— Сетка? Это сделал ты? Как? Ты же воин.
Рекарафи закашлялся.
— Сейчас я воин. Но я был им не всегда.
— Но то, что ты сделал… Это ведь магия, а магией у вируков пользуются лишь женщины! — Келес нахмурился. — Прости. На самом деле я ничего не знаю о вируках — только то, что ты сам рассказывал. Ты можешь объяснить мне?
— Когда-нибудь я подробно тебе все объясню. — Он с трудом поднялся. — Кратко говоря, — если что-то не разрешено, это ещё не значит — невозможно.
Боросан вынул из седельной сумки ещё один фонарь и протянул Тайриссе. Он снова посмотрел на свой прибор, постучал им по коленке и недоуменно пожал плечами.
— Что бы ты ни сделал, Рекарафи, песок совершенно чёрный. Прибор сломан.
Вирук отряхнулся.
— Ты сделаешь новый — лучше прежнего. Идёмте. Посмотрим, что нашёл для нас Келес.
Тайрисса кивнула в сторону лежащих воинов.
— А с ними все будет в порядке?
— Разве что здесь обитают привидения, Керу. — Рекарафи согнул руки в локтях и медленно отвёл их назад. В спине у него что-то хрустнуло. — Им ничего не угрожает. Идём.
Они вчетвером подошли к пролому в плите. Келес почувствовал, что его начинает мутить от волнения. Он был уверен, что за этой стеной находится погребальный зал. Заглянув в отверстие, он убедился, что нарисованная им в пыли схема почти полностью соответствовала действительности, словно магия каким-то образом позволила ему заранее увидеть усыпальницу и в точности нарисовать её. Дед был бы уверен, что это полная чепуха; однако Келес видел в голубоватом свете фонарей именно то, что представлял себе несколько минут назад.
Тайрисса пролезла в отверстие первой; за ней последовал Келес. Боросан и его джианриготы прошли за ними; вирук задержался возле пролома, шумно принюхиваясь.
— Этот зал давно запечатан, и здесь уже долго кто-то живёт.
— Кто-то живёт? — Боросан поднял фонарь над головой. Голубое сияние разлилось по помещению. — Я не вижу здесь никого живого.
— Я тоже не вижу. — Рекарафи потёр переносицу. — Люди такие хрупкие.
Келес огляделся, хмурясь. В этом зале были не только стенные ниши с погребениями, но и стоящие рядами гробницы на полу. Все были вырезаны из известняка; на некоторых выбиты портреты покоящихся внутри воинов в полный рост.
А потом одно из изображений пошевелилось. Келес отпрянул, налетев на вирука.
— Призрак!
Рекарафи покачал головой.
Существо ростом с ребёнка, с бледной кожей цвета слоновой кости, уселось на корточки и обхватило тонкими руками костлявые колени. Его голова с огромными глазницами и резко очерченными скулами казалась слишком большой для маленького тела. У существа было две пары глаз обычного размера, чёрных, с мелькавшими в них золотыми искорками; вторая пара располагалась посередине высокого лба. Но сверху и снизу виднелись глаза поменьше — золотого цвета, с крошечными чёрными зрачками.
Келеса пробрала дрожь. Он помнил детские считалки и истории о героях, пускавшихся в опасные путешествия и случайно встречавших Сотов высшей ступени — Глунов. Во времена могущества вируков те высоко ценили своих невольников-Сотов. Соты последовательно переходили с одной жизненной ступени на другую; Глуны встречались реже всего, насколько было известно людям. Говорили, что дополнительные глаза позволяют им видеть будущее. Встреча с Глуном считалась дурным предзнаменованием.
— Вирук? Никогда бы не подумал, что увижу здесь вирука.
Рекарафи выбрался из отверстия.
— Твои глаза слишком малы, чтобы видеть будущее вируков.
— У вируков нет будущего. Тут мне нечего видеть. — Глун покачал головой. — Эти люди — подходящая компания для тебя. В их будущем тоже пустота. И смерть только что подошла очень близко к одному из них.
Келес открыл рот, собираясь возразить, но внезапно его пронзила невыносимая боль. Нирати? Только не это! Нирати! Он почувствовал, что падает, попытался ухватиться за что-нибудь, но не сумел. Мир вокруг него рассыпался на куски и померк.
Глава шестьдесят первая

Седьмой день Месяца Волка года Крысы.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Немехиан. Каксиан.
Джорим посмотрел на город внизу и почувствовал, как к горлу подступает дурнота. Причиной было не съеденное им мясо Мозойан и не прочие события вчерашнего дня. Аменцутли приготовили роскошный пир со множеством блюд, и не только из мяса амфибий. Наленирцы добавили рис и прочие традиционные продукты, которые местным жителям казались не менее необыкновенными, чем лошади и колесницы. Джорим и наверху пирамиды слышал пение и звуки празднества, начавшегося, едва первые лучи солнца коснулись горизонта.
Энейда Грист посмотрела на восток.
— Снова алый встал рассвет — морякам покоя нет.
— Меня беспокоит не погода и не то, что предвещают небеса. И даже не то, что эти люди считают меня богом.
— Нет? — Энейда улыбнулась. — Полагаю, меня бы это беспокоило. Я несу ответственность за наши корабли, но вы — за всех этих людей.
— Я не бог.
— Почему вы так уверены в этом? — Йезол опустился на колени в дюжине футов по левую руку от Джорима. — Некоторые полагают, что те, кто достиг джейданто, могут пойти к следующей цели — стать божеством.
— Вы сами и ответили на собственный вопрос. Я не джейкаи. Мне не стать божеством.
— Прошу прощения, Мастер Антураси, но я хотел бы возразить. — Советник смиренно опустил руки и тихим голосом продолжил:
— «Учитель сказал: нет такой цели, которой нельзя было бы достичь различными путями». Как я сказал, некоторые полагают что существует подобный путь достижения божественности. Возможно, они ошибаются. То, что вы нам рассказали, означает, что есть другой путь, и вы действительно можете стать богом.
Джорим нахмурился.
— Не понимаю.
— Но ведь это просто, Мастер Антураси. Теткомхоа, когда-то уплывший на запад, вполне мог быть Тайхуном — Учителем Урмира. Здесь он был богом, а на землях Империи — человеком. Следовательно, бог может стать человеком.
— Да, но не наоборот. К тому же то, что его считали человеком, не обязательно означает, что он утратил божественную силу.
Йезол улыбнулся.
— Так же как и то, что мы считали вас человеком, не означает, что вы не обладаете божественной силой.
Джорим поднял руку.
— Не имею ничего против словесных игр, но только не сейчас, Йезол. Я не выспался и плохо соображаю.
Энейда опустилась на пол по правую руку от Джорима.
— Думаю, Йезол и не собирался играть. Вы не хотите признавать, что вы — бог или что можете им стать. Я вполне вас понимаю и даже восхищаюсь вашей скромностью. Но ведь эти люди верят в вас, как в бога. Они уверены, что с запада приближается Мозолоа. Насколько я поняла, местные легенды гласят, что Мозолоа каждый вечер проглатывает солнце и выплёвывает звезды. И каждую ночь вы посылаете на небеса змею, сжимающую его своими кольцами с такой силой, что он в конце концов отпускает солнце.
— Мы же знаем, что это не так.
— Неважно, что знаем мы, Джорим. Дело в другом. Для этих людей Теткомхоа — божество, благодаря которому жизнь продолжается. Он — основа всего уклада их жизни, так же, как для нас Девять богов. И они считают, что Теткомхоа — вы; они уверены, что вы поведёте их на битву с Мозолоа и победите.
Джорим вздохнул.
— Это невозможно. Не поведу же я их прямиком в Девять Княжеств. Во-первых, они не располагают подходящими кораблями, во-вторых — это было бы огромное и отнюдь не миролюбиво настроенное войско. Насколько я понимаю, они вполне могут принять Правителя Кирона за Нелетцатля и пойти войной на Наленир.
— Любопытно.
Картограф бросил взгляд на Йезола.
— Что такое?
— Вы наверняка заметили, что имена «Нелетцатль» и «Нелесквин» звучат похоже.
Энейда подняла глаза на советника.
— Правитель, погибший вместе с Императрицей?
— И её соперник. Совершенно верно. Рассказывают даже истории, — правда, редко, и в основном за пределами Девяти, — что Нелесквин не упокоился в могиле, и когда-нибудь вернётся, но не для того, чтобы помочь.
— Вернётся? На земли Девяти?
— На земли Империи — которой когда-то он надеялся править. — Йезол кивнул. — Если он вернулся, возможно, пришло время вернуться и Тайхуну.
Джорим насупился.
— Кому ещё пора вернуться? Нет-нет, Йезол, не стоит отвечать. Я сказал это сгоряча. — Картограф застонал. — Я не верю, что я — Теткомхоа. Но ведь во время всех прежних сентенко мир действительно оказывался на грани гибели. Что, если они правы? Что, если с запада надвигается опасность? Давайте посмотрим правде в глаза: Каксиан и Морианд разделяет огромное пространство. По большей части — мокрое. Относительно этого континента Наленир на западе.
Джорим посмотрел вниз. Подножие пирамиды пока что укутывали густые тени.
— Если сентенко действительно существует, значит, и угроза на западе реальна. Народ Аменцутль знает об опасности, но нашему народу о ней не известно.
— Вы не можете сообщить об этом деду?
— Нет. Я пытался. Я не собирался рассказывать ему об Аменцутлях; я помню о нашей договорённости. Я хотел сообщить Киро кое-какие сведения, касающиеся климата. Ничего не вышло.
— Что значит — ничего не вышло?
Он посмотрел на Энейду, не зная, как объяснить. Никогда прежде не случалось, что он не мог дотянуться до деда и сообщить ему то, что хотел. Ему редко удавалось скрыть от деда то, что тот пытался узнать. Но сам он не мог так же рыскать в мыслях Киро. Дед легко скрывал от Джорима свои тайны, в чём бы они ни заключались; Джорим же со временем научился прятать действительно важные вещи под броней разнообразных житейских пустяков. Это работало, и Киро ненавидел скрытность внука.
Из-за огромного расстояния связь между ними ослабла, но до этого дня она все же существовала. Но сейчас Джорим чувствовал лишь пустоту. Все попытки дотянуться до Киро были тщетными. Джорим пробовал связаться с Келесом, но тоже безуспешно; впрочем, брата он всё-таки чувствовал.
— Мой дед как будто свалился с края мира.
Энейда прищурилась.
— Он мёртв?
— Нет. Думаю, я бы почувствовал. — Джорим фыркнул. — Иногда я так страстно желал этого, что какая-то часть моего существа наверняка порадовалась бы его смерти. Но я вижу лишь пустоту. Келес где-то там, в Пустошах, но он не отвечает на мой зов. Я не могу с ним поговорить.
Энейда поднялась на ноги и принялась мерить площадку шагами. Подошвы звонко стучали о камень.
— Если Налениру угрожает опасность, мы обязаны предупредить Правителя.
— Мы также обязаны помочь Аменцутлям.
Энейда улыбнулась Джориму.
— Это слова бога, озабоченного дальнейшей судьбой своего народа.
— Не смешно. — Джорим с трудом встал. Они увидели Шимика, скачками поднимавшегося по лестнице.
Фенн запрыгнул на руки Энейде и указал на ступени.
— Нойана идти!
Нойана и правда поднималась по ступеням во главе вереницы людей. На всех были золотые головные уборы и платья, украшенные перьями. Самый младший из сопровождавших Нойану был по меньшей мере лет на десять старше её; прочие различались по возрасту. Сморщенному старику, возглавлявшему шествие, на первый взгляд исполнилось никак не меньше сотни лет, и Джорим не удивился бы, узнав, что он застал времена, когда Теткомхоа жил с Аменцутлями.
Они поднялись на площадку и выстроились в ряд. Нойана вышла вперёд и поклонилась так, как было принято в Наленире.
— Владыка Теткомхоа, это Старейшины касты майкана.
Старейшины поклонились и выпрямились не скоро. Джорим ответил на поклон и держал его так же долго. Йезол и Энейда последовали его примеру, но не поднимали головы ещё дольше. Старейшины майкана заулыбались; им, казалось, понравился новый обычай, перенятый у иноземцев.
Нойана выпрямилась последней и мягко улыбнулась.
— Утро важных решений. Мы должны многое рассказать вам.
Она указала на север — туда, где на медленно светлеющем небе среди созвездий все ещё мерцали луны. Джорим кивнул.
— А нам нужно многое рассказать вам.
Нойана склонила голову.
— Прошу. Владыка Теткомхоа, объявите нам свою волю.
— Я прибыл с запада, где пребывает Мозолоа. Я должен предупредить об опасности наш народ и заручиться их помощью, чтобы защитить народ Аменцутль. — Джорим посмотрел на капитана. Энейда кивнула. — Поэтому наши корабли отправятся обратно на запад как можно скорее.
Молодая женщина торжественно перевела его слова старейшинам. Это привело к последствиям, которых Джорим не ожидал. Он полагал, что их огорчит весть об его отъезде. Вместо этого они заулыбались ещё радостнее и принялись одобрительно шептаться. Даже Нойана улыбнулась, оглянувшись на Джорима.
— Разумеется, так и должно было произойти, Владыка Теткомхоа.
Он нахмурился.
— Вы знаете, что я собираюсь уехать вместе с ними?
— Мы предполагали.
— Мы отплывём на этой неделе.
Нойана нахмурилась.
— Полагаю, это невозможно.
— У нас нет выбора, Нойана.
— Я поняла, господин мой. Это ваше решение. — Она торжественно кивнула. — Что ж, тогда мы начнём прямо сейчас, да, Владыка?
Джорим внимательно посмотрел на неё; она, казалось, говорила совершенно искренне, без всякой задней мысли.
— Может быть, Нойана, теперь вы скажете мне то, что собирались?
Она кивнула.
— До того, как вы покинули нас, Владыка, вы наделили нас своей силой. Вы создали касту майкана. Вы заповедали свято хранить ваш дар. Мы должны были учиться и совершенствовать своё мастерство, творить новое и преумножать могущество. Вы сказали, что когда-нибудь вернётесь и попросите нас показать, чего мы достигли; теперь мы должны вернуть вам ваш дар.
Нойана развела руки в стороны; длинная накидка распахнулась.
— Когда вы появились, у меня не было сомнений, что вы Владыка Теткомхоа, и мы должны вернуть вам вашу силу, но другие колебались. После чуда, сотворённого вами на поле сражения, последние сомнения развеялись. Старейшины подтвердили это. Они согласны вернуть то, что принадлежит вам по праву.
— Принадлежит мне по праву?
— Да, Владыка Теткомхоа. Вы дали нам всего одну неделю, но майкана сумеют научить вас. — Нойана посмотрела на Джорима с выражением бесконечной веры на лице, и его сердце забилось сильнее. — Вы вернулись к нам, обладая возможностями человека. Вы должны встретиться с Мозолоа, обладая могуществом бога. Когда мы вернём вам силу, никто и ничто — ни на земле, ни на небесах, — не остановит вас.
Глава шестьдесят вторая

Седьмой день Месяца Волка года Крысы.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Иксилл.
Келес очнулся с головной болью; царапины на лбу горели огнём. Он не помнил, что ему снилось; ощущение неведомого ужаса странным образом перемежалось со спокойным удовлетворением. Все это имело какое-то отношение к его сестре, но Келес не мог собрать из разрозненных обрывков целую картину. Боль прогнала мысли, и он снова чуть не провалился в забытьё, но сумел усилием воли остаться в сознании.
Открыв глаза, Келес некоторое время не мог вспомнить, где он находился. Лампы Боросана освещали лишь небольшую часть огромного зала. В свете одного из фонарей Келес увидел Кираса и Моравена; казалось, они спокойно спали. Возле воинов неподвижно стоял на страже танатон. Вирук спал сидя, прислонившись к стене.
Тайрисса улыбнулась Келесу.
— Он сказал, что ты сейчас проснёшься.
— Он? — Келес попытался сесть прямо, но слабость заставила его снова опустить голову. Он понял, что лежит поверх одной из гробниц, и его передёрнуло.
Тайрисса указала на Сота, присевшего на корточки рядом с Боросаном.
— Его имя Урардса.
Келес кивнул.
— Я долго был без сознания?
— Почти всю ночь. Ты спокойно спал. Боросан тоже. Шторм кончился, но Кирас очень плох. Моравен по-прежнему не приходит в себя. И Рекарафи сказал, что ему необходимо отдохнуть.
— А ты? Ты поспала хоть немного?
Она покачала головой.
— Со мной все в полном порядке.
Келес дотронулся до швов на лбу.
— Твоя работа?
Тайрисса кивнула.
— Останется шрам — в пару к тем, что на спине.
— Спасибо, Тайрисса.
Глун поднялся на ноги, предоставив Боросану возиться с джианриготами.
— Сознание возвращается к тебе.
— Да. — Келес с трудом приподнялся на локтях. — Спасибо за то, что спас нас.
— Почему ты решил, что это я вас спас? — Бледнокожее существо склонило голову набок.
— Сигнальный свет перед началом шторма. Ты указал нам дорогу к этому святилищу.
Урардса развёл руки в стороны и повернулся на пятках, чтобы Келес мог получше разглядеть его тело и набедренную повязку, превратившуюся в грязные лохмотья.
— Ты видишь на мне что-то блестящее?
— Нет, не вижу. — Келес потянулся, чтобы почесать лоб, но Тайрисса перехватила его руку. — Ты отрицаешь, что подал нам знак?
— А у тебя есть подтверждения тому, что это был я?
— Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57