не поручал ли экселенц фон Дицу что-либо связанное с мальчиком-гомункулусом, возможно, тайно выведенным в лабораториях какой-нибудь из технически высокоразвитых стран?
- Гомункулус? Да разве они существуют? Я полагал, что это выдумки средневековых алхимиков. Разве можно на самом деле вывести человека в пробирке? Он большой или маленький?
- Не больше мизинца.
- Неужели! Диц раздобыл такого крошечного человечка? Наверное, он хотел позабавить меня, однако я столь внезапно отправил его и Курта в Петербург Погоди, погоди - Гитлера внезапно поразила одна мысль. - А что если этот мальчик не выведен из пробирки, что если его уменьшили до размеров гомункулуса?..
Возможность уменьшить тело в двадцать или более раз решила бы его проблему раз и навсегда. Предположение заставило Гитлера вскочить и забегать взад-вперёд по "сцене".
- А ты, Карл, скажи, что ты думаешь по этому поводу?
Старший дознаватель молчал, скромно опустив голову.
- Карл!
- Да, экселенц?
- Немедленно поезжайте к нему и проясните это дело.
- Как прикажете, экселенц.
- Убедитесь, что гомункулус существует.
- Да, мой фюрер.
- Привезите его мне.
- Да, мой фюрер.
- Если барон откажется вам его отдать, пусть приезжает сам, а вы оставайтесь с Куртом.
- А если барон вообще будет отрицать существование мальчика?
- Проследите за ним и сообщите мне о результатах ваших наблюдений. Так или иначе, в субботу Фриц должен быть здесь. Дело гораздо серьёзней, чем вы думаете.
- Я вылетаю немедленно. - Карл поклонился и, не разгибаясь, начал пятиться к дверям.
- Имейте ввиду! - крикнул Гитлер ему вдогонку. - Если гомункулус окажется плодом вашего мстительного воображения, то я прикажу Дицу высечь вас на глазах у всего Рейха!
Карл замер на мгновение, побледнел как смерть, повернулся и торопливо вышел.
3
За два дня до открытия Олимпиады.
Визит таинственной незнакомки. Карл даёт волю
своим порочным страстям
Комфортно устроившись в своём новом жилище, Петя впервые за последнее время смог полноценно отдохнуть и расслабиться. Он валялся как хотел на своей терморегулиющейся гидрокровати, он почитывал крошечные книжечки, странным образом подобранные на полке по его вкусу, он слушал радио, смотрел телевизор, ел и пил всё, что хотел, из холодильника.
Когда всё надоедало, он гасил свет и нажатием кнопочки на пульте раздвигал ставни многочисленных окон, получая естественное освещение и полный обзор во все стороны, вверх и вниз. Табакерка плавно покачивалась у лобового стекла взятого напрокат автомобиля, за рулем которого сидел Фриц Диц. На заднем сидении чесали языки Маринка Корзинкина и Славик Подберёзкин.
Экскурсанты побывали в Пушкине, Павловске, Петродворце, Выборге и Кронштадте. В Петербурге из-за массового наплыва туристов было не продохнуть и не протолкнуться, поэтому загородные поездки давали возможность совмещать приятное с полезным.
Курт придерживался строгого режима тренировок, приёма пищи и сна. Это был не человек и даже не спортсмен, а хорошо смазанный, отлаженный новенький механизм. Все, кто видел его на тренировках, не сомневались, что он возьмёт добрую половину золотых олимпийских медалей.
Прибывший в город Карл Ангелриппер и пытавшийся было выступить в роли его няньки, охранника или даже слуги, был вынужден отступиться, так как Курт при виде его физиономии начинал молча натягивать боксерские перчатки. Карл пытался тайно следить, но его никуда не пускали без аккредитации, и ему не оставалось ничего другого, как тупо сидеть в своём номере, и ожидать новых указаний из центра.
В своём первом шифрованном донесении Карл доводил до сведения фюрера, что сделанные им фотографии мальчика-гомункулуса были непостижимым образом уничтожены. Он также обращал внимание фюрера на то, что барон фон Диц не уделяет ни малейшего внимания сиятельному наследнику, предпочитая общество малолетних славянских дегенератов.
Желая во что бы то ни стало раздобыть новые доказательства существования чудо-мальчика, Карл проник в номер своего недруга и, вооружившись лупой, обшарил помещение сантиметр за сантиметром. Он ничего не обнаружил, зато на выходе был подхвачен под руки двумя дюжими охранниками и препровождён в местный пикет. Сначала его долго и неприлично обыскивали, а потом составляли протокол.
Вернувшийся вечером Фриц Диц повёл себя благородно, и делу не дали хода.
Ночью Карла мучила бессонница, и он, для поправки нервов, рюмку за рюмкой выпил целую бутылку шнапса. А утром, когда он разохотился открыть ещё одну, в дверь нерешительно постучали.
- Херайн! - откликнулся Карл, полагая, что это прислуга.
Однако в номер вошла не прислуга, а незнакомая плотная дама с портфелем.
- О, пардон, - смутилась она. - Я ошиблась номером.
С этими словами дама хотела выйти, однако в дверях обернулась и, пристально посмотрев на Карла, сказала по-немецки:
- Тысяча извинений, это не вы вчера сидели за одним столиком с моим знакомым кажется, его зовут барон фон Диц. Неделю назад мы познакомились в мексиканском консульстве. Там был такой милый, шикарный приём...
Карл закашлялся в нерешительности, однако глаза его выдали интерес к незнакомке. Мгновенно уловив этот интерес, а также витающий в воздухе запах шнапса, дама сменила тактику и перестала церемониться.
- Лебединская, Елена Мироновна, - протянув руку вперёд, она шагнула к кровати.
Карл высвободил свою из-под одеяла и подержал четыре унизанных кольцами толстеньких пальца. На него, в свою очередь, резко пахнуло сладким и терпким, и этот запах подействовал на него ошеломляюще.
- Хотите спустимся в ресторан и вместе позавтракаем? - предложила дама без обиняков.
Карл не сводил глаз с незнакомки, приходя во всё большее восхищение от её крепкого телосложения, мужеподобных черт лица и делового стиля в одежде. Ему не нравились субтильные барышни, ухаживания и поцелуи, его сексуальные предпочтения с годами затворничества приобрели более радикальный и чем-то более изысканный подтекст.
Впервые за много лет Карл оказался наедине с женщиной - можно сказать, с женщиной своей мечты - и настолько близко, что ощущал её, чувствовал её запах
Собравшись духом, он проговорил:
- Простите мою смелость, фроляйн, вы не будете возражать, если я сделаю заказ прямо в номер?
- Не надо делать заказ, - дама коснулась пальцами щеки старшего дознавателя. - Если хотите, я выпью немного с вами. Ну, что же вы лежите? Вы не одеты? Я врач, меня не нужно стесняться.
Пятнадцать минут спустя Карл и Елена Мироновна выпили на брудершафт и поцеловались. Дама прикусила нижнюю губу партнера и не отпускала до тех пор, пока он не застонал. Но в этом стоне угадывалась не боль, а радостное восхищение.
- Этот ваш друг, Фриц Диц, - Елена Мироновна вытерла губы салфеткой, он совсем не в моем вкусе. Надеюсь, вы не вообразили, что у меня с ним что-то было?
- Но вы, вы очень в моем вкусе, - пролепетал Карл, не сводя с неё глаз.
- Да?.. Признаюсь, и в вас я сразу увидела нечто такое призывное. Мне кажется, что вы знаете толк в настоящих чувственных играх, дающих выход страстям. Вы меня понимаете?
- Я думаю я надеюсь, что правильно вас понимаю. Что у вас в портфеле?
Елена Мироновна щёлкнула замками и слегка растворила тёмную пасть скрипучего портфеля. Просунула туда руку и, не сводя глаз с собеседника, показала краешек чёрной кожаной плети. Сердце Карла зашлось в радостном предвкушении давно вожделенного и запретного плода.
- Да! Да! - прошептал он. - Я хочу этого, хочу...
Не беремся описывать дальнейшее. Мы не исключаем возможности, что книга попадёт в руки детей или взрослых, опасающихся за чистоту своей нравственности. Заметим только, что в течение последующих суток, пролетевших для обоих партнёров как одна минута, Елена Мироновна была затянута в сбрую чёрного кожаного белья, на лице у неё была полумаска. Карл стоял на четвереньках или ползал у неё в ногах совершенно голый, если не считать собачьего ошейника и больно защемлённых бельевых прищепок на его дряблых сосках.
Изображение происходящего в номере безобразия передавал куда следует маленький объективчик, запрятанный в замке скрипучего портфеля Елены Мироновны. Работавший за своим столом генерал Потапов время от времени выводил изображение на свой компьютер, стонал, хватался за голову, лицо его перекашивалось словно от зубной боли:
- Что они делают, боже мой, что они делают!..
А если в эту минуту кто-нибудь пытался войти, Потапов испуганно выкрикивал:
- Нет! Нельзя! Нельзя!..
4
Как инструменты истязателя Шульца сошли с ума.
Раздевайтесь и натягивайте.
Суперагент курсант Мушкина
Шульцу, числившемуся в колонии мастером пыток, но реально выполнявшему обязанности палача, приснилось, что его пленник сбежал. Он вздрогнул и проснулся. Перед отъездом Карл велел снять русского с цепей и работать с ним на пыточном стуле. Спрашивать о каком-то мальчике-гомункулусе и как в этом деле замешан барон фон Диц.
Спрашивать так спрашивать, вникать не его дело. И это было вчера вечером. Стало быть, он отцепил русского, пристегнул к стулу и отправился к себе в каморку за инструментами. Буквально на ходу он решил подкрепиться стаканчиком шнапса и кружочком кровяной колбасы он выпил стаканчик, налил другой, третий - и вот уже утро!
Впопыхах Шульц вскочил на ноги, схватил за ручку приготовленный ещё вчера футляр трам-тарарам! - футляр-то оказался не заперт; все его инструменты - ножнички, пилки, скальпели, щипчики, иглы, зажимы - всё загремело на пол.
Поёрзав на животе и собрав инструменты, истязатель застучал каблуками по лестнице, ведущей в подвал.
Пленный был на месте. По оплошности мерзавец проспал на стуле всю ночь как у себя дома. Впрочем, подумал палач, это к лучшему: осознанная боль куда чувствительней, первый ожог или надрез куда болезненней, нежели самый последний. Наверное, стоило бы покормить его. Но нет, ещё чего доброго заблюет всё здесь вокруг себя...
Бросая на русского игривые взгляды исподлобья, Шульц раскрыл металлический футляр, натянул на руки резиновые перчатки, нацепил на шею и подвязал сзади кожаный фартук, разложил на столике сверкающие инструменты. Затем, в раздумье пошевелив пальцами, выбрал набор стальных иголок. Для начала он загонит иголки русскому под ногти.
Палач наклонился и туго прикрутил левый мизинец Яблочкина к подлокотнику. Вот так, не спеша, один за другим, по одному пальчику - десять маленьких радостей. Потом глоток шнапса и кружочек кровяной колбасы. Потом он вызовет переводчика и начнёт допрашивать по-настоящему. Зажав первую иглу в плоскогубцах, он наклонился и, сглатывая слюну, нацелил дрожащий её кончик в шёлку - туда, где сращиваются ноготь и плоть. И тут вдруг...
И вдруг на голову ему непонятно откуда обрушился железный футляр.
Раздался глухой звон, и Шульц на минуту потерял сознание.
Когда он очнулся, пленник сидел за столом переводчика, а он сам был пристёгнут за руки к пыточному креслу. При этом он не сидел в кресле, а стоял на коленях к нему лицом.
Дальше начало происходить совсем уж непостижимое. Самый тонкий и острый из его скальпелей вспорхнул со столика и, покружив у него за спиной, как будто прицеливаясь, железной осой впился ему в зад.
Шульц взревел как раненый слон, завертел головой, но никого не увидел. Русский находился в отдалении и был удивлён, как казалось, не меньше его самого.
Следом за скальпелем в ту же обширную цель со столика один за другим полетели весёлыми виражами другие инструменты - ножнички, пилки, крючки, иглы, зажимы...
Обезумевший от боли и страха Шульц дёргал и крутил задом, однако ни один из собственноручно заточенных и отполированных предметов не прошёл мимо.
Потом Яблочкина кто-то взял за руку.
- Идёмте со мной - прошептал голос его невидимого ангела-хранителя.
Влекомый невидимкой, Яблочкин послушно передвигал ноги, и вскоре они оказались в огромном, заставленном ящиками и коробками помещении склада.
- Послушайте, - зашептал Яблочкин. - Послушайте, я узнал ваш голос!
- Тогда деваться некуда, смотрите.
Обтягивающий фигуру костюм невидимки стал видимым, Мушкина открыла своё лицо. Перед Яблочкиным стояла его, чего уж лукавить, любимая девушка и улыбалась. Костюм её поблёскивал, словно весь покрытый чешуёй.
- Не пугайтесь, Алексей. Я пока ещё не сделалась русалкой или кикиморой. Смотрите внимательно: каждая чешуйка спереди - экранчик; позади камера. А я посередине. Если точнее, камеры и экранчики расположены вперемешку, поэтому иллюзия прозрачности создается с любой стороны, откуда ни посмотри.
- Валя, господи, неужели это вы!.. И этот комбинезон в нём вас совсем не видно!
- Не совсем. Немножко всё-таки видно. В хорошо освещённом помещении можно заметить смазанный силуэт, вроде привидения. Ещё глаза висят в воздухе как у чёрной кошки в чёрной комнате. Между прочим, я и для вас привезла такой костюмчик.
Мушкина просунула руку в прореху своего комбинезона и вытащила пластиковый пакет с тщательно уложенным комплектом.
- Раздевайтесь и натягивайте. А я расскажу вам всё, что успела здесь разнюхать.
Яблочкин опустил глаза и начал послушно раздеваться.
Перед тем, как отправить Мушкину на такое сложное и опасное задание, генерал Потапов долго беседовал с ней у себя в кабинете. Формально он её отговаривал, но в глубине души знал, что девушка не станет колебаться ни минуты.
Потом был инструктаж у Мракобесова. Учились насылать порчу и делаться невидимкой. Порче Мушкина научилась быстро и заслужила тем похвалу. Со второй частью урока возникли сложности. Для первого раза Валентина Николаевна должна была раздеться догола, омыться первой росой, произнести заговор, топнуть три раза на восток, войти в полосу утреннего тумана и раствориться.
- Ну, начинайте, - сказал Мракобесов. - Раздевайтесь.
- Вот уж дудки, - возразила Мушкина. - Сами раздевайтесь.
- Хорошо, не надо, - легко согласился Мракобесов. - Всё равно ни росы нет, ни тумана... В оружейном отделе вам сейчас выдадут кое-что, да только это не по-настоящему, надувательство.
На этом инструктаж закончился.
В оружейном отделе Мушкиной выдали новейшую разработку комбинезон-невидимку. Как её предупредили, опытный образец ещё не доведён до совершенства, поэтому работает более уверенно в сумраке, при косом освещении и на пестром фоне. Ей также выдали духовой пистолет с парализующими зарядами, нож и переговорное устройство. С учётом смысла предстоящего задания, всё это хозяйство ей выдали не в одном, а в двух экземплярах.
Вечером Мушкина села на самолет, и в шесть часов утра по местному времени была в Мехико.
Идти за Яблочкиным было легко, потому что его ботинки оставляли радиоактивные следы, по которым, как по верёвочке, Мушкина уверенно двигалась в нужном направлении.
У ангара с двухместной развалюхой она завела разговор с пропахшим насквозь текилой мексиканцем, хозяином аэроплана.
- И вы тоже отстали от группы? - недоверчиво щурился он на одинокую иностранку, слово в слово повторявшую глупости рассказанные ему пару дней назад Яблочкиным.
Зелёные купюры трехзначного достоинства сделали пилота понятливым и согласным.
Спустя несколько часов полета с тревожными перебоями мотора и даже временами наступавшей полной тишиной свободного планирования, мексиканский ас доставил пассажирку на то самое место, на которое высадил незадачливого гринго.
Мушкина не пошла напролом, но долго бродила по окрестностям, вооружившись тридцатикратным биноклем, занося на карту подступы к базе террористов и отмечая крестиками камеры слежения на подходах.
Едва стемнело, она надела на себя комбинезон-невидимку и неторопливо, обходя стороной участки, находящиеся под наблюдением, приблизилась вплотную к одному из входов. Здесь она выбрала ложбинку поудобнее и проспала в ней до утра.
С первыми лучами солнца скала отъехала в сторону, и на утреннюю пробежку из бункера вышел отряд Гитлерюгенда. Мушкина скользнула внутрь, подкралась к первому же часовому приставила нож к его горлу и шёпотом спросила: "Во ист русс?"
Немец понял и объяснил, как смог, местонахождение подвала. Мушкина всадила в него парализующий заряд и пристегнула мгновенно окоченевшее тело портупеей к трубе отопления. Теперь это был совсем образцовый часовой безмолвный и неподвижный.
Появление Мушкиной в пыточном подвале случилось, как мы знаем, чрезвычайно кстати и вовремя.
5
Карл оберегает надежду Пятого Рейха.
Петя снова летит в Америку.
Генерал Потапов в растерянности
В субботу девятого июня, далеко за полдень, Карл Ангелриппер проснулся на ворсистом ковре своего гостиничного номера. Он чувствовал блаженное опустошение и одновременно боль во всём теле. Поднявшись на четвереньки, он сделал несколько шажков по направлению к зеркалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
- Гомункулус? Да разве они существуют? Я полагал, что это выдумки средневековых алхимиков. Разве можно на самом деле вывести человека в пробирке? Он большой или маленький?
- Не больше мизинца.
- Неужели! Диц раздобыл такого крошечного человечка? Наверное, он хотел позабавить меня, однако я столь внезапно отправил его и Курта в Петербург Погоди, погоди - Гитлера внезапно поразила одна мысль. - А что если этот мальчик не выведен из пробирки, что если его уменьшили до размеров гомункулуса?..
Возможность уменьшить тело в двадцать или более раз решила бы его проблему раз и навсегда. Предположение заставило Гитлера вскочить и забегать взад-вперёд по "сцене".
- А ты, Карл, скажи, что ты думаешь по этому поводу?
Старший дознаватель молчал, скромно опустив голову.
- Карл!
- Да, экселенц?
- Немедленно поезжайте к нему и проясните это дело.
- Как прикажете, экселенц.
- Убедитесь, что гомункулус существует.
- Да, мой фюрер.
- Привезите его мне.
- Да, мой фюрер.
- Если барон откажется вам его отдать, пусть приезжает сам, а вы оставайтесь с Куртом.
- А если барон вообще будет отрицать существование мальчика?
- Проследите за ним и сообщите мне о результатах ваших наблюдений. Так или иначе, в субботу Фриц должен быть здесь. Дело гораздо серьёзней, чем вы думаете.
- Я вылетаю немедленно. - Карл поклонился и, не разгибаясь, начал пятиться к дверям.
- Имейте ввиду! - крикнул Гитлер ему вдогонку. - Если гомункулус окажется плодом вашего мстительного воображения, то я прикажу Дицу высечь вас на глазах у всего Рейха!
Карл замер на мгновение, побледнел как смерть, повернулся и торопливо вышел.
3
За два дня до открытия Олимпиады.
Визит таинственной незнакомки. Карл даёт волю
своим порочным страстям
Комфортно устроившись в своём новом жилище, Петя впервые за последнее время смог полноценно отдохнуть и расслабиться. Он валялся как хотел на своей терморегулиющейся гидрокровати, он почитывал крошечные книжечки, странным образом подобранные на полке по его вкусу, он слушал радио, смотрел телевизор, ел и пил всё, что хотел, из холодильника.
Когда всё надоедало, он гасил свет и нажатием кнопочки на пульте раздвигал ставни многочисленных окон, получая естественное освещение и полный обзор во все стороны, вверх и вниз. Табакерка плавно покачивалась у лобового стекла взятого напрокат автомобиля, за рулем которого сидел Фриц Диц. На заднем сидении чесали языки Маринка Корзинкина и Славик Подберёзкин.
Экскурсанты побывали в Пушкине, Павловске, Петродворце, Выборге и Кронштадте. В Петербурге из-за массового наплыва туристов было не продохнуть и не протолкнуться, поэтому загородные поездки давали возможность совмещать приятное с полезным.
Курт придерживался строгого режима тренировок, приёма пищи и сна. Это был не человек и даже не спортсмен, а хорошо смазанный, отлаженный новенький механизм. Все, кто видел его на тренировках, не сомневались, что он возьмёт добрую половину золотых олимпийских медалей.
Прибывший в город Карл Ангелриппер и пытавшийся было выступить в роли его няньки, охранника или даже слуги, был вынужден отступиться, так как Курт при виде его физиономии начинал молча натягивать боксерские перчатки. Карл пытался тайно следить, но его никуда не пускали без аккредитации, и ему не оставалось ничего другого, как тупо сидеть в своём номере, и ожидать новых указаний из центра.
В своём первом шифрованном донесении Карл доводил до сведения фюрера, что сделанные им фотографии мальчика-гомункулуса были непостижимым образом уничтожены. Он также обращал внимание фюрера на то, что барон фон Диц не уделяет ни малейшего внимания сиятельному наследнику, предпочитая общество малолетних славянских дегенератов.
Желая во что бы то ни стало раздобыть новые доказательства существования чудо-мальчика, Карл проник в номер своего недруга и, вооружившись лупой, обшарил помещение сантиметр за сантиметром. Он ничего не обнаружил, зато на выходе был подхвачен под руки двумя дюжими охранниками и препровождён в местный пикет. Сначала его долго и неприлично обыскивали, а потом составляли протокол.
Вернувшийся вечером Фриц Диц повёл себя благородно, и делу не дали хода.
Ночью Карла мучила бессонница, и он, для поправки нервов, рюмку за рюмкой выпил целую бутылку шнапса. А утром, когда он разохотился открыть ещё одну, в дверь нерешительно постучали.
- Херайн! - откликнулся Карл, полагая, что это прислуга.
Однако в номер вошла не прислуга, а незнакомая плотная дама с портфелем.
- О, пардон, - смутилась она. - Я ошиблась номером.
С этими словами дама хотела выйти, однако в дверях обернулась и, пристально посмотрев на Карла, сказала по-немецки:
- Тысяча извинений, это не вы вчера сидели за одним столиком с моим знакомым кажется, его зовут барон фон Диц. Неделю назад мы познакомились в мексиканском консульстве. Там был такой милый, шикарный приём...
Карл закашлялся в нерешительности, однако глаза его выдали интерес к незнакомке. Мгновенно уловив этот интерес, а также витающий в воздухе запах шнапса, дама сменила тактику и перестала церемониться.
- Лебединская, Елена Мироновна, - протянув руку вперёд, она шагнула к кровати.
Карл высвободил свою из-под одеяла и подержал четыре унизанных кольцами толстеньких пальца. На него, в свою очередь, резко пахнуло сладким и терпким, и этот запах подействовал на него ошеломляюще.
- Хотите спустимся в ресторан и вместе позавтракаем? - предложила дама без обиняков.
Карл не сводил глаз с незнакомки, приходя во всё большее восхищение от её крепкого телосложения, мужеподобных черт лица и делового стиля в одежде. Ему не нравились субтильные барышни, ухаживания и поцелуи, его сексуальные предпочтения с годами затворничества приобрели более радикальный и чем-то более изысканный подтекст.
Впервые за много лет Карл оказался наедине с женщиной - можно сказать, с женщиной своей мечты - и настолько близко, что ощущал её, чувствовал её запах
Собравшись духом, он проговорил:
- Простите мою смелость, фроляйн, вы не будете возражать, если я сделаю заказ прямо в номер?
- Не надо делать заказ, - дама коснулась пальцами щеки старшего дознавателя. - Если хотите, я выпью немного с вами. Ну, что же вы лежите? Вы не одеты? Я врач, меня не нужно стесняться.
Пятнадцать минут спустя Карл и Елена Мироновна выпили на брудершафт и поцеловались. Дама прикусила нижнюю губу партнера и не отпускала до тех пор, пока он не застонал. Но в этом стоне угадывалась не боль, а радостное восхищение.
- Этот ваш друг, Фриц Диц, - Елена Мироновна вытерла губы салфеткой, он совсем не в моем вкусе. Надеюсь, вы не вообразили, что у меня с ним что-то было?
- Но вы, вы очень в моем вкусе, - пролепетал Карл, не сводя с неё глаз.
- Да?.. Признаюсь, и в вас я сразу увидела нечто такое призывное. Мне кажется, что вы знаете толк в настоящих чувственных играх, дающих выход страстям. Вы меня понимаете?
- Я думаю я надеюсь, что правильно вас понимаю. Что у вас в портфеле?
Елена Мироновна щёлкнула замками и слегка растворила тёмную пасть скрипучего портфеля. Просунула туда руку и, не сводя глаз с собеседника, показала краешек чёрной кожаной плети. Сердце Карла зашлось в радостном предвкушении давно вожделенного и запретного плода.
- Да! Да! - прошептал он. - Я хочу этого, хочу...
Не беремся описывать дальнейшее. Мы не исключаем возможности, что книга попадёт в руки детей или взрослых, опасающихся за чистоту своей нравственности. Заметим только, что в течение последующих суток, пролетевших для обоих партнёров как одна минута, Елена Мироновна была затянута в сбрую чёрного кожаного белья, на лице у неё была полумаска. Карл стоял на четвереньках или ползал у неё в ногах совершенно голый, если не считать собачьего ошейника и больно защемлённых бельевых прищепок на его дряблых сосках.
Изображение происходящего в номере безобразия передавал куда следует маленький объективчик, запрятанный в замке скрипучего портфеля Елены Мироновны. Работавший за своим столом генерал Потапов время от времени выводил изображение на свой компьютер, стонал, хватался за голову, лицо его перекашивалось словно от зубной боли:
- Что они делают, боже мой, что они делают!..
А если в эту минуту кто-нибудь пытался войти, Потапов испуганно выкрикивал:
- Нет! Нельзя! Нельзя!..
4
Как инструменты истязателя Шульца сошли с ума.
Раздевайтесь и натягивайте.
Суперагент курсант Мушкина
Шульцу, числившемуся в колонии мастером пыток, но реально выполнявшему обязанности палача, приснилось, что его пленник сбежал. Он вздрогнул и проснулся. Перед отъездом Карл велел снять русского с цепей и работать с ним на пыточном стуле. Спрашивать о каком-то мальчике-гомункулусе и как в этом деле замешан барон фон Диц.
Спрашивать так спрашивать, вникать не его дело. И это было вчера вечером. Стало быть, он отцепил русского, пристегнул к стулу и отправился к себе в каморку за инструментами. Буквально на ходу он решил подкрепиться стаканчиком шнапса и кружочком кровяной колбасы он выпил стаканчик, налил другой, третий - и вот уже утро!
Впопыхах Шульц вскочил на ноги, схватил за ручку приготовленный ещё вчера футляр трам-тарарам! - футляр-то оказался не заперт; все его инструменты - ножнички, пилки, скальпели, щипчики, иглы, зажимы - всё загремело на пол.
Поёрзав на животе и собрав инструменты, истязатель застучал каблуками по лестнице, ведущей в подвал.
Пленный был на месте. По оплошности мерзавец проспал на стуле всю ночь как у себя дома. Впрочем, подумал палач, это к лучшему: осознанная боль куда чувствительней, первый ожог или надрез куда болезненней, нежели самый последний. Наверное, стоило бы покормить его. Но нет, ещё чего доброго заблюет всё здесь вокруг себя...
Бросая на русского игривые взгляды исподлобья, Шульц раскрыл металлический футляр, натянул на руки резиновые перчатки, нацепил на шею и подвязал сзади кожаный фартук, разложил на столике сверкающие инструменты. Затем, в раздумье пошевелив пальцами, выбрал набор стальных иголок. Для начала он загонит иголки русскому под ногти.
Палач наклонился и туго прикрутил левый мизинец Яблочкина к подлокотнику. Вот так, не спеша, один за другим, по одному пальчику - десять маленьких радостей. Потом глоток шнапса и кружочек кровяной колбасы. Потом он вызовет переводчика и начнёт допрашивать по-настоящему. Зажав первую иглу в плоскогубцах, он наклонился и, сглатывая слюну, нацелил дрожащий её кончик в шёлку - туда, где сращиваются ноготь и плоть. И тут вдруг...
И вдруг на голову ему непонятно откуда обрушился железный футляр.
Раздался глухой звон, и Шульц на минуту потерял сознание.
Когда он очнулся, пленник сидел за столом переводчика, а он сам был пристёгнут за руки к пыточному креслу. При этом он не сидел в кресле, а стоял на коленях к нему лицом.
Дальше начало происходить совсем уж непостижимое. Самый тонкий и острый из его скальпелей вспорхнул со столика и, покружив у него за спиной, как будто прицеливаясь, железной осой впился ему в зад.
Шульц взревел как раненый слон, завертел головой, но никого не увидел. Русский находился в отдалении и был удивлён, как казалось, не меньше его самого.
Следом за скальпелем в ту же обширную цель со столика один за другим полетели весёлыми виражами другие инструменты - ножнички, пилки, крючки, иглы, зажимы...
Обезумевший от боли и страха Шульц дёргал и крутил задом, однако ни один из собственноручно заточенных и отполированных предметов не прошёл мимо.
Потом Яблочкина кто-то взял за руку.
- Идёмте со мной - прошептал голос его невидимого ангела-хранителя.
Влекомый невидимкой, Яблочкин послушно передвигал ноги, и вскоре они оказались в огромном, заставленном ящиками и коробками помещении склада.
- Послушайте, - зашептал Яблочкин. - Послушайте, я узнал ваш голос!
- Тогда деваться некуда, смотрите.
Обтягивающий фигуру костюм невидимки стал видимым, Мушкина открыла своё лицо. Перед Яблочкиным стояла его, чего уж лукавить, любимая девушка и улыбалась. Костюм её поблёскивал, словно весь покрытый чешуёй.
- Не пугайтесь, Алексей. Я пока ещё не сделалась русалкой или кикиморой. Смотрите внимательно: каждая чешуйка спереди - экранчик; позади камера. А я посередине. Если точнее, камеры и экранчики расположены вперемешку, поэтому иллюзия прозрачности создается с любой стороны, откуда ни посмотри.
- Валя, господи, неужели это вы!.. И этот комбинезон в нём вас совсем не видно!
- Не совсем. Немножко всё-таки видно. В хорошо освещённом помещении можно заметить смазанный силуэт, вроде привидения. Ещё глаза висят в воздухе как у чёрной кошки в чёрной комнате. Между прочим, я и для вас привезла такой костюмчик.
Мушкина просунула руку в прореху своего комбинезона и вытащила пластиковый пакет с тщательно уложенным комплектом.
- Раздевайтесь и натягивайте. А я расскажу вам всё, что успела здесь разнюхать.
Яблочкин опустил глаза и начал послушно раздеваться.
Перед тем, как отправить Мушкину на такое сложное и опасное задание, генерал Потапов долго беседовал с ней у себя в кабинете. Формально он её отговаривал, но в глубине души знал, что девушка не станет колебаться ни минуты.
Потом был инструктаж у Мракобесова. Учились насылать порчу и делаться невидимкой. Порче Мушкина научилась быстро и заслужила тем похвалу. Со второй частью урока возникли сложности. Для первого раза Валентина Николаевна должна была раздеться догола, омыться первой росой, произнести заговор, топнуть три раза на восток, войти в полосу утреннего тумана и раствориться.
- Ну, начинайте, - сказал Мракобесов. - Раздевайтесь.
- Вот уж дудки, - возразила Мушкина. - Сами раздевайтесь.
- Хорошо, не надо, - легко согласился Мракобесов. - Всё равно ни росы нет, ни тумана... В оружейном отделе вам сейчас выдадут кое-что, да только это не по-настоящему, надувательство.
На этом инструктаж закончился.
В оружейном отделе Мушкиной выдали новейшую разработку комбинезон-невидимку. Как её предупредили, опытный образец ещё не доведён до совершенства, поэтому работает более уверенно в сумраке, при косом освещении и на пестром фоне. Ей также выдали духовой пистолет с парализующими зарядами, нож и переговорное устройство. С учётом смысла предстоящего задания, всё это хозяйство ей выдали не в одном, а в двух экземплярах.
Вечером Мушкина села на самолет, и в шесть часов утра по местному времени была в Мехико.
Идти за Яблочкиным было легко, потому что его ботинки оставляли радиоактивные следы, по которым, как по верёвочке, Мушкина уверенно двигалась в нужном направлении.
У ангара с двухместной развалюхой она завела разговор с пропахшим насквозь текилой мексиканцем, хозяином аэроплана.
- И вы тоже отстали от группы? - недоверчиво щурился он на одинокую иностранку, слово в слово повторявшую глупости рассказанные ему пару дней назад Яблочкиным.
Зелёные купюры трехзначного достоинства сделали пилота понятливым и согласным.
Спустя несколько часов полета с тревожными перебоями мотора и даже временами наступавшей полной тишиной свободного планирования, мексиканский ас доставил пассажирку на то самое место, на которое высадил незадачливого гринго.
Мушкина не пошла напролом, но долго бродила по окрестностям, вооружившись тридцатикратным биноклем, занося на карту подступы к базе террористов и отмечая крестиками камеры слежения на подходах.
Едва стемнело, она надела на себя комбинезон-невидимку и неторопливо, обходя стороной участки, находящиеся под наблюдением, приблизилась вплотную к одному из входов. Здесь она выбрала ложбинку поудобнее и проспала в ней до утра.
С первыми лучами солнца скала отъехала в сторону, и на утреннюю пробежку из бункера вышел отряд Гитлерюгенда. Мушкина скользнула внутрь, подкралась к первому же часовому приставила нож к его горлу и шёпотом спросила: "Во ист русс?"
Немец понял и объяснил, как смог, местонахождение подвала. Мушкина всадила в него парализующий заряд и пристегнула мгновенно окоченевшее тело портупеей к трубе отопления. Теперь это был совсем образцовый часовой безмолвный и неподвижный.
Появление Мушкиной в пыточном подвале случилось, как мы знаем, чрезвычайно кстати и вовремя.
5
Карл оберегает надежду Пятого Рейха.
Петя снова летит в Америку.
Генерал Потапов в растерянности
В субботу девятого июня, далеко за полдень, Карл Ангелриппер проснулся на ворсистом ковре своего гостиничного номера. Он чувствовал блаженное опустошение и одновременно боль во всём теле. Поднявшись на четвереньки, он сделал несколько шажков по направлению к зеркалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49