— Пусть салийский посол едет на запад с одним из наших «орлов» и отвезет дары нашему брату Лотару в знак дружбы и расположения, а унгрийский посол — на восток и передаст королю Гезе, что я разрешаю его брату, принцу Бояну, встретиться с моей дочерью в городе Хандельберге не позднее дня святого Валентинуса. Пусть их обвенчает епископ Альберада, которая правит в тех землях и несет свет истинной веры язычникам. После трехдневного праздничного пира они проследуют в Истфолл и будут править там, дабы защитить народ Истфолла от куманских набегов. Такова моя воля.Теофану что-то невнятно пробормотала, но ее слова заглушил поднявшийся в пиршественном зале шум. Все стали поднимать заздравные чаши, отовсюду слышались приветственные крики. Сапиентия еще не пришла в себя от неожиданности. Она посмотрела на салийского посла, потом перевела взгляд на унгрийского, при этом она не казалась разочарованной, напротив, она прямо-таки сияла от счастья.— Помолвлена наконец, — сказала Теофану, взяла из рук Росвиты чашу и осушила ее до дна. Затем сделала знак виночерпию вновь наполнить ее. — Вы выпьете за удачу моей сестры?— Разумеется. — Росвита с благодарностью выпила.В зале было жарко и шумно; ей вдруг захотелось оказаться в восьмиугольном саду в полном одиночестве и спокойно подумать. Однако ее мечтам не суждено было сбыться — Теофану снова заговорила. На этот раз она понизила голос, и никто, кроме Росвиты, не мог ее слышать:— Если Генрих хочет, чтобы Сапиентия правила после него, зачем тогда он согласился на ее помолвку с иностранцем, который не может рассчитывать на то, что его поддержат вендарские лорды? Говорят, на праздник зимнего солнцестояния унгрийцы приносят в жертву своим языческим богам коней, хотя в остальное время почитают Господа. И таким мой отец хочет видеть супруга будущей королевы?— Мы мало знаем о принце Бояне кроме того, что он знаменит своими победами во многих сражениях, — задумчиво ответила Росвита.Унгрийский посол произнес еще один тост. Он встал, отбросил меховую накидку, с которой не расставался даже во дворце. По правде говоря, он выглядел просто нелепо среди разряженных придворных. Всего два поколения назад унгрийцы были разбойниками и до сих пор не утратили варварского облика, даже несмотря на заимствованную у аретузцев манеру одеваться.— Все они слепцы, — резко сказала Теофану.— Кто? — спросила Росвита, удивившись неожиданной горячности всегда спокойной и невозмутимой принцессы. — И чего они не замечают?— Не важно. — Выражение лица Теофану снова стало непроницаемым. Она снова взяла чашу, хотя Росвита успела лишь пригубить напиток. — Не важно, просто вы еще не поняли.— Вы думаете о Сангланте?— Последние четыре дня отец думает только о нем одном. Это понятно по тому, как он ведет себя и как намеренно избегает всяких напоминаний о сыне.— Слепота бывает разной. — Росвита смотрела, как ликующая Сапиентия целует отца под одобрительные крики собравшихся.Слепота бывает разной, а неистовство заставляет действовать неожиданно. Так размышляла Росвита на следующее утро. Король послал за ней очень рано.Он сидел во дворе и наблюдал, как слуги нагружают телегу подарками для жениха Сапиентии. Эти дары она преподнесет принцу Бояну в знак их союза. Время от времени король отдавал распоряжения относительно той или иной вещи.Неподалеку толпились придворные, в том числе Гельмут Виллам и маркграфиня Джудит.Возле Генриха стояли трое его детей. Сапиентия казалась счастливой. Теофану смотрела на все происходящее спокойно, как обычно. Эккехард переминался с ноги на ногу, пытаясь разглядеть кого-то в толпе вельмож. Он слишком часто хмурился, и это портило его в общем-то приятные черты.— А-а, вот и мой верный советник.Росвита опустилась перед королем на колени, и Генрих протянул ей руку для поцелуя. Его глаза странно поблескивали, и от этого ей стало не по себе.— Утром нас ждут новые разлуки и расставания. — Генрих кивком указал на Теофану. — Ты, дочь моя, поедешь в Аосту в качестве моего представителя. Помогай королеве Адельхейд по мере сил и разумения.— С радостью, отец. Но, вероятно, я отправлюсь в путь после совета в Отуне?— Нет. Тебе придется поехать немедленно, если, конечно, ты хочешь перебраться через Альфарские горы до того, как закроется перевал.— Но ты же знаешь, я должна давать показания в Отуне, где отец Хью предстанет перед судом.— Я сказал свое слово, — произнес Генрих, не повышая голоса.— Но если я не выступлю на суде… — Теофану покраснела и оборвала фразу, покосившись в сторону Джудит.Росвита заметила, как подобралась маркграфиня, приготовившись к обороне, — так опытный военачальник сосредоточивается перед битвой.— Ты поедешь в Аосту, Теофану. Только епископы могут судить священника. А ты не вмешивайся.— Но мое свидетельство…— Ты можешь отправить письмо. Таким образом, твой голос будет услышан на совете.Теофану ничего не оставалось, как смириться с решением отца. Она не собиралась идти по стопам Сангланта, который осмелился ему перечить. Принцесса быстро овладела собой, пробормотала что-то, означающее согласие, и удалилась. Но, как заметила Росвита, взгляд у нее был отнюдь не покорным.— Обещайте мне, — прошептала она, остановившись возле Росвиты, — что вы лично прочтете мое свидетельство на суде. Иерархи вас послушают.— Сестра Росвита. — Обманчиво мягкий голос Генриха прервал их разговор. — Чтобы моей дочери не пришлось одной вести переговоры в Аосте, я отправляю вас с ней. Вы будете помогать ей советами и наставлять в добродетели.— В-ваше величество… — Росвита была так потрясена, что не смогла выдавить из себя что-нибудь более осмысленное.— Что-то не так, сестра? — вежливо осведомился король.Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять происходящее: Теофану и Лиат не будет на суде, а Росвита не сможет отстоять их правоту. Обвинению не хватит доказательств. Тем более что Джудит непременно приведет свидетелей, которые скажут все что угодно, чтобы подтвердить невиновность Хью.Кто подозревал ее? Чего Генрих хотел добиться этим внезапным изменением планов?— Я никогда не видела священного города Дарр, — запинаясь, выдавила Росвита, растеряв все красноречие.Теофану горящими глазами смотрела на Росвиту и была готова закричать от отчаяния.Но исправить уже ничего было нельзя.Росвита выслушала свидетельство Теофану, аккуратно записала его и запечатала письмо. Затем она написала письмо от своего имени и отвела в сторону сестру Амабилию.— Амабилия, я хочу, чтобы вы лично доставили это письмо матушке Ротгард в монастырь святой Валерии. Фортунатус и Константин отправятся со мной в Аосту. Мне очень жаль, что вы не войдете в Дарр вместе с нами, ведь вы этого заслуживаете больше, чем кто-либо другой, но здесь вы сможете принести больше пользы. Если матушка Ротгард не обратит на письмо должного внимания, попросите ее присутствовать на совете в Отуне. Она сможет рассказать о том, что видела, когда Теофану болела в монастыре.— Ей, конечно, покажется странным, что сестра Анна исчезла, — нахмурилась Амабилия. — Если верить принцессе Теофану, сестра Анна не оправилась после болезни. Куда она могла деться?— Не знаю, — отозвалась Росвита, в глубине души подозревая самое худшее. 3 Первые признаки присутствия человека они обнаружили рано утром: охотничий капкан, шалаш, сплетенный из лозы и похожий на корзину, и кострище, остывшее не меньше недели назад. В полдень они нашли первый труп. Мужчина в вендарской одежде лежал на краю недавно вырубленной просеки. Неподалеку валялась его голова.— Куманские разбойники. — Захария склонился над окровавленным телом, дотронулся до деревянного Круга Единства и по привычке начал читать молитву по усопшим. Но тут же остановился. Молитва — всего лишь слова, а слова не значат ничего. — Мы должны похоронить его, — произнес он, глядя, как его спутница подняла с земли выпавший из рук мертвеца топор, осмотрела его, засунула за пояс и невозмутимо зашагала дальше. Захария вскочил, схватил коня под уздцы и поспешил за ней. — Разве мы не должны похоронить его? — настойчиво повторил он, тяжело дыша.— Люди его найдут. — Она пожала плечами.— Но его дух будет бродить среди живых до тех пор, пока не получит успокоения. Так говорила моя бабушка.— Дух человека мне не повредит. К тому же мы не можем хоронить их всех.— Всех?— Разве ты не чувствуешь запах?Он ничего не чувствовал. Пока. Шагая по тропинке через березняк — еще вчера они добрались до холмов, не встретив по пути никаких куманов, — Захария уже начал верить, что действительно спасся от них.Когда они добрались до деревни, он понял, что ошибся.Над крохотной деревушкой висел отвратительный смрад. Недостроенный частокол служил плохой защитой горстке храбрецов, пытавшихся отстоять свое жилище. Дома все еще дымились. На земле валялся труп собаки, усеянный мухами, и несколько человеческих тел. У некоторых головы были на месте, хотя большинство мужчин оказались обезглавлены.— Они едут впереди нас. — Захарии стало страшно. Женщина потрясла копьем. Но едва стих звон колокольчиков, из полусгоревших развалин послышался шорох.— Некоторые уцелели.— Куманы? — Его голос дрогнул.— Нет, всадники уехали.— Разве мы не должны похоронить убитых?— Это займет слишком много времени. Оставайся, если считаешь, что должен совершить над ними обряды. Они принадлежали к твоему народу, не к моему.Но женщина не отправилась в путь сразу. Огонь пощадил несколько сараев. Под их крышами обнаружились инструменты: когда-то здесь работали плотник, каменотес и кожевенник. Она осмотрела инструменты, взвесила их на руке, некоторые перекочевали к ней в сумку. Больше всего женщину заинтересовала кожа. Она помяла ее пальцами, поскоблила ногтем, проверила на прочность, потом отобрала три куска, свернула и тоже спрятала в сумку. Затем она скрылась в полуразрушенной пекарне и вернулась, неся в руках несколько хлебов и пару кожаных фляг с сидром. Захария стоял, глядя на нее во все глаза. Разве можно брать чужое? Хотя, с другой стороны, мертвецам эта еда уже не понадобится. Женщина приторочила потяжелевшую сумку к седлу. Не говоря ни слова, она повернулась и подняла копье — ее взгляд был прикован к чему-то позади него.Раздался слабый шелест, шепот, похожий на шорох ветра.Захария обернулся.— Брат! — У двери одного из сгоревших домов столпились четыре женщины, два юноши и старик. У одной из женщин на руках был младенец. Перед ними собралось еще полдюжины детей. — Слава Богу! Святой брат! Господь послал вас к нам в час беды. — Женщина выступила вперед, протянув руки, точно прося благословения. — Мы сперва подумали, что разбойники вернулись. Эта женщина с тобой… — она запнулась, ее взгляд упал на гору окровавленных трупов, — на ней их одежда!— Она не из куманов. — Захария мимоходом удивился тому, как хрипло звучит его голос. Он с трудом выговаривал слова.— Хвала Господу, пославшему нам тебя, брат, — продолжала она. — Ты можешь помолиться с нами. Можешь сказать, что нам делать. — Самая молодая из женщин начала всхлипывать, дети тут же заревели. — Мы бежали вместе с детьми, но мужчинам пришлось остаться, чтобы разбойники не пошли по нашему следу. Что мы сделали, чем разгневали Господа?— Пойдем, — сказала Аои, забрав у него поводья. — Мы уходим.Старик упал на колени.— Вы же пришли в ответ на наши молитвы! — воскликнул он. — Прошло уже много лет с тех пор, как здесь был священник. Когда прятались в лесу от разбойников, мы молили Господа дать нам знак.— Они приходили сегодня? — нервно спросил Захария.— Нет, ответила женщина. — Это случилось вчера днем. Мы не смели возвращаться до сегодняшнего утра.— Тогда они должны быть уже далеко отсюда, — произнес он. Женщины принялись завывать, раскачиваясь из стороны в сторону. Спутница Захарии, не оглядываясь, шла к частоколу и, выйдя за ограду, скрылась из поля зрения. Она направлялась на запад. — Я ничем не могу вам помочь, — вымолвил он наконец.— Но ты же священник! — закричал кто-то. — Ты должен остаться и отпеть этих храбрецов!— Господь простил все наши грехи. — Как он ненавидел их в эту минуту — за их плач, за надежду на спасение, которую им дал его приход. Он не мог спасти даже себя самого. — Молитесь своим предкам, как это делали ваши бабки. Может, тогда удача вернется к вам.Он повернулся и последовал за госпожой. Еще долго у него в ушах стояли их крики и плач, хотя на самом деле сгоревшая деревня осталась далеко позади и он не мог ничего слышать. 4 Через три дня после того, как «орел» доставил сообщение, Лавастин и его свита добрались до монастыря святой Женофевы. Какой-то фантазер ухитрился вырезать ворота в форме собак, и эта символика перенеслась и на дом для гостей, где в каждой вещи угадывался собачий силуэт.Аббатиса прислала служанок помочь высокородным гостям привести себя в порядок после долгого пути, а потом пригласила их отобедать с ней.Аббатиса оказалась поразительно молодой, чуть старше Таллии. Младшая дочь древнего и благородного рода, мать Арментария получила аббатство, когда ей исполнилось двенадцать лет. Тетушка ее матери основала этот монастырь и была его первой настоятельницей; с тех пор женщины только этой семьи становились здесь аббатисами. Мать Арментария привыкла вести монастырское хозяйство и справлялась с этим очень успешно, так что вверенные ей земли процветали. Монахини нежными голосами пели молитвы.
Святая Мать, что принесла в мир жизнь,Благословенная Текла, узревшая смерть,Ты — Божья благодать в образе женщины,Позволь нам молиться тебе и радоваться.
Арментарии не терпелось узнать последние новости.— Я слышала, что король Салии предложил одного из своих сыновей в женихи принцессе Сапиентии. Примет ли король Генрих это предложение? Некоторые из моих владений граничат с Варре и Салией, что причиняет мне немалое беспокойство: салийские лорды предъявили права на некоторые территории, хотя у меня есть грамоты, подтверждающие их принадлежность монастырю. Надеюсь, свадьба положит конец подобным недоразумениям.— Возможно, король предпочтет обрести союзников на востоке. Судя по донесениям, варвары снова начали там набеги.— Ну-у, у короля две дочери, — заметила настоятельница, — и два сына, хотя один из них и рожден вне брака. Так что Генрих может заключать достаточно выгодные союзы, которые принесут пользу и нам, его слугам.— Разве вы не Богу служите? — резко спросила Таллия. Ответ матушки Арментарии был не менее резок:— Не соизволите ли вы, леди Таллия, помолиться вместе с нами в часы Вигилий? Возможно, тогда вы лучше поймете, как мы служим Господу.— Я с радостью буду молиться с вами всю ночь. Кроме того, я хотела бы поговорить с вами о некоторых вещах.Лавастин с удивлением посмотрел на невестку, но не смог воспрепятствовать ее желанию. Не смог возразить и Алан. Когда они покинули трапезную, Таллия, как обычно, ушла молиться. Алан не мог последовать за ней — в ту часть монастыря заходили лишь женщины.Лавастин увел сына в сад, подальше от ушей лорда Жоффрея и остальных. Собаки послушно шли за ними. Положив руку на плечо Алана, граф строго спросил:— Она еще не беременна? Боюсь, только ребенок излечит ее от этой чепухи.— Н-нет, отец. Еще нет. Она такая… — Он запнулся, не зная, как объяснить.— Крепкий орешек, нелегко будет с ним справиться. Но награда должна быть сладка.Алан принялся было извиняться, но Лавастин остановил его:— Не надо, сын мой. Ты поступаешь как настоящий мужчина. Она только-только начала доверять тебе. Боюсь, свою упрямую натуру она унаследовала от матери, а простоту душевную — от отца.Алан не нашелся с ответом.— Думаю, не простота, а набожность делает ее такой, какая она есть, — наконец произнес он.В кустах жужжала пчела. Страх изучал посадки репы и редиса, Ярость лизала Алану руку. Раздался звон колокола, созывающего монахинь на молитву.— Если бы она была набожной, то не стала бы так цепляться за свою ересь, — возразил Лавастин. — Но если бы в ее словах таилась опасность, мать Схоластика не позволила бы ей выйти из монастыря и смущать умы верующих. Или пригрозила бы отлучением от церкви. Но священники не боятся ее бредовых речей. Значит, и нам не стоит их страшиться— Но она только и делает что молится! Я просто не знаю, как мне себя вести!— Она так привержена своим убеждениям, потому что находит в них успокоение. Ты должен завоевать ее доверие так же, как каменщик возводит крепость: камень за камнем. Чем осторожнее ты будешь, тем прочнее окажутся фундамент и стены. Лучше подождать и продвигаться вперед чуть медленнее, чем разрушить ваши отношения и восстановить ее против себя. У вас может быть много детей, и не важно, когда они появятся — через десять месяцев или через двадцать.У ворот всполошились гуси. Вспышка насторожилась и побежала туда. До этого гуси мирно паслись, ни на что не обращая внимания, а сейчас они вытянули шеи и шипели, словно увидели врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39