– Кто бы это мог быть?
Валландер внимательно смотрел на стоявшего перед ним крестьянина. Зачем ему врать? Значит, был кто-то еще, кто знает, что Иса поддерживает связь с Лундбергами. Знает, что она в больнице. И что этот неведомый персонаж хотел выяснить? Выздоравливает ли Иса? Или может быть, уже умерла?
– Ничего не понимаю, – сказал Лундберг. – Кто мог позвонить и сказать, что он – это я?
– А вы, наверное, смогли бы сами ответить на этот вопрос, – сказал Валландер. – Кто знал, что Иса к вам заходит, когда у нее трения с родителями?
– Считайте, все в поселке знали, – сказал Лундберг. – Но вот кто мог воспользоваться моим именем… ума не приложу.
– Наверное, многие видели «скорую помощь», – заметил Мартинссон. – Вам никто не звонил и не спрашивал, что случилось?
– Карин Перссон, – вспомнил Лундберг, – вот кто звонил – Карин Перссон. У нее хутор подальше, в логу у шоссе. Любопытная, как муха. Всюду нос сунет. Но позвонить в больницу, словно это я… да у нее и голос тонкий. За мужика не сойдет.
– Кто еще?
– Оке Нильссон заехал после работы. Котлеты привез. Ну, мы ему рассказали. Но он Ису-то даже и не знал, чего ему звонить в больницу.
– Больше никто?
– Почтальон приходил, принес перевод. Оказалось, мы выиграли три сотни в Бинго. Спросил, где Эденгрены. Ну, мы сказали, что Иса в больнице. Но зачем ему туда звонить?
– И все? Может быть, кто-то еще?
– Нет. Больше никто.
– Хорошо, что мы это выяснили, – сказал Валландер, намекая, что разговор окончен. Лундберг спустился по лестнице, сунул ноги в сапоги и ушел.
– Я сегодня ездил туда, в лес, – сказал Валландер, – и мне показалось, что за мной кто-то следит. В темноте, незаметно. Скорее всего, просто воображение разыгралось, но полной уверенности нет. Во всяком случае, я вызвал Эдмундссона с его собакой. Что, если за нами кто-то следит?
– Я точно знаю, что сказал бы Сведберг по этому поводу.
Валландер ошарашенно поглядел на него:
– Сведберг?
– Сведберг иногда рассказывал про своих индейцев. Помню, мы как-то с ним наблюдали за паромным терминалом… это было, по-моему, в восемьдесят восьмом году, ранней весной. Была какая-то афера с контрабандой, если ты помнишь. Сидим мы в машине, и, чтобы не заснуть, Сведберг травил всякие истории про индейцев. Мне запомнилось, как индейцы проверяют, не следит ли кто за ними. Надо остановиться. Надо знать, когда остановиться, спрятаться и подождать того, кто идет по твоему следу.
– И что сказал Сведберг?
– Что нам тоже иногда полезно остановиться и оглянуться.
– И кого мы увидим?
– Того, кто там есть, а быть не должно.
Валландер задумался.
– То есть в нашем случае это означает, что надо организовать наблюдение за домом. На тот предмет, если кому-то взбредет в голову сделать то же, что и мы – порыться в Исиных вещах. Это ты имел в виду?
– Примерно.
– Давай без «примерно». Это или не это?
– Я говорил только о том, что сказал бы Сведберг, – обиделся Мартинссон.
Валландер понял, насколько он устал. Все раздражает. Надо бы извиниться перед Мартинссоном… и там, на тропе, надо было бы поговорить с Анн-Бритт Хёглунд. Но он опять-таки промолчал. Они вернулись в комнату Исы. Парик по-прежнему лежал на письменном столе, рядом с телефоном Валландера. Валландер опустился на колени и заглянул под кровать. Там было пусто. Он встал, и вдруг у него сильно закружилась голова. Он покачнулся и схватился за рукав Мартинссона.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Когда-то я мог не спать несколько ночей подряд – и ничего. А теперь… Сам поймешь в свое время…
– Надо сказать Лизе, что нам не хватает людей.
– Она сама говорила мне об этом. Я сказал, что мы вернемся к этому вопросу. Мы что-то еще должны здесь посмотреть?
– Не думаю. В шкафу нет ничего такого, чего там быть не должно.
– Чего-то не хватает? Ну, чего-то такого, что обычно есть в шкафу у каждой женщины?
– По-моему, все на месте.
– Тогда пошли.
Выйдя во двор, Валландер поглядел на часы – половина девятого. Он поднял голову – дождь ничто не предвещало.
– Родителям Исы я позвоню сам, – сказал он. – А вы встретитесь с Буге, Норман и Хильстрём. Я даже думать не хочу, что будет, если мы не найдем Ису… может быть, им что-то известно. И надо разыскать остальных, тех, что на фото у Сведберга.
– Ты думаешь, что-то случилось?
– Не знаю… не знаю!
Они сели каждый в свою машину и поехали в Истад. У Валландера из головы не шел разговор с Лундбергом. Значит, кто-то звонил. Кто? Ему все время казалось, что Лундберг сказал что-то еще, может быть, сам того не желая, и это что-то было важным. Потом он отогнал эту мысль. Я слишком устал, подумал он. Я не могу сосредоточиться и внимательно выслушать человека, а потом мучаюсь, что пропустил что-то серьезное.
Они вместе доехали до полиции. В приемной Валландера остановила Эбба.
– Звонила Мона, – сообщила она.
Валландер остановился, словно наткнулся на невидимое препятствие.
– Что ей надо?
– Мне она этого, как ты сам понимаешь, не сказала.
Эбба протянула ему записку с телефонным номером в Мальмё. Валландер, конечно, знал этот номер и без записки, но заботливость Эббы просто не знала границ. Она на прощание вручила ему еще кипу записок.
– В основном журналисты, – сказала она успокаивающе. – Ничего важного.
Валландер захватил чашку кофе и прошел в кабинет. Не успел он повесить куртку на стул, зазвонил телефон.
– Ничего не нашли, – сказал Ханссон, – пока. Я подумал, что ты хотел бы знать.
– Я хотел бы, чтобы ты или Анн-Бритт приехали сюда. Мы с Мартинссоном зашиваемся. Кто, кстати, занимается поиском их машин?
– Я. Я с этим работаю. Что-то случилось?
– Иса Эденгрен сбежала из больницы. И это меня очень волнует.
– Скажи, кому из нас приехать.
Валландеру очень хотелось бы, чтобы приехала Анн-Бритт – она разбирается в деле лучше, чем Ханссон. Но он этого не сказал.
– Все равно. Кто-то из вас.
Он прижал пальцем рычаг, тут же отпустил и набрал номер Моны в Мальмё. Каждый раз, когда она звонила, он пугался – вдруг что-нибудь случилось с Линдой.
Она взяла трубку после второго сигнала. Каждый раз при звуках ее голоса у Валландера сжималось сердце. Иногда ему казалось, что боль с годами слабеет, но уверен в этом он не был.
– Надеюсь, не помешала, – сказала она. – Как ты себя чувствуешь?
– Это я звоню, а не ты. Я чувствую себя нормально.
– А голос усталый.
– Потому что я устал. Ты же наверняка читала, что погиб один из моих сотрудников. Сведберг. Ты его помнишь?
– Очень смутно.
– А что ты хотела?
– Я хотела тебе сказать, что выхожу замуж. Валландер чуть не бросил трубку, но удержался. Так и сидел – молча, неподвижно.
– Ты меня слышишь?
– Да, – сказал он. – Слышу.
– Я тебе говорю, что выхожу замуж.
– За кого?
– За Класа-Хенрика. За кого же еще?
– За игрока в гольф?
– А вот этого не надо было говорить. Довольно глупо.
– Тогда прошу прощения. Линда знает?
– Сначала я хотела сказать тебе.
– Не знаю, что и говорить. Наверное, мне надо тебя поздравить.
– Ну хотя бы… Впрочем, долгие разговоры тут ни к чему… Я просто хотела, чтобы ты знал.
– А кто тебе сказал, что я хочу что-то знать? Я знать ничего не хочу ни о тебе, ни о твоих поганых хахалях!
Внезапно им овладела ярость – он даже сам не понял почему. Может быть, просто от усталости, но скорее всего, от сознания, что теперь Мона покинула его окончательно и бесповоротно. Когда она сказала, что хочет с ним развестись, он разъярился точно так же. И вот теперь она выходит замуж.
Он швырнул трубку с такой силой, что рычаг сломался. Вошедший Мартинссон вздрогнул. Валландер, не глядя на него, растерзал телефонный аппарат и выкинул в корзину для бумаг. Мартинссон с опаской смотрел на него, словно боясь и сам стать жертвой внезапного бешенства, потом махнул рукой и повернулся, чтобы выйти.
– Что ты хотел?
– Я могу зайти попозже.
– Это личное, – сказал Валландер. – К делу отношения не имеет. Что ты хотел?
– Я еду к Норман. Думаю начать с них. К тому же не исключено, что Лиллемур Норман знает, куда могла деться Иса.
Валландер кивнул:
– Сейчас подъедет Ханссон или Анн-Бритт. Попроси их взять на себя остальных.
Мартинссон нерешительно остановился в дверях:
– Тебе нужен новый телефон. Я скажу на складе.
Валландер махнул рукой.
Он долго сидел молча, не в состоянии заставить себя чем-то заняться. Который раз уже он убеждался, что Мона как была, так и осталась самой близкой ему женщиной.
Только когда в дверях появился полицейский с новым телефоном, он очнулся, тяжело поднялся со стула и вышел, впрочем, тут же остановился в коридоре – не мог сообразить, куда он собирался идти. Дверь в кабинет Сведберга была приоткрыта. Он толкнул ее ногой. В солнечном свете было хорошо видно, что на столе скопился тонкий слой пыли. Валландер вошел и закрыл за собой дверь. Неуверенно сел на место Сведберга. Анн-Бритт давно уже просмотрела все бумаги – в аккуратности ей не откажешь. Переделывать после нее работу не надо. Вдруг он вспомнил, что у Сведберга был еще шкаф в подвале. Скорее всего, Анн-Бритт смотрела и там, но почему-то ничего не сказала. У Валландера в кармане по-прежнему лежала связка ключей от квартиры Сведберга, которую ему дал Нюберг, но среди них подходящего ключа не нашлось. Он пошел в вестибюль и отыскал Эббу.
– Его запасные ключи здесь, – ответила она с недовольством в голосе.
Валландер взял ключи и собирался уйти, но она его удержала:
– Когда похороны?
– Не знаю.
– С ужасом думаю, как все это будет.
– По крайней мере, не будет плачущей вдовы и маленьких детей, – тихо сказал Валландер. – Но конечно, тяжело.
Он спустился в подвал и нашел шкаф Сведберга. Он понятия не имел, что именно он надеется там найти. Может быть, ничего. Скорее всего, ничего. Два полотенца – каждую пятницу Сведберг ходил в сауну. Мыльница, шампунь. Старые кроссовки. Валландер пощупал рукой на верхней полке – там лежала пластиковая папочка с бумагами. Он достал ее, надел очки и начал листать. Напоминание – Сведберг должен привезти машину на техосмотр. Какие-то от руки написанные бумажки – с трудом прочитав их, он понял, что это списки покупок. Несколько билетов – на поезд и на автобус. Девятнадцатого июля Сведберг, если, конечно, это был он, ездил в Норрчёпинг первым утренним поездом. Двадцать второго июля вернулся в Истад. Билеты на автобус были очень неразборчиво напечатаны. Он поднес их к свету, но прочитать все равно не удалось. Он запер шкаф, взял папку и пошел к себе в кабинет. С лупой ему удалось разглядеть, что на билете стоит только цена и штемпель – «Эстгётатрафик». Он нахмурился и отложил билеты. Что Сведберг делал в Норрчёпинге? Или поблизости от Норрчёпинга. Его не было три дня, посередине отпуска.
Валландер набрал номер Ильвы Бринк. Как ни странно, она оказалась дома. На вопрос, что делал Сведберг в Эстергётланде, она ничего не могла ответить. Родственников у них там нет.
– Может быть, там живет эта самая Луиза? – предположила она. – Вы узнали, кто она такая?
– Пока нет, – сказал Валландер. – Но вы, видимо, правы.
Он вновь сходил за кофе, продолжая думать о разговоре с Моной. Непонятно, как можно пойти замуж за этого худосочного гольфиста, который зарабатывает импортом сардин! Он вернулся в кабинет – автобусные билеты все еще лежали на столе. Внезапно он замер, не донеся до рта чашку.
Как он сразу не сообразил! Что там написано в фотоальбоме Исы Эденгрен? Как назывался этот островок? Бернсё? Мартинссон же разузнал, что остров этот находится где-то в шхерах у побережья Эстергётланда.
Он резко отставил кофе, так что даже пролил немного, и обновил свой новый телефон звонком к Мартинссону.
– Ты где?
– Пью кофе с Лиллемур Норман. Ее муж сейчас придет.
По голосу Валландер понял, что разговор не из простых.
– Я хочу, чтобы ты спросил у нее одну вещь, – сказал он, – прямо сейчас, не вешая трубку. Спроси, известен ли ей остров под названием Бернсё. И какое отношение имеет он к Исе Эденгрен.
– Только это?
– Только это. Прямо сейчас.
Валландер ждал. В дверях появилась Анн-Бритт Хёглунд. Ханссон, по-видимому, понял, что Валландеру хотелось бы видеть именно ее. Она молча показала на чашку кофе и ушла.
– Ответ неожиданный, – послышался в трубке голос Мартинссона. – Она говорит, что у Эденгренов дачи не только в Испании и Франции, но и дом на Бернсё.
– Отлично, – сказал Валландер. – Теперь кое-что проясняется.
– Более того, – продолжил Мартинссон. – Лена Норман и другие – Буге и Хильстрём – тоже туда ездили.
– Я знаю, кто еще там бывал, – сказал Валландер.
– Кто?
– Сведберг. Между девятнадцатым и двадцать вторым июля.
– Черт! Как ты это выяснил?
– Узнаешь, когда появишься.
Валландер положил трубку. В кабинете вновь появилась Анн-Бритт и сразу поняла – что-то произошло.

17

Валландер был прав – Анн-Бритт в свое время просто не подумала про шкаф в подвале. Он даже ощутил нечто вроде торжества – она не подумала, а он подумал. Он всегда считал Анн-Бритт образцовым полицейским, но и она, оказывается, может ошибаться.
Они коротко обсудили ситуацию. Иса Эденгрен исчезла. Валландер настаивал, что сейчас главнее всего – ее найти.
Анн– Бритт пыталась вытянуть из него, какого именно сценария он опасается. Но он и сам не знал. Иса должна была быть в национальном парке вместе с убитыми. Потом она пытается совершить самоубийство, и они так и не знают, что явилось его мотивом. И вот теперь – побег из больницы.
– Есть и еще одна возможность, – сказала Анн-Бритт. – Маловероятная и еще менее приятная. О ней даже думать не хочется.
Валландер понял.
– Ты думаешь, это могла быть Иса? Что это Иса расстреляла своих друзей? Мне тоже приходила в голову эта мысль. Но девочка была в этот день больна, чему есть свидетели.
– Если ребят убили именно в этот день, – сказала Анн-Бритт. – А мы этого пока не знаем.
Она права.
– Что же, значит, есть еще одна причина найти ее как можно быстрей. И не забывай про неизвестного, звонившего в больницу и назвавшегося Лундбергом.
Она вышла – звонить Буге и Хильстрём. К тому же надо было срочно найти остальных ребят, тех, которых они видели на снимке у Сведберга. Валландер несколько раз напомнил ей, чтобы она не забывала про островок под названием Бернсё в Эстергётландских шхерах. Не успела она уйти, позвонил Нюберг. Валландер почему-то решил, что они нашли место, где убийца прятал трупы.
– Пока нет, – сказал Нюберг. – Слишком ты быстрый. Мы еще с этим повозимся. Я вообще-то звоню по другому поводу. Пришло заключение насчет того ружья у Сведберга.
Валландер придвинул блокнот.
– Они хорошо там работают, в отделе учета и регистрации оружия. Ружье, из которого убили Сведберга, украдено два года назад в Людвике.
– В Людвике?
– Заявление о краже поступило в полицию Люд-вики девятнадцатого февраля девяносто четвертого года. Заявитель – некий Ханс-Оке Хаммарлунд, а принял полицейский по имени Вестер. Хаммарлунд хранил оружие по всем правилам, под замком. Восемнадцатого февраля он находился по делам в Фа-луне – он, как указано в заявлении, частный предприниматель, имеет отношение к энергоснабжению. Увлекается охотой. В ночь на девятнадцатое февраля кто-то проник в его дом. Жена спала и ничего не слышала. Вернувшись из Фалуна на следующий день, он обнаружил пропажу ружья и сразу заявил в полицию. Охотничье ружье фирмы «Ламберт-Барон», испанского производства. Номер сходится. Ни ружье, ни другое оружие, как сам понимаешь, так и не нашли. И взломщика тоже. Даже подозреваемых не было.
– А было и другое оружие?
– Вор, как ни странно, не тронул дорогущий штуцер на лося, зато прихватил два пистолета. Точнее, револьвер и пистолет. Какой марки, неизвестно. Вестер написал, по-моему, довольно скверный рапорт по краже. Из него, например, совершенно неясно, как вор проник в дом. Ты, я думаю, понимаешь, какой из всего этого можно сделать вывод.
– Ты намекаешь, что в парке стреляли из этих пистолетов? Это надо выяснить как можно скорее.
– Людвика находится в Даларне, – сказал Нюберг. – Отсюда довольно далеко. Но оружие, понятно, может вынырнуть где угодно.
– Вряд ли Сведберг украл ружье, из которого его потом убили.
– Когда дело касается краж оружия, прямых закономерностей нет. Оружие крадут, продают, используют, потом опять продают. Может быть, ружье, прежде чем оказалось в квартире Сведберга, сменило много владельцев.
– Как бы там ни было, это очень важно, – сказал Валландер. – А то мы словно в тумане.
– Здесь чудесная погода, – сообщил Нюберг, – а вот рыскать в поисках трупохранилища довольно противно.
– Уйдешь на пенсию и забудешь, – утешил его Валландер. – И ты забудешь, и я забуду, и все, кто в этом копается.
Нюберг пообещал сейчас же заняться идентификацией оружия и патронов. Валландер склонился над блокнотом, чтобы попытаться подвести для себя какие-то итоги, но телефон зазвонил снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56