Отец скрывал от меня, хотел, чтобы я не знала…Сейчас, держа ее в объятиях, когда ничто не разделяло их, Санглант понял, что именно когда-то показалось ему странным в Лиат. Глубоко спрятанное, скрытое от всех, в ней полыхало пламя. Огонь, который казался живым существом, тайной сущностью.— Ты похожа на меня, — сказал Санглант и поразился тому, как хрипло прозвучал его голос.— Ты о чем? — Лиат приподнялась на локте и посмотрела на него, хотя в такой темноте разглядеть что-нибудь смогла бы только кошка.— В тебе течет не только человеческая кровь, — произнес он медленно и веско.— Кровь народа Аои? — недоверчиво переспросила Лиат.— Нет, я знаю, как пахнет кровь Аои, а это совсем иной запах. Я не могу распознать, что это такое.— Владычица милосердная! — пробормотала она и упала на грудь мужа.Долгое время Санглант лежал, отрешившись от всего окружающего мира. Ничто не имело значения, важным было лишь то, что Лиат — рядом, ее дыхание обжигает ему щеку, волосы разметались по его груди, а пальцы их рук переплелись. Он мог так лежать хоть сотню лет, хоть целую вечность — ему больше ничего не было нужно, только быть рядом с ней, чувствовать, что они одни в целом мире, а все остальное не имеет значения.Лиат прервала молчание:— Книга все еще у тебя?— Да. Хочешь забрать обратно?— Нет. Все произошло так быстро… Я не знаю, что делать. — Ее дыхание щекотало ему шею, Лиат коснулась губами того места, где раньше был ошейник — знак рабства. — Ты знаешь, что это за книга?— Нет.— Мой отец был математиком, колдуном. Подозреваю, что из-за этого его отлучили от церкви, потом он женился на моей матери — тоже колдунье, а потом у них появилась я. В книге собраны все знания об искусстве, которые он только смог найти… — Она заколебалась и снова дотронулась до шрама у него на горле.Он молчал, казалось, она ждала от него какой-то реакции на свои слова, но Санглант не вполне понимал, что он должен сказать.— Тебя это совсем не волнует?— А должно?— Но это еще не все. — В ее голосе он уловил нотку раздражения — Лиат явно ожидала, что он воспримет ее слова иначе. Санглант усмехнулся. Из-за двери слышались храп, детский кашель, визг собаки, треск поленьев в камине — обычные звуки мирной жизни. — То, что сказал обо мне Хью, — правда. Он действительно хотел получить от меня знания, которыми на самом деле я не обладала. Он сделал меня своей любовницей, и когда мы вернемся ко двору, он попытается вернуть меня. — Ее голос дрогнул. — Ты меня презираешь?— Ты и в самом деле думаешь, что после того, что случилось в Генте, я имею право тебя осуждать? Скорее уж ты должна меня презирать за то, что я превратился в собаку. — Санглант непроизвольно зарычал. Каждый раз, когда он вспоминал о том времени, когда жил в собачьей стае, он начинал вести себя как настоящий пес. Он сам ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать.— Тс-с-с. — Она приложила палец к его губам, заставляя замолчать. — На тебе больше нет ошейника Кровавого Сердца.— А на тебе нет ошейника Хью, — парировал Санглант. — Я уже устал от бесконечных разговоров о нем. Какую бы власть над тобой он ни имел, надо мной такой власти у него нет и не будет.— Разве? Ведь он пытался убить Теофану!Санглант резко сел в кровати.— Не так громко, — прошептал он. — О чем ты говоришь?Отец учил ее запоминать мельчайшие детали, и сейчас ей не составило труда вспомнить, что произошло в тот день. Она подробно рассказала ему, как на охоте Теофану приняли за оленя и по ошибке стреляли в нее. Сначала Лиат рассказывала запальчиво, потом, видя, что Санглант не ахает, ужасаясь случившемуся, принялась говорить спокойнее. Она рассказала и о том, что через огонь видела, как Теофану мечется в горячке.Рассказывая обо всем, она слегка отстранилась от Сангланта, и он решительно обнял ее за плечи и привлек к себе. Он никак не мог поверить, что теперь она принадлежит ему и он сколько угодно может прикасаться к ней и гладить ее шелковистые волосы и гладкую кожу. Хотя надо признать, что, наслаждаясь близостью жены, принц почти потерял нить ее рассказа.— Если Хью действительно занимается колдовством, вполне достаточно выдвинуть такое обвинение против него. Что он может противопоставить? Но ты должна рассказать мне, что ты еще делала, если, конечно, есть что рассказывать.Сначала он почувствовал, как Лиат отстранилась. Нет, она по-прежнему осталась в его объятиях, но что-то изменилось, словно между ними появилась какая-то тень.— Зачем?— Чтобы мы были готовы. Чтобы мы могли продумать нашу тактику. Ведь ты затронешь интересы не только Хью. Господь Всемогущий! Я никогда не доверял Вулферу, хотя и не испытывал к нему особой неприязни.— Даже после…Он улыбнулся:— Поверь, трудно ненавидеть человека за тот поступок, которого ты даже не помнишь, а только слышал разные сплетни. Он никогда не пытался причинить мне вред, но постоянно досаждал бесконечными обвинениями по поводу Короны Звезд и мифического заговора моей матери и всего ее рода. Но теперь по крайней мере ясно, почему он заинтересовался тобой: ведь ты — дитя колдунов. Он знает о тебе все или что-то осталось скрыто?— Не все, — отозвалась она. — Я не доверяла ему, несмотря на то что он освободил меня от Хью. Но я не испытывала к нему неприязни. Да и кому я могу доверять? Кто не осудит меня за то, что я есть? Кто не назовет меня колдуньей?— Я.— Неужели? — с горечью спросила она и рассказала о том, как горел дворец в Аугенсбурге. — И это еще не все. По пути в Лавас я точно так же сожгла мост. Я видела тени эльфов в чаще леса. Я говорила с колдуном Аои, и он предложил учить меня. Я столкнулась с дэймонами. Один из них был красив, как ангел, но все равно оставался чудовищем без души — я видела это по его глазам. Он звал меня ужасным голосом, а потом прошел мимо, не заметив, хотя я сидела рядом. Я просто окаменела от страха. Владычица! Я не знаю, кто я и что я. Я не знаю, что скрывал от меня отец!— Тс-с-с! Тише, тише. — Теперь Санглант успокаивал Лиат. Он погладил ее по голове, как маленького ребенка, стараясь утихомирить. — В одном Вулфер прав — тебе надо учиться.— Но кто, ради всего святого, решится меня учить? Кто не станет осуждать и не отдаст под суд церковных иерархов как колдунью?— Может быть, твоя мать?— Вулфер не скажет, где она. И я не доверяю ему.— И не надо.— Я не знаю… Просто не знаю. Так странно было услышать о ней, ведь мы с отцом много лет считали ее мертвой.— Значит, мы должны найти того, кто будет учить тебя, не осуждая и не презирая. Ты похожа на умного и смелого мальчишку, который впервые взял в руки меч, и теперь ему нужен лишь хороший учитель, чтобы развить его способности. Иначе он поранит и себя, и своих друзей.— Санглант, — мягко произнесла она, — почему ты меня не боишься, как другие?Лиат принялась гладить плечи мужа, и через минуту он напрочь забыл, о чем они говорили.— Господи, Лиат! Что ты со мной делаешь?Он рассмеялся, но тут же почувствовал, как она напряглась — она не ожидала услышать его смех. Но Санглант помнил, что между мужчиной и женщиной с сотворения мира никогда не прекращается сложная игра — даже год, проведенный в собачьей стае, не смог заставить его забыть об этом. И принц знал, как справиться с негодованием женщины. 3 Лиат проснулась от охватившего ее странного чувства. Рядом спал Санглант. Он забросил на нее ногу, словно не давая ей встать и уйти. Каким-то образом Лиат почувствовала себя защищенной от всех превратностей судьбы. Это чувство уносило прочь страх и горе.Покой.Где-то вдалеке бушевала гроза. Во дворе запел петух.Санглант вскочил и вытянул вперед руки, словно защищаясь.— Я ничего не вижу! — беспомощно прошептал он.— Все в порядке. Ты не в Генте.— Лиат? — Он дотронулся до нее, а потом сжал в крепких объятиях. — Господи, ты настоящая.— А ты что думал?— В Генте я часто думал о тебе, — выдохнул он. — Я переставал иногда понимать, где сон, а где явь. Но хуже всего были пробуждения, когда я осознавал, что на самом деле я пленник Кровавого Сердца.— Успокойся, — сказала Лиат, целуя его. — Ты на свободе.Санглант тряхнул головой и опрокинулся на кровать, все еще держа Лиат в объятиях. Он всматривался в ее глаза, и Лиат видела, как меняется выражение его лица — изумление, радость, решимость.— Не выходи замуж, — произнес он. Когда-то, еще до осады Гента, он сказал ей эти слова. Затем принц улыбнулся и добавил: — А если выйдешь, то только за меня.— Безрассудство, — пробормотала Лиат.— Что именно?— Этот брак.— Ты уже жалеешь?Она рассмеялась. Лиат просто хотела быть уверена.— Ничего подобного!Наконец влюбленные стали одеваться. Они слышали возню миссис Хильды, шаги солдат на улице, их голоса и смех. Но никто не решался тревожить молодых. Лиат смущенно откинула плотную занавеску, закрывавшую кровать. Санглант спокойно одевался, сосредоточенно о чем-то размышляя.— Ничего. Я не чувствую здесь его запаха.— Какого запаха?— Кровавого Сердца. Он наложил проклятие на того, кто попытается его убить. Стрела, пущенная твоей рукой, покончила с ним.Миссис Хильда предложила им по кружке сидра, а пока они пили, осмотрела сбитые простыни и осталась довольна. Глоток сидра освежил Лиат.— Его проклятие было связано с магией, — сказала она тихо, — а отец защитил меня от магического воздействия. Волшебство не может мне навредить.— Глупости! — отмахнулся он.— Вряд ли. Ты не видел, как за мной охотился дэймон, как он звал меня по имени, но не мог увидеть, хотя я была рядом. И так случалось не один раз.— Ты защищена от магии? Что же это значит?— Твои латы спасают тебя от ударов меча. А меня спасает от колдовства моя защита.Он покачал головой:— Ты помнишь, как умер Кровавое Сердце?Лиат подняла колчан со стрелами.— Как я могу забыть? Когда я увидела тебя в первый раз… — Она замолчала, осознав, что говорит слишком громко. На них смотрели все: дети, взрослые, рабы, даже солдаты, столпившиеся у двери, — они вошли, услышав голос Сангланта. Все-таки не каждый день люди могут посмотреть на королевскую свадьбу.— Да… — смущенно протянул Санглант. Но Лиат поняла, что смутили его не зрители, а воспоминание о Генте и о том, в каком состоянии его нашли Лавастин и Лиат. Принц направился к двери, и Лиат поспешила за ним. Он подошел к трем эйкийским собакам, которые при виде него начали лаять и скулить. Санглант подошел к одной из них и снял с ошейника сумку, в которой лежала Книга Тайн. Но Санглант достал не ее, а золотое ожерелье — знак королевского рода.— Это мой подарок.Все люди принялись восхищаться драгоценностью, но Лиат знала, что только члены королевской семьи могут носить такое украшение.— Я не могу…— Прошу тебя, — прошептал Санглант.Больше у него ничего не было.Лиат взяла ожерелье и замерла.— Но мне нечего подарить тебе… — У нее остались лишь подарки Лавастина и Алана, но ей казалось унизительным передаривать их. Она посмотрела на солдат и сказала: — Я найду для тебя подарок, только дай мне время.Он рассмеялся:— Я научился быть терпеливым. — Он посмотрел на солдат, те ожидали лишь его команды, чтобы вскочить в седла и возвращаться к королю. Громыхнул гром, и на землю упали капли дождя. Жители деревни смотрели на принца. — Что же делать, Лиат? — пробормотал он. — Мне нечем отплатить им за гостеприимство. Я не могу уехать просто так, не отблагодарив их. Такая неблагодарность запятнает не только меня, но и моего отца. — Он выхватил нож и срезал драгоценные камни с кожаной сумки, в которой хранилась Книга Тайн. — Вулфер был прав. У меня ничего нет. Все, что я имею, дал мне отец.Она не знала, что ответить. У нее тоже ничего не было, кроме книги, лошади и оружия. Не лучше ли было отправиться к матери, которая дала бы ей крышу над головой, еду и научила бы всему, что хотела знать Лиат?Возможно.Но вчера она приняла решение и не стала бы его менять, даже если бы и смогла.Выехав из Ферса, они попали под ливень, паромщика не было на месте, и им пришлось укрыться под деревьями и ждать. Лиат закуталась в одеяло как в плащ, пытаясь согреться, а Санглант стоял под дождем и, казалось, наслаждался разбушевавшейся стихией. Он промок до нитки. На темной коже выделялся шрам.— Ты снял ошейник Кровавого Сердца, — произнесла она. Он откинул со лба мокрые волосы.— Думаю, жителям деревни он принесет больше пользы, чем мне. — Принц усмехнулся и принялся подшучивать над солдатами, которые, как и Лиат, забрались под дерево, тщетно пытаясь укрыться от дождя. Скоро они дружно смеялись его шуткам.Их маленькому отряду пришлось переправляться по частям — все люди не могли уместиться на старом пароме. Лошадей пустили вплавь, их веса старая посудина точно не выдержала бы. Санглант и один из солдат переправлялись вместе с лошадьми, и оставшаяся одна Лиат мучительно краснела, выслушивая крепкие солдатские шутки о скачках в брачную ночь.— Прошу вас, — серьезно сказал Санглант, когда выбрался на берег, — не рассказывайте ни о брачной ночи, ни о моей невесте — ей и так нелегко придется при дворе.Сначала солдаты смутились, но вскоре принц уже расспрашивал их о семьях и сражениях, в которых эти люди успели побывать.Дорога превратилась в жидкую грязь, и они продвигались вперед очень медленно. Впрочем, Санглант, казалось, никуда не торопился. Лиат, по правде говоря, тоже. Чем ближе они подъезжали к городу, тем больше она нервничала. Но как ни откладывай, а к полудню они добрались до Верлиды. Даже с дороги была видна суета у ворот.Часовые при виде Сангланта радостно закричали:— Принц Санглант, вы вернулись!— Что происходит? — спросил Санглант, указывая на всадников, толпившихся во дворе. Слуги тащили визжащих поросят, которым, судя по всему, скоро предстояло украсить собой королевский стол.— Они прибыли час назад, мой лорд! — доложил один из часовых.— Кто?Затрубил рог, и вперед выехали всадники, чью одежду украшало изображение сокола.Санглант рассмеялся:— Госпожа удача сегодня с нами! Мой отец будет слишком занят, чтобы помнить еще и обо мне.Сокол был символом герцогства Вейланд. Значит, ко двору наконец-то прибыл герцог Конрад. 4 Итак, герцог Конрад наконец прибыл ко двору короля Генриха.Король был в скверном настроении, и виной этому послужило внезапное исчезновение Сангланта. Росвита стала беспокоиться о судьбе герцога, когда увидела мрачную усмешку Генриха, узнавшего, что Конрад приезжает примерно в три часа пополудни. Услышав новости, он тотчас ушел молиться и не вышел из часовни до полудня. По заведенному им обычаю, в дни официальных приемов, когда он возлагал на голову корону, Генрих проводил первую половину дня в постах и молитвах.— Будет какая-нибудь церемония? — спросил брат Константин, которому лишь однажды довелось видеть короля в парадном облачении.Брат Фортунатус задумчиво покачал головой.— Король готовится предстать величественным монархом, а это означает только одно — немилость. — Фортунатус прищелкнул пальцами. — Бедный Конрад.— Бедный? — возмутилась Амабилия. — Ты что же, считаешь герцога Конрада дураком? Мне так не кажется.Действительно, герцог дураком отродясь не был. Он въехал в ворота во главе великолепной процессии, как и подобает человеку его положения. А рядом с ним ехала принцесса Теофану на белой лошади, в роскошном платье — судя по всему, это был подарок Конрада. Слава Богу, выглядела она прекрасно — веселая, оживленная и хорошенькая.Только сейчас, увидев ее, Росвита поняла, насколько ей не хватало спокойных, иногда ироничных комментариев принцессы о том, что происходило при дворе.Из-за шума, поднявшегося при появлении Сангланта, Росвита едва не пропустила письмо от матери Ротгард. В нем говорилось о злобных волшебниках, которые скрываются среди придворных. Монахиня не называла имен, возможно, она их и не знала, к тому же письмо писалось уже давно, когда Теофану была смертельно больна, но Росвита узнала изображенную на пергаменте пантеру. Только маркграфиня Австры и Ольсатии использовала этот символ.«Это дело церковное, — писала мать Ротгард после того, как перечислила свои подозрения и возможные волшебные способности, которые мог скрывать в себе придворный колдун. — Никому о письме, никому, пока не приедет сестра Анна, чьи знания и разумение выше всяких похвал. Без ее помощи и опыта ты не справишься с этим магом. Сестра Анна поддержит тебя, и вы решите, что предпринять, если, разумеется, найдете волшебника. В любом случае, король не может разбираться с этим делом».Росвита не осмелилась показать письмо ни Амабилии, ни Фортунатусу. Теперь ей придется ждать окончания церемонии, чтобы поговорить с Теофану наедине.Король встретил Конрада, как и подобает королю: на голове у него сверкала драгоценными камнями корона, в руке он держал скипетр, а вокруг трона стояли самые знатные люди королевства. Весь двор был запружен людьми, а поскольку все они не смогли бы уместиться в зале, трон пришлосьвынести на улицу и установить на наскоро сколоченном помосте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39