А этот запах жарящейся на гриле ветчины…
– Как вы планируете попасть на поверхность планеты так, чтобы вас не поймали детекторы? – Патрана Торна всегда отличала крайняя настойчивость.
Джон молчал, поглощенный процессом приготовления ветчины, тем временем Джарвеллис была занята сложной операцией – она молола настоящие кофейные зерна, чтобы приготовить кофе в кофеварке с фильтром. Надо же, эта парочка ни в чем себе не отказывает! Женщина испытующе взглянула на своего мужа: интересно, в какой именно мере он готов удовлетворить любопытство агента ЦСБЗ?
– Отправляйтесь-ка в душ, поговорим за завтраком. Ваша одежда там, – распорядился Стэнтон.
В ванной комнате Патран опять-таки обнаружил удобства, которые скорее можно было бы встретить на каком-нибудь круизном корабле класса люкс в обжитой Солнечной системе. Здесь имелась просторная душевая кабина на двоих, и, хотя она была снабжена обычным ультразвуковым оборудованием, там имелись и пушистые белые полотенца – подобные старинные удобства стоили чрезвычайно дорого.
Торн обдумал, каковы могли быть источники таких доходов, и вспомнил о результатах расследования на планете Виридиан. Тогда выяснилось несколько интересных фактов: несмотря на то что сепаратистский лидер Ариан Пелтер разрушил первый «Лирик», Джарвеллис удалось выжить. А вот деньги Пелтера – несколько миллионов – так и не были обнаружены. Похоже, их оказалось вполне достаточно для покупки большого трехсферического корабля и его обустройства по своему вкусу. И все же этот поступок не вызывал активного неприятия, потому что именно измена Стэнтона своему сообщнику помогла агенту Кормаку расправиться с коварным сепаратистом и сконцентрироваться на более важном деле – расследовании катастрофы на Самарканде.
Торн встал под душ; блаженствуя под струйками теплой воды и намыливаясь куском настоящего мыла, он с изумлением обнаружил на краю ванны пару любопытных игрушек. То были маленькая модель подводной лодки, какую до сих пор можно встретить в странном внутреннем море Европы, и черная выдра. Обе игрушки, вероятно, управлялись с дистанционного пульта, прилепленного к стене, облицованной имитирующей фарфор плиткой. Странная находка! Скорее можно было предположить склонность Стэнтон и Джарвеллис к эротическим забавам, чем к детским играм.
После душа Торн обнаружил свою одежду в химчистке-автомате, встроенной в стене. Вся кровь и грязь с одежды исчезла, а от дыр не осталось и следов. С облегчением он подумал о том, что эта работа была выполнена машиной – следовательно, хозяевам хотя бы не пришлось орудовать ниткой с иголкой. Ну не дошли же они до крайностей в своем пристрастии к старинным вещам! Поверх одноразового белья он надел те же брюки военного образца, белую рубаху и джинсовую куртку, в которых Лютц и Тернан доставили его к Брому. Потом натянул свои любимые кожаные ботинки – спецзаказ для ЦСБЗ, они практически не знали износу и требовали замены по тем же показаниям, по каким их обладателю мог бы потребоваться протез ноги.
Одетый должным образом, он вошел в столовую, где хозяева предложили ему весьма изысканные блюда: ветчину, омлет, жареные грибы с чесноком и внушительную кружку настоящего кофе. Торн готов был признать, что в его глазах супруги из преступников вдруг по волшебству превратились в святых.
– Вы спрашивали, как можно незаметно попасть на поверхность планеты, – начал Стэнтон. – Мы вам расскажем все, что вас интересует, но при одном условии: вы отправитесь с нами и поможете нам. – Торн не успел ответить. Джон поднял вилку, чтобы остановить его, и продолжил: – Прежде чем вы дадите ответ, вам следует узнать еще кое-что. Вам уже известно сложившееся на Масаде положение вещей, но, вероятно, вы еще не в курсе, что агенты Правительства уже проводят на планете электронное голосование, а также осуществляют прямое проникновение с целью технической поддержки для организации восстания. Возможно, Масаде осталось терпеть еще несколько лет, и она будет присоединена к Правительству.
– И как они доставляют туда оборудование и прочее? – спросил Торн.
– Планета не полностью изолирована, – пояснил Стэнтон. – Производственная база Теократии далека от эффективности, и потому они продают превосходные протеины и пищевые экстракты в обмен на технику и оборудование. А где торговля – там и контрабанда.
– Понятно. – Если Правительство поддерживает восстание, то его долг способствовать этому. Впрочем, сначала надо дождаться подтверждения информации Стэнтона, и тогда… тогда он не видел причин, по каким должен был отказаться от этого предложения. В самом деле, он уже положительно оценивал эту перспективу, поскольку знал Стэнтона как классного профессионала. – Если ваши слова – правда, я с вами. Вообще-то это как раз и есть моя работа.
– Ну вот и отлично, – улыбнулась Джарвеллис, глядя Торну в глаза. – Разумеется, если вы рискнете предать нас, можете считать себя трупом.
– Само собой, – улыбнулся он в ответ.
Она чуть склонила голову, затем взглянула на Стэнтона и добавила:
– У нас есть хамелеон-оборудование.
– Но оно не способно скрыть антигравитационное поле, – заметил Торн.
– Это не совсем так. Оно гасит поле на дистанции больше четверти километра, а в распоряжении Теократии нет никаких средств пеленгации. Куда сложнее нам скрыть тепловой эффект и ионный след, поскольку наше оборудование недостаточно мощное.
Торн знал, что она имела в виду. Для незаметного проникновения к поверхности планет ЦСБЗ пользовалась юркими кат фами с покрытием «стеле».
– У вас то же оборудование, что было на барже Брома? – уточнил он.
– Верно, – кивнул Стэнтон. – Я как раз там был для того, чтобы сделать второй взнос и рассчитаться за него, и потому они там за мной особо и не следили. Это мне и позволило перехитрить их.
– А я-то думал, что вы там выслеживали дьякона Абериля Дорта.
– Это совпадение. Я собирался потом достать его на Масаде.
– Пожалуй, я должен благодарить его за то, что он там оказался. Иначе вы бы не стали громить баржу Брома, а тогда и меня бы не вызволили.
– О, я все равно намеревался отправить Брома ко всем чертям. Таких ядовитых пауков, как он, нужно давить не раздумывая.
Агент Службы безопасности пристально смотрел на своего собеседника. И какими мотивами руководствовался Джон Стэнтон? Помнится, до событий на Виридиане его не интересовало ничего, кроме денег. Почему же он так изменился с тех пор? Торн не стал зацикливаться на этих мыслях – он никогда не испытывал особой склонности анализировать чужие характеры, как и не любил заниматься самокопанием.
– Вам известно происхождение этого хамелеон-оборудования? Бром как-то не спешил сразу расколоться, а потом, сами знаете, у меня больше не было возможности спросить его об этом.
– Исследовательская база сепаратистов. Не спрашивайте – я не знаю, где она находится. Они заполучили одного биофизика высокой квалификации. Он к тому же сработал для Брома и те маленькие ядовитые игрушки. Мне известно только имя: Скеллор.
Знакомое имя, он уже слышал его в связи с какой-то другой операцией. ЦСБЗ вроде бы окончательно разобралась с ним, хотя Торн не был в этом уверен.
– Вы говорили о тепловом и ионном следах, – напомнил он Джарвеллис, женщина уже закончила завтрак и сейчас откинулась в кресле, маленькими глотками смакуя кофе.
– Как раз сейчас мы прячемся за Калипсо. А для последнего участка в атмосфере Масады у нас есть один фокус.
Когда она рассказала Торну, какой именно, тот окончательно решил для себя: эти двое все-таки немного сумасшедшие.
Сосредоточившись на процессе, иной раз забывая о существовании ножа и вилки, мальчик продолжал свой ужин. Его мать сидела рядом за столом и, рассеянно отхлебывая кофе, смотрела в лежавшую у нее на коленях книгу.
– «Как-то раз, – начала она, – братец Серендипити отправился поискать счастья в один рабочий поселок, да злые тролли сбили его с дороги, и он заблудился в диких полях». – Пробормотав: «Фу, тролли», – она продолжила чтение: – «Запасов кислорода у него было на три дня. И вот в первый день в зарослях тростника встретился ему молодой и голодный героин».
Женщина проверила настроение своего слушателя. Похоже, сын вспомнил о вилке и ее преимуществах, поэтому был скорее сосредоточен на выуживании из гарнира вареных моллюсков, чем на сказке. Но она решила читать дальше.
" – Пожалуйста, накорми меня. Я потерялся и проголодался, – взмолился героин.
– Но с какой стати я буду кормить тебя, если ты окрепнешь и сможешь проглотить меня? – спросил братец Серендипити.
– Даю слово, что не проглочу!
– Поклянись именем Господа и именем Зельды Смита, Его пророка, что не проглотишь, – потребовал братец.
И героин поклялся, а братец Серендипити отломил ему третью часть мясного пирога, который одна старушка… "
Женщина осеклась, прикрыла книгу и взглянула на обложку. Там по-прежнему значилось: «Мортальные сказки» – и была соответствующая картинка, на которой габбльдак пожирал священника – почти так же, как ее сьш сейчас расправлялся с собственноручно вылепленными из хлеба солдатиками.
Она пожала плечами и прочла:
– «И вот героин последовал за братцем в ночи, чтобы никто не тронул его. Милосердие и доброта спасли братца от грозившей ему ужасной смерти».
Недоуменно фыркнув, женщина пролистала текст вперед.
Преподобный ептириет Ломан Дорт остановился в центре смотрового зала башни и устремил взор на верхнее зеркало «Веры». Должно быть, именно так и должен был чувствовать себя сам Бог! Затем, приблизившись к выпуклому окну, сделанному из высокопрочного стекла, произведенного в зоне Правительства, он взглянул вниз – в огромный «колодец» цилиндрической станции, куда верхнее зеркало отражало солнечный свет и где над великолепными строениями и протяженными садами витало легкое облачко. В противоположном конце станции сияло нижнее зеркало. Без всякого труда через свой модуль и так называемый «дар» он мог следить за тысячами контактов по высшим каналам монахов Септархии на фоне звучания молитв: таким образом наконец удалось помешать Бегемоту "Вот Бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол; вот его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его; поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его переплетены; ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья… " (Иов. 40:10 – 13). Есть мнение, что библейский Бегемот – это динозавр, или одно из чудовищ наряду с Левиафаном, или злой демон чревоугодия, или одно из обозначений Сатаны, одним словом, отнюдь не гиппопотам. (Прим. ред.)
влиять на их сознание. Когда это чудовище впервые бескорыстно предложило свои модули, казалось, в том виделась рука самого Господа. Но скоро теократы узнали и обратную сторону такой щедрости. Биотехнологические приборы предоставили широчайший простор для общения, контроля, взаимопонимания, зато Бегемот тоже мог навязывать свою волю. Теперь тысячи монахов, сменяя друг друга, денно и нощно пели молитвы, чтобы сдерживать влияние Бегемота.
За спиной Ломана распахнулась дверь, но он не шелохнулся. Вошедшие в помещение солдаты остановились и ждали, когда он обратит на них внимание.
– Его приготовили? – спросил ептириет, желая услышать вербальное подтверждение полученного через модуль известия. Ведь «дару» полностью доверять нельзя, даже несмотря на молитвы.
– Да, иерарх, – ответил один из вошедших.
Теперь Ломан повернулся – ему было приятно слышать этот титул, но не рассчитывает ли майор Клаус такой лестью добиться продвижения по службе? Майора сопровождали двое солдат с полной боевой выкладкой в испачканной и изношенной униформе, напротив, форма Клауса казалась безупречной, если не считать, что левая штанина была забрызгана кровью. Все трое выглядели утомленными, но старались сохранять выправку. Хотя бы в этом они превосходили многих из своих боевых товарищей. Битва была долгой и тяжкой, но тем ценнее результат.
– Клаус, не называйте меня иерархом до моей инвеституры Назначение духовного лица (например, Папы Римского). (Прим. перев.)
. Пусть члены совета продолжают пребывать в иллюзии, что у них в руках осталась хоть какая-то толика власти.. А теперь давайте насладимся зрелищем… дезинвеституры Амолорана.
Троица молча последовала за иерархом. Боковым зрением он заметил, что Клаус шел непосредственно за его левым плечом – это место советника, того, кто причастен к верховной власти. Ломан Дорт хотел было попросить майора соблюдать дистанцию в пару шагов, но передумал. Правила игры с властью требуют держать армию на своей стороне, и с учетом этого Клаус сейчас был ему нужен, а потом, в подходящий момент, он избавится от него.
– Преподобный, меня обязали доложить вам, что ваш брат возвратился с Чейна III, и с плохой вестью: Бром убит, а его организация рассеяна, – сказал майор.
Ептириет задержался на верхней ступеньке лестницы у стеклянной стены башни, проверяя новость через модуль.
– Ничего, найдутся другие враги Правительства, кто станет сражаться с ним, к нашей выгоде. У Правительства не будет повода вмешиваться в наши дела, если «Рагнорак» выполнит свою работу. – Ломан заметил тень сомнения на лице майора и уже собрался сделать ему замечание. – Все предопределено. Мы – избранные, и нам ничто не грозит.
– Вам виднее, ваше преподобие, – ответил Клаус. Не совсем эти слова хотел бы сейчас услышать Ломан, но, наверное, всему виной переутомление майора. Проявив великодушие к солдату, он продолжил:
– После «Рагнорака», полагаю, у вас будет чем заняться на поверхности планеты, командующий Клаус.
Они спускались по лестнице в зал, который Ломан Дорт уже присмотрел для своей предстоящей инвеституры. По пути он прикидывал, во что обошлась эта башня Амолорану и сколько ресурсов пришлось продать для ее постройки, ведь каждая ступенька каждой лестницы была оборудована гравитационной плитой, все пятьдесят этажей башни были буквально вымощены ими. А система безопасности – более чем современна! Конечно, ее оказалось недостаточно для защиты силовых кабелей, ведущих от солнечных батарей под верхним зеркалом. Амолоран просчитался, слишком полагаясь на свой «дар». Люди, которых Дорт послал, чтобы перерезать кабели, были наняты на поверхности планеты и не носили модули. Кроме того, в надежде расширить свое влияние, монахи Септархии постарались, чтобы затея не всплыла наружу.
Налицо была только половина членов Совета. Те, кто поддерживал бывшего иерарха, либо расставались с жизнью как раз в этот момент, либо, если позволяли средства, уже скрылись от возмездия на собственных спасательных шлюпках. Четыреста солдат Клауса выстроились вдоль стен, некоторые из них находились среди толпы.
При появлении Дорта разговоры стихли. Люди поспешно расступились, и ептириет вышел на освободившееся у подножия лестницы пространство. Многие частные каналы общения были открыты, но он не хотел пользоваться ими, заранее зная, о чем сейчас думали большинство собравшихся. В конце концов, то, что они думали и о чем спорили, не имело значения – лишь бы подчинялись.
В конце зала была установлена рама с перекладинами, и ептириет заметил, что многие члены совета, чью преданность он мог бы поставить под вопрос, то и дело нервно поглядывали в сторону этого сооружения. В следующую секунду от толпы отделился высокий мужчина и, встав на колено, припал к руке Дорта. Иерарх посмотрел на него сверху вниз.
– Брат мой, ты вернулся в трудное время.
– Я приехал бы раньше, преподобный, но Бром все трусил и не решался послать своих людей, чтобы уничтожить рансибль на Церебе, – ответил Абериль.
Ломан знаком велел ему подняться, и дальше они переговаривались по секретному каналу.
– Тебя послал этот безумец. Поддержка сепаратистов дает повод Правительству сунуться к нам. Нам не следует лезть из кожи вон, надо проявлять терпение.
– Амолоран был близорук и не крепок в вере, он чуть не расстроил все наши планы по своему недомыслию. Ты поступаешь правильно, брат.
– Я поступаю так по велению Господа.
– Как и следует всем нам.
Ептириет указал Аберилю встать у него за правым плечом, и тот с готовностью занял почетное место, затем повернулся к Клаусу и изрек:
– Начинайте же.
Майор дал знак, толпа расступилась, и появился Амолоран. С обеих сторон его поддерживали солдаты, поскольку ноги не подчинялись ему. Старик выглядел растерянным и испуганным, что вполне соответствовало его состоянию. Ломан брезгливо сморщился, заметив желтые пятна мочи на подоле просторного облачения.
Солдаты потащили его к раме и сорвали одежду. Тем временем ептириет подошел и встал напротив осужденного. Амолоран сопротивлялся, но бесполезно, вскоре он был раздет и распят на раме с помощью металлических оков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Как вы планируете попасть на поверхность планеты так, чтобы вас не поймали детекторы? – Патрана Торна всегда отличала крайняя настойчивость.
Джон молчал, поглощенный процессом приготовления ветчины, тем временем Джарвеллис была занята сложной операцией – она молола настоящие кофейные зерна, чтобы приготовить кофе в кофеварке с фильтром. Надо же, эта парочка ни в чем себе не отказывает! Женщина испытующе взглянула на своего мужа: интересно, в какой именно мере он готов удовлетворить любопытство агента ЦСБЗ?
– Отправляйтесь-ка в душ, поговорим за завтраком. Ваша одежда там, – распорядился Стэнтон.
В ванной комнате Патран опять-таки обнаружил удобства, которые скорее можно было бы встретить на каком-нибудь круизном корабле класса люкс в обжитой Солнечной системе. Здесь имелась просторная душевая кабина на двоих, и, хотя она была снабжена обычным ультразвуковым оборудованием, там имелись и пушистые белые полотенца – подобные старинные удобства стоили чрезвычайно дорого.
Торн обдумал, каковы могли быть источники таких доходов, и вспомнил о результатах расследования на планете Виридиан. Тогда выяснилось несколько интересных фактов: несмотря на то что сепаратистский лидер Ариан Пелтер разрушил первый «Лирик», Джарвеллис удалось выжить. А вот деньги Пелтера – несколько миллионов – так и не были обнаружены. Похоже, их оказалось вполне достаточно для покупки большого трехсферического корабля и его обустройства по своему вкусу. И все же этот поступок не вызывал активного неприятия, потому что именно измена Стэнтона своему сообщнику помогла агенту Кормаку расправиться с коварным сепаратистом и сконцентрироваться на более важном деле – расследовании катастрофы на Самарканде.
Торн встал под душ; блаженствуя под струйками теплой воды и намыливаясь куском настоящего мыла, он с изумлением обнаружил на краю ванны пару любопытных игрушек. То были маленькая модель подводной лодки, какую до сих пор можно встретить в странном внутреннем море Европы, и черная выдра. Обе игрушки, вероятно, управлялись с дистанционного пульта, прилепленного к стене, облицованной имитирующей фарфор плиткой. Странная находка! Скорее можно было предположить склонность Стэнтон и Джарвеллис к эротическим забавам, чем к детским играм.
После душа Торн обнаружил свою одежду в химчистке-автомате, встроенной в стене. Вся кровь и грязь с одежды исчезла, а от дыр не осталось и следов. С облегчением он подумал о том, что эта работа была выполнена машиной – следовательно, хозяевам хотя бы не пришлось орудовать ниткой с иголкой. Ну не дошли же они до крайностей в своем пристрастии к старинным вещам! Поверх одноразового белья он надел те же брюки военного образца, белую рубаху и джинсовую куртку, в которых Лютц и Тернан доставили его к Брому. Потом натянул свои любимые кожаные ботинки – спецзаказ для ЦСБЗ, они практически не знали износу и требовали замены по тем же показаниям, по каким их обладателю мог бы потребоваться протез ноги.
Одетый должным образом, он вошел в столовую, где хозяева предложили ему весьма изысканные блюда: ветчину, омлет, жареные грибы с чесноком и внушительную кружку настоящего кофе. Торн готов был признать, что в его глазах супруги из преступников вдруг по волшебству превратились в святых.
– Вы спрашивали, как можно незаметно попасть на поверхность планеты, – начал Стэнтон. – Мы вам расскажем все, что вас интересует, но при одном условии: вы отправитесь с нами и поможете нам. – Торн не успел ответить. Джон поднял вилку, чтобы остановить его, и продолжил: – Прежде чем вы дадите ответ, вам следует узнать еще кое-что. Вам уже известно сложившееся на Масаде положение вещей, но, вероятно, вы еще не в курсе, что агенты Правительства уже проводят на планете электронное голосование, а также осуществляют прямое проникновение с целью технической поддержки для организации восстания. Возможно, Масаде осталось терпеть еще несколько лет, и она будет присоединена к Правительству.
– И как они доставляют туда оборудование и прочее? – спросил Торн.
– Планета не полностью изолирована, – пояснил Стэнтон. – Производственная база Теократии далека от эффективности, и потому они продают превосходные протеины и пищевые экстракты в обмен на технику и оборудование. А где торговля – там и контрабанда.
– Понятно. – Если Правительство поддерживает восстание, то его долг способствовать этому. Впрочем, сначала надо дождаться подтверждения информации Стэнтона, и тогда… тогда он не видел причин, по каким должен был отказаться от этого предложения. В самом деле, он уже положительно оценивал эту перспективу, поскольку знал Стэнтона как классного профессионала. – Если ваши слова – правда, я с вами. Вообще-то это как раз и есть моя работа.
– Ну вот и отлично, – улыбнулась Джарвеллис, глядя Торну в глаза. – Разумеется, если вы рискнете предать нас, можете считать себя трупом.
– Само собой, – улыбнулся он в ответ.
Она чуть склонила голову, затем взглянула на Стэнтона и добавила:
– У нас есть хамелеон-оборудование.
– Но оно не способно скрыть антигравитационное поле, – заметил Торн.
– Это не совсем так. Оно гасит поле на дистанции больше четверти километра, а в распоряжении Теократии нет никаких средств пеленгации. Куда сложнее нам скрыть тепловой эффект и ионный след, поскольку наше оборудование недостаточно мощное.
Торн знал, что она имела в виду. Для незаметного проникновения к поверхности планет ЦСБЗ пользовалась юркими кат фами с покрытием «стеле».
– У вас то же оборудование, что было на барже Брома? – уточнил он.
– Верно, – кивнул Стэнтон. – Я как раз там был для того, чтобы сделать второй взнос и рассчитаться за него, и потому они там за мной особо и не следили. Это мне и позволило перехитрить их.
– А я-то думал, что вы там выслеживали дьякона Абериля Дорта.
– Это совпадение. Я собирался потом достать его на Масаде.
– Пожалуй, я должен благодарить его за то, что он там оказался. Иначе вы бы не стали громить баржу Брома, а тогда и меня бы не вызволили.
– О, я все равно намеревался отправить Брома ко всем чертям. Таких ядовитых пауков, как он, нужно давить не раздумывая.
Агент Службы безопасности пристально смотрел на своего собеседника. И какими мотивами руководствовался Джон Стэнтон? Помнится, до событий на Виридиане его не интересовало ничего, кроме денег. Почему же он так изменился с тех пор? Торн не стал зацикливаться на этих мыслях – он никогда не испытывал особой склонности анализировать чужие характеры, как и не любил заниматься самокопанием.
– Вам известно происхождение этого хамелеон-оборудования? Бром как-то не спешил сразу расколоться, а потом, сами знаете, у меня больше не было возможности спросить его об этом.
– Исследовательская база сепаратистов. Не спрашивайте – я не знаю, где она находится. Они заполучили одного биофизика высокой квалификации. Он к тому же сработал для Брома и те маленькие ядовитые игрушки. Мне известно только имя: Скеллор.
Знакомое имя, он уже слышал его в связи с какой-то другой операцией. ЦСБЗ вроде бы окончательно разобралась с ним, хотя Торн не был в этом уверен.
– Вы говорили о тепловом и ионном следах, – напомнил он Джарвеллис, женщина уже закончила завтрак и сейчас откинулась в кресле, маленькими глотками смакуя кофе.
– Как раз сейчас мы прячемся за Калипсо. А для последнего участка в атмосфере Масады у нас есть один фокус.
Когда она рассказала Торну, какой именно, тот окончательно решил для себя: эти двое все-таки немного сумасшедшие.
Сосредоточившись на процессе, иной раз забывая о существовании ножа и вилки, мальчик продолжал свой ужин. Его мать сидела рядом за столом и, рассеянно отхлебывая кофе, смотрела в лежавшую у нее на коленях книгу.
– «Как-то раз, – начала она, – братец Серендипити отправился поискать счастья в один рабочий поселок, да злые тролли сбили его с дороги, и он заблудился в диких полях». – Пробормотав: «Фу, тролли», – она продолжила чтение: – «Запасов кислорода у него было на три дня. И вот в первый день в зарослях тростника встретился ему молодой и голодный героин».
Женщина проверила настроение своего слушателя. Похоже, сын вспомнил о вилке и ее преимуществах, поэтому был скорее сосредоточен на выуживании из гарнира вареных моллюсков, чем на сказке. Но она решила читать дальше.
" – Пожалуйста, накорми меня. Я потерялся и проголодался, – взмолился героин.
– Но с какой стати я буду кормить тебя, если ты окрепнешь и сможешь проглотить меня? – спросил братец Серендипити.
– Даю слово, что не проглочу!
– Поклянись именем Господа и именем Зельды Смита, Его пророка, что не проглотишь, – потребовал братец.
И героин поклялся, а братец Серендипити отломил ему третью часть мясного пирога, который одна старушка… "
Женщина осеклась, прикрыла книгу и взглянула на обложку. Там по-прежнему значилось: «Мортальные сказки» – и была соответствующая картинка, на которой габбльдак пожирал священника – почти так же, как ее сьш сейчас расправлялся с собственноручно вылепленными из хлеба солдатиками.
Она пожала плечами и прочла:
– «И вот героин последовал за братцем в ночи, чтобы никто не тронул его. Милосердие и доброта спасли братца от грозившей ему ужасной смерти».
Недоуменно фыркнув, женщина пролистала текст вперед.
Преподобный ептириет Ломан Дорт остановился в центре смотрового зала башни и устремил взор на верхнее зеркало «Веры». Должно быть, именно так и должен был чувствовать себя сам Бог! Затем, приблизившись к выпуклому окну, сделанному из высокопрочного стекла, произведенного в зоне Правительства, он взглянул вниз – в огромный «колодец» цилиндрической станции, куда верхнее зеркало отражало солнечный свет и где над великолепными строениями и протяженными садами витало легкое облачко. В противоположном конце станции сияло нижнее зеркало. Без всякого труда через свой модуль и так называемый «дар» он мог следить за тысячами контактов по высшим каналам монахов Септархии на фоне звучания молитв: таким образом наконец удалось помешать Бегемоту "Вот Бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол; вот его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его; поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его переплетены; ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья… " (Иов. 40:10 – 13). Есть мнение, что библейский Бегемот – это динозавр, или одно из чудовищ наряду с Левиафаном, или злой демон чревоугодия, или одно из обозначений Сатаны, одним словом, отнюдь не гиппопотам. (Прим. ред.)
влиять на их сознание. Когда это чудовище впервые бескорыстно предложило свои модули, казалось, в том виделась рука самого Господа. Но скоро теократы узнали и обратную сторону такой щедрости. Биотехнологические приборы предоставили широчайший простор для общения, контроля, взаимопонимания, зато Бегемот тоже мог навязывать свою волю. Теперь тысячи монахов, сменяя друг друга, денно и нощно пели молитвы, чтобы сдерживать влияние Бегемота.
За спиной Ломана распахнулась дверь, но он не шелохнулся. Вошедшие в помещение солдаты остановились и ждали, когда он обратит на них внимание.
– Его приготовили? – спросил ептириет, желая услышать вербальное подтверждение полученного через модуль известия. Ведь «дару» полностью доверять нельзя, даже несмотря на молитвы.
– Да, иерарх, – ответил один из вошедших.
Теперь Ломан повернулся – ему было приятно слышать этот титул, но не рассчитывает ли майор Клаус такой лестью добиться продвижения по службе? Майора сопровождали двое солдат с полной боевой выкладкой в испачканной и изношенной униформе, напротив, форма Клауса казалась безупречной, если не считать, что левая штанина была забрызгана кровью. Все трое выглядели утомленными, но старались сохранять выправку. Хотя бы в этом они превосходили многих из своих боевых товарищей. Битва была долгой и тяжкой, но тем ценнее результат.
– Клаус, не называйте меня иерархом до моей инвеституры Назначение духовного лица (например, Папы Римского). (Прим. перев.)
. Пусть члены совета продолжают пребывать в иллюзии, что у них в руках осталась хоть какая-то толика власти.. А теперь давайте насладимся зрелищем… дезинвеституры Амолорана.
Троица молча последовала за иерархом. Боковым зрением он заметил, что Клаус шел непосредственно за его левым плечом – это место советника, того, кто причастен к верховной власти. Ломан Дорт хотел было попросить майора соблюдать дистанцию в пару шагов, но передумал. Правила игры с властью требуют держать армию на своей стороне, и с учетом этого Клаус сейчас был ему нужен, а потом, в подходящий момент, он избавится от него.
– Преподобный, меня обязали доложить вам, что ваш брат возвратился с Чейна III, и с плохой вестью: Бром убит, а его организация рассеяна, – сказал майор.
Ептириет задержался на верхней ступеньке лестницы у стеклянной стены башни, проверяя новость через модуль.
– Ничего, найдутся другие враги Правительства, кто станет сражаться с ним, к нашей выгоде. У Правительства не будет повода вмешиваться в наши дела, если «Рагнорак» выполнит свою работу. – Ломан заметил тень сомнения на лице майора и уже собрался сделать ему замечание. – Все предопределено. Мы – избранные, и нам ничто не грозит.
– Вам виднее, ваше преподобие, – ответил Клаус. Не совсем эти слова хотел бы сейчас услышать Ломан, но, наверное, всему виной переутомление майора. Проявив великодушие к солдату, он продолжил:
– После «Рагнорака», полагаю, у вас будет чем заняться на поверхности планеты, командующий Клаус.
Они спускались по лестнице в зал, который Ломан Дорт уже присмотрел для своей предстоящей инвеституры. По пути он прикидывал, во что обошлась эта башня Амолорану и сколько ресурсов пришлось продать для ее постройки, ведь каждая ступенька каждой лестницы была оборудована гравитационной плитой, все пятьдесят этажей башни были буквально вымощены ими. А система безопасности – более чем современна! Конечно, ее оказалось недостаточно для защиты силовых кабелей, ведущих от солнечных батарей под верхним зеркалом. Амолоран просчитался, слишком полагаясь на свой «дар». Люди, которых Дорт послал, чтобы перерезать кабели, были наняты на поверхности планеты и не носили модули. Кроме того, в надежде расширить свое влияние, монахи Септархии постарались, чтобы затея не всплыла наружу.
Налицо была только половина членов Совета. Те, кто поддерживал бывшего иерарха, либо расставались с жизнью как раз в этот момент, либо, если позволяли средства, уже скрылись от возмездия на собственных спасательных шлюпках. Четыреста солдат Клауса выстроились вдоль стен, некоторые из них находились среди толпы.
При появлении Дорта разговоры стихли. Люди поспешно расступились, и ептириет вышел на освободившееся у подножия лестницы пространство. Многие частные каналы общения были открыты, но он не хотел пользоваться ими, заранее зная, о чем сейчас думали большинство собравшихся. В конце концов, то, что они думали и о чем спорили, не имело значения – лишь бы подчинялись.
В конце зала была установлена рама с перекладинами, и ептириет заметил, что многие члены совета, чью преданность он мог бы поставить под вопрос, то и дело нервно поглядывали в сторону этого сооружения. В следующую секунду от толпы отделился высокий мужчина и, встав на колено, припал к руке Дорта. Иерарх посмотрел на него сверху вниз.
– Брат мой, ты вернулся в трудное время.
– Я приехал бы раньше, преподобный, но Бром все трусил и не решался послать своих людей, чтобы уничтожить рансибль на Церебе, – ответил Абериль.
Ломан знаком велел ему подняться, и дальше они переговаривались по секретному каналу.
– Тебя послал этот безумец. Поддержка сепаратистов дает повод Правительству сунуться к нам. Нам не следует лезть из кожи вон, надо проявлять терпение.
– Амолоран был близорук и не крепок в вере, он чуть не расстроил все наши планы по своему недомыслию. Ты поступаешь правильно, брат.
– Я поступаю так по велению Господа.
– Как и следует всем нам.
Ептириет указал Аберилю встать у него за правым плечом, и тот с готовностью занял почетное место, затем повернулся к Клаусу и изрек:
– Начинайте же.
Майор дал знак, толпа расступилась, и появился Амолоран. С обеих сторон его поддерживали солдаты, поскольку ноги не подчинялись ему. Старик выглядел растерянным и испуганным, что вполне соответствовало его состоянию. Ломан брезгливо сморщился, заметив желтые пятна мочи на подоле просторного облачения.
Солдаты потащили его к раме и сорвали одежду. Тем временем ептириет подошел и встал напротив осужденного. Амолоран сопротивлялся, но бесполезно, вскоре он был раздет и распят на раме с помощью металлических оков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54