Киннитан разбудил топот босых ног по настилу палубы над головой. Громкие голоса отдавали приказы, кто-то пел о тяжелой жизни моряка. «Утренняя звезда Кироса» готовилась к отплытию в Иеросоль.

39. КАНУН ЗИМЫ

ТАНЕЦ ЗИМЫ

Пыль, пыль, лед, лед.
У нее кость вместо глаз.
Она ждет, когда закончится песня.
Из «Оракулов падающих костей»

Пазл пел удивительно красивым голосом, и лишь легкая дрожь выдавала его возраст. Если бы не это, Бриони была готова подумать, что время повернуло вспять, она снова стала маленькой девочкой, сидящей на отцовских коленях в теплом просторном зале, когда ветер за окном едва не срывает крыши.
Но те дни миновали, напомнила себе Бриони. Ничто не вернет их, и, если Тайн проиграл сражение, скоро некому будет вспоминать о тех временах.
Пазл ударил по струнам и продолжил свой длинный печальный рассказ о «Принце Кайлоре и Вечно Страдающей Деве»:

… И тут он впервые узрел ее – деву, исходящую кровью.

Старый шут проникновенно пел о приезде рыцаря в Царство Вечной Зимы:

Решил он, что ранена дева смертельно иль даже мертва,
И сердце благородное заныло. Подумал, что во цвете лет
Угаснет красота сей девы, поцелуев не знавшей.
Глаза открыла дева, улыбнулась,
Хотя лицо прекрасное, как жемчуг, выражало
Лишь боль и муку.
И он подумал, что на целом юге нет красавицы подобной.
И полетело сердце Кайлора навстречу деве, к ее груди припало,
И знать не знал он, было то ко благу иль к беде.

Надо признать, что Бриони несказанно удивлялась не столько тому, что Пазл еще способен петь, сколько стихам Мэтти Тинрайта. Молодой поэт сидел неподалеку от Пазла с таким видом, словно не сомневался, что создал нечто значительное.
Безусловно, эти стихи были гораздо лучше его чудовищных мрачных хвалебных песен в честь Бриони, где он сравнивал ее с богиней-девственницей. Образы их были невероятными – не много найдется слов, сочетающихся с «Зорией», «всемилостивой» или «богиней». Но эта поэма произвела впечатление на принцессу и даже порадовала ее. Она взяла Тинрайта во дворец, чтобы досадить Баррику и немного развлечься самой. Однако не исключено, что он и правда неплохой поэт.
«Если, конечно, – вдруг подумала Бриони, – он не украл эту поэму у какого-нибудь безвестного собрата».
Нет, сегодня, в Канун зимы, она должна быть благожелательной ко всем. Она обязательно похвалит творение Мэтти, но не настолько сильно, чтобы он таскался за ней хвостом весь вечер.
А Пазл тем временем продолжал:

Мгновенно Кайлор в раба ее оборотился,
И положить был он готов к ногам любимой
Любые города. Она же головой тряхнула, глядя безнадежно,
И руки, что белее снега, из красных рукавов одежды подняла.
Ему она сказала: «Рыцарь мой, ни города мне не нужны,
Ни обещания. Освободи меня от раны, что жизнь мою крадет.
Тогда твоей я буду. Отвергла Ворона любовь я,
Он принц всех птиц. И в гневе он пронзил мне грудь кинжалом.
И все врачи двора не могут остановить кровотечение,
Что тот кинжал открыл, не могут рану заживить.

Бриони улыбнулась шуту, но тот едва ли заметил это. Он наслаждался моментом всеобщего внимания и забыл, что служит королевской семье, а не придворным, всегда считавшим старика слишком скучным. Их глаза сейчас были прикованы к нему, и Пазл ликовал.
Собравшиеся вельможи держали себя странно. Несмотря на роскошный обед, они вели какие-то бессвязные разговоры, многие перешептывались или переговаривались слишком громко. Толли и их союзники сочли праздник оскорблением памяти Гей-лона и не явились на торжества. Пили гораздо больше, чем обычно в такой праздник. Подогретые вина заливались в глотки, словно все присутствовавшие ожидали в скором будущем самого худшего. Слухи о поражении армии Южного Предела ходили по замку весь вечер. Ужасающие рассказы достигли каждого уголка, словно моль, выбравшаяся из тесного шкафа. Бриони пришлось утешать Розу и Мойну. Девушки рыдали, уверенные в том, что чудовища их изнасилуют.
«Ну конечно. Точно так же они боялись Давета и его сопровождающих из Иеросоля, – с горечью подумала Бриони. – Как раз в ту ночь. Много было от них пользы тогда…»
Она отогнала прочь мысли о смерти Кендрика и позволила себе вспомнить о Давете дан-Фааре. Окруженная пьяными красными лицами, она вдруг страстно захотела увидеть Давета, хотя ее отношение к послу не имело ничего общего с нежными чувствами… Бриони оглянулась, словно собравшиеся могли прочесть ее мысли, но все были поглощены пудингом и вином. Она вернулась к воспоминаниям о после: ей нравится его острый ум. Давет никогда не хитрил, был прямым, как кинжал. Возможно, он даже не пил вина, а если и пил, никто не видел его пьяным…
Но новость, которую она узнала от Броуна, терзала ее. Невыносима сама мысль о том, что с Барриком могло что-то случиться, но еще страшнее представить, что Тайн Олдрич и его армия потерпели поражение. И что дальше? Как готовиться к обороне против этих загадочных существ?
«О боги, что же нам делать? Как нам спастись?» – повторяла про себя Бриони.
Ее мысли то и дело обращались к тем, кого с ней сейчас не было. Она не могла представить себе Канун зимы без друзей и семьи. Но сегодня вместо них – армия злобных созданий, которых отделяет от замка лишь узкая полоска воды.
Бриони вдруг вспомнила, что обещала Аниссе навестить ее сегодня. Сначала она хотела отправить к королеве слугу с извинениями, но потом посмотрела вокруг и увидела отвратительные веселые лица – кто-то уже падал на пол – и разбросанные по столу остатки обеда: кости, объедки мяса, лужи красного вина, словно это поле боя после жаркого сражения… Окинув взглядом зал, она решила, что ей очень нужно прогуляться по свежему воздуху. Визит к мачехе, что должна вот-вот родить, – прекрасный повод уйти.
С некоторым усилием принцессе удалось вызвать в своей душе сочувствие к Аниссе. Если даже она, Бриони, держащая в руках бразды правления Южным Пределом, чувствует себя беспомощной, то каково женщине, вынужденной сидеть в своих покоях и слушать страшные новости и пересуды?
Жидкие аплодисменты и пьяные выкрики отвлекли Бриони от грустных мыслей: песня закончилась. К своему стыду она была вынуждена признать, что пропустила большую ее часть.
– Замечательно, – сказала она вслух и похлопала в ладоши. – Прекрасное исполнение, мой добрый Пазл. Лучшее представление за много лет.
Старик светился от счастья.
– Налейте ему, – велела Бриони слуге. – После столь восхитительного пения его, наверное, мучит жажда.
– Но заслуга не только моя, ваше высочество, – заявил Пазл, протягивая руку за кубком. – Мне помогал…
– Мастер Тинрайт, да. Вы нам говорили. И ему повторяю: замечательно. Вы вдохнули новую жизнь в старую, всеми любимую балладу. – Она постаралась вспомнить конец истории о Вечно Страдающей Деве в надежде, что Тинрайт не изменил ее на свой лад, иначе получится неловко: все поймут, что она не слушала. – Как сам Кайлор, вы нашли песню, способную залечить нанесенную принцем Вороном рану.
Кажется, она отгадала правильно. Тинрайт был готов пасть перед принцессой ниц и превратиться в скамеечку для ее ног.
«Да, но ему ни за что не найти подходящую рифму», – подумала Бриони и встала, шурша накрахмаленными юбками.
– Я иду поздравить королеву Аниссу с наступлением нового времени года. – Те, кто еще был в состоянии подняться, тоже встали. – Пожалуйста, сидите. Праздник еще не закончен. Слуги, подавайте вино, пока я не вернусь. Пусть мои гости наслаждаются теплом, что принес нам Сиротка. И помните: нет такого времени года, когда не восходит солнце.
«Защитите меня, боги, – подумала Бриони, направляясь к дверям под шелест пышных юбок на обручах. – Я говорю, как персонаж поэмы Тинрайта».
Сегодня ее сопровождали два стражника. Один из них, чуть постарше знакомого ей Герина Миллворда, был очень неразговорчивым. Она вспомнила, что хотела поздравить их с праздниками, сегодняшним и завтрашним. Учтивость поможет ей сдержать раздражение от того, что из-за тяжелых доспехов и алебард стражники передвигаются слишком медленно.
Она пересекла открытый дворик и почти дошла до покоев Аниссы в башне Весны, как вдруг из тени выступила вперед какая-то фигура. Сердце в груди Бриони подпрыгнуло. Молодой стражник уже был готов воткнуть алебарду в живот незнакомцу, но в самый последний миг принцесса узнала Чавена.
– Остановитесь! – крикнула Бриони. – Чавен? Всемилостивая Зория, что вы здесь делаете? Вас же могли убить! И где вы пропадали?
Врач испуганно посмотрел на нацеленную ему в живот алебарду и смущенно перевел взгляд на Бриони. Принцесса заметила, что он очень бледен. Вокруг глаз врача лежали темные круги, а щек уже несколько дней не касалась бритва.
– Прошу простить, принцесса, что напугал вас, – сказал Чавен. – Хотя я нанес больше вреда себе, нежели вам.
Но Бриони не забыла своего гнева на пропавшего Чавена.
– Где вы пропадали? – потребовала она ответа. – Милосердная Зория! Вы знаете, сколько раз за последнее время я нуждалась в ваших словах? Ведь вы всегда были не только нашим врачом, но и мудрым советником. Куда вы ездили?
– Это долгая история, ваше высочество, совершенно неподходящая для беседы в холодном, продуваемом ветром дворе. Но я вам скоро все расскажу.
– У нас война, Чавен! Сумеречное племя стоит у дверей замка, а вы куда-то исчезаете. – Она почувствовала, как к глазам подступают слезы, и сердито промокнула их рукавом платья. – Баррик тоже уехал сражаться с этими созданиями. Есть и другие вещи, еще страшнее. Да накажут вас боги, где вы были?
Он медленно покачал головой и ответил:
– Я заслуживаю ваших проклятий, ибо по глупости пытался разрешить ужасную загадку – даже не одну, если быть точным. На это у меня ушло слишком много времени. Больше, чем я предполагал. Да, я знаю про сумеречное племя и про Баррика. Меня не было при дворе, но слухи расползлись повсюду.
– Загадки! – Бриони раздраженно всплеснула руками. – Слишком много загадок! В любом случае, сейчас я собираюсь навестить мою мачеху. Я должна увидеть ее, прежде чем мы поговорим.
– Да, это я тоже знаю. И, по-моему, мне следует пойти с вами.
– У нее подходит время родов.
– Еще одна причина, чтобы навестить ее.
– Тогда пошли. – Бриони сделала знак стражникам опустить алебарды. – Я только выпью с ней поссета* Posset – горячий напиток из молока, сахара и пряностей, створоженный вином (англ.).

, и мы уйдем.
– Возможно, придется задержаться у нее подольше, ваше высочество, – возразил Чавен.
В этот ужасный вечер у Бриони уже не было сил, чтобы гадать, что имеет в виду врач.

«Нет способа подготовиться к смерти», – размышлял Чет.
В последние несколько дней обстоятельства раз за разом вынуждали его изобрести такой способ, но успеха он не добился.
– Пожалуй, я этого и не хочу, – пробормотал себе под нос Чет.
Желтоглазые фигуры в доспехах равнодушно смотрели на него сверху вниз, держа в руках копья, сверкавшие в сероватом свете. Зато его товарищ по несчастью отозвался.
– Конечно, не хотите, – сказал Джил. – Все живое цепляется за жизнь. Думаю, даже мой народ.
Чет склонил голову, вспомнив Опал и мальчика. Происходящее казалось ему незначительным, глупым и неестественным по сравнению с его предыдущей мирной жизнью. Он услышал приближавшийся топот. Не надежда, а раздражение, вызванное тем, что жуткое ожидание затягивается, заставило его поднять голову.
Мужчина – если это был мужчина – скакал на огромном коне, какого Чету еще не приходилось видеть: макушка головы фандерлинга едва доставала до колена животного. Всадник тоже был большим, но не великаном. Его доспехи походили на полированный панцирь черепахи серого и сине-коричневого цветов. На боку у прибывшего висел меч, а под мышкой был зажат шлем в форме головы неизвестного зверя с клыками.
Однако самым удивительным было его лицо. Сначала Чет думал, что это маска из слоновой кости, поскольку не увидел ничего, кроме красных глаз и маленького вертикального бугорка на месте носа. Все остальное было гладкое и белое. Лишь когда незнакомец осматривал Джила с ног до головы, Чет заметил часть его шеи и понял, что на всаднике нет маски.
– Его зовут Джаир Штормовой Фонарь, – услышал он вдруг голос Джила. – Он говорит, мы должны пойти с ним.
Чет рассмеялся, но смех получился не очень естественным. Если он еще не свихнулся, значит, безумен Джил или весь мир в одночасье утратил разум.
– Говорит? – переспросил фандерлинг. – У него же нет рта!
– Но он говорит. Я слышу его голос внутри себя. Ты не слышишь?
Нет. Чет устал. Он чувствовал себя таким истощенным, словно минералы пропитали его кости и превратили их в твердый камень. Когда безликий всадник повернул назад в город, солдаты подтолкнули Чета копьями. Но никакие пики не могли заставить его двигаться быстрее: у него не осталось на это ни желания, ни сил.

Площадь Трех Богов была украшена кусками темной ткани, поэтому даже при свете множества факелов здания скрывались в тени. Она поджидала их у ступеней храма, сидя на простом стуле с высокой спинкой (вероятно, из дома какого-нибудь купца), что не мешало ей держаться с достоинством, словно это был трон.
Она была примерно такого же роста, как Джаир, а красота ее смуглого лица поражала запредельной таинственностью… Хотя в целом это лицо мало чем отличалось от человеческого. Она вскидывала голову и прислушивалась к звукам, которые Чет не способен был различить, а потом обращала взор на площадь, где терпеливо сидели на земле ее легионы, и четко видела каждого воина на любом расстоянии, словно смотрела сквозь толстый прозрачный кристалл.
На ней были военные доспехи из черных пластин, особенно плотно прикрывавшие спину и плечи. Торчащие из них жуткие длинные шипы не позволяли рассмотреть ее фигуру.
Чет стоял перед ней на коленях совсем близко и мог видеть, что у нее две руки и две ноги. Он набрался храбрости и посмотрел ей в лицо, но не смог долго удерживать взгляд. В ней чувствовалась грубая пугающая сила, заставлявшая отводить глаза.
Обращаясь к воительнице, Джил назвал ее Ясаммез. Он говорил, что она была когда-то его госпожой. После приветствия Джил не проронил ни слова, и она тоже не говорила с ним.
Высокая женщина подняла руку в перчатке и сказала что-то на незнакомом Чету языке. Голос у нее был низкий, как у мужчины, но очень музыкальный. У Чета при этих звуках зашевелились волосы на голове.
«Это страшный сон! – завопил голос внутри него. Голос пытался как-то объяснить то, что объяснить нельзя, но звучал он слишком глубоко, и Чет его почти не слышал. – Это кошмар. Ты скоро проснешься».
– Она хочет зеркало, – сказал Джил, поднимаясь на ноги. Чету и в голову не пришло отказать. Он вытащил костяной кругляш в серебряной оправе и протянул женщине. Но она не стала сама брать его. Джил взял зеркало с ладони Чета и с поклоном передал ей. Она поймала зеркальцем свет факела, и на миг Чету показалось, что по ее худому неподвижному лицу пробежала искра гнева. Она снова заговорила. Довольно длинная речь состояла из щелчков и бормотания.
– Она сказала, – перевел Джил, – что исполнит свою часть договора и отправит зеркало в Кул-на-Квар. Что смертных убивать больше не будут, если только племени не придется защищаться.
Джил продолжил разговор. Теперь он говорил на ее языке намного быстрее.
– Она говорит со мной так, будто я король, – тихо сказал Джил Чету. – Она утверждает, что через меня на расстоянии говорит король. Сам же я королем не являюсь.
«Король? На расстоянии?» Чет не имел ни малейшего понятия, что все это может значить. Его угнетала странность происходившего, от этого хотелось расплакаться. Но в душе Чета было и упрямство – непробиваемое, как камень в именах и сердцах фандерлингов. Дух его оставался по-прежнему сильным, а значит, он не выкажет страха перед этими прекрасными дикими созданиями.
Ясаммез вытянула руку, держа зеркало длинными пальцами. Безликое существо по имени Джаир Штормовой Фонарь шагнуло к ней, забрав у нее зеркало. Они не произнесли ни слова – по крайней мере, Чет ничего не слышал. Джаир поклонился, положил вещицу в мешочек на поясе, приложил пальцы к глазам – видимо, это был жест почтения – и подошел к своему огромному коню.
– Она попросила его отвезти зеркало быстро и с предосторожностями, чтобы отдать слепому в Кул-на-Кваре, – объяснил Чету Джил. Кажется, он понимал бессловесные приказы не хуже, чем их речь. – Она сказала, что зальет весь мир кровью, если с королевой в зеркале что-нибудь случится.
Чет лишь кивнул. Его внимание с трудом поспевало за событиями. Все казалось слишком невероятным.
Джаир вскочил в седло и пришпорил коня. Копыта ударили о землю, и скакун с всадником унеслись прочь так быстро, словно были куклами, которых ловко убрали со сцены.
После продолжительной паузы женщина – богиня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84