– Ты что мелешь?! Она мертва… Вы все просто посходили с ума.
– Если бы… Вам нужно видеть все самому. Я провожу.
Они поднялись на звездолет, миновали распахнутую настежь шлюзовую камеру и пошли по длинным переходам и бесчисленным уровням. Всю дорогу Эриксон ломал себе голову над тем, что же на самом деле могло произойти. У капитана не выходила из головы улыбка цептунианина Сенькова, которую тот «подарил» ему, спускаясь с «Прометея».
– Далеко еще? – хмуро спросил Эриксон.
– В рубке управления, на следующем уровне. Она появилась неожиданно… Ей удалось взять управление звездолетом на себя. Если бы не Сеньков, не знаю, чем бы это все кончилось…
…Полонский вдруг резко остановился.
– В чем дело? – Пол тоже остановился.
– Капитан, ничего не замечаете?… Посмотрите на переборки!
Эриксон огляделся по сторонам. На переборках угадывался бледный рисунок, но что именно за рисунок – сказать было нельзя.
– Здесь был вид с «Башни согласия». После посадки мы шли на выход этим же путем. Я еще поразился полной иллюзии того, что мы на Тахоне. И вот… Мне это все не нравится…
У двери, ведущей в рубку управления, Полонский остановился:
– Дальше идите один, капитан.
Пол вошел в уже знакомый отсек: только кресла и купол, усеянный пиктограммами и схемами – информацией о состоянии всех систем корабля, в смысле которой они так и не смогли разобраться. Ключа к флексописи неизвестной цивилизации подобрать не удалось. Но звездолетом они все же управляли! Да, диалог с кораблем вести было невозможно: его запросы, рекомендации, предупреждения оставались непонятными для геян, но отдавать команды, которым «Прометей» беспрекословно подчинялся, было можно. И за это Эриксон скрепя сердце не раз говорил Сенькову спасибо.
К своему удивлению, Пол никого не увидел. Он еще раз внимательно осмотрел помещение и остановил свой взгляд на кресле, повернутом к нему высокой спинкой. Он сделал шаг по направлению к нему, и в этот момент кресло резко развернулось. Эриксон замер… В кресле, укутавшись во что-то белое, сидела и смотрела на него… Белла!
У капитана перехватило дыхание. Он и рад был бы что-то сказать, но не мог. Они смотрели друг другу в глаза. Женщина пыталась что-то вспомнить. Эриксон все больше и больше цепенел от внезапно охватившего его ужаса.
– Пол, – прошептала женщина. – Пол… Я думала о тебе… Эриксон сделал шаг назад.
Женщина медленно поднялась, и белая ткань, в которую она была укутана, соскользнула с плеч.
Эриксон почувствовал, как рубка поплыла куда-то, а он остался… На плече незнакомки была родинка! Такая же, как у его жены. Еще одна родинка! Но этой родинки у инопланетянки не было!
– Пол, – вновь прошептала женщина, и в голосе ее была мольба. – Пол, подойди ко мне, пожалуйста. Обними меня…
Она стояла перед ним, не замечая своей наготы, хмурила брови. Белла! Настоящая Белла! Такая, какой он помнил ее! По которой тосковал все это время!
– Ну что же ты? – И она сделала к нему последний шаг…
Ее руки обняли его за шею, а губы коснулись его губ.
Единственным желанием Эриксона было желание убежать! Но он не сделал этого. Руки его сами заключили женщину в объятия, а губы сами ответили на ее поцелуй.
ГЛАВА 12
К дому за высоким забором на Каменном острове подъехал красный «порше». За рулем сидел человек лет тридцати – тридцати пяти с оспинкой на скуле. Вокруг было пустынно и тихо – обычная петербургская белая ночь. Незнакомец достал из «бардачка» оружие: причудливая форма, светящееся мини-табло, ряд кнопок, – покачал головой, спрятал оружие во внутренний карман пиджака и вышел из машины.
Он нашел на заборе звонок и нажал кнопку.
Ждать пришлось недолго, дверь в заборе широко открылась.
– Кто такой? Что надо? – грубо спросил охранник – здоровенный детина в футболке, от которого пахло водкой и духами.
Незнакомец, ни слова не говоря, нанес детине несильный, но молниеносный удар в переносицу. Охранник даже не дернулся. Он просто медленно стал заваливаться на бок. Человек схватил детину за горло и взглянул в его остекленевшие, уже мертвые глаза.
– Во-первых, – сказал незнакомец, – не надо хамить. Папа этого не любит. Во-вторых, какого черта вы не установили видеокамеры? Этим могут воспользоваться такие нехорошие ребята, как я. И последнее: больше не пей на работе.
Он прошел в сад, волоча за собой, как большую тряпичную куклу, мертвого охранника. Аккуратно положив тело на траву, незнакомец направился к дому, из которого доносились музыка и женский смех. Дверь была нараспашку/Человек спокойно прошел в нее и попал в просторный холл с камином, черной кожаной мебелью и роскошными гобеленами на стенах.
В углу на диванах за небольшим столиком, на котором стояло несколько бутылок водки, неаппетитная закуска и орущий магнитофон, кувыркались два охранника и две полуголые девицы.
Незнакомец выхватил оружие и выстрелил пять раз. Звука выстрелов слышно не было – только шипение. Все четверо – девицы и охранники – затихли в нелепых позах, а магнитофон, сброшенный на пол, умолк.
– Животные, – брезгливо проговорил незнакомец, убирая оружие. – Женщины и безопасность – вещи несовместимые.
Он принялся осматривать дом. Начал с первого этажа: холл, столовая, кухня, две комнаты, роскошная ванная и туалет. Потом поднялся на второй этаж. Здесь была гостиная, две спальни со своими отдельными «удобствами», кабинет и еще одна пустая, без мебели и окон, с голыми черными стенами комната. Здесь незнакомец остался надолго, размышляя, как быть дальше. Он еще раз обошел дом и, видимо не найдя того, что искал, выругался:
– Черт возьми! Где может быть этот тайник? – и тут же ответил сам себе: – В подвале!
В кухне он нашел дверь, которую принял за дверцу стенного шкафа. За дверью оказались ступеньки, ведущие вниз – в темноту.
Незнакомец нашарил выключатель – лестница ярко осветилась. Спустившись вниз, человек оказался еще перед одной дверью, бронированной. Даже не попытавшись дернуть за ручку, незнакомец достал оружие, перевел его в новый режим, приставил к замку и выстрелил. На том месте, где только что был замок, появилась дыра. Человек открыл дверь и вошел в помещение, путь в которое она так «надежно» защищала только что. Зажегся сам собой свет.
– Неплохо, неплохо, – похвалил незнакомец. – Лувр! Настоящий Лувр! Да, пожалуй, и Эрмитаж в придачу.
Комната была просторной и скорее напоминала зал какого-нибудь музея. На стенах – картины. Вдоль стен – по периметру – витрины, за стеклами которых на черном бархате были разложены драгоценности. Незнакомец обошел комнату по кругу. В одной из витрин рядом с обоюдоострым кинжалом с золотой, украшенной крупным рубином рукояткой он заметил серебряный перстень с черным треугольным камнем.
– А вот и он, – улыбнулся незнакомец, разбил локтем стекло и осторожно взял перстень. – Наконец-то! Кристалл мой!
И тишину разорвал сухой, бесстрастный смех.
Незнакомец снял с пальца свой собственный перстень – точную копию первого, с витрины. Перстень номер один оказался на его руке, а перстень номер два перекочевал в карман.
Не прихватив с собой больше ничего из того богатства, которое было вокруг, незнакомец поднялся наверх. Он был уже на середине холла, когда одно из черных кресел развернулось к нему.
– Здравствуй, Красавчик, – поздоровался молодой человек, сидевший в кресле. – Присаживайся. Поболтаем. – Он показал дулом пистолета на кресло.
Красавчик криво улыбнулся и подчинился.
– Что, не ожидал увидеть меня живым и невредимым? – поинтересовался молодой человек.
– Отчего же, Миша. Вы – Хранители – народ живучий. Как водичка? Переодеться не хочешь? Терпеть не могу мокрой одежды…
– А я терпеть не могу, когда меня предают. А тем более пытаются отобрать у меня самое дорогое – жизнь.
– Скажите пожалуйста, его предали! А кто предлагал девочке бросить все и бежать? Европа… Америка…
Михаил не нашелся что ответить и произнес только одно слово:
– Подслушивал?…
– Жизнь у него хотели отобрать, – продолжал Красавчик. – И зачем бы мне выделывать акробатические номера на машине, когда у меня есть излучатель и все, что я хотел знать о перстне, я уже знал? Всего лишь маленькая авария, чтобы первым оказаться здесь. Но вам не повезло с водителем. Я здесь ни при чем!
Михаил смутился, но тут же, вспомнив о чем-то, вновь принял независимый вид.
– Не держи меня за простачка, – ответил он. – Я знаю про дезинтеграцию…
– Не ожидал… – искренне удивился Красавчик. – Сам разобрался? Или девочка поделилась? Что же ты не воспользовался моментом? Не поверил?
– Не твое дело… Перстень, полагаю, уже у тебя? – Михаил кивнул на четыре трупа в углу. – Ты сейчас отдашь его мне. Я выхожу из игры.
– Нет, это ты предал меня! – еле сдерживаясь, прошипел Красавчик.
– Я не предавал. Я просто передумал.
– Ах, ты передумал! Ну что ж… Папа хороший. Папа все понимает. Я готов вернуть перстень с одним условием. Спроси меня: с каким? Ну-ну… Ты стал плохо соображать, Майкл. Когда мы вместе решали, как половчее одурачить и братву и Хранителя, соображаловка у тебя работала лучше. Твой ход с пальбой и с боевыми, настоящими трупами просто гениален. А твое усердие? Две ночи рыть лаз под стеной, который ты в самый драматический момент должен был якобы случайно найти! И вообще, я должен сделать тебе комплимент. Ты прирожденный лицедей. Обвести девушку вокруг пальца да еще внушить любовь к себе… А ну как она узнает, что ты обманывал ее все это время? Что тогда?
Михаил снял пистолет с предохранителя.
– Ты умеешь уговаривать, Майкл.
Красавчик пошарил в кармане, достал перстень, показал молодому человеку.
– Но прежде я задам тебе вопрос. Ты стараешься для себя или для нее? Неужели ты действительно думаешь, что любовь этой девочки стоит дороже дружбы со мной? Что вы будете делать с кристаллом? Хранить дальше? До самой смерти? Не думая о том, что храните? Какой силой, какой властью обладаете?
– Злата здесь ни при чем. Просто мне стало стыдно, что я связался с такой мразью, как ты. Нельзя отдавать кристалл в твои руки. Это может плохо кончиться для всех.
– Мразь – это обидно, – поморщился Красавчик. – Очень обидно. И обиднее вдвойне, потому что говорит это человек, на совести которого только за последние несколько дней девять трупов. Трое из покойников считали тебя своим товарищем. Ты не меня – ты их предал.
Рука Михаила дрогнула.
– Это были бандиты: убийцы, воры, насильники. Они получили то, что заслуживали.
– А условие мое таково, – не обращая внимания на слова Михаила, продолжал Красавчик. – Ты скажешь своей девочке… сам скажешь, Что с самого начала имел ее в виду, что мы с тобой хотели красиво одурачить ее. Михаил долго молчал. Наконец произнес:
– Перстень я могу взять без всяких условий.
– Вот-вот! Узнаю прежнего Майкла… Согласен или нет? Считаю до трех. Раз, два, три!… Обмен не состоялся. – И с этими словами Красавчик убрал перстень в карман. – Ты ничего не понял, Миша. Я хотел сделать тебя своим доверенным лицом. Я собирался разделить с тобой власть над миром. Все женщины планеты были бы твоими. Но все это ты предпочел послать подальше ради какой-то простушки, которая, узнав правду, возненавидит тебя…
– Я буду стрелять, – предупредил Михаил.
– Не будешь! И не из человеколюбия. У тебя просто нет патронов. А я был экономнее… – Красавчик плавным и по-театральному нарочитым движением потянулся за оружием.
В тот же миг Михаил подкинул вверх свой пистолет, поймал его за дуло и бросил. На все это ушло одно мгновение. Рукоятка пистолета угодила в голову Красавчика – брызнула кровь. Красавчик обмяк, тело его безвольно завалилось на бок.
Михаил вскочил. Два прыжка – и он был уже рядом с Красавчиком, потерявшим сознание. Хранитель сунул руку в карман – тот, в котором исчез перстень, достал его вместе с ключами от машины и бросился бежать.
Оказавшись на улице, он быстро сел за руль красного «порше» и рванул с места. В этот момент на улицу выбежал Красавчик. Лицо его было залито кровью. Кровь была на костюме и на ботинках.
– Стой! – крикнул Красавчик, вскинул излучатель и сразу поймал Михаила в прицел – прозвучал тихий, шипящий выстрел.
Он мог выстрелить еще раз, но вдруг опустил руку. «Порше» скрылся за углом.
– Черт с тобой! Живи, если выживешь. Неожиданноокровавленноелицо Красавчика исказила маска
боли – он застонал, пошатнулся. Но боль так же неожиданно отпустила. Красавчик улыбнулся, вытер кровь с лица.
Он поменял режим на излучателе, отвел руку в сторону и не глядя выстрелил. Послышался звон разбитого стекла. Двухэтажный особняк вспыхнул одновременно со всех сторон. Рыжее беспокойное пламя взвилось в небо.
Красавчик поднес к глазам руку, с улыбкой взглянул на перстень.
– Игра продолжается, Миша, – сказал он.
* * *
К своему удивлению, Злата поняла, что нисколечко не боится. Жуть, охватившая ее в самом начале, бесследно улетучилась. Зависшая «тарелка» над поляной, странный незнакомец напротив, совсем недавно выдававший себя за прекрасного парня Олега… Все это должно было доконать ее, парализовать волю, заставить делать бесполезные глупости: бежать, кричать, умолять о пощаде… Ничего этого Злата делать не стала, потому что вдруг отчетливо поняла: она сильнее того, кто стоял перед ней, кем бы он ни был. Сильнее, даже несмотря на смертельную усталость.
Незнакомец поднял правую руку.
Ничего подобного, что было тогда на чердаке, сейчас не произошло. Лже-Олег не мог заставить ее выполнить свои мысленные приказы. Злата улыбнулась, и сама подняла руку. Незнакомец закрыл глаза, застонал и вдруг неожиданно выкрикнул слово, смысл которого Злата не поняла. В тот же миг в его руке появилось что-то наподобие оружия и прямо в лицо девушки ударил яркий луч.
Как во сне, Злата увидела себя со стороны. Вот она медленно, очень медленно падает на траву. Незнакомец склоняется над ней, что-то говорит. Рядом с ним, словно из воздуха, ниоткуда, появляются какие-то люди… нет, не люди – пришельцы…
Злата почувствовала, как она оторвалась от земли и поплыла. Пришельцы шли рядом, о чем-то переговариваясь.
Она оказалась на середине поляны – под «тарелкой», которая медленно стала снижаться. Злата хотела закричать, вскочить, побежать, но не смогла; она не сумела даже пошевелиться… В отчаянии девушка закрыла глаза.
Когда она их открыла вновь, то увидела, что находится в каком-то небольшом, хорошо освещенном замкнутом пространстве – светло-серой полусфере, в которой не было ничего, кроме возвышения прямоугольной формы.
Вновь Злата поймала себя на мысли, что ей нисколечко не страшно. Может быть, дело было в элементарной логике: если с ней до сих пор ничего не случилось, значит, и сейчас с ней не может произойти ничего плохого.
«А эта миленькая комнатка? – возразила она сама себе. – Ведь это же тюрьма! И к какому сроку ты приговорена, неизвестно. А вдруг это пожизненное заключение?…»
Злата прогнала подальше эти глупые мысли и еще раз, уже более внимательно, стала осматривать полусферу и тут с радостью поняла, что способность двигаться вновь вернулась к ней. Теперь, по крайней мере, она снова может сопротивляться.
Девушка обшарила глазами и руками все вокруг, но не заметила ничего нового, только несколько небольших отверстий. Зачем они, Злата так и не смогла понять. Закончив свое исследование, пленница села на возвышение, которое сразу окрестила кроватью, и стала ждать.
Ждать пришлось недолго.
– Землянин, – раздался за ее спиной голос. От неожиданности она даже вздрогнула.
Злата узнала Олега. Или того пришельца, который ловко прикидывался человеком по имени Олег. На нем был комбинезон без швов из темной материи и высокие облегающие ботинки без шнуровки. И еще… В лице бывшего Олега появилось что-то нездешнее, потустороннее, отталкивающее и притягивающее одновременно.
За спиной пришельца стояли двое мужчин, которых Злата никогда раньше не видела. Они были в таких же комбинезонах и ботинках. Нет, одного Злата все же узнала – долговязого, того, кто в ночном клубе «Бетельгейзе» предлагал «липовому» Олегу партию наркотиков.
– Можешь называть меня Эрдом, – сказал бывший Олег. – Мне поручено провести с тобой переговоры. Предупреждаю сразу… Никаких таких штучек! Один из нас успеет парализовать тебя! Я надеюсь на твое благоразумие, землянин…
Злату резануло это «землянин», но она решила пока хранить молчание. Пусть пришелец, назвавшийся Эрдом, выскажется.
Все трое сели на стулья. Только сейчас Злата осознала, что в помещении появились три стула. Откуда? Пришельцы принесли их с собой, мешая друг другу и с шумом ставя их на пол? Не было такого! Она даже не слышала, как они вошли! Осталось впечатление, что пришельцев не было, а потом они вдруг появились… вместе со стульями…
Эрд долго молчал – и вдруг стал говорить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Если бы… Вам нужно видеть все самому. Я провожу.
Они поднялись на звездолет, миновали распахнутую настежь шлюзовую камеру и пошли по длинным переходам и бесчисленным уровням. Всю дорогу Эриксон ломал себе голову над тем, что же на самом деле могло произойти. У капитана не выходила из головы улыбка цептунианина Сенькова, которую тот «подарил» ему, спускаясь с «Прометея».
– Далеко еще? – хмуро спросил Эриксон.
– В рубке управления, на следующем уровне. Она появилась неожиданно… Ей удалось взять управление звездолетом на себя. Если бы не Сеньков, не знаю, чем бы это все кончилось…
…Полонский вдруг резко остановился.
– В чем дело? – Пол тоже остановился.
– Капитан, ничего не замечаете?… Посмотрите на переборки!
Эриксон огляделся по сторонам. На переборках угадывался бледный рисунок, но что именно за рисунок – сказать было нельзя.
– Здесь был вид с «Башни согласия». После посадки мы шли на выход этим же путем. Я еще поразился полной иллюзии того, что мы на Тахоне. И вот… Мне это все не нравится…
У двери, ведущей в рубку управления, Полонский остановился:
– Дальше идите один, капитан.
Пол вошел в уже знакомый отсек: только кресла и купол, усеянный пиктограммами и схемами – информацией о состоянии всех систем корабля, в смысле которой они так и не смогли разобраться. Ключа к флексописи неизвестной цивилизации подобрать не удалось. Но звездолетом они все же управляли! Да, диалог с кораблем вести было невозможно: его запросы, рекомендации, предупреждения оставались непонятными для геян, но отдавать команды, которым «Прометей» беспрекословно подчинялся, было можно. И за это Эриксон скрепя сердце не раз говорил Сенькову спасибо.
К своему удивлению, Пол никого не увидел. Он еще раз внимательно осмотрел помещение и остановил свой взгляд на кресле, повернутом к нему высокой спинкой. Он сделал шаг по направлению к нему, и в этот момент кресло резко развернулось. Эриксон замер… В кресле, укутавшись во что-то белое, сидела и смотрела на него… Белла!
У капитана перехватило дыхание. Он и рад был бы что-то сказать, но не мог. Они смотрели друг другу в глаза. Женщина пыталась что-то вспомнить. Эриксон все больше и больше цепенел от внезапно охватившего его ужаса.
– Пол, – прошептала женщина. – Пол… Я думала о тебе… Эриксон сделал шаг назад.
Женщина медленно поднялась, и белая ткань, в которую она была укутана, соскользнула с плеч.
Эриксон почувствовал, как рубка поплыла куда-то, а он остался… На плече незнакомки была родинка! Такая же, как у его жены. Еще одна родинка! Но этой родинки у инопланетянки не было!
– Пол, – вновь прошептала женщина, и в голосе ее была мольба. – Пол, подойди ко мне, пожалуйста. Обними меня…
Она стояла перед ним, не замечая своей наготы, хмурила брови. Белла! Настоящая Белла! Такая, какой он помнил ее! По которой тосковал все это время!
– Ну что же ты? – И она сделала к нему последний шаг…
Ее руки обняли его за шею, а губы коснулись его губ.
Единственным желанием Эриксона было желание убежать! Но он не сделал этого. Руки его сами заключили женщину в объятия, а губы сами ответили на ее поцелуй.
ГЛАВА 12
К дому за высоким забором на Каменном острове подъехал красный «порше». За рулем сидел человек лет тридцати – тридцати пяти с оспинкой на скуле. Вокруг было пустынно и тихо – обычная петербургская белая ночь. Незнакомец достал из «бардачка» оружие: причудливая форма, светящееся мини-табло, ряд кнопок, – покачал головой, спрятал оружие во внутренний карман пиджака и вышел из машины.
Он нашел на заборе звонок и нажал кнопку.
Ждать пришлось недолго, дверь в заборе широко открылась.
– Кто такой? Что надо? – грубо спросил охранник – здоровенный детина в футболке, от которого пахло водкой и духами.
Незнакомец, ни слова не говоря, нанес детине несильный, но молниеносный удар в переносицу. Охранник даже не дернулся. Он просто медленно стал заваливаться на бок. Человек схватил детину за горло и взглянул в его остекленевшие, уже мертвые глаза.
– Во-первых, – сказал незнакомец, – не надо хамить. Папа этого не любит. Во-вторых, какого черта вы не установили видеокамеры? Этим могут воспользоваться такие нехорошие ребята, как я. И последнее: больше не пей на работе.
Он прошел в сад, волоча за собой, как большую тряпичную куклу, мертвого охранника. Аккуратно положив тело на траву, незнакомец направился к дому, из которого доносились музыка и женский смех. Дверь была нараспашку/Человек спокойно прошел в нее и попал в просторный холл с камином, черной кожаной мебелью и роскошными гобеленами на стенах.
В углу на диванах за небольшим столиком, на котором стояло несколько бутылок водки, неаппетитная закуска и орущий магнитофон, кувыркались два охранника и две полуголые девицы.
Незнакомец выхватил оружие и выстрелил пять раз. Звука выстрелов слышно не было – только шипение. Все четверо – девицы и охранники – затихли в нелепых позах, а магнитофон, сброшенный на пол, умолк.
– Животные, – брезгливо проговорил незнакомец, убирая оружие. – Женщины и безопасность – вещи несовместимые.
Он принялся осматривать дом. Начал с первого этажа: холл, столовая, кухня, две комнаты, роскошная ванная и туалет. Потом поднялся на второй этаж. Здесь была гостиная, две спальни со своими отдельными «удобствами», кабинет и еще одна пустая, без мебели и окон, с голыми черными стенами комната. Здесь незнакомец остался надолго, размышляя, как быть дальше. Он еще раз обошел дом и, видимо не найдя того, что искал, выругался:
– Черт возьми! Где может быть этот тайник? – и тут же ответил сам себе: – В подвале!
В кухне он нашел дверь, которую принял за дверцу стенного шкафа. За дверью оказались ступеньки, ведущие вниз – в темноту.
Незнакомец нашарил выключатель – лестница ярко осветилась. Спустившись вниз, человек оказался еще перед одной дверью, бронированной. Даже не попытавшись дернуть за ручку, незнакомец достал оружие, перевел его в новый режим, приставил к замку и выстрелил. На том месте, где только что был замок, появилась дыра. Человек открыл дверь и вошел в помещение, путь в которое она так «надежно» защищала только что. Зажегся сам собой свет.
– Неплохо, неплохо, – похвалил незнакомец. – Лувр! Настоящий Лувр! Да, пожалуй, и Эрмитаж в придачу.
Комната была просторной и скорее напоминала зал какого-нибудь музея. На стенах – картины. Вдоль стен – по периметру – витрины, за стеклами которых на черном бархате были разложены драгоценности. Незнакомец обошел комнату по кругу. В одной из витрин рядом с обоюдоострым кинжалом с золотой, украшенной крупным рубином рукояткой он заметил серебряный перстень с черным треугольным камнем.
– А вот и он, – улыбнулся незнакомец, разбил локтем стекло и осторожно взял перстень. – Наконец-то! Кристалл мой!
И тишину разорвал сухой, бесстрастный смех.
Незнакомец снял с пальца свой собственный перстень – точную копию первого, с витрины. Перстень номер один оказался на его руке, а перстень номер два перекочевал в карман.
Не прихватив с собой больше ничего из того богатства, которое было вокруг, незнакомец поднялся наверх. Он был уже на середине холла, когда одно из черных кресел развернулось к нему.
– Здравствуй, Красавчик, – поздоровался молодой человек, сидевший в кресле. – Присаживайся. Поболтаем. – Он показал дулом пистолета на кресло.
Красавчик криво улыбнулся и подчинился.
– Что, не ожидал увидеть меня живым и невредимым? – поинтересовался молодой человек.
– Отчего же, Миша. Вы – Хранители – народ живучий. Как водичка? Переодеться не хочешь? Терпеть не могу мокрой одежды…
– А я терпеть не могу, когда меня предают. А тем более пытаются отобрать у меня самое дорогое – жизнь.
– Скажите пожалуйста, его предали! А кто предлагал девочке бросить все и бежать? Европа… Америка…
Михаил не нашелся что ответить и произнес только одно слово:
– Подслушивал?…
– Жизнь у него хотели отобрать, – продолжал Красавчик. – И зачем бы мне выделывать акробатические номера на машине, когда у меня есть излучатель и все, что я хотел знать о перстне, я уже знал? Всего лишь маленькая авария, чтобы первым оказаться здесь. Но вам не повезло с водителем. Я здесь ни при чем!
Михаил смутился, но тут же, вспомнив о чем-то, вновь принял независимый вид.
– Не держи меня за простачка, – ответил он. – Я знаю про дезинтеграцию…
– Не ожидал… – искренне удивился Красавчик. – Сам разобрался? Или девочка поделилась? Что же ты не воспользовался моментом? Не поверил?
– Не твое дело… Перстень, полагаю, уже у тебя? – Михаил кивнул на четыре трупа в углу. – Ты сейчас отдашь его мне. Я выхожу из игры.
– Нет, это ты предал меня! – еле сдерживаясь, прошипел Красавчик.
– Я не предавал. Я просто передумал.
– Ах, ты передумал! Ну что ж… Папа хороший. Папа все понимает. Я готов вернуть перстень с одним условием. Спроси меня: с каким? Ну-ну… Ты стал плохо соображать, Майкл. Когда мы вместе решали, как половчее одурачить и братву и Хранителя, соображаловка у тебя работала лучше. Твой ход с пальбой и с боевыми, настоящими трупами просто гениален. А твое усердие? Две ночи рыть лаз под стеной, который ты в самый драматический момент должен был якобы случайно найти! И вообще, я должен сделать тебе комплимент. Ты прирожденный лицедей. Обвести девушку вокруг пальца да еще внушить любовь к себе… А ну как она узнает, что ты обманывал ее все это время? Что тогда?
Михаил снял пистолет с предохранителя.
– Ты умеешь уговаривать, Майкл.
Красавчик пошарил в кармане, достал перстень, показал молодому человеку.
– Но прежде я задам тебе вопрос. Ты стараешься для себя или для нее? Неужели ты действительно думаешь, что любовь этой девочки стоит дороже дружбы со мной? Что вы будете делать с кристаллом? Хранить дальше? До самой смерти? Не думая о том, что храните? Какой силой, какой властью обладаете?
– Злата здесь ни при чем. Просто мне стало стыдно, что я связался с такой мразью, как ты. Нельзя отдавать кристалл в твои руки. Это может плохо кончиться для всех.
– Мразь – это обидно, – поморщился Красавчик. – Очень обидно. И обиднее вдвойне, потому что говорит это человек, на совести которого только за последние несколько дней девять трупов. Трое из покойников считали тебя своим товарищем. Ты не меня – ты их предал.
Рука Михаила дрогнула.
– Это были бандиты: убийцы, воры, насильники. Они получили то, что заслуживали.
– А условие мое таково, – не обращая внимания на слова Михаила, продолжал Красавчик. – Ты скажешь своей девочке… сам скажешь, Что с самого начала имел ее в виду, что мы с тобой хотели красиво одурачить ее. Михаил долго молчал. Наконец произнес:
– Перстень я могу взять без всяких условий.
– Вот-вот! Узнаю прежнего Майкла… Согласен или нет? Считаю до трех. Раз, два, три!… Обмен не состоялся. – И с этими словами Красавчик убрал перстень в карман. – Ты ничего не понял, Миша. Я хотел сделать тебя своим доверенным лицом. Я собирался разделить с тобой власть над миром. Все женщины планеты были бы твоими. Но все это ты предпочел послать подальше ради какой-то простушки, которая, узнав правду, возненавидит тебя…
– Я буду стрелять, – предупредил Михаил.
– Не будешь! И не из человеколюбия. У тебя просто нет патронов. А я был экономнее… – Красавчик плавным и по-театральному нарочитым движением потянулся за оружием.
В тот же миг Михаил подкинул вверх свой пистолет, поймал его за дуло и бросил. На все это ушло одно мгновение. Рукоятка пистолета угодила в голову Красавчика – брызнула кровь. Красавчик обмяк, тело его безвольно завалилось на бок.
Михаил вскочил. Два прыжка – и он был уже рядом с Красавчиком, потерявшим сознание. Хранитель сунул руку в карман – тот, в котором исчез перстень, достал его вместе с ключами от машины и бросился бежать.
Оказавшись на улице, он быстро сел за руль красного «порше» и рванул с места. В этот момент на улицу выбежал Красавчик. Лицо его было залито кровью. Кровь была на костюме и на ботинках.
– Стой! – крикнул Красавчик, вскинул излучатель и сразу поймал Михаила в прицел – прозвучал тихий, шипящий выстрел.
Он мог выстрелить еще раз, но вдруг опустил руку. «Порше» скрылся за углом.
– Черт с тобой! Живи, если выживешь. Неожиданноокровавленноелицо Красавчика исказила маска
боли – он застонал, пошатнулся. Но боль так же неожиданно отпустила. Красавчик улыбнулся, вытер кровь с лица.
Он поменял режим на излучателе, отвел руку в сторону и не глядя выстрелил. Послышался звон разбитого стекла. Двухэтажный особняк вспыхнул одновременно со всех сторон. Рыжее беспокойное пламя взвилось в небо.
Красавчик поднес к глазам руку, с улыбкой взглянул на перстень.
– Игра продолжается, Миша, – сказал он.
* * *
К своему удивлению, Злата поняла, что нисколечко не боится. Жуть, охватившая ее в самом начале, бесследно улетучилась. Зависшая «тарелка» над поляной, странный незнакомец напротив, совсем недавно выдававший себя за прекрасного парня Олега… Все это должно было доконать ее, парализовать волю, заставить делать бесполезные глупости: бежать, кричать, умолять о пощаде… Ничего этого Злата делать не стала, потому что вдруг отчетливо поняла: она сильнее того, кто стоял перед ней, кем бы он ни был. Сильнее, даже несмотря на смертельную усталость.
Незнакомец поднял правую руку.
Ничего подобного, что было тогда на чердаке, сейчас не произошло. Лже-Олег не мог заставить ее выполнить свои мысленные приказы. Злата улыбнулась, и сама подняла руку. Незнакомец закрыл глаза, застонал и вдруг неожиданно выкрикнул слово, смысл которого Злата не поняла. В тот же миг в его руке появилось что-то наподобие оружия и прямо в лицо девушки ударил яркий луч.
Как во сне, Злата увидела себя со стороны. Вот она медленно, очень медленно падает на траву. Незнакомец склоняется над ней, что-то говорит. Рядом с ним, словно из воздуха, ниоткуда, появляются какие-то люди… нет, не люди – пришельцы…
Злата почувствовала, как она оторвалась от земли и поплыла. Пришельцы шли рядом, о чем-то переговариваясь.
Она оказалась на середине поляны – под «тарелкой», которая медленно стала снижаться. Злата хотела закричать, вскочить, побежать, но не смогла; она не сумела даже пошевелиться… В отчаянии девушка закрыла глаза.
Когда она их открыла вновь, то увидела, что находится в каком-то небольшом, хорошо освещенном замкнутом пространстве – светло-серой полусфере, в которой не было ничего, кроме возвышения прямоугольной формы.
Вновь Злата поймала себя на мысли, что ей нисколечко не страшно. Может быть, дело было в элементарной логике: если с ней до сих пор ничего не случилось, значит, и сейчас с ней не может произойти ничего плохого.
«А эта миленькая комнатка? – возразила она сама себе. – Ведь это же тюрьма! И к какому сроку ты приговорена, неизвестно. А вдруг это пожизненное заключение?…»
Злата прогнала подальше эти глупые мысли и еще раз, уже более внимательно, стала осматривать полусферу и тут с радостью поняла, что способность двигаться вновь вернулась к ней. Теперь, по крайней мере, она снова может сопротивляться.
Девушка обшарила глазами и руками все вокруг, но не заметила ничего нового, только несколько небольших отверстий. Зачем они, Злата так и не смогла понять. Закончив свое исследование, пленница села на возвышение, которое сразу окрестила кроватью, и стала ждать.
Ждать пришлось недолго.
– Землянин, – раздался за ее спиной голос. От неожиданности она даже вздрогнула.
Злата узнала Олега. Или того пришельца, который ловко прикидывался человеком по имени Олег. На нем был комбинезон без швов из темной материи и высокие облегающие ботинки без шнуровки. И еще… В лице бывшего Олега появилось что-то нездешнее, потустороннее, отталкивающее и притягивающее одновременно.
За спиной пришельца стояли двое мужчин, которых Злата никогда раньше не видела. Они были в таких же комбинезонах и ботинках. Нет, одного Злата все же узнала – долговязого, того, кто в ночном клубе «Бетельгейзе» предлагал «липовому» Олегу партию наркотиков.
– Можешь называть меня Эрдом, – сказал бывший Олег. – Мне поручено провести с тобой переговоры. Предупреждаю сразу… Никаких таких штучек! Один из нас успеет парализовать тебя! Я надеюсь на твое благоразумие, землянин…
Злату резануло это «землянин», но она решила пока хранить молчание. Пусть пришелец, назвавшийся Эрдом, выскажется.
Все трое сели на стулья. Только сейчас Злата осознала, что в помещении появились три стула. Откуда? Пришельцы принесли их с собой, мешая друг другу и с шумом ставя их на пол? Не было такого! Она даже не слышала, как они вошли! Осталось впечатление, что пришельцев не было, а потом они вдруг появились… вместе со стульями…
Эрд долго молчал – и вдруг стал говорить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45