В руке она сжимала использованный патрончик помады. Рядом валялись её искромсанная в клочья одежда и большие портновские ножницы.
Приблизившись, Эрик заметил на белых ягодицах малолетки следы человеческих укусов и машинально подвигал челюстями. Зубы побаливали. Он толкнул незнакомку ногой и хрипло велел:
— Поднимайся, э!
После третьего пинка она слабо зашевелилась, попыталась сесть на ковре и испуганно вскрикнула, оглядываясь через плечо:
— Ой! Что у меня с задницей?
— Прыщи высыпали, — хмуро сообщил Эрик. — Поднимай свою прыщавую задницу и волочи её в школу.
— Какая школа? У меня каникулы.
— Тогда отправляйся на каникулы, — разрешил Эрик. — Но задницу все равно прихвати с собой. Ей здесь не место.
Малолетка встала. Грудь у неё была, как у мальчика. Все остальное — как у девочки лет тринадцати, не больше. Плюс к этому глаза вполне созревшей стервы.
— А деньги? — напомнило это чудо природы. — Ты обещал дать денег на новую одежду.
— Знаешь, сколько рулон таких обоев стоит, ты, художница? — Перехватив недоуменный взгляд малолетки, Эрик развернул её за волосы в нужном направлении и ткнул носом в изгаженные обои. — Слизывай давай.
— Это не я, — соврала она.
— А кто? Я, что ли? — Разозлившись, Эрик провёл малолетку лицом по белым обоям.
— Это Маринка писала, её почерк! — пискнула она.
— Какая ещё Маринка?
— Моя подружка, — обиженно пояснила малолетка, потирая покрасневший лоб. — Ты её отпустил домой, потому что она сказала, что родители будут беспокоиться. А на самом деле она живёт с…
— Глохни! — рявкнул Эрик. — Даю тебе на сборы две минуты. Потом выброшу в окно.
Чвяк-чвяк-чвяк. Он сделал несколько шагов вперёд и распахнул балконную дверь. С таким же успехом можно было открыть раскалённую духовку и дожидаться, когда оттуда потянет прохладой.
— Если бы я не закрутила кран, — прозвучало за его спиной, — ты бы сейчас не командовал…
— Ты ещё здесь? — Эрика развернуло вокруг оси так резко, что он едва устоял на раскисших подошвах.
— А куда я в таком виде Денусь?
Малолетка сидела на корточках и перебирала лоскуты своей одежды, прикладывая некоторые друг к другу, словно надеясь, что они срастутся.
Шурша мокрыми брюками, Эрик сходил в спальню, отыскал в шкафу футболку самого большого размера и швырнул её гостье. Сунул ей пару намокших сторублевок, чтобы добралась домой без приключений. И выставил за дверь, испытав первое за сегодняшний день облегчение. Второе наступило, когда мокрое облачение было сброшено на пол. А вот в зеркало Эрик посмотрелся рановато. Зрелище не для слабонервных. Даже если бы Эрик прямо сейчас улёгся в гроб, никто не сказал бы, что он хорошо выглядит.
— Ш-шит!
В квартиру настойчиво позвонили: тире, точка, точка, тире. Пацаны, кто же ещё? Эрик посмотрел на часы. Уже полдень? Шит, шит, шит! Он метнулся к двери, но открывать её не стал, чтобы не показываться бойцам в таком непотребном виде. Просто отозвался отрывистым «кто?», изо всех сил стараясь, чтобы голос прозвучал резко и властно.
— Свои. Ты сказал, чтобы мы подрулили к двенадцати…
— Я помню, что сказал! — отрезал Эрик. — Езжайте в посёлок без меня. Сменяйте Шкрека с Рваным и ждите. Я позже нарисуюсь. Все, конец связи!
Когда топанье трех пар ног удалилось, он перевёл дух и решил, что сегодняшние неприятности на этом закончились. Так ему казалось потому, что телефонная трубка по-прежнему лежала на дне ванны, онемевшая навсегда.
Эрик так и не узнал о кровавой бойне в окрестностях посёлка. Он не ведал об уготованной ему судьбе, а просто спешил ей навстречу.
* * *
Колёса «БМВ», запущенные с места в карьер, огласили двор истерическим визгом. И-и-эх! Прочь с дороги! Эрик едет!
Вырулив из арки, машина не просто влилась в общий поток машин, а решительно рассекла его и помчалась дальше, раздражённо рявкая на встречных-поперечных. Автомобили опасливо виляли своими тяжёлыми задами, словно радиатор «БМВ» мог внезапно оскалиться и тяпнуть их хромированными клыками. Завидев издали стремительную фиолетовую торпеду, каждый светофор спешил заблаговременно переключиться на зелёный свет. А пешеходы, застигнутые на середине магистрали, холодели от ужаса, когда «БМВ» проносилась в считанных сантиметрах, едва не задевая их крутыми боками.
Эрик навёрстывал упущенное. Он переоделся, привёл себя в порядок, сжевал пару бутербродов. Но даже выкуренная на дорожку самокрутка не смогла улучшить настроение. Эрик был зол как черт, которого хорошенько раздразнили, прежде чем выпустить из преисподней.
Горделивая эмблема «Мерседеса», как нарочно, постоянно попадалась ему на глаза. Завидя её, Эрик стискивал челюсти и гонял под кожей желваки. Он уже жалел, что просто пристрелил садово-огородного вредителя, разрушившего его мечту, изуродовавшего её до неузнаваемости. С помощью Губермана можно было придумать для этого ублюдка что-нибудь ещё похлеще, чем фокус с дохлой рыбой. И братья Садыкбековы отделались сравнительно легко. Лежат сейчас рядышком на дне ставка — и все им по барабану. Виновных нет, а проблема осталась, зло подумал Эрик. Проблема в виде покуроченного «мерса», на котором теперь только вокруг городской свалки разъезжать. Слесарюги заверяли, что тачка выйдет из ремонта, как новенькая. Но коротенькая оговорка «как» мешала утешиться этим обещанием.
Ловя колёсами ухаб за ухабом, «БМВ» страдальчески колыхалась на чувствительных рессорах, но хозяин не жалел свою старую клячу, упрямо подстёгивал её, доводя коробку передач до зубовного скрежета. Чем дальше Эрик удалялся от центра, тем хуже становилось асфальтовое покрытие, но зато и машин попадалось все меньше, что позволяло гнать «БМВ» по встречной полосе. На десятикилометровом отрезке между городом и дачными угодьями он нырнул в свой ряд лишь дважды, да и то после того, как водители встречных машин уже попрощались с жизнью, решив, что фиолетовая иномарка идёт на таран.
Притормаживать Эрик начал за добрую сотню метров до поворота на грунтовую дорогу, но разгон был таков, что «БМВ» с трудом выполнила крутой вираж, отчаянно скрипя всеми своими металлическими сочленениями. Она проскочила перед самым носом рейсового автобуса, перегруженного до такой степени, что он временами чиркал брюхом по асфальту. Представив себе кучу-малу, образовавшуюся в салоне после резкого торможения, Эрик позволил себе улыбнуться — впервые за сегодняшний день.
На пыльной дороге, усеянной выемками и булыжниками, скорость пришлось сбросить до тридцати километров, но и эта езда напоминала скачку на диком мустанге. Вверх-вниз, вверх-вниз. Подскакивая на своём сиденье чуть ли не до потолка, Эрик совсем забыл про улыбку.
— Руки бы за такую работу поотрывать!.. Раз… дол…баи! — прерывисто рычал он, словно знал толк в прокладке дорог и сам когда-нибудь стелил их — ровные, гладкие, прямые. А потом, с риском прикусить язык, Эрик добавил к вышесказанному свою коронную присказку:
— Ш-ш-шит!
Это было произнесено уже по совсем другому поводу.
Впереди за кустами и деревьями вот-вот должны были показаться знакомые ржавые ворота цвета запёкшейся крови, но судьба приготовила для Эрика новое испытание, словно издеваясь над его расшатанными нервами.
На дорогу, преграждая автомобилю путь, неизвестно откуда выперся фантастически пьяный мужик, то выписывающий замысловатые кренделя, то оседающий на колени. Раскалённый за день воздух застыл неподвижным желе, но для пьянчуги штиль обернулся индивидуальной бурей, швырявшей его из стороны в сторону. Причём, как назло, он выбрал для своих порывистых вихляний такой узкий отрезок дороги, что его не рискнул бы объехать даже велосипедист.
Фа! Фа-фа-аа-а! — рявкнул клаксон «БМВ». Никакой реакции. Разве что движения забулдыги стали более хаотичными.
— Ну ты, ублюдок! — заорал Эрик, затормозив в нескольких шагах от бестолкового мужика и высунувшись из открытого окна чуть ли не по пояс.
— Сам свалишь или тебе помочь?
Мужику бы забиться в кусты поскорее, а он лишь отмахнулся беспечно:
— Подождеш-шь. Я тут деньги посеял. Искать надо.
Выбравшемуся наружу Эрику показалось, что он очутился в парилке. Как только встречный ветерок перестал обдувать лицо, оно покрылось потом, а чёрная рубаха взмокла от груди до талии. Ноги в штиблетах разогрелись не меньше, чем двигатель автомобиля, но Эрик не жалел, что обулся именно таким образом. Жёсткие квадратные носы штиблет учуяли лёгкую добычу и теперь устремились к ней. В лучах солнца пряжки поблёскивали, как золотые. Подошвы издавали вкрадчивый шорох.
Забулдыга не обращал на приближавшиеся шаги никакого внимания. Наверняка в его голове звучал какой-нибудь удалой мотивчик, заставлявший его топтаться и кружиться на месте.
— Водку жрём? — Эрик стоял в двух шагах от мужика, но сбивать его с ног не спешил. Почему бы не поучить человека уму-разуму, пока тот находится в сознании? — Водку жрём, а работать не хотим? Да, алканос? — неспешно цедил Эрик, разглядывая обращённый к нему затылок. — А потом жалуемся, что жизнь плохая… Так?
— О! — изумился забулдыга, обнаружив, что он на дороге уже не один. — Наконец-то. А я вас заждался, молодой человек.
У него получилось: «челаэк». И никакой почтительности в голосе, несмотря на вроде бы вежливое обращение.
— Меня? — Эрик прищурился. Приподнятый тон незнакомца его слегка озадачил.
— Вас, вас, — подтвердил насмешливый голос.
— Тебя, может, подбросить куда? — зловеще осведомился Эрик. — Я, могу. Так подброшу, что мало не покажется.
— На этой развалюхе? — кивнул забулдыга в сторону «БМВ». — Был бы «Мерседес», это я понимаю.
— «Мер…». — Не договорив, а лишь всхрапнув от избытка чувств, Эрик нанёс оборзевшему мужику три жёстких удара подряд: стопой в коленную чашечку, правым кулаком по подбородку, а левым наподдал снизу вверх, чтобы отбросить падающее тело назад.
Хух! Хух! Хух! Это была молниеносная серия ударов, отработанная до автоматизма. Как всегда, процедура заняла ровно три секунды — по одной на каждое движение. И лишь завершая серию, Эрик сообразил, что все происходит не так, как обычно. Его конечности рассекали пустоту, не задевая ничего, кроме разогретого воздуха. А затем Эрик увидел перед собой совершенно трезвые глаза противника, успел мимолётно подивиться их необычному цвету расплавленного свинца и ощутил, что обе его руки крепко схвачены за запястья, будто в тиски угодили.
— Ты что? — опешил Эрик.
Вместо ответа он услышал отчётливый хруст собственных костей. Противник, не ослабляя хватки, выворачивал руки Эрика внутрь. Запястья сломались почти сразу, но этим дело не ограничилось. Продолжая смотреть в потемневшие от боли глаза Эрика, незнакомец свёл его локти воедино, вплоть до двойного щелчка суставов. Это было проделано с такой лёгкостью, словно ломались косточки хорошо прожаренного цыплёнка. Кр-рак! Кр-рак!
— Уй! — запоздало вскрикнул Эрик, а когда незнакомец занялся его плечевыми суставами, попросту брякнулся в обморок, так и не узнав, чем закончилась экзекуция.
* * *
Прежде чем упасть, молодой бандит попытался доверчиво уткнуться в грудь Громова, но тот брезгливо отстранился, предоставив обмякшее тело земному притяжению.
Применённый им приём джиу-джитсу был прост и незатейлив. Противник, окажись он расторопнее, мог бы освободиться от захвата в два счета. Громовские пальцы, обращённые внутрь, следовало просто резко столкнуть костяшками. Но людей, не ожидающих нападения, очень легко застать врасплох, особенно если они привыкли размахивать руками и ногами совершенно безнаказанно, не встречая отпора.
«Это тебе не в девчонок стрелять из кустов, парень», — мысленно резюмировал Громов, прежде чем приподнять упавшего за шиворот и брючный ремень.
Не церемонясь с покалеченными руками бандита, он подволок его к «БМВ» и запихнул на пассажирское сиденье. Сам сел за руль, включил зажигание и дал задний ход в направлении шоссе. Он знал, что и как станет делать дальше. Он принял решение ещё до того, как налил Сане первую поминальную дозу.
Когда Саня благополучно уснул, Громов некоторое время следил за сторожкой, где новая бандитская стайка маялась в ожидании своего вожака. Исходя из словесного описания, полученного в ходе ночной вылазки, вожак был стройным, широкоплечим брюнетом с длинными волосами, зачёсанными назад. Такого персонажа на площадке у ворот не наблюдалось.
Трое статистов, сменившие мертвецов, не отличались ни привлекательностью, ни статью, ни вольнодумством причёсок. Полное единообразие, стриженное под ноль. Одинаково невыразительные физиономии с раз и навсегда отмороженной мимикой. Малоподвижные взгляды. Наклонённые вперёд, как у бодливых бычков, головы, прочно сидящие на мощных борцовских шеях. Под одеждой — много мяса и раздутых мышц. Из-за этого парни держали руки слегка оттопыренными и передвигались враскорячку.
Безмятежно расположившись на затенённом крылечке, парни, запальчиво переругиваясь, играли в нарды и беспрестанно лузгали семечки, расплевывая шелуху по сторонам. Громову казалось, что он видит перед собой больших раскормленных детей, которых накачали до взрослого размера и научили сквернословить. Хотя оружие у заигравшихся пацанов было настоящее, они осознавали это только тогда, когда убивали их самих. И никому из них не было суждено повзрослеть. Короткая жизнь на свободе или мгновенная старость за колючкой — вот и все возможные варианты. Но будущее данной троицы абсолютно не волновало Громова. Его интересовал лишь отсутствующий молодой человек по имени Эрик, раскатывающий на фиолетовом автомобиле марки «БМВ».
Вот о чьей судьбе нужно было позаботиться лично, не полагаясь на слепой случай.
Громов отправился встречать Эрика, и их мимолётное знакомство состоялось. Теперь оставалось завершить начатое.
Заставляя автомобиль бойко пятиться, минуя рытвины и ухабы, Громов развернулся всем корпусом назад. Одна его рука держала руль, а вторая была заброшена на спинку соседнего сиденья, как бы приобнимая бессознательного спутника.
Уголком глаза он отметил фиолетовые тени, окружившие закрытые глаза Эрика, его потрескавшиеся губы, узлы вен, обозначившиеся на висках. Конечно, парню было ужасно больно. Возможно, даже больнее, чем девушке, которую он застрелил. Может быть, с него хватит?
Вырулив на шоссе, Громов затормозил так резко, что голова его спутника мотнулась вперёд. Это походило на энергичный утвердительный кивок. Эрик полагал, что он искупил свою вину. Громов считал иначе.
Он развернул «БМВ» и покатил в противоположном от города направлении. Через пару минут остановился, утопив тормозную педаль подчёркнуто аккуратно, плавно.
Отсюда дорога убегала вниз, оседала в ложбине и, слегка изгибаясь вправо, взбегала на вершину следующего холма. Асфальтовый отрезок в низине был отмечен белыми бетонными столбиками. Сузив глаза, Громов выключил зажигание, снял «БМВ» с тормозов и позволил автомобилю свободно катиться вниз.
Колёса вращались все быстрее и быстрее. Руль заклинило лишь в самом конце спуска. До этого Громов ни разу не притронулся к нему, а когда потребовалось вмешательство, предварительно повернул ключ зажигания. Мимо пронеслись столбики ограждения. Затем он переключил скорость и погнал машину наверх. Взгляд на часы подсказал, что свободное скольжение заняло ровно 45 секунд и, если бы Громов не взял управление в свои руки, «БМВ» выскочила бы на встречную полосу.
Развернувшись, Громов вернулся на исходную позицию и притормозил у пыльной акации, от которой должен был начаться смертельный слалом. Здесь он снова засёк время и определил, что встречные машины тратят на спуск около минуты. Это означало, что как только в знойном мареве на вершине противоположного холма возникнет подходящий по габаритам автомобиль, нужно будет отсчитать пятнадцать секунд, прежде чем отправить Эрика в последнее путешествие.
Громов повернулся к будущему камикадзе и смерил его задумчивым взглядом. На вид нормальный парень, симпатичный даже. Сложись его жизнь иначе, мог бы стать… А кем, собственно говоря? Челночником? Слесарем? Таксистом? Нет, парни с норовом и внешностью испанских грандов за гроши горбатиться не станут. Гордыня не позволит. А значит, есть у них только одна дорога — большая. Как там в детской считалочке? «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…» Что ж, вышел. Большая дорога, она — прямая, но очень короткая.
Мысленно прочитав эту эпитафию, Громов отыскал в «бардачке» автомобиля острый разбойничий ножик и занялся тормозными шлангами.
* * *
— Ты кто? — спросил Эрик, с трудом выдавив из глотки эти два коротеньких слова. Он сидел в «БМВ», но не на привычном месте за рулём, а рядом, и от этого собственная машина выглядела слегка непривычно.
— Тот, в кого ты стрелял, — ответил незнакомец без всяких эмоций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Приблизившись, Эрик заметил на белых ягодицах малолетки следы человеческих укусов и машинально подвигал челюстями. Зубы побаливали. Он толкнул незнакомку ногой и хрипло велел:
— Поднимайся, э!
После третьего пинка она слабо зашевелилась, попыталась сесть на ковре и испуганно вскрикнула, оглядываясь через плечо:
— Ой! Что у меня с задницей?
— Прыщи высыпали, — хмуро сообщил Эрик. — Поднимай свою прыщавую задницу и волочи её в школу.
— Какая школа? У меня каникулы.
— Тогда отправляйся на каникулы, — разрешил Эрик. — Но задницу все равно прихвати с собой. Ей здесь не место.
Малолетка встала. Грудь у неё была, как у мальчика. Все остальное — как у девочки лет тринадцати, не больше. Плюс к этому глаза вполне созревшей стервы.
— А деньги? — напомнило это чудо природы. — Ты обещал дать денег на новую одежду.
— Знаешь, сколько рулон таких обоев стоит, ты, художница? — Перехватив недоуменный взгляд малолетки, Эрик развернул её за волосы в нужном направлении и ткнул носом в изгаженные обои. — Слизывай давай.
— Это не я, — соврала она.
— А кто? Я, что ли? — Разозлившись, Эрик провёл малолетку лицом по белым обоям.
— Это Маринка писала, её почерк! — пискнула она.
— Какая ещё Маринка?
— Моя подружка, — обиженно пояснила малолетка, потирая покрасневший лоб. — Ты её отпустил домой, потому что она сказала, что родители будут беспокоиться. А на самом деле она живёт с…
— Глохни! — рявкнул Эрик. — Даю тебе на сборы две минуты. Потом выброшу в окно.
Чвяк-чвяк-чвяк. Он сделал несколько шагов вперёд и распахнул балконную дверь. С таким же успехом можно было открыть раскалённую духовку и дожидаться, когда оттуда потянет прохладой.
— Если бы я не закрутила кран, — прозвучало за его спиной, — ты бы сейчас не командовал…
— Ты ещё здесь? — Эрика развернуло вокруг оси так резко, что он едва устоял на раскисших подошвах.
— А куда я в таком виде Денусь?
Малолетка сидела на корточках и перебирала лоскуты своей одежды, прикладывая некоторые друг к другу, словно надеясь, что они срастутся.
Шурша мокрыми брюками, Эрик сходил в спальню, отыскал в шкафу футболку самого большого размера и швырнул её гостье. Сунул ей пару намокших сторублевок, чтобы добралась домой без приключений. И выставил за дверь, испытав первое за сегодняшний день облегчение. Второе наступило, когда мокрое облачение было сброшено на пол. А вот в зеркало Эрик посмотрелся рановато. Зрелище не для слабонервных. Даже если бы Эрик прямо сейчас улёгся в гроб, никто не сказал бы, что он хорошо выглядит.
— Ш-шит!
В квартиру настойчиво позвонили: тире, точка, точка, тире. Пацаны, кто же ещё? Эрик посмотрел на часы. Уже полдень? Шит, шит, шит! Он метнулся к двери, но открывать её не стал, чтобы не показываться бойцам в таком непотребном виде. Просто отозвался отрывистым «кто?», изо всех сил стараясь, чтобы голос прозвучал резко и властно.
— Свои. Ты сказал, чтобы мы подрулили к двенадцати…
— Я помню, что сказал! — отрезал Эрик. — Езжайте в посёлок без меня. Сменяйте Шкрека с Рваным и ждите. Я позже нарисуюсь. Все, конец связи!
Когда топанье трех пар ног удалилось, он перевёл дух и решил, что сегодняшние неприятности на этом закончились. Так ему казалось потому, что телефонная трубка по-прежнему лежала на дне ванны, онемевшая навсегда.
Эрик так и не узнал о кровавой бойне в окрестностях посёлка. Он не ведал об уготованной ему судьбе, а просто спешил ей навстречу.
* * *
Колёса «БМВ», запущенные с места в карьер, огласили двор истерическим визгом. И-и-эх! Прочь с дороги! Эрик едет!
Вырулив из арки, машина не просто влилась в общий поток машин, а решительно рассекла его и помчалась дальше, раздражённо рявкая на встречных-поперечных. Автомобили опасливо виляли своими тяжёлыми задами, словно радиатор «БМВ» мог внезапно оскалиться и тяпнуть их хромированными клыками. Завидев издали стремительную фиолетовую торпеду, каждый светофор спешил заблаговременно переключиться на зелёный свет. А пешеходы, застигнутые на середине магистрали, холодели от ужаса, когда «БМВ» проносилась в считанных сантиметрах, едва не задевая их крутыми боками.
Эрик навёрстывал упущенное. Он переоделся, привёл себя в порядок, сжевал пару бутербродов. Но даже выкуренная на дорожку самокрутка не смогла улучшить настроение. Эрик был зол как черт, которого хорошенько раздразнили, прежде чем выпустить из преисподней.
Горделивая эмблема «Мерседеса», как нарочно, постоянно попадалась ему на глаза. Завидя её, Эрик стискивал челюсти и гонял под кожей желваки. Он уже жалел, что просто пристрелил садово-огородного вредителя, разрушившего его мечту, изуродовавшего её до неузнаваемости. С помощью Губермана можно было придумать для этого ублюдка что-нибудь ещё похлеще, чем фокус с дохлой рыбой. И братья Садыкбековы отделались сравнительно легко. Лежат сейчас рядышком на дне ставка — и все им по барабану. Виновных нет, а проблема осталась, зло подумал Эрик. Проблема в виде покуроченного «мерса», на котором теперь только вокруг городской свалки разъезжать. Слесарюги заверяли, что тачка выйдет из ремонта, как новенькая. Но коротенькая оговорка «как» мешала утешиться этим обещанием.
Ловя колёсами ухаб за ухабом, «БМВ» страдальчески колыхалась на чувствительных рессорах, но хозяин не жалел свою старую клячу, упрямо подстёгивал её, доводя коробку передач до зубовного скрежета. Чем дальше Эрик удалялся от центра, тем хуже становилось асфальтовое покрытие, но зато и машин попадалось все меньше, что позволяло гнать «БМВ» по встречной полосе. На десятикилометровом отрезке между городом и дачными угодьями он нырнул в свой ряд лишь дважды, да и то после того, как водители встречных машин уже попрощались с жизнью, решив, что фиолетовая иномарка идёт на таран.
Притормаживать Эрик начал за добрую сотню метров до поворота на грунтовую дорогу, но разгон был таков, что «БМВ» с трудом выполнила крутой вираж, отчаянно скрипя всеми своими металлическими сочленениями. Она проскочила перед самым носом рейсового автобуса, перегруженного до такой степени, что он временами чиркал брюхом по асфальту. Представив себе кучу-малу, образовавшуюся в салоне после резкого торможения, Эрик позволил себе улыбнуться — впервые за сегодняшний день.
На пыльной дороге, усеянной выемками и булыжниками, скорость пришлось сбросить до тридцати километров, но и эта езда напоминала скачку на диком мустанге. Вверх-вниз, вверх-вниз. Подскакивая на своём сиденье чуть ли не до потолка, Эрик совсем забыл про улыбку.
— Руки бы за такую работу поотрывать!.. Раз… дол…баи! — прерывисто рычал он, словно знал толк в прокладке дорог и сам когда-нибудь стелил их — ровные, гладкие, прямые. А потом, с риском прикусить язык, Эрик добавил к вышесказанному свою коронную присказку:
— Ш-ш-шит!
Это было произнесено уже по совсем другому поводу.
Впереди за кустами и деревьями вот-вот должны были показаться знакомые ржавые ворота цвета запёкшейся крови, но судьба приготовила для Эрика новое испытание, словно издеваясь над его расшатанными нервами.
На дорогу, преграждая автомобилю путь, неизвестно откуда выперся фантастически пьяный мужик, то выписывающий замысловатые кренделя, то оседающий на колени. Раскалённый за день воздух застыл неподвижным желе, но для пьянчуги штиль обернулся индивидуальной бурей, швырявшей его из стороны в сторону. Причём, как назло, он выбрал для своих порывистых вихляний такой узкий отрезок дороги, что его не рискнул бы объехать даже велосипедист.
Фа! Фа-фа-аа-а! — рявкнул клаксон «БМВ». Никакой реакции. Разве что движения забулдыги стали более хаотичными.
— Ну ты, ублюдок! — заорал Эрик, затормозив в нескольких шагах от бестолкового мужика и высунувшись из открытого окна чуть ли не по пояс.
— Сам свалишь или тебе помочь?
Мужику бы забиться в кусты поскорее, а он лишь отмахнулся беспечно:
— Подождеш-шь. Я тут деньги посеял. Искать надо.
Выбравшемуся наружу Эрику показалось, что он очутился в парилке. Как только встречный ветерок перестал обдувать лицо, оно покрылось потом, а чёрная рубаха взмокла от груди до талии. Ноги в штиблетах разогрелись не меньше, чем двигатель автомобиля, но Эрик не жалел, что обулся именно таким образом. Жёсткие квадратные носы штиблет учуяли лёгкую добычу и теперь устремились к ней. В лучах солнца пряжки поблёскивали, как золотые. Подошвы издавали вкрадчивый шорох.
Забулдыга не обращал на приближавшиеся шаги никакого внимания. Наверняка в его голове звучал какой-нибудь удалой мотивчик, заставлявший его топтаться и кружиться на месте.
— Водку жрём? — Эрик стоял в двух шагах от мужика, но сбивать его с ног не спешил. Почему бы не поучить человека уму-разуму, пока тот находится в сознании? — Водку жрём, а работать не хотим? Да, алканос? — неспешно цедил Эрик, разглядывая обращённый к нему затылок. — А потом жалуемся, что жизнь плохая… Так?
— О! — изумился забулдыга, обнаружив, что он на дороге уже не один. — Наконец-то. А я вас заждался, молодой человек.
У него получилось: «челаэк». И никакой почтительности в голосе, несмотря на вроде бы вежливое обращение.
— Меня? — Эрик прищурился. Приподнятый тон незнакомца его слегка озадачил.
— Вас, вас, — подтвердил насмешливый голос.
— Тебя, может, подбросить куда? — зловеще осведомился Эрик. — Я, могу. Так подброшу, что мало не покажется.
— На этой развалюхе? — кивнул забулдыга в сторону «БМВ». — Был бы «Мерседес», это я понимаю.
— «Мер…». — Не договорив, а лишь всхрапнув от избытка чувств, Эрик нанёс оборзевшему мужику три жёстких удара подряд: стопой в коленную чашечку, правым кулаком по подбородку, а левым наподдал снизу вверх, чтобы отбросить падающее тело назад.
Хух! Хух! Хух! Это была молниеносная серия ударов, отработанная до автоматизма. Как всегда, процедура заняла ровно три секунды — по одной на каждое движение. И лишь завершая серию, Эрик сообразил, что все происходит не так, как обычно. Его конечности рассекали пустоту, не задевая ничего, кроме разогретого воздуха. А затем Эрик увидел перед собой совершенно трезвые глаза противника, успел мимолётно подивиться их необычному цвету расплавленного свинца и ощутил, что обе его руки крепко схвачены за запястья, будто в тиски угодили.
— Ты что? — опешил Эрик.
Вместо ответа он услышал отчётливый хруст собственных костей. Противник, не ослабляя хватки, выворачивал руки Эрика внутрь. Запястья сломались почти сразу, но этим дело не ограничилось. Продолжая смотреть в потемневшие от боли глаза Эрика, незнакомец свёл его локти воедино, вплоть до двойного щелчка суставов. Это было проделано с такой лёгкостью, словно ломались косточки хорошо прожаренного цыплёнка. Кр-рак! Кр-рак!
— Уй! — запоздало вскрикнул Эрик, а когда незнакомец занялся его плечевыми суставами, попросту брякнулся в обморок, так и не узнав, чем закончилась экзекуция.
* * *
Прежде чем упасть, молодой бандит попытался доверчиво уткнуться в грудь Громова, но тот брезгливо отстранился, предоставив обмякшее тело земному притяжению.
Применённый им приём джиу-джитсу был прост и незатейлив. Противник, окажись он расторопнее, мог бы освободиться от захвата в два счета. Громовские пальцы, обращённые внутрь, следовало просто резко столкнуть костяшками. Но людей, не ожидающих нападения, очень легко застать врасплох, особенно если они привыкли размахивать руками и ногами совершенно безнаказанно, не встречая отпора.
«Это тебе не в девчонок стрелять из кустов, парень», — мысленно резюмировал Громов, прежде чем приподнять упавшего за шиворот и брючный ремень.
Не церемонясь с покалеченными руками бандита, он подволок его к «БМВ» и запихнул на пассажирское сиденье. Сам сел за руль, включил зажигание и дал задний ход в направлении шоссе. Он знал, что и как станет делать дальше. Он принял решение ещё до того, как налил Сане первую поминальную дозу.
Когда Саня благополучно уснул, Громов некоторое время следил за сторожкой, где новая бандитская стайка маялась в ожидании своего вожака. Исходя из словесного описания, полученного в ходе ночной вылазки, вожак был стройным, широкоплечим брюнетом с длинными волосами, зачёсанными назад. Такого персонажа на площадке у ворот не наблюдалось.
Трое статистов, сменившие мертвецов, не отличались ни привлекательностью, ни статью, ни вольнодумством причёсок. Полное единообразие, стриженное под ноль. Одинаково невыразительные физиономии с раз и навсегда отмороженной мимикой. Малоподвижные взгляды. Наклонённые вперёд, как у бодливых бычков, головы, прочно сидящие на мощных борцовских шеях. Под одеждой — много мяса и раздутых мышц. Из-за этого парни держали руки слегка оттопыренными и передвигались враскорячку.
Безмятежно расположившись на затенённом крылечке, парни, запальчиво переругиваясь, играли в нарды и беспрестанно лузгали семечки, расплевывая шелуху по сторонам. Громову казалось, что он видит перед собой больших раскормленных детей, которых накачали до взрослого размера и научили сквернословить. Хотя оружие у заигравшихся пацанов было настоящее, они осознавали это только тогда, когда убивали их самих. И никому из них не было суждено повзрослеть. Короткая жизнь на свободе или мгновенная старость за колючкой — вот и все возможные варианты. Но будущее данной троицы абсолютно не волновало Громова. Его интересовал лишь отсутствующий молодой человек по имени Эрик, раскатывающий на фиолетовом автомобиле марки «БМВ».
Вот о чьей судьбе нужно было позаботиться лично, не полагаясь на слепой случай.
Громов отправился встречать Эрика, и их мимолётное знакомство состоялось. Теперь оставалось завершить начатое.
Заставляя автомобиль бойко пятиться, минуя рытвины и ухабы, Громов развернулся всем корпусом назад. Одна его рука держала руль, а вторая была заброшена на спинку соседнего сиденья, как бы приобнимая бессознательного спутника.
Уголком глаза он отметил фиолетовые тени, окружившие закрытые глаза Эрика, его потрескавшиеся губы, узлы вен, обозначившиеся на висках. Конечно, парню было ужасно больно. Возможно, даже больнее, чем девушке, которую он застрелил. Может быть, с него хватит?
Вырулив на шоссе, Громов затормозил так резко, что голова его спутника мотнулась вперёд. Это походило на энергичный утвердительный кивок. Эрик полагал, что он искупил свою вину. Громов считал иначе.
Он развернул «БМВ» и покатил в противоположном от города направлении. Через пару минут остановился, утопив тормозную педаль подчёркнуто аккуратно, плавно.
Отсюда дорога убегала вниз, оседала в ложбине и, слегка изгибаясь вправо, взбегала на вершину следующего холма. Асфальтовый отрезок в низине был отмечен белыми бетонными столбиками. Сузив глаза, Громов выключил зажигание, снял «БМВ» с тормозов и позволил автомобилю свободно катиться вниз.
Колёса вращались все быстрее и быстрее. Руль заклинило лишь в самом конце спуска. До этого Громов ни разу не притронулся к нему, а когда потребовалось вмешательство, предварительно повернул ключ зажигания. Мимо пронеслись столбики ограждения. Затем он переключил скорость и погнал машину наверх. Взгляд на часы подсказал, что свободное скольжение заняло ровно 45 секунд и, если бы Громов не взял управление в свои руки, «БМВ» выскочила бы на встречную полосу.
Развернувшись, Громов вернулся на исходную позицию и притормозил у пыльной акации, от которой должен был начаться смертельный слалом. Здесь он снова засёк время и определил, что встречные машины тратят на спуск около минуты. Это означало, что как только в знойном мареве на вершине противоположного холма возникнет подходящий по габаритам автомобиль, нужно будет отсчитать пятнадцать секунд, прежде чем отправить Эрика в последнее путешествие.
Громов повернулся к будущему камикадзе и смерил его задумчивым взглядом. На вид нормальный парень, симпатичный даже. Сложись его жизнь иначе, мог бы стать… А кем, собственно говоря? Челночником? Слесарем? Таксистом? Нет, парни с норовом и внешностью испанских грандов за гроши горбатиться не станут. Гордыня не позволит. А значит, есть у них только одна дорога — большая. Как там в детской считалочке? «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…» Что ж, вышел. Большая дорога, она — прямая, но очень короткая.
Мысленно прочитав эту эпитафию, Громов отыскал в «бардачке» автомобиля острый разбойничий ножик и занялся тормозными шлангами.
* * *
— Ты кто? — спросил Эрик, с трудом выдавив из глотки эти два коротеньких слова. Он сидел в «БМВ», но не на привычном месте за рулём, а рядом, и от этого собственная машина выглядела слегка непривычно.
— Тот, в кого ты стрелял, — ответил незнакомец без всяких эмоций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40