– Раз – и готово, – самодовольно улыбнулся Гуннар. Гуськом мы прошли в дверь…
*вспышкаЩЕЛК! *
Солнце припекало. На море была легкая рябь. Я сидел в шезлонге на юте рыбацкого судна. Удочка в моей руке была хороша.
Элиза принесла мне холодное пиво. Ее испанское платье имело низкий вырез. Капли пота усеивали ее смуглую кожу. Она ничего не говорила. Это было хорошо. Я люблю, когда женщины ничего не говорят.
Гуннар стоял у руля. Слегка вращая штурвал, он держал курс в нужном направлении. Моторы вполголоса шумели.
– Макс? – спросил Гуннар. – Это хорошо, что мы рыбачим?
– Да, Гуннар, – сказал я. – Это хорошо.
– НУ А Я ЛИЧНО ЧУМЕЮ! – завопила Реба из каюты. – ВЫ ЧТО, НЕ МОЖЕТЕ ХОТЬ ИНОГДА ГОВОРИТЬ БОЛЕЕ СЛОЖНЫМИ ПРЕДЛОЖЕНИЯМИ?
– Нет, – сказал я.
– Не можем, – подтвердил Гуннар. – Кучка гомосексуалистов-морских офицеров-изменников захватила подводную лодку модели «Тридент». Они хотят расстрелять ядерными ракетами Бостон. Только мы можем их остановить.
– Это работа для мужчин, – сказал я. – Это хорошо.
– Это «Охота за «Голубым ноябрем», – сказал Гуннар.
– А ЭТО НАША ДОЛБАНАЯ ДВЕРЬ! Я ПОШЛА! – и Реба распахнула люк ниже ватерлинии.
– Это не очень хорошо, – сказал я. Вода заполняла лодку. Элиза принесла мне еще одно пиво. Она разбила бутылку о мою голову.
*вспышкаЩЕЛК! *
Я очнулся на борту маленькой субмарины с подозрительно большим количеством иллюминаторов. Мы плыли по лабиринту из загадочных розовых подводных пещер.
– Добро пожаловать в «Артериальный парк», – сказал Гуннар. – Или ты эту книжку не помнишь? Тематический парк, где людей уменьшают до размеров микроба и вводят шприцем в вену Кейта Ричардса? И естественно, спустя несколько минут нас ждет Серьезная Авария.
Я сел на лавке, вытряс из волос осколки коричневого бутылочного стекла и доковылял до иллюминатора.
– И чего мы здесь застряли? – впереди уже виднелись стройные ряды готовых к наступлению лимфоцитов.
– А того, что Кертис больно хитрый. Это корыто, – Гуннар шлепнул ладонью по шпангоуту, – просто кишит сияющими прямоугольниками. Реба с Элизой уже с ног валятся, а правильный еще не нашли.
Отвернувшись от иллюминатора, я взглянул на Гуннара:
– Интересно, чем Кертису так насолили тематические парки? «Ковбой-ленд», «Мезозойский шоппинг», «Артериальный парк». Может, в детстве он пережил психическую травму в Диснейленде?
Гуннар лишь пожал плечами.
– Нашла! – донесся откуда-то снизу голос Элизы.
– Давно пора! – прокомментировала Реба, спускаясь из штурманской рубки. – ПРИПЛЫЛИ! – В корпус субмарины с силой врезался первый лимфоцит. Швы полопались. Заклепки повылетали. Уворачиваясь от взрывающихся хлопушек и тугих струй желтовато-белесой плазмы, мы попрыгали в дверь в полу и…
*вспышкаЩЕЛК! *
– Ага, – взревел Гуннар, – так-то лучше! – поглаживая массивную двустволку, он уставился в густые, окутанные туманом тропические заросли, высматривая, кого бы подстрелить. – «Джиббс» 505-го калибра, ребятки! Эта малютка свалит даже атакующего носорога!
Пятясь, встревоженно разглядывая деревья, к нам вернулась Элиза.
– А против тиранозавров она годится? – шепотом спросила она.
Гуннар вновь переключился в режим «Эксперт-оружейник».
– Сложно сказать. Если подобрать подходящую дробь… – Внезапно до него дошел истинный смысл слов Элизы. – Ты сказала «тиранозавры»?
– Это продолжение «Мезозойского шоппинга», – пояснила Элиза. – «В зубах у монстров, больших и разных». Да, я сказала «тиранозавры».
Гуннар призадумался – но тут же повеселел.
– Ладно, ребята! – вскричал он. – Слушайте все: важный совет! Если встретим тиранозавра, ЦЕЛЬТЕСЬ В НИЗ ЖИВОТА. Хищнику хоть мозг пробей, хоть сердце – все равно он сможет тебя прикончить, прежде чем сам подохнет. Но с раздробленным тазом даже тиранозавр за тобой не угонится.
– Спасибочки за информацию, – прошипела Элиза. – А еще спасибо, что ты всем тварям в округе указал наше местонахождение.
Как нарочно, именно в этот момент какое-то немаленькое существо примерно в ста ярдах от нас испустило душераздирающий крик и, ломая ветки, двинулось к нам через джунгли.
– Мамочки, – выдохнул Гуннар.
– Нашла! – крикнула идущая впереди Реба.
Подняв двустволку, Гуннар прицелился в сторону рева.
– Идите, – сказал он нам с Элизой. – Через минутку догоню.
– Ладно, – согласилась Элиза и умчалась как на крыльях.
– Гуннар, – заметил я. – Мне кажется это не очень хорошая идея.
– Да не волнуйся ты, как старая бабка, – поудобнее прижав приклад к плечу, он уставился в прицел. – Ничего мне не сделается, – и он принялся щелкать предохранителем, двигая его туда-сюда. Наверно, для тренировки.
Зверь вновь взревел. Намного ближе к нам. Тут из кустов выскочила Реба и схватила Гуннара за воротник.
– Не наигрался? – вопросила она. – Мы так из графика выбьемся!
– Ну, мамочка! – плаксиво захныкал Гуннар.
– Поохотишься на динозавров попозже, – проговорила Реба, увлекая его за собой. – Я обещаю.
– Ага, ты и на прошлой неделе так говорила, – надулся Гуннар. – Ты мне никого не даешь убивать! – и он застыл на месте, вдавив каблуки в землю.
Реба тоже остановилась:
– Молодой человек, если вы немедленно со мной не пойдете, я вас сейчас отправлю спать! И никакого секса!
Гуннар тут же перестал злиться.
– Уходим срочно! – Опередив нас, он первым вскочил в дверь.
– Честно сказать, – произнесла Реба, покачивая головой и клацая зубами, – не понимаю я этого человека.
От необходимости отвечать на ее замечание меня спас вовремя подоспевший тиранозавр. Отшвырнув с дороги несколько невысоких деревьев, он ринулся к нам, демонстрируя слюнявые клыки и вонючее дыхание. Мы переступили порог…
*вспышкаЩЕЛК! *
– Странное место, – отметил я, оглядевшись.
– Даже чересчур, – согласился Гуннар. – Более странного мы еще не видали, – подтвердила Реба.
– Это его последняя книга, – объявила Элиза, – «Распрекрасная жизнь». – Отступив назад, она раскинула руки, как бы обнимая тенистые, обсаженные вязами улочки, хорошенькие, свежепокрашенные домики и их добродушных обитателей, которые посиживали на верандах, наслаждаясь вечерней прохладой и приятными беседами с соседями и случайными прохожими. Мимо, играя в пятнашки и заливаясь ангельским смехом, пробежала стайка здоровых, крепких детишек. Где-тр рядом приветливо залаяла собака.
Гуннар, сморщив нос, уставился на Элизу:
– Ты уверена?
– А то, – отозвалась Элиза, не опуская глаз. – Разве вы… – Она замялась, обвела взглядом Гуннара, меня и Ребу… и едва удержалась от того, чтобы презрительно сплюнуть. – Вы что же – целую неделю изучали Кертисов компьютер, но даже не удосужились заглянуть в рекламу книги?
Глядя себе под ноги, я пнул один свой ботинок другим. Гуннар, залившись краской, пробормотал что-то неразборчивое. Реба, подняв глаза к ясному, без намека на смог вечернему небу, начала насвистывать.
Элиза, не то обиженно фыркнув, не то хихикнув, недоверчиво помотала головой, затем поглядела на нашу троицу и вновь фыркнула-хихикнула.
– Слушайте, уроды, – заявила она. – «Распрекрасная жизнь» – еще одна альтернативная история! Сюжет вот какой – тайная клика, которой принадлежит подлинная власть над миром, фальсифицирует президентские выборы 1994 года. Демократы выдвигают полного идиота – и он побеждает! К 1994 году этот парень так всех достал, что республиканцы взяли под свой контроль и сенат, и палату представителей…
– Невероятно, – обалдел Гуннар.
– …выиграли в 96-м президентские выборы…
– Чушь какая! – завизжала Реба.
– …и к 2000 году все преуспевают, люди занимаются сексом только с теми, с кем состоят в браке! Чудовища никого не едят, роботы никого не взрывают, шпионы ни за кем не гоняются! И в сломанных тематических парках никто не застревает!
– ХВАТИТ! – взвыл я. – Не знаю, откуда Кертис берет свои безумные идеи, но наше дело – ее не критиковать, а украсть! Так что, если вы не против, – я поглядел на часы, – у нас осталось двадцать пять минут. Через пятнадцать встречаемся здесь.
Отсалютовав друг другу, мы разбежались.
Ровно через пятнадцать минут мы все вернулись на место встречи. Гуннар передал мне кассеты с микрофильмами из своей и Ребиной виртуальных камер.
– Дверь нашел? – – спросил он.
– Элиза нашла, – уточнил я. – Она вон там, около этого… этого… – В отчаянии я просто указал на загадочный металлический объект у обочины.
– У «студебеккера», – подсказала Элиза. – Хорошие автомобили, кстати. У моего отца был такой.
– Ясно-ясно, – протянул Гуннар. Оглядевшись по сторонам, он взял Ребу за руку, и они вошли в портал. Мы с Элизой последовали за ними. По ту сторону оказался уже известный нам бесконечный пустынный мраморный холл.
– Ну что ж, – заявил я, – по-моему, пора сваливать.
– Ну-у-у-у… – Гуннар ухмыльнулся Ребе. Та подмигнула ему. – Мы тут с Ребой поговорили и решили, что, если время останется, смотаемся к «Белым шлюхам». Проверить, не проглядели ли мы чего важного.
Элиза, посмотрев на меня, театрально закатила глаза.
Отсканировав безбрежный мраморный холл – где по-прежнему было тихо и пустынно – я вновь поглядел на часы.
– Ладно, – смилостивился я, – вы оба пока работали хорошо. Можете поразвлечься. Но через пять минут чтоб вернулись – или мы без вас уйдем.
Реба широко раскрыла глаза:
– Пять минут? – и, схватив Гуннара за руку, потащила его за собой. – Шевелись, милый! – даже не сказав «спасибо», они юркнули в дверь и были таковы.
Оглядев обширный холл в рассуждении, на что бы присесть, я капитулировал и опустился на мраморный пол, прислонившись спиной к стене. Мои почки заныли, чувствуя холод камня даже сквозь виртуальную кожаную куртку.
Элиза встала передо мной. Несколько раз она приоткрывала рот, точно собираясь что-то сказать, затем, приняв какое-то решение, припарковала свою костлявую задницу рядом со мной.
Я наколдовал себе сигарету, сделал одну затяжку, закашлялся так, что чуть легкие не разорвал, и затушил окурок о пол.
Элиза тяжело вздохнула.
– Тебя что-то тревожит? – решился спросить я. Она задумалась.
– Ага, – и кивнула для вящей ясности. Я выдержал учтивую паузу.
– Может, поделишься со мной? Она пожала плечами:
– Может быть.
Я подождал. Потом еще немного подождал. Она глядела на меня, вздыхала и отмалчивалась. Устав от ее усилий установить со мной телепатическую связь, я наколдовал новую сигарету.
– А тебя тоже что-то тревожит? – спросила Элиза.
Я покосился на тлеющую сигарету в своей руке, но мудро воздержался от затяжек.
– Угу, – сообщил я. – Все жду, когда упадет второй ботинок.
– Ни фига себе, – произнесла Элиза. – Ты спутал роли.
– Чего-о? – сморщил я нос.
– Ну знаешь, каноничные лаконичные беседы мужчины с женщиной, – пояснила она. – Угрюмо молчать – это твое дело, а мне полагается клещами вытягивать из тебя односложные ответы.
– Еще чего, – пробурчал я. На сей раз мне удалось слегка затянуться, не закашлявшись. Оказалось, дым пахнет жареным верблюжьим пометом. – Я верю в слова. Чем больше слов, тем лучше.
Элиза кивнула:
– И какие слова ты хочешь услышать?
– Если честно, я ожидаю услышать звук пощечины.
На сей раз уже Элиза сморщила нос:
– ЧЕ-ГО-0?
– Не чего, а кто, – заявил я. – Ты. Всякий раз, как я на тебя натыкаюсь, я оказываюсь поверженным на лопатки. Что-нибудь взрывается, что-нибудь ломается, и рано или поздно я получаю по носу, а все смеются. Сегодня ты уже два часа таскаешься за мной, и я все гадаю: где же подвох? Как ты меня отдубасишь на сей раз?
Элиза взяла из моей руки сигарету, прислонилась к стене и сделала долгую затяжку. И тут же выкашляла дым назад.
– А может, никакого подвоха и нет, – заявила она, отдышавшись. – Может, я с тобой честна.
– Ага, для разнообразия, – отобрав у нее сигарету, я стряхнул пепел. – Я тебя соблазнил и бросил. Уже три недели ты пытаешься меня убить. А теперь вдруг выясняется, что ты за меня переживаешь? – Я вновь затянулся и попытался превратить свой кашель в печальный смех.
– Я вправду за тебя переживаю, – проговорила она тихо, когда мой кашлесмех утих. – Потому-то я сейчас здесь – не люблю, когда симпатичные мне люди делают глупые ошибки. А за тебя я очень-очень переживаю, Макс. Ты мне ужасно напоминаешь одного моего знакомого из реального мира, и мне ужасно хочется защитить тебя от твоего собственного идиотизма, чтобы ты не повторял его оплошностей. – Нахмурившись, она тряхнула головой.
– Ага, как же, – заметил я.
– И именно поэтому, Макс, я на тебя иногда очень злюсь. Потому что ты мне по-настоящему нравишься – но мне очень не нравится то, что ты делаешь в последнее время. – Все это объяснение показалось мне каким-то оксюмороном, но я оставил его без комментариев.
После долгой паузы она спросила:
– Ну, и почему же ты меня бросил? Я поглядел на нее. Макс Супер сочинил с полдюжины ядовитых ответов. Но ответил Джек Берроуз.
– Даже не знаю, – сообщил я.
– Тебе со мной было скучно? – спросила она. Я помотал головой.
– Значит, виртуальный секс никуда не годился? Я помотал головой.
– Милая, – сказал я, попробовав улыбнуться для разнообразия. – Виртуальный секс с тобой был просто классный. Я тобой хвастался направо и налево.
– Тогда почему же ты меня оставил? – нахмурилась она.
Пожав плечами, я затушил сигарету о пол, рядом с ее предшественницей.
– Понятия не имею. Наверно, от неугомонности. Я все искал невесть что – но так и не нашел, – обернувшись к Элизе, я поглядел на нее и в моей голове медленно, очень медленно сформировалась одна догадка. – Может быть, то, что я искал, все время было у меня под рукой.
Она непонимающе уставилась на меня.
Я страстно поцеловал ее узкие, бледные губы.
Она по-прежнему непонимающе глядела на меня.
– Ну, – сказал я, – если ты хочешь, типа, попробовать начать все сначала…
Голубые глаза Элизы широко распахнулись, рот раскрылся. Я потянулся, чтобы еще раз поцеловать ее. Она решительно отпихнула меня.
– Не пойми меня неправильно. Макс, – произнесла она совершенно антиромантичным голосом. – Серьезно, я польщена, что ты так ко мне относишься. И знаешь, развлечься с тобой в постели было бы довольно забавно. У меня сто лет не было мужчин, которые бы так хорошо знали, что меня возбуждает. Но, Макс, секс без эмоциональных коннотаций – всего лишь коллективная мастурбация, а мне, честно говоря, уж надоело коллекционировать скальпы.
Моя нижняя челюсть со звоном ударилась о пол. Мои зубы леденцами запрыгали по полу. Я уставился на Элизу. Захлопал глазами. Опять уставился. О нет, быть не может. Я вновь подчинил себе свой язык.
– Т'ШОМБЕ?
При звуке этого имени Элиза вздрогнула, точно сидела не на полу, а на электрическом стуле и только что получила мощный удар током. Она уставилась на меня, широко разинув рот. Льдисто-голубые линзы выскользнули из ее глаз и разбились о пол. Под линзами оказались шоколадно-карие, изумленные зрачки.
– ПАЙЛ?
22. ДЛИННЫЙ СТАЛЬНОЙ ПРОТЕЗ ПРАВОСУДИЯ
Наверно, мы бы так и просидели до скончания века в холодном мраморном холле замка Фрэнклинштейн, обалдело созерцая друг друга… – но в этот самый миг опомнилась сигнализация. Только что мы с Т'Шомбе бултыхались в омуте чистого, абсолютно умопомрачающего сомнения в реальности действительности – и внезапно задудели клаксоны, взвыли сирены, замигали синие прожекторы и панически заорал усиленный динамиками голос: «Пароль ложный! Пароль ложный!» Где-то в дальнем углу бескрайнего холла лязгнули, распахнувшись, железные двери, и загрохотали по холодному, отлично распространяющему звук мраморному полу тяжелые, подбитые великанскими гвоздями сапоги. ЦЕЛАЯ ОРДА САПОГ, доложу я вам.
Мы с Т'Шомбе вскочили.
– ОХРАНА! – вскрикнула она.
– ГУННАР С РЕБОЙ! – закричал я в ответ.
– ГДЕ? – сорвалась она на визг.
– ЗДЕСЬ! – Я дернул за ручку первой попавшейся двери. В холл хлынула морская вода, обрушив на нас хлопья пены, ошалелых рыб и пустые пивные бутылки. – НЕТ, НЕ ЗДЕСЬ!
– СЮДА! – Т'Шомбе открыла другую дверь, и наружу вырвался мощнейший – хоть монитор на него ставь – аромат дешевой парфюмерии. Мы ринулись туда.
*вспышкаЩЕЛК! *
– Ну-ну, – произнесла Госпожа Айэйша, свернув плетку в кольцо и подойдя к нам, – сколько лет, сколько зим. Для четверки вы припоздали – ваши друзья уже ушли – но, смею надеяться, мы сможем организовать удачную тройку, а?
Схватив меня за руку, Т'Шомбе поспешила к двери.
*вспышкаЩЕЛК! *
Мы вновь очутились в холле. Из-за угла выбежал взвод нацистов и направил на нас автоматы.
– Сюда! – заорал я.
– Нет! – гаркнула в ответ Т'Шомбе. – Сюда! Мы подпрыгнули, уступая дорогу автоматным очередям. Пули рикошетом отскакивали от твердого мраморного пола и стен – нацисты понесли немалые потери.
– БЕГИ! – крикнула Т'Шомбе еще до того, как наши ноги соприкоснулись с полом. Можно подумать, мне требовались инструкции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36