Она – принцесса Тюдор, а он – всего лишь безродный уэльский моряк. В мыслях о девушке не было ничего общего с болезненными воспоминаниями о Касильде, которые он все еще хранил в своем сердце. Ему совершенно не стоило целовать Энни Блайт!
Эван с любопытством рассматривал поросшие сосновыми лесами горные кряжи. Влажный воздух джунглей сменился хрустящей свежестью гор. Ночью на небе зажглись бесчисленные яркие звезды, посылавшие на землю молочный свет.
Когда они достигли водораздела Кордильер, кимаруны пригласили их в маленькую горную деревушку. Во главе с Дрейком отряд оказался за глинобитными стенами поселения. Англичане с интересом рассматривали туземцев. Настороженно мужчины выступили вперед, как бы защищая женщин и детей. Даже когда Рико сообщил, что белые люди – союзники, напряжение не исчезло.
– Да их же в десять раз больше, чем нас, – зашептал Робби Пайк, потянувшись за кинжалом. – Нам отсюда живыми не уйти. Эти черные дьяволы заманили нас в ловушку, чтобы убить. Предлагаю напасть первыми.
Эван схватил, его за запястье и сжал с такой силой, что Пайк вскрикнул от боли.
– Хватит, Робби, – сквозь зубы процедил Эван. – Если ты сделаешь хоть одно угрожающее движение, направленное против этих людей, я сам тебя убью.
– Хорошо сказано, Эван.
Дрейк вышел вперед, снял свою шляпу и низко поклонился туземцам. Он поприветствовал их на плохом испанском, но те смотрели на него молча, не выказывая никаких чувств. Но, когда он достал отличный, с костяной ручкой, нож и подал его одному из воинов, стена недоверия постепенно стала рушиться. Вскоре улыбки Дрейка окончательно развеяли их робость, и они начали возбужденно переговариваться. Многим не терпелось высказать свою ненависть к испанцам. Они показывали шрамы и клейма, полученные ими в неволе, до побега.
Приняв бутыль из тыквы, наполненную нектаром гуавы, Дрейк хлопнул Рико по плечу:
– Ты и твой народ – лучшие друзья, которых только может пожелать человек.
– Ты относишься к нам как к братьям, уважаешь наши обычаи. Ты заслужил доверие кимарунов, – Рико устремил на Эвана понимающий взгляд.
– Клянусь Богом, наш союз принесет смерть испанцам, – заверил его Дрейк.
– Пойдемте, – Рико подошел и жестом пригласил Дрейка и Эвана следовать за ним на край деревни. – Я хочу вам кое-что показать.
Дрейк и Эван обменялись взглядами. По горящим глазам Дрейка Эван понял, что друг его ожидал увидеть спрятанные сокровища испанцев. Но кому, как не Эвану, было знать, что кимаруны не ценили золота, оно не могло утолить их голода или успокоить их души. Рико привел их к дереву невероятных размеров. Три человека, взявшись за руки, с трудом могли бы обхватить его ствол. В стволе были вырублены ступени. Высоко, в темноте переплетавшихся ветвей, покоилась платформа, сделанная из связанных между собой жердей. С этой высоты кимарунам открывался широкий вид на окрестности, на многие мили вокруг.
Эван вслед за Дрейком и Рико вскарабкался на платформу, и его охватило возбуждение. Мужчины стояли высоко на дереве, и прохладный горный ветер трепал им волосы. Перед ними волнующимся морем расстилалась широкая зеленая долина. Воздух был так чист, что Эвану сначала показалось, будто он видит то место, где они оставили «Паско». Интересно, подумал он, что делает сейчас Энни, что занимает ее мысли?
Но он тут же постарался отогнать от себя этот вздор.
– Посмотрите сюда, – Рико подошел к западному краю платформы и отодвинул мешающую обзору ветку.
Эван взглянул, и у него захватило дух. За горами, деревьями и долинами поблескивало туманное синее марево.
Тихий океан.
Огромный, бесконечный, с извивающейся по краям линией горизонта, он был далек и необъятен.
Эван почувствовал внутреннее волнение. Открывшийся взору вид притягивал его, подобно магниту.
Услышав позади глухой стук, он обернулся. Это Дрейк упал на колени. Он протянул руки на запад, и в глазах его засветилось нескрываемое удивление.
– Эван! – сдавленным шепотом проговорил он. – Это великое южное море! Величайший из океанов!
– Да, Фрэнсис. Мы первые из англичан, кто видит это.
Дрейк, сжав кулак, взметнул руку к небу.
– Я призываю Господа в свидетели. Когда-нибудь настанет день, и я переплыву этот океан. Пусть этот обет связывает меня до тех пор, пока я не добьюсь успеха.
Эван тоже почувствовал, как по нему прокатилась волна возбуждения, и жажда приключений с новой силой охватила его. Его рука вслед за рукой Дрейка взметнулась вверх и застыла рядом с ней.
– И до тех пор, пока ты не прогонишь меня, я буду следовать за тобой, Фрэнсис. Господи, благослови!
Поросшие деревьями горы укрывали пиратов два дня, пока те спускались в долины Панамы. Затем перед ними раскинулись пампасы – бескрайнее море травы, представляющее для них большую опасность, так как ничто больше не скрывало их передвижение. У Эвана ныли ноги и спина. Они шли, пригнувшись, нагруженные провизией и оружием, опасаясь испанских постов. Люди истекали потом и еле переводили дыхание. Нещадно палило солнце. Не прекращающийся ни днем, ни ночью ветер колыхал высокую пожухлую траву.
– Думаю, мы заблудились, – пробормотал Робби Пайк. – Не вижу на горизонте никакого сияющего золотом города, – он надолго приложился к фляге с огненной водой. – По-моему, эти кимаруны ведут нас не туда, куда надо.
Эван повернулся к нему и оскалился:
– Полегче с выпивкой, мистер Пайк. Мы уже близко. Тебе еще понадобятся мозги.
– Близко, – проворчал Пайк. – Скажи-ка, когда ты успел стать знатоком Испанской империи? – на его мокрых губах заиграла ехидная ухмылка. – А, твоя маленькая шлюшка, да? Это она шепчет тебе на ухо секреты империи, когда вы развлекаетесь?
Эван ударил его кулаком в челюсть. Пайк пошатнулся и рухнул на землю. Остальные, окружив их, не вмешивались, с явным интересом наблюдая за поединком. Пайк явно был готов к кулачному бою, но Эван не собирался задерживаться из-за этого и, нагнувшись, потянул его за шиворот.
– Вставай, – сквозь зубы процедил он и подтолкнул Робби.
Тот застонал, обеими руками схватившись за челюсть.
– Ты ранил меня.
– С тобой еще не то будет, если ты еще раз хотя бы подумаешь об этой девушке.
На вершине холма Пайк споткнулся и повалился на колени. Эван за волосы приподнял его голову:
– Смотрите, мистер Пайк, быть может, это удовлетворит вас?
Пайк, прищурившись, взглянул на волнующуюся травой пампу. Над океаном травы струился водянистый жар.
– Хвала небесам, – в изумлении проговорил он.
Там, вдали, поднимался сверкающий город.
Чтобы не портить первого впечатления, Эван отпустил Пайка и отошел от него.
В нестерпимо синее небо устремились шпили и башни Панамы. В бухте стояло много кораблей, предназначенных, по-видимому, для доставки сокровищ из Перу.
– Потрясающе! – восторженно прошептал Дрейк. – Более впечатляюще, чем я мог себе представить. Клянусь Богом, Эван, мы наполним сундуки Англии таким количеством золота, о котором наша королева и не мечтала. – С этими словами он хлопнул Эвана по плечу.
– Наша королева многое способна себе вообразить… – возразил Эван.
Дрейк жестом подозвал к себе Рико и кимарунов.
– Кто-то должен пойти в город сегодня ночью. Нам нужны последние сведения о караване.
Кимаруны понимающе переглянулись и быстро заговорили на своем языке.
Наконец вперед шагнул сам Рико:
– Я пойду, англичанин.
– Я с тобой, – тут же отозвался Эван.
Когда они спускались с холма, Эван спросил Рико:
– Что говорили твои люди, почему не было добровольцев?
Рико не спускал с города мрачного взгляда.
– Потому что идти в Панаму – самоубийство.
Родриго стоял у окна своей комнаты и смотрел в ночь. Все было тихо. В районе бухты светились огнем только несколько окон. На покачивающихся на воде кораблях поблескивали кормовые фонари. Скоро город будет оживленным и днем, и ночью, потому что в Номбре-де-Диос вот-вот должен прибыть корабль из Панамы.
Обычно он с нетерпением ждал этого события, но теперь вдруг подумал о том, что, по сути дела, испанцы грабят Новый Свет. Они, как скопище муравьев, роют сокровища на рудниках Потоси и Перу, нагружают горы драгоценных металлов на корабли и потом переправляют их в Панаму. Там золото и серебро превращают в слитки – бесценные кирпичики, добытые из земли трудом рабов, переправляемые затем по перешейку. Да, их труд значит не больше мышиной суеты.
В сердце Родриго поселилась тоска. Вот уже полгода он мечется по побережью, обыскивая корабли, посылая распоряжения, допрашивая контрабандистов, чтобы хоть что-нибудь узнать об Энни. Но все его усилия пока не принесли никаких результатов, а отряд нанятых им солдат занимался только тем, что набивал свои желудки пищей, запивая ее добрым вином.
– Прости меня, Филипп, – прошептал он в пустоту ночи. – Я потерял девочку. Ты доверил мне свою дочь, а я ее потерял.
Родриго ударил кулаком по подоконнику, на него посыпалась пыль штукатурки; Казалось, что Энни просто исчезла с лица земли, как пушинка, подхваченная порывом ветра.
Английские пираты похитили девушку в ночь нападения на город, и Родриго лихорадочно искал ответ на один-единственный вопрос: откуда они узнали, кто она, ведь он и Энни были предельно осторожны, меняя место жительства, они ни словом ни с кем не обмолвились о ее происхождении.
И все же кто-то обнаружил, что Энни состоит в родстве с Елизаветой Английской. Эта мысль вызвала у Родриго воспоминания, от которых мурашки побежали по спине: разоренная усадьба Гема-дель-Мар в Санто-Доминго. Возможно, некто обнаружил там какую-то подсказку, которая помогла разгадать и всю головоломку в целом.
– Ты никому не рассказывал об этом, Филипп? – вслух спросил Родриго. – Я знаю, это на тебя не похоже, тем более, что речь шла о жизни твоих близких. Но не представляю себе, как еще они могли узнать ее секрет.
Воспользовавшись знанием дипломатического шифра, Родриго послал письмо испанскому послу в Англии… Он молил Господа, чтобы ответ на его депешу пришел как можно быстрее. Может быть, в Англии уже появился незнакомец с огненно-рыжими волосами, или незнакомка.
Внезапно его охватил ужас. Что, если… Он попытался отогнать эту мысль, но не смог. Что, если английские пираты были посланы, чтобы убить Энни? Незаконные наследники трона редко живут спокойно. Эта мысль изводила его. Англия, не моргнув глазом, пошла на казнь леди Джейн Грей, хотя ей было всего шестнадцать лет. Бедная благочестивая девочка, подталкиваемая к трону интригами своих расчетливых родителей.
Энни вряд ли сможет удостоиться большей чести. Возможно, хищники уже обглодали ее кости, и они белеют где-то под жаром тропического солнца…
Охваченный бессильным гневом, Родриго схватил кубок и бросил его об стену. С металлическим звоном тот упал на пол. В этом звуке выразилось все отчаяние Родриго.
Через несколько минут дверь отворилась, и в комнату вошла Валерия. На ней было легкое платье из неотбеленного хлопка. Не сейчас! Родриго хотелось закричать на нее. Только не сейчас, когда он почти не в силах контролировать себя.
Она плавно пересекла комнату и не спеша подняла погнувшийся кубок. Осторожно поставив его на стол, сказала:
– Поговори со мной, Родриго!
– Я не хочу разговаривать.
Она бросила на него гневный взгляд и подошла ближе:
– А я хочу. Вот уже несколько месяцев я не существую для тебя.
– Прости меня. Ты думаешь, я должен переносить исчезновение Энни легко и радостно.
Она вошла в пятно света, сочившегося сквозь полуприкрытые ставни. От сна ее большие глаза слегка, припухли, густые блестящие волосы волнами падали на плечи и грудь. Загадка ее женского очарования уже давно превратилась для Родриго в медленную пытку.
Родриго посмотрел на Валерию – прекрасную незнакомку, с которой старался не сближаться с тех пор, как увидел впервые.
– Черт возьми, Родриго! – взорвалась она. – Ты думаешь, я не волнуюсь за Энни? Я любила девочку. Мне нравился ее живой ум и добрый характер. Мне очень ее не хватает.
– И ты считаешь, если мы будем плакать друг другу в жилетку, это нам поможет?
– Нет. Но если мы поговорим спокойно, жизнь может стать терпимой.
С Валерией жизнь никогда не будет спокойной. Желание обладать ею сжигало Родриго, испепеляло душу. Вместе с тем он был уверен, что она никогда не будет принадлежать ему. Не физически – на физическую близость Валерия была готова, он это видел, стоило только попросить, – а духовно. Но он никогда не сможет пойти на это с ней. Ему было мало просто переспать с ней. Впервые в жизни ему нужно было от женщины нечто большее, чем несколько часов удовольствия. Кроме близости физической, ему нужна была и близость духовная. Кроме того, он был напуган тем, что желал этого исключительно с Валерией.
– Отправляйся спать, – произнес он.
– Я не уйду, пока ты не объяснишь, почему не можешь разговаривать со мной, почему не можешь находиться рядом? Клянусь, ты даже со слугами более любезен.
– А почему вы думаете, – подчеркнуто официальным тоном выдавил из себя Родриго, переходя на «вы», – что вы в этом доме значите больше, чем слуга?
В бледном лунном свете ему было видно, что Валерия побледнела как полотно.
– Я значу меньше, это для меня очевидно.
Очень медленно она отвернулась от него, но не успела сделать и шага, как Родриго развернул ее и заключил в свои объятия. Ее тело оказалось призывно мягким и опасно податливым.
– Ай, mujer, – прошептал он, вдыхая аромат ее распущенных волос. – Я не могу больше притворяться, – прошептал он. – Я хочу вас.
Валерия отстранилась и строго посмотрела на него:
– Это и есть причина вашей жестокости? Вашей отстраненности?
Он провел пальцем по ее плечам и рукам:
– Вы сводите меня с ума, Валерия.
У нее на губах появилась лукавая улыбка.
– Поверьте, это никогда не входило в мои намерения. Хотя, должна заметить, это интересное положение.
Родриго отдернул руки от ее руки, будто обжегся.
– Уходите, – хрипло сказал он. – Уходите скорее, пока я не попросил вас остаться.
– И заставить вас гадать, каким был бы мой ответ?
Родриго резко отвернулся и уставился в окно. Ему было нестерпимо больно видеть ее, ее огромные мягкие глаза и себя со всеми недостатками, отражающегося в них.
– Будьте вы прокляты, – пробормотал он.
– Почему? – не унималась она. – Почему вы проклинаете меня?
– Да потому, что вы достойнейшая женщина, и если я хотя бы один раз поцелую вас, то мне мало будет переспать с вами, я захочу, чтобы вы остались со мной навсегда, – и, прежде чем успел остановиться, он выпалил, – как моя жена.
– А почему вы думаете, – еле слышно прошептала Валерия, – что я откажусь стать вашей женой?
Он повернулся и в изумлении посмотрел на нее:
– Но вы же еврейка.
Она гордо вскинула голову:
– Но я еще и женщина, и хотя люблю свою веру, знаю, в каком мире живу.
– Вы хотите сказать, – в горле у Родриго пересохло, ему было трудно говорить, – вы хотите сказать, что откажетесь от своей веры ради того, чтобы выйти за меня замуж?
Она иронично улыбнулась:
– Не в этой жизни.
Он окаменел, хотя внутри у него бушевал пожар.
– Ваши условия, Валерия?
– Я бы никогда не попросила вас отказаться от своей веры. Думаю, будет только справедливо, если и вы не станете просить меня об этом. Если вы женитесь на мне, то возьмете в жены еврейку, вот и все, – она легонько прикоснулась к его рукаву. – Я понимаю, как это будет опасно для нас, для наших детей. Вы должны очень сильно хотеть этого, чтобы рисковать своим будущим.
Как во сне, Родриго взял Валерию за руку и поднес ее к губам. Жарко поцеловав ее ладонь, он услышал собственный голос:
– Да, пусть будет именно так.
– Но… Родриго…
Где-то в доме послышался скрип дверных петель. Родриго напрягся и почувствовал, что Валерия тоже вслушивается. У него по спине побежали мурашки.
– Оставайтесь здесь, – шепнул он.
Взяв в руки кинжал, он бесшумно выскользнул за дверь и начал спускаться по темной лестнице.
«Скорее всего, кто-нибудь из слуг или солдат захотел перекусить ночью, или…», – успокаивал он себя. Кровь гулко пульсировала в висках.
В дальнем конце дома Родриго услышал легкие шаги. Держась в тени, он, направился в узкий с низким потолком коридор. Он миновал гостиную, где вместе с Валерией они провели немало приятных часов, когда Энни была еще с ними и они не испытывали в присутствии друг друга неловкости, прошел мимо кабинета, где все его бумаги лежали беспорядочными кипами, потому что кроме Энни некому было привести их в порядок.
Наконец в дверях, ведущих во внутренний двор, Родриго увидел темную, закутанную в плащ фигуру непрошеного гостя, пробирающегося к задней лестнице, ведущую комнату Валерии.
От ужаса у него кровь застыла в жилах. Неужели Инквизиция все-таки выследила ее?
Он опустил кинжал, чтобы блеск клинка не выдал его. Когда человек подошел к нижней ступени, Родриго бросился на неизвестного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Эван с любопытством рассматривал поросшие сосновыми лесами горные кряжи. Влажный воздух джунглей сменился хрустящей свежестью гор. Ночью на небе зажглись бесчисленные яркие звезды, посылавшие на землю молочный свет.
Когда они достигли водораздела Кордильер, кимаруны пригласили их в маленькую горную деревушку. Во главе с Дрейком отряд оказался за глинобитными стенами поселения. Англичане с интересом рассматривали туземцев. Настороженно мужчины выступили вперед, как бы защищая женщин и детей. Даже когда Рико сообщил, что белые люди – союзники, напряжение не исчезло.
– Да их же в десять раз больше, чем нас, – зашептал Робби Пайк, потянувшись за кинжалом. – Нам отсюда живыми не уйти. Эти черные дьяволы заманили нас в ловушку, чтобы убить. Предлагаю напасть первыми.
Эван схватил, его за запястье и сжал с такой силой, что Пайк вскрикнул от боли.
– Хватит, Робби, – сквозь зубы процедил Эван. – Если ты сделаешь хоть одно угрожающее движение, направленное против этих людей, я сам тебя убью.
– Хорошо сказано, Эван.
Дрейк вышел вперед, снял свою шляпу и низко поклонился туземцам. Он поприветствовал их на плохом испанском, но те смотрели на него молча, не выказывая никаких чувств. Но, когда он достал отличный, с костяной ручкой, нож и подал его одному из воинов, стена недоверия постепенно стала рушиться. Вскоре улыбки Дрейка окончательно развеяли их робость, и они начали возбужденно переговариваться. Многим не терпелось высказать свою ненависть к испанцам. Они показывали шрамы и клейма, полученные ими в неволе, до побега.
Приняв бутыль из тыквы, наполненную нектаром гуавы, Дрейк хлопнул Рико по плечу:
– Ты и твой народ – лучшие друзья, которых только может пожелать человек.
– Ты относишься к нам как к братьям, уважаешь наши обычаи. Ты заслужил доверие кимарунов, – Рико устремил на Эвана понимающий взгляд.
– Клянусь Богом, наш союз принесет смерть испанцам, – заверил его Дрейк.
– Пойдемте, – Рико подошел и жестом пригласил Дрейка и Эвана следовать за ним на край деревни. – Я хочу вам кое-что показать.
Дрейк и Эван обменялись взглядами. По горящим глазам Дрейка Эван понял, что друг его ожидал увидеть спрятанные сокровища испанцев. Но кому, как не Эвану, было знать, что кимаруны не ценили золота, оно не могло утолить их голода или успокоить их души. Рико привел их к дереву невероятных размеров. Три человека, взявшись за руки, с трудом могли бы обхватить его ствол. В стволе были вырублены ступени. Высоко, в темноте переплетавшихся ветвей, покоилась платформа, сделанная из связанных между собой жердей. С этой высоты кимарунам открывался широкий вид на окрестности, на многие мили вокруг.
Эван вслед за Дрейком и Рико вскарабкался на платформу, и его охватило возбуждение. Мужчины стояли высоко на дереве, и прохладный горный ветер трепал им волосы. Перед ними волнующимся морем расстилалась широкая зеленая долина. Воздух был так чист, что Эвану сначала показалось, будто он видит то место, где они оставили «Паско». Интересно, подумал он, что делает сейчас Энни, что занимает ее мысли?
Но он тут же постарался отогнать от себя этот вздор.
– Посмотрите сюда, – Рико подошел к западному краю платформы и отодвинул мешающую обзору ветку.
Эван взглянул, и у него захватило дух. За горами, деревьями и долинами поблескивало туманное синее марево.
Тихий океан.
Огромный, бесконечный, с извивающейся по краям линией горизонта, он был далек и необъятен.
Эван почувствовал внутреннее волнение. Открывшийся взору вид притягивал его, подобно магниту.
Услышав позади глухой стук, он обернулся. Это Дрейк упал на колени. Он протянул руки на запад, и в глазах его засветилось нескрываемое удивление.
– Эван! – сдавленным шепотом проговорил он. – Это великое южное море! Величайший из океанов!
– Да, Фрэнсис. Мы первые из англичан, кто видит это.
Дрейк, сжав кулак, взметнул руку к небу.
– Я призываю Господа в свидетели. Когда-нибудь настанет день, и я переплыву этот океан. Пусть этот обет связывает меня до тех пор, пока я не добьюсь успеха.
Эван тоже почувствовал, как по нему прокатилась волна возбуждения, и жажда приключений с новой силой охватила его. Его рука вслед за рукой Дрейка взметнулась вверх и застыла рядом с ней.
– И до тех пор, пока ты не прогонишь меня, я буду следовать за тобой, Фрэнсис. Господи, благослови!
Поросшие деревьями горы укрывали пиратов два дня, пока те спускались в долины Панамы. Затем перед ними раскинулись пампасы – бескрайнее море травы, представляющее для них большую опасность, так как ничто больше не скрывало их передвижение. У Эвана ныли ноги и спина. Они шли, пригнувшись, нагруженные провизией и оружием, опасаясь испанских постов. Люди истекали потом и еле переводили дыхание. Нещадно палило солнце. Не прекращающийся ни днем, ни ночью ветер колыхал высокую пожухлую траву.
– Думаю, мы заблудились, – пробормотал Робби Пайк. – Не вижу на горизонте никакого сияющего золотом города, – он надолго приложился к фляге с огненной водой. – По-моему, эти кимаруны ведут нас не туда, куда надо.
Эван повернулся к нему и оскалился:
– Полегче с выпивкой, мистер Пайк. Мы уже близко. Тебе еще понадобятся мозги.
– Близко, – проворчал Пайк. – Скажи-ка, когда ты успел стать знатоком Испанской империи? – на его мокрых губах заиграла ехидная ухмылка. – А, твоя маленькая шлюшка, да? Это она шепчет тебе на ухо секреты империи, когда вы развлекаетесь?
Эван ударил его кулаком в челюсть. Пайк пошатнулся и рухнул на землю. Остальные, окружив их, не вмешивались, с явным интересом наблюдая за поединком. Пайк явно был готов к кулачному бою, но Эван не собирался задерживаться из-за этого и, нагнувшись, потянул его за шиворот.
– Вставай, – сквозь зубы процедил он и подтолкнул Робби.
Тот застонал, обеими руками схватившись за челюсть.
– Ты ранил меня.
– С тобой еще не то будет, если ты еще раз хотя бы подумаешь об этой девушке.
На вершине холма Пайк споткнулся и повалился на колени. Эван за волосы приподнял его голову:
– Смотрите, мистер Пайк, быть может, это удовлетворит вас?
Пайк, прищурившись, взглянул на волнующуюся травой пампу. Над океаном травы струился водянистый жар.
– Хвала небесам, – в изумлении проговорил он.
Там, вдали, поднимался сверкающий город.
Чтобы не портить первого впечатления, Эван отпустил Пайка и отошел от него.
В нестерпимо синее небо устремились шпили и башни Панамы. В бухте стояло много кораблей, предназначенных, по-видимому, для доставки сокровищ из Перу.
– Потрясающе! – восторженно прошептал Дрейк. – Более впечатляюще, чем я мог себе представить. Клянусь Богом, Эван, мы наполним сундуки Англии таким количеством золота, о котором наша королева и не мечтала. – С этими словами он хлопнул Эвана по плечу.
– Наша королева многое способна себе вообразить… – возразил Эван.
Дрейк жестом подозвал к себе Рико и кимарунов.
– Кто-то должен пойти в город сегодня ночью. Нам нужны последние сведения о караване.
Кимаруны понимающе переглянулись и быстро заговорили на своем языке.
Наконец вперед шагнул сам Рико:
– Я пойду, англичанин.
– Я с тобой, – тут же отозвался Эван.
Когда они спускались с холма, Эван спросил Рико:
– Что говорили твои люди, почему не было добровольцев?
Рико не спускал с города мрачного взгляда.
– Потому что идти в Панаму – самоубийство.
Родриго стоял у окна своей комнаты и смотрел в ночь. Все было тихо. В районе бухты светились огнем только несколько окон. На покачивающихся на воде кораблях поблескивали кормовые фонари. Скоро город будет оживленным и днем, и ночью, потому что в Номбре-де-Диос вот-вот должен прибыть корабль из Панамы.
Обычно он с нетерпением ждал этого события, но теперь вдруг подумал о том, что, по сути дела, испанцы грабят Новый Свет. Они, как скопище муравьев, роют сокровища на рудниках Потоси и Перу, нагружают горы драгоценных металлов на корабли и потом переправляют их в Панаму. Там золото и серебро превращают в слитки – бесценные кирпичики, добытые из земли трудом рабов, переправляемые затем по перешейку. Да, их труд значит не больше мышиной суеты.
В сердце Родриго поселилась тоска. Вот уже полгода он мечется по побережью, обыскивая корабли, посылая распоряжения, допрашивая контрабандистов, чтобы хоть что-нибудь узнать об Энни. Но все его усилия пока не принесли никаких результатов, а отряд нанятых им солдат занимался только тем, что набивал свои желудки пищей, запивая ее добрым вином.
– Прости меня, Филипп, – прошептал он в пустоту ночи. – Я потерял девочку. Ты доверил мне свою дочь, а я ее потерял.
Родриго ударил кулаком по подоконнику, на него посыпалась пыль штукатурки; Казалось, что Энни просто исчезла с лица земли, как пушинка, подхваченная порывом ветра.
Английские пираты похитили девушку в ночь нападения на город, и Родриго лихорадочно искал ответ на один-единственный вопрос: откуда они узнали, кто она, ведь он и Энни были предельно осторожны, меняя место жительства, они ни словом ни с кем не обмолвились о ее происхождении.
И все же кто-то обнаружил, что Энни состоит в родстве с Елизаветой Английской. Эта мысль вызвала у Родриго воспоминания, от которых мурашки побежали по спине: разоренная усадьба Гема-дель-Мар в Санто-Доминго. Возможно, некто обнаружил там какую-то подсказку, которая помогла разгадать и всю головоломку в целом.
– Ты никому не рассказывал об этом, Филипп? – вслух спросил Родриго. – Я знаю, это на тебя не похоже, тем более, что речь шла о жизни твоих близких. Но не представляю себе, как еще они могли узнать ее секрет.
Воспользовавшись знанием дипломатического шифра, Родриго послал письмо испанскому послу в Англии… Он молил Господа, чтобы ответ на его депешу пришел как можно быстрее. Может быть, в Англии уже появился незнакомец с огненно-рыжими волосами, или незнакомка.
Внезапно его охватил ужас. Что, если… Он попытался отогнать эту мысль, но не смог. Что, если английские пираты были посланы, чтобы убить Энни? Незаконные наследники трона редко живут спокойно. Эта мысль изводила его. Англия, не моргнув глазом, пошла на казнь леди Джейн Грей, хотя ей было всего шестнадцать лет. Бедная благочестивая девочка, подталкиваемая к трону интригами своих расчетливых родителей.
Энни вряд ли сможет удостоиться большей чести. Возможно, хищники уже обглодали ее кости, и они белеют где-то под жаром тропического солнца…
Охваченный бессильным гневом, Родриго схватил кубок и бросил его об стену. С металлическим звоном тот упал на пол. В этом звуке выразилось все отчаяние Родриго.
Через несколько минут дверь отворилась, и в комнату вошла Валерия. На ней было легкое платье из неотбеленного хлопка. Не сейчас! Родриго хотелось закричать на нее. Только не сейчас, когда он почти не в силах контролировать себя.
Она плавно пересекла комнату и не спеша подняла погнувшийся кубок. Осторожно поставив его на стол, сказала:
– Поговори со мной, Родриго!
– Я не хочу разговаривать.
Она бросила на него гневный взгляд и подошла ближе:
– А я хочу. Вот уже несколько месяцев я не существую для тебя.
– Прости меня. Ты думаешь, я должен переносить исчезновение Энни легко и радостно.
Она вошла в пятно света, сочившегося сквозь полуприкрытые ставни. От сна ее большие глаза слегка, припухли, густые блестящие волосы волнами падали на плечи и грудь. Загадка ее женского очарования уже давно превратилась для Родриго в медленную пытку.
Родриго посмотрел на Валерию – прекрасную незнакомку, с которой старался не сближаться с тех пор, как увидел впервые.
– Черт возьми, Родриго! – взорвалась она. – Ты думаешь, я не волнуюсь за Энни? Я любила девочку. Мне нравился ее живой ум и добрый характер. Мне очень ее не хватает.
– И ты считаешь, если мы будем плакать друг другу в жилетку, это нам поможет?
– Нет. Но если мы поговорим спокойно, жизнь может стать терпимой.
С Валерией жизнь никогда не будет спокойной. Желание обладать ею сжигало Родриго, испепеляло душу. Вместе с тем он был уверен, что она никогда не будет принадлежать ему. Не физически – на физическую близость Валерия была готова, он это видел, стоило только попросить, – а духовно. Но он никогда не сможет пойти на это с ней. Ему было мало просто переспать с ней. Впервые в жизни ему нужно было от женщины нечто большее, чем несколько часов удовольствия. Кроме близости физической, ему нужна была и близость духовная. Кроме того, он был напуган тем, что желал этого исключительно с Валерией.
– Отправляйся спать, – произнес он.
– Я не уйду, пока ты не объяснишь, почему не можешь разговаривать со мной, почему не можешь находиться рядом? Клянусь, ты даже со слугами более любезен.
– А почему вы думаете, – подчеркнуто официальным тоном выдавил из себя Родриго, переходя на «вы», – что вы в этом доме значите больше, чем слуга?
В бледном лунном свете ему было видно, что Валерия побледнела как полотно.
– Я значу меньше, это для меня очевидно.
Очень медленно она отвернулась от него, но не успела сделать и шага, как Родриго развернул ее и заключил в свои объятия. Ее тело оказалось призывно мягким и опасно податливым.
– Ай, mujer, – прошептал он, вдыхая аромат ее распущенных волос. – Я не могу больше притворяться, – прошептал он. – Я хочу вас.
Валерия отстранилась и строго посмотрела на него:
– Это и есть причина вашей жестокости? Вашей отстраненности?
Он провел пальцем по ее плечам и рукам:
– Вы сводите меня с ума, Валерия.
У нее на губах появилась лукавая улыбка.
– Поверьте, это никогда не входило в мои намерения. Хотя, должна заметить, это интересное положение.
Родриго отдернул руки от ее руки, будто обжегся.
– Уходите, – хрипло сказал он. – Уходите скорее, пока я не попросил вас остаться.
– И заставить вас гадать, каким был бы мой ответ?
Родриго резко отвернулся и уставился в окно. Ему было нестерпимо больно видеть ее, ее огромные мягкие глаза и себя со всеми недостатками, отражающегося в них.
– Будьте вы прокляты, – пробормотал он.
– Почему? – не унималась она. – Почему вы проклинаете меня?
– Да потому, что вы достойнейшая женщина, и если я хотя бы один раз поцелую вас, то мне мало будет переспать с вами, я захочу, чтобы вы остались со мной навсегда, – и, прежде чем успел остановиться, он выпалил, – как моя жена.
– А почему вы думаете, – еле слышно прошептала Валерия, – что я откажусь стать вашей женой?
Он повернулся и в изумлении посмотрел на нее:
– Но вы же еврейка.
Она гордо вскинула голову:
– Но я еще и женщина, и хотя люблю свою веру, знаю, в каком мире живу.
– Вы хотите сказать, – в горле у Родриго пересохло, ему было трудно говорить, – вы хотите сказать, что откажетесь от своей веры ради того, чтобы выйти за меня замуж?
Она иронично улыбнулась:
– Не в этой жизни.
Он окаменел, хотя внутри у него бушевал пожар.
– Ваши условия, Валерия?
– Я бы никогда не попросила вас отказаться от своей веры. Думаю, будет только справедливо, если и вы не станете просить меня об этом. Если вы женитесь на мне, то возьмете в жены еврейку, вот и все, – она легонько прикоснулась к его рукаву. – Я понимаю, как это будет опасно для нас, для наших детей. Вы должны очень сильно хотеть этого, чтобы рисковать своим будущим.
Как во сне, Родриго взял Валерию за руку и поднес ее к губам. Жарко поцеловав ее ладонь, он услышал собственный голос:
– Да, пусть будет именно так.
– Но… Родриго…
Где-то в доме послышался скрип дверных петель. Родриго напрягся и почувствовал, что Валерия тоже вслушивается. У него по спине побежали мурашки.
– Оставайтесь здесь, – шепнул он.
Взяв в руки кинжал, он бесшумно выскользнул за дверь и начал спускаться по темной лестнице.
«Скорее всего, кто-нибудь из слуг или солдат захотел перекусить ночью, или…», – успокаивал он себя. Кровь гулко пульсировала в висках.
В дальнем конце дома Родриго услышал легкие шаги. Держась в тени, он, направился в узкий с низким потолком коридор. Он миновал гостиную, где вместе с Валерией они провели немало приятных часов, когда Энни была еще с ними и они не испытывали в присутствии друг друга неловкости, прошел мимо кабинета, где все его бумаги лежали беспорядочными кипами, потому что кроме Энни некому было привести их в порядок.
Наконец в дверях, ведущих во внутренний двор, Родриго увидел темную, закутанную в плащ фигуру непрошеного гостя, пробирающегося к задней лестнице, ведущую комнату Валерии.
От ужаса у него кровь застыла в жилах. Неужели Инквизиция все-таки выследила ее?
Он опустил кинжал, чтобы блеск клинка не выдал его. Когда человек подошел к нижней ступени, Родриго бросился на неизвестного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37