Жаль, что альбома с собой нет.— В каком бы ты виде стал участвовать?— Не знаю. Бег или шары… — Он повернулся к ней. Его глаза озорно сверкали. — А лучше — я бы устроил спортивный тотализатор. Уверен, это у них широко практиковалось.Джейн улыбнулась:— Да, уж ты бы свою выгоду не упустил.— А может, я бы занялся и тем и другим. Я бы со скуки помер делать одну ставку в год.— Господи, помилуй и прости! — Она огляделась. — Не ожидала, что здесь есть такое место.— Ясное дело. Небось решила, что стадион — это так, эвфемизм для какой-то моей неблаговидной затеи.— Да. Почему ты мне сразу не сказал?— Потому что решил тебя сюда привести сам, — ответил Тревор. — Мне здесь нравится, и захотелось, чтобы тебе тоже понравилось.Он был совершенно искренен. И ей это место тоже понравилось, это факт. На этом древнем ристалище значение имели только простые ценности, все остальное отходило на второй план. Джейн почти слышала звуки горна и ощущала содрогание земли под ногами атлетов.— Неужели трудно было просто сказать, что и как?— А как ты это себе представляешь? В последние дни тебе даже смотреть на меня невмоготу, моментально воздвигаешь глухую стену. А потом я еще все усугубил, когда… Ну вот, ты снова напряглась. Посмотри на меня, черт побери! Джейн, это на тебя не похоже.— Тебе-то откуда знать? Ты меня четыре года не видел. — Она через силу повернулась и посмотрела на Тревора. Господи, зачем она это сделала? Как теперь отвернуться?— Тяжело, да? Вот и мне тоже. — Он посмотрел на ее руку, опирающуюся на валун. — До чего же меня тянет к тебе прикоснуться!Он сдержался, но от этого было не легче. Джейн накрыло горячей волной, перехватило дыхание. Его взгляд остановился на девичьей руке.— Однажды ты до меня дотронулась. Положила мне руку на грудь, а я должен был стоять и не показывать виду. Я тогда чуть не умер!— И жаль, что не умер. Ты тогда вел себя очень глупо.— Тебе же было всего семнадцать!— Как раз тот возраст, чтобы знать, чего хочешь. — Она поспешила добавить: — Вообще-то ничего особенного в тебе не было. Просто до тебя ни к одному мужчине я такого не чувствовала. По части секса я была не очень продвинутой.— А держалась вполне. Я думал, ты мне врежешь.— Ты обозвал меня школьницей!— Я специально тебя злил, иначе я бы за себя не поручился.Эту злость она чувствовала и сейчас. А еще — обиду и горькое раскаяние.— Бедняжка Тревор!— Я тебя обидел?— Меня нельзя обидеть. Или ты думаешь, что навсегда отвратил меня от мужчин? Да ни боже мой.Он помотал головой.— Ты предупредила, что станешь искать, пока не найдешь кого-то лучше меня. И ты сдержала слово. — Он посмотрел на море. — Кларк Питерс был славный парнишка, но не прошло и двух месяцев, как стал проявлять частнособственнические наклонности. Тэд Кипп — очень умный и честолюбивый, но, когда ты привезла его домой, он невзлюбил твою собаку Тоби. Джек Ледборн, профессор археологии, руководивший твоей второй экспедицией. Он не сказал, что женат, а ты, когда узнала, решительно вычеркнула его из своей жизни. Питер Брэк, полицейский-кинолог из участка Куинна. Идеальная пара! Собачница и полицейский. Но он допустил какой-то промах, потому что ты…— Что за черт? — Джейн не верила своим ушам. — Ты что, посылал своих людей за мной следить?— Да, когда не мог делать это сам. — Он посмотрел на нее. — Но в большинстве случаев я сам за тобой следил. Хочешь, чтобы я продолжил список? Или лучше я расскажу о том, как я гордился тобой, когда ты победила в художественном конкурсе. Я попробовал купить ту работу, но оказалось, они их в течение пяти лет выставляют по всей стране. — Тревор улыбнулся. — Конечно, я мог бы ее выкрасть, но решил, ты будешь недовольна. Правда, кое-что из принадлежащего тебе я все-таки выкрал.— Что именно?— Твой альбом. Два года назад ты была в Метрополитен-музее и оставила его на банкетке, когда пошла с друзьями в кафетерий. Я пролистнул — и не смог удержаться. Все собирался тебе вернуть, да так и не смог.— Я помню тот случай. Я страшно злилась.— Мне казалось, эти наброски были не для того, чтобы делать на их основе большие полотна. Они были… более личные, что ли.Личные. Джейн попыталась вспомнить, не было ли в том альбоме портретов Тревора. Может, и были.— Зачем? — прошептала она. — Зачем ты все это делал?— Уезжая из Неаполя, ты сказала, что это еще не конец. Выяснилось, что и для меня тоже. Господи, я даже молился об обратном. Ты упрямая, Джейн, с тобой нелегко.— Тогда почему же ты…— Ты сказала, что в ближайшие четыре года мне нет места в твоей жизни. Я хотел дать тебе возможность убедиться, правильное ли это решение.— А если бы я пришла к выводу, что правильное?— Правду сказать? Я не святой. Я бы начал действовать и разрушил тот маленький мирок, который ты для себя соорудила.— Что ты такое говоришь? Я что-то смысла не улавливаю.— Смысла? — Тревор накрыл ее руку своей. Она почувствовала его тепло. — Я так хочу тебя, что у меня развилась мания. Я тебя уважаю. Преклоняюсь перед тобой. Ты как-то обвинила меня в том, что я одержим Цирой, но это ничто в сравнении с тем, что я чувствую к тебе. Меня это бесит! Я не знаю, что будет дальше. Бывает, я молюсь, чтобы закончилось. Такое объяснение тебя устраивает?— Да. — У Джейн перехватило горло, пришлось откашляться. — Если только это правда.— Есть способ проверить. По крайней мере — очевидную часть.Он сжал ее руку.Она затрепетала. Нет, это не было волнение. Это было вожделение.Невыносимое вожделение. Джейн отдернула руку: — Нет!— Ты же этого хочешь!Лгать она не могла. Она чувствовала себя, как самка в течку.— Еще не время.— Ничего себе!— И секс… — это еще не все. Я даже не знаю, можно ли тебе доверять.— Все такая же недоверчивая.— Есть причины.— Да? Убит твой друг. Считаешь, я виноват?— Не знаю.— Знаешь. Я хочу, чтобы между нами все было ясно. Потому и привез тебя сюда. Подумай как следует. Прими решение.— Если бы ты не гонялся за этим золотом и не перешел дорожку Грозаку, Майк был бы сейчас жив.— Ты обвиняешь меня в том, что произошла цепная реакция?— Да нет, — устало проговорила Джейн. — А может, и да. Я больше ни в чем не уверена. Я не понимаю, что происходит.— Если бы я мог, я бы его спас. Но, увы, время назад не повернешь.— Но от золота все равно бы не отступился, да? Он помолчал:— Нет, не отступился бы. Я не могу тебе лгать. Мне нужно это золото.— Зачем? Ты же такой талантливый человек. Зачем тебе все это? Я не верю, что для тебя это что-то значит — разве что сам процесс игры увлекает.— Ты ошибаешься. На этот раз деньги имеют для меня большое значение. Их или получаю я, или они достаются Грозаку.— Это месть?— Отчасти. Но ты и сама знаешь, что такое месть, а, Джейн?— Да, знаю. — Она встала. — Но я бы не стала мстить таким образом — лишая убийцу его горстки золота. Мы с тобой мыслим в разных категориях.— Иногда мыслить необязательно. Ее снова бросило в жар.— Для меня — обязательно.— Это мы посмотрим. — Тревор тоже поднялся. — Но предупреждаю: если вздумаешь опять положить мне руку на грудь, не рассчитывай на мою сдержанность. — Он направился к тропе. — И Ангус Макдаф меня бы отлично понял. 9 — Старик у меня, — сообщил Викман, едва Грозак снял трубку. — Что с ним делать?Грозак был доволен. Вот это я понимаю, расторопность. Это было правильное решение — обратиться к Викману. Всего несколько дней, а уже сполна отработал свой гонорар.Ну, не совсем сполна.— Он написал записку?— Она у меня.— Тогда пора заканчивать.— Каким образом?Грозак подумал. Для максимального эффекта надо вызвать шок, страх и ужас.— Каким образом? — переспросил Викман.— Я думаю.И тут его осенило.
Вечером Джо позвонил Еве.— Пришли кое-какие сведения на Грозака, — сообщил он. — Новости плохие.— Это было ясно из того, что Тревор сказал Джейн. Поподробнее можно?— Никаких подробностей нет. ФБР засекретило его файл в базе данных.— Почему?— Думаю, по той же причине, по какой мне не удалось проникнуть в файл Тревора в Интерполе. — Повисла пауза. — Причем ЦРУ заблокировало мне доступ к данным с головокружительной скоростью. А еще через пять минут мне уже звонило начальство и интересовалось, какого черта я лезу в секретные материалы. Эти сайты постоянно отслеживаются.Ева почувствовала озноб.— Ну, хоть что-нибудь тебе удалось найти?— Удалось залезть в полицейское досье Грозака. Он родился во Флориде, в Майами. И уже к тринадцати годам имел привод. Как член экстремистской молодежной группировки. На их счету целая серия зверских преступлений на почве расовой ненависти — от изнасилования и пыток девочки-негритянки до участия в избиении торговца-еврея. В четырнадцать лет его отправили в колонию для несовершеннолетних, и знаешь за что?
За убийство полицейского латиноамериканского происхождения. В восемнадцать лет вышел досрочно и исчез с горизонта. Это было двадцать с лишним лет назад.— Он должен был расширить сферу деятельности, раз попал в поле зрения ЦРУ, — предположила Ева, поеживаясь. — Преступления на почве ненависти. Ты прав, это плохая новость.— Такое впечатление, что он уже тогда был зол на весь мир. И по мнению наблюдавшего его психолога, это ненависть лишь окрепла.— Тогда какого черта они его выпустили?— Так работает наша система. Каждому малолетнему убийце дается шанс убить снова. Очень по-американски!— И, если верить Тревору, теперь он убил Майка. Господи, какая несправедливость! — Ева прерывисто вздохнула. — Джейн прямо сейчас позвоним?— Надо подождать, пока разузнаем побольше. Что толку знать, каков он был в детстве! Надо добыть данные посвежее. Может, как раз Джейн нам в этом и поможет. Уверен, что она не сидит сложа руки.— По городскому телефону звонил Венабл, — доложил Бартлет, выходя из библиотеки навстречу Джейн и Тревору. Они как раз вернулись с прогулки. — Говорит, не смог дозвониться тебе по мобильнику. Я, кстати, тоже.— Я его отключил. Рассудил, что имею право побыть час в покое. Что-нибудь важное?— Он не сказал. Но у меня такое впечатление: все, что бы он ни делал, он считает крайне важным. — Бартлет повернулся к девушке: — Ты не ужинала. Соорудить тебе сандвич?— Нет, я есть не хочу. — Джейн шагнула на лестницу. — Пойду спать. Если, конечно, вы не хотите мне рассказать, кто такой Венабл.
— Человек, разделяющий наши опасения относительно Грозака, — ответил Тревор. — К несчастью, он не знает, что с этими опасениями делать.— А ты знаешь?— Еще бы! — Он двинулся через холл. — Но когда такие вот Венаблы крутятся под ногами, все значительно усложняется.— Но ты же сам его к себе подпускаешь! — Джейн остановилась, не сделав и трех шагов. — Вот что, Тревор, я больше не дам использовать себя втемную. Мне это надоело. Ты воспользовался Цирой как приманкой, чтобы я не слишком задумывалась о Грозаке, и я тебе это позволила, потому что она действительно для меня много значит. Я тебе сразу сказала: несколько дней, не больше! Время истекло.— Если быть точнее, Цира не была приманкой. — Тревор вгляделся в ее лицо. — Но ты права, все это затянулось. Тебе пора начать мне верить. Будем над этим работать. — Тревор улыбнулся. — Завтра и начнем. — И исчез за дверями библиотеки.«Зачем он только принял вызов», — устало подумала Джейн. В ней бушевали эмоции — замешательство, досада. Вечер получился слишком напряженным, пришлось бороться со своим влечением. На обратном пути со стадиона она с трудом сохраняла самообладание. Шагая бок о бок с Тревором, Джейн отчетливо чувствовала, как реагирует на его близость ее тело. Как это глупо! Она же не малоопытная девчонка, какой была при их первой встрече.— Знаешь, а ты можешь ему доверять, — серьезно проговорил Бартлет. — Он, конечно, сумасброд, но в серьезных делах ни разу меня не подводил.— Да что вы говорите? Но у вас с ним несколько иные отношения, так ведь? Спокойной ночи.— Спокойной ночи. — Он направился к библиотеке. — До завтра.Завтра. Завтра первым делом она пойдет в кабинет к Марио и пробудет там, пока внутренне не будет готова встретиться с Тревором. С Марио ей так спокойно, ей необходим этот покой. А сейчас она уснет и выкинет Тревора из головы. Постарается забыть, до чего же ей хочется к нему прикоснуться. Прикоснуться? Да уж… Ей хочется утянуть его в постель и отдаться дикой, безудержной страсти. Но это будет самой большой ошибкой. Необходимо сохранять ясность мысли, а если она вступит с Тревором в интимные отношения, вряд ли ей это удастся. Ни один мужчина не вызывал у Джейн такой реакции, и сейчас между ними снова возникло это непреодолимое влечение. Как и четыре года назад. Нельзя, чтобы оно одержало над ней верх.Тогда перестань думать о том, как вы сидели рядом на большом валуне. Сосредочь свои мысли на Венабле.Когда Бартлет вошел, Тревор как раз положил трубку. Бартлет поднял брови.— Быстро ты. Что он там? Опять все сгущает?— Возможно. — Тревор задумчиво хмурил лоб. — Но меня больше устраивает такой вариант, чем если бы он сидел сложа руки и ни на что не обращал внимания, как Сэбот.— А в чем дело-то?— Куинн пытался вскрыть досье ЦРУ на Грозака, вот Венабл и заволновался. — Он развел руками. — Это было неизбежно. Куинн — бывший фэбээровец, у него остались связи. Рано или поздно он доберется до нужной ему информации. Когда это случится, придется разбираться.— И это все, что хотел Венабл? Тревор покачал головой:— Еще сказал, что его швейцарский осведомитель сообщил, что кое-что интересное происходит в Люцерне.— Что именно? Неужели Грозак?— Едва ли. Но исключать нельзя.Бартлет задумался:— Тебя это беспокоит.— Грозак меня всегда беспокоит, если я не понимаю, где он собирается нанести удар.— А вдруг осведомитель Венабла неверно все истолковал?— А вдруг верно? — Тревор привалился к спинке, прокручивая в уме возможные варианты. — Люцерн…— Джок выйдет к фонтану, — сказал Макдаф, подойдя к Джейн. — Устраивает.— Хорошо. — Она послушно опустилась на бортик фонтана и открыла альбом. — Когда он будет?— Через пару минут. Поливает цветы. — Макдаф нахмурился. — Что это ты делаешь?— Вас рисую. Терпеть не могу терять время. — Ее карандаш резво бегал по бумаге. — У вас очень интересное лицо. Как из скалы высеченное, только вот рот… — Джейн оттенила скулы. — Кого-то вы мне напоминаете, это я с первой секунды поняла. Никогда не смотрели сериал «Горец»?— Нет, бог миловал.— А вы похожи на исполнителя главной роли.— Этого только не хватало!— Он отлично сыграл. — Девушка лукаво улыбнулась и задумалась, как далеко удастся зайти. — И красавчик, каких поискать.Макдаф глотать наживку не стал.— Тебе следует рисовать Джока, а не меня.— Я просто разминаюсь. Это как разогревать мышцы перед забегом. — Она помолчала. — Между прочим, вечером Тревор водил меня на стадион.— Я знаю.— Откуда? Макдаф не ответил.— Ах, ну да. Тревор говорил, у вас тут под каждым кустом свои люди. — Она вгляделась в рисунок. — Тяжело, наверное, сдавать чужим людям такой дом. Я росла на улице, у меня никогда не было того, что принято называть родным домом. Но вчера я, кажется, начала понимать, каким он должен быть. — Она оторвала взгляд от наброска. — И Тревор, по-моему, тоже. Потому он так любит ваш стадион.Шотландец пожал плечами:— Вот пускай и радуется, пока дают. Я скоро этот дом у него отберу.— Каким способом?— Любым доступным.— Но Тревор говорит, ваша семья вынуждена сдавать замок из финансовых соображений.— Вот тебе и способ.— Рассчитываете на золото Циры?— Сдается мне, за этим золотом мы все гоняемся. И я не исключение.— И поэтому вас беспокоит этот Грозак?— А что Тревор сказал?— Велел у вас спросить. Улыбка чуть тронула его губы.— Рад, что он держит слово.— А я совсем не рада. Я хочу знать, какое отношение ко всему этому имеет Грозак. Тоже в золоте дело?Макдаф ушел от ответа.— Золото — весомый мотив для любого человека, особенно для того, кто так нуждается в средствах, как я. — Он скользнул взглядом поверх головы Джейн. — А вот и Джок. — Макдаф сделал выразительное лицо. — Постарайся в его присутствии быть аккуратнее в выражениях на мой счет. Это в наших общих интересах.Джейн обернулась. Паренек с улыбкой шагал к ним. Лицо его выражало радостное нетерпение. Бог ты мой, какое лицо… Джейн машинально перевернула страницу в альбоме.— Доброе утро, Джок! Хорошо спалось?— Нет. Мне сны снятся. А тебе, Джейн?— Бывает. — Она принялась за рисунок. Интересно, удастся ей передать беспокойство, прячущееся за этой улыбкой? А надо ли? Беззащитность Джока столь очевидна, что изображать ее как-то немилосердно. — И что, тебе плохие сны снятся?— В последнее время не такие плохие, как раньше. — Он смотрел на Макдафа с такой преданностью, что Джейн только покачала головой. — Теперь сны стали лучше. Правда, сэр! Честно!— Хотелось бы верить, — проворчал Макдаф. — Я же говорю, все в твоих руках. Надо только проявить волю. — Он сел на бортик фонтана. — Ну, хватит на меня таращиться, дай человеку рисовать.— Слушаюсь, сэр. — Он повернулся к Джейн: — Что от меня требуется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36