Первый час они все время взбирались в гору, и когда, по подсчетам Де Порта, они прошли километров шесть, то решили передохнуть. Воздух в горах был прохладный, и хотя люди Де Порта отличались завидной выносливостью и к тому же ничего не несли, но все-таки обрадовались привалу.
В конце концов утомительный марш закончился вблизи вершины горы. В этот смутный, предрассветный час Де Порта различил очертания типичной горной деревушки. Все дома стояли на сваях, темные и покосившиеся от времени. Крэк отошел от командира, чтобы приглядеть за тем, как размещается груз.
В красном свете потухающего костра перед одним из домов Де Порта заметил согбенного старика в набедренной повязке. Согнувшись в три погибели, он сидел на корточках, зябко кутаясь в ветхое дырявое одеяло. Старик поднялся, внезапно из темноты рядом с ним появился Крэк и подвел его к Де Порта.
Это был вождь Мук Чон. Говоря по-французски, он поприветствовал Де Порта в своей деревне. С явной гордостью вождь объявил, что сражался вместе с французами в 1952 году. Он подчеркнул, что в их деревне жили французы много-много месяцев.
Крэк прибавил, что не только деревня Мук Чона, но и многие другие постоянно перекочевывали с места на место, стараясь избежать преследования войск коммунистов. Тем не менее правительство Демократической Республики Вьетнам не оставляло своих попыток прижать их всех к ногтю.
Мук Чон махнул в сторону бамбукового дома, под которым разместили припасы.
– Можете поселить ваших людей там, – сказал он.
Крэк предложил, чтобы Де Порта пошел с Мук Чоном к его дому. Там они уселись у догоравшего костра, и вождь принялся греть озябшие руки. И хотя вьетнамцы, как все азиаты, не любят сразу говорить о делах, горные племена в этом отношении сильно отличались от них. Поэтому Де Порта сразу же принялся вводить вождя в курс дела.
– Мы обучим и вооружим всех в твоей деревне, чтобы сражаться с вьетконговцами и жителями долин, – начал Де Порта.
– Мы ненавидим Вьетконг, – прервал его оживленно Мук Чон. – Они крадут наш опиум, норовят забрать нашу молодежь в армию и заставляют платить налоги.
– Ничего, все переменится, – объявил Де Порта. – Но для начала вам надо стать сильными. Мы подыщем местечко подальше от деревни и примемся обучать людей.
Мук Чон покачал головой.
– Нет. Мои люди знают, как сражаться. Они получат оружие, они будут сражаться. У нас нет времени на учебу. Мы должны работать в полях, выращивать рис, маниоку и ухаживать за маком.
– Но их надо учить.
– Я служил во французской армии. Я знаю, как надо сражаться. Мои люди последуют за мной. Только дайте винтовки.
– Но они же не знают, как пользоваться ими.
– Достаточно будет дня здесь, в деревне. Они научатся, – возразил Мук Чон. – Мужчинам надо работать в полях.
Де Порта прибег к последнему средству: переключившись с французского на тайский, он сказал:
– Мы прибыли сюда, чтобы помочь сражаться с Вьетконгом. Мы предоставим вам оружие, боеприпасы и деньги на оплату тех, кто воюет. Но твои люди должны учиться.
Сидевший на корточках вождь даже перестал привычно раскачиваться, когда услышал, как пришелец заговорил на его языке. После продолжительного молчания он сказал:
– Ты говоришь на языке таев, это хорошо. Но как быть с урожаем?
– Половина мужчин обучается, другая половина работает в полях.
Мук Чон невозмутимо раскурил трубку.
– Сейчас самое время, когда мы собираем маковый сок.
– Мы заплатим. Вам не потребуется собирать мак.
– Нет, – воскликнул Мук Чон. – Маковые плантации погибнут, если мы не будем ухаживать за ними. И тогда, когда вы уйдете, у нас не будет опиума на продажу.
– Половина твоих людей работает в полях, другая половина обучается, – упорствовал Де Порта. – Мы заплатим больше, чем вьетконговцы. А если у мужчины есть жена или дети, мы приплатим еще. Платить будем местной валютой.
Чон прикрыл глаза и принялся раскачиваться из стороны в сторону, попыхивая трубкой.
– Когда состоится первая выплата?
– Когда мужчины будут завербованы и получат звания.
– Скоро рассветет, – сказал Мук Чон с легким оживлением. – Мы можем приступить к вербовке.
– Твои люди лояльны? Колеблющихся нет? Если хоть один предаст нас, вся операция полетит к черту.
– Никто из таев, таек и детей не предаст эту деревню, – сердито возразил Чон, глаза его гневно полыхнули.
Чувствуя, что задел вождя за живое, Де Порта продолжал:
– Как вождь, Мук Чон, ты станешь полковником тайской армии, которую мы организовываем. И мы заплатим тебе больше, чем коммунисты платят своим полковникам.
Де Порта вынул из кармана три серебряные пуговицы, которые означали ранг полковника во Вьетнамской армии, и протянул их Чону.
– Как только мы распакуем снаряжение, ты получишь новую форму.
Чон взял протянутые ему знаки различия и уставился на сияющее серебро на его бронзовой ладони.
– Как у твоего советника, у меня тоже будет ранг полковника, – продолжил Де Порта. – После недели обучения мы определим, на что способны твои люди, и присвоим им соответствующие звания.
Мук Чон, казалось, был доволен, но Де Порта понимал, что было бы ошибкой сейчас настаивать на чем-то большем.
* * *
Женщины, принялись готовить утренний завтрак, и запахи поплыли по всей деревне.
– Полковник, – сказал Де Порта, – мы прихватили с собой походные пайки. Но нам хотелось бы покупать свежую провизию у вашей деревни.
Чон всем своим видом показывал, что такое обращение ему по душе.
– Я пришлю женщин приготовить завтрак для твоих людей. А моя жена и дочь приготовят завтрак для нас с тобой.
– Благодарю, полковник. – Де Порта глянул в сторону дома, который занимали его люди. – Я посмотрю, как идут дела, и вернусь.
Сержант Матрик сидел в дверях, свесив ноги, со шведским автоматом на коленях. Капитан Смитт осматривал тюки.
– Скоро подойдут женщины и приготовят завтрак, – сообщил им Де Порта.
– Нет уж, спасибо, я пару дней посижу на пайках. К еде таев еще надо привыкнуть.
– Верно, – согласился Де Порта. – Брик, ну а мы с тобой пойдем рискнем нашими желудками.
Де Порта и Смитт прошли к дому Мук Чона. Крэк уже сидел на корточках возле вождя.
– Полковник Чон, позвольте представить. Мой помощник, лейтенант-полковник Смитт.
Смитт залихватски отдал честь, вождь ретиво вскочил и тоже отсалютовал.
– Для меня это большая честь, полковник, – сказал Смитт по-французски.
– Нет, это я польщен.
Тут же возились жена Чона с дочерью. От старой женщины веяло достоинством. Она была хрупка и выше, чем большинство тайских женщин, ростом почти с Де Порта.
Дочь Мук Чона Люй была симпатичной, грациозной девушкой лет двадцати пяти, с тщательно расчесанными волосами, с кожей намного светлее, чем у большинства местных женщин. Ее груди выпирали из-под шали, в которую она была закутана. В ее осунувшемся лице и больших глазах Де Порта заметил печаль. С какой трагедией она столкнулась на этой несчастной земле?
– Вы будете завтракать? – спросила она по-французски.
Оба офицера ответили согласием.
Люй вскоре вернулась с двумя мисками дымящейся похлебки, в которой плавали большие куски мяса, и поставила их перед Смиттом и Де Порта. Жена Чона принесла большую миску вареного риса.
В супе чувствовался какой-то странный привкус, но голодным американцам он показался довольно питательным. – Этот суп просто прелесть, – заметил Смитт, прожевывая кусок мяса. – И мясо мягкое.
Де Порта согласился и заметил:
– Они предпочитают отбивать его естественным путем. Требуется не менее двадцати минут, чтобы забить животное насмерть для приготовления пищи.
Люй присела возле Смитта.
– Вам нравится? – спросила она.
– Прекрасно. Что за мясо?
– Обезьянье, – с гордостью отозвалась Люй. – Мы собирались приготовить собачатину, но майор Люк предупредил, что будут американцы, и я приготовила обезьянину взамен. – Люй взглянула на Де Порта. – Ведь вы американец, полковник?
– Да, американец по происхождению. Но, как и ты, родился в Азии. Тебе приходилось слышать о Филиппинах?
– О, да, у моего мужа было много карт. – Ее лицо затуманилось. – Мой муж – француз, он с тремя солдатами жил здесь почти целый год.
Смитт бросил взгляд на Де Порта.
– Ее муж, должно быть, был членом коммандос. Они пытались сделать то, за чем нас сюда послали. Коммунисты ненавидели их.
Де Порта обратился к Люй:
– Твой муж был из коммандос?
Ее глаза просияли, и она энергично закивала.
– Не думаю, чтобы многие из них смогли выбраться живыми из Вьетнама. – Де Порта пихнул Смитта локтем и продолжил: – Но нам нечего волноваться. У нас прекрасная поддержка.
– А что случилось с ее мужем, Крэк? – спросил Смитт.
Люй опустила глаза. Крэк лениво пожал плечами.
Де Порта ответил Смитту на английском:
– Племя заставило Мук Чона выдать его и трех солдат коммунистам после окончания войны в обмен на полное прощение этой деревушки.
– Откуда ты знаешь?
– Командиру положено знать все.
– Ты уверен, что они не выдадут нас?
– За эти десять лет много изменилось. Наши специалисты уверены, что таи останутся преданными нам до конца. – Де Порта поднялся и посмотрел на розовое рассветное небо. – Ближайшие дни у нас будет много работы. Я думаю, нам надо сейчас выспаться. В полдень мы можем начать официальную вербовку.
* * *
Жара и прямые лучи солнца, заглянувшие сквозь дверной проем, разбудили Де Порта. В двери сторожил лейтенант Во, все остальные только начали просыпаться. Де Порта направился к двери, на ходу стягивая свитер. Во сообщил по-английски:
– Майор Люк только что вернулся. Он у вождя.
Де Порта нашел всех их у вождя, который уже успел нацепить свои знаки различия на черную поношенную рубашку.
– Хорошо, что я остался, – сообщил Люк, увидев Де Порта. – Мы там сильно наследили, ничего не скажешь. Мы прибрались, так что теперь вьетконговцы ничего не заметят.
– Вам надо возвращаться на базу, майор Люк. По вас там соскучились, – сообщил Де Порта. – У вас нашлось время подыскать площадку для самолета?
– Все сделано, – кивнул Люк. – Я уж и не чаял, как отсюда вырваться. Надоело.
– Ну, мы постараемся провернуть все как можно быстрее, – пообещал Де Порта. – Ну а теперь давай запустим наш цирк в действие.
К концу дня часть хижины, где они квартировали, была отгорожена для медсанчасти. Сержант Пьероу и его вьетнамский помощник Лин прорезали новую дверь и построили настоящую лестницу. Полковник Чон, щеголявший в новенькой форме, велел всем мужчинам деревни пройти медицинское обследование. В общей сложности людей набралось на две роты. Люй первой пришла в санчасть. Она привела десятилетнего мальчишку, чье тело покрывали сплошные багровые язвы. После тщательного осмотра Фрэнчи подарил Люй медицинское мыло.
– Отведи его к ручью и вымой, – наставлял он ее по-французски. – Затем приведи обратно.
– Мерси, месье, – сказал мальчик.
– Ты говоришь по-французски?
– Да, месье.
– Мой муж был французом, – пояснила Люй. – Мы постарались научить мальчика языку его отца.
– Как его зовут? – поинтересовался Фрэнчи.
– Мук Лон. Его французское имя – Пьер, так назвал его отец, перед тем как он встретил смерть от рук вьетконговцев.
– Пьер, – сказал Фрэнчи с нарочитой серьезностью, – чтоб ты мылся этим мылом три раза в день. Потом придешь ко мне. Понял?
Пьер кивнул.
– Жители деревни пользуются мылом?
– Мы не можем его купить, – ответила Люй.
– Что ж, будем готовить мыло сами, – сказал Фрэнчи. – Я покажу тебе, а ты обучишь жителей деревни.
В другом конце хижины был отгорожен закуток для разведки: на стенах развешаны карты, покрытые целлулоидными планшетками, на которых можно было писать текущую информацию.
Тем временем Манонг, наш банар, отыскал несколько мужчин, которые сражались на стороне французов, и уже показывал, как работает оружие, которое на следующий день они должны были раздать. Ашот. Эверетт со своим помощником сержантом Чунгом развернули рацию, связь была самым узким звеном нашей операции. Коммунисты получили из России самое последнее оборудование в области обнаружения шпионских передатчиков.
Вообще говоря, нашим радистам пришлось бы топать как можно дальше от деревни из страха оказаться засеченными, однако один из военных инженеров изобрел хитроумную уловку, с помощью которой можно было не спешить с использованием традиционных методов скрывания связи. Ровно в 18.00 Де Порта, Смитт, два сержанта и майор Люк встретились на возвышении возле деревни.
Антенну натянули между двумя деревьями, ориентировав ее таким образом, что она фокусировала сигналы точно на расположенной в двухстах милях отсюда секретной базе. Возле ключа сидел сержант Чунг, готовый передать сообщение Де Порта. В сообщении говорилось, что весь личный состав в безопасности, готов к продолжению операции, и обусловливалось время эвакуации майора Люка двумя днями позже. Также давалось время выхода на очередную связь.
В этот момент один из тайцев в деревне принялся крутить ручку электрогенератора.
– Надеюсь, уловка сработает, – заметил Смитт. – А то не наступит и утро, как мы окажемся по уши в коммунистах.
Де Порта уверенно ухмыльнулся:
– Не беспокойся, все будет о'кей, если мы не переусердствуем.
Сержант Эверетт, следивший по своим часам, подтолкнул Чунга, когда минутная стрелка достигла 18.00. Тот бешено заработал ключом. Сообщение передавалось на частотах таиландской армии, к тому же было составлено так, что когда шифровальщики Ханоя попробуют его прочесть, то смогут извлечь из него самые привычные сведения, которые обычно передавались из Бангкока. И тогда у коммунистов не будет повода отыскивать источник этих рутинных переговоров.
За пять минут они передали сообщение, сложили рацию и были на пути к деревне. Ответ будет на следующий день в назначенный час.
Все первые три дня десантная группа работала чуть ли не полные сутки. Помимо физического осмотра, медикам пришлось работать и с женщинами, чуть ли не половина грудных детей погибала, поскольку у матерей не было молока. И Пьероу прибавил к своему перечню медицинских припасов пятьдесят фунтов сухого молока для беременных тайских женщин. Были распространены самые разнообразные кожные болезни, и Пьероу также заказал самые различные препараты. Больные зубы выдирались десятками, патруль, возглавляемый сержантом Матриком, прошелся по окрестностям, чтобы оценить прилегающую местность, и тому подобное. Многое было сделано за эти дни.
Они уже были в деревне четыре дня, когда Смитт и Матрик с группой сопровождающих отправились провожать майора Люка. В тот же самый день Тон вышел в Хонг Монг, чтобы связаться там со своими подпольщиками.
После их ухода Де Порта отправился к Мук Чону поговорить о делах.
– Полковник, – сказал Де Порта вождю таев, сидевшему на полу своей хижины, – завтра я хотел бы перебазироваться на новое место километрах в восьми отсюда. Там разместится наш штаб. Мы заберем с собой половину мужчин и начнем их обучать.
Мук Чон медленно вынул изо рта трубку, не отводя взгляда от Де Порта:
– Ни за что. Наш дом здесь, таи никогда не покинут его.
– Полковник, – перешел Де Порта на французский, – мы должны держаться вместе, для нас важно установить новую базу.
– Мы, таи, никогда не покидаем свою деревню, – настаивал Чон упрямо.
Заслышав повышенный тон, появились жена и дочь.
– Американец говорит, что мы должны покинуть деревню! – воскликнул Мук Чон, обращаясь к ним.
– Всем нам? – спросила Люй.
Де Порта покачал головой.
– Только мы и рота таев, которых мы будем обучать.
– Никто не пойдет, – решительно заявил Мук Чон.
– Предположим, коммунисты поймают Нгуен Тона? – спросил Де Порта. – Как ты думаешь, сколько он продержится, пока не расскажет все?
Чон задумался, пыхтя трубкой.
– Мои люди никуда не пойдут без своего полковника, – сказал он прямо.
– Нельзя исключать и тот факт, что майор Люк и лейтенант-полковник Смитт могут попасть в засаду и окажутся в плену. Их подвергнут пыткам.
Люй охнула. Де Порта бросил на нее мимолетный взгляд. Потом сказал:
– Полковник, наша борьба против Вьетконга всецело зависит от того, насколько обучены будут твои подчиненные и попадутся они или нет в ловушку. Я прошу, чтобы ты перешел в новый лагерь для наблюдения за обучением солдат. – Он наклонился к Люй. – Лейтенант Смитт возглавит процесс обучения. Он будет рад работать рука об руку с таким опытным бойцом, как твой отец.
Люй слегка покраснела и отвернулась. Лесть все-таки достигла своей цели, и Мук Чон наконец отозвался:
– Если моя жена и дочь в состоянии оставить этот дом, я согласен.
* * *
Пять дней спустя, после успешной переправы майора Люка, возникла необходимость передать на базу длинное сообщение.
Де Порта суммировал достижения первых десяти дней операции, просчитал смету и передал Эверетту для шифровки. Он сообщал, что Нгуен Тон успешно восстановил связи с подпольем Хонг Монга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
В конце концов утомительный марш закончился вблизи вершины горы. В этот смутный, предрассветный час Де Порта различил очертания типичной горной деревушки. Все дома стояли на сваях, темные и покосившиеся от времени. Крэк отошел от командира, чтобы приглядеть за тем, как размещается груз.
В красном свете потухающего костра перед одним из домов Де Порта заметил согбенного старика в набедренной повязке. Согнувшись в три погибели, он сидел на корточках, зябко кутаясь в ветхое дырявое одеяло. Старик поднялся, внезапно из темноты рядом с ним появился Крэк и подвел его к Де Порта.
Это был вождь Мук Чон. Говоря по-французски, он поприветствовал Де Порта в своей деревне. С явной гордостью вождь объявил, что сражался вместе с французами в 1952 году. Он подчеркнул, что в их деревне жили французы много-много месяцев.
Крэк прибавил, что не только деревня Мук Чона, но и многие другие постоянно перекочевывали с места на место, стараясь избежать преследования войск коммунистов. Тем не менее правительство Демократической Республики Вьетнам не оставляло своих попыток прижать их всех к ногтю.
Мук Чон махнул в сторону бамбукового дома, под которым разместили припасы.
– Можете поселить ваших людей там, – сказал он.
Крэк предложил, чтобы Де Порта пошел с Мук Чоном к его дому. Там они уселись у догоравшего костра, и вождь принялся греть озябшие руки. И хотя вьетнамцы, как все азиаты, не любят сразу говорить о делах, горные племена в этом отношении сильно отличались от них. Поэтому Де Порта сразу же принялся вводить вождя в курс дела.
– Мы обучим и вооружим всех в твоей деревне, чтобы сражаться с вьетконговцами и жителями долин, – начал Де Порта.
– Мы ненавидим Вьетконг, – прервал его оживленно Мук Чон. – Они крадут наш опиум, норовят забрать нашу молодежь в армию и заставляют платить налоги.
– Ничего, все переменится, – объявил Де Порта. – Но для начала вам надо стать сильными. Мы подыщем местечко подальше от деревни и примемся обучать людей.
Мук Чон покачал головой.
– Нет. Мои люди знают, как сражаться. Они получат оружие, они будут сражаться. У нас нет времени на учебу. Мы должны работать в полях, выращивать рис, маниоку и ухаживать за маком.
– Но их надо учить.
– Я служил во французской армии. Я знаю, как надо сражаться. Мои люди последуют за мной. Только дайте винтовки.
– Но они же не знают, как пользоваться ими.
– Достаточно будет дня здесь, в деревне. Они научатся, – возразил Мук Чон. – Мужчинам надо работать в полях.
Де Порта прибег к последнему средству: переключившись с французского на тайский, он сказал:
– Мы прибыли сюда, чтобы помочь сражаться с Вьетконгом. Мы предоставим вам оружие, боеприпасы и деньги на оплату тех, кто воюет. Но твои люди должны учиться.
Сидевший на корточках вождь даже перестал привычно раскачиваться, когда услышал, как пришелец заговорил на его языке. После продолжительного молчания он сказал:
– Ты говоришь на языке таев, это хорошо. Но как быть с урожаем?
– Половина мужчин обучается, другая половина работает в полях.
Мук Чон невозмутимо раскурил трубку.
– Сейчас самое время, когда мы собираем маковый сок.
– Мы заплатим. Вам не потребуется собирать мак.
– Нет, – воскликнул Мук Чон. – Маковые плантации погибнут, если мы не будем ухаживать за ними. И тогда, когда вы уйдете, у нас не будет опиума на продажу.
– Половина твоих людей работает в полях, другая половина обучается, – упорствовал Де Порта. – Мы заплатим больше, чем вьетконговцы. А если у мужчины есть жена или дети, мы приплатим еще. Платить будем местной валютой.
Чон прикрыл глаза и принялся раскачиваться из стороны в сторону, попыхивая трубкой.
– Когда состоится первая выплата?
– Когда мужчины будут завербованы и получат звания.
– Скоро рассветет, – сказал Мук Чон с легким оживлением. – Мы можем приступить к вербовке.
– Твои люди лояльны? Колеблющихся нет? Если хоть один предаст нас, вся операция полетит к черту.
– Никто из таев, таек и детей не предаст эту деревню, – сердито возразил Чон, глаза его гневно полыхнули.
Чувствуя, что задел вождя за живое, Де Порта продолжал:
– Как вождь, Мук Чон, ты станешь полковником тайской армии, которую мы организовываем. И мы заплатим тебе больше, чем коммунисты платят своим полковникам.
Де Порта вынул из кармана три серебряные пуговицы, которые означали ранг полковника во Вьетнамской армии, и протянул их Чону.
– Как только мы распакуем снаряжение, ты получишь новую форму.
Чон взял протянутые ему знаки различия и уставился на сияющее серебро на его бронзовой ладони.
– Как у твоего советника, у меня тоже будет ранг полковника, – продолжил Де Порта. – После недели обучения мы определим, на что способны твои люди, и присвоим им соответствующие звания.
Мук Чон, казалось, был доволен, но Де Порта понимал, что было бы ошибкой сейчас настаивать на чем-то большем.
* * *
Женщины, принялись готовить утренний завтрак, и запахи поплыли по всей деревне.
– Полковник, – сказал Де Порта, – мы прихватили с собой походные пайки. Но нам хотелось бы покупать свежую провизию у вашей деревни.
Чон всем своим видом показывал, что такое обращение ему по душе.
– Я пришлю женщин приготовить завтрак для твоих людей. А моя жена и дочь приготовят завтрак для нас с тобой.
– Благодарю, полковник. – Де Порта глянул в сторону дома, который занимали его люди. – Я посмотрю, как идут дела, и вернусь.
Сержант Матрик сидел в дверях, свесив ноги, со шведским автоматом на коленях. Капитан Смитт осматривал тюки.
– Скоро подойдут женщины и приготовят завтрак, – сообщил им Де Порта.
– Нет уж, спасибо, я пару дней посижу на пайках. К еде таев еще надо привыкнуть.
– Верно, – согласился Де Порта. – Брик, ну а мы с тобой пойдем рискнем нашими желудками.
Де Порта и Смитт прошли к дому Мук Чона. Крэк уже сидел на корточках возле вождя.
– Полковник Чон, позвольте представить. Мой помощник, лейтенант-полковник Смитт.
Смитт залихватски отдал честь, вождь ретиво вскочил и тоже отсалютовал.
– Для меня это большая честь, полковник, – сказал Смитт по-французски.
– Нет, это я польщен.
Тут же возились жена Чона с дочерью. От старой женщины веяло достоинством. Она была хрупка и выше, чем большинство тайских женщин, ростом почти с Де Порта.
Дочь Мук Чона Люй была симпатичной, грациозной девушкой лет двадцати пяти, с тщательно расчесанными волосами, с кожей намного светлее, чем у большинства местных женщин. Ее груди выпирали из-под шали, в которую она была закутана. В ее осунувшемся лице и больших глазах Де Порта заметил печаль. С какой трагедией она столкнулась на этой несчастной земле?
– Вы будете завтракать? – спросила она по-французски.
Оба офицера ответили согласием.
Люй вскоре вернулась с двумя мисками дымящейся похлебки, в которой плавали большие куски мяса, и поставила их перед Смиттом и Де Порта. Жена Чона принесла большую миску вареного риса.
В супе чувствовался какой-то странный привкус, но голодным американцам он показался довольно питательным. – Этот суп просто прелесть, – заметил Смитт, прожевывая кусок мяса. – И мясо мягкое.
Де Порта согласился и заметил:
– Они предпочитают отбивать его естественным путем. Требуется не менее двадцати минут, чтобы забить животное насмерть для приготовления пищи.
Люй присела возле Смитта.
– Вам нравится? – спросила она.
– Прекрасно. Что за мясо?
– Обезьянье, – с гордостью отозвалась Люй. – Мы собирались приготовить собачатину, но майор Люк предупредил, что будут американцы, и я приготовила обезьянину взамен. – Люй взглянула на Де Порта. – Ведь вы американец, полковник?
– Да, американец по происхождению. Но, как и ты, родился в Азии. Тебе приходилось слышать о Филиппинах?
– О, да, у моего мужа было много карт. – Ее лицо затуманилось. – Мой муж – француз, он с тремя солдатами жил здесь почти целый год.
Смитт бросил взгляд на Де Порта.
– Ее муж, должно быть, был членом коммандос. Они пытались сделать то, за чем нас сюда послали. Коммунисты ненавидели их.
Де Порта обратился к Люй:
– Твой муж был из коммандос?
Ее глаза просияли, и она энергично закивала.
– Не думаю, чтобы многие из них смогли выбраться живыми из Вьетнама. – Де Порта пихнул Смитта локтем и продолжил: – Но нам нечего волноваться. У нас прекрасная поддержка.
– А что случилось с ее мужем, Крэк? – спросил Смитт.
Люй опустила глаза. Крэк лениво пожал плечами.
Де Порта ответил Смитту на английском:
– Племя заставило Мук Чона выдать его и трех солдат коммунистам после окончания войны в обмен на полное прощение этой деревушки.
– Откуда ты знаешь?
– Командиру положено знать все.
– Ты уверен, что они не выдадут нас?
– За эти десять лет много изменилось. Наши специалисты уверены, что таи останутся преданными нам до конца. – Де Порта поднялся и посмотрел на розовое рассветное небо. – Ближайшие дни у нас будет много работы. Я думаю, нам надо сейчас выспаться. В полдень мы можем начать официальную вербовку.
* * *
Жара и прямые лучи солнца, заглянувшие сквозь дверной проем, разбудили Де Порта. В двери сторожил лейтенант Во, все остальные только начали просыпаться. Де Порта направился к двери, на ходу стягивая свитер. Во сообщил по-английски:
– Майор Люк только что вернулся. Он у вождя.
Де Порта нашел всех их у вождя, который уже успел нацепить свои знаки различия на черную поношенную рубашку.
– Хорошо, что я остался, – сообщил Люк, увидев Де Порта. – Мы там сильно наследили, ничего не скажешь. Мы прибрались, так что теперь вьетконговцы ничего не заметят.
– Вам надо возвращаться на базу, майор Люк. По вас там соскучились, – сообщил Де Порта. – У вас нашлось время подыскать площадку для самолета?
– Все сделано, – кивнул Люк. – Я уж и не чаял, как отсюда вырваться. Надоело.
– Ну, мы постараемся провернуть все как можно быстрее, – пообещал Де Порта. – Ну а теперь давай запустим наш цирк в действие.
К концу дня часть хижины, где они квартировали, была отгорожена для медсанчасти. Сержант Пьероу и его вьетнамский помощник Лин прорезали новую дверь и построили настоящую лестницу. Полковник Чон, щеголявший в новенькой форме, велел всем мужчинам деревни пройти медицинское обследование. В общей сложности людей набралось на две роты. Люй первой пришла в санчасть. Она привела десятилетнего мальчишку, чье тело покрывали сплошные багровые язвы. После тщательного осмотра Фрэнчи подарил Люй медицинское мыло.
– Отведи его к ручью и вымой, – наставлял он ее по-французски. – Затем приведи обратно.
– Мерси, месье, – сказал мальчик.
– Ты говоришь по-французски?
– Да, месье.
– Мой муж был французом, – пояснила Люй. – Мы постарались научить мальчика языку его отца.
– Как его зовут? – поинтересовался Фрэнчи.
– Мук Лон. Его французское имя – Пьер, так назвал его отец, перед тем как он встретил смерть от рук вьетконговцев.
– Пьер, – сказал Фрэнчи с нарочитой серьезностью, – чтоб ты мылся этим мылом три раза в день. Потом придешь ко мне. Понял?
Пьер кивнул.
– Жители деревни пользуются мылом?
– Мы не можем его купить, – ответила Люй.
– Что ж, будем готовить мыло сами, – сказал Фрэнчи. – Я покажу тебе, а ты обучишь жителей деревни.
В другом конце хижины был отгорожен закуток для разведки: на стенах развешаны карты, покрытые целлулоидными планшетками, на которых можно было писать текущую информацию.
Тем временем Манонг, наш банар, отыскал несколько мужчин, которые сражались на стороне французов, и уже показывал, как работает оружие, которое на следующий день они должны были раздать. Ашот. Эверетт со своим помощником сержантом Чунгом развернули рацию, связь была самым узким звеном нашей операции. Коммунисты получили из России самое последнее оборудование в области обнаружения шпионских передатчиков.
Вообще говоря, нашим радистам пришлось бы топать как можно дальше от деревни из страха оказаться засеченными, однако один из военных инженеров изобрел хитроумную уловку, с помощью которой можно было не спешить с использованием традиционных методов скрывания связи. Ровно в 18.00 Де Порта, Смитт, два сержанта и майор Люк встретились на возвышении возле деревни.
Антенну натянули между двумя деревьями, ориентировав ее таким образом, что она фокусировала сигналы точно на расположенной в двухстах милях отсюда секретной базе. Возле ключа сидел сержант Чунг, готовый передать сообщение Де Порта. В сообщении говорилось, что весь личный состав в безопасности, готов к продолжению операции, и обусловливалось время эвакуации майора Люка двумя днями позже. Также давалось время выхода на очередную связь.
В этот момент один из тайцев в деревне принялся крутить ручку электрогенератора.
– Надеюсь, уловка сработает, – заметил Смитт. – А то не наступит и утро, как мы окажемся по уши в коммунистах.
Де Порта уверенно ухмыльнулся:
– Не беспокойся, все будет о'кей, если мы не переусердствуем.
Сержант Эверетт, следивший по своим часам, подтолкнул Чунга, когда минутная стрелка достигла 18.00. Тот бешено заработал ключом. Сообщение передавалось на частотах таиландской армии, к тому же было составлено так, что когда шифровальщики Ханоя попробуют его прочесть, то смогут извлечь из него самые привычные сведения, которые обычно передавались из Бангкока. И тогда у коммунистов не будет повода отыскивать источник этих рутинных переговоров.
За пять минут они передали сообщение, сложили рацию и были на пути к деревне. Ответ будет на следующий день в назначенный час.
Все первые три дня десантная группа работала чуть ли не полные сутки. Помимо физического осмотра, медикам пришлось работать и с женщинами, чуть ли не половина грудных детей погибала, поскольку у матерей не было молока. И Пьероу прибавил к своему перечню медицинских припасов пятьдесят фунтов сухого молока для беременных тайских женщин. Были распространены самые разнообразные кожные болезни, и Пьероу также заказал самые различные препараты. Больные зубы выдирались десятками, патруль, возглавляемый сержантом Матриком, прошелся по окрестностям, чтобы оценить прилегающую местность, и тому подобное. Многое было сделано за эти дни.
Они уже были в деревне четыре дня, когда Смитт и Матрик с группой сопровождающих отправились провожать майора Люка. В тот же самый день Тон вышел в Хонг Монг, чтобы связаться там со своими подпольщиками.
После их ухода Де Порта отправился к Мук Чону поговорить о делах.
– Полковник, – сказал Де Порта вождю таев, сидевшему на полу своей хижины, – завтра я хотел бы перебазироваться на новое место километрах в восьми отсюда. Там разместится наш штаб. Мы заберем с собой половину мужчин и начнем их обучать.
Мук Чон медленно вынул изо рта трубку, не отводя взгляда от Де Порта:
– Ни за что. Наш дом здесь, таи никогда не покинут его.
– Полковник, – перешел Де Порта на французский, – мы должны держаться вместе, для нас важно установить новую базу.
– Мы, таи, никогда не покидаем свою деревню, – настаивал Чон упрямо.
Заслышав повышенный тон, появились жена и дочь.
– Американец говорит, что мы должны покинуть деревню! – воскликнул Мук Чон, обращаясь к ним.
– Всем нам? – спросила Люй.
Де Порта покачал головой.
– Только мы и рота таев, которых мы будем обучать.
– Никто не пойдет, – решительно заявил Мук Чон.
– Предположим, коммунисты поймают Нгуен Тона? – спросил Де Порта. – Как ты думаешь, сколько он продержится, пока не расскажет все?
Чон задумался, пыхтя трубкой.
– Мои люди никуда не пойдут без своего полковника, – сказал он прямо.
– Нельзя исключать и тот факт, что майор Люк и лейтенант-полковник Смитт могут попасть в засаду и окажутся в плену. Их подвергнут пыткам.
Люй охнула. Де Порта бросил на нее мимолетный взгляд. Потом сказал:
– Полковник, наша борьба против Вьетконга всецело зависит от того, насколько обучены будут твои подчиненные и попадутся они или нет в ловушку. Я прошу, чтобы ты перешел в новый лагерь для наблюдения за обучением солдат. – Он наклонился к Люй. – Лейтенант Смитт возглавит процесс обучения. Он будет рад работать рука об руку с таким опытным бойцом, как твой отец.
Люй слегка покраснела и отвернулась. Лесть все-таки достигла своей цели, и Мук Чон наконец отозвался:
– Если моя жена и дочь в состоянии оставить этот дом, я согласен.
* * *
Пять дней спустя, после успешной переправы майора Люка, возникла необходимость передать на базу длинное сообщение.
Де Порта суммировал достижения первых десяти дней операции, просчитал смету и передал Эверетту для шифровки. Он сообщал, что Нгуен Тон успешно восстановил связи с подпольем Хонг Монга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41