И если б речь дейс
твительно шла о постояльце гостиницы, разыскать его не составило бы труд
а. Он же наверняка зарегистрировался у портье, нет, это басня для отвода гл
аз. Плохо обошлись с ребенком, малодушно, стыд и срам, да и только.
Нора согласно кивнула. Непростительно. Так не поступают.
Ц Когда Сесилия родилась?
Ц В девятьсот шестом. Двенадцатого июля. Где-то в Дании. Не помню, где имен
но. Они якобы в отпуск ездили. Хедвиг, понятно, тоже. Вернулись в начале сен
тября, с малюткой в бельевой корзине. Никогда не забуду. Два месяца ей было
, а до того хорошенькая Ц ну чисто розовый бутончик.
Агнес как ни в чем не бывало вернулась на работу, в «Гранд-отель». Учитель
ницей домоводства она не стала, однако получила место экономки в детском
приюте, здесь, в городе. Хульда легонько вздохнула.
Ц А я… я заходила посмотреть на малышку. Иногда приглядывала за нею, ходи
ла на прогулки. Мне тогда было двадцать один, не замужем еще, но детей я все
гда любила. Хотя за консьержа вышла только через десять лет.
В ту пору Хульда была «просто дворниковой дочкой», которая в случае чего
приходила на помощь. Она всегда находилась рядом и заботилась о малышке
Сесилии, когда никто другой не мог.
Хедвиг крутилась как белка в колесе. Посещала разные курсы по искусству,
рисунку, живописи. Иногда на несколько недель уезжала в Стокгольм и там т
оже ходила на курсы. Но и дома бывала подолгу, писала на кухне пейзажи. Дел
ала за городом наброски, а дома прописывала до готовности. Виды из окон кв
артиры тоже не раз писала. Очень изящно и красиво. У Хульды в комнате висит
подаренная ею картина.
Когда была дома, Хедвиг всегда держала малышку при себе. Она прекрасно от
носилась к Сесилии, никогда не нервничала, не раздражалась, хотя девчушк
а поминутно ее теребила, елозила под ногами и мешала работать. С Хедвиг ре
бенку было гораздо лучше, чем с Агнес, которая, увы, смотрела на Сесилию пр
ежде всего как на кару за позорный поступок. Так, по крайней мере, думала Х
ульда.
Ц Другие времена… И никакого выхода. Стоило кому забеременеть, как вся о
круга принималась высчитывать на пальцах, шептаться да шушукаться. А есл
и бедняжка оставалась незамужней, люди вовсе не знали пощады. Принесла в
подоле, вот пусть-ка теперь и испробует, что такое стыд. Поэтому Агнес тож
е можно понять. Нелегко ей приходилось. Хедвиг-то было проще, она ведь все
гда могла сказать, что ребенок не ее, а Агнес.
Ц Сесилия Агнес, то бишь Агнесина. Теперь понятно, как все это связано.
Нора посмотрела на фотографию. Мало что разглядишь. Но, так или иначе, этот
ребенок вырос в той квартире, где сейчас живет она сама. И имя вовсе не дво
йное, она ошиблась.
Ц Да, мы говорили Сесилия Агнес, чтоб не возникало недоразумений.
Хедвиг хотела стать художницей, а в те времена любую девушку, которая зан
ималась искусством, сразу записывали в распутницы.
Как и таких, что работали в ресторанах. Иначе говоря, и Хедвиг, и Агнес слыл
и любительницами приключений. И сосед, молодой врач, не без умысла их обха
живал. Но Хедвиг такие вещи насквозь видела. Она была человек необыкнове
нный, по всем статьям. Натура самостоятельная, своеобразная. Всякий, кто е
е знал, проникался к ней уважением. Однако замуж она так и не вышла, хотя во
зможностей хватало, было бы желание.
Хульда умолкла и на секунду задумалась, потом сказала:
Ц Хедвиг была чуток ясновидящей. Возможно, в этом все дело. Видела она да
льше других…
Ц Ясновидящей? Как это? Ц Нора насторожилась.
Ц Она словно бы обладала шестым чувством. Только вот не хотела его замеч
ать.
Ц И в чем это выражалось? Ц Нора непременно должна разузнать побольше.
Но Хульда мало что могла сказать. Помнила только, что у Хедвиг бывали внез
апные озарения, когда она заранее в точности знала, что произойдет. Зачас
тую речь шла о сущих пустяках, она вдруг случайно упоминала о чем-то, а пос
ле выяснялось, что попала в яблочко. Сама Хедвиг наверняка об этом не дога
дывалась, иначе бы следила за собой и помалкивала. Она была не из таких, кт
о пускает пыль в глаза. Оттого ее слова всегда принимали всерьез, ведь, как
правило, она оказывалась права.
Ц А ее это не пугало?
Ц Нет, она только смеялась. Внимания не обращала на такие вещи. И говорит
ь о них не любила. Больше я ничего не знаю.
Пришлось Норе тем и удовольствоваться.
Сесилией Хедвиг во многом занималась, пожалуй, из чувства долга. Но в перв
ую очередь, конечно, потому, что вправду любила девочку. Порой целыми дням
и с ней играла, забыв обо всем на свете. Она вообще с увлечением отдавалась
всему, что делала. Дни, когда она играла с Сесилией, были счастливыми для о
беих. Они вместе рисовали красками и карандашами, пели и танцевали. Душа р
адовалась Ц смотреть на этих двоих, самозабвенно погруженных в игру.
Сесилия, понятно, очень привязалась к Хедвиг. Несколько раз Хедвиг писал
а портреты девочки или изображала ее фигурку на фоне пейзажа.
Одно время Хедвиг занималась скульптурой и сделала тогда для Сесилии на
стоящую куклу. Подлинный шедевр. Правда-правда, ей удалось воплотить в эт
ой кукле душу девочки.
Ц Как посмотришь, так прямо мороз по коже. Меня от этой куклы в дрожь брос
ало Ц ну чисто живая Сесилия.
Ц Знаю. Эта кукла у меня.
Хульда изумленно воззрилась на Нору.
Ц У тебя? Как же это?
Нора рассказала все без утайки: про телефонный звонок, из которого мало-п
омалу стало ясно, что им с Дагом надо съездить в Стокгольм и забрать куклу
в одном из магазинчиков Старого города.
Хульда с улыбкой покачала головой.
Ц Вот видишь! Хедвиг верна себе.
Ц Неужели и вправду она?
Ц Конечно, кто же еще?
Ц Выходит, Хедвиг жива?
Ц На прошлое Рождество, по крайней мере, была жива-здорова. Я получала от
нее письма.
Ц Но если она хотела, чтобы кукла была у меня, почему не прислала ее прямо
мне?
Хедвиг Ц человек застенчивый, вот в чем дело. Натура у нее такая. А на стар
ости лет она стала вовсе отшельницей. Ей бы никогда в голову не пришло при
влекать внимание к своей персоне, поэтому всё, что Нора рассказала про те
лефонный звонок, совершенно в духе Хедвиг, какая она теперь, на склоне лет
, считала Хульда. С времен своей молодости Хедвиг очень изменилась. Ведь о
на подолгу жила за границей и постепенно растеряла связи с людьми здесь,
на родине. Стала чужой.
Ц По письмам заметно. Время от времени она пишет, но адреса своего не соо
бщает. Так что я пишу через одну знакомую в Стокгольме.
Порой Хульда даже слегка обижалась, ведь они так много в жизни пережили в
месте. Но у Хедвиг, наверно, были свои причины. Отсутствие доверия тут явно
ни при чем.
Ц Я ее уважаю, Ц сказала Хульда, Ц и всегда уважала.
Нора думала о кукле. Все-таки почему же кукла предназначалась именно ей?
Ц И правда, почему? Ц Хульда задумалась. Кукла принадлежала Сесилии, эт
о ясно, хотя та на первых порах ее побаивалась, а когда подросла, очень пол
юбила и никогда с нею не расставалась. Кукла стала лучшей ее подружкой… Н
у а после кукла опять вернулась к Хедвиг.
Но почему она послала ее Норе?.. Хульда покачала головой. На это у нее ответ
а нет.
Ц Тут надо хорошенько поразмыслить, пока что мне сказать нечего.
Наверняка не потому, что Нора оказалась обитательницей той же квартиры.
Слишком уж это просто, даже примитивно, не похоже на Хедвиг.
Ц Да, примитивной, поверхностной Хедвиг уж никак не была. Но ход ее мысли
так легко не ухватишь. Она ведь немножко ясновидящая, я тебе говорила… А в
таком случае, кроме нее самой, ответа никто не знает.
Хульда тряхнула головой, взглянула на Нору. Тут она готова держать пари.
Ц Не думай об этом, Хульда. Лучше расскажи, что было дальше.
Ну, учительницей рисования Хедвиг не стала. В общем, по-настоящему она к э
тому и не стремилась. С самого начала хотела стать художницей, хоть и не го
ворила никому. И все у нее сложилось удачно.
Первые годы дела шли замечательно. Они, Агнес с Хедвиг, и малышку вдвоем оп
екали, да и Агнес по-своему любила ее. Да, поначалу все было тихо-спокойно.
Когда Агнес работала, с Сесилией сидела Хедвиг. А когда Хедвиг училась на
курсах, Агнес брала девочку с собой в приют, где служила экономкой.
И вот тут обстояло похуже. Сесилия пугалась множества незнакомых лиц. Да
и особой нужды в этом не было, ведь Хульда всегда охотно присматривала за
девочкой. Но Агнес упорно таскала ее с собой. Пусть, мол, привыкает.
Никто и не догадывался, что фактически Агнес рассчитывала потихоньку оп
ределить Сесилию в приют насовсем. И Хульда, как только смекнула, к чему ид
ет дело, уже не могла относиться к Агнес по-хорошему.
Это же отвратительно. Такая хитрая расчетливость. И ведь Агнес ничем не в
ыдавала, что у нее на уме. Разыгрывала огорчение: как, мол, досадно, что Сеси
лия боится других ребятишек. Это надо непременно исправить, и приют Ц ид
еальное место для такой цели. К тому же она там при маме. Впрочем, больше Аг
нес вслух ничего не говорила.
На самом-то деле она встретила мужчину с «честными намерениями», так ска
зать. Был он коммерсантом и строил большие планы, которыми делился с Агне
с. Очень скоро он откроет дело в Стокгольме. Потом станет оптовиком и эмиг
рирует в Америку. Словом, фигура явно не провинциального размаха.
Звали его Нильс Эрландссон. И он хотел жениться на Агнес. Но ее дочка совер
шенно его не интересовала.
Ц А Хедвиг? Наверно, она хотела взять Сесилию к себе?
Да. Конечно. Хульда помолчала. Если Хедвиг кого и любила в жизни, так это ма
лышку. Но тут была одна закавыка. Никакой ребенок на свете не вправе препя
тствовать главному Ц ее художественному росту.
Хульда глубоко вздохнула.
Ц Такая вот ситуация. И Агнес о ней знала. Потому приют и был надежнее все
го.
Но как объяснить это ребенку? Трудная задача, никто не решался. И в конце к
онцов они просто пошли ва-банк.
Хульда, сообразив, что происходит, и уговаривала их, и просила за Сесилию,
но все напрасно.
В 1910 году Ц Сесилии аккурат сравнялось четыре Ц Агнес с Нильсом спешно п
оженились и уехали в Стокгольм. Они давно все спланировали. И провернули
без сучка и задоринки. Хедвиг тогда была в Париже. А Сесилия отправилась в
приют.
Как раз в то время Хульдин отец захворал и умер. Потому она и не смогла про
явить должной настойчивости Ц сил не хватило. И всегда об этом сокрушал
ась. По сей день так и не простила себе, что тогда ей недостало сил.
Правда, она незамедлительно написала Хедвиг в Париж и сообщила о случивш
емся. Хедвиг сразу же приехала, растерянная и взбешенная, и забрала Сесил
ию домой.
Больше девочка в приют не возвращалась. Но присматривала за ней чаще все
го Хульда. Нельзя же мешать Хедвиг в работе.
У Агнес теперь был Нильс. Большая коммерция, магазины, путешествия и всяк
ие прочие чудеса. А там и новые дети появились. Она забыла Сесилию.
Впрочем, как-то она приезжала домой и некоторое время жила в старой кварт
ире у Хедвиг. Нильс был в Америке, и она чувствовала себя одиноко.
Сесилии тогда уже исполнилось одиннадцать. Девочка и без того впечатлит
ельная, а уж тут, ясное дело, вконец разволновалась: после стольких лет мам
а объявилась.
Ц Обе держались как-то неестественно, скованно… Горько смотреть.
Сесилия часто приходила к Хульде во флигель. О матери она ничего худого н
е говорила, но казалось, будто ей хочется убежать. В ту пору Хульда уже был
а замужем за молодцеватым консьержем, который чуть ли не в отцы ей годилс
я Ц как-никак на двадцать лет старше ее.
Потом Агнес уехала домой, и все пошло по-старому. Никто по ней не скучал.
Другое дело, когда отлучалась Хедвиг. Сесилия тогда грустила и буквально
изнывала от страха, что Хедвиг больше не вернется. В таких случаях она обы
чно жила у Хульды. А иной раз и Хульда ночевала у нее в квартире. Что так, что
этак Ц все хорошо.
Шли годы, Сесилия подрастала, становилась рассудительнее, смелее, самост
оятельнее, уже и не скажешь про нее «беспомощный птенчик».
Нора вздрогнула. «Беспомощный птенчик»! Хульда вправду так сказала? Ее с
аму называли беспомощным птенчиком, когда она была маленькая. Прозвища х
уже этого она не знала. Нора смотрела в пространство и вдруг задумчиво об
ронила:
Ц «Агнес сжалилась надо мной».
Ц Что ты сказала, Нора? Ц Хульда с удивлением посмотрела на нее.
Она потерла глаза, словно просыпаясь, взглянула на Хульду.
Ц Извини. Я вдруг вспомнила эти записки. Ведь там упоминалась Агнес. Дваж
ды. И оба раза было написано, что она «сжалилась». Выходит, над Сесилией. Ма
ть сжалилась над своим ребенком. Вот как. Теперь понятно, в чем дело. Эти за
писочки несколько лет кряду писала Сесилия и прятала в вазе.
Та записочка была помечена двенадцатым июля. Днем рождения Сесилии. Наве
рно, они его отпраздновали, и Агнес сжалилась.
Ц Когда знаешь, что это была ее родная мать, вообще жутко становится.
Нора поежилась, а Хульда вздохнула.
Ц Да, бедная девочка. По-моему, она испытывала неприязнь к своей матери.
В тот год Агнес наведалась к ним еще раз. Беременная, на седьмом месяце. Де
ло было зимой, Нильс опять куда-то уезжал. Но после она уже не появлялась. И
почти не давала о себе знать. У нее родилась новая дочка, которую она балов
ала сверх всякой меры. Будто старалась искупить все то, чего лишила Сесил
ию. Обычная история.
Ц Между прочим, я ее видела, малышку Веру.
Ц Веру?
Ц Ну да, Агнесину Веру, новую дочку. Они приезжали к нам в город по каким-т
о делам. Девочка была уже довольно большая. Пожалуй, школьница. Тоненькая
Ц того гляди, ветром сдует. Точь-в-точь маленькая принцесса. Но разве она
виновата? Хоть я и осерчала, конечно, при мысли о Сесилии. Она-то что видела
от матери? Ничего!
Ц Когда Вера родилась?
Ц Сейчас скажу… Должно, в восемнадцатом… В самом начале.
Ц А фамилия у нее какая?
Ц Эрландссон, конечно. Она же дочь Нильса.
Ц Ну да… понятно…
Нора вдруг вся напряглась как пружина. Разгадка где-то совсем рядом.
Ц Что же с Верой стало позднее?
Хульда задумалась. Ну, позднее она, как водится, вышла замуж.
Ц Но какая у нее была фамилия?.. Нет, не помню. Вышла-то она за зубного врача
. Человека обеспеченного…
Нора сглотнула. В висках громко стучала кровь.
Ц Его случайно не Альм зовут? Хульда всплеснула руками.
Ц Точно! Альм. Биргер Альм. А ты откуда знаешь? Господи, что с тобой, деточк
а? Ты вся дрожишь.
Нора даже ответить не могла, голос не слушался. Хульда перепугалась.
Ц Я что, глупость какую сморозила? Нет-нет. Просто Вера Альм приходится Н
оре бабушкой по матери. А Биргер Альм Ц дедушкой.
Ц Вот это да! Я понятия не имела. Ц Хульда крепко стиснула Норину руку.
Ц Милая ты моя, Лена рассказывала, что твои родители погибли в автомобил
ьной катастрофе. Знаю я и о том, что у Веры Альм дочка тоже… Господи, значит,
она и была твоя мама?
Ц Да.
Нора уткнулась головой в белую Хульдину шаль, и обе долго сидели молча.
В доме захлопали двери. Видно, рядом, в столовой, накрывают обед. Любопытны
е старушки то и дело заглядывали туда, чтобы посмотреть, чем нынче кормят.
Заметив, что Хульда с Норой по-прежнему сидят на веранде, кое-кто решил, чт
о это уж слишком. Пора и честь знать, веранда, чай, не для них одних!
Словом, еще несколько человек, расположившись на веранде в ожидании обед
а, храбро терпели сквозняк, чтоб Хульда, наконец, уразумела: на эту веранду
есть права у всех. А не у нее одной! Вот они и сидели, ежились на сквозняке и
с вызовом глядели на Хульду и Нору, пока их не позвали обедать. Тут все ско
пом, обгоняя друг друга, ринулись в столовую Ц надо в первых рядах поспет
ь к раздаче. Сам о себе не позаботишься Ц никакие права не помогут.
Нора с Хульдой поступили как раньше, остались на веранде и взяли еду туда.
Стариков это привело в легкое замешательство. Они толком не знали, что и д
умать. Подходили к двери, заглядывали. Хульда веселилась от души.
Ц Видишь, до чего любопытные! Прямо сгорают от зависти.
Раз-другой какие-то старушки подходили поздороваться с Норой и разведа
ть, кто она такая. Им ужасно хотелось присесть рядом, невзирая на сквозняк
, однако Хульда с улыбкой, но твердо отрезала: им с Норой требуется одиноче
ство. Надо очень многое обсудить.
Любопытства у стариков от этого, понятно, не убавилось.
Ц Можешь мне поверить, Ц восторженно усмехнулась Хульда, Ц они, того г
ляди, лопнут от любопытства!
Продолжить разговор не удалось. Старикам конечно же приспичило пить пос
леобеденный кофе на веранде, и они, гремя чашками, один за другим потянули
сь сюда, так что скоро помещение было набито битком.
Втайне торжествуя, все сидели, помешивали в чашках и озирались по сторон
ам.
Нора встала. Пора на автобус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
твительно шла о постояльце гостиницы, разыскать его не составило бы труд
а. Он же наверняка зарегистрировался у портье, нет, это басня для отвода гл
аз. Плохо обошлись с ребенком, малодушно, стыд и срам, да и только.
Нора согласно кивнула. Непростительно. Так не поступают.
Ц Когда Сесилия родилась?
Ц В девятьсот шестом. Двенадцатого июля. Где-то в Дании. Не помню, где имен
но. Они якобы в отпуск ездили. Хедвиг, понятно, тоже. Вернулись в начале сен
тября, с малюткой в бельевой корзине. Никогда не забуду. Два месяца ей было
, а до того хорошенькая Ц ну чисто розовый бутончик.
Агнес как ни в чем не бывало вернулась на работу, в «Гранд-отель». Учитель
ницей домоводства она не стала, однако получила место экономки в детском
приюте, здесь, в городе. Хульда легонько вздохнула.
Ц А я… я заходила посмотреть на малышку. Иногда приглядывала за нею, ходи
ла на прогулки. Мне тогда было двадцать один, не замужем еще, но детей я все
гда любила. Хотя за консьержа вышла только через десять лет.
В ту пору Хульда была «просто дворниковой дочкой», которая в случае чего
приходила на помощь. Она всегда находилась рядом и заботилась о малышке
Сесилии, когда никто другой не мог.
Хедвиг крутилась как белка в колесе. Посещала разные курсы по искусству,
рисунку, живописи. Иногда на несколько недель уезжала в Стокгольм и там т
оже ходила на курсы. Но и дома бывала подолгу, писала на кухне пейзажи. Дел
ала за городом наброски, а дома прописывала до готовности. Виды из окон кв
артиры тоже не раз писала. Очень изящно и красиво. У Хульды в комнате висит
подаренная ею картина.
Когда была дома, Хедвиг всегда держала малышку при себе. Она прекрасно от
носилась к Сесилии, никогда не нервничала, не раздражалась, хотя девчушк
а поминутно ее теребила, елозила под ногами и мешала работать. С Хедвиг ре
бенку было гораздо лучше, чем с Агнес, которая, увы, смотрела на Сесилию пр
ежде всего как на кару за позорный поступок. Так, по крайней мере, думала Х
ульда.
Ц Другие времена… И никакого выхода. Стоило кому забеременеть, как вся о
круга принималась высчитывать на пальцах, шептаться да шушукаться. А есл
и бедняжка оставалась незамужней, люди вовсе не знали пощады. Принесла в
подоле, вот пусть-ка теперь и испробует, что такое стыд. Поэтому Агнес тож
е можно понять. Нелегко ей приходилось. Хедвиг-то было проще, она ведь все
гда могла сказать, что ребенок не ее, а Агнес.
Ц Сесилия Агнес, то бишь Агнесина. Теперь понятно, как все это связано.
Нора посмотрела на фотографию. Мало что разглядишь. Но, так или иначе, этот
ребенок вырос в той квартире, где сейчас живет она сама. И имя вовсе не дво
йное, она ошиблась.
Ц Да, мы говорили Сесилия Агнес, чтоб не возникало недоразумений.
Хедвиг хотела стать художницей, а в те времена любую девушку, которая зан
ималась искусством, сразу записывали в распутницы.
Как и таких, что работали в ресторанах. Иначе говоря, и Хедвиг, и Агнес слыл
и любительницами приключений. И сосед, молодой врач, не без умысла их обха
живал. Но Хедвиг такие вещи насквозь видела. Она была человек необыкнове
нный, по всем статьям. Натура самостоятельная, своеобразная. Всякий, кто е
е знал, проникался к ней уважением. Однако замуж она так и не вышла, хотя во
зможностей хватало, было бы желание.
Хульда умолкла и на секунду задумалась, потом сказала:
Ц Хедвиг была чуток ясновидящей. Возможно, в этом все дело. Видела она да
льше других…
Ц Ясновидящей? Как это? Ц Нора насторожилась.
Ц Она словно бы обладала шестым чувством. Только вот не хотела его замеч
ать.
Ц И в чем это выражалось? Ц Нора непременно должна разузнать побольше.
Но Хульда мало что могла сказать. Помнила только, что у Хедвиг бывали внез
апные озарения, когда она заранее в точности знала, что произойдет. Зачас
тую речь шла о сущих пустяках, она вдруг случайно упоминала о чем-то, а пос
ле выяснялось, что попала в яблочко. Сама Хедвиг наверняка об этом не дога
дывалась, иначе бы следила за собой и помалкивала. Она была не из таких, кт
о пускает пыль в глаза. Оттого ее слова всегда принимали всерьез, ведь, как
правило, она оказывалась права.
Ц А ее это не пугало?
Ц Нет, она только смеялась. Внимания не обращала на такие вещи. И говорит
ь о них не любила. Больше я ничего не знаю.
Пришлось Норе тем и удовольствоваться.
Сесилией Хедвиг во многом занималась, пожалуй, из чувства долга. Но в перв
ую очередь, конечно, потому, что вправду любила девочку. Порой целыми дням
и с ней играла, забыв обо всем на свете. Она вообще с увлечением отдавалась
всему, что делала. Дни, когда она играла с Сесилией, были счастливыми для о
беих. Они вместе рисовали красками и карандашами, пели и танцевали. Душа р
адовалась Ц смотреть на этих двоих, самозабвенно погруженных в игру.
Сесилия, понятно, очень привязалась к Хедвиг. Несколько раз Хедвиг писал
а портреты девочки или изображала ее фигурку на фоне пейзажа.
Одно время Хедвиг занималась скульптурой и сделала тогда для Сесилии на
стоящую куклу. Подлинный шедевр. Правда-правда, ей удалось воплотить в эт
ой кукле душу девочки.
Ц Как посмотришь, так прямо мороз по коже. Меня от этой куклы в дрожь брос
ало Ц ну чисто живая Сесилия.
Ц Знаю. Эта кукла у меня.
Хульда изумленно воззрилась на Нору.
Ц У тебя? Как же это?
Нора рассказала все без утайки: про телефонный звонок, из которого мало-п
омалу стало ясно, что им с Дагом надо съездить в Стокгольм и забрать куклу
в одном из магазинчиков Старого города.
Хульда с улыбкой покачала головой.
Ц Вот видишь! Хедвиг верна себе.
Ц Неужели и вправду она?
Ц Конечно, кто же еще?
Ц Выходит, Хедвиг жива?
Ц На прошлое Рождество, по крайней мере, была жива-здорова. Я получала от
нее письма.
Ц Но если она хотела, чтобы кукла была у меня, почему не прислала ее прямо
мне?
Хедвиг Ц человек застенчивый, вот в чем дело. Натура у нее такая. А на стар
ости лет она стала вовсе отшельницей. Ей бы никогда в голову не пришло при
влекать внимание к своей персоне, поэтому всё, что Нора рассказала про те
лефонный звонок, совершенно в духе Хедвиг, какая она теперь, на склоне лет
, считала Хульда. С времен своей молодости Хедвиг очень изменилась. Ведь о
на подолгу жила за границей и постепенно растеряла связи с людьми здесь,
на родине. Стала чужой.
Ц По письмам заметно. Время от времени она пишет, но адреса своего не соо
бщает. Так что я пишу через одну знакомую в Стокгольме.
Порой Хульда даже слегка обижалась, ведь они так много в жизни пережили в
месте. Но у Хедвиг, наверно, были свои причины. Отсутствие доверия тут явно
ни при чем.
Ц Я ее уважаю, Ц сказала Хульда, Ц и всегда уважала.
Нора думала о кукле. Все-таки почему же кукла предназначалась именно ей?
Ц И правда, почему? Ц Хульда задумалась. Кукла принадлежала Сесилии, эт
о ясно, хотя та на первых порах ее побаивалась, а когда подросла, очень пол
юбила и никогда с нею не расставалась. Кукла стала лучшей ее подружкой… Н
у а после кукла опять вернулась к Хедвиг.
Но почему она послала ее Норе?.. Хульда покачала головой. На это у нее ответ
а нет.
Ц Тут надо хорошенько поразмыслить, пока что мне сказать нечего.
Наверняка не потому, что Нора оказалась обитательницей той же квартиры.
Слишком уж это просто, даже примитивно, не похоже на Хедвиг.
Ц Да, примитивной, поверхностной Хедвиг уж никак не была. Но ход ее мысли
так легко не ухватишь. Она ведь немножко ясновидящая, я тебе говорила… А в
таком случае, кроме нее самой, ответа никто не знает.
Хульда тряхнула головой, взглянула на Нору. Тут она готова держать пари.
Ц Не думай об этом, Хульда. Лучше расскажи, что было дальше.
Ну, учительницей рисования Хедвиг не стала. В общем, по-настоящему она к э
тому и не стремилась. С самого начала хотела стать художницей, хоть и не го
ворила никому. И все у нее сложилось удачно.
Первые годы дела шли замечательно. Они, Агнес с Хедвиг, и малышку вдвоем оп
екали, да и Агнес по-своему любила ее. Да, поначалу все было тихо-спокойно.
Когда Агнес работала, с Сесилией сидела Хедвиг. А когда Хедвиг училась на
курсах, Агнес брала девочку с собой в приют, где служила экономкой.
И вот тут обстояло похуже. Сесилия пугалась множества незнакомых лиц. Да
и особой нужды в этом не было, ведь Хульда всегда охотно присматривала за
девочкой. Но Агнес упорно таскала ее с собой. Пусть, мол, привыкает.
Никто и не догадывался, что фактически Агнес рассчитывала потихоньку оп
ределить Сесилию в приют насовсем. И Хульда, как только смекнула, к чему ид
ет дело, уже не могла относиться к Агнес по-хорошему.
Это же отвратительно. Такая хитрая расчетливость. И ведь Агнес ничем не в
ыдавала, что у нее на уме. Разыгрывала огорчение: как, мол, досадно, что Сеси
лия боится других ребятишек. Это надо непременно исправить, и приют Ц ид
еальное место для такой цели. К тому же она там при маме. Впрочем, больше Аг
нес вслух ничего не говорила.
На самом-то деле она встретила мужчину с «честными намерениями», так ска
зать. Был он коммерсантом и строил большие планы, которыми делился с Агне
с. Очень скоро он откроет дело в Стокгольме. Потом станет оптовиком и эмиг
рирует в Америку. Словом, фигура явно не провинциального размаха.
Звали его Нильс Эрландссон. И он хотел жениться на Агнес. Но ее дочка совер
шенно его не интересовала.
Ц А Хедвиг? Наверно, она хотела взять Сесилию к себе?
Да. Конечно. Хульда помолчала. Если Хедвиг кого и любила в жизни, так это ма
лышку. Но тут была одна закавыка. Никакой ребенок на свете не вправе препя
тствовать главному Ц ее художественному росту.
Хульда глубоко вздохнула.
Ц Такая вот ситуация. И Агнес о ней знала. Потому приют и был надежнее все
го.
Но как объяснить это ребенку? Трудная задача, никто не решался. И в конце к
онцов они просто пошли ва-банк.
Хульда, сообразив, что происходит, и уговаривала их, и просила за Сесилию,
но все напрасно.
В 1910 году Ц Сесилии аккурат сравнялось четыре Ц Агнес с Нильсом спешно п
оженились и уехали в Стокгольм. Они давно все спланировали. И провернули
без сучка и задоринки. Хедвиг тогда была в Париже. А Сесилия отправилась в
приют.
Как раз в то время Хульдин отец захворал и умер. Потому она и не смогла про
явить должной настойчивости Ц сил не хватило. И всегда об этом сокрушал
ась. По сей день так и не простила себе, что тогда ей недостало сил.
Правда, она незамедлительно написала Хедвиг в Париж и сообщила о случивш
емся. Хедвиг сразу же приехала, растерянная и взбешенная, и забрала Сесил
ию домой.
Больше девочка в приют не возвращалась. Но присматривала за ней чаще все
го Хульда. Нельзя же мешать Хедвиг в работе.
У Агнес теперь был Нильс. Большая коммерция, магазины, путешествия и всяк
ие прочие чудеса. А там и новые дети появились. Она забыла Сесилию.
Впрочем, как-то она приезжала домой и некоторое время жила в старой кварт
ире у Хедвиг. Нильс был в Америке, и она чувствовала себя одиноко.
Сесилии тогда уже исполнилось одиннадцать. Девочка и без того впечатлит
ельная, а уж тут, ясное дело, вконец разволновалась: после стольких лет мам
а объявилась.
Ц Обе держались как-то неестественно, скованно… Горько смотреть.
Сесилия часто приходила к Хульде во флигель. О матери она ничего худого н
е говорила, но казалось, будто ей хочется убежать. В ту пору Хульда уже был
а замужем за молодцеватым консьержем, который чуть ли не в отцы ей годилс
я Ц как-никак на двадцать лет старше ее.
Потом Агнес уехала домой, и все пошло по-старому. Никто по ней не скучал.
Другое дело, когда отлучалась Хедвиг. Сесилия тогда грустила и буквально
изнывала от страха, что Хедвиг больше не вернется. В таких случаях она обы
чно жила у Хульды. А иной раз и Хульда ночевала у нее в квартире. Что так, что
этак Ц все хорошо.
Шли годы, Сесилия подрастала, становилась рассудительнее, смелее, самост
оятельнее, уже и не скажешь про нее «беспомощный птенчик».
Нора вздрогнула. «Беспомощный птенчик»! Хульда вправду так сказала? Ее с
аму называли беспомощным птенчиком, когда она была маленькая. Прозвища х
уже этого она не знала. Нора смотрела в пространство и вдруг задумчиво об
ронила:
Ц «Агнес сжалилась надо мной».
Ц Что ты сказала, Нора? Ц Хульда с удивлением посмотрела на нее.
Она потерла глаза, словно просыпаясь, взглянула на Хульду.
Ц Извини. Я вдруг вспомнила эти записки. Ведь там упоминалась Агнес. Дваж
ды. И оба раза было написано, что она «сжалилась». Выходит, над Сесилией. Ма
ть сжалилась над своим ребенком. Вот как. Теперь понятно, в чем дело. Эти за
писочки несколько лет кряду писала Сесилия и прятала в вазе.
Та записочка была помечена двенадцатым июля. Днем рождения Сесилии. Наве
рно, они его отпраздновали, и Агнес сжалилась.
Ц Когда знаешь, что это была ее родная мать, вообще жутко становится.
Нора поежилась, а Хульда вздохнула.
Ц Да, бедная девочка. По-моему, она испытывала неприязнь к своей матери.
В тот год Агнес наведалась к ним еще раз. Беременная, на седьмом месяце. Де
ло было зимой, Нильс опять куда-то уезжал. Но после она уже не появлялась. И
почти не давала о себе знать. У нее родилась новая дочка, которую она балов
ала сверх всякой меры. Будто старалась искупить все то, чего лишила Сесил
ию. Обычная история.
Ц Между прочим, я ее видела, малышку Веру.
Ц Веру?
Ц Ну да, Агнесину Веру, новую дочку. Они приезжали к нам в город по каким-т
о делам. Девочка была уже довольно большая. Пожалуй, школьница. Тоненькая
Ц того гляди, ветром сдует. Точь-в-точь маленькая принцесса. Но разве она
виновата? Хоть я и осерчала, конечно, при мысли о Сесилии. Она-то что видела
от матери? Ничего!
Ц Когда Вера родилась?
Ц Сейчас скажу… Должно, в восемнадцатом… В самом начале.
Ц А фамилия у нее какая?
Ц Эрландссон, конечно. Она же дочь Нильса.
Ц Ну да… понятно…
Нора вдруг вся напряглась как пружина. Разгадка где-то совсем рядом.
Ц Что же с Верой стало позднее?
Хульда задумалась. Ну, позднее она, как водится, вышла замуж.
Ц Но какая у нее была фамилия?.. Нет, не помню. Вышла-то она за зубного врача
. Человека обеспеченного…
Нора сглотнула. В висках громко стучала кровь.
Ц Его случайно не Альм зовут? Хульда всплеснула руками.
Ц Точно! Альм. Биргер Альм. А ты откуда знаешь? Господи, что с тобой, деточк
а? Ты вся дрожишь.
Нора даже ответить не могла, голос не слушался. Хульда перепугалась.
Ц Я что, глупость какую сморозила? Нет-нет. Просто Вера Альм приходится Н
оре бабушкой по матери. А Биргер Альм Ц дедушкой.
Ц Вот это да! Я понятия не имела. Ц Хульда крепко стиснула Норину руку.
Ц Милая ты моя, Лена рассказывала, что твои родители погибли в автомобил
ьной катастрофе. Знаю я и о том, что у Веры Альм дочка тоже… Господи, значит,
она и была твоя мама?
Ц Да.
Нора уткнулась головой в белую Хульдину шаль, и обе долго сидели молча.
В доме захлопали двери. Видно, рядом, в столовой, накрывают обед. Любопытны
е старушки то и дело заглядывали туда, чтобы посмотреть, чем нынче кормят.
Заметив, что Хульда с Норой по-прежнему сидят на веранде, кое-кто решил, чт
о это уж слишком. Пора и честь знать, веранда, чай, не для них одних!
Словом, еще несколько человек, расположившись на веранде в ожидании обед
а, храбро терпели сквозняк, чтоб Хульда, наконец, уразумела: на эту веранду
есть права у всех. А не у нее одной! Вот они и сидели, ежились на сквозняке и
с вызовом глядели на Хульду и Нору, пока их не позвали обедать. Тут все ско
пом, обгоняя друг друга, ринулись в столовую Ц надо в первых рядах поспет
ь к раздаче. Сам о себе не позаботишься Ц никакие права не помогут.
Нора с Хульдой поступили как раньше, остались на веранде и взяли еду туда.
Стариков это привело в легкое замешательство. Они толком не знали, что и д
умать. Подходили к двери, заглядывали. Хульда веселилась от души.
Ц Видишь, до чего любопытные! Прямо сгорают от зависти.
Раз-другой какие-то старушки подходили поздороваться с Норой и разведа
ть, кто она такая. Им ужасно хотелось присесть рядом, невзирая на сквозняк
, однако Хульда с улыбкой, но твердо отрезала: им с Норой требуется одиноче
ство. Надо очень многое обсудить.
Любопытства у стариков от этого, понятно, не убавилось.
Ц Можешь мне поверить, Ц восторженно усмехнулась Хульда, Ц они, того г
ляди, лопнут от любопытства!
Продолжить разговор не удалось. Старикам конечно же приспичило пить пос
леобеденный кофе на веранде, и они, гремя чашками, один за другим потянули
сь сюда, так что скоро помещение было набито битком.
Втайне торжествуя, все сидели, помешивали в чашках и озирались по сторон
ам.
Нора встала. Пора на автобус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23