Фюзеляж не разламывался. Он МОРФИРОВАЛ. Кирпичики сдвигались, очертания менялись, гондолы двигателей, вывернувшись, превратились в конечности. Перед самым ударом о землю самолет окончательно превратился в гигантского человекообразного робота. БАМ-М! – в полумиле от замковых стен робот приземлился на обе ноги, и земля дрогнула под его ступнями. Осмотревшись, робот морфировал свою правую руку в плазмопушку и зашлепал по грязному полю к воротам замка.
Не прошел он и ста ярдов, как попятился, отброшенный неожиданным залпом. Из его пробитой груди повалил дым, потекло масло.
– Ни фига себе… – выдохнул Гуннар. – Кто это его?
– Смотрите внимательно, – отрезала Элиза. На второй раз мы услышали «К-Р-Р-РЫМП» орудийного выстрела и увидели, как брызнули осколки и отвалилась, закувыркавшись в воздухе, правая рука робота. Затем мы услышали дружный рев мощных двигателей, и грязное поле зашевелилось. Все его холмики снялись с мест и поползли к роботу.
– Вот черт! – сплюнула Реба. Застучала по кнопкам своего бинокля. Выругалась еще раз. – Что это за твари? Танки?
– Не совсем, – уточнила Элиза. – Это автоматические боевые машины «ТРОЛЛЬ Т-4». Автономные и самоуправляемые роботы. Их огневая мощь измеряется килотоннами, коэффициент непослушания приказам – ниже нуля. Тупее всех тупых, но очень опасны. Вы что, его «Робох Рен» не читали?
Третий выстрел раздробил левую коленку робота. Он упал на спину и бухнулся на землю с душераздирающим треском, отчаянно размахивая левой рукой. Гуннар попытался отнять у Ребы бинокль.
Та отразила его натиск.
– Не-а, – ответила она на вопрос Элизы, когда Гуннар перешел в отступление. – Документальные книжки Кертиса мне никогда не нравились.
– А зря, – проговорила Элиза. – Ты бы поняла, как у него мозги работают.
АБМ-«Тролли», обступив поверженного робота, переключились на мини-артиллерию. Точно вооруженные бензопилами хирурги, они проворно отчекрыжили роботу левую руку, левую ногу и оставшиеся культи. Потом, втянув свои дымящиеся пушки, выдвинули массивные руки с гигантскими острыми клешнями вместо кистей.
– Мне лично, – продолжала Реба, – больше по сердцу технотриллеры его среднего периода. Прежде всего «Зеленая буря».
Элиза сморщила нос:
– Ты что, шутишь? Это где Экологическая полиция ООН хочет поработить мир, но его спасает кучка красноносых орегонских лесорубов с электротопорами? Да как ты можешь?
– А я лесорубов люблю, – передернула плечами Реба.
Не прошло и минуты, как «Тролли» демонтировали торс робота. Его шлемообразная голова, покатившись, встала торчком. Тут у парочки «Троллей» выросли буры и пилы. Они вскрыли голову, точно консервную банку.
Внутри оказался мальчишка максимум пятнадцати лет. Он закричал всего один раз – когда в него вонзились острые стальные когти «Троллей». Ритмично поднимая и опуская клешни, они демонтировали его. Аккуратно вынули и разложили кишки, печень, легкие, глазные яблоки…
Гуннар, отвернувшись, едва сдержал рвоту. Реба, медленно опустив бинокль, мертвенно побелела. Элиза и так была мертвенно-бела с головы до пят, так что ее реакцию установить было сложно.
– Ладно, – произнес я, – из всего этого следует, что лобовая атака отменяется. У кого какие идеи насчет запасного плана? – и я поглядел на Ребу. Реба поглядела на Гуннара. Гуннар поглядел себе под ноги.
Элиза поглядела на меня.
– Макс, ты никогда не пробовал играть в импровизационном театре?
Пять минут спустя мы катили по дороге к главным воротам замка. На наших лицах цвели невинные улыбки. В сапогах хлюпали целые лужи виртуального пота, моча наши упавшие в пятки сердца. Хорошо еще, что «Тролли» нами вроде бы не интересовались… Тут мы смогли разглядеть охранников.
– НАЦИСТЫ? – прошипел я, обернувшись к Элизе.
– Дешевая рабочая сила, – прошипела она в ответ.
Двое нацистов, стуча коваными сапогами, вышли из затененной арки ворот и наставили на нас свои автоматы. Реба затормозила. Я остановился рядом с ней. Третий – нацист офицерской внешности – вышел из дурацкой полосатой, как зебра, будочки и гусиным шагом приблизился к Ребе. Это означало, что я видел лишь его спину.
– Вас гибт? – вопросил офицер.
– Гранатограмма! – бодро выпалил Гуннар. – Посылочка для мистера Кертиса!
– Вас? – не понял офицер. – Нихт ферштейн зи! Широко ухмыльнувшись, Гуннар подмигнул мне:
– Объясни ему. Макс.
Улыбаясь и ликуя, я слез с мотоцикла и лениво подошел к ним.
– Видите ли, герр офицер… – перескочив в режим кубизма, я залез ему в грудь рукой, нащупывая программу согласия. Нацист вертелся на моем кулаке, как загарпуненный лосось.
– Вас? – визжал он. – Вас? – автоматчики, заподозрив неладное, спешно двинулись к нам.
– Ма-акс, – прошептал Гуннар, – быстре-ей…
– Нам каюк, Гуннар, – прошептал я в ответ, – у него нет сердца.
Остальные охранники замерли на дистанции прямой наводки и подняли автоматы. – Сделай что-нибудь, – зарыдал Гуннар. Автоматчики неторопливо взяли нас на мушку.
– Привет, либхен, – проворковала Элиза с акцентом, достойным Марлен Дитрих. – Зи давно ауф восточный фронт зинд? – Покосившись уголком глаза на Элизу, я так обалдел, что чуть не уронил офицера. Оказывается, она грациозно разлеглась на сиденье моего мотоцикла, абсолютно голая, если не считать стратегически размещенного страусиного боа и толстенного слоя туши для глаз. Солдаты были менее хладнокровны, чем я. Уронив автоматы, облизывая слюнки, они рванулись к ней. Подпустив их почти на расстояние близкого приятного знакомства, Элиза распорядилась:
– Подбери стволы. Макс.
Швырнув офицера Гуннару, я подобрал автоматы. Элиза, схватив охранников за шкирку, сделала с ними что-то, отчего они свалились на месте.
Спустя минуту мы связали солдат, заткнули им рот кляпами и спустили в ров, чтобы крокодилы не скучали. Нас посетила идея переодеться в их форму, но Элиза настояла, что маскарад нам ни к чему. Исследовав коллекцию ключей на поясе Офицера, мы отомкнули калитку в человеческий рост, которая находилась рядом с воротами.
– Технику бросим, – решил Гуннар. – Дальше пойдем пешком.
Схватив с сиденья свою винтовку, Реба щелкнула пальцами, и джип рассыпался в виртуальный прах. Я же, решив выпендриться, уменьшил свой «харлей» до игрушечных габаритов и спрятал в карман.
– Ладно, – возгласил Гуннар, озираясь в поисках нежеланных свидетелей. – Вперед! – Он толкнул дверь, и мы влетели…
ВНУТРЬ.
Интерьер в замке Фрэнклинштейн был офигительный. НИ КОНЦА НИ КРАЮ. Бесконечность с мраморными полами, канделябрами, зеркалами и дверьми простиралась на все четыре стороны. Наша четверка на миг замешкалась, пораженная этой масштабной картиной.
– И что теперь? – процедила Реба.
– Будем искать. – Гуннар посмотрел на часы. – У нас еще час с лишним спокойного времени. Если мы перейдем на скорожизнь и пролистаем это дело на максимальной скорости, то может, и найдем чего. И успеем унести ноги.
Элиза, выступив вперед, подняла руку:
– Можно внести предложение? Если верить моим источникам, Фрэнклин Кертис пишет по системе Станиславского.
– Слыхивали, – заметила Реба.
– Мне кажется, это значит, что для каждой книги он создает свою МПВ согласно месту действия. И там играет, пока не нащупывает сюжет. Так что, если исключить все, что не МПВ…
– Ага, – сообразил Гуннар, – тогда мы подрежем это безобразие до обозримой величины.
– Но с чего начнем? – спросил я. Сняв с плеча винтовку, Реба указала дулом в первом попавшемся направлении.
– Вот с чего.
Следуя за ней, мы вошли в какую-то дверь.
*вспышкаЩЕЛК! *
Попятившись, Реба уставилась на магазинную винтовку системы «винчестер», которая оказалась у нее в руках вместо ее современной автоматической.
– Что за хрень?
21. НАЛЕТ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Я отвел глаза от Ребы – предварительно обратив внимание, что ее зеленый камуфляжный жилет обернулся бахромчатой курткой из оленьей кожи – и окинул взглядом наши новые окрестности. Очевидно, то был какой-то город-призрак на Дальнем Диком Западе старых времен. Ослепительно сияющее полуденное солнце нещадно палило своими лучами голую равнину. Перед нами простиралась пыльная пустынная улица, где комки перекати-поля играли в догонялки с ящерицами и гремучими змеями. Откуда-то неподалеку доносились стоны ржавых петель – жаркий порывистый ветер то и дело тревожил незапертую дверь. Тот же самый ветер носился по руинам заброшенных дощатых зданий, завывая не хуже полного кворума разочарованных в жизни койотов.
– Гадость, – пробурчала Элиза. Я обернулся к ней. Ее худое тельце утонуло в кружевном платье с полудюжиной нижних юбок. Вид у нее был встревоженный.
– Точно, гадость, – подтвердила Реба. – Вы только поглядите! – Она яростно шлепнула по прикладу винтовки. – «Винчестер» 1884 года, но ствольная коробка из бронзы, да и затвор скользящий! Это же как минимум 1864 год…
– Заткнись, – распорядилась Элиза. Реба не повиновалась.
– Ну а эта дрянь! – Выдернув из своей кобуры на поясе шестизарядный револьвер, она негодующе помахала им перед нашими носами. – Барабан 1896 года! Да моя младшая сестра лучше бы справилась с реконструкцией исторических пам…
– ЗАТКНИСЬ! – посоветовала Элиза. Реба заткнулась.
Воцарилось безмолвие.
– Э-э-э… я извиняюсь, – вмешался Гуннар. – Мы вообще-то где?
– «Ковбой-ленд», – сообщила Элиза, скользя взглядом по верхним этажам пустынных зданий. – Первый крупный коммерческий успех Кертиса. Это про тематический парк на Дальнем Западе, где роботы сходят с ума и убивают всех туристов. Туристы – это мы.
Гуннар немедленно перестал улыбаться.
– А-а-а… – Широко раскрыв глаза, он схватился за рукоятку своего шестизарядника и, следуя примеру Элизы, заинтересовался зданиями. Их разбитые окна невозмутимо пялились на нас, точно пустые глазницы высохших черепов.
Реба проверила, заряжен ли «винчестер», и развернулась, прикрывая нас с тыла.
– Элиза? – окликнула она. – Будь любезна, скажи нам, что мы ищем?
– Мы суперпользователи, ты не забыла? А это не та книжка, которая нам нужна. Так что мы ищем выход отсюда.
– Ой, глядите, – Гуннар указал на что-то. – Это часом не…
Распахнув ударом ноги двери салуна, на середину улицы быстрой походкой вышел ковбой-андроид и, развернувшись, обернулся к Гуннару. Глаза ковбоя блестели, как латунные пуговицы. Его голос скрежетал, как немазаное колесо.
– ДОСТАВАЙ СВОЮ ПУШКУ, ПОДОНОК, – и правая рука ковбоя зависла над кобурой, где покоился его собственный шестизарядник.
– Катись на хер, – с этими словами Реба одним выстрелом снесла андроиду голову и для верности всадила пару пуль в его грудь. Андроид повалился на землю, тоскливо звякнув, точно набитый пустыми консервными банками мусорный пакет.
– Вон там! – вскричала Элиза, указывая на сияющий прямоугольник в стене конюшни. – Дверь! – как один, мы сорвались с места и побежали туда. По нам ударил целый залп – стреляли с верхних этажей и с крыши гостиницы. Свистящие пули взметали фонтанчики пыли у нас под ногами и, срикошетив, с воем уносились куда-то вдаль.
– А знаешь, – крикнула Реба Гуннару, пока мы бежали, – все-таки тридцатидюймовка – неплохой зверь! – и, погладив «винчестер», она улыбнулась Гуннару. – Когда вернемся, надо будет раздобыть парочку для нас с тобой! – Тут мы вбежали в дверь и…
*вспышкаЩЕЛК! *
Мы очутились в торговом центре. Поправка: мы находились в парке аттракционов в атриуме самого большого торгового центра, какой я когда-либо видел. Черт возьми, на свете есть города поменьше, чем этот торговый центр. Тем не менее он производил какое-то странное, даже нездоровое впечатление…
– Папа? – захныкала Элиза. – Я боюсь. Я обернулся к ней – и нервно захлопал глазами. Теперь ей было лет двенадцать на вид, а одета она была, как школьница, косящая под грандж-рокершу. Одновременно она как-то странно подросла. Поглядев на собственное тело, я нашел разгадку: теперь я был не старше восьми лет.
– Не волнуйся, зайка, – проговорил Гуннар со спокойной мудростью в голосе, которая совершенно не вязалась с его бегающими глазами и нервно дергающимися лицевыми мыщцами. – Ничего с нами не случится. – Он воровато покосился на Ребу, которая по этому сценарию явно приходилась нам мамой. – А эту ты читала?
– Ага. – Задрожав, она судорожно вцепилась в его руку и встревоженно уставилась куда-то вбок. – «Мезозойский шоппинг». Типичная среднеобеспеченная американская семья едет в отпуск. Ее мини-фургон случайно сворачивает в ворота параллельного мира и попадает на альтернативную Землю, где динозавры так и не вымерли. Здесь нет ни органического топлива, ни нейлоновых колготок и, что еще ужаснее…
Гуннар приложил палец к ее губам:
– Тише. Детей напугаешь.
– Папа? – проговорил я. Точнее, прогнусавил из-за воспаленных аденоидов. – Там что-то шевелится, я видел! – и я показал на заросли тряпочных кустиков.
– Где? – шепнул Гуннар.
– В гнезде, осел, – заявило чудовище, представ перед нами во всей красе. Гуннар, тяжело дыша, потянулся к пустому месту на своем бедре – когда-то там была кобура. Реба вся напряглась и попыталась заслонить собой Элизу.
Чудовище смотрелось впечатляюще – меня аж озноб пробил. Телосложение штангиста, рост – минимум семь футов, шкура – ярко-зеленая, чешуйчатая. На шее – золотые цепи общей массой в пятьдесят фунтов. Длинный хвост извивался, точно упругий стальной бич. Широченные штаны спадали с поясницы и с костлявых птичьих бедер, так что нижний край ширинки находился где-то в районе лодыжек. Голову венчала бейсболка, надетая задом наперед. Широченная разноцветная куртка была украшена эмблемой команды «Плезиозавры (Сан-Хосе)».
– О Боже, – выдохнул Гуннар, посерев лицом. – Прытко-Рэппер!
– Спокойно, – пробурчала Реба, деланно улыбаясь и копаясь в сумочке. – Не забывайте текст. Они атакуют стаями, и опасен не тот, кого вы видите, а…
Молниеносно выхватив из сумочки баллончик с перечным экстрактом, она опрыскала кустик справа от Элизы:
– …а ЭТОТ!
Из элегантных искусственных кустов вывалился второй Прытко-Рэппер, истерически чихая и раздирая когтями свои глаза. Воспользовавшись случаем, Реба обработала первого.
– Дверь! – взвизгнула Элиза, тыча в сияющий прямоугольник на боку гигантского надувного Микки-Мегазавра. Мы ринулись к двери, вовремя увильнув от распахнутых пастей разъяренных преследователей и влетели в…
*вспышкаЩЕЛК! *
Отступив на шаг, доминатрисса свернула свою плетку-девятихвостку и уперла руки в боки. Будь ее черный корсет зашнурован еще немного туже, на нем следовало бы сделать надпись: «Осторожно, высокое давление». Я и так дивился, что каблучки-шпильки ее красных туфель не погружались в пол при ходьбе.
– Ну-ну, – произнесла она, покачивая головой и встряхивая своими длинными светлыми локонами, – четверо. Думаю, мы сможем вас обслужить, но предупреждаю – придется доплачивать по срочному тарифу.
Гуннар разинул рот. Элиза вытаращила глаза.
– Похоже, мы забрели в Кертисову комнату для приватных развлечений, – шепнул я Ребе.
– Не-а, – ответила она. – Всего лишь в его первый роман «Белые шлюхи, черная кожа». Этим произведением он предпочитает не хвастаться.
– А-а.
– НУ? – вопросила доминатрисса, подчеркнув серьезность вопроса ударом своего кнута о пол.
– Извините, госпожа Айэйша, – сказала ей Реба. – Мы сюда случайно попали. Если вы будете так любезны указать нам на дверь…
Айэйша хлопнула в ладоши:
– МОНГО! – и на одной стене возникла дверь, а из противоположного угла выступил высоченный детина. Мы помчались к сияющему прямоугольнику.
– «Госпожа Айэйша»? – процедил Гуннар, огибая Монго. – Ты что, здесь бываешь?
– Потом поговорим, милый, – отрезала Реба. Мы проскочили в дверь…
*вспышкаЩЕЛК! *
Мы очутились в среднестатической лаборатории: уставленные всяческими причиндалами стеллажи, море мигающих лампочек, ни одного окна. В середине комнаты, под плексигласовым колпаком, находилась странная-странная штуковина, больше всего похожая на приборчик, при помощи которого в спортивных магазинах измеряют размер твоей руки – чтобы подобрать подходящие шары для боулинга.
– Ой, блин, – вздохнула Элиза. – Мы в «Артефакте». Еще одна лабуда из пакетика про компанию ученых-невротиков в отдаленной секретной правительственной лаборатории – я забыла, мы под океаном или под пустыней?
– По-моему, на горной вершине, – сообщила Реба.
Гуннар облокотился о плексигласовый колпак:
– А это, как я понимаю, артефакт?
– Осторожней! – вскрикнула Элиза. – Это инопланетный объект, наделенный невероятной мощью. Он исполняет все, чего ни пожелаешь.
– В книге им понадобилось четыреста страниц и десять трупов, прежде чем они додумались пожелать его исчезновения, – добавила Реба.
– Я желаю дверь, – возгласил Гуннар.
– Вот она, – заявила Элиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Не прошел он и ста ярдов, как попятился, отброшенный неожиданным залпом. Из его пробитой груди повалил дым, потекло масло.
– Ни фига себе… – выдохнул Гуннар. – Кто это его?
– Смотрите внимательно, – отрезала Элиза. На второй раз мы услышали «К-Р-Р-РЫМП» орудийного выстрела и увидели, как брызнули осколки и отвалилась, закувыркавшись в воздухе, правая рука робота. Затем мы услышали дружный рев мощных двигателей, и грязное поле зашевелилось. Все его холмики снялись с мест и поползли к роботу.
– Вот черт! – сплюнула Реба. Застучала по кнопкам своего бинокля. Выругалась еще раз. – Что это за твари? Танки?
– Не совсем, – уточнила Элиза. – Это автоматические боевые машины «ТРОЛЛЬ Т-4». Автономные и самоуправляемые роботы. Их огневая мощь измеряется килотоннами, коэффициент непослушания приказам – ниже нуля. Тупее всех тупых, но очень опасны. Вы что, его «Робох Рен» не читали?
Третий выстрел раздробил левую коленку робота. Он упал на спину и бухнулся на землю с душераздирающим треском, отчаянно размахивая левой рукой. Гуннар попытался отнять у Ребы бинокль.
Та отразила его натиск.
– Не-а, – ответила она на вопрос Элизы, когда Гуннар перешел в отступление. – Документальные книжки Кертиса мне никогда не нравились.
– А зря, – проговорила Элиза. – Ты бы поняла, как у него мозги работают.
АБМ-«Тролли», обступив поверженного робота, переключились на мини-артиллерию. Точно вооруженные бензопилами хирурги, они проворно отчекрыжили роботу левую руку, левую ногу и оставшиеся культи. Потом, втянув свои дымящиеся пушки, выдвинули массивные руки с гигантскими острыми клешнями вместо кистей.
– Мне лично, – продолжала Реба, – больше по сердцу технотриллеры его среднего периода. Прежде всего «Зеленая буря».
Элиза сморщила нос:
– Ты что, шутишь? Это где Экологическая полиция ООН хочет поработить мир, но его спасает кучка красноносых орегонских лесорубов с электротопорами? Да как ты можешь?
– А я лесорубов люблю, – передернула плечами Реба.
Не прошло и минуты, как «Тролли» демонтировали торс робота. Его шлемообразная голова, покатившись, встала торчком. Тут у парочки «Троллей» выросли буры и пилы. Они вскрыли голову, точно консервную банку.
Внутри оказался мальчишка максимум пятнадцати лет. Он закричал всего один раз – когда в него вонзились острые стальные когти «Троллей». Ритмично поднимая и опуская клешни, они демонтировали его. Аккуратно вынули и разложили кишки, печень, легкие, глазные яблоки…
Гуннар, отвернувшись, едва сдержал рвоту. Реба, медленно опустив бинокль, мертвенно побелела. Элиза и так была мертвенно-бела с головы до пят, так что ее реакцию установить было сложно.
– Ладно, – произнес я, – из всего этого следует, что лобовая атака отменяется. У кого какие идеи насчет запасного плана? – и я поглядел на Ребу. Реба поглядела на Гуннара. Гуннар поглядел себе под ноги.
Элиза поглядела на меня.
– Макс, ты никогда не пробовал играть в импровизационном театре?
Пять минут спустя мы катили по дороге к главным воротам замка. На наших лицах цвели невинные улыбки. В сапогах хлюпали целые лужи виртуального пота, моча наши упавшие в пятки сердца. Хорошо еще, что «Тролли» нами вроде бы не интересовались… Тут мы смогли разглядеть охранников.
– НАЦИСТЫ? – прошипел я, обернувшись к Элизе.
– Дешевая рабочая сила, – прошипела она в ответ.
Двое нацистов, стуча коваными сапогами, вышли из затененной арки ворот и наставили на нас свои автоматы. Реба затормозила. Я остановился рядом с ней. Третий – нацист офицерской внешности – вышел из дурацкой полосатой, как зебра, будочки и гусиным шагом приблизился к Ребе. Это означало, что я видел лишь его спину.
– Вас гибт? – вопросил офицер.
– Гранатограмма! – бодро выпалил Гуннар. – Посылочка для мистера Кертиса!
– Вас? – не понял офицер. – Нихт ферштейн зи! Широко ухмыльнувшись, Гуннар подмигнул мне:
– Объясни ему. Макс.
Улыбаясь и ликуя, я слез с мотоцикла и лениво подошел к ним.
– Видите ли, герр офицер… – перескочив в режим кубизма, я залез ему в грудь рукой, нащупывая программу согласия. Нацист вертелся на моем кулаке, как загарпуненный лосось.
– Вас? – визжал он. – Вас? – автоматчики, заподозрив неладное, спешно двинулись к нам.
– Ма-акс, – прошептал Гуннар, – быстре-ей…
– Нам каюк, Гуннар, – прошептал я в ответ, – у него нет сердца.
Остальные охранники замерли на дистанции прямой наводки и подняли автоматы. – Сделай что-нибудь, – зарыдал Гуннар. Автоматчики неторопливо взяли нас на мушку.
– Привет, либхен, – проворковала Элиза с акцентом, достойным Марлен Дитрих. – Зи давно ауф восточный фронт зинд? – Покосившись уголком глаза на Элизу, я так обалдел, что чуть не уронил офицера. Оказывается, она грациозно разлеглась на сиденье моего мотоцикла, абсолютно голая, если не считать стратегически размещенного страусиного боа и толстенного слоя туши для глаз. Солдаты были менее хладнокровны, чем я. Уронив автоматы, облизывая слюнки, они рванулись к ней. Подпустив их почти на расстояние близкого приятного знакомства, Элиза распорядилась:
– Подбери стволы. Макс.
Швырнув офицера Гуннару, я подобрал автоматы. Элиза, схватив охранников за шкирку, сделала с ними что-то, отчего они свалились на месте.
Спустя минуту мы связали солдат, заткнули им рот кляпами и спустили в ров, чтобы крокодилы не скучали. Нас посетила идея переодеться в их форму, но Элиза настояла, что маскарад нам ни к чему. Исследовав коллекцию ключей на поясе Офицера, мы отомкнули калитку в человеческий рост, которая находилась рядом с воротами.
– Технику бросим, – решил Гуннар. – Дальше пойдем пешком.
Схватив с сиденья свою винтовку, Реба щелкнула пальцами, и джип рассыпался в виртуальный прах. Я же, решив выпендриться, уменьшил свой «харлей» до игрушечных габаритов и спрятал в карман.
– Ладно, – возгласил Гуннар, озираясь в поисках нежеланных свидетелей. – Вперед! – Он толкнул дверь, и мы влетели…
ВНУТРЬ.
Интерьер в замке Фрэнклинштейн был офигительный. НИ КОНЦА НИ КРАЮ. Бесконечность с мраморными полами, канделябрами, зеркалами и дверьми простиралась на все четыре стороны. Наша четверка на миг замешкалась, пораженная этой масштабной картиной.
– И что теперь? – процедила Реба.
– Будем искать. – Гуннар посмотрел на часы. – У нас еще час с лишним спокойного времени. Если мы перейдем на скорожизнь и пролистаем это дело на максимальной скорости, то может, и найдем чего. И успеем унести ноги.
Элиза, выступив вперед, подняла руку:
– Можно внести предложение? Если верить моим источникам, Фрэнклин Кертис пишет по системе Станиславского.
– Слыхивали, – заметила Реба.
– Мне кажется, это значит, что для каждой книги он создает свою МПВ согласно месту действия. И там играет, пока не нащупывает сюжет. Так что, если исключить все, что не МПВ…
– Ага, – сообразил Гуннар, – тогда мы подрежем это безобразие до обозримой величины.
– Но с чего начнем? – спросил я. Сняв с плеча винтовку, Реба указала дулом в первом попавшемся направлении.
– Вот с чего.
Следуя за ней, мы вошли в какую-то дверь.
*вспышкаЩЕЛК! *
Попятившись, Реба уставилась на магазинную винтовку системы «винчестер», которая оказалась у нее в руках вместо ее современной автоматической.
– Что за хрень?
21. НАЛЕТ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Я отвел глаза от Ребы – предварительно обратив внимание, что ее зеленый камуфляжный жилет обернулся бахромчатой курткой из оленьей кожи – и окинул взглядом наши новые окрестности. Очевидно, то был какой-то город-призрак на Дальнем Диком Западе старых времен. Ослепительно сияющее полуденное солнце нещадно палило своими лучами голую равнину. Перед нами простиралась пыльная пустынная улица, где комки перекати-поля играли в догонялки с ящерицами и гремучими змеями. Откуда-то неподалеку доносились стоны ржавых петель – жаркий порывистый ветер то и дело тревожил незапертую дверь. Тот же самый ветер носился по руинам заброшенных дощатых зданий, завывая не хуже полного кворума разочарованных в жизни койотов.
– Гадость, – пробурчала Элиза. Я обернулся к ней. Ее худое тельце утонуло в кружевном платье с полудюжиной нижних юбок. Вид у нее был встревоженный.
– Точно, гадость, – подтвердила Реба. – Вы только поглядите! – Она яростно шлепнула по прикладу винтовки. – «Винчестер» 1884 года, но ствольная коробка из бронзы, да и затвор скользящий! Это же как минимум 1864 год…
– Заткнись, – распорядилась Элиза. Реба не повиновалась.
– Ну а эта дрянь! – Выдернув из своей кобуры на поясе шестизарядный револьвер, она негодующе помахала им перед нашими носами. – Барабан 1896 года! Да моя младшая сестра лучше бы справилась с реконструкцией исторических пам…
– ЗАТКНИСЬ! – посоветовала Элиза. Реба заткнулась.
Воцарилось безмолвие.
– Э-э-э… я извиняюсь, – вмешался Гуннар. – Мы вообще-то где?
– «Ковбой-ленд», – сообщила Элиза, скользя взглядом по верхним этажам пустынных зданий. – Первый крупный коммерческий успех Кертиса. Это про тематический парк на Дальнем Западе, где роботы сходят с ума и убивают всех туристов. Туристы – это мы.
Гуннар немедленно перестал улыбаться.
– А-а-а… – Широко раскрыв глаза, он схватился за рукоятку своего шестизарядника и, следуя примеру Элизы, заинтересовался зданиями. Их разбитые окна невозмутимо пялились на нас, точно пустые глазницы высохших черепов.
Реба проверила, заряжен ли «винчестер», и развернулась, прикрывая нас с тыла.
– Элиза? – окликнула она. – Будь любезна, скажи нам, что мы ищем?
– Мы суперпользователи, ты не забыла? А это не та книжка, которая нам нужна. Так что мы ищем выход отсюда.
– Ой, глядите, – Гуннар указал на что-то. – Это часом не…
Распахнув ударом ноги двери салуна, на середину улицы быстрой походкой вышел ковбой-андроид и, развернувшись, обернулся к Гуннару. Глаза ковбоя блестели, как латунные пуговицы. Его голос скрежетал, как немазаное колесо.
– ДОСТАВАЙ СВОЮ ПУШКУ, ПОДОНОК, – и правая рука ковбоя зависла над кобурой, где покоился его собственный шестизарядник.
– Катись на хер, – с этими словами Реба одним выстрелом снесла андроиду голову и для верности всадила пару пуль в его грудь. Андроид повалился на землю, тоскливо звякнув, точно набитый пустыми консервными банками мусорный пакет.
– Вон там! – вскричала Элиза, указывая на сияющий прямоугольник в стене конюшни. – Дверь! – как один, мы сорвались с места и побежали туда. По нам ударил целый залп – стреляли с верхних этажей и с крыши гостиницы. Свистящие пули взметали фонтанчики пыли у нас под ногами и, срикошетив, с воем уносились куда-то вдаль.
– А знаешь, – крикнула Реба Гуннару, пока мы бежали, – все-таки тридцатидюймовка – неплохой зверь! – и, погладив «винчестер», она улыбнулась Гуннару. – Когда вернемся, надо будет раздобыть парочку для нас с тобой! – Тут мы вбежали в дверь и…
*вспышкаЩЕЛК! *
Мы очутились в торговом центре. Поправка: мы находились в парке аттракционов в атриуме самого большого торгового центра, какой я когда-либо видел. Черт возьми, на свете есть города поменьше, чем этот торговый центр. Тем не менее он производил какое-то странное, даже нездоровое впечатление…
– Папа? – захныкала Элиза. – Я боюсь. Я обернулся к ней – и нервно захлопал глазами. Теперь ей было лет двенадцать на вид, а одета она была, как школьница, косящая под грандж-рокершу. Одновременно она как-то странно подросла. Поглядев на собственное тело, я нашел разгадку: теперь я был не старше восьми лет.
– Не волнуйся, зайка, – проговорил Гуннар со спокойной мудростью в голосе, которая совершенно не вязалась с его бегающими глазами и нервно дергающимися лицевыми мыщцами. – Ничего с нами не случится. – Он воровато покосился на Ребу, которая по этому сценарию явно приходилась нам мамой. – А эту ты читала?
– Ага. – Задрожав, она судорожно вцепилась в его руку и встревоженно уставилась куда-то вбок. – «Мезозойский шоппинг». Типичная среднеобеспеченная американская семья едет в отпуск. Ее мини-фургон случайно сворачивает в ворота параллельного мира и попадает на альтернативную Землю, где динозавры так и не вымерли. Здесь нет ни органического топлива, ни нейлоновых колготок и, что еще ужаснее…
Гуннар приложил палец к ее губам:
– Тише. Детей напугаешь.
– Папа? – проговорил я. Точнее, прогнусавил из-за воспаленных аденоидов. – Там что-то шевелится, я видел! – и я показал на заросли тряпочных кустиков.
– Где? – шепнул Гуннар.
– В гнезде, осел, – заявило чудовище, представ перед нами во всей красе. Гуннар, тяжело дыша, потянулся к пустому месту на своем бедре – когда-то там была кобура. Реба вся напряглась и попыталась заслонить собой Элизу.
Чудовище смотрелось впечатляюще – меня аж озноб пробил. Телосложение штангиста, рост – минимум семь футов, шкура – ярко-зеленая, чешуйчатая. На шее – золотые цепи общей массой в пятьдесят фунтов. Длинный хвост извивался, точно упругий стальной бич. Широченные штаны спадали с поясницы и с костлявых птичьих бедер, так что нижний край ширинки находился где-то в районе лодыжек. Голову венчала бейсболка, надетая задом наперед. Широченная разноцветная куртка была украшена эмблемой команды «Плезиозавры (Сан-Хосе)».
– О Боже, – выдохнул Гуннар, посерев лицом. – Прытко-Рэппер!
– Спокойно, – пробурчала Реба, деланно улыбаясь и копаясь в сумочке. – Не забывайте текст. Они атакуют стаями, и опасен не тот, кого вы видите, а…
Молниеносно выхватив из сумочки баллончик с перечным экстрактом, она опрыскала кустик справа от Элизы:
– …а ЭТОТ!
Из элегантных искусственных кустов вывалился второй Прытко-Рэппер, истерически чихая и раздирая когтями свои глаза. Воспользовавшись случаем, Реба обработала первого.
– Дверь! – взвизгнула Элиза, тыча в сияющий прямоугольник на боку гигантского надувного Микки-Мегазавра. Мы ринулись к двери, вовремя увильнув от распахнутых пастей разъяренных преследователей и влетели в…
*вспышкаЩЕЛК! *
Отступив на шаг, доминатрисса свернула свою плетку-девятихвостку и уперла руки в боки. Будь ее черный корсет зашнурован еще немного туже, на нем следовало бы сделать надпись: «Осторожно, высокое давление». Я и так дивился, что каблучки-шпильки ее красных туфель не погружались в пол при ходьбе.
– Ну-ну, – произнесла она, покачивая головой и встряхивая своими длинными светлыми локонами, – четверо. Думаю, мы сможем вас обслужить, но предупреждаю – придется доплачивать по срочному тарифу.
Гуннар разинул рот. Элиза вытаращила глаза.
– Похоже, мы забрели в Кертисову комнату для приватных развлечений, – шепнул я Ребе.
– Не-а, – ответила она. – Всего лишь в его первый роман «Белые шлюхи, черная кожа». Этим произведением он предпочитает не хвастаться.
– А-а.
– НУ? – вопросила доминатрисса, подчеркнув серьезность вопроса ударом своего кнута о пол.
– Извините, госпожа Айэйша, – сказала ей Реба. – Мы сюда случайно попали. Если вы будете так любезны указать нам на дверь…
Айэйша хлопнула в ладоши:
– МОНГО! – и на одной стене возникла дверь, а из противоположного угла выступил высоченный детина. Мы помчались к сияющему прямоугольнику.
– «Госпожа Айэйша»? – процедил Гуннар, огибая Монго. – Ты что, здесь бываешь?
– Потом поговорим, милый, – отрезала Реба. Мы проскочили в дверь…
*вспышкаЩЕЛК! *
Мы очутились в среднестатической лаборатории: уставленные всяческими причиндалами стеллажи, море мигающих лампочек, ни одного окна. В середине комнаты, под плексигласовым колпаком, находилась странная-странная штуковина, больше всего похожая на приборчик, при помощи которого в спортивных магазинах измеряют размер твоей руки – чтобы подобрать подходящие шары для боулинга.
– Ой, блин, – вздохнула Элиза. – Мы в «Артефакте». Еще одна лабуда из пакетика про компанию ученых-невротиков в отдаленной секретной правительственной лаборатории – я забыла, мы под океаном или под пустыней?
– По-моему, на горной вершине, – сообщила Реба.
Гуннар облокотился о плексигласовый колпак:
– А это, как я понимаю, артефакт?
– Осторожней! – вскрикнула Элиза. – Это инопланетный объект, наделенный невероятной мощью. Он исполняет все, чего ни пожелаешь.
– В книге им понадобилось четыреста страниц и десять трупов, прежде чем они додумались пожелать его исчезновения, – добавила Реба.
– Я желаю дверь, – возгласил Гуннар.
– Вот она, – заявила Элиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36