– Эти близнецы, девчонки-вороны… они…
Голос Рори снова прервался, но на этот раз из-за звуков музыки, донесшихся из квартиры Керри. Фортепьянной музыки. Произведение показалось ему знакомым, хотя автора Рори не мог бы назвать. Они с Энни переглянулись.
– Рахманинов, – произнесла Энни.
Рори мгновенно забыл о девчонках-воронах и их неизменной внешности.
– Энни… – заговорил он.
Но ее взгляд был обращен куда-то вдаль. Она слушала, но не Рори.
– На этом инструменте никто не играл после смерти Поля, – сказала она. – Он часто исполнял эту вещь, помнишь?
Рори не помнил – вся классическая музыка звучала для него одинаково, и все же он кивнул.
Энни вздохнула, и печаль окутала ее плотным покрывалом, как бывало всегда при воспоминаниях о Поле. Рори не мог с точностью определить, какие взаимоотношения их связывали, они были больше чем друзьями, но едва ли любовниками. Да, безусловно, невидимые узы соединили этих двоих прочнее, чем кровное родство. Энни была совершенно разбита после смерти Поля, весь дом скорбел об утрате, но она переживала тяжелее остальных.
Рори этот парень тоже нравился, хотя они и не были с ним особенно близки. Поль был слишком настойчивым и впечатлительным, казалось, он всецело посвятил себя какой-то миссии, но, какого рода была эта миссия, Рори так и не узнал. Поль умер во сне, и это чрезвычайно удивило Рори, ведь Поль выглядел здоровее многих своих сверстников, занимался спортом, соблюдал режим… Но в отчете коронера было сказано, что смерть наступила в результате естественных причин. Следствие было закрыто.
– Ты до сих пор скучаешь по нему? – спросил Рори.
– Я всегда буду тосковать по нему.
Рори помолчал минуту, потом возвратился к той мысли, что возникла у него при первых же звуках музыки.
– Это играет не Керри, – произнес он.
Энни поморгала, возвращаясь к реальности из далеких воспоминаний.
– Я слышу пианино, – сказала она. – А ты?
– Да, конечно. Вот только… Пока мы ждали тебя, я пошутил насчет отсутствия мебели в комнате Керри и заметил ей, что у нее есть хотя бы пианино. А она мне ответила, что, к собственному сожалению, не умеет на нем играть.
– Что ж, – сказала Энни, – я думаю, она пошутила, поскольку играет великолепно.
– Да, наверно…
Но объяснение Энни не понравилось Рори. Какой смысл обманывать в таких несущественных вопросах?
Внезапно музыка оборвалась в середине такта. Спустя мгновение Рори обнаружил, что они оба затаили дыхание в ожидании продолжения игры пианиста. Он даже наклонился вперед, прислушиваясь всем телом, но в квартире стояла полная тишина, и Рори шумно выдохнул. Энни поднесла к губам бутылку с пивом.
– Вы пока еще мало знакомы, – сказала она, словно прочитав его мысли. – Может, это как раз то, о чем она не хотела говорить. Может, какие-то воспоминания, связанные с музыкой, расстраивают ее. Ты же слышал, как резко она оборвала игру.
– Да, конечно.
Энни покачала головой:
– Не придавай этому слишком большого значения. Уверена, что и у тебя найдется немало тем, которые ты не захочешь обсуждать с незнакомцем, и несколько секретов, которыми ты не поделишься даже со мной.
Рори ответил ей озадаченным взглядом:
– О чем ты?
– Откуда я могу знать? Мне известно только то, что у каждого из нас есть свои потаенные уголки и неважно, насколько наши сердца открыты друзьям. Стоит лишь копнуть немного поглубже, и кто знает, что выплывет наружу?
Рори принужденно улыбнулся:
– Не очень-то приятное мнение.
– Ты понял, что я имела в виду.
– Догадываюсь. Но я… немного удивлен.
Разговор на некоторое время затих. Рори понял ход мыслей Энни, но ее логика ничуть не уменьшила странного чувства разочарования. Не то чтобы он имел дальнейшие виды на Керри, или что-то в этом роде, но девушка ему понравилась, и казалось, что ложь не соответствует ее характеру.
Внезапно он рассмеялся над собой и своими рассуждениями. Да ведь и в его собственной логике зияет огромная дыра. Как он мог рассуждать о ее характере? Просто в его голове сложилось определенное впечатление о девушке: хорошенькая, милая, наивная и честная – обман не укладывался в эти рамки. Но это только его предположения, Керри тут ни при чем.
Скорее всего Энни права. Безусловно, вид стоящего в квартире пианино разбудил в ней тяжелые воспоминания, и, вместо того чтобы поделиться ими, Керри заявила, что не умеет играть, таким образом отсекая свое прошлое, связанное с этим инструментом. Нельзя назвать ее слова ложью. Она просто решила больше не разговаривать на эту тему.
Рори взглянул на Энни и заметил, что она уже допила пиво и поставила опустевшую бутылку на пол рядом с диваном. Затем вопросительно приподняла брови.
– Хочешь еще? – спросила она.
Рори поднял свою бутылку, показывая, что у него еще осталась треть пива.
– Мне хватит и этого, – ответил он.
– Так ты что-то говорил о девчонках-воронах, – добавила Энни.
– О девчонках-воронах. Да, верно.
Рори потребовалось некоторое время, чтобы восстановить в памяти предыдущий разговор. Странное наблюдение, так сильно поразившее его совсем недавно, снова заставило Рори удивиться. Как он не заметил этого давным-давно?
– Они совсем не меняются, – сказал Рори. – Выглядят точно так же, как и в тот день, когда я их впервые увидел.
Энни рассмеялась:
– А ты сам-то изменился?
– Что ты имеешь в виду?
– Что ты тоже выглядишь точно так же, как и тогда, когда мы впервые встретились.
До Рори дошел смысл ее слов. Некоторые люди мало меняются с возрастом и могут выглядеть моложе своих лет, он тоже принадлежит к их числу. Рори знал, что внешне почти не изменился с момента окончания университета.
– Это совсем другое дело, – сказал он. – Я взрослый, но они – дети, они должны взрослеть, а значит, должны меняться их лица, они сами.
Энни удивленно посмотрела на него:
– И сколько им, по-твоему, лет?
– Самое большее – лет четырнадцать.
– Правда? Да им, вероятно, около двадцати, никак не меньше, и они не собираются меняться. Я думаю, в этом они похожи на тетушек или Люция…
– Ты в этом смысле другая, – прервал ее Рори. – Ты предпочитаешь менять облик примерно раз в шесть месяцев.
– Это делает меня интереснее.
Рори не удержался от смеха:
– Да уж, с тобой не соскучишься!
Энни приложила ладонь к груди и приняла преувеличенно скромный вид.
– Я стараюсь, – сказала она.
– Значит… около двадцати, – задумчиво повторил Рори.
– И это самое меньшее.
Он внимательно посмотрел в лицо Энни, стараясь понять, не подшучивает ли она над ним снова. В ее глазах таился смех, но, кажется, она не разыгрывала его.
– Мне надо над этим серьезно подумать, – произнес Рори.
И повнимательнее присмотреться к девчонкам при встрече. Рори припомнилась рассказанная Лили история о ночном происшествии. Слишком много совпадений! Неужели в городе существуют одновременно две пары растрепанных, диковатых на вид девчонок? Маловероятно, но ведь Лили утверждала, что одна из них безо всяких колебаний убила напавшего на Лили мужчину. Рори задумчиво посмотрел на Энни:
– Как ты думаешь, они могут быть опасными?
– Кто? Девчонки-вороны?
Рори кивнул.
– Нажми на нужную кнопку, и любой человек может оказаться опасным, – ответила Энни. – А почему ты об этом спрашиваешь?
– Не знаю, – пожал плечами Рори. – Никак не могу привыкнуть к мысли, что им давно уже не четырнадцать лет, а я этого не замечал прежде. – Рори допил остатки пива и поднялся с дивана. – Пожалуй, на сегодня достаточно. Присоединишься к нам с Керри, мы собираемся с утра пройтись по магазинам?
– Ты ей обещал, что я пойду?
– Нет, я просто подумал, неплохо было бы пойти втроем.
– Хорошо, только не слишком рано.
– Заметано.
– И, Рори…
Он остановился у двери.
– Не стоит размышлять так много – ты истреплешь свои мозги. Постарайся принимать вещи такими, какие они есть, и не ищи скрытых течений.
– Хорошо, мэм.
– Глупец, – произнесла Энни, как только дверь за ним закрылась.
Рори направился к лестнице, но остановился у дверей Керри. Неизвестно, что он надеялся услышать. Может, снова звуки музыки. Может, хотел просто удостовериться, что внутри кто-то был.
«Не стоит размышлять так много», – повторил он про себя совет Энни. Наверно, в ее словах есть смысл.
Он снова повернулся к лестнице, но внезапно ощутил, что в холле есть кто-то еще. Вдохнув знакомый аромат аниса, он понял, кто именно. Взгляд Рори переместился вверх, к площадке третьего этажа. К перилам лестницы прислонилась Хлоя и внимательно смотрела на него. Густые вьющиеся волосы в скудном свете ламп представлялись загадочным ореолом. На мгновение ему показалось, что сверху на него смотрит лишенное тела лицо или животное, попавшее в свет фар автомобиля.
– Как наша новая квартирантка? – спросила Хлоя.
– Все в порядке, – кивнул Рори. – Только она почему-то решила, что комнаты меблированы.
– Почему она так подумала?
– Представления не имею. Мы с Энни собираемся завтра помочь ей обзавестись всем необходимым.
– Очень хорошо, – сказала Хлоя. – Мне кажется, ей очень нужна дружеская поддержка в первые дни самостоятельности.
– Что значит в первые дни?
– Ты и сам знаешь, – пожала плечами Хлоя. – Большой город, никого знакомых и все такое. Требуется некоторое время, чтобы приспособиться. А учитывая прошлое, ей может понадобиться на это больше времени, чем тебе или мне в той же ситуации.
– В Керри есть что-то особенное? – неожиданно для себя спросил Рори.
Хлоя посмотрела на него долгим взглядом, и в ее черных, как полночное небо, глазах Рори заметил странное, непередаваемое выражение.
– В каждом из нас есть что-то особенное, – сказала она.
Рори кивнул, ожидая дальнейших объяснений, но Хлоя продолжала испытующе смотреть на него сверху вниз.
«Сегодняшняя ночь всех сделала философами», – решил он, наконец спускаясь по лестнице к своей квартире.

6

Как только за Рори и Энни закрылась дверь, Керри охватила паника. Она с трудом удержалась, чтобы не крикнуть, что передумала и не хочет оставаться одна.
Керри заставила себя успокоиться. В чем дело? Ей и раньше приходилось проводить время в одиночестве. Вот только на этот раз все было по-другому. В прежней жизни всегда был кто-то рядом, чтобы развеять ее тревоги. Керри утешали добрыми словами, а если это не помогало, давали лекарство. У нее и сейчас имелись таблетки, помогающие заснуть. Маленький оранжевый пластмассовый пузырек лежал на дне рюкзака, ватный шарик предохранял таблетки от трения друг о друга, а с крышкой, специально изготовленной так, чтобы ее не могли открыть дети, Керри и сама справлялась не без усилий. Подробная инструкция была четко отпечатана на этикетке. Керри сознавала, что это всего лишь разыгравшееся воображение, но ей чудилось, что она ощущает запах лекарства с того места, где сейчас стояла.
Она никогда не любила глотать таблетки – и все из-за случая с аспирином. Добрые слова действовали лучше, а если можно было к кому-то прижаться, то и совсем хорошо. Такой способ лечения не всегда был доступен и в прошлой жизни, а теперь он стал просто невозможен. За такой помощью не обратишься к незнакомым людям, а если бы это и было возможно, Керри все равно не знала, как о ней попросить, что сказать? Если начать плакать без причины, кто станет утешать? А что если она вдруг задрожит или испугается до такой степени, что станет трудно дышать…
Керри с трудом заставила себя отвернуться от двери. Она может справиться сама. Без лекарств или добрых слов. Просто надо продержаться один час, один день…
Призраки прошлого пытались оспорить ее решение, но Керри им не позволила. Она постаралась заняться делом. Развесила два имевшихся платья и жакет на вешалки в кладовке, потом аккуратно сложила все остальные вещи и, встав на стул от пианино, разложила их на верхних полках. Опустевший чемодан разместился там же, в кладовке, у задней стены. Закончив с вещами, Керри посмотрела на лежащий на полу у окна пружинный матрац. Рори устроил ей вполне приемлемую постель, но она еще не готова была лечь спать. Керри взяла подушку, перешла в гостиную и положила ее в кресло, потом перетащила его поближе к окну.
Теперь, когда она погасила свет в спальне, в квартире стало почти темно. Осталась только лампочка на кухне, ее свет едва проходил через застекленную дверь. Этого хватало, чтобы уберечься от кромешной тьмы.
Несколько минут Керри сидела неподвижно и рассматривала собственное отражение в оконном стекле, за которым угадывался задний двор. Большую часть обзора закрывал высокий вяз. Там, за окном, остался огромный, населенный опасностями мир, но сейчас она в безопасности. Здесь ей будет хорошо. Должно быть хорошо.
Пока задумчивость не овладела ею целиком, Керри подняла рюкзак и стала выкладывать оставшиеся вещи. Десяток книжек в мягких обложках выстроились в алфавитном порядке с одной стороны подоконника. Потом к ним присоединились две тонкие книжицы в твердых переплетах. Перед ними она поставила небольшой медный подсвечник, развернула свечу и установила в углубление. Хорошо бы ее зажечь, но у нее не было спичек. С другой стороны на подоконнике она положила две плюшевые игрушки. Собаку, настолько старую и потрепанную, что было почти невозможно определить ее принадлежность к собачьему племени, но Керри и так знала, кто это. И выцветшую желтую обезьянку в вязаной кофточке. Обе игрушки были размером с ладонь. Последней из рюкзака появилась черно-белая фотография в простой деревянной рамке.
Память подсказала цвета, не запечатленные старой камерой: темно-рыжие волосы, слегка тронутые сединой, ярко-голубые, словно васильки во ржи, глаза; поблекшая от непогоды желтизна деревянного крыльца, на котором сидела пожилая женщина, и огромный, заросший дикими цветами луг, не запечатленный на снимке, но прекрасно сохранившийся в ее воспоминаниях. Мягкой смуглости лица на черно-белой фотографии тоже не было заметно, но Керри было достаточно посмотреться в зеркало, чтобы ее вспомнить.
Она унаследовала наружность своей бабушки, генетические особенности, почему-то миновавшие ее мать. Но и характер Нетти тоже перешел к ней по наследству через поколение – мягкая старомодная скромность. Нельзя сказать, что Нетти недоставало сообразительности или юмора. Она просто всегда считала глупым предрассудком относиться к людям согласно их положению в обществе и количеству имеющейся в их владении земли. Любую деятельность она предпочитала болтовне и обсуждению слухов. И еще: Нетти была связана с чем-то непостижимо таинственным. И чудесным.
– В нас течет древняя кровь, – вспомнила Керри ее слова.
Это было в последний раз, когда она оставалась с бабушкой – «глупой сентиментальной старухой», как называла Нетти мать Керри.
– В нас течет древняя кровь, – говорила тогда Нетти.
– Ты имеешь в виду кровь индейцев? – спросила заинтригованная Керри.
– Можно сказать и так.
– Что это значит?
Нетти улыбнулась:
– Я помню, как говорила об этом с твоей матерью, хотя у нее и не проявились эти признаки. Она тогда спросила, что в этом хорошего? В этом нет ничего хорошего, как нет и ничего плохого, ответила я. Просто это есть, вот и все. Твоя мать тряхнула головой и сказала, что ей это все ни к чему. А я тогда подумала, вот и хорошо, раз так, потому что неизвестно, что она могла натворить. – Бабушка внимательно посмотрела на Керри и спросила: – Ты понимаешь, о чем я толкую, дорогая?
Керри, которой тогда было всего одиннадцать лет, только покачала головой.
– Кажется, я догадываюсь, но… нет, – призналась она. – Не понимаю.
– Ничего. У нас еще много времени.
Однако бабушка ошиблась. Родители Керри в августе решили переехать в Лонг-Бич и, конечно, забрали ее с собой. Больше она не встречалась с Нетти, даже не приехала на ее похороны.
Керри вздохнула и поставила фотографию на середину подоконника. Позже она поняла, что Нетти и в самом деле была немного странной. Художница, писательница, яростная защитница природы – всех этих качеств ее дочь, мать Керри, не понимала и не принимала. Керри была уверена, если бы ее воспитывала бабушка, ее жизнь сложилась бы иначе. В мире, в котором жила Нетти, Керри была бы абсолютно нормальной.
– Я должна была признать это раньше, – очень знакомый голос прервал ее воспоминания.
Голос доносился откуда-то со стороны пианино, но Керри не стала оборачиваться и смотреть в ту сторону. Она только старалась унять внезапное сердцебиение. «Пожалуйста, уйди», – мысленно повторяла она снова и снова.
– Я думала, в тебе нет этих качеств, но ты доказала, что я ошибалась. А это неплохое местечко – прекрасное старинное здание, с ним связано множество разных историй, и стоит оно неподалеку от чудесных развалин. Я бы и сама не выбрала лучшего места, где поселиться.
Керри сидела с напряженно-прямой спиной и продолжала смотреть на темную громаду вяза за окном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57