Тристан скинул его. Федра торопливо вытащила его рубашку из брюк. Ему нужно было остановить ее. Они могли еще остановиться. Но он молчал, позволил ей положить ладони ему на живот. Когда ее руки снова заскользили по его теперь уже обнаженному телу, Тристан почувствовал сильное возбуждение. И накрыл ее губы своим ртом.
Только негодяй мог так вести себя с невинной девушкой, подумал Тристан. Но она продолжала трогать его, и эти прикосновения, сводившие его с ума, были умелыми, в них не ощущалось никаких признаков невинности. И даже трудно было сказать, кто тут кого раздевал. Он лишь чувствовал тепло ее ладоней, видел, как поднимается и опускается ее грудь под тонкой тканью сорочки. Тристан поднял руки и стал осторожно вынимать шпильки из ее прически, и его мечта наконец осуществилась – тяжелые густые волосы рассыпались волнами по ее плечам. Мгновение, и он уложил Федру на кровать, навис над нею. «Я не должен этого делать», – крутилась в его голове одна и та же мысль. Тристан наклонился и припал губами к ее ключице.
Мгновение спустя, уже целуя ее в губы, он торопливо стал развязывать тесемки на ее сорочке. Справившись с тесемками и сняв с Федры сорочку, он вдруг с удивлением обнаружил, что ее грудь прикрывала широкая полоса хлопчатобумажной ткани, дважды обмотанная вокруг тела. Тристан сорвал повязку, и перед ним предстала упругая, пышная грудь с двумя розовыми и уже заострившимися сосками, напоминавшая два сочных спелых фрукта, которые жаждали прикосновения его губ. Он накрыл один сосок ртом, и Федра вскрикнула, ее руки легли ему на голову.
– Тристан, – прошептала она.
Продолжая ласкать один розовый бутон губами, он стал играть пальцами с ее вторым соском, и Федра, снова застонав, прильнула к нему теснее.
От аромата, исходящего от ее волос, у Тристана начала кружиться голова. Он был готов наброситься на нее без всякого промедления, он хотел мять ее красивое тело, хотел грубо взять ее. Но вместо этого он осторожно начал спускать с нее шелковые панталоны, с наслаждением втягивая в себя сладковатый, дразнящий запах свежего белья и аромат молодого тела. Он не должен был торопиться, не должен был пугать ее своей страстностью и грубостью. Ему следовало помнить, что в его руках невинная, неопытная девушка.
Федра протянула руки и попыталась расстегнуть на нем брюки. О, ей не придется долго его ждать, усмехнулся про себя Тристан. Он справится с этой задачей за одно мгновение. Быстро расстегнув пуговицы, Тристан избавился от мешавшей ему одежды, и теперь уже никакая сила не смогла бы остановить его. Они лежали на узкой убогой кровати в ворохе ее одежды и белья, и Тристан вдруг подумал, что никогда ему не приходилось испытывать столь сильных эмоций, никогда его желание не было столь острым и нестерпимым.
Федра приподняла голову и увидела его напрягшуюся плоть, ее глаза слегка расширились. Но она не испугалась, не закричала, она молча положила ладони ему на грудь. Ее пальцы стали теребить маленькие тугие завитки на его груди, одна ее ладонь скользнула по темной дорожке, бегущей от его пупка вниз.
– Я хочу тебя, – проговорила она таким голосом, словно убеждала в этом прежде всего себя. – Я хочу, чтобы это случилось, Тристан.
Когда ее рука замерла у него между ног, у Тристана перехватило дыхание.
– А ты, оказывается, шалунья, – тихо проговорил он, стараясь не выдать дрожь в голосе. – Сейчас ты подучишь то, о чем просила.
Он снова окинул ее взглядом. Федра была создана для греха. Широкие бедра, длинные стройные ноги, пышная, красивой формы грудь со слегка торчащими в стороны сосками. А между ног – аккуратный треугольник из завитков цвета темного золота. Так и хотелось поскорее прикоснуться к нему языком, он обещал райское наслаждение.
– Фе, ты создана для этого, – прошептал он. – И эти твои черно-серые платья… Теперь я понимаю, почему ты вынуждена носить такую одежду.
Она ничего не сказала, лишь откинулась на подушку, ее золотисто-каштановые волосы легли веером вокруг головы и сделались похожи на распущенный павлиний хвост. Тристан опустился на нее сверху, приник губами к ее рту. Федра слегка выгнулась, ее тело сильнее прижалось к телу Тристана. Казалось, что ее притягивает к нему магнитом.
– Ты хотела, чтобы я оправдал свою репутацию, – прошептал он и провел языком по краю ее уха. – Устраивайся поудобнее и позволь мне доставить тебе удовольствие.
– Да… хорошо.
Не говоря ни слова больше, Тристан опустился чуть ниже и раздвинул ей ноги. Свое желание он удовлетворит позже, а сейчас доставит удовольствие Федре. Сначала его язык нырнул в ее пупок, и Федра глубоко вздохнула. Потом язык Тристана заскользил вниз, снова поднялся вверх, начал кружить вокруг пупка.
Она снова тихо вскрикнула, когда он раздвинул пальцами ее складки и прижался губами к розовым лепесткам. Неторопливо он начал ласкать ее, водить языком по ее мягкой сочной плоти, и Федра стала тихо постанывать от удовольствия.
– Тише, тише, – прошептал он.
Ее пальцы впились в покрывало, а бедра приподнялись вверх. Когда Тристан глубже погрузил свой язык в ее теплую плоть, по телу Федры пробежала дрожь. Ее рука дернулась и легла ему на плечо. Он мягко рассмеялся.
– Расслабься, моя дорогая, – пробормотал он. – Расслабься и позволь этому захватить тебя.
– Я… я думала, что ты войдешь внутрь меня, – пробормотала она неуверенно. – Я думала, что это будет более… опасно.
– Да? – удивился он. – И что же в этом может быть опасного?
Он поднял голову и заглянул ей в глаза.
– Привычка, – прошептала она, продолжая дрожать. – Привычка, зависимость, которая может поработить. Господи, но это так хорошо! Чего-то именно такого я и ждала.
– Мне нравится эта идея, любовь моя, – сказал он. – Я с радостью обзавелся бы такой рабыней и заставил бы ее исполнять мою волю.
Это все обязательно будет, успокоил он себя и снова принялся ласкать ее. Вскоре Федра вскрикнула, и по ее телу пробежала дрожь. Она подняла руки и схватилась за спинку кровати, ее пальцы с силой впились в деревянные прутья. Казалось, Федра хотела найти какую-то точку опоры, чтобы волна наслаждения не выбросила ее в открытое море.
– Держи меня, – прошептала она, стискивая прутья руками. – Я не могу… Держи меня, прошу.
Тристан смотрел, как тело Федры извивалось на кровати, и его желание сделалось почти непереносимым. Ею владела страсть, но в то же время Федра не могла пока достичь того блаженного состояния, которое приносит с собой чувство освобождения. Продолжая ласкать ее языком, Тристан крепко сжал руками бедра Федры. Кажется, именно этого она и хотела.
Очень скоро ее дыхание участилось, голова дернулась в сторону, и Федра тихо вскрикнула. По ее телу пробежала дрожь, она вздрогнула, затем еще и еще раз. Из горла Федры вырвался сдавленный крик, и потом она замолчала.
Теперь она лежала тихо, не шевелясь, ее пальцы все еще были переплетены с прутьями кровати. Постепенно ее тело начало расслабляться. Тристан прикусил нижнюю губу, чтобы подавить собственное желание. Он все еще мог остановиться, промелькнула неприятная мысль в его голове.
Но перед ним лежала Федра, ее грудь с розовыми бутонами сосков слегка подрагивала, на губах играла блаженная полуулыбка, ее ноги были раздвинуты в стороны. Тристан знал, что ему не устоять перед этим искушением. И он знал, что приговорен к неизбежному. Этим неизбежным была Федра. Она была готова, она ждала его.
И не было никакого смысла откладывать это неизбежное. Тристан быстро вошел в нее, легко, без всяких усилий. Словно она была создана специально для него. Федра застонала, но не от боли. Тристан закрыл глаза и продвинулся немного глубже. Еще один толчок.
Теплая нежная плоть обхватила его со всех сторон. Никакого сопротивления, никакой боли. Он качнулся назад, потом снова вперед и проник чуть глубже, чем раньше.
Такого Тристан не ожидал.
Федра подняла руки и положила их ему на плечи. Он открыл глаза, улыбнулся ей. И снова начал двигаться. В ее глазах вспыхнули огоньки.
– Да, – прошептала она, глядя ему в глаза. – О, Тристан! Как хорошо!
Все сомнения отпали, боли Федра не испытывала. Впереди их ждало море удовольствия, которое казалось неисчерпаемым.
– О Господи! – закрыв глаза, прошептала она и быстро облизнула губы. – Да…
Тристану давно не встречались такие женщины, которые столь самозабвенно предавались любви и так быстро достигали оргазма. Это заводило его, сводило с ума.
Держа Федру за талию, Тристан снова вошел в нее. На этот раз толчок был еще сильнее, чем прежде. В том, как он брал ее, ощущалась даже какая-то безжалостность, но Федре нравилось это. Она блаженствовала, на ее лице застыла улыбка, щеки пылали.
Они все еще занимались любовью, когда дождь внезапно стих. Вероятно, прошло уже много времени, но оно летело незаметно. Тристан подумал об этом только тогда, когда в комнате воцарилась странная тишина, вдруг показавшаяся ему неестественной. Послышался тихий всхлип Федры. Она уже находилась в преддверии блаженства, он тоже был готов взорваться; Но конца не наступало.
Федра стиснула пальцами деревянные прутья, она извивалась под ним и постанывала, требуя немедленного освобождения. Тристан был поражен. Он понял, что, пребывая в этом состоянии, она совершенно не могла контролировать себя. И ей было необходимо что-то еще…
Тристан приподнял ей бедра и положил ее ноги себе на плечи, изменив угол, под которым он входил в нее. Федре это понравилось, но она по-прежнему не могла кончить. Он наклонился и поцеловал ее.
Ее глаза распахнулись, но, казалось, она не видит его.
– Тристан? – не слишком уверенно прошептала она.
– Дай мне свою руку, – хрипло проговорил он. Федра выпустила из пальцев деревянный прут и протянула Тристану свою руку. Он обратил внимание на то, что большой палец у нее на руке слегка посинел. Разыскав в постели свой шейный платок, Тристан поднял его и показал Федре.
– Ты это хочешь, Фе? – выдохнул он. Она открыла рот, но не издала ни звука.
– Я не знаю, чего я хочу, – всхлипнула она. – Я только знаю, что я хочу, и хочу, и хочу… – Она отвернулась в сторону и закрыла глаза.
– Дай мне свою вторую руку, – чуть мягче проговорил он.
Она сделала то, о чем просил ее Тристан. И он связал запястья обеих ее рук. Довольно-таки сильно, но не настолько, чтобы нарушить кровообращение. Потом он завел руки Федры ей за голову и привязал их к деревянным прутьям в изголовье кровати. Теперь он знал, что она не сможет вырваться и помешать ему.
– Потяни руки на себя, – приказал он.
Она повиновалась ему, ее глаза расширились, горло спастически сжалось. Да, теперь Федра поняла, что была в полном его распоряжении.
– Тебе не больно? – спросил он.
Она покачала головой:
– Нет… Чувствуется, что тянет, но не больно.
Он взял в руки голову Федры и поцеловал ее в губы, глубоко, страстно, вложив в этот поцелуй частицу сердца.
– Итак, – сказал он, оторвавшись от ее губ, – ты, моя любовь, в полном моем распоряжении.
Она не мигая смотрела на него, и ее глаза молили о скором продолжении.
– Да, Тристан, да.
Наклонившись над Федрой, Тристан слегка потянул ее за руки.
– Видишь, Фе? – прошептал он. – Ты не сможешь освободиться. Как бы ты ни старалась, ты не вырвешься. А теперь начнем, дорогая. Иди ко мне.
Она кивнула и с трудом сглотнула слюну. Тристан вошел в нее, сначала как бы примериваясь и пробуя. Федра закрыла глаза и потянула на себя руки. Он продвинулся глубже и начал двигаться внутри ее, наслаждаясь своими ощущениями. Прошло лишь несколько мгновений, и Федра стала снова извиваться под ним и всхлипывать. Она приподнималась вверх, выгибалась ему навстречу, из уголков ее глаз стекали слезы.
Секрет Федры оказался более чем прост. Ей необходимо было что-то такое, что могло бы руководить ею. Она хотела, чтобы над ней совершали насилие. Тристан никогда не прибегал к таким вещам, они были чужды ему, но в то же время то, что он сейчас видел и делал, возбуждало его до крайности. Это казалось ему очень эротичным.
– Да, Тристан, – всхлипывала она, – да, да, да…
Он двигался до тех пор, пока их обоих одновременно не накрыла жгучая белая волна. Тристану показалось, что в нем что-то лопнуло, что-то взорвалось, разлетелось на сотни мельчайших осколков, которые вонзились изнутри в его тело. И в каждом из осколков был кусочек его сердца.
Когда он снова вернулся в действительность, то обнаружил, что висит над Федрой, опираясь на свои руки. И с него струйками стекает пот. Руки Федры по-прежнему были привязаны к кровати. Тристан наклонился и прижался лбом к ее лбу.
Эти часы необратимо изменили их жизнь. И добавить к этому было нечего.
Тристан начал развязывать ее руки, но Федра по-прежнему лежала с закрытыми глазами. Чуть позже, когда он уже бросил свой платок на пол, ее веки поднялись и она посмотрела на него. Ее язычок скользнул по распухшим от поцелуев губам.
– Что ж, – пробормотала она, – земля под нами не разверзлась и не поглотила нас.
Тристан провел пальцем по ее щеке и, глядя ей в глаза, улыбнулся:
– Знаешь, Фе, ты необыкновенно страстная женщина. Такая страстность, такой темперамент, Фе, – это подарок судьбы. Любой мужчина был бы счастлив обладать тобой.
Она снова потерла свои запястья.
– Значит, ты не находишь меня странной?
– Я нахожу тебя очаровательной, – пробормотал он, наклоняясь к ней и целуя в нос. – Ну, еще и твердолобой немножко. Надо уметь уважать собственные желания, надо доверять себе. Ты не делаешь ничего плохого, ты лишь раскрываешь то, чем наделила тебя природа. Нельзя отказываться от себя. Подобные отношения между мужчиной и женщиной естественны. И не нужно смущаться, любовь моя. Пройдет время, и ты сможешь осознать, что потребности тела так же имеют право быть удовлетворенными, как и потребности души.
Ее мягкий взгляд остановился на его лице.
– А что, если… что, если я никогда не смогу воспринимать это как нечто естественное?
Тристан несколько раз моргнул.
– Значит, я буду снова и снова убеждать тебя в правильности своей точки зрения. – Он рассмеялся. – Я снова и снова буду доказывать тебе…
Когда взбунтовавшаяся плоть получила свое и была удовлетворена, Тристан вновь обрел способность мыслить трезво и рационально. Федра не была девственницей. И поэтому он ничего не забрал у нее, он просто подарил ей наслаждение. Он не нанес непоправимый удар ее психике и не лишил ее невинности.
Кто-то другой сделал все это. И вдруг Тристан ощутил в себе страстное и настоятельное желание убить этого другого. Но почему? Почему он не был благодарен той счастливой звезде, что упала ему в руки?
Он должен был чувствовать сейчас облегчение. Сначала ему даже показалось, что он действительно испытывал это чувство. И все же где-то в глубине души Тристан ощущал отнюдь не радость, а ярость. Значит, у нее кто-то был до него. Тристан все продолжал удивляться этому парадоксу. Ему еще никогда не приходилось встречать женщину, которая была бы столь невинной и безыскусной, настолько неуверенной в своих чарах. Но ее страстность и темперамент никак не соответствовали образу робкой, застенчивой девушки. Тристан отказывался что-либо понимать.
Впрочем, разрешить эту загадку сейчас не было никакой возможности. Поэтому Тристан просто поцеловал ее в плечо, обнял, и его отяжелевшие веки опустились. И почти сразу на него навалился сон.
Глава 9
Под платьем шутовским и в шляпе с бубенцом
Найдешь пророка вкупе с мудрецом.
Этой ночью Федре приснился страшный сон. Ей привиделось бледное лицо Горского с темными пустыми глазницами. И это было отнюдь не лицо человека, с которым она разговаривала в Сохо, и не того, кто прятался в табачной лавке. Это была маска смерти Горского, та маска, что появилась на его лице в последние мгновения жизни. Невидящий взгляд, предчувствие близкого конца, ускользающая жизнь и… страх, бесконечный, безмерный ужас. Его голова была повернута набок, одна рука вытянута вперед, словно он просил пощады и помощи.
Он просил помощи…
Да, его рука была вытянута вперед, мелькнула у Федры мысль, хотя она будто бы еще продолжала спать.
– Фе? – До ее сознания дошел голос Тристана. – Фе, что случилось?
Федра открыла глаза и посмотрела на него. Она спала? Или ей только казалось, что она спит? Снова начался дождь, по крыше барабанила равномерная дробь. Наконец Федра поняла, что уже проснулась.
– Его рука, – пробормотала она. – Рука Горского… Он… он протягивал ее мне. Там, кажется, что-то было.
– Что-то было? – эхом переспросил Тристан, убирая со лба растрепавшиеся пряди.
Приложив руку к груди, Федра быстро села в кровати.
– Там что-то было, – повторила она.
– Фе, о чем ты говоришь?
– Да, у него в руке что-то было… я не знаю… Как будто что-то деревянное. Потом оно покатилось по полу. Да, покатилось по полу.
– Что-то деревянное? – уточнил Тристан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Только негодяй мог так вести себя с невинной девушкой, подумал Тристан. Но она продолжала трогать его, и эти прикосновения, сводившие его с ума, были умелыми, в них не ощущалось никаких признаков невинности. И даже трудно было сказать, кто тут кого раздевал. Он лишь чувствовал тепло ее ладоней, видел, как поднимается и опускается ее грудь под тонкой тканью сорочки. Тристан поднял руки и стал осторожно вынимать шпильки из ее прически, и его мечта наконец осуществилась – тяжелые густые волосы рассыпались волнами по ее плечам. Мгновение, и он уложил Федру на кровать, навис над нею. «Я не должен этого делать», – крутилась в его голове одна и та же мысль. Тристан наклонился и припал губами к ее ключице.
Мгновение спустя, уже целуя ее в губы, он торопливо стал развязывать тесемки на ее сорочке. Справившись с тесемками и сняв с Федры сорочку, он вдруг с удивлением обнаружил, что ее грудь прикрывала широкая полоса хлопчатобумажной ткани, дважды обмотанная вокруг тела. Тристан сорвал повязку, и перед ним предстала упругая, пышная грудь с двумя розовыми и уже заострившимися сосками, напоминавшая два сочных спелых фрукта, которые жаждали прикосновения его губ. Он накрыл один сосок ртом, и Федра вскрикнула, ее руки легли ему на голову.
– Тристан, – прошептала она.
Продолжая ласкать один розовый бутон губами, он стал играть пальцами с ее вторым соском, и Федра, снова застонав, прильнула к нему теснее.
От аромата, исходящего от ее волос, у Тристана начала кружиться голова. Он был готов наброситься на нее без всякого промедления, он хотел мять ее красивое тело, хотел грубо взять ее. Но вместо этого он осторожно начал спускать с нее шелковые панталоны, с наслаждением втягивая в себя сладковатый, дразнящий запах свежего белья и аромат молодого тела. Он не должен был торопиться, не должен был пугать ее своей страстностью и грубостью. Ему следовало помнить, что в его руках невинная, неопытная девушка.
Федра протянула руки и попыталась расстегнуть на нем брюки. О, ей не придется долго его ждать, усмехнулся про себя Тристан. Он справится с этой задачей за одно мгновение. Быстро расстегнув пуговицы, Тристан избавился от мешавшей ему одежды, и теперь уже никакая сила не смогла бы остановить его. Они лежали на узкой убогой кровати в ворохе ее одежды и белья, и Тристан вдруг подумал, что никогда ему не приходилось испытывать столь сильных эмоций, никогда его желание не было столь острым и нестерпимым.
Федра приподняла голову и увидела его напрягшуюся плоть, ее глаза слегка расширились. Но она не испугалась, не закричала, она молча положила ладони ему на грудь. Ее пальцы стали теребить маленькие тугие завитки на его груди, одна ее ладонь скользнула по темной дорожке, бегущей от его пупка вниз.
– Я хочу тебя, – проговорила она таким голосом, словно убеждала в этом прежде всего себя. – Я хочу, чтобы это случилось, Тристан.
Когда ее рука замерла у него между ног, у Тристана перехватило дыхание.
– А ты, оказывается, шалунья, – тихо проговорил он, стараясь не выдать дрожь в голосе. – Сейчас ты подучишь то, о чем просила.
Он снова окинул ее взглядом. Федра была создана для греха. Широкие бедра, длинные стройные ноги, пышная, красивой формы грудь со слегка торчащими в стороны сосками. А между ног – аккуратный треугольник из завитков цвета темного золота. Так и хотелось поскорее прикоснуться к нему языком, он обещал райское наслаждение.
– Фе, ты создана для этого, – прошептал он. – И эти твои черно-серые платья… Теперь я понимаю, почему ты вынуждена носить такую одежду.
Она ничего не сказала, лишь откинулась на подушку, ее золотисто-каштановые волосы легли веером вокруг головы и сделались похожи на распущенный павлиний хвост. Тристан опустился на нее сверху, приник губами к ее рту. Федра слегка выгнулась, ее тело сильнее прижалось к телу Тристана. Казалось, что ее притягивает к нему магнитом.
– Ты хотела, чтобы я оправдал свою репутацию, – прошептал он и провел языком по краю ее уха. – Устраивайся поудобнее и позволь мне доставить тебе удовольствие.
– Да… хорошо.
Не говоря ни слова больше, Тристан опустился чуть ниже и раздвинул ей ноги. Свое желание он удовлетворит позже, а сейчас доставит удовольствие Федре. Сначала его язык нырнул в ее пупок, и Федра глубоко вздохнула. Потом язык Тристана заскользил вниз, снова поднялся вверх, начал кружить вокруг пупка.
Она снова тихо вскрикнула, когда он раздвинул пальцами ее складки и прижался губами к розовым лепесткам. Неторопливо он начал ласкать ее, водить языком по ее мягкой сочной плоти, и Федра стала тихо постанывать от удовольствия.
– Тише, тише, – прошептал он.
Ее пальцы впились в покрывало, а бедра приподнялись вверх. Когда Тристан глубже погрузил свой язык в ее теплую плоть, по телу Федры пробежала дрожь. Ее рука дернулась и легла ему на плечо. Он мягко рассмеялся.
– Расслабься, моя дорогая, – пробормотал он. – Расслабься и позволь этому захватить тебя.
– Я… я думала, что ты войдешь внутрь меня, – пробормотала она неуверенно. – Я думала, что это будет более… опасно.
– Да? – удивился он. – И что же в этом может быть опасного?
Он поднял голову и заглянул ей в глаза.
– Привычка, – прошептала она, продолжая дрожать. – Привычка, зависимость, которая может поработить. Господи, но это так хорошо! Чего-то именно такого я и ждала.
– Мне нравится эта идея, любовь моя, – сказал он. – Я с радостью обзавелся бы такой рабыней и заставил бы ее исполнять мою волю.
Это все обязательно будет, успокоил он себя и снова принялся ласкать ее. Вскоре Федра вскрикнула, и по ее телу пробежала дрожь. Она подняла руки и схватилась за спинку кровати, ее пальцы с силой впились в деревянные прутья. Казалось, Федра хотела найти какую-то точку опоры, чтобы волна наслаждения не выбросила ее в открытое море.
– Держи меня, – прошептала она, стискивая прутья руками. – Я не могу… Держи меня, прошу.
Тристан смотрел, как тело Федры извивалось на кровати, и его желание сделалось почти непереносимым. Ею владела страсть, но в то же время Федра не могла пока достичь того блаженного состояния, которое приносит с собой чувство освобождения. Продолжая ласкать ее языком, Тристан крепко сжал руками бедра Федры. Кажется, именно этого она и хотела.
Очень скоро ее дыхание участилось, голова дернулась в сторону, и Федра тихо вскрикнула. По ее телу пробежала дрожь, она вздрогнула, затем еще и еще раз. Из горла Федры вырвался сдавленный крик, и потом она замолчала.
Теперь она лежала тихо, не шевелясь, ее пальцы все еще были переплетены с прутьями кровати. Постепенно ее тело начало расслабляться. Тристан прикусил нижнюю губу, чтобы подавить собственное желание. Он все еще мог остановиться, промелькнула неприятная мысль в его голове.
Но перед ним лежала Федра, ее грудь с розовыми бутонами сосков слегка подрагивала, на губах играла блаженная полуулыбка, ее ноги были раздвинуты в стороны. Тристан знал, что ему не устоять перед этим искушением. И он знал, что приговорен к неизбежному. Этим неизбежным была Федра. Она была готова, она ждала его.
И не было никакого смысла откладывать это неизбежное. Тристан быстро вошел в нее, легко, без всяких усилий. Словно она была создана специально для него. Федра застонала, но не от боли. Тристан закрыл глаза и продвинулся немного глубже. Еще один толчок.
Теплая нежная плоть обхватила его со всех сторон. Никакого сопротивления, никакой боли. Он качнулся назад, потом снова вперед и проник чуть глубже, чем раньше.
Такого Тристан не ожидал.
Федра подняла руки и положила их ему на плечи. Он открыл глаза, улыбнулся ей. И снова начал двигаться. В ее глазах вспыхнули огоньки.
– Да, – прошептала она, глядя ему в глаза. – О, Тристан! Как хорошо!
Все сомнения отпали, боли Федра не испытывала. Впереди их ждало море удовольствия, которое казалось неисчерпаемым.
– О Господи! – закрыв глаза, прошептала она и быстро облизнула губы. – Да…
Тристану давно не встречались такие женщины, которые столь самозабвенно предавались любви и так быстро достигали оргазма. Это заводило его, сводило с ума.
Держа Федру за талию, Тристан снова вошел в нее. На этот раз толчок был еще сильнее, чем прежде. В том, как он брал ее, ощущалась даже какая-то безжалостность, но Федре нравилось это. Она блаженствовала, на ее лице застыла улыбка, щеки пылали.
Они все еще занимались любовью, когда дождь внезапно стих. Вероятно, прошло уже много времени, но оно летело незаметно. Тристан подумал об этом только тогда, когда в комнате воцарилась странная тишина, вдруг показавшаяся ему неестественной. Послышался тихий всхлип Федры. Она уже находилась в преддверии блаженства, он тоже был готов взорваться; Но конца не наступало.
Федра стиснула пальцами деревянные прутья, она извивалась под ним и постанывала, требуя немедленного освобождения. Тристан был поражен. Он понял, что, пребывая в этом состоянии, она совершенно не могла контролировать себя. И ей было необходимо что-то еще…
Тристан приподнял ей бедра и положил ее ноги себе на плечи, изменив угол, под которым он входил в нее. Федре это понравилось, но она по-прежнему не могла кончить. Он наклонился и поцеловал ее.
Ее глаза распахнулись, но, казалось, она не видит его.
– Тристан? – не слишком уверенно прошептала она.
– Дай мне свою руку, – хрипло проговорил он. Федра выпустила из пальцев деревянный прут и протянула Тристану свою руку. Он обратил внимание на то, что большой палец у нее на руке слегка посинел. Разыскав в постели свой шейный платок, Тристан поднял его и показал Федре.
– Ты это хочешь, Фе? – выдохнул он. Она открыла рот, но не издала ни звука.
– Я не знаю, чего я хочу, – всхлипнула она. – Я только знаю, что я хочу, и хочу, и хочу… – Она отвернулась в сторону и закрыла глаза.
– Дай мне свою вторую руку, – чуть мягче проговорил он.
Она сделала то, о чем просил ее Тристан. И он связал запястья обеих ее рук. Довольно-таки сильно, но не настолько, чтобы нарушить кровообращение. Потом он завел руки Федры ей за голову и привязал их к деревянным прутьям в изголовье кровати. Теперь он знал, что она не сможет вырваться и помешать ему.
– Потяни руки на себя, – приказал он.
Она повиновалась ему, ее глаза расширились, горло спастически сжалось. Да, теперь Федра поняла, что была в полном его распоряжении.
– Тебе не больно? – спросил он.
Она покачала головой:
– Нет… Чувствуется, что тянет, но не больно.
Он взял в руки голову Федры и поцеловал ее в губы, глубоко, страстно, вложив в этот поцелуй частицу сердца.
– Итак, – сказал он, оторвавшись от ее губ, – ты, моя любовь, в полном моем распоряжении.
Она не мигая смотрела на него, и ее глаза молили о скором продолжении.
– Да, Тристан, да.
Наклонившись над Федрой, Тристан слегка потянул ее за руки.
– Видишь, Фе? – прошептал он. – Ты не сможешь освободиться. Как бы ты ни старалась, ты не вырвешься. А теперь начнем, дорогая. Иди ко мне.
Она кивнула и с трудом сглотнула слюну. Тристан вошел в нее, сначала как бы примериваясь и пробуя. Федра закрыла глаза и потянула на себя руки. Он продвинулся глубже и начал двигаться внутри ее, наслаждаясь своими ощущениями. Прошло лишь несколько мгновений, и Федра стала снова извиваться под ним и всхлипывать. Она приподнималась вверх, выгибалась ему навстречу, из уголков ее глаз стекали слезы.
Секрет Федры оказался более чем прост. Ей необходимо было что-то такое, что могло бы руководить ею. Она хотела, чтобы над ней совершали насилие. Тристан никогда не прибегал к таким вещам, они были чужды ему, но в то же время то, что он сейчас видел и делал, возбуждало его до крайности. Это казалось ему очень эротичным.
– Да, Тристан, – всхлипывала она, – да, да, да…
Он двигался до тех пор, пока их обоих одновременно не накрыла жгучая белая волна. Тристану показалось, что в нем что-то лопнуло, что-то взорвалось, разлетелось на сотни мельчайших осколков, которые вонзились изнутри в его тело. И в каждом из осколков был кусочек его сердца.
Когда он снова вернулся в действительность, то обнаружил, что висит над Федрой, опираясь на свои руки. И с него струйками стекает пот. Руки Федры по-прежнему были привязаны к кровати. Тристан наклонился и прижался лбом к ее лбу.
Эти часы необратимо изменили их жизнь. И добавить к этому было нечего.
Тристан начал развязывать ее руки, но Федра по-прежнему лежала с закрытыми глазами. Чуть позже, когда он уже бросил свой платок на пол, ее веки поднялись и она посмотрела на него. Ее язычок скользнул по распухшим от поцелуев губам.
– Что ж, – пробормотала она, – земля под нами не разверзлась и не поглотила нас.
Тристан провел пальцем по ее щеке и, глядя ей в глаза, улыбнулся:
– Знаешь, Фе, ты необыкновенно страстная женщина. Такая страстность, такой темперамент, Фе, – это подарок судьбы. Любой мужчина был бы счастлив обладать тобой.
Она снова потерла свои запястья.
– Значит, ты не находишь меня странной?
– Я нахожу тебя очаровательной, – пробормотал он, наклоняясь к ней и целуя в нос. – Ну, еще и твердолобой немножко. Надо уметь уважать собственные желания, надо доверять себе. Ты не делаешь ничего плохого, ты лишь раскрываешь то, чем наделила тебя природа. Нельзя отказываться от себя. Подобные отношения между мужчиной и женщиной естественны. И не нужно смущаться, любовь моя. Пройдет время, и ты сможешь осознать, что потребности тела так же имеют право быть удовлетворенными, как и потребности души.
Ее мягкий взгляд остановился на его лице.
– А что, если… что, если я никогда не смогу воспринимать это как нечто естественное?
Тристан несколько раз моргнул.
– Значит, я буду снова и снова убеждать тебя в правильности своей точки зрения. – Он рассмеялся. – Я снова и снова буду доказывать тебе…
Когда взбунтовавшаяся плоть получила свое и была удовлетворена, Тристан вновь обрел способность мыслить трезво и рационально. Федра не была девственницей. И поэтому он ничего не забрал у нее, он просто подарил ей наслаждение. Он не нанес непоправимый удар ее психике и не лишил ее невинности.
Кто-то другой сделал все это. И вдруг Тристан ощутил в себе страстное и настоятельное желание убить этого другого. Но почему? Почему он не был благодарен той счастливой звезде, что упала ему в руки?
Он должен был чувствовать сейчас облегчение. Сначала ему даже показалось, что он действительно испытывал это чувство. И все же где-то в глубине души Тристан ощущал отнюдь не радость, а ярость. Значит, у нее кто-то был до него. Тристан все продолжал удивляться этому парадоксу. Ему еще никогда не приходилось встречать женщину, которая была бы столь невинной и безыскусной, настолько неуверенной в своих чарах. Но ее страстность и темперамент никак не соответствовали образу робкой, застенчивой девушки. Тристан отказывался что-либо понимать.
Впрочем, разрешить эту загадку сейчас не было никакой возможности. Поэтому Тристан просто поцеловал ее в плечо, обнял, и его отяжелевшие веки опустились. И почти сразу на него навалился сон.
Глава 9
Под платьем шутовским и в шляпе с бубенцом
Найдешь пророка вкупе с мудрецом.
Этой ночью Федре приснился страшный сон. Ей привиделось бледное лицо Горского с темными пустыми глазницами. И это было отнюдь не лицо человека, с которым она разговаривала в Сохо, и не того, кто прятался в табачной лавке. Это была маска смерти Горского, та маска, что появилась на его лице в последние мгновения жизни. Невидящий взгляд, предчувствие близкого конца, ускользающая жизнь и… страх, бесконечный, безмерный ужас. Его голова была повернута набок, одна рука вытянута вперед, словно он просил пощады и помощи.
Он просил помощи…
Да, его рука была вытянута вперед, мелькнула у Федры мысль, хотя она будто бы еще продолжала спать.
– Фе? – До ее сознания дошел голос Тристана. – Фе, что случилось?
Федра открыла глаза и посмотрела на него. Она спала? Или ей только казалось, что она спит? Снова начался дождь, по крыше барабанила равномерная дробь. Наконец Федра поняла, что уже проснулась.
– Его рука, – пробормотала она. – Рука Горского… Он… он протягивал ее мне. Там, кажется, что-то было.
– Что-то было? – эхом переспросил Тристан, убирая со лба растрепавшиеся пряди.
Приложив руку к груди, Федра быстро села в кровати.
– Там что-то было, – повторила она.
– Фе, о чем ты говоришь?
– Да, у него в руке что-то было… я не знаю… Как будто что-то деревянное. Потом оно покатилось по полу. Да, покатилось по полу.
– Что-то деревянное? – уточнил Тристан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33