Договорились собраться сегодня же вечером. Или раньше, если случится что-то экстраординарное.
Валландер коротко подвел итоги.
– Может быть, мы вот-вот пробьемся, – сказал он. – Мы все на это надеемся. Есть еще одна причина спешить, хотя мы и не говорим об этом. Говорить-то мы не говорим, но все прекрасно знают – преступник может убить еще кого-то. Сегодня, завтра, на следующей неделе. Это нам неизвестно. Поэтому неизвестно и то, сколько у нас осталось времени. Если оно вообще у нас осталось.
После совещания, когда все уже расходились, Валландер решил было сказать несколько приветливых слов Турнбергу, но раздумал.
Часы показывали половину пятого. Через два часа прилетит ассистентка Рольфа Хаага. Валландер попытался дозвониться Бирчу, но не смог.
И тогда он сделал то, чего никогда раньше не делал. Он запер дверь и улегся на полу, подложив под голову старый портфель. Он уже засыпал, когда в дверь кто-то постучал. Он не ответил. Если он хочет работать дальше, ему надо поспать. Хотя бы часок. В ящике стола у него лежал старый будильник. Он ни разу в жизни им не пользовался, но теперь ему наконец-то нашлось применение.
Ему снова приснился отец. Какие-то неясные картинки детства, запах скипидара. Потом прыжок через несколько десятилетий – поездка в Рим. Внезапно на Испанской лестнице появляется Мартинссон. Валландер точно знает, что это Мартинссон, хотя тот выглядит как маленький ребенок. Валландер окликает его, но Мартинссон его не слышит. Потом – ничего. Пустота. Сон обрывается.
Он с трудом поднялся с пола, преодолевая боль в спине. Открыл дверь и поплелся в туалет. Пожалуй, ничего в своей жизни он так не ненавидел, как эту парализующую усталость. Тошнотворную, пригибающую к земле. И все более мучительную с каждым годом. Он ополоснул лицо. Потом долго мочился, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале.
В четверть седьмого он выехал в Стуруп. Через полчаса он затормозил на стоянке и пошел в зал прилета, где почти сразу заметил здоровенного Бирча. Тот стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. При виде Валландера его мрачная физиономия расплылась в улыбке.
– И ты здесь?
– Я тебя пожалел. Скучно, думаю, Бирчу одному дожидаться в аэропорту.
– Самолет прилетает вовремя, – сказал Бирч. – Но кофейку попить успеем.
Они направились к буфету.
– Я перекопал все мешки, – сказал Бирч. – Какие-то конверты нашлись, но того, что нам нужно, нет.
– Могу сказать точно – это следствие удача явно не жалует, – сказал Валландер. – Впрочем, я не особо и рассчитывал.
Бирч взял к кофе пирожное и венский хлебец. Валландер заставил себя воздержаться от сдобы.
– Но зато я позвонил одному из наших криминалистов, – продолжил Бирч, ожидая, когда подойдет официантка, чтобы рассчитаться. – Замечательный парень, с фантазией, работать с ним – одно удовольствие. Хокан Тобиассон. Не слышал о нем?
Валландер покачал головой.
– Я с ним долго говорил по телефону. Он сидел в лодке в Эстерсунде и ловил рыбу, но телефон у него был с собой. Кстати, у него пару раз клюнуло, пока мы говорили. А вот что за рыба, я забыл спросить.
В громкоговорителе что-то захрипело, потом послышался искаженный голос. Они прислушались – нет, это был задержавшийся рейс из Марбельи.
– Хокан говорит, что есть много способов вскрыть письмо. Раньше держали письма над паром, чтобы размягчить клей, а потом открывали спицей. Теперь есть более совершенные методы. Он готов был заключить пари, что может вскрыть любое письмо. И сомневался, удастся ли мне потом определить, вскрывалось письмо или нет.
– Конверт, – сказал Валландер, – как нам был нужен этот конверт!
Бирч вытер губы бумажной салфеткой.
– Я все же не совсем понимаю с этим конвертом. И не совсем понимаю, зачем ты приехал. Значит, ты рассматриваешь эту самую Марию Юртберг как важного свидетеля?
Валландер вкратце посвятил его в события последних суток. Он закончил точно в ту секунду, когда самолет подрулил к терминалу и пассажиры начали сходить с трапа. Бирч удивил Валландера – вытащил из кармана лист из блокнота, на котором было крупно написано «Мария Юртберг», и встал в коридоре. Валландер поджидал поодаль.
Мария Юртберг оказалась очень красивой женщиной. Яркие синие глаза, длинные темные волосы. Рюкзак на плече. Валландер вдруг подумал, что она, скорее всего, ничего не знает о гибели Рольфа Хаага. Но Бирч уже начал ей рассказывать. Она недоверчиво качала головой. Бирч перехватил у нее рюкзак и подвел к Валландеру. Другого багажа у нее не было.
– Вас кто-нибудь встречает? – спроси Бирч.
– Нет, я собиралась сесть на автобус.
– Тогда мы вас подвезем. К тому же у нас к вам неотложный разговор, – сказал Валландер. – Где вам удобнее поговорить, в полиции или в фотоателье?
– Значит, это правда? – спросила она. – Рольфа убили?
– Это, к сожалению, правда, – сказал Бирч. – Вы долго работали у него?
– Не особенно. С апреля.
Значит, она вряд ли глубоко потрясена его смертью, подумал Валландер. Если, конечно, у них не было романа.
Она предпочла поехать в ателье.
– Лучше, если она поедет с тобой, – сказал Валландер. – Мне надо позвонить в несколько мест.
– Ты же знаешь, что за рулем звонить не рекомендуется.
Валландер собирался поговорить с Нюбергом. Но когда они выехали на шоссе, решил немного подождать. Сейчас самое важное – что скажет Мария Юртберг.
Через два часа Валландер понял, что из Марии больше ничего вытянуть не удастся. Они сидели в ателье, среди штативов и бумажных экранов. Она, оказывается, вообще не знала, что Рольф собирается ехать фотографировать молодоженов. Он вроде бы говорил, что должен быть на свадьбе в субботу, но она решила, что он приглашен туда как гость. Сама она улетела в Худиксваль в пятницу после обеда. Вернулась в воскресенье, потому что в понедельник они должны были готовить фоторепортаж о новом отделении банка в Треллеборге. Никогда не слышала ни о Малин Скандер, ни о Турбьорне Вернере. Она показала им журнал, куда заносились все съемки. На субботу 17 августа ничего назначено не было. Страница была пустой. Когда Бирч накануне осматривал фотоателье, открыв дверь ключом, найденным в кармане покойного, он просмотрел всю корреспонденцию. Они показали Марии найденное им письмо – она видела его впервые.
– Он сам открывал все письма, – сказала она. – Я помогала только снимать и обрабатывать материал. Больше ничего.
– А мог ли кто-то еще видеть это письмо? – спросил Валландер. – Кто еще здесь бывал, кроме вас и Рольфа? Уборщица?
– Мы убираем сами. А клиенты в контору никогда не заходят.
– Значит, в контору заходите только Рольф и вы?
– И я не захожу. Мне там нечего делать.
– Взлома в последнее время не было?
– Да никогда не было.
– Я просмотрел пластиковые мешки с бумажным мусором, – сказал Бирч, – но конверта от этого письма не нашел.
– Мусор мы выносим по понедельникам. Каждый понедельник. Рольф очень следил за чистотой.
Валландер посмотрел на Бирча. Никаких причин сомневаться в ее словах не было. Они зашли в тупик.
– У Рольфа были враги? – спросил он.
– А почему у него должны быть враги?
– Вам ничего не показалось необычным в его поведении в последнее время? Не был ли он чем-то обеспокоен?
– Нет. Все было как всегда.
– Какие у вас были отношения?
Она поняла, что он имеет в виду, но не обиделась.
– Ничего личного, – ответила она, улыбнувшись. – Нам хорошо работалось, и я многому у него научилась. Я сама хочу быть фотографом.
– Друзья у него были? Подруга?
– Он по характеру одиночка. И я ничего не знаю о его личной жизни. Он, во всяком случае, никогда ничего не говорил. И насчет подружки мне ничего не известно.
– Мы можем осмотреть его квартиру, – сказал Бирч, – а здесь, по-моему, все ясно.
– И что мне делать завтра? – вдруг спросила она. – Теперь, когда Рольфа уже нет?
На этот вопрос ни у Валландера, ни у Бирча ответа не было. Бирч пообещал отвезти ее домой, а Валландер собрался возвращаться в Истад. Они расстались на улице около ателье.
– Я так и не понимаю, – сказала она. – Два дня я жила в лесу. Приезжаю домой, и на тебе.
Она заплакала. Бирч обнял ее за плечи.
– Мы поехали, – сказал он. – Позвонишь?
– Когда приеду в Истад, – ответил Валландер. – Где ты будешь?
– Пойду погляжу на его квартиру.
Валландер проверил, есть ли у него номер мобильника Бирча. Бирч и Мария уехали. Он уже открывал дверцу, как в кармане зажужжал телефон.
– Я говорю с Куртом Валландером?
– Это я.
– Лоне Кэр. Хочу сказать, что женщина по имени Луиза сейчас находится в баре «Амиго». Как нам поступить?
Валландеру не потребовалось много времени, чтобы принять решение.
– Я еду, – сказал он. – Я сейчас в Мальмё, так что много времени это не займет. Если она будет уходить, организуйте наружное наблюдение.
– Вы успеете на одиннадцатичасовой паромом. Значит, в четверть двенадцатого вы здесь. Я вас встречу.
– Не упускайте ее из виду, – сказал Валландер. – Она мне очень нужна.
– Не беспокойтесь, не упустим.
Валландер поехал в порт и поставил машину на стоянку. Ровно в одиннадцать паром «Спринтер» вышел из гавани и взял курс на Копенгаген.
Он сидел на верхней палубе, уставившись в темноту. Потом начал шарить по карманам в поисках телефона и вспомнил, что положил его на сиденье и там оставил.
К тому же он, кажется, забыл выключить фары. Он нашел стюардессу и спросил, откуда можно позвонить.
– К сожалению, телефон у нас неисправен, – любезно улыбнулась она.
Он кивнул. Не важно. У Лоне Кэр наверняка есть мобильник.
Он снова стал вглядываться в темноту. Азарт нарастал.
29
Валландер увидел ее еще с мостков – кожаная куртка, светлые волосы. Она была моложе, чем он ожидал, к тому же маленького роста. Но у него не возникло ни малейших сомнений, что она из полиции. Почему – он и сам не мог бы объяснить, но он почти всегда мог определить полицейского среди совершенно незнакомых людей.
Они поздоровались.
– Луиза все еще там, – сказала она.
– Если ее зовут Луиза.
– Что у вас на нее?
Именно об этом он и думал на палубе парома. Против нее нет никаких обвинений. Никаких подозрений, что она совершила преступление или знала о его совершении. Единственное, чего он хотел, – поговорить с ней. Вопросов было много.
– Что у нас на нее? – переспросил он. – Я думаю, что она может ответить на многие вопросы. Самое главное, чтобы она не сбежала.
– А почему вы считаете, что она может сбежать?
Логично. Откуда ей знать, что он ее разыскивает? Она могла даже не знать, что ее фотография опубликована в газетах. То, что ее никто не мог опознать, вполне может объясняться очень просто – есть же, в конце концов, такие люди, предпочитающие уединение.
Миновав таможню, они вышли на улицу, где стояла полицейская машина с водителем, и сели на заднее сиденье.
– Бар – не самое лучшее место для бесед, – сказал он.
– Можете воспользоваться моим кабинетом.
Они замолчали. Валландер вспомнил свою последнюю поездку в Копенгаген. В Королевской опере шла «Тоска». Он был один. После спектакля зашел в бар, так что, возвращаясь последним паромом в Мальмё, он был прилично под градусом.
Он хотел попросить у Лоне телефон, но в этот момент водитель затормозил. Лоне Кэр коротко переговорила с кем-то по рации.
– Она еще там, – сказала она и показала в окно. – На той стороне. Мне подождать?
– Мы вполне можем пойти вместе.
На вывеске светились только три последних буквы «…иго». Валландер ощущал нарастающее возбуждение. Наконец-то он увидит женщину, которая занимала его мысли с того самого момента, когда он увидел ее фотографию в квартире Сведберга на Малой Норрегатан.
Они открыли дверь, отодвинули занавеску и вошли в бар. Было жарко и дымно, полно народу. Тревожный красный свет. Навстречу им двинулся на выход молодой парень.
– Дальний конец стойки, – шепнул он Лоне Кэр, но Валландер услышал.
Оставив Лоне у дверей, он начал протискиваться к стойке.
Наконец он ее увидел. Волосы были точно такие, как на фотографии. Валландер остановился, пригляделся. Похоже, она одна, хотя по обе стороны от нее сидели какие-то люди. Перед ней стоял бокал с вином. Когда она случайно посмотрела в его сторону, он инстинктивно спрятался за спину здоровенного парня, стоявшего посреди зала с кружкой пива в руке. Потом выглянул – она снова смотрела на свой бокал. Валландер обернулся, кивнул Лоне Кэр и снова начал протискиваться через толпу.
Ему повезло. Как раз в ту секунду, когда он подошел к стойке, сидевший рядом с ней парень встал и ушел. Он тут же занял его место. Она равнодушно глянула на него и отвернулась.
– Мне кажется, вы – Луиза, – обратился к ней Валландер. – Меня зовут Курт Валландер, я – полицейский в Истаде. Я приехал в Копенгаген, потому что нам надо поговорить.
Он уловил, как она на секунду напряглась, но тут же успокоилась и улыбнулась.
– Охотно, – сказала она. – Только я как раз собиралась выйти в туалет.
Она поднялась и пошла к двери в туалет.
Бармен вопросительно поглядел на него, но он отрицательно покачал головой. Она шведка, подумал он. Но сконского акцента у нее нет. Лоне Кэр подошла поближе. Он знаком показал ей, что все в порядке. На стене за стойкой висели часы с рекламой какого-то сорта виски, о котором Валландер даже и не слышал. Прошло четыре минуты. Из туалета вышел мужчина, потом еще один. Валландер раздумывал, какой вопрос задать первым. Выбор был большой.
Вдруг он сообразил, что прошло уже семь минут. Что-то не так. Он резко поднялся и пошел к туалетам. Лоне Кэр заметила, что он чем-то обеспокоен, и тут же появилась рядом с ним.
– Зайди в дамский туалет, – попросил он.
– Зачем? Она не выходила. Если бы она попыталась выйти из бара, мы бы увидели.
– Что-то не так, – сказал он. – Пожалуйста, зайди и посмотри.
Лоне Кэр исчезла за дверью. Валландер ждал. Он представить себе не мог, что могло произойти. Но он уже был уверен – что-то случилось.
Лоне Кэр резко открыла дверь:
– Ее там нет.
– О, дьявол, – сказал Валландер. – А окно там есть?
Не дожидаясь ответа, он ворвался в туалет. Две женщины красили губы у зеркала. Валландер не обратил на них внимания.
Луизы не было.
Он выбежал назад.
– Она должна быть здесь, – растерянно повторяла Лоне Кэр. – Я бы ее увидела.
– Но ее здесь нет! – рявкнул Валландер.
В баре становилось все теснее. Растолкав танцующих, он продрался к выходу. Человек, стоящий у дверей, напоминал борца-тяжеловеса.
– Спроси его, – сказал он подбежавшей Лоне. – Женщина с темными волосами, стрижеными, но довольно длинными. Если она выходила, то самое большее десять минут назад.
Она перевела его слова. Привратник покачал головой.
– А он не мог ее не заметить? – настаивал Валландер. – Спроси его, мог ли он ее не заметить?
Он сказал что-то, чего Валландер не понял.
– Он совершенно уверен, – громко сказала она, стараясь перекричать шум.
Он вернулся в зал, вглядываясь в лица танцующих. Но уже понял, что она исчезла.
Наконец он сдался.
– Ее здесь нет, – сказал он. – Мы тоже можем идти.
Он протиснулся к бару – бокала уже не было.
– Бокал? – спросил он.
– Уже вымыт.
Валландер покосился на полированную поверхность стойки и жестом подозвал Лоне Кэр.
– Я почти уверен, что это ничего не даст, – сказал он, – но все же попробуйте зафиксировать отпечатки пальцев на стойке. Мне они нужны для сравнения.
– Никогда не приходилось отгораживать полметра стойки в баре, – сказала Лоне. – Я прослежу, чтобы это было сделано.
Она повернулась к бармену и долго ему втолковывала, о чем идет речь. Потом вызвала по рации криминалистов.
Валландер вышел на улицу.
Он взмок и кипел от ярости. Она провела его, как ребенка. Ее улыбка. Охотно, сказала она. Только сначала выйду в туалет. И он ее не раскусил!
Минут через десять из бара вышла Лоне Кэр.
– Не понимаю, как ей удалось уйти, – сказала она. – Я не могла ее не заметить.
В голове у Валландера постепенно стало проясняться. Он начал догадываться, что произошло. Существовало только одно объяснение, причем настолько неожиданное, что нужно какое-то время, чтобы его осознать.
– Мне надо подумать, – сказал он. – Можем поехать к вам на службу?
Пока они ехали в полицию, он не проронил ни слова. Они поднялись на третий этаж. Она предложила принести кофе. Да, сказал он. Конечно. Спасибо.
– Не понимаю, как она ушла, – повторила она. – Просто ума не приложу.
– Она и не уходила, – буркнул Валландер. – Луиза осталась в баре.
Она ошарашенно посмотрела на него:
– Осталась в баре? А что мы тогда делаем тут?
Валландер покачал головой. Он не мог себе простить, что оказался таким тугодумом. Еще когда он в первый раз увидел фотографию, у него возникло чувство, что с ее волосами что-то не так.
Я должен был это заметить, ругал он себя. Я обязан был заметить, что это парик.
– Я спрашиваю, что мы делаем тут, если она там? – повторила Лоне.
– Луиза осталась в баре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Валландер коротко подвел итоги.
– Может быть, мы вот-вот пробьемся, – сказал он. – Мы все на это надеемся. Есть еще одна причина спешить, хотя мы и не говорим об этом. Говорить-то мы не говорим, но все прекрасно знают – преступник может убить еще кого-то. Сегодня, завтра, на следующей неделе. Это нам неизвестно. Поэтому неизвестно и то, сколько у нас осталось времени. Если оно вообще у нас осталось.
После совещания, когда все уже расходились, Валландер решил было сказать несколько приветливых слов Турнбергу, но раздумал.
Часы показывали половину пятого. Через два часа прилетит ассистентка Рольфа Хаага. Валландер попытался дозвониться Бирчу, но не смог.
И тогда он сделал то, чего никогда раньше не делал. Он запер дверь и улегся на полу, подложив под голову старый портфель. Он уже засыпал, когда в дверь кто-то постучал. Он не ответил. Если он хочет работать дальше, ему надо поспать. Хотя бы часок. В ящике стола у него лежал старый будильник. Он ни разу в жизни им не пользовался, но теперь ему наконец-то нашлось применение.
Ему снова приснился отец. Какие-то неясные картинки детства, запах скипидара. Потом прыжок через несколько десятилетий – поездка в Рим. Внезапно на Испанской лестнице появляется Мартинссон. Валландер точно знает, что это Мартинссон, хотя тот выглядит как маленький ребенок. Валландер окликает его, но Мартинссон его не слышит. Потом – ничего. Пустота. Сон обрывается.
Он с трудом поднялся с пола, преодолевая боль в спине. Открыл дверь и поплелся в туалет. Пожалуй, ничего в своей жизни он так не ненавидел, как эту парализующую усталость. Тошнотворную, пригибающую к земле. И все более мучительную с каждым годом. Он ополоснул лицо. Потом долго мочился, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале.
В четверть седьмого он выехал в Стуруп. Через полчаса он затормозил на стоянке и пошел в зал прилета, где почти сразу заметил здоровенного Бирча. Тот стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. При виде Валландера его мрачная физиономия расплылась в улыбке.
– И ты здесь?
– Я тебя пожалел. Скучно, думаю, Бирчу одному дожидаться в аэропорту.
– Самолет прилетает вовремя, – сказал Бирч. – Но кофейку попить успеем.
Они направились к буфету.
– Я перекопал все мешки, – сказал Бирч. – Какие-то конверты нашлись, но того, что нам нужно, нет.
– Могу сказать точно – это следствие удача явно не жалует, – сказал Валландер. – Впрочем, я не особо и рассчитывал.
Бирч взял к кофе пирожное и венский хлебец. Валландер заставил себя воздержаться от сдобы.
– Но зато я позвонил одному из наших криминалистов, – продолжил Бирч, ожидая, когда подойдет официантка, чтобы рассчитаться. – Замечательный парень, с фантазией, работать с ним – одно удовольствие. Хокан Тобиассон. Не слышал о нем?
Валландер покачал головой.
– Я с ним долго говорил по телефону. Он сидел в лодке в Эстерсунде и ловил рыбу, но телефон у него был с собой. Кстати, у него пару раз клюнуло, пока мы говорили. А вот что за рыба, я забыл спросить.
В громкоговорителе что-то захрипело, потом послышался искаженный голос. Они прислушались – нет, это был задержавшийся рейс из Марбельи.
– Хокан говорит, что есть много способов вскрыть письмо. Раньше держали письма над паром, чтобы размягчить клей, а потом открывали спицей. Теперь есть более совершенные методы. Он готов был заключить пари, что может вскрыть любое письмо. И сомневался, удастся ли мне потом определить, вскрывалось письмо или нет.
– Конверт, – сказал Валландер, – как нам был нужен этот конверт!
Бирч вытер губы бумажной салфеткой.
– Я все же не совсем понимаю с этим конвертом. И не совсем понимаю, зачем ты приехал. Значит, ты рассматриваешь эту самую Марию Юртберг как важного свидетеля?
Валландер вкратце посвятил его в события последних суток. Он закончил точно в ту секунду, когда самолет подрулил к терминалу и пассажиры начали сходить с трапа. Бирч удивил Валландера – вытащил из кармана лист из блокнота, на котором было крупно написано «Мария Юртберг», и встал в коридоре. Валландер поджидал поодаль.
Мария Юртберг оказалась очень красивой женщиной. Яркие синие глаза, длинные темные волосы. Рюкзак на плече. Валландер вдруг подумал, что она, скорее всего, ничего не знает о гибели Рольфа Хаага. Но Бирч уже начал ей рассказывать. Она недоверчиво качала головой. Бирч перехватил у нее рюкзак и подвел к Валландеру. Другого багажа у нее не было.
– Вас кто-нибудь встречает? – спроси Бирч.
– Нет, я собиралась сесть на автобус.
– Тогда мы вас подвезем. К тому же у нас к вам неотложный разговор, – сказал Валландер. – Где вам удобнее поговорить, в полиции или в фотоателье?
– Значит, это правда? – спросила она. – Рольфа убили?
– Это, к сожалению, правда, – сказал Бирч. – Вы долго работали у него?
– Не особенно. С апреля.
Значит, она вряд ли глубоко потрясена его смертью, подумал Валландер. Если, конечно, у них не было романа.
Она предпочла поехать в ателье.
– Лучше, если она поедет с тобой, – сказал Валландер. – Мне надо позвонить в несколько мест.
– Ты же знаешь, что за рулем звонить не рекомендуется.
Валландер собирался поговорить с Нюбергом. Но когда они выехали на шоссе, решил немного подождать. Сейчас самое важное – что скажет Мария Юртберг.
Через два часа Валландер понял, что из Марии больше ничего вытянуть не удастся. Они сидели в ателье, среди штативов и бумажных экранов. Она, оказывается, вообще не знала, что Рольф собирается ехать фотографировать молодоженов. Он вроде бы говорил, что должен быть на свадьбе в субботу, но она решила, что он приглашен туда как гость. Сама она улетела в Худиксваль в пятницу после обеда. Вернулась в воскресенье, потому что в понедельник они должны были готовить фоторепортаж о новом отделении банка в Треллеборге. Никогда не слышала ни о Малин Скандер, ни о Турбьорне Вернере. Она показала им журнал, куда заносились все съемки. На субботу 17 августа ничего назначено не было. Страница была пустой. Когда Бирч накануне осматривал фотоателье, открыв дверь ключом, найденным в кармане покойного, он просмотрел всю корреспонденцию. Они показали Марии найденное им письмо – она видела его впервые.
– Он сам открывал все письма, – сказала она. – Я помогала только снимать и обрабатывать материал. Больше ничего.
– А мог ли кто-то еще видеть это письмо? – спросил Валландер. – Кто еще здесь бывал, кроме вас и Рольфа? Уборщица?
– Мы убираем сами. А клиенты в контору никогда не заходят.
– Значит, в контору заходите только Рольф и вы?
– И я не захожу. Мне там нечего делать.
– Взлома в последнее время не было?
– Да никогда не было.
– Я просмотрел пластиковые мешки с бумажным мусором, – сказал Бирч, – но конверта от этого письма не нашел.
– Мусор мы выносим по понедельникам. Каждый понедельник. Рольф очень следил за чистотой.
Валландер посмотрел на Бирча. Никаких причин сомневаться в ее словах не было. Они зашли в тупик.
– У Рольфа были враги? – спросил он.
– А почему у него должны быть враги?
– Вам ничего не показалось необычным в его поведении в последнее время? Не был ли он чем-то обеспокоен?
– Нет. Все было как всегда.
– Какие у вас были отношения?
Она поняла, что он имеет в виду, но не обиделась.
– Ничего личного, – ответила она, улыбнувшись. – Нам хорошо работалось, и я многому у него научилась. Я сама хочу быть фотографом.
– Друзья у него были? Подруга?
– Он по характеру одиночка. И я ничего не знаю о его личной жизни. Он, во всяком случае, никогда ничего не говорил. И насчет подружки мне ничего не известно.
– Мы можем осмотреть его квартиру, – сказал Бирч, – а здесь, по-моему, все ясно.
– И что мне делать завтра? – вдруг спросила она. – Теперь, когда Рольфа уже нет?
На этот вопрос ни у Валландера, ни у Бирча ответа не было. Бирч пообещал отвезти ее домой, а Валландер собрался возвращаться в Истад. Они расстались на улице около ателье.
– Я так и не понимаю, – сказала она. – Два дня я жила в лесу. Приезжаю домой, и на тебе.
Она заплакала. Бирч обнял ее за плечи.
– Мы поехали, – сказал он. – Позвонишь?
– Когда приеду в Истад, – ответил Валландер. – Где ты будешь?
– Пойду погляжу на его квартиру.
Валландер проверил, есть ли у него номер мобильника Бирча. Бирч и Мария уехали. Он уже открывал дверцу, как в кармане зажужжал телефон.
– Я говорю с Куртом Валландером?
– Это я.
– Лоне Кэр. Хочу сказать, что женщина по имени Луиза сейчас находится в баре «Амиго». Как нам поступить?
Валландеру не потребовалось много времени, чтобы принять решение.
– Я еду, – сказал он. – Я сейчас в Мальмё, так что много времени это не займет. Если она будет уходить, организуйте наружное наблюдение.
– Вы успеете на одиннадцатичасовой паромом. Значит, в четверть двенадцатого вы здесь. Я вас встречу.
– Не упускайте ее из виду, – сказал Валландер. – Она мне очень нужна.
– Не беспокойтесь, не упустим.
Валландер поехал в порт и поставил машину на стоянку. Ровно в одиннадцать паром «Спринтер» вышел из гавани и взял курс на Копенгаген.
Он сидел на верхней палубе, уставившись в темноту. Потом начал шарить по карманам в поисках телефона и вспомнил, что положил его на сиденье и там оставил.
К тому же он, кажется, забыл выключить фары. Он нашел стюардессу и спросил, откуда можно позвонить.
– К сожалению, телефон у нас неисправен, – любезно улыбнулась она.
Он кивнул. Не важно. У Лоне Кэр наверняка есть мобильник.
Он снова стал вглядываться в темноту. Азарт нарастал.
29
Валландер увидел ее еще с мостков – кожаная куртка, светлые волосы. Она была моложе, чем он ожидал, к тому же маленького роста. Но у него не возникло ни малейших сомнений, что она из полиции. Почему – он и сам не мог бы объяснить, но он почти всегда мог определить полицейского среди совершенно незнакомых людей.
Они поздоровались.
– Луиза все еще там, – сказала она.
– Если ее зовут Луиза.
– Что у вас на нее?
Именно об этом он и думал на палубе парома. Против нее нет никаких обвинений. Никаких подозрений, что она совершила преступление или знала о его совершении. Единственное, чего он хотел, – поговорить с ней. Вопросов было много.
– Что у нас на нее? – переспросил он. – Я думаю, что она может ответить на многие вопросы. Самое главное, чтобы она не сбежала.
– А почему вы считаете, что она может сбежать?
Логично. Откуда ей знать, что он ее разыскивает? Она могла даже не знать, что ее фотография опубликована в газетах. То, что ее никто не мог опознать, вполне может объясняться очень просто – есть же, в конце концов, такие люди, предпочитающие уединение.
Миновав таможню, они вышли на улицу, где стояла полицейская машина с водителем, и сели на заднее сиденье.
– Бар – не самое лучшее место для бесед, – сказал он.
– Можете воспользоваться моим кабинетом.
Они замолчали. Валландер вспомнил свою последнюю поездку в Копенгаген. В Королевской опере шла «Тоска». Он был один. После спектакля зашел в бар, так что, возвращаясь последним паромом в Мальмё, он был прилично под градусом.
Он хотел попросить у Лоне телефон, но в этот момент водитель затормозил. Лоне Кэр коротко переговорила с кем-то по рации.
– Она еще там, – сказала она и показала в окно. – На той стороне. Мне подождать?
– Мы вполне можем пойти вместе.
На вывеске светились только три последних буквы «…иго». Валландер ощущал нарастающее возбуждение. Наконец-то он увидит женщину, которая занимала его мысли с того самого момента, когда он увидел ее фотографию в квартире Сведберга на Малой Норрегатан.
Они открыли дверь, отодвинули занавеску и вошли в бар. Было жарко и дымно, полно народу. Тревожный красный свет. Навстречу им двинулся на выход молодой парень.
– Дальний конец стойки, – шепнул он Лоне Кэр, но Валландер услышал.
Оставив Лоне у дверей, он начал протискиваться к стойке.
Наконец он ее увидел. Волосы были точно такие, как на фотографии. Валландер остановился, пригляделся. Похоже, она одна, хотя по обе стороны от нее сидели какие-то люди. Перед ней стоял бокал с вином. Когда она случайно посмотрела в его сторону, он инстинктивно спрятался за спину здоровенного парня, стоявшего посреди зала с кружкой пива в руке. Потом выглянул – она снова смотрела на свой бокал. Валландер обернулся, кивнул Лоне Кэр и снова начал протискиваться через толпу.
Ему повезло. Как раз в ту секунду, когда он подошел к стойке, сидевший рядом с ней парень встал и ушел. Он тут же занял его место. Она равнодушно глянула на него и отвернулась.
– Мне кажется, вы – Луиза, – обратился к ней Валландер. – Меня зовут Курт Валландер, я – полицейский в Истаде. Я приехал в Копенгаген, потому что нам надо поговорить.
Он уловил, как она на секунду напряглась, но тут же успокоилась и улыбнулась.
– Охотно, – сказала она. – Только я как раз собиралась выйти в туалет.
Она поднялась и пошла к двери в туалет.
Бармен вопросительно поглядел на него, но он отрицательно покачал головой. Она шведка, подумал он. Но сконского акцента у нее нет. Лоне Кэр подошла поближе. Он знаком показал ей, что все в порядке. На стене за стойкой висели часы с рекламой какого-то сорта виски, о котором Валландер даже и не слышал. Прошло четыре минуты. Из туалета вышел мужчина, потом еще один. Валландер раздумывал, какой вопрос задать первым. Выбор был большой.
Вдруг он сообразил, что прошло уже семь минут. Что-то не так. Он резко поднялся и пошел к туалетам. Лоне Кэр заметила, что он чем-то обеспокоен, и тут же появилась рядом с ним.
– Зайди в дамский туалет, – попросил он.
– Зачем? Она не выходила. Если бы она попыталась выйти из бара, мы бы увидели.
– Что-то не так, – сказал он. – Пожалуйста, зайди и посмотри.
Лоне Кэр исчезла за дверью. Валландер ждал. Он представить себе не мог, что могло произойти. Но он уже был уверен – что-то случилось.
Лоне Кэр резко открыла дверь:
– Ее там нет.
– О, дьявол, – сказал Валландер. – А окно там есть?
Не дожидаясь ответа, он ворвался в туалет. Две женщины красили губы у зеркала. Валландер не обратил на них внимания.
Луизы не было.
Он выбежал назад.
– Она должна быть здесь, – растерянно повторяла Лоне Кэр. – Я бы ее увидела.
– Но ее здесь нет! – рявкнул Валландер.
В баре становилось все теснее. Растолкав танцующих, он продрался к выходу. Человек, стоящий у дверей, напоминал борца-тяжеловеса.
– Спроси его, – сказал он подбежавшей Лоне. – Женщина с темными волосами, стрижеными, но довольно длинными. Если она выходила, то самое большее десять минут назад.
Она перевела его слова. Привратник покачал головой.
– А он не мог ее не заметить? – настаивал Валландер. – Спроси его, мог ли он ее не заметить?
Он сказал что-то, чего Валландер не понял.
– Он совершенно уверен, – громко сказала она, стараясь перекричать шум.
Он вернулся в зал, вглядываясь в лица танцующих. Но уже понял, что она исчезла.
Наконец он сдался.
– Ее здесь нет, – сказал он. – Мы тоже можем идти.
Он протиснулся к бару – бокала уже не было.
– Бокал? – спросил он.
– Уже вымыт.
Валландер покосился на полированную поверхность стойки и жестом подозвал Лоне Кэр.
– Я почти уверен, что это ничего не даст, – сказал он, – но все же попробуйте зафиксировать отпечатки пальцев на стойке. Мне они нужны для сравнения.
– Никогда не приходилось отгораживать полметра стойки в баре, – сказала Лоне. – Я прослежу, чтобы это было сделано.
Она повернулась к бармену и долго ему втолковывала, о чем идет речь. Потом вызвала по рации криминалистов.
Валландер вышел на улицу.
Он взмок и кипел от ярости. Она провела его, как ребенка. Ее улыбка. Охотно, сказала она. Только сначала выйду в туалет. И он ее не раскусил!
Минут через десять из бара вышла Лоне Кэр.
– Не понимаю, как ей удалось уйти, – сказала она. – Я не могла ее не заметить.
В голове у Валландера постепенно стало проясняться. Он начал догадываться, что произошло. Существовало только одно объяснение, причем настолько неожиданное, что нужно какое-то время, чтобы его осознать.
– Мне надо подумать, – сказал он. – Можем поехать к вам на службу?
Пока они ехали в полицию, он не проронил ни слова. Они поднялись на третий этаж. Она предложила принести кофе. Да, сказал он. Конечно. Спасибо.
– Не понимаю, как она ушла, – повторила она. – Просто ума не приложу.
– Она и не уходила, – буркнул Валландер. – Луиза осталась в баре.
Она ошарашенно посмотрела на него:
– Осталась в баре? А что мы тогда делаем тут?
Валландер покачал головой. Он не мог себе простить, что оказался таким тугодумом. Еще когда он в первый раз увидел фотографию, у него возникло чувство, что с ее волосами что-то не так.
Я должен был это заметить, ругал он себя. Я обязан был заметить, что это парик.
– Я спрашиваю, что мы делаем тут, если она там? – повторила Лоне.
– Луиза осталась в баре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56