Описав горбуна, который скрылся на одном из мулов Моуза, она замолчала и стала слушать других рассказчиков.
Кто-то достал относительно свежую, шестимесячной давности газету, выпущенную в Сент-Луисе. Ее стали передавать из рук в руки, но Дэни отказала себе в удовольствии почитать, когда газета дошла до нее. С наступлением темноты рассказчики начали все больше приукрашивать свои истории.
Хенри Маркер, молодой охотник, сидел, закутавшись в одеяло. Хотя у него был молодой голос и крепкое тело, волосы его, свисавшие ниже плеч, были совершенно белыми. Длинная борода доставала до второй пуговицы на его рубашке, и глаза его дико вращались, когда он рассказывал о своих приключениях. Летом он отправился на юг в одиночестве и добрался до огромной пустыни, где ничего не росло. У него кончились продукты, и чтобы не умереть с голоду, он вынужден был съесть свои мокасины. В другой раз он засунул руки в муравейник, и когда они покрылись ползающими и кусающимися насекомыми, слизал их языком.
– Проклятие! – прошептал Хенри, сопровождавший свой рассказ энергичной жестикуляцией. – В конце концов, чтобы выжить, я стал пускать кровь мулам и пить ее.
– Черт! – отозвался кто-то из толпы сочувственным тоном, и Дэни решила, что нет ничего удивительного в том, что волосы Хенри поседели.
В костер подбросили веток. Солнце спряталось за горами, над долиной сгустились лиловые сумерки.
– У нас есть время, чтобы поиграть в «угадку», пока совсем не стемнело. Как ты на это смотришь, Дэни? – обратился к ней Энрике.
Дэни считалась непревзойденным мастером этой игры. Она и Энрике были давнишними соперниками. Энрике был чемпионом до того, как Дэни научилась играть в «угадку».
Спиртное уже оказывало на нее свое коварное действие, и, несмотря на расслабленность, Дэни ощущала странную эйфорию; ей казалось, что она сможет справиться с любыми трудностями. Она посмотрела на Энрике смелым взглядом.
– Что ж, если ты ничего не вынес из прошлых уроков, Рике, я преподнесу тебе еще один. Только ты будешь угадывать первым.
Дэни подняла сумку из лисьей шкуры, висевшую у нее на поясе; край сумки украшала голова лисы. В этой сумке лежали самые ценные для Дэни предметы: блестящий черный камень, всегда казавшийся влажным, косточка вишни, которую она использовала для игры в угадку, и кремень для высекания огня.
Дэни порылась в сумке, вытащила косточку вишни, держа ее большим и указательным пальцем, и наградила Энрике озорной улыбкой.
– Ну, что ты собираешься проиграть на этот раз?
– Эх!
Смуглый темноволосый испанец, наряженный в красную шерстяную рубашку и зеленые шерстяные брюки, высунул язык и замотал головой, став похожим на мохнатого бизона. У него не было бороды, а длинные черные усы, свисавшие по обе стороны рта, придавали его лицу выражение человека, который всегда хмурится. Однако впечатление это было обманчивым, поскольку лицо его часто озарялось улыбкой, обнажавшей белые зубы.
– Играй! Я ставлю на кон все свое снаряжение и всех животных! – крикнул он.
Толпа заревела и затем стихла. С краю стояли темноглазые круглолицые индианки, следившие за происходящим с напряженным вниманием. Многие из них умели прекрасно играть в «угадку». Они с нетерпением ждали, когда Дэни начнет игру.
Она подняла руки ладонями кверху и показала всем косточку, лежавшую на левой ладони. Сложив руки, словно для молитвы, Дэни несколько раз встряхнула косточку, сжала кулаки и разъединила руки. В одной из них находилась косточка, другая была пустой. Энрике наклонился вперед и выбрал левую руку.
Дэни повернула руку в запястье и разжала кулак. Косточки там не оказалось.
Двадцать мужчин громко затопали, разразились свистом и возгласами. Двое отделились от группы и закружились в веселом танце джига. Энрике наклонился вперед. Толпа смолкла.
– Еще раз! – закричал он.
– У тебя ничего не осталось. Я только что выиграл все твое снаряжение и животных, – напомнила ему Дэни.
– Эх! – Он вновь исполнил свой традиционный ритуал с мотанием головы. – Тогда забирай мою жену!
На мгновение Дэни растерялась. Что, черт возьми, она будет делать с его женой? Скрыв свое замешательство, она снова начала игру. И снова выиграла. Толпа пришла в неистовство. Энрике обхватил голову руками и застонал. Дэни сделала изрядный глоток виски и подождала, пока толпа утихомирится. Все вновь устремили на нее свои взгляды.
– Еще одну игру, Энрике, – объявила она. – Победитель забирает все.
Глаза его сверкнули в тусклом свете. Руки Дэни двигались чуть медленнее, чем обычно, когда она трясла косточку между ладонями. Она сжала пальцы в кулаки и пристально посмотрела на Энрике, желая, чтобы он выбрал правую руку. Он остановил на Дэни свой тяжелый взгляд и поднял руку, чтобы сделать выбор. Рука его на мгновение задержалась над ее левым кулаком и затем хлопнула по правому.
Дэни разжала пальцы и показала косточку.
Энрике Домингез вскочил с бревна, издав радостный возглас. Он отыграл свои капканы, своих мулов, шкуры, снаряжение и жену-индианку – фактически все, что он имел в этом мире. Дэни, улыбаясь, положила вишневую косточку обратно в сумку и затем осушила свою кружку. Когда толпа наконец успокоилась, она рассмеялась и сказала Энрике:
– Ты должен еще раз налить мне виски бесплатно, Рике: ведь я только что на твоих глазах превратился из бедняка в богача и снова обеднел.
Он охотно наполнил ее кружку из своего кувшина, и Дэни откинулась на бревно, которое подтащили к костру. Мужчины, вновь удобно расположившиеся вокруг костра, стали пить виски, вести беседу, и постепенно их разговор перешел на женщин. Все сошлись на том, что женщины – это никчемные капризные создания, не имеющие представления о том, что необходимо для жизни в горах.
– Мне ли этого не знать? – воскликнул Ирландец Билли, обращаясь сразу ко всем. – Я уже дважды был женат и сейчас боюсь только двух вещей – встретить «порядочную женщину» и остаться без лошадей: Нет, – поделился он своей мудростью, – лучше уж иметь жену-индианку и хорошую проститутку в городе в любой день.
Его замечание пробудило у многих воспоминания о заведении в Сент-Луисе, носившем романтическое название – салун «Скалистые горы». Дэни с интересом слушала, как некоторых из тамошних проституток охотники называли «ниспосланными богом», а про других говорили, что «они не достойны того, чтобы с ними переспал пьяный мужик». Оказалось, что большинство мужчин посещали это заведение. Те, кто там не был, старались удивить товарищей рассказами о других борделях вдоль реки Миссисипи. За час Дэни узнала о всех способах, какими мужчина мог утолить свою страсть к женщине. Радуясь тому, что было темно, она пыталась убедить себя, что это тепло костра заставило запылать ее лицо.
От виски губы ее онемели; тело налилось приятной тяжестью.
Дэни могла представить себя предметом ухаживания со стороны мужчины, но ее фантазии всегда казались ей какими-то незаконченными. Глядя на лица мужчин, сидящих вокруг костра, она не могла вообразить, что занимается с кем-то из них тем, о чем они сейчас рассказывали. Некоторых она знала с тех пор, как научилась ездить верхом; большинство из них считала друзьями, почти братьями. Нет, она не могла представить себя в объятиях хоть одного из них!
Из разговора, который она только что слышала, Дэни сделала вывод, что женщина должна услаждать мужчину, соблазнять его чуть прикрытыми грудями, бедрами и ягодицами. Она никогда не видела белую женщину в модной одежде. Более того, она вообще никогда не видела настоящую белую женщину, если не считать ее самой! Она с трудом могла представить блестящие гофрированные тряпки, которые, по словам мужчин, городские женщины называли одеждой. Такие наряды не для нее. Нет. Она никогда их не наденет.
Дэни допила виски и посмотрела поверх кружки. Черные, как смоль, глаза следили за ней из-за костра: за вторым рядом сидящих мужчин стоял Трой Фонтейн. Он наблюдал за ней. И ждал. Ждал чего?
Мысли Дэни смешались, щеки горели. Она опустила край шляпы, прикрыв глаза. Это мало помогло, поскольку она чувствовала, что он по-прежнему смотрит на нее. Внезапно у нее заурчало в желудке – последний раз она ела на поляне перед домом Моуза.
Ею овладело желание покинуть этих людей. Веки ее отяжелели; голова начала кружиться. Ей захотелось почувствовать прохладный воздух на своих пылающих щеках, захотелось побыть одной, искупаться. Момент был подходящий для того, чтобы незаметно уйти.
Дэни оперлась руками о бревно и встала на ноги. Кровь ударила ей в голову, и она едва не упала, зацепившись ногой за Энрике, заснувшего подле нее на земле.
– Что, невмоготу слушать эти разговоры о женщинах, парень? – крикнул ей Ирландец Билли, когда она начала удаляться от костра. – Ты пробовал хоть одну по-настоящему?
Дэни остановилась, слегка покачиваясь, попыталась сосредоточиться на племени костра, но обнаружила, что глаза ее не слушаются. Так и не придумав, чем бы ответить на его колкость, она лишь махнула рукой и повернулась к мужчинам спиной. Она с трудом сохраняла равновесие в темноте и обнаружила, что ей гораздо легче идти с расставленными руками. Устремив взгляд вперед, она направилась к горячему источнику.
В свете костра глаза Дэни казались огромными на фоне загорелой кожи. Трой Фонтейн с безмолвным восторгом наблюдал, как она пила виски из оловянной кружки с той же непринужденностью, с какой графиня пьет шампанское из хрустального бокала. Он обратил внимание на то, что глаза ее заблестели под воздействием спиртного, что она провела языком по губам, слизывая остатки жидкости, вызывающей онемение. Он видел, как она выиграла в «угадку», как она весело смеялась, как блестели ее глаза гордостью и озорством. Она пока прекрасно уживается с этими мужчинами, – подумал он, – но что станет с ней? Никто из них не пытался за ней ухаживать по той простой причине, что все они действительно видели в ней парня. Его удивляла их слепота, но потом он понял, что близкое знакомство с ней мешало им открыть для себя истину. Для них Дэни всегда была мальчиком. Они не видели женщины, когда смотрели на нее.
Трою нетрудно было представить ее в своем доме на острове Фонтейн. Любой мужчина мог бы гордиться Дэни: даже одежда из оленьей кожи и грубо подстриженные волосы не могли скрыть ее красоту. Стоя за мужчинами у костра, он не мог не смотреть на Дэни, когда она слушала пошлые разговоры, которые могли бы шокировать Грейди. При этом, выражение ее лица часто менялось – от любопытства до недоверия.
О чем подумала она, когда, посмотрев поверх кружки, увидела его? Вскоре после этого Дэни встала и отошла от костра. Он видел, что выпила она слишком много и что ей трудно держать себя в руках.
Трой Фонтейн бросил последний взгляд в сторону мужчин, сгрудившихся вокруг костра, и убедившись, что никто на него не смотрит, последовал за Дэни. Грейди уже усердно работал неподалеку. Перед ним стоял мольберт, освещенный двумя масляными лампами, сбоку – самодельный столик с красками и другими принадлежностями. Вокруг него собралось несколько человек, наблюдающих за его работой; они поочередно вызывались позировать для него в качестве натурщиков. Было очевидно, что его друг, довольный таким широким выбором натурщиков, был поглощен работой и совершенно забыл о Дэни.
Чтобы скрыть свое присутствие, Трой продолжал идти на некотором расстоянии от Дэни. Он знал, что она не обрадуется его компании. Добравшись до места своей стоянки, Дэни проверила, все ли на месте, и расстелила постель.
Трой остановился и задумался. «Ты убедился, что она в безопасности, – сказал он себе. – Теперь уходи, пока ты еще можешь это сделать». Ему очень хотелось забыть о ней так же легко, как это сделал Грейди.
Он уже хотел повернуться и уйти, когда девушка выпрямилась и посмотрела в сторону костра. Ее взгляд скользнул по нему, и она пошла на север к деревьям.
Трой последовал за ней, держась на том же расстоянии и не зная, видела его Дэни или нет. Если она и видела его, то не подала виду.
Яркая, в три четверти, луна омывала долину серебристым светом. Приблизившись к горячему источнику, Дэни почувствовала, что действие виски ослабло. Свежий горный воздух наполнил ее легкие и прочистил голову: шаги ее стали тверже, чувства пришли в соответствие с красотами округи. Звуки речки, текущей среди камней, сильный запах серы, пронизывающий воздух, клубящийся туман, возникший от соприкосновения холодного воз духа с горячей водой, – все это было ей знакомо и манило ее.
Она повернулась и оглядела деревья, растущие вдоль берега позади нее. Ни один звук не нарушал ночную тишину. Все было неподвижным. Здесь не было слышно голосов мужчин, сидящих у костра. Она отошла от лагеря на добрых полмили. Почему-то ей казалось, что за ней наблюдают, и она некоторое время стояла неподвижно, напрягшись всем телом и чуть дыша, пока чувство это не прошло. «Ты просто нервничаешь», – сказала она себе. После того, что с ней произошло, она, как ей казалось, имела право нервничать. Мужчины, которые шумели возле костра, скоро завалятся на свои постели, если доберутся до них. Дэни последний раз огляделась по сторонам, села на валун и, вытащив длинный нож из голенища правого сапога, аккуратно положила его на камень, где он слабо заблестел в лунном свете. Потом она сняла сапоги. Сняв с себя штаны из оленьей кожи, она аккуратно положила их на холодную поверхность камня и села на них. Дэни не носила нательного белья ниже талии.
Трою Фонтейну хорошо была видна освещенная лунным светом фигура женщины, сидящей на камне. Туман вихрем кружился позади нее – подходящий фон для лесной феи, не подозревающей о том, что за ней наблюдают. Но так ли это? А вдруг она знает, что он следит за ней? – подумал Трои. Может быть, она специально для него разыгрывает соблазнительницу? Она явно не торопилась раздеться и искупаться в горячей воде.
Под большой рубашкой и кожаной курткой Дэни были полностью видны ее красивые ноги. Прежде чем снять с себя все остальное, она задержалась и медленно провела рукой по ноге от бедра до стройной, сужающейся книзу лодыжке. О чем она думает – задал он себе вопрос. Если ее нарочитая медлительность имеет целью прельстить его, то она может считать, что добилась своего, ибо тупая боль, которая возникла у него в пояснице, когда он шел за ней по лесу, теперь пульсировала в венах. Он продолжал ждать и наблюдать за ней.
Дэни опустила глаза на свои ноги, вытянула их перед собой и попыталась представить, что на них смотрит мужчина. Но у нее ничего не вышло. Многие годы никто не видел ее обнаженной. Даже Джейк. Правда, несколько лет назад он перевязывал глубокий порез у нее на икре, но он никогда не видел ее раздетой. А хотел ли он видеть ее раздетой? Эта мысль никогда не приходила к ней в голову, потому что Джейк был для нее отцом, и Дэни почему-то была уверена, что он не хотел быть никем другим.
Но в эту ночь разговоры друзей вызвали в воображении Дэни образы мужчин и женщин, сжимающих друг друга в объятиях, щупающих друг друга, целующихся и стонущих, и эти видения привели ее в смятение. Рассказы о городских женщинах не были для нее откровением, поскольку она и раньше слушала разговоры мужчин, но раньше Джейк всегда отправлял ее спать, когда после большого количества спиртного у охотников развязывались языки. Расстегивая пояс, она попыталась отогнать непрошеные мысли.
Она одним движением сняла через голову рубашку и куртку и сразу ощутила кожей дуновение холодного ночного воздуха. В ответ соски ее затвердели, и она неуверенно прижала к ним свои ладони. Неужели мужчинам в самом деле приятно целовать женские груди? И приятны ли женщинам такие поцелуи?
Дэни знала, что дети сосут молоко из грудей матери. Неужели то же самое женщины испытывают, когда это делают мужчины? Откинув назад голову, она тряхнула волосами и почувствовала, что они защекотали ее плечи.
Трой Фонтейн – внук пирата, опытный ловелас, охотник, игрок и предприниматель – проглотил комок в горле, увидев, как нежно Дэни прижимает руки к упругим шишечкам на своих грудях. Он несколько раз обозвал себя болваном и стеснялся признаться даже себе, что щеки его пылают от смущения. Ему было очень неприятно то, что он прячется за деревьями и следит за ней, как какой-нибудь подонок. С неожиданной, пугающей ясностью он вдруг осознал, что следит за ней уже два дня. Подглядывать за женщинами было не в его стиле.
Трой Фонтейн начал раздеваться.
Вода была горячей. Она обожгла кожу Дэни, когда та осторожно вошла в неглубокую речку, достававшую ей до пояса. Хотя Дэни видела поднимающийся от воды пар, она не ожидала, что вода будет такой горячей. Стараясь не поскользнуться на камнях, она сделала несколько шагов от берега и поплыла. Оказавшись на середине, Дэни полностью отдалась приятному теплу, которое сразу расслабило ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Кто-то достал относительно свежую, шестимесячной давности газету, выпущенную в Сент-Луисе. Ее стали передавать из рук в руки, но Дэни отказала себе в удовольствии почитать, когда газета дошла до нее. С наступлением темноты рассказчики начали все больше приукрашивать свои истории.
Хенри Маркер, молодой охотник, сидел, закутавшись в одеяло. Хотя у него был молодой голос и крепкое тело, волосы его, свисавшие ниже плеч, были совершенно белыми. Длинная борода доставала до второй пуговицы на его рубашке, и глаза его дико вращались, когда он рассказывал о своих приключениях. Летом он отправился на юг в одиночестве и добрался до огромной пустыни, где ничего не росло. У него кончились продукты, и чтобы не умереть с голоду, он вынужден был съесть свои мокасины. В другой раз он засунул руки в муравейник, и когда они покрылись ползающими и кусающимися насекомыми, слизал их языком.
– Проклятие! – прошептал Хенри, сопровождавший свой рассказ энергичной жестикуляцией. – В конце концов, чтобы выжить, я стал пускать кровь мулам и пить ее.
– Черт! – отозвался кто-то из толпы сочувственным тоном, и Дэни решила, что нет ничего удивительного в том, что волосы Хенри поседели.
В костер подбросили веток. Солнце спряталось за горами, над долиной сгустились лиловые сумерки.
– У нас есть время, чтобы поиграть в «угадку», пока совсем не стемнело. Как ты на это смотришь, Дэни? – обратился к ней Энрике.
Дэни считалась непревзойденным мастером этой игры. Она и Энрике были давнишними соперниками. Энрике был чемпионом до того, как Дэни научилась играть в «угадку».
Спиртное уже оказывало на нее свое коварное действие, и, несмотря на расслабленность, Дэни ощущала странную эйфорию; ей казалось, что она сможет справиться с любыми трудностями. Она посмотрела на Энрике смелым взглядом.
– Что ж, если ты ничего не вынес из прошлых уроков, Рике, я преподнесу тебе еще один. Только ты будешь угадывать первым.
Дэни подняла сумку из лисьей шкуры, висевшую у нее на поясе; край сумки украшала голова лисы. В этой сумке лежали самые ценные для Дэни предметы: блестящий черный камень, всегда казавшийся влажным, косточка вишни, которую она использовала для игры в угадку, и кремень для высекания огня.
Дэни порылась в сумке, вытащила косточку вишни, держа ее большим и указательным пальцем, и наградила Энрике озорной улыбкой.
– Ну, что ты собираешься проиграть на этот раз?
– Эх!
Смуглый темноволосый испанец, наряженный в красную шерстяную рубашку и зеленые шерстяные брюки, высунул язык и замотал головой, став похожим на мохнатого бизона. У него не было бороды, а длинные черные усы, свисавшие по обе стороны рта, придавали его лицу выражение человека, который всегда хмурится. Однако впечатление это было обманчивым, поскольку лицо его часто озарялось улыбкой, обнажавшей белые зубы.
– Играй! Я ставлю на кон все свое снаряжение и всех животных! – крикнул он.
Толпа заревела и затем стихла. С краю стояли темноглазые круглолицые индианки, следившие за происходящим с напряженным вниманием. Многие из них умели прекрасно играть в «угадку». Они с нетерпением ждали, когда Дэни начнет игру.
Она подняла руки ладонями кверху и показала всем косточку, лежавшую на левой ладони. Сложив руки, словно для молитвы, Дэни несколько раз встряхнула косточку, сжала кулаки и разъединила руки. В одной из них находилась косточка, другая была пустой. Энрике наклонился вперед и выбрал левую руку.
Дэни повернула руку в запястье и разжала кулак. Косточки там не оказалось.
Двадцать мужчин громко затопали, разразились свистом и возгласами. Двое отделились от группы и закружились в веселом танце джига. Энрике наклонился вперед. Толпа смолкла.
– Еще раз! – закричал он.
– У тебя ничего не осталось. Я только что выиграл все твое снаряжение и животных, – напомнила ему Дэни.
– Эх! – Он вновь исполнил свой традиционный ритуал с мотанием головы. – Тогда забирай мою жену!
На мгновение Дэни растерялась. Что, черт возьми, она будет делать с его женой? Скрыв свое замешательство, она снова начала игру. И снова выиграла. Толпа пришла в неистовство. Энрике обхватил голову руками и застонал. Дэни сделала изрядный глоток виски и подождала, пока толпа утихомирится. Все вновь устремили на нее свои взгляды.
– Еще одну игру, Энрике, – объявила она. – Победитель забирает все.
Глаза его сверкнули в тусклом свете. Руки Дэни двигались чуть медленнее, чем обычно, когда она трясла косточку между ладонями. Она сжала пальцы в кулаки и пристально посмотрела на Энрике, желая, чтобы он выбрал правую руку. Он остановил на Дэни свой тяжелый взгляд и поднял руку, чтобы сделать выбор. Рука его на мгновение задержалась над ее левым кулаком и затем хлопнула по правому.
Дэни разжала пальцы и показала косточку.
Энрике Домингез вскочил с бревна, издав радостный возглас. Он отыграл свои капканы, своих мулов, шкуры, снаряжение и жену-индианку – фактически все, что он имел в этом мире. Дэни, улыбаясь, положила вишневую косточку обратно в сумку и затем осушила свою кружку. Когда толпа наконец успокоилась, она рассмеялась и сказала Энрике:
– Ты должен еще раз налить мне виски бесплатно, Рике: ведь я только что на твоих глазах превратился из бедняка в богача и снова обеднел.
Он охотно наполнил ее кружку из своего кувшина, и Дэни откинулась на бревно, которое подтащили к костру. Мужчины, вновь удобно расположившиеся вокруг костра, стали пить виски, вести беседу, и постепенно их разговор перешел на женщин. Все сошлись на том, что женщины – это никчемные капризные создания, не имеющие представления о том, что необходимо для жизни в горах.
– Мне ли этого не знать? – воскликнул Ирландец Билли, обращаясь сразу ко всем. – Я уже дважды был женат и сейчас боюсь только двух вещей – встретить «порядочную женщину» и остаться без лошадей: Нет, – поделился он своей мудростью, – лучше уж иметь жену-индианку и хорошую проститутку в городе в любой день.
Его замечание пробудило у многих воспоминания о заведении в Сент-Луисе, носившем романтическое название – салун «Скалистые горы». Дэни с интересом слушала, как некоторых из тамошних проституток охотники называли «ниспосланными богом», а про других говорили, что «они не достойны того, чтобы с ними переспал пьяный мужик». Оказалось, что большинство мужчин посещали это заведение. Те, кто там не был, старались удивить товарищей рассказами о других борделях вдоль реки Миссисипи. За час Дэни узнала о всех способах, какими мужчина мог утолить свою страсть к женщине. Радуясь тому, что было темно, она пыталась убедить себя, что это тепло костра заставило запылать ее лицо.
От виски губы ее онемели; тело налилось приятной тяжестью.
Дэни могла представить себя предметом ухаживания со стороны мужчины, но ее фантазии всегда казались ей какими-то незаконченными. Глядя на лица мужчин, сидящих вокруг костра, она не могла вообразить, что занимается с кем-то из них тем, о чем они сейчас рассказывали. Некоторых она знала с тех пор, как научилась ездить верхом; большинство из них считала друзьями, почти братьями. Нет, она не могла представить себя в объятиях хоть одного из них!
Из разговора, который она только что слышала, Дэни сделала вывод, что женщина должна услаждать мужчину, соблазнять его чуть прикрытыми грудями, бедрами и ягодицами. Она никогда не видела белую женщину в модной одежде. Более того, она вообще никогда не видела настоящую белую женщину, если не считать ее самой! Она с трудом могла представить блестящие гофрированные тряпки, которые, по словам мужчин, городские женщины называли одеждой. Такие наряды не для нее. Нет. Она никогда их не наденет.
Дэни допила виски и посмотрела поверх кружки. Черные, как смоль, глаза следили за ней из-за костра: за вторым рядом сидящих мужчин стоял Трой Фонтейн. Он наблюдал за ней. И ждал. Ждал чего?
Мысли Дэни смешались, щеки горели. Она опустила край шляпы, прикрыв глаза. Это мало помогло, поскольку она чувствовала, что он по-прежнему смотрит на нее. Внезапно у нее заурчало в желудке – последний раз она ела на поляне перед домом Моуза.
Ею овладело желание покинуть этих людей. Веки ее отяжелели; голова начала кружиться. Ей захотелось почувствовать прохладный воздух на своих пылающих щеках, захотелось побыть одной, искупаться. Момент был подходящий для того, чтобы незаметно уйти.
Дэни оперлась руками о бревно и встала на ноги. Кровь ударила ей в голову, и она едва не упала, зацепившись ногой за Энрике, заснувшего подле нее на земле.
– Что, невмоготу слушать эти разговоры о женщинах, парень? – крикнул ей Ирландец Билли, когда она начала удаляться от костра. – Ты пробовал хоть одну по-настоящему?
Дэни остановилась, слегка покачиваясь, попыталась сосредоточиться на племени костра, но обнаружила, что глаза ее не слушаются. Так и не придумав, чем бы ответить на его колкость, она лишь махнула рукой и повернулась к мужчинам спиной. Она с трудом сохраняла равновесие в темноте и обнаружила, что ей гораздо легче идти с расставленными руками. Устремив взгляд вперед, она направилась к горячему источнику.
В свете костра глаза Дэни казались огромными на фоне загорелой кожи. Трой Фонтейн с безмолвным восторгом наблюдал, как она пила виски из оловянной кружки с той же непринужденностью, с какой графиня пьет шампанское из хрустального бокала. Он обратил внимание на то, что глаза ее заблестели под воздействием спиртного, что она провела языком по губам, слизывая остатки жидкости, вызывающей онемение. Он видел, как она выиграла в «угадку», как она весело смеялась, как блестели ее глаза гордостью и озорством. Она пока прекрасно уживается с этими мужчинами, – подумал он, – но что станет с ней? Никто из них не пытался за ней ухаживать по той простой причине, что все они действительно видели в ней парня. Его удивляла их слепота, но потом он понял, что близкое знакомство с ней мешало им открыть для себя истину. Для них Дэни всегда была мальчиком. Они не видели женщины, когда смотрели на нее.
Трою нетрудно было представить ее в своем доме на острове Фонтейн. Любой мужчина мог бы гордиться Дэни: даже одежда из оленьей кожи и грубо подстриженные волосы не могли скрыть ее красоту. Стоя за мужчинами у костра, он не мог не смотреть на Дэни, когда она слушала пошлые разговоры, которые могли бы шокировать Грейди. При этом, выражение ее лица часто менялось – от любопытства до недоверия.
О чем подумала она, когда, посмотрев поверх кружки, увидела его? Вскоре после этого Дэни встала и отошла от костра. Он видел, что выпила она слишком много и что ей трудно держать себя в руках.
Трой Фонтейн бросил последний взгляд в сторону мужчин, сгрудившихся вокруг костра, и убедившись, что никто на него не смотрит, последовал за Дэни. Грейди уже усердно работал неподалеку. Перед ним стоял мольберт, освещенный двумя масляными лампами, сбоку – самодельный столик с красками и другими принадлежностями. Вокруг него собралось несколько человек, наблюдающих за его работой; они поочередно вызывались позировать для него в качестве натурщиков. Было очевидно, что его друг, довольный таким широким выбором натурщиков, был поглощен работой и совершенно забыл о Дэни.
Чтобы скрыть свое присутствие, Трой продолжал идти на некотором расстоянии от Дэни. Он знал, что она не обрадуется его компании. Добравшись до места своей стоянки, Дэни проверила, все ли на месте, и расстелила постель.
Трой остановился и задумался. «Ты убедился, что она в безопасности, – сказал он себе. – Теперь уходи, пока ты еще можешь это сделать». Ему очень хотелось забыть о ней так же легко, как это сделал Грейди.
Он уже хотел повернуться и уйти, когда девушка выпрямилась и посмотрела в сторону костра. Ее взгляд скользнул по нему, и она пошла на север к деревьям.
Трой последовал за ней, держась на том же расстоянии и не зная, видела его Дэни или нет. Если она и видела его, то не подала виду.
Яркая, в три четверти, луна омывала долину серебристым светом. Приблизившись к горячему источнику, Дэни почувствовала, что действие виски ослабло. Свежий горный воздух наполнил ее легкие и прочистил голову: шаги ее стали тверже, чувства пришли в соответствие с красотами округи. Звуки речки, текущей среди камней, сильный запах серы, пронизывающий воздух, клубящийся туман, возникший от соприкосновения холодного воз духа с горячей водой, – все это было ей знакомо и манило ее.
Она повернулась и оглядела деревья, растущие вдоль берега позади нее. Ни один звук не нарушал ночную тишину. Все было неподвижным. Здесь не было слышно голосов мужчин, сидящих у костра. Она отошла от лагеря на добрых полмили. Почему-то ей казалось, что за ней наблюдают, и она некоторое время стояла неподвижно, напрягшись всем телом и чуть дыша, пока чувство это не прошло. «Ты просто нервничаешь», – сказала она себе. После того, что с ней произошло, она, как ей казалось, имела право нервничать. Мужчины, которые шумели возле костра, скоро завалятся на свои постели, если доберутся до них. Дэни последний раз огляделась по сторонам, села на валун и, вытащив длинный нож из голенища правого сапога, аккуратно положила его на камень, где он слабо заблестел в лунном свете. Потом она сняла сапоги. Сняв с себя штаны из оленьей кожи, она аккуратно положила их на холодную поверхность камня и села на них. Дэни не носила нательного белья ниже талии.
Трою Фонтейну хорошо была видна освещенная лунным светом фигура женщины, сидящей на камне. Туман вихрем кружился позади нее – подходящий фон для лесной феи, не подозревающей о том, что за ней наблюдают. Но так ли это? А вдруг она знает, что он следит за ней? – подумал Трои. Может быть, она специально для него разыгрывает соблазнительницу? Она явно не торопилась раздеться и искупаться в горячей воде.
Под большой рубашкой и кожаной курткой Дэни были полностью видны ее красивые ноги. Прежде чем снять с себя все остальное, она задержалась и медленно провела рукой по ноге от бедра до стройной, сужающейся книзу лодыжке. О чем она думает – задал он себе вопрос. Если ее нарочитая медлительность имеет целью прельстить его, то она может считать, что добилась своего, ибо тупая боль, которая возникла у него в пояснице, когда он шел за ней по лесу, теперь пульсировала в венах. Он продолжал ждать и наблюдать за ней.
Дэни опустила глаза на свои ноги, вытянула их перед собой и попыталась представить, что на них смотрит мужчина. Но у нее ничего не вышло. Многие годы никто не видел ее обнаженной. Даже Джейк. Правда, несколько лет назад он перевязывал глубокий порез у нее на икре, но он никогда не видел ее раздетой. А хотел ли он видеть ее раздетой? Эта мысль никогда не приходила к ней в голову, потому что Джейк был для нее отцом, и Дэни почему-то была уверена, что он не хотел быть никем другим.
Но в эту ночь разговоры друзей вызвали в воображении Дэни образы мужчин и женщин, сжимающих друг друга в объятиях, щупающих друг друга, целующихся и стонущих, и эти видения привели ее в смятение. Рассказы о городских женщинах не были для нее откровением, поскольку она и раньше слушала разговоры мужчин, но раньше Джейк всегда отправлял ее спать, когда после большого количества спиртного у охотников развязывались языки. Расстегивая пояс, она попыталась отогнать непрошеные мысли.
Она одним движением сняла через голову рубашку и куртку и сразу ощутила кожей дуновение холодного ночного воздуха. В ответ соски ее затвердели, и она неуверенно прижала к ним свои ладони. Неужели мужчинам в самом деле приятно целовать женские груди? И приятны ли женщинам такие поцелуи?
Дэни знала, что дети сосут молоко из грудей матери. Неужели то же самое женщины испытывают, когда это делают мужчины? Откинув назад голову, она тряхнула волосами и почувствовала, что они защекотали ее плечи.
Трой Фонтейн – внук пирата, опытный ловелас, охотник, игрок и предприниматель – проглотил комок в горле, увидев, как нежно Дэни прижимает руки к упругим шишечкам на своих грудях. Он несколько раз обозвал себя болваном и стеснялся признаться даже себе, что щеки его пылают от смущения. Ему было очень неприятно то, что он прячется за деревьями и следит за ней, как какой-нибудь подонок. С неожиданной, пугающей ясностью он вдруг осознал, что следит за ней уже два дня. Подглядывать за женщинами было не в его стиле.
Трой Фонтейн начал раздеваться.
Вода была горячей. Она обожгла кожу Дэни, когда та осторожно вошла в неглубокую речку, достававшую ей до пояса. Хотя Дэни видела поднимающийся от воды пар, она не ожидала, что вода будет такой горячей. Стараясь не поскользнуться на камнях, она сделала несколько шагов от берега и поплыла. Оказавшись на середине, Дэни полностью отдалась приятному теплу, которое сразу расслабило ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45