– Да, порок стоит дорого.
– Как ни странно, но не все эти клиенты богаты, – сообщил Тристан, начав ходить по ковру взад-вперед. – Но все они, что называется, влиятельны. Это офицеры из высших эшелонов власти, члены парламента, чиновники из различных министерств.
Хокстон наклонился вперед, на его лице появилось заинтересованное выражение.
– Да? Продолжай, пожалуйста.
Тристан заглянул отцу в глаза.
– Известно, что мадам Вострикова заключает с клиентами что-то вроде делового контракта.
Хокстон медленно поднял голову.
– Она просит клиентов сначала изложить свои требования, а потом выставляет им цены, – сообщил Тристан. – В этом контракте подробно все оговаривается. Также указываются и временные рамки. Если договор составляется на длительное время, то производится помесячная оплата за какую-либо женщину.
– Весьма и весьма неосмотрительно, – произнес лорд Хокстон.
– Когда просыпаются сексуальные аппетиты, то мужчина напрочь забывает о какой бы то ни было осмотрительности. Низменные помыслы диктуют свои правила. – Тристан усмехнулся. – Волнения начинаются потом, когда фантастические суммы бывают уже выплачены, а удовольствие получено.
Лицо лорда Хокстона покрылось смертельной бледностью. Его руки, казалось, были сделаны из воска. Тристан заглянул отцу в глаза и внезапно понял, какие чувства сейчас им завладели. Отец, разумеется, думал в эту минуту о своем собственном браке. Как отчаянно он любил ту женщину, деликатную, хрупкую, желанную, ту, которую отвергло общество, сочтя недостойной его, великого и могущественного лорда Хокстона!
Что ж, ему тоже пришлось заплатить свою цену.
Тристан кашлянул.
– Сексуальные извращения – это своего рода наркотик, – продолжал он. – Сначала мадам дает только попробовать вам вкус того, что вы желаете. А потом она превращает вас в рабов, жаждущих снова получить то наслаждение, которое вы имели несчастье отведать.
– А если кто-то пытается соскочить с крючка, всплывают всякие контракты с фантастическими суммами и подписями под ними?
Тристан кивнул:
– Да, все так и есть. Многое известно пока только по слухам, – заметил он, – но у меня нет оснований не доверять им.
– Боже мой! – Сухая узловатая рука лорда Хокстона сжалась в кулак. – Так у тебя есть список?
Тристан достал из ящика письменного стола листок бумаги и передал его отцу.
Выцветшие глаза Хокстона заскользили по списку имен.
– Господи! – сказал он. – Ты уверен в этом?
– Разумеется. – Тристан взял из рук отца список и подошел с ним к лампе. Поднял стекло и поднес листок бумаги к огню. Они оба молча стали смотреть, как скручиваются, приподнимаются края бумаги и как огонь быстро превращает белый аккуратный квадрат в пепел.
– Да, – наконец проговорил Хокстон. – Да, я думаю, так будет лучше.
Тристан отправился на Лонг-Акр пешком, надеясь, что небольшая прогулка освежит его. Он был доволен собой – он выполнил поручение отца, и лорд Хокстон дал ему понять, что оценил его услугу. Сейчас мнение отца стало для него важным. И отец с радостью поддержал так внезапно начавшую зарождаться между ними дружбу.
Дома на письменном столе он нашел конверт, запечатанный красным воском. Повертел его в руках. Это ему ни о чем не говорило. Затем он торопливо вскрыл его.
«Вы хотели, чтобы я назначила вам время и место. Завтра ночью. В половине десятого.
Особняк напротив дома, в котором жил Горский.
Спросить миссис Томпсон».
Миссис Томпсон? Кто такая эта миссис Томпсон?
Вдруг в его сознании мелькнула догадка, и он тихо присвистнул. Записка была написана красивым каллиграфическим почерком, для написания использовалось тонкое перо, и ни одной помарки, ни одной капли чернил. Бумага была матовой, цвета слоновой кости, и очень дорогой. Тристан точно знал, кто написал эту записку. Ему казалось, что он видит, как эта женщина пишет письмо.
Особняк напротив дома, в котором жил Горский… Она имеет в виду дом, расположенный напротив борделя Востриковой. По его спине пробежал холодок, и Тристан почувствовал странное возбуждение.
Господи! Значит, он все-таки не ошибся.
Но тут же возникал вопрос: что же задумала леди Федра Нортемптон?
Глава 8
Пусть звезды перестанут лить свой свет,
Чтобы моих желаний бездна
Не стала достоянием толпы.
Следующий день выдался влажным и промозглым. Тристан надел старые башмаки и видавший виды кожаный плащ, который он носил на континенте, и, дождавшись сумерек, вышел на улицу. Влажный воздух облеплял его лицо, словно холодная салфетка. То место, в которое Тристан сейчас направлялся, было ему хорошо известно, он заранее обошел и изучил весь квартал. Потому что не любил сюрпризов и должен был держать всю ситуацию под контролем.
В Сохо было множество всяких притонов, и Тристана хорошо знал, какие опасности могли его здесь подстерегать. Он надвинул шляпу ниже на лоб, поднял воротник и быстро прошел мимо заведения мадам Востриковой.
Дом, который он разыскивал, оказался трехэтажным, в нем имелся также подвал и чердак под крышей. На первом этаже располагалась кофейня, у которой был отдельный вход, в окнах на втором и третьем этажах виднелись пыльные льняные шторы. В половине седьмого в некоторых окнах зажгли свет, но из дома никто не выходил и никто не заходил туда. Дождь усилился, и мелкий холодный душ перерос в ливень. Чтобы не вымокнуть, Тристан быстро нырнул в кофейню.
– Я ищу жилье. Мне хотелось бы поселиться где-нибудь здесь, – обратился Тристан к пареньку, который принес ему кофе. – Ты знаешь что-нибудь о доме напротив?
Паренек уставился на Тристана и испуганно заморгал.
– Я знаю, что этот дом не для таких, как вы.
Видимо, его старый плащ не произвел должного впечатления на слугу.
– Что, выгляжу немного потрепанным? – ухмыльнулся Тристан. – Значит, дом напротив не монастырь?
Паренек пожал плечами и взял протянутую ему монету.
– Нет, не монастырь, но и не ночлежка, – сказал он. – Поэтому вам лучше отправиться в другое место.
Допив кофе, Тристан снова вышел на улицу. Лил сильный дождь. Подняв воротник и плотнее запахнув плащ на груди, Тристан обогнул дом, чтобы зайти теперь в него с черного хода. Хорошо, что на нем были эти шляпа и плащ. Дом со стороны заднего двора выглядел так же непрезентабельно, как и со стороны главного входа. Несколько пузатых, приземистых колонн никак не украшали крыльцо черного хода, а горы мусора, высившиеся у забора и выгребной ямы, придавали этому месту фантастический и одновременно зловещий вид.
Тристан достал нож из своего башмака и положил его в карман плаща. Потом вернулся к главному крыльцу и постучал по двери висевшим на ней молоточком. Дверь распахнулась, и из темноты коридора вынырнуло худое бледное лицо, покрытое россыпью оспин. И тут же Тристану ударил в нос жуткий запах немытых тел, смешанный с запахом тушеной капусты.
– Добрый вечер, – очень громко, чтобы перекрыть шум дождя, проговорил Тристан. – Мне нужна миссис Томпсон.
Женщина окинула его неприветливым взглядом.
– Да уж, помощница модистки! Ничего не скажешь.
Тристан метнул в маячившее перед ним бледное лицо испепеляющий взгляд.
– Прошу пригласить миссис Томпсон, – высокомерно вздернув подбородок, снова повторил он свою просьбу. – Если, конечно, это вас не слишком обременит.
– Вытирайте получше ваши башмаки, – проворчала женщина, указав ему рукой на обшарпанный коврик у порога. – Идите за мной, сэр. И ведите себя потише. Здесь живут порядочные люди.
Стряхнув руками воду с плеч и груди, Тристан пошел за женщиной по металлической винтообразной лестнице куда-то вверх. Они остановились лишь тогда, когда дальше уже некуда было идти. Перед ними на самом верху лестницы обнаружилась узкая дверь. Женщина постучала по ней костяшками пальцев.
– Томпсон! – прокричала она. – К вам посетитель.
Дверь медленно открылась, на пороге появилась женщина в белом чепчике. Всю ее фигуру скрывала густая тень.
– Да?
Тристан старательно вглядывался в темноту, но стоявшая перед ним женщина разговаривала совсем не так, как леди Федра. Но кто же тогда это? Неприятный холодок пробежал по спине Тристана. Он с силой сжал рукоятку лежавшего в кармане ножа.
Пришедшая с Тристаном пожилая женщина заглянула через порог в комнату.
– Если ты будешь приводить сюда мужчин, Томпсон, то тебе придется доплатить, – послышался трескучий голос. – Мы с тобой не так договаривались. Я тебя предупреждала об этом, когда сдавала комнату.
– Хорошо, – проговорила стоявшая в тени женщина. – Мы позже обо всем договоримся.
– А, ну тогда ладно, – буркнула владелица дома. Бросив на Тристана последний взгляд, она стала спускаться по лестнице.
Ни слова не говоря, Тристан быстро шагнул к женщине в чепчике и, схватив ее за плечо, приставил ей к горлу нож. Белый чепчик соскользнул с ее головы и упал на пол. Женщина издала испуганный, сдавленный возглас.
Неожиданно Тристан уловил запах духов Федры и тот особенный аромат свежести и чистоты, который исходил от ее волос. Облегченно вздохнув, он так же быстро убрал нож и отпустил Федру.
– Что, черт возьми, тут происходит? Что за спектакль? – Он подтолкнул Федру к свету, льющемуся от стоящей на столе лампы, и быстро закрыл за ними дверь. – Разве вы не понимаете, что играете с опасностью?
Федра, как ни странно даже не испугалась, она лишь бросила на Тристана презрительный взгляд и потерла рукой горло.
– С опасностью? – проговорила она спокойно и уже со свойственными ей интонациями. – И кто же может мне угрожать? Вы?
Он заглянул в ее сияющие голубые глаза, и в нем снова проснулось острое физическое желание.
– Возможно, что и так. – Не успев подумать о том, что он делает, Тристан порывисто обнял Федру, притянул к себе и с жадностью стал целовать ее. Его язык проник в ее рот, и Тристана накрыла горячая волна. Он с силой сжал ее в своих объятиях.
Через несколько мгновений она положила ладони ему на грудь и оттолкнула его. Федра выглядела потрясенной, Но и он сам ощущал нечто подобное.
– Ваш плащ, Толбот, пахнет мокрой собакой, – проговорила она слегка прерывающимся голосом. – И вы капаете водой на пол.
– Да? – Он быстро снял с головы намокшую шляпу, сердито встряхнул ее. Он злился на себя за то, что хотел Федру. – На улице ливень, если вы этого не заметили. А теперь объясните мне, что вы делаете в этом месте.
Федра повесила плащ на вбитый в стену крючок и затем опустилась в старое, потертое кресло, которое стояло в углу комнаты.
– Вы хотели встретиться со мной, и вот вы стоите напротив меня, – сказала она. – Мне нужно еще ваше разрешение, чтобы прийти сюда?
– Нет, конечно. У вас есть брат, который всегда сможет вытащить вас из любой передряги, – бросил Тристан.
Она положила руку на стол и слегка наклонилась к своему гостю.
Толбот опустился в кресло напротив нее и огляделся по сторонам. Его глаза уже успели привыкнуть к полумраку, и теперь он мог разглядеть всю нехитрую обстановку этой узкой и маленькой, как чердак, комнаты, состоящую из старого дубового шкафа, продавленной кровати, стола и двух потертых кресел. Напротив кровати располагался крошечный камин. Больше никакой мебели не имелось.
Взгляд Тристана снова остановился на лице Федры.
– Что ж, хорошо, – тихо произнес он. – Давайте поговорим.
Федра придвинула к себе лампу и снова зажгла потухший огонь. На стенах заплясали черные тени, в зрачках Федры появились два желтых язычка пламени. Ее длинные густые ресницы вспорхнули вверх. Тристан отметил про себя, что у леди Федры очень красивые скулы и тонкий нежный овал лица.
– Я сняла эту дыру несколько недель назад, – сказала она. – Сразу после того, как мы приехали из Гемпшира.
Глаза Тристана по-прежнему изучали ее лицо.
– Но зачем?
Федра на мгновение задумалась, потом снова заговорила:
– Мне снова не нравится ваш тон, Толбот. Я предпочитаю видеть в вас просто беззаботного повесу. Когда вы начинаете допрашивать меня как полицейский, мне уже не хочется ничего вам рассказывать.
Толбот постучал пальцами по столу. Внезапно ему показалось, что никакого дождя нет, что в комнате воцарилась тишина.
– Фе, вы должны рассказать мне все, потому что я на вашей стороне, – заговорил он снова, пытаясь придать своему тону мягкость. – Вы должны понять, что я волнуюсь за вас. Это место, этот дом и вообще район небезопасны. – Тристан на мгновение замолчал и обвел комнату глазами. – Господи, Фе, вам нечего делать в этих трущобах!
Язычки пламени в ее глазах колыхнулись, и взгляд Федры смягчился.
– Да, это жуткое место. И тем не менее многие люди в Лондоне живут в еще худших условиях. Я сняла эту комнату по той простой причине, что она отличный наблюдательный пункт. Ее окна выходят прямо на тот дом, в котором жил Горский.
Тристан внутренне напрягся.
– Вы следили за ним?
– Да. – Она бросила на Тристана настороженный взгляд. – Правильнее будет сказать: я наблюдала за домом.
Руки Тристана сжались в кулаки, на мгновение он закрыл глаза и быстро сглотнул слюну.
– Я думаю, – мрачно проговорил он, – вы просто обязаны рассказать мне все, что вы знаете о Горском.
– Но я почти ничего о нем не знаю, – чуть ли не воскликнула она и положила одну свою руку ладонью вниз на стол, словно клялась на Библии. – Вы должны поверить мне.
– Продолжайте.
– Я встретила его совершенно случайно, – снова заговорила Федра. – Как-то раз я зашла в тот дом, что расположен на другой стороне улицы, и со мной там стала разговаривать одна из служанок. Потом вдруг она обернулась и позвала этого человека, назвав его по фамилии.
Тристан попытался скрыть охвативший его ужас. Он протянул руку и накрыл ладонью ее кулачок.
– Но зачем вы пошли туда, Фе? – спросил он. – Вы ведь рисковали своей репутацией, и, думаю, для вас это не было секретом.
– Я кое-кого искала, – призналась она. – И ради того чтобы найти этого человека, я могла рискнуть. Это было очень важно для меня.
– Но кого же вы искали?
Она бросила взгляд в объятый мраком дальний угол комнаты.
– Девушку из нашей деревни в Гемпшире, – прошептала Федра. – Младшую сестру моей служанки Агнес. Ее зовут Милли, она работала в деревенской таверне. Ей только что исполнилось девятнадцать, и она убежала в Лондон. Это случилось незадолго до Рождества. Она искала лучшей доли.
– Она воображала, что какой-нибудь богатый мужчина возьмет ее на содержание? – прервал Федру Тристан.
Федра кивнула.
– Да, именно так Милли и думала, бедняжка, – пробормотала она. – Милли сказала, что она устала жить в нищете, что ей надо на что-то содержать Присс, ее дочку. Но она была слишком молода и наивна, чтобы понимать, что все может обернуться совсем не так, как ей хотелось бы. И что в первую очередь мог пострадать ребенок, которого она оставила.
– А у этого ребенка, – снова заговорил Тристан, – есть отец?
Несколько мгновений Федра молча смотрела на колышущийся язычок пламени в лампе.
– Я должна отвечать на этот вопрос? – спросила она. – Вы откажетесь помогать мне, если я не скажу?
В груди Тристана шевельнулось сомнение, он начал догадываться, по какой причине его сюда пригласили.
– Федра, я вряд ли смогу помочь вам даже в том случае, если вы и решитесь ответить мне на этот вопрос, – сказал он. – Вы в опасности. Один человек уже мертв. Тот дом напротив более чем опасен, он весь пропах смертью.
Услышав это, Федра побледнела, подняла руки и обхватила себя за плечи.
– Толбот, послушайте меня. – Ее голос был низким и хриплым. – Вы не понимаете. Они забрали к себе Милли.
– Она у них? – Его глаза впились в ее лицо. – Как вы узнали, Фе?
– На всех письмах, которые писала Милли к себе в деревню, указывался адрес этого дома, – прошептала Федра. – Она снимала у миссис Вутен комнату. В одном из писем Милли сообщила Агнес, что нашла себе работу в доме напротив. И владелица этого дома якобы обещала помочь ей.
– Вероятно, Милли посчитала, что это самый обычный бордель. Но это совсем не так, Фе. Это опасное место. Здесь продаются сексуальные извращения самых ужасных видов, какие только можно представить.
Федра качнулась назад и прикрыла рот рукой.
– О Господи! – выдохнула она. – Я так и чувствовала, что там происходит что-то ужасное. Последнее письмо пришло почти месяц назад, и после этого – ничего…
Тристан наклонился к Федре.
– Федра, но вы лишь предполагаете, что Милли отправилась работать в этот бордель, – сказал он. – А если она все-таки пришла туда, то ее могли уже передать какому-нибудь мужчине и увезти в другое место. Или она могла просто погибнуть.
Увидев, как Федра испугалась, Тристан тут же пожалел о том, что сказал ей это.
– О, Толбот, – прошептала она. – Пожалуйста, не говорите так. Я не смогу перенести этого ужаса. Мне не хочется думать, что Милли уже нет в живых и Присс осталась сиротой.
– Называйте меня Тристаном, – сказал он тихо. – Думаю, так будет уместнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Как ни странно, но не все эти клиенты богаты, – сообщил Тристан, начав ходить по ковру взад-вперед. – Но все они, что называется, влиятельны. Это офицеры из высших эшелонов власти, члены парламента, чиновники из различных министерств.
Хокстон наклонился вперед, на его лице появилось заинтересованное выражение.
– Да? Продолжай, пожалуйста.
Тристан заглянул отцу в глаза.
– Известно, что мадам Вострикова заключает с клиентами что-то вроде делового контракта.
Хокстон медленно поднял голову.
– Она просит клиентов сначала изложить свои требования, а потом выставляет им цены, – сообщил Тристан. – В этом контракте подробно все оговаривается. Также указываются и временные рамки. Если договор составляется на длительное время, то производится помесячная оплата за какую-либо женщину.
– Весьма и весьма неосмотрительно, – произнес лорд Хокстон.
– Когда просыпаются сексуальные аппетиты, то мужчина напрочь забывает о какой бы то ни было осмотрительности. Низменные помыслы диктуют свои правила. – Тристан усмехнулся. – Волнения начинаются потом, когда фантастические суммы бывают уже выплачены, а удовольствие получено.
Лицо лорда Хокстона покрылось смертельной бледностью. Его руки, казалось, были сделаны из воска. Тристан заглянул отцу в глаза и внезапно понял, какие чувства сейчас им завладели. Отец, разумеется, думал в эту минуту о своем собственном браке. Как отчаянно он любил ту женщину, деликатную, хрупкую, желанную, ту, которую отвергло общество, сочтя недостойной его, великого и могущественного лорда Хокстона!
Что ж, ему тоже пришлось заплатить свою цену.
Тристан кашлянул.
– Сексуальные извращения – это своего рода наркотик, – продолжал он. – Сначала мадам дает только попробовать вам вкус того, что вы желаете. А потом она превращает вас в рабов, жаждущих снова получить то наслаждение, которое вы имели несчастье отведать.
– А если кто-то пытается соскочить с крючка, всплывают всякие контракты с фантастическими суммами и подписями под ними?
Тристан кивнул:
– Да, все так и есть. Многое известно пока только по слухам, – заметил он, – но у меня нет оснований не доверять им.
– Боже мой! – Сухая узловатая рука лорда Хокстона сжалась в кулак. – Так у тебя есть список?
Тристан достал из ящика письменного стола листок бумаги и передал его отцу.
Выцветшие глаза Хокстона заскользили по списку имен.
– Господи! – сказал он. – Ты уверен в этом?
– Разумеется. – Тристан взял из рук отца список и подошел с ним к лампе. Поднял стекло и поднес листок бумаги к огню. Они оба молча стали смотреть, как скручиваются, приподнимаются края бумаги и как огонь быстро превращает белый аккуратный квадрат в пепел.
– Да, – наконец проговорил Хокстон. – Да, я думаю, так будет лучше.
Тристан отправился на Лонг-Акр пешком, надеясь, что небольшая прогулка освежит его. Он был доволен собой – он выполнил поручение отца, и лорд Хокстон дал ему понять, что оценил его услугу. Сейчас мнение отца стало для него важным. И отец с радостью поддержал так внезапно начавшую зарождаться между ними дружбу.
Дома на письменном столе он нашел конверт, запечатанный красным воском. Повертел его в руках. Это ему ни о чем не говорило. Затем он торопливо вскрыл его.
«Вы хотели, чтобы я назначила вам время и место. Завтра ночью. В половине десятого.
Особняк напротив дома, в котором жил Горский.
Спросить миссис Томпсон».
Миссис Томпсон? Кто такая эта миссис Томпсон?
Вдруг в его сознании мелькнула догадка, и он тихо присвистнул. Записка была написана красивым каллиграфическим почерком, для написания использовалось тонкое перо, и ни одной помарки, ни одной капли чернил. Бумага была матовой, цвета слоновой кости, и очень дорогой. Тристан точно знал, кто написал эту записку. Ему казалось, что он видит, как эта женщина пишет письмо.
Особняк напротив дома, в котором жил Горский… Она имеет в виду дом, расположенный напротив борделя Востриковой. По его спине пробежал холодок, и Тристан почувствовал странное возбуждение.
Господи! Значит, он все-таки не ошибся.
Но тут же возникал вопрос: что же задумала леди Федра Нортемптон?
Глава 8
Пусть звезды перестанут лить свой свет,
Чтобы моих желаний бездна
Не стала достоянием толпы.
Следующий день выдался влажным и промозглым. Тристан надел старые башмаки и видавший виды кожаный плащ, который он носил на континенте, и, дождавшись сумерек, вышел на улицу. Влажный воздух облеплял его лицо, словно холодная салфетка. То место, в которое Тристан сейчас направлялся, было ему хорошо известно, он заранее обошел и изучил весь квартал. Потому что не любил сюрпризов и должен был держать всю ситуацию под контролем.
В Сохо было множество всяких притонов, и Тристана хорошо знал, какие опасности могли его здесь подстерегать. Он надвинул шляпу ниже на лоб, поднял воротник и быстро прошел мимо заведения мадам Востриковой.
Дом, который он разыскивал, оказался трехэтажным, в нем имелся также подвал и чердак под крышей. На первом этаже располагалась кофейня, у которой был отдельный вход, в окнах на втором и третьем этажах виднелись пыльные льняные шторы. В половине седьмого в некоторых окнах зажгли свет, но из дома никто не выходил и никто не заходил туда. Дождь усилился, и мелкий холодный душ перерос в ливень. Чтобы не вымокнуть, Тристан быстро нырнул в кофейню.
– Я ищу жилье. Мне хотелось бы поселиться где-нибудь здесь, – обратился Тристан к пареньку, который принес ему кофе. – Ты знаешь что-нибудь о доме напротив?
Паренек уставился на Тристана и испуганно заморгал.
– Я знаю, что этот дом не для таких, как вы.
Видимо, его старый плащ не произвел должного впечатления на слугу.
– Что, выгляжу немного потрепанным? – ухмыльнулся Тристан. – Значит, дом напротив не монастырь?
Паренек пожал плечами и взял протянутую ему монету.
– Нет, не монастырь, но и не ночлежка, – сказал он. – Поэтому вам лучше отправиться в другое место.
Допив кофе, Тристан снова вышел на улицу. Лил сильный дождь. Подняв воротник и плотнее запахнув плащ на груди, Тристан обогнул дом, чтобы зайти теперь в него с черного хода. Хорошо, что на нем были эти шляпа и плащ. Дом со стороны заднего двора выглядел так же непрезентабельно, как и со стороны главного входа. Несколько пузатых, приземистых колонн никак не украшали крыльцо черного хода, а горы мусора, высившиеся у забора и выгребной ямы, придавали этому месту фантастический и одновременно зловещий вид.
Тристан достал нож из своего башмака и положил его в карман плаща. Потом вернулся к главному крыльцу и постучал по двери висевшим на ней молоточком. Дверь распахнулась, и из темноты коридора вынырнуло худое бледное лицо, покрытое россыпью оспин. И тут же Тристану ударил в нос жуткий запах немытых тел, смешанный с запахом тушеной капусты.
– Добрый вечер, – очень громко, чтобы перекрыть шум дождя, проговорил Тристан. – Мне нужна миссис Томпсон.
Женщина окинула его неприветливым взглядом.
– Да уж, помощница модистки! Ничего не скажешь.
Тристан метнул в маячившее перед ним бледное лицо испепеляющий взгляд.
– Прошу пригласить миссис Томпсон, – высокомерно вздернув подбородок, снова повторил он свою просьбу. – Если, конечно, это вас не слишком обременит.
– Вытирайте получше ваши башмаки, – проворчала женщина, указав ему рукой на обшарпанный коврик у порога. – Идите за мной, сэр. И ведите себя потише. Здесь живут порядочные люди.
Стряхнув руками воду с плеч и груди, Тристан пошел за женщиной по металлической винтообразной лестнице куда-то вверх. Они остановились лишь тогда, когда дальше уже некуда было идти. Перед ними на самом верху лестницы обнаружилась узкая дверь. Женщина постучала по ней костяшками пальцев.
– Томпсон! – прокричала она. – К вам посетитель.
Дверь медленно открылась, на пороге появилась женщина в белом чепчике. Всю ее фигуру скрывала густая тень.
– Да?
Тристан старательно вглядывался в темноту, но стоявшая перед ним женщина разговаривала совсем не так, как леди Федра. Но кто же тогда это? Неприятный холодок пробежал по спине Тристана. Он с силой сжал рукоятку лежавшего в кармане ножа.
Пришедшая с Тристаном пожилая женщина заглянула через порог в комнату.
– Если ты будешь приводить сюда мужчин, Томпсон, то тебе придется доплатить, – послышался трескучий голос. – Мы с тобой не так договаривались. Я тебя предупреждала об этом, когда сдавала комнату.
– Хорошо, – проговорила стоявшая в тени женщина. – Мы позже обо всем договоримся.
– А, ну тогда ладно, – буркнула владелица дома. Бросив на Тристана последний взгляд, она стала спускаться по лестнице.
Ни слова не говоря, Тристан быстро шагнул к женщине в чепчике и, схватив ее за плечо, приставил ей к горлу нож. Белый чепчик соскользнул с ее головы и упал на пол. Женщина издала испуганный, сдавленный возглас.
Неожиданно Тристан уловил запах духов Федры и тот особенный аромат свежести и чистоты, который исходил от ее волос. Облегченно вздохнув, он так же быстро убрал нож и отпустил Федру.
– Что, черт возьми, тут происходит? Что за спектакль? – Он подтолкнул Федру к свету, льющемуся от стоящей на столе лампы, и быстро закрыл за ними дверь. – Разве вы не понимаете, что играете с опасностью?
Федра, как ни странно даже не испугалась, она лишь бросила на Тристана презрительный взгляд и потерла рукой горло.
– С опасностью? – проговорила она спокойно и уже со свойственными ей интонациями. – И кто же может мне угрожать? Вы?
Он заглянул в ее сияющие голубые глаза, и в нем снова проснулось острое физическое желание.
– Возможно, что и так. – Не успев подумать о том, что он делает, Тристан порывисто обнял Федру, притянул к себе и с жадностью стал целовать ее. Его язык проник в ее рот, и Тристана накрыла горячая волна. Он с силой сжал ее в своих объятиях.
Через несколько мгновений она положила ладони ему на грудь и оттолкнула его. Федра выглядела потрясенной, Но и он сам ощущал нечто подобное.
– Ваш плащ, Толбот, пахнет мокрой собакой, – проговорила она слегка прерывающимся голосом. – И вы капаете водой на пол.
– Да? – Он быстро снял с головы намокшую шляпу, сердито встряхнул ее. Он злился на себя за то, что хотел Федру. – На улице ливень, если вы этого не заметили. А теперь объясните мне, что вы делаете в этом месте.
Федра повесила плащ на вбитый в стену крючок и затем опустилась в старое, потертое кресло, которое стояло в углу комнаты.
– Вы хотели встретиться со мной, и вот вы стоите напротив меня, – сказала она. – Мне нужно еще ваше разрешение, чтобы прийти сюда?
– Нет, конечно. У вас есть брат, который всегда сможет вытащить вас из любой передряги, – бросил Тристан.
Она положила руку на стол и слегка наклонилась к своему гостю.
Толбот опустился в кресло напротив нее и огляделся по сторонам. Его глаза уже успели привыкнуть к полумраку, и теперь он мог разглядеть всю нехитрую обстановку этой узкой и маленькой, как чердак, комнаты, состоящую из старого дубового шкафа, продавленной кровати, стола и двух потертых кресел. Напротив кровати располагался крошечный камин. Больше никакой мебели не имелось.
Взгляд Тристана снова остановился на лице Федры.
– Что ж, хорошо, – тихо произнес он. – Давайте поговорим.
Федра придвинула к себе лампу и снова зажгла потухший огонь. На стенах заплясали черные тени, в зрачках Федры появились два желтых язычка пламени. Ее длинные густые ресницы вспорхнули вверх. Тристан отметил про себя, что у леди Федры очень красивые скулы и тонкий нежный овал лица.
– Я сняла эту дыру несколько недель назад, – сказала она. – Сразу после того, как мы приехали из Гемпшира.
Глаза Тристана по-прежнему изучали ее лицо.
– Но зачем?
Федра на мгновение задумалась, потом снова заговорила:
– Мне снова не нравится ваш тон, Толбот. Я предпочитаю видеть в вас просто беззаботного повесу. Когда вы начинаете допрашивать меня как полицейский, мне уже не хочется ничего вам рассказывать.
Толбот постучал пальцами по столу. Внезапно ему показалось, что никакого дождя нет, что в комнате воцарилась тишина.
– Фе, вы должны рассказать мне все, потому что я на вашей стороне, – заговорил он снова, пытаясь придать своему тону мягкость. – Вы должны понять, что я волнуюсь за вас. Это место, этот дом и вообще район небезопасны. – Тристан на мгновение замолчал и обвел комнату глазами. – Господи, Фе, вам нечего делать в этих трущобах!
Язычки пламени в ее глазах колыхнулись, и взгляд Федры смягчился.
– Да, это жуткое место. И тем не менее многие люди в Лондоне живут в еще худших условиях. Я сняла эту комнату по той простой причине, что она отличный наблюдательный пункт. Ее окна выходят прямо на тот дом, в котором жил Горский.
Тристан внутренне напрягся.
– Вы следили за ним?
– Да. – Она бросила на Тристана настороженный взгляд. – Правильнее будет сказать: я наблюдала за домом.
Руки Тристана сжались в кулаки, на мгновение он закрыл глаза и быстро сглотнул слюну.
– Я думаю, – мрачно проговорил он, – вы просто обязаны рассказать мне все, что вы знаете о Горском.
– Но я почти ничего о нем не знаю, – чуть ли не воскликнула она и положила одну свою руку ладонью вниз на стол, словно клялась на Библии. – Вы должны поверить мне.
– Продолжайте.
– Я встретила его совершенно случайно, – снова заговорила Федра. – Как-то раз я зашла в тот дом, что расположен на другой стороне улицы, и со мной там стала разговаривать одна из служанок. Потом вдруг она обернулась и позвала этого человека, назвав его по фамилии.
Тристан попытался скрыть охвативший его ужас. Он протянул руку и накрыл ладонью ее кулачок.
– Но зачем вы пошли туда, Фе? – спросил он. – Вы ведь рисковали своей репутацией, и, думаю, для вас это не было секретом.
– Я кое-кого искала, – призналась она. – И ради того чтобы найти этого человека, я могла рискнуть. Это было очень важно для меня.
– Но кого же вы искали?
Она бросила взгляд в объятый мраком дальний угол комнаты.
– Девушку из нашей деревни в Гемпшире, – прошептала Федра. – Младшую сестру моей служанки Агнес. Ее зовут Милли, она работала в деревенской таверне. Ей только что исполнилось девятнадцать, и она убежала в Лондон. Это случилось незадолго до Рождества. Она искала лучшей доли.
– Она воображала, что какой-нибудь богатый мужчина возьмет ее на содержание? – прервал Федру Тристан.
Федра кивнула.
– Да, именно так Милли и думала, бедняжка, – пробормотала она. – Милли сказала, что она устала жить в нищете, что ей надо на что-то содержать Присс, ее дочку. Но она была слишком молода и наивна, чтобы понимать, что все может обернуться совсем не так, как ей хотелось бы. И что в первую очередь мог пострадать ребенок, которого она оставила.
– А у этого ребенка, – снова заговорил Тристан, – есть отец?
Несколько мгновений Федра молча смотрела на колышущийся язычок пламени в лампе.
– Я должна отвечать на этот вопрос? – спросила она. – Вы откажетесь помогать мне, если я не скажу?
В груди Тристана шевельнулось сомнение, он начал догадываться, по какой причине его сюда пригласили.
– Федра, я вряд ли смогу помочь вам даже в том случае, если вы и решитесь ответить мне на этот вопрос, – сказал он. – Вы в опасности. Один человек уже мертв. Тот дом напротив более чем опасен, он весь пропах смертью.
Услышав это, Федра побледнела, подняла руки и обхватила себя за плечи.
– Толбот, послушайте меня. – Ее голос был низким и хриплым. – Вы не понимаете. Они забрали к себе Милли.
– Она у них? – Его глаза впились в ее лицо. – Как вы узнали, Фе?
– На всех письмах, которые писала Милли к себе в деревню, указывался адрес этого дома, – прошептала Федра. – Она снимала у миссис Вутен комнату. В одном из писем Милли сообщила Агнес, что нашла себе работу в доме напротив. И владелица этого дома якобы обещала помочь ей.
– Вероятно, Милли посчитала, что это самый обычный бордель. Но это совсем не так, Фе. Это опасное место. Здесь продаются сексуальные извращения самых ужасных видов, какие только можно представить.
Федра качнулась назад и прикрыла рот рукой.
– О Господи! – выдохнула она. – Я так и чувствовала, что там происходит что-то ужасное. Последнее письмо пришло почти месяц назад, и после этого – ничего…
Тристан наклонился к Федре.
– Федра, но вы лишь предполагаете, что Милли отправилась работать в этот бордель, – сказал он. – А если она все-таки пришла туда, то ее могли уже передать какому-нибудь мужчине и увезти в другое место. Или она могла просто погибнуть.
Увидев, как Федра испугалась, Тристан тут же пожалел о том, что сказал ей это.
– О, Толбот, – прошептала она. – Пожалуйста, не говорите так. Я не смогу перенести этого ужаса. Мне не хочется думать, что Милли уже нет в живых и Присс осталась сиротой.
– Называйте меня Тристаном, – сказал он тихо. – Думаю, так будет уместнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33