— Она переменила тему: — Ты мне сыграешь «Янки Дудл», когда я выйду из душа?
Он покачал головой.
— Я разучился. Забыл… — Он нахмурился. — Кажется, мы так давно уехали из Томако, верно?
Она кивнула.
— За это время столько всего произошло. — Она направилась в душ. — Я выйду через десять минут, и ты покажешь мне подарок Галена.
— Ладно, — рассеянно ответил он. — Если игра такая страшная, зачем ты в нее играешь?
— Она только кажется страшной, — улыбнулась Елена, успокаивая его.
— Тогда разреши мне прийти и посмотреть.
Господи, да он упрямится. Или, может, это не упрямство?
— Ты беспокоишься обо мне, Барри?
— Ты не должна делать страшных вещей.
— Ты пытаешься меня защитить? — изумилась Елена.
— Я просто хочу пойти с тобой, — уклончиво ответил Барри.
Она прошла через комнату и взяла его лицо в ладони.
— Ничего со мной не случится, радость моя. В сарае нет чудовища, которое бы мне угрожало. Там только я, Джадд и стог сена.
— Вчера у тебя рука была порезана.
Она и не думала, что он заметил.
— Простая царапина. У тебя самого постоянно царапины всюду.
Его глаза блестели от невыплаканных слез.
— Но я не хочу, чтобы они были у тебя. Никогда.
Елена прижала сына к себе.
— Как я могу обещать, что обойдусь без ран и царапин? Ведь ты же не можешь обещать, что не свалишься с того забора в загоне, на который ты карабкался сегодня утром. — Она подумала, подбирая слова. — Мы стараемся быть осторожными, но всякое случается. Тогда мы должны подниматься, отряхивать пыль и пытаться снова. Иначе мы так никогда и не будем знать, что это такое — залезть на самый верх забора. Разве ты не чувствовал себя победителем, когда тебе это удалось?
Он кивнул.
— Оттуда видно все до самых гор.
— Я ведь не мешала тебе лезть на забор?
— Нет.
— Потому что не хотела, чтобы ты боялся.
Внезапно на его лице появилась улыбка.
— Как тогда, когда мы заглядывали под кровать?
Она улыбнулась в ответ.
— Совершенно верно. И там не было чудовищ, готовых спихнуть тебя с забора? Мне тоже надо взобраться на свои заборы, так что мне нельзя пугаться, иначе никогда не залезу на самый верх.
Он немного помолчал, потом сказал:
— Ты стояла у забора, когда я лез. Может быть, мне тоже стоит пойти с тобой, вдруг надо будет помочь.
— Может быть. — Она засмеялась. — Вообще-то я довольно хорошо умею забираться на заборы, но немного помощи не помешает. — Она легонько оттолкнула его. — Посмотрим, Барри. А теперь беги и найди Доминика. Мне нужно в душ.
Он побежал к двери и там остановился, усмехнулся и сморщил нос.
— Фу! Тебе действительно надо в душ.
Елена окончательно развеселилась. Барри менялся, становился более независимым и разумным с каждым днем. Это Гален так на него влиял? Все может быть. Или это результат пережитого в последние недели. Ей повезло, что они не сделали его робким. Она этого боялась. Страх может творить ужасные веши.
«Но ты говорила, что надо привыкать к страшным вещам, потому что тогда они чаще всего исчезают».
Улыбка сползла с ее лица. Легко сказать, но трудно следовать такому правилу в жизни. Но она действительно верила в то, что говорила, иначе никогда не произнесла бы этих слов.
«Мне тоже надо взобраться на свои заборы, так что мне нельзя пугаться, иначе никогда не залезу на самый верх», — вспомнила она.
Но она боялась. Чавез разрушил ее уверенность в себе и оставил незаживающие шрамы в душе.
Время их еще не залечило.
Прошло шесть лет. Сколько ей еще мучиться, пока произойдет чудесное избавление? Не в ее характере было сидеть без дела и ждать у моря погоды.
Она встала под душ и закрыла глаза. На этот раз ей не хотелось действовать.
Когда она вошла в гостиную, Гален сидел на диване и читал. Он взглянул на нее поверх книги.
— Я думал, ты спать легла. Что-нибудь случилось?
— Да. Ты не можешь выйти со мной на веранду?
— Конечно. — Он поднялся. — Мальчик в порядке?
— С Барри все хорошо.
Елена пошла к двери. Светила луна, но все же это не яркий свет в гостиной. «Какая же я трусиха», — подумала она с отвращением.
— Что ты задумала? — спросил Гален из-за ее спины.
— Ты ведь специалист по решению проблем. У меня проблема.
— Ну и?
— Я хочу, чтобы ты меня трахнул, — сказала она, разом отрезав все пути к отступлению.
Пауза длилась не меньше минуты.
— Что-что?
— Ты слышал.
— Повернись. Мне нужно видеть что-то, кроме твоего затылка.
Она глубоко вздохнула, собралась с силами и повернулась.
— Ну смотри. И что ты видишь?
Он, прищурившись, разглядывал ее.
— Ну, ты даешь.
— Мне… трудно просить. Никогда не думала, что я… Так ты сделаешь это?
— Зачем?
— Я не была с мужчиной добровольно со времен Чавеза. Я вдруг поняла, что в этом тоже его победа. В сущности, я урод. Я не хочу, чтобы это так и оставалось.
— Замечательно. — Гален сжал губы. — Похоже, ты просто сгораешь от желания. Очень заманчиво.
— Я ничего не могу поделать. Не хочу тебе врать.
— Почему я? Почему не постучать в дверь к Джадду?
— Между нами было что-то… Ты ведь знаешь. Мне казалось, с тобой будет легче.
— Я слышал комплименты и получше.
— Я не хотела тебя сердить. — Ее голос дрожал. — Наверное, я это плохо придумала.
— Только не вздумай дать задний ход. Я только-только заинтересовался.
— Прекрати. Скажи — да или нет. — Она подняла голову. — По мне, лучше скажи «нет». Мне… страшно.
— Черт. — В голосе уже не слышалось гнева. — А я как раз умудрился разозлить себя по поводу оскорбления, нанесенного моему эго. — Он подошел поближе, но не коснулся ее. — Всегда тебе удается меня разоружить, черт побери.
— Я не хотела тебя обижать. — Она отвернулась. — Я не думала, что ты станешь возражать. Тебе ведь не будет неприятно. Я сделаю все, что ты захочешь. Только скажи…
— Заткнись. — Он положил ладонь на ее губы. Рука поползла ниже. — Ты и в самом деле напугана. Вон как сердце колотится.
Но сердце колотилось отнюдь не только от страха.
— Я же тебе сказала. Я хотела быть честной. — Она встретилась с ним взглядом. — Я должна это сделать. Я учила Барри заглядывать под кровать, если кажется, что там спряталось чудовище.
— Хорошо же ты обо мне думаешь! — Он улыбнулся. — Но я ведь не стану прятаться под кроватью. Кстати, твой пульс еще участился.
— Так ты сделаешь?
— Я не сомневался, что мы окажемся вместе в постели, с того самого момента, как впервые тебя увидел. — Он гладил большими пальцами ее шею. — Я ведь всего-навсего глупец, который не может скрыть свою похоть.
— Спасибо. — Ей было трудно дышать. — Где? В гамаке?
— Помилуй боже! — Он усмехнулся. — Я в гамаках не на высоте. Так и не смог освоиться. — Он уже вел ее в дом. — В кровати. Моей. Там я буду чувствовать себя увереннее.
— Врун.
— Ты думаешь, что я лишен неуверенности? Ты заявила, что я должен решить твою проблему, ты обозвала меня чудовищем. — Он открыл дверь спальни и втащил ее внутрь. — Тут и Казанова растеряется. Мне еще надо преодолеть…
Она оцепенела, глядя на кровать.
— Все будет хорошо, — тихо заверил Гален. — Ничего особенного. Пустяки.
— Нет. — Она сделала шаг назад.
— Может, и нет. — Он сжал ее руку. — Но мы пройдем через это вместе. Ты задавай темп.
— Тебе будет трудно. — Она попыталась улыбнуться. — Ты ведь привык руководить событиями.
— В подобных ситуациях командует всегда женщина.
— На практике все оказывалось по-другому.
— Потому что ты никогда не была в подобной ситуации. — Он поднес ее ладонь к губам. — Или была?
Она чувствовала, как жар от ладони поднимается по руке.
— Я не была девственницей, когда Чавез меня изнасиловал. Был один мужчина, когда мне было шестнадцать… Нет, не мужчина, мальчик. Мне… понравилось.
— Да благословит его господь. Тогда у нас есть некоторая основа. — Он отпустил ее руку и стал расстегивать рубашку. — А после Чавеза?
— Охранники в тюрьме… Я сломала им шеи.
— Прекрасно. — Он расстегнул еще одну пуговицу. — Тогда я не обязан бросаться туда, чтобы отомстить за тебя.
— Зачем тебе это делать?
— Даже удивительно, как мне все время хочется тебя защитить. — Он расстегнул еще одну пуговицу. — Хочу победить твоих драконов.
Она резко вдохнула, когда его пальцы коснулись груди.
— Ты уже победил.
— Всех?
— А я еще думала, что контролирую ситуацию.
— Конечно, контролируешь. — Он взял ее руку и приложил к своей груди с левой стороны. — Чувствуешь? Это ты заставляешь его так биться. У тебя есть власть. Ты заставляешь меня чувствовать себя сильным и слабым и всем, что посредине, одновременно.
Его сердце колотилось о ее ладонь, находя отклик во всем ее теле.
— Ты… очень добр ко мне.
— Черта с два. — Он распахнул свою рубашку. — Мы оба знаем, как я этого хотел.
— Но я не… Тебе может не понравиться.
— Понравится. — Глаза его неожиданно блеснули. — Конечно, если ты не сломаешь мне шею.
Невозможно поверить, но она почувствовала, что улыбается.
«Замени плохие воспоминания хорошими», — так, кажется, он говорил недавно.
Она понимала, что воспоминания об охранниках после сегодняшней ночи не будут такими горькими.
— Ни за что.
— Прекрасно. — Он сел на кровать. — Тогда начнем.
— Я не хочу, чтобы ты… я… изуродована. Я хочу, чтобы ты от этого что-то получил. Я не знаю, что для этого следует сделать. Это нечестно в отношении тебя. — Она перевела дыхание и неуверенно добавила: — Я могу притвориться. Я хорошо притворяюсь.
Он притянул ее к себе, заставил лечь, наклонился над ней и расправил ее короткие волосы по подушке. Она никогда не думала, что такой простой жест может быть настолько интимным. Внезапно она перестала ощущать все, кроме темноты, жара и его сверкающих глаз.
— Только посмей, — прошептал он.
8
— Тебе было плохо? — Елена лежала, уставившись в темноту. — Все вышло не так, как надо.
— Было хорошо. — Он прижал ее покрепче к себе. — И будет еще лучше.
— Я же говорила, что надо притвориться.
— Никогда не любил фальшивок. Мне все требуется натуральное. — Он поцеловал ее в висок. — Опять это мое эго. Когда у нас действительно получится, я не хочу, чтобы были какие-то сомнения.
— Ты был… очень хорош. Я так думаю.
— Спасибо. Ценю твое мнение. — Он хмыкнул. — Хотя сравнивать меня ты можешь только с садистом — сукиным сыном да с мальчишкой.
— Хочешь еще раз?
— Обязательно, но немного погодя. Мне очень нравится тебя обнимать.
— Правда?
— Да. Я люблю ласки, и мне давно хотелось добраться до тебя. — Он гладил ей спину, от плеч до ягодиц. — У тебя замечательные мускулы, сильные и гладкие.
Она подняла голову, чтобы взглянуть на него.
— Странный комплимент.
— Люблю силу. Нахожу ее сексуальной.
— Сегодня я не очень сильная.
— Наоборот. Ты сильна своей решимостью. — Кончики его пальцев легонько пробегали по ее позвоночнику. — Ты была чертовски хороша.
— А ты врешь.
— Нет. Дело ведь не в оргазме. Есть еще доверие и правда. Это я от тебя получил. Почитаю за честь. — Он игриво ущипнул ее за ягодицу. — Разумеется, я ничего не имею против оргазма, но над этим надо поработать.
Она замерла.
— Ты говоришь так, будто настраиваешься на длительные отношения.
— Разве? Видишь ли, мне часто трудно отойти в сторону, после того как проблема решена. Но я уверен, что ты укажешь мне подобающее место, где я мог бы погасить мои собственнические инстинкты.
— Непременно. Мне придется это сделать.
— Ну, это ты зря. — Улыбка исчезла. — Кажется, мне пора получить полный отчет. Как тебе было?
— Сначала страшно. Я даже хотела тебя оттолкнуть.
— Я знаю. Почувствовал, как напряглись мускулы.
— Но мне удалось расслабиться, и стало лучше.
— Ты о нем думала?
— Да, конечно. — Она сглотнула и постаралась ничего-ничего не вспоминать, кроме того, что случилось сейчас. — Но не в конце. Тогда он ушел.
— Почему?
— Я отвлеклась.
— Аллилуйя. — Он хмыкнул. — Отвлекаться полезно. Хотя никогда не думал, что буду благодарен за такое скромное описание моих сексуальных способностей. — Он быстро и крепко поцеловал ее. — Теперь мне остается только постараться отвлечь тебя на первой стадии.
— Вдруг тебе так и не будет по-настоящему хорошо?
— Не будь пессимисткой. — Он помолчал. — Если даже впредь не будет лучше, чем сегодня, дело того стоило. Помнишь, ты говорила, что мужчины считают женщин всего лишь сосудами. Ты по-прежнему так думаешь?
Только не Гален. Это она сумела понять за сегодняшний вечер. Его терпение, его заботливость окутывали ее подобно бархатному плащу. Он потратил много времени на то, чтобы возбудить ее, и еще больше, чтобы она не испугалась, когда он в нее войдет.
— Может быть, не все, — осторожно произнесла она.
— Может быть?
— Ладно, не ты.
— Потому что я — замечательное исключение, — подсказал он.
Она внезапно улыбнулась:
— Потому что ты слишком большой эгоист, чтобы позволить женщине остаться недовольной тобой.
Он вздохнул:
— С тобой не соскучишься. Теперь говори что-нибудь хорошее, что пролило бы бальзам на мои душевные раны. Тебе мое тело нравится?
Она внимательно посмотрела на него.
— Да, нравится.
Он выглядел мужчиной на сто процентов. Ни унции жира, и мускулов больше, чем она могла себе представить. На груди — темные волосы.
— Потрогай меня.
Она не шевельнулась.
— Коснись меня, — повторил он. — А я буду касаться тебя. Везде. В каждом потаенном местечке. Сегодня. Завтра. — Он взял ее руку и положил себе на грудь. — Каждый раз, как представится случай. Не на глазах у Барри, разумеется, но при малейшей возможности. Я буду ласкать тебя, целовать и получать от этого дикое удовольствие. — Он погладил свою грудь ее ладонью. — Я надеюсь, ты тоже будешь получать удовольствие.
— Я не привыкла к ласкам.
— Тем более. Так что тебе меня не остановить, разве что разобьешь мне нос. — Он опустил ее руку ниже, на тугие мускулы своего живота. — И каждый раз я буду думать, как это будет, когда мы займемся любовью, а ты будешь точно знать, что у меня на уме. Ну, так тебе нравится?
Он водил ее рукой по своему телу, и ей было щекотно, дыхание стало частым и прерывистым.
— Да.
— Да, — повторил он тихо и снова повел ее рукой. — До чего же мне нравится это слово.
Гален дождался, когда за Еленой закрылась дверь дома, и вошел в сарай.
Джадд стоял без рубашки, подставив голову под кран с холодной водой. Он усмехнулся, повернув голову.
— Никаких больше одолжений.
— Как она?
— Слишком хорошо. — Джадд вытер волосы полотенцем. — Лучше меня. Она могла сегодня дважды меня уложить, но не стала. Ты понимаешь, как это унизительно?
— Переживешь. Она хитрая?
Джадд кивнул.
— Она готова. Я позанимаюсь с ней еще один раз — и все. — Он помолчал. — Но сможет ли она завалить Чавеза?
— В том-то и вопрос. Я звонил Манеро и просил его порасспрашивать тех, кто остался жив после игрищ Чавеза. Их очень немного, да и выжили они лишь потому, что надоели Чавезу. Он очень, очень хорош.
— Она его ждет. Ты можешь взять его на себя.
— Я уже об этом думаю.
— Не очень-то ты надрываешься. — Джадд ухмыльнулся. — Последнюю неделю ты был занят совсем другим.
— Заткнись.
— Как прикажешь. — Джадд протянул руку за рубашкой. — Эй, я рад, что тебе так подфартило.
Гален ничего не сказал по этому поводу, но попросил:
— Ты, пожалуй, поработай с ней еше.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы она была занята как можно дольше. Она постоянно раздумывает, прикидывает, планирует. Готов поспорить, что она старается найти способ, который поможет ей защитить Барри и Доминика и одновременно позволит раз и навсегда покончить с Чавезом.
— Она тебе об этом говорила?
— Нет.
Глаза Джадда блеснули:
— Даже в самые лучшие минуты ночи?
— Мы говорим о другом, — проворчал Гален.
— Об астрономии, серьезной литературе, клонировании? — веселился Джадд.
— Не отпускай ее пока, ладно? — Гален был настойчив и серьезен.
— Ну и придумал ты для меня наказание.
— Еще четыре дня.
— Она может сама решить прекратить занятия. — Он принялся застегивать пуговицы на рубашке. — Но, может, и нет. Я заметил, в последние дни она часто отвлекается.
Отвлекается! Забавно, что Джадд употребил именно это слово. Нет, совсем не забавно.
— Она не откажется ни от каких тренировок. Здесь дело касается Барри, и она загоняет себя до полусмерти, только бы увеличить шансы на его спасение.
— Тогда я снова за рулем. — Он сделал вид, что задумался. — Так, что же мне попросить взамен…
— Джадд.
— Ладно. Еще четыре дня. — Он заправил рубашку в джинсы. — Но я буду совсем вымотанным и не смогу заниматься здесь уборкой.
— Спасибо, Джадд. — Гален вышел из сарая и направился к дому. Он купил немного времени, но точно не знал, сколько. Предсказать поступки Елены не стоило и пытаться.
Черт, да и в их отношениях тоже ничего невозможно предсказать. У него было ощущение, будто он идет по воде и в любой момент может провалиться в омут с головой.
Но, видит бог, дело того стоило.
— Мы уже подбираемся, — сообщил Гомез. — Нашли документы на дом Галена в Новом Орлеане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Он покачал головой.
— Я разучился. Забыл… — Он нахмурился. — Кажется, мы так давно уехали из Томако, верно?
Она кивнула.
— За это время столько всего произошло. — Она направилась в душ. — Я выйду через десять минут, и ты покажешь мне подарок Галена.
— Ладно, — рассеянно ответил он. — Если игра такая страшная, зачем ты в нее играешь?
— Она только кажется страшной, — улыбнулась Елена, успокаивая его.
— Тогда разреши мне прийти и посмотреть.
Господи, да он упрямится. Или, может, это не упрямство?
— Ты беспокоишься обо мне, Барри?
— Ты не должна делать страшных вещей.
— Ты пытаешься меня защитить? — изумилась Елена.
— Я просто хочу пойти с тобой, — уклончиво ответил Барри.
Она прошла через комнату и взяла его лицо в ладони.
— Ничего со мной не случится, радость моя. В сарае нет чудовища, которое бы мне угрожало. Там только я, Джадд и стог сена.
— Вчера у тебя рука была порезана.
Она и не думала, что он заметил.
— Простая царапина. У тебя самого постоянно царапины всюду.
Его глаза блестели от невыплаканных слез.
— Но я не хочу, чтобы они были у тебя. Никогда.
Елена прижала сына к себе.
— Как я могу обещать, что обойдусь без ран и царапин? Ведь ты же не можешь обещать, что не свалишься с того забора в загоне, на который ты карабкался сегодня утром. — Она подумала, подбирая слова. — Мы стараемся быть осторожными, но всякое случается. Тогда мы должны подниматься, отряхивать пыль и пытаться снова. Иначе мы так никогда и не будем знать, что это такое — залезть на самый верх забора. Разве ты не чувствовал себя победителем, когда тебе это удалось?
Он кивнул.
— Оттуда видно все до самых гор.
— Я ведь не мешала тебе лезть на забор?
— Нет.
— Потому что не хотела, чтобы ты боялся.
Внезапно на его лице появилась улыбка.
— Как тогда, когда мы заглядывали под кровать?
Она улыбнулась в ответ.
— Совершенно верно. И там не было чудовищ, готовых спихнуть тебя с забора? Мне тоже надо взобраться на свои заборы, так что мне нельзя пугаться, иначе никогда не залезу на самый верх.
Он немного помолчал, потом сказал:
— Ты стояла у забора, когда я лез. Может быть, мне тоже стоит пойти с тобой, вдруг надо будет помочь.
— Может быть. — Она засмеялась. — Вообще-то я довольно хорошо умею забираться на заборы, но немного помощи не помешает. — Она легонько оттолкнула его. — Посмотрим, Барри. А теперь беги и найди Доминика. Мне нужно в душ.
Он побежал к двери и там остановился, усмехнулся и сморщил нос.
— Фу! Тебе действительно надо в душ.
Елена окончательно развеселилась. Барри менялся, становился более независимым и разумным с каждым днем. Это Гален так на него влиял? Все может быть. Или это результат пережитого в последние недели. Ей повезло, что они не сделали его робким. Она этого боялась. Страх может творить ужасные веши.
«Но ты говорила, что надо привыкать к страшным вещам, потому что тогда они чаще всего исчезают».
Улыбка сползла с ее лица. Легко сказать, но трудно следовать такому правилу в жизни. Но она действительно верила в то, что говорила, иначе никогда не произнесла бы этих слов.
«Мне тоже надо взобраться на свои заборы, так что мне нельзя пугаться, иначе никогда не залезу на самый верх», — вспомнила она.
Но она боялась. Чавез разрушил ее уверенность в себе и оставил незаживающие шрамы в душе.
Время их еще не залечило.
Прошло шесть лет. Сколько ей еще мучиться, пока произойдет чудесное избавление? Не в ее характере было сидеть без дела и ждать у моря погоды.
Она встала под душ и закрыла глаза. На этот раз ей не хотелось действовать.
Когда она вошла в гостиную, Гален сидел на диване и читал. Он взглянул на нее поверх книги.
— Я думал, ты спать легла. Что-нибудь случилось?
— Да. Ты не можешь выйти со мной на веранду?
— Конечно. — Он поднялся. — Мальчик в порядке?
— С Барри все хорошо.
Елена пошла к двери. Светила луна, но все же это не яркий свет в гостиной. «Какая же я трусиха», — подумала она с отвращением.
— Что ты задумала? — спросил Гален из-за ее спины.
— Ты ведь специалист по решению проблем. У меня проблема.
— Ну и?
— Я хочу, чтобы ты меня трахнул, — сказала она, разом отрезав все пути к отступлению.
Пауза длилась не меньше минуты.
— Что-что?
— Ты слышал.
— Повернись. Мне нужно видеть что-то, кроме твоего затылка.
Она глубоко вздохнула, собралась с силами и повернулась.
— Ну смотри. И что ты видишь?
Он, прищурившись, разглядывал ее.
— Ну, ты даешь.
— Мне… трудно просить. Никогда не думала, что я… Так ты сделаешь это?
— Зачем?
— Я не была с мужчиной добровольно со времен Чавеза. Я вдруг поняла, что в этом тоже его победа. В сущности, я урод. Я не хочу, чтобы это так и оставалось.
— Замечательно. — Гален сжал губы. — Похоже, ты просто сгораешь от желания. Очень заманчиво.
— Я ничего не могу поделать. Не хочу тебе врать.
— Почему я? Почему не постучать в дверь к Джадду?
— Между нами было что-то… Ты ведь знаешь. Мне казалось, с тобой будет легче.
— Я слышал комплименты и получше.
— Я не хотела тебя сердить. — Ее голос дрожал. — Наверное, я это плохо придумала.
— Только не вздумай дать задний ход. Я только-только заинтересовался.
— Прекрати. Скажи — да или нет. — Она подняла голову. — По мне, лучше скажи «нет». Мне… страшно.
— Черт. — В голосе уже не слышалось гнева. — А я как раз умудрился разозлить себя по поводу оскорбления, нанесенного моему эго. — Он подошел поближе, но не коснулся ее. — Всегда тебе удается меня разоружить, черт побери.
— Я не хотела тебя обижать. — Она отвернулась. — Я не думала, что ты станешь возражать. Тебе ведь не будет неприятно. Я сделаю все, что ты захочешь. Только скажи…
— Заткнись. — Он положил ладонь на ее губы. Рука поползла ниже. — Ты и в самом деле напугана. Вон как сердце колотится.
Но сердце колотилось отнюдь не только от страха.
— Я же тебе сказала. Я хотела быть честной. — Она встретилась с ним взглядом. — Я должна это сделать. Я учила Барри заглядывать под кровать, если кажется, что там спряталось чудовище.
— Хорошо же ты обо мне думаешь! — Он улыбнулся. — Но я ведь не стану прятаться под кроватью. Кстати, твой пульс еще участился.
— Так ты сделаешь?
— Я не сомневался, что мы окажемся вместе в постели, с того самого момента, как впервые тебя увидел. — Он гладил большими пальцами ее шею. — Я ведь всего-навсего глупец, который не может скрыть свою похоть.
— Спасибо. — Ей было трудно дышать. — Где? В гамаке?
— Помилуй боже! — Он усмехнулся. — Я в гамаках не на высоте. Так и не смог освоиться. — Он уже вел ее в дом. — В кровати. Моей. Там я буду чувствовать себя увереннее.
— Врун.
— Ты думаешь, что я лишен неуверенности? Ты заявила, что я должен решить твою проблему, ты обозвала меня чудовищем. — Он открыл дверь спальни и втащил ее внутрь. — Тут и Казанова растеряется. Мне еще надо преодолеть…
Она оцепенела, глядя на кровать.
— Все будет хорошо, — тихо заверил Гален. — Ничего особенного. Пустяки.
— Нет. — Она сделала шаг назад.
— Может, и нет. — Он сжал ее руку. — Но мы пройдем через это вместе. Ты задавай темп.
— Тебе будет трудно. — Она попыталась улыбнуться. — Ты ведь привык руководить событиями.
— В подобных ситуациях командует всегда женщина.
— На практике все оказывалось по-другому.
— Потому что ты никогда не была в подобной ситуации. — Он поднес ее ладонь к губам. — Или была?
Она чувствовала, как жар от ладони поднимается по руке.
— Я не была девственницей, когда Чавез меня изнасиловал. Был один мужчина, когда мне было шестнадцать… Нет, не мужчина, мальчик. Мне… понравилось.
— Да благословит его господь. Тогда у нас есть некоторая основа. — Он отпустил ее руку и стал расстегивать рубашку. — А после Чавеза?
— Охранники в тюрьме… Я сломала им шеи.
— Прекрасно. — Он расстегнул еще одну пуговицу. — Тогда я не обязан бросаться туда, чтобы отомстить за тебя.
— Зачем тебе это делать?
— Даже удивительно, как мне все время хочется тебя защитить. — Он расстегнул еще одну пуговицу. — Хочу победить твоих драконов.
Она резко вдохнула, когда его пальцы коснулись груди.
— Ты уже победил.
— Всех?
— А я еще думала, что контролирую ситуацию.
— Конечно, контролируешь. — Он взял ее руку и приложил к своей груди с левой стороны. — Чувствуешь? Это ты заставляешь его так биться. У тебя есть власть. Ты заставляешь меня чувствовать себя сильным и слабым и всем, что посредине, одновременно.
Его сердце колотилось о ее ладонь, находя отклик во всем ее теле.
— Ты… очень добр ко мне.
— Черта с два. — Он распахнул свою рубашку. — Мы оба знаем, как я этого хотел.
— Но я не… Тебе может не понравиться.
— Понравится. — Глаза его неожиданно блеснули. — Конечно, если ты не сломаешь мне шею.
Невозможно поверить, но она почувствовала, что улыбается.
«Замени плохие воспоминания хорошими», — так, кажется, он говорил недавно.
Она понимала, что воспоминания об охранниках после сегодняшней ночи не будут такими горькими.
— Ни за что.
— Прекрасно. — Он сел на кровать. — Тогда начнем.
— Я не хочу, чтобы ты… я… изуродована. Я хочу, чтобы ты от этого что-то получил. Я не знаю, что для этого следует сделать. Это нечестно в отношении тебя. — Она перевела дыхание и неуверенно добавила: — Я могу притвориться. Я хорошо притворяюсь.
Он притянул ее к себе, заставил лечь, наклонился над ней и расправил ее короткие волосы по подушке. Она никогда не думала, что такой простой жест может быть настолько интимным. Внезапно она перестала ощущать все, кроме темноты, жара и его сверкающих глаз.
— Только посмей, — прошептал он.
8
— Тебе было плохо? — Елена лежала, уставившись в темноту. — Все вышло не так, как надо.
— Было хорошо. — Он прижал ее покрепче к себе. — И будет еще лучше.
— Я же говорила, что надо притвориться.
— Никогда не любил фальшивок. Мне все требуется натуральное. — Он поцеловал ее в висок. — Опять это мое эго. Когда у нас действительно получится, я не хочу, чтобы были какие-то сомнения.
— Ты был… очень хорош. Я так думаю.
— Спасибо. Ценю твое мнение. — Он хмыкнул. — Хотя сравнивать меня ты можешь только с садистом — сукиным сыном да с мальчишкой.
— Хочешь еще раз?
— Обязательно, но немного погодя. Мне очень нравится тебя обнимать.
— Правда?
— Да. Я люблю ласки, и мне давно хотелось добраться до тебя. — Он гладил ей спину, от плеч до ягодиц. — У тебя замечательные мускулы, сильные и гладкие.
Она подняла голову, чтобы взглянуть на него.
— Странный комплимент.
— Люблю силу. Нахожу ее сексуальной.
— Сегодня я не очень сильная.
— Наоборот. Ты сильна своей решимостью. — Кончики его пальцев легонько пробегали по ее позвоночнику. — Ты была чертовски хороша.
— А ты врешь.
— Нет. Дело ведь не в оргазме. Есть еще доверие и правда. Это я от тебя получил. Почитаю за честь. — Он игриво ущипнул ее за ягодицу. — Разумеется, я ничего не имею против оргазма, но над этим надо поработать.
Она замерла.
— Ты говоришь так, будто настраиваешься на длительные отношения.
— Разве? Видишь ли, мне часто трудно отойти в сторону, после того как проблема решена. Но я уверен, что ты укажешь мне подобающее место, где я мог бы погасить мои собственнические инстинкты.
— Непременно. Мне придется это сделать.
— Ну, это ты зря. — Улыбка исчезла. — Кажется, мне пора получить полный отчет. Как тебе было?
— Сначала страшно. Я даже хотела тебя оттолкнуть.
— Я знаю. Почувствовал, как напряглись мускулы.
— Но мне удалось расслабиться, и стало лучше.
— Ты о нем думала?
— Да, конечно. — Она сглотнула и постаралась ничего-ничего не вспоминать, кроме того, что случилось сейчас. — Но не в конце. Тогда он ушел.
— Почему?
— Я отвлеклась.
— Аллилуйя. — Он хмыкнул. — Отвлекаться полезно. Хотя никогда не думал, что буду благодарен за такое скромное описание моих сексуальных способностей. — Он быстро и крепко поцеловал ее. — Теперь мне остается только постараться отвлечь тебя на первой стадии.
— Вдруг тебе так и не будет по-настоящему хорошо?
— Не будь пессимисткой. — Он помолчал. — Если даже впредь не будет лучше, чем сегодня, дело того стоило. Помнишь, ты говорила, что мужчины считают женщин всего лишь сосудами. Ты по-прежнему так думаешь?
Только не Гален. Это она сумела понять за сегодняшний вечер. Его терпение, его заботливость окутывали ее подобно бархатному плащу. Он потратил много времени на то, чтобы возбудить ее, и еще больше, чтобы она не испугалась, когда он в нее войдет.
— Может быть, не все, — осторожно произнесла она.
— Может быть?
— Ладно, не ты.
— Потому что я — замечательное исключение, — подсказал он.
Она внезапно улыбнулась:
— Потому что ты слишком большой эгоист, чтобы позволить женщине остаться недовольной тобой.
Он вздохнул:
— С тобой не соскучишься. Теперь говори что-нибудь хорошее, что пролило бы бальзам на мои душевные раны. Тебе мое тело нравится?
Она внимательно посмотрела на него.
— Да, нравится.
Он выглядел мужчиной на сто процентов. Ни унции жира, и мускулов больше, чем она могла себе представить. На груди — темные волосы.
— Потрогай меня.
Она не шевельнулась.
— Коснись меня, — повторил он. — А я буду касаться тебя. Везде. В каждом потаенном местечке. Сегодня. Завтра. — Он взял ее руку и положил себе на грудь. — Каждый раз, как представится случай. Не на глазах у Барри, разумеется, но при малейшей возможности. Я буду ласкать тебя, целовать и получать от этого дикое удовольствие. — Он погладил свою грудь ее ладонью. — Я надеюсь, ты тоже будешь получать удовольствие.
— Я не привыкла к ласкам.
— Тем более. Так что тебе меня не остановить, разве что разобьешь мне нос. — Он опустил ее руку ниже, на тугие мускулы своего живота. — И каждый раз я буду думать, как это будет, когда мы займемся любовью, а ты будешь точно знать, что у меня на уме. Ну, так тебе нравится?
Он водил ее рукой по своему телу, и ей было щекотно, дыхание стало частым и прерывистым.
— Да.
— Да, — повторил он тихо и снова повел ее рукой. — До чего же мне нравится это слово.
Гален дождался, когда за Еленой закрылась дверь дома, и вошел в сарай.
Джадд стоял без рубашки, подставив голову под кран с холодной водой. Он усмехнулся, повернув голову.
— Никаких больше одолжений.
— Как она?
— Слишком хорошо. — Джадд вытер волосы полотенцем. — Лучше меня. Она могла сегодня дважды меня уложить, но не стала. Ты понимаешь, как это унизительно?
— Переживешь. Она хитрая?
Джадд кивнул.
— Она готова. Я позанимаюсь с ней еще один раз — и все. — Он помолчал. — Но сможет ли она завалить Чавеза?
— В том-то и вопрос. Я звонил Манеро и просил его порасспрашивать тех, кто остался жив после игрищ Чавеза. Их очень немного, да и выжили они лишь потому, что надоели Чавезу. Он очень, очень хорош.
— Она его ждет. Ты можешь взять его на себя.
— Я уже об этом думаю.
— Не очень-то ты надрываешься. — Джадд ухмыльнулся. — Последнюю неделю ты был занят совсем другим.
— Заткнись.
— Как прикажешь. — Джадд протянул руку за рубашкой. — Эй, я рад, что тебе так подфартило.
Гален ничего не сказал по этому поводу, но попросил:
— Ты, пожалуй, поработай с ней еше.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы она была занята как можно дольше. Она постоянно раздумывает, прикидывает, планирует. Готов поспорить, что она старается найти способ, который поможет ей защитить Барри и Доминика и одновременно позволит раз и навсегда покончить с Чавезом.
— Она тебе об этом говорила?
— Нет.
Глаза Джадда блеснули:
— Даже в самые лучшие минуты ночи?
— Мы говорим о другом, — проворчал Гален.
— Об астрономии, серьезной литературе, клонировании? — веселился Джадд.
— Не отпускай ее пока, ладно? — Гален был настойчив и серьезен.
— Ну и придумал ты для меня наказание.
— Еще четыре дня.
— Она может сама решить прекратить занятия. — Он принялся застегивать пуговицы на рубашке. — Но, может, и нет. Я заметил, в последние дни она часто отвлекается.
Отвлекается! Забавно, что Джадд употребил именно это слово. Нет, совсем не забавно.
— Она не откажется ни от каких тренировок. Здесь дело касается Барри, и она загоняет себя до полусмерти, только бы увеличить шансы на его спасение.
— Тогда я снова за рулем. — Он сделал вид, что задумался. — Так, что же мне попросить взамен…
— Джадд.
— Ладно. Еще четыре дня. — Он заправил рубашку в джинсы. — Но я буду совсем вымотанным и не смогу заниматься здесь уборкой.
— Спасибо, Джадд. — Гален вышел из сарая и направился к дому. Он купил немного времени, но точно не знал, сколько. Предсказать поступки Елены не стоило и пытаться.
Черт, да и в их отношениях тоже ничего невозможно предсказать. У него было ощущение, будто он идет по воде и в любой момент может провалиться в омут с головой.
Но, видит бог, дело того стоило.
— Мы уже подбираемся, — сообщил Гомез. — Нашли документы на дом Галена в Новом Орлеане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22