Затем отправлю Доминика за Луисом. — Гален вернул Джадду бинокль. — На все должно уйти не больше пятнадцати минут.
— Если нам повезет. — Джадд взял с кровати ружье и подошел к окну. — И если ты не напортачишь, вытаскивая нас отсюда. Готов поспорить, на улице кишмя кишат люди Чавеза.
Гален открыл дверь.
— Не буду спорить.
— Что в той сумке около кровати?
— Твой маскарадный костюм.
— Костюм? Сумка великовата для полицейской формы. — Он вернулся в кровати и заглянул в сумку. Потом начал хохотать. — Господи, шутить изволишь?
— Готовы? — спросил Гален Доминика. — Есть еще время передумать. Я пойду сам и заберу его.
Доминик покачал головой:
— Он вам не поверит, поднимет шум. Кроме того, ваша задача вывезти нас отсюда. — Он улыбнулся. — Похоже на один из этих старых ковбойских фильмов.
— В саду чисто, Джадд начеку, но это не означает, что не может произойти ничего неожиданного.
— Вы забыли, что я годы провел с повстанцами в горах. Знаю, что нельзя полностью подстраховаться.
— Будем надеяться, что все пройдет гладко, — мрачно заметил Гален. — Иначе Елена перегрызет мне сонную артерию.
— Перестаньте беспокоиться и займитесь своим делом. — Доминик открыл калитку. — А я буду делать свое.
Доминик вошел в сад.
Джадд смотрел в оптический прицел своего ружья, наблюдая, как Доминик движется к Луису Кайлеру.
Увидев Луиса, он ускорил шаг.
Джадд внезапно краем глаза заметил какое-то движение. Он перевел ружье на окно шестого этажа.
Двинулась штора или показалось?
«Господи, как же ужасно выглядит мальчишка», — подумал Доминик, подходя к скамейке.
— Луис.
Глаза Луиса расширились.
— Что вы здесь делаете?
— Пришел за тобой.
Луис с трудом поднялся на ноги.
— Разве вы должны были появиться? — Голос звучал слегка визгливо. — Должна была прийти Елена.
— Мы отсюда уходим. Скоро увидишь Елену. — Доминик подошел ближе. — Пойдем со мной, Луис.
— Уходите, Доминик. Скажите Елене, пусть придет. — Глаза Луиса дико сверкали. — Должна прийти Елена, — как заведенный повторял он.
— Тебе больно. Ты плохо себя чувствуешь. Слушай внимательно. Елена тебя ждет. Ты должен пойти со мной.
— Не могу. Я должен сделать то, что мне велели. Они мне ничего не дадут, если я их не послушаюсь. — Голос дрожал. — Они два дня мне ничего не давали. Мне нужна доза.
— Кокаин?
— Героин.
Доминик почувствовал, что его тошнит.
— Мы поможем тебе избавиться от наркотиков. — Он взял Луиса за руку. — Пошли.
Луис вырвал руку:
— Нет, нет. Должна прийти Елена. Я больше не могу. Пришлите Елену.
— Зачем?
Луис вытащил из кармана пистолет.
— Я должен ее застрелить. Застрелить Елену.
Доминик оцепенел.
— Ты не соображаешь, что говоришь.
— Они сказали: я должен это сделать. Обещали сделать укол, если я послушаюсь. Я должен это сделать…
— Она твоя сестра. Она тебя любит.
Луис изумленно смотрел на него.
— Не имеет значения. Почему это важно? Я должен застрелить ее, я должен получить дозу.
Ужас охватил Доминика.
— Отдай мне пистолет, Луис. Это не ты говоришь, это говорит твоя болезнь. Отдай пистолет.
— Вы вечно вмешиваетесь. Вы должны были заставить ее прийти. Она должна была быть здесь.
Доминик протянул руку к пистолету.
— Не позволяй Чавезу и наркотикам командовать тобой. Я помогу тебе.
Губы Луиса искривились.
— Вы должны были заставить ее прийти. Вы все испортили.
И он нажал на курок.
Боль пронзила грудь Доминика. «Боже милостивый, Луис ранил меня?» — подумал он и с изумлением посмотрел на Луиса.
— Не смотрите на меня так. Сами виноваты! — визгливо крикнул Луис. Он снова и снова нажимал на курок. — Вы должны были заставить ее прийти…
Три выстрела.
Будь оно все проклято. Гален выскочил из машины и бросился в сад.
Еще один выстрел.
Доминик лежал на земле. Луис стоял над ним.
Еще один выстрел — и Луис свалился на землю.
Откуда стреляли? Нет времени выяснять. Надо вытащить отсюда Доминика.
Гален упал около него на колени.
— Вставайте, Доминик. Нам нужно… Черт! Черт! Черт!
Джадд осторожно вышел из гостиницы.
На улице толпился народ. У гостиницы стояли четыре полицейские машины. Из отеля выводили постояльцев и отводили подальше, в безопасное место.
Гален стоял у фургона, на котором по белому борту зелеными буквами было выведено: ПЕРЕВОЗКА БОМБ. ОРЛАНДО.
— Залезай. — Гален открыл дверь сзади. — Нам надо успеть убраться, пока настоящие минеры не появились.
— Я тебе этого не забуду. — Джадд скорчил гримасу. Лицо его было закрыто защитным щитком. — Я похож на инопланетянина.
— Кто-то должен быть сапером.
— И ты назначил меня. — Джадд швырнул футляр с ружьем в машину. — Черт, да я сюда в этой амуниции не влезу. Ты объявил об угрозе заминирования?
— Это было единственное, что пришло мне в голову. Надо же было заставить полицию очистить территорию. Мне надо было убедить их послать за машиной для перевозки бомб? Я думал, грузовик пригодится Доминику и Луису. — Гален помог Джадду залезть в машину. — Ты можешь все снять, как только мы выедем из города.
— Надеюсь. В нем дико жарко.
— Был еще один снайпер?
— Да, в окне на шестом этаже. Больше нет. — Он помолчал. — Доминик мертв?
— Да, Доминик мертв.
Гален остановился у ангара и тупо уставился на вертолет.
Давай иди, черт бы тебя побрал. Скажи ей. Не тяни.
Он услышал, как открылась задняя дверь, и вылез Джадд. Через секунду он уже стоял у окна машины.
— Сиди здесь. Я пошлю ее к тебе. — Джадд повернулся и побежал к вертолету.
Да, лучше увести ее от Барри. Если бы Гален не был в таком ступоре, то сам бы подумал о мальчике.
К нему приближалась Елена. Она шла медленно, устало, осторожно, как будто боялась наступить на мину. Она поняла, что случилось что-то плохое.
Бог мой, но она не догадывалась, насколько все плохо.
Она остановилась и посмотрела на него. Может быть, она все уже знала. Но он все равно должен произнести эти слова.
Он протянул руку и открыл дверцу машины.
— Залезай. Ты не захочешь, чтобы Барри тебя видел.
Она не могла плакать. Она не должна плакать.
Если она заплачет, то может никогда не остановиться.
— Оба? — тупо спросила она. — Луис и Доминик…
— Все пошло наперекосяк.
— Почему?
— Был второй снайпер.
— Но ты же подозревал, что так может быть. Я должна была там быть. Ты не должен был пускать Доминика. Я была бы осторожнее. Я могла все изменить.
— Ладно, ты права. Я ошибся.
— Ради бога, перестань играть в благородство. Я рад, что решил сюда вернуться. Скажи ей правду. — Джадд снова стоял у окна.
— Правду? — повторила Елена.
— Чавез вас перехитрил. Он дал Луису пистолет и, очевидно, приказал убить вас. Вместо вас он убил Доминика.
— Луис… — Ее охватил безумный ужас. — Луис не мог этого сделать.
— Я все видел, — сказал Джадд. — Он убил Доминика.
— И потом снайпер достал Луиса? — Ее губы искривились от страдания. — Вероятно, Чавез не очень обрадовался. Он хотел видеть мой труп.
— Будь ты проклят, ей необязательно было все это знать, — сказал Гален Джадду.
— Нет, но я всегда за ясность. Лучше, если она будет знать, что ты не мог этого предвидеть. Да, я сказал Барри, что Доминику пришлось здесь остаться по делу. — Джадд повернулся и зашагал к вертолету.
— Что случилось со снайпером?
— Джадд убил его. Он предполагал, что в той комнате может кто-то быть. — Гален отвернулся. — Не хотелось бы тебя торопить, но нам пора отсюда убираться. За нами не было хвоста, но лучше оказаться подальше от этого места.
— Да, конечно. — Надо вылезти из машины и пойти к вертолету. Нельзя думать о Луисе и Доминике. Она должна делать то, что необходимо, а горевать будет позже. Она справится. Она солдат. Она и раньше теряла близких людей.
Но не Доминика, своего лучшего друга и учителя…
Боль была слишком сильной. Она должна двигаться, иначе развалится на части. Она открыла дверь и спрыгнула на бетон.
— Пошли.
13
Когда они вернулись в коттедж, было уже темно.
— Я возьму малыша и уложу его спать, — сказал Джадд, беря Барри на руки и направляясь к коттеджу.
«Какой заботливый», — устало подумала Елена. Всю дорогу от Орландо он занимал Барри, не позволяя задавать лишние вопросы. Какой странный человек. Странный и неистовый, но где-то в нем осталась теплота.
— Я рада, что он все время играл с Барри. Я не знаю, сумела бы я справиться. Я не знаю, что ему говорить.
— Ничего не говори, пока не наступит подходящий момент. — Гален помог ей выйти из машины. — Ты сама поймешь, когда можно будет сказать.
— Разве? — Она уже ни в чем не была уверена. — Я не хочу причинять ему такую боль. Он еще так мал. Он не понимает.
— Никто из нас толком не понимает, что такое смерть. — Гален повел ее к коттеджу. — Вот устрою тебя и позвоню Логану, попрошу его позаботиться о похоронах Доминика и твоего брата. Полиция наверняка не сразу отдаст тела.
— Я знаю. Не имеет значения. Наверное, нам следовало бы похоронить Доминика по католическому обряду, но не думаю, что он при жизни придавал большое значение тому, что случится с его телом после смерти. Он знал, что души его уже там не будет. — Она вздохнула. — А Луис? Не знаю. Не могу сейчас о нем думать. Доминик назвал бы его заблудшей душой и простил. Но я не могу. Пока. Может быть, и никогда.
— Я тоже. — Гален открыл входную дверь. — Давай уложим тебя в постель.
— Я сама могу лечь.
— Знаю, что можешь. Мне просто приятно тебе помочь, легче на душе.
Она слишком отупела, чтобы спорить, поэтому он отвел ее в спальню, помог раздеться и уложил в кровать. Взял махровую салфетку, намочил ее и вытер ей лицо и руки. Потом сел на стул около кровати.
— Поговорим?
Она покачала головой:
— Не о чем говорить. Все кончено. Они мертвы.
Он немного помолчал.
— Ты винишь меня?
— Нет. Так решил Доминик. Он сделал то, что считал нужным сделать. Ты лишь не стал возражать.
— Не совсем так. Я вцепился в предложенный им вариант. Я все искал способ удержать тебя от похода в этот сад.
— Примерно так же ты остановил меня тогда на ранчо. Я ведь нацелилась на Чавеза.
Он кивнул.
— Я… что-то в тебе нашел. Такого со мной раньше не случалось. Я не хочу тебя терять.
— Ты напрасно меня изолировал.
— Никогда больше не буду. Обещаю.
Она отвернулась.
— Уходи. Пожалуйста.
— Позволь мне остаться. Я буду молчать.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Я сейчас начну плакать. Я… больше не могу сдерживаться. Я хочу вспоминать Доминика и горевать по нем. Это личное.
Он встал и взглянул на нее:
— Я хочу быть с тобой.
Она покачала головой:
— Ты не можешь разделить мою печаль. Ты не любил его так, как я. Я должна с ним проститься.
Гален наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Загляну позже. — Он выключил лампу.
Когда он выходил, по ее лицу уже струились слезы.
«Думай о Доминике. Вспоминай, сколько было хорошего. Думай о подарках, которые он дарил, о смехе, о заботе, о понимании. Уничтожь боль, думай о Доминике и попрощайся с ним…» — так плакала в ночи Елена.
Гален нашел Джадда на веранде.
— Мальчик спит?
— Заснул мгновенно. Как она?
— Страдает, разумеется. Ведь она потеряла брата и лучшего друга.
Джадд кивнул:
— Когда ты залезал в фургон, то спросил, умер ли Доминик. Почему ты не спросил про Луиса? — спросил Гален.
Джадд улыбнулся.
Гален уставился на озеро.
— Вообще-то я был уверен, что ты доберешься до снайпера раньше, чем он подстрелит Луиса. Ты не так надежен, как я думал.
— Мы все ошибаемся.
— Если это ошибка.
— Ты о чем?
— Разумеется, снайпер получил приказ убить Луиса, если он сделает что-то не так или если у нас появится возможность его выкрасть. — Гален посмотрел на Джадда. — С другой стороны — что, если нет?
— Это вечное «что, если», — пробормотал Джадд.
— Что, если ты снял снайпера до того, как он выстрелил? Что, если ты повернул ружье и прикончил Луиса сам?
— Слушай, зачем мне это делать?
— Вот я тебя и спрашиваю.
Джадд наклонил голову.
— Гм-м. Ты хочешь поиграть в свою игру «что, если»? Ладно. Он был наркоманом, который предал Елену. Если бы мы его спасли или он остался бы жив, он всегда бы был слабым звеном и постоянной угрозой для нас и Елены. Он, скорее всего, был бы ее мучителем всю оставшуюся жизнь. Мы никогда не смогли бы ему доверять — а вдруг Чавез поманит пальцем? Вполне логично было его ликвидировать. — Он слегка улыбнулся. — Как ты понимаешь, это все предположения.
— Понимаю, — тяжело вздохнул Гален.
— Тогда увидимся утром. — Джадд прошел мимо него к дверям, ведущим в дом, потом остановился и оглянулся через плечо. — Да, еще одно основание. Мне нравился Доминик Сандерс, и тот сукин сын, кто его убил, заслуживал пули.
Барри с серьезным лицом натянул тетиву своего лука.
— Молодчага, — похвалил Джадд. — Теперь целься.
Елена остановилась на веранде, наблюдая за парочкой, стреляющей в мишень, прикрепленную к сосне.
Барри выпустил стрелу и в восторге завопил, когда она впилась в картон:
— Я попал!
— Попал, попал. — Джадд дал ему еще стрелу. — Теперь постарайся попасть в яблочко.
— У твоего сына хороший глаз, — сказал подошедший сзади Гален.
— Где он взял лук и стрелы? Я оставила их в Томако.
— Джадд смастерил. Они за последние несколько дней очень подружились.
— Сама вижу. Я ему благодарна. Сейчас я недостаточно уделяю времени Барри.
— Надо, чтобы раны затянулись. Потом наверстаешь.
Они дали ей время. Ничего не требовали. Не приставали с разговорами. Только покой.
— Я отвечаю за Барри. Я уже в состоянии все делать сама.
— Мы с Джаддом с удовольствием еще побудем няньками. Нам нравится малыш.
— От Чавеза ничего?
Гален покачал головой:
— Он вышел из этой ситуации сильно побитым. Думаю, зализывает раны.
— Нам тоже нечем хвастаться. — Ее губы искривились. — Уверена, он очень скоро вылезет из своей пещеры и повернет нож в ране.
— Тогда радуйся передышке.
Она не могла ничему радоваться. Она с трудом держала себя в руках, стараясь не рассыпаться на тысячи кусочков. Но сегодня ей было намного лучше, чем вчера. Завтра станет еще немного легче. Все проходит.
— Барри спрашивал про Доминика?
Гален покачал головой:
— Пока нет. Дети воспринимают перемены легче, чем взрослые, а Джадд постоянно его чем-то занимает.
— Он любил Доминика. Он о нем спросит, — грустно сказала Елена.
— Спросит — ответишь. Почему бы тебе не пойти погулять и подумать о чем-нибудь другом?
То же самое совсем недавно предлагал ей Доминик, и она последовала его совету. Пока она таращилась на озеро и позволяла природе успокоить свои нервы, он и задумал все это. Доминик любил все, что существовало на этой земле, и он научил ее этой любви. Она пойдет к берегу, вдохнет пропитанный сосновым ароматом воздух и посмотрит на небо и озеро.
И может быть, почувствует его присутствие.
Заря уже высветила край неба.
Елена стояла у окна своей спальни и смотрела на озеро. Этой ночью она почти не спала, забывалась лишь на короткие мгновения, но она знала, что возвращаться в постель бесполезно. Стоило ей заснуть, как приходили Доминик и Луис, и она просыпалась.
Казалась, в последние несколько дней жизнь замерла, но все скоро изменится. Позвонит Чавез, и все начнется сначала. Он никогда не прекратит искать их. Может, он уже едет, летит, плывет сюда.
Но что сокрушаться заранее. Хватит и того, что есть.
Она отвернулась от окна. Легко уговаривать себя не думать о том, что замышляет Чавез. Труднее действительно выбросить его из головы.
Тут может помочь Барри. Она пойдет, сядет у его кровати и будет смотреть, как он спит. Она еще раз удивится этому чуду и немного успокоится. Ей легче станет вспоминать о Доминике и телефонном звонке Чавеза, который ждет ее в будущем.
Елена накинула халат, молча вышла из комнаты и пошла по коридору. Осторожно открыла дверь и остановилась на пороге.
Барри лежал под одеялами. Она села в качалку у его постели. Дети спят так крепко…
Она замерла. Но должна же она слышать его дыхание.
Елена наклонилась и откинула одеяла.
Подушки. Барри нет. Только подушки.
Нет!
Она повернулась и кинулась к двери.
— Барри!
— Какого черта? — спросил вышедший в коридор Гален. — Мальчик заболел?
— Его там нет. Он исчез. Мне нужно его найти.
— Его нет в комнате?
— Говорю же, нет. Чавез забрал его.
— Подожди. Ты сошла с ума. Что за черт!
— Разумеется, сошла! — с яростью крикнула она. — Я напугана до смерти. Барри исчез.
— Он мог просто спуститься к озеру.
— Он знает, одному ему туда нельзя.
— Дети иногда не слушаются родителей. И почему Чавез нас всех не поубивал, если он узнал, где мы прячемся? — Гален вошел в спальню Барри и зажег свет. — Окно заперто. Если его кто-то взял, то этот человек должен был пройти через дом.
— Мы должны были его услышать.
— Похоже, не услышали. — Он подошел к кровати. — Зависит, насколько опытен… — Он взял листок, лежащий на прикроватном столике. — Твою мать.
— Что это? — Она подбежала к нему. — Что там написано?
Он протянул ей записку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22