Теперь престол Екатерины крепок и незы
блем, «бразды правления» она сама научилась держать в своих руках, а насл
едник престола Павел еще слишком юн и лишен необходимых качеств в опасно
й борьбе за власть. Он никогда не посмеет да и не сможет Ч свергнуть мать
с престола. Ему не на кого опереться, и никакие Панины не в состоянии помоч
ь ему.
Такие мысли, то четко, то вразброд, вскипали в мозгу Екатерины.
Сердце сжималось, взор устремлялся куда-то вдаль или обращался внутрь в
зволнованной души.
Нет, она и здесь, в этом тихом убежище, не может оставаться лишь любезной х
озяйкой, каждый час и каждый миг она Ч императрица.
Рассеянно прислушивается Екатерина к беспечной болтовне двух своих др
узей, она им улыбается, иногда произносит ту или иную фразу, но взор ее, как
бы пронизывая каменные стены, видит шагающего по дворцовым залам Никиту
Панина. «До свидания, до свидания, Никита Иваныч… От подножия престола вы
скоро будете устранены окончательно».
После досадного разговора с Екатериной граф Панин понуро шел по коридор
ам огромного пустынного дворца, пробиваясь на половину великого князя П
авла.
«Вот ужо-ка, ужо она женит сына, всякими милостями осыплет меня и вышвырне
т! Землями наградит да золотом. Ей казенного-то сундука не жаль, Ч все бол
ьше и больше раздражался Панин. Ч Эх, Никита, Никита!.. Ляжками, брат, ты не в
ышел, да и нос у тебя не столь казистый Ч а ля рюсс. А то бы…» Ч горько прои
ронизировал он над собою.
В китайском, с темно-красным драконом, чайнике дежурная фрейлина подала
горячий чай, цукерброды и сухарики. Екатерина налила гостям по чашке.
Камер-лакей неслышной поступью приблизился к царице и поднес ей на сере
бряном подносе два пакета с сургучными печатями.
Ч Из действующей армии, ваше императорское величество. Экстра! Ч отчек
анил браво лакей, стоя навытяжку.
По знаку царицы он удалился. Екатерина читала надписи на конвертах. В пра
вом углу одного было крупно и безграмотно означено: «в сопственные ручьк
и… екстра». Это от Григория Орлова. На другом, мелким почерком:
«Экстра». Это от Григория Потемкина. Два Григория, два фаворита Ч бывший
и будущий. Они как легкое облако проплыли перед взором Екатерины, улыбну
лись ей и оба исчезли. И на их месте появился на миг во всей реальности кра
савчик Васильчиков. Екатерина нервно шевельнулась, вздохнула и положил
а нераспечатанные конверты на круглый столик.
В этой скромной келье она не только императрица, но и женщина, с прихотлив
ыми чувствами, с непостоянным сердцем. Впрочем, Екатерина Алексеевна не
без основания могла гордиться тем, что она в первую очередь императрица-
женщина и лишь потом Ч женщина-императрица. Разум всегда властвовал у н
ее над чувствами.
Ч Итак, господа, Ч после длительной паузы начала Екатерина, Ч в Турции
война, кровь проливается, смерть разгуливает, а мы вот тут сидим да кой-ко
му косточки перемываем.
Ч Смею ласкать себя надеждой, мадам, Ч торопливо проглотив цукерброд, с
ладким голосом проговорил Елагин, Ч что война расширит пределы вашей и
мперии и…
Ч Гений войны, Ч подхватил Строганов, Ч повергнет к вашим священным с
топам все Черное море. А в нем… рыбы, мадам, рыбы!.. На всю Россию хватит!
Ч Ты все шутишь, Александр Сергеич, а мне, право, не до шуток. Ведь пять лет
воюем…
Ч Но, матушка! Но, всеблагая! Ч воскликнули оба гостя. А Строганов сказал:
Ч Надо бы, Екатерина Алексеевна, к регламенту ваших вечеров добавить: «В
ходящий, не омрачай чела своего глубоким раздумьем».
Ч Да, ты прав, Александр Сергеич, Ч сделав над собой усилие, вновь оживил
ась Екатерина.
2
Ч Ты, Перфильич, извини меня и не злись, Ч сказала царица подобревшим го
лосом. Ч Как ты со своим костыльком управился по столь высоким нашим лес
тницам? Ч и она указала глазами на толстую с серебряным набалдашником т
рость его.
Ч О всеблагая, Ч складывая молитвенно руки и наклонив крупную голову к
правому плечу, воскликнул Елагин. Ч Я воспарил в сию тихую обитель на кры
льях Мельпомены и Терпсихоры.
Ч Я думаю, что тебе помогали все девять муз, а десятая на придачу Ч Габри
эльша… Великий ветреник ты, Перфильич, неисправимый ферлакур. Я чаю, ты во
схищен своей Габриэльшей выше меры.
Ч Это не есть восхищение ума, Екатерина Алексеевна, но восхищение сердц
а, Ч слегка грассируя, произнес Елагин.
Ч Охотно верю. Но страсти наши всегда против разума воюют, Ч с притворн
ой застенчивостью улыбнулась Екатерина. Ч А столь прилежное восхищени
е сердца иногда в ногу ударяет, и человек с того разу начинает на костыльк
ах ходить.
Елагин, комически состроив виноватую мину, распустил пухлые губы и пожал
плечами, а Строганов, прикрыв рот рукою, сипяще захихикал.
Великосветскому миру, падкому на всякие слухи о любовных шашнях, было из
вестно, что пожилой лоботряс и селадон Елагин по уши втюрился в красивую
итальянскую певицу Габриэль. Много было смеху и пересудов, когда узналос
ь, что жестокосердная оперная дива, желая поиздеваться над влюбленным в
нее Елагиным, принудила его сплясать вместе с ней веселый танец. Тучный, н
еуклюжий, как бегемот, да к тому же и подвыпивший, директор оперы Елагин, и
сполняя каприз подведомственной ему дамы сердца, проделав несколько бр
авурных па с припрыгом, вывихнул себе ногу и на целый месяц слег в постель.
Екатерина разгневалась на Габриэльшу, но не ради её коварного поступка с
Перфильичем, а потому, что эта певица, перезаключая контракт на следующи
й театральный сезон, заломила с дирекции неслыханную годовую плату в дес
ять тысяч пятьсот рублей, тогда как на содержание всей оперы отпускалось
двором всего семнадцать тысяч в год.
Екатерина улыбнулась смеющемуся графу Строганову и, повернувшись к Ела
гину, спросила его:
Ч Послушайте, Иван Перфильич, а верно ли, будто бы когда вы сказали Габри
эльше, что-де в России столь огромное жалованье только фельдмаршалы пол
учают, Габриэльша будто бы тебе ответила: «Ну так пусть ваши фельдмаршал
ы и в опере поют». Правда сие или вымысел?
Да, это была правда. Но Елагин с деланным возмущением, пристукнув тростью
об пол, не задумываясь, возразил:
Ч Это, мадам, злостная ахинея, чушь, анекдот досужих сплетников.
Екатерина, сразу подметив, что он, щадя Габриэльшу, врет, смущенно отверну
лась от него.
Елагин собрался уходить, ссылаясь на появившуюся боль в ноге.
Екатерина резко встряхнула лежавший на столе звонок. Мигом, как из-под зе
мли, явились два изящно одетых молоденьких пажа и фрейлина.
Ч Проводите его высокопревосходительство до кареты, Ч приказала импе
ратрица.
Когда все удалились, она, приняв из рук Строганова очищенный апельсин, ск
азала:
Ч Он большой повеса, этот самый толстячок. Помесь селадона с сибаритом…
Ч Есть мадам, смачное, круглое словцо: «бабник».
Екатерина рассмеялась:
Ч Бабник, бабник!.. Ах, как это чудесно, Ч и, достав золотой карандашик, зап
исала в книжечку: «Бабник Ч сиречь по бабским делам мастер».
Ч Про таких господ пышнотелые субретки из простушек говорят: «Этот бар
ин ерзок на руку», Ч наддавал жару краснобай Строганов.
Екатерина снова рассмеялась. Кончики ушей её закраснелись, видимо, от см
ущенья перед Строгановым, она записала: «Ерзок на руку Ч сиречь в бабско
й стратегии имеет достодолжный натиск и проворство, раз-два-три».
Ч С тобой, Александр Сергеич, поведешься, многим фигуральностям и весел
ым терминам научишься.
Ч Да, матушка, это правда… С собакой ляжешь Ч с блохами встанешь, как гов
орится.
Ч А знаешь, мне, как в некотором разе сочинительнице, хотя и весьма посре
дственной, все эти простонародные словечки и присказки зело необходимы.
Ч Матушка! Ч воскликнул Строганов. Ч Да вы же…
Ч Помолчи, Александр Сергеич, знаю, что расхваливать будешь мои листома
рательные опусы. А вот господин стихотворец Сумароков да журнальных дел
мастер Новиков поругивают меня в своих статейках. Иной раз, черт их возьм
и, пребольно. Хотя я к ним, к этим диатрибам, особой обиды не питаю, а все рус
ское, народное Ч былины, песни Ч я ценю не меньше, чем они. Вот я и пословиц
ы собрать заказала Ипполиту Федоровичу Богдановичу…
Ч Собрание пословиц было бы осмотрительнее заказать актеру Чулкову,
Ч сказал Строганов. Ч Он записывает пословицы и песни непосредственно
из уст народа и не портит их.
Екатерина, выразив на лице мину притворного недоумения, подняла брови и
проговорила:
Ч А знаете что… Я очень ценю как пиита Михайлу Попова.
Ч Попова? Но ведь они с Чулковым только готовые песни собирают.
Ч Попов и сам отменно изобретает их, Ч перебила Екатерина. Ч Я знаю две
его песенки по образцу народных, я наизусть вытвердила их. Одна, «Ты бессч
астный добрый молодец», даже певчими моими распевается.
Ч Вы, мадам, видать, обожаете народные песни?
Ч А ведомо тебе, при каких обстоятельствах я полюбила их? Как-то, еще буду
чи великой княгиней, я ночью прокралась в комнату тетушки, императрицы Е
лизаветы, прельстила меня песня: кто-то складно-складно пел чудным голос
ом. А пел её наш милый Алексей Григорьевич Разумовский, бывший пастушок…
Он поет, а чуть пьяненькая матушка Елизавета подшибилась рукой, глядит н
а него и плачет. Сцена Ч умиления достойна. И я-то едва-едва не расплакала
сь, столь складно, столь изумительно пел граф Разумовский. С тех самых пор
я без ума от простонародной песни.
Ч Я ценю Попова более за его комическую оперу «Анюту», Ч почтительно вы
слушав Екатерину, сказал Строганов.
Ч Да, Ч возразила Екатерина, Ч но Вольтер сделал свою «Нанину» более т
онко. А сюжеты обеих пьес сходственны.
Часы пробили одиннадцать. Императрица, привыкшая ложиться в десять и чем
свет вставать, заторопилась. И только лишь показалась она в зале, как её о
кружила блестящая свита, и она, привычно улыбаясь всем, двинулась во внут
ренние помещения Зимнего дворца.
Вскоре, пользуясь правом входить к царице без доклада, проследовал в её п
окои Никита Панин с красным портфелем под мышкой.
3
Иван Сидорыч Барышников, подъехав к дворцу графа Шереметева, что на Фонт
анке, прошел в графскую вотчинную контору.
Две большие чистые горницы разделялись на «столы» или на «повытья».
Особый судейский стол, накрытый красным сукном, помещался за перилами; н
а нем Ч «Уложение о наказаниях», приказы и формы графских бумаг. На высок
их стенах царские портреты, писанные масляными красками, и эстампы с изо
бражением генералов. На большой стене возле стола вотчинного управител
я Ч генеральная всех вотчин ландкарта. Через сени, за железною дверью Ч
кладовая для хранения денежных сборов с крестьян и предприятий, рядом с
ней караульня с большим комплектом вооруженной стражи, рассыльных и арт
ельщиков; все они, как и все служащие в конторе, Ч крепостные Шереметева.
Против караульни вход в архив.
Когда Барышников вошел в контору, все встали Ч бургомистр, приказчик, се
кретари и писари, поднялся даже сам вотчинный управитель. Все отдали Бар
ышникову поклон, как известному по Петербургу богачу. Барышников удовле
творенно прикрякнул, склонил в их сторону голову. Служащие сели, снова пр
инялись скрипеть перьями, переписывая сводные ведомости, шпуровые книг
и. А управитель еще раз поклонился Барышникову и указал возле себя на сту
л. Управитель вотчинами, сухонький маленький старичок с приятным бритым
лицом, Петр Иваныч Сывороткин, тоже крепостной Шереметевых, безвыездно ж
ил в Питере, получал достаточное жалованье, выстроил в деревне многочисл
енной своей семье два хороших, под железом, дома и был собственной судьбо
й вполне доволен.
Ч Ну, а как ваш сынок-с? Ч улыбчиво спросил Сывороткин.
Ч А мой Ванька в шляхетском кадетском корпусе обучается. Через годика д
ва, глядишь, офицером будет.
Ч Приятно-с. Очень, очень приятно слышать-с!
Ч А я к тебе, брат, Петр Иваныч! Присоветуй, Ч и, слегка пригладив ладошко
й рыжие волосы, Барышников изложил управляющему цель своего приезда: он,
изволите ли видёть, задумал приобрести себе Ч конечно, на подставное ли
цо Ч тысчонку-другую мужиков с землей, так вот не присоветует ли ему Петр
Иваныч, куда по таким делам податься, в какую губернию ехать?
Да, может быть, и сам граф Шереметев уступит Барышникову участок из своей
смоленской вотчины?
Ч Ведь я сам-то из Смоленской губернии, вот и хотелось бы обосноваться н
а родине.
Ч Да оно, конечно-с, Ч подумав, ответил приятный старичок. Ч У их сиятел
ьства и в Смоленской и в иных прочих губерниях деревеньки с землицей ест
ь. Вознесенская, Мещериново, Братцево… да мало ли… Только навряд ли его си
ятельство пожелает переуступить их. Однако стукнитесь к его сиятельств
у, авось договоритесь. А что касаемо адресочков разных господ, что, как я с
лышал, не прочь продать свою земельку, то… Ч Он вынул записную книжку из к
армана своей серой куртки с золочеными пуговицами, на которых был изобра
жен герб Шереметевых, и сказал:
Ч Ну-с, вот вам бумажка, вот перышко, прошу записывать-с.
Выйдя из вотчинной конторы, Барышников заметил на стене коридора объявл
ение и стал читать:
«Дворецкий его сиятельства графа Шереметева С. Л. Лакров продает сироп д
ля делания бишофу. Цена бутылки 2 рубля, из коей выходит 12 бутылок бишофу».
Ч Интересуетесь? Ч окликнул его проходивший в контору дворецкий.
Ч Ох, голубчик, господин Лакров! Ч повернулся к нему Барышников. Ч Я у т
ебя сиропу бутылочек пять куплю. На-ка получи, Ч и он подал ему золотой.
Ч Доложись, пожалуй, обо мне его сиятельству да не оставь словечко замол
вить за меня. Я вот по какому делу… Ч Барышников кратко рассказал ему о св
оих хлопотах.
Граф Петр Борисыч Шереметев, или, как его прозвали за несметные богатств
а. Младший Крез, был не в духе. Сегодня в его великолепном дворце званый уж
ин. Да не какой-нибудь, не для одной вельможной знати, к которой чванный гр
аф относился в душе с большим презрением, на этом ужине будет присутство
вать высочайшая особа Ч великий князь Павел Петрович. Может статься, и с
ама «матушка» пожалует.
И, как на грех, во всем Петербурге нет свежих устриц. Скандал! Без устриц ве
ликий князь за стол не сядет, приученный к сей гастрономической дряни ст
арым чертом Никитою Паниным. Во все места, где только можно встретить мод
ные сии моллюски, были посланы гонцы: в рыбный ряд, в рыбные лавки богатых
коммерсантов, ведущих торговлю с заграницей, на куне ческую пристань. Ус
триц не оказалось нигде… Вот так российская столица, черт бы её драл!.. Уст
риц Ч и тех нет!
Высокий, тучный и несколько сутулый граф с гладко причесанными на прямой
пробор французом-куафером русыми волосами шагал по кабинету. Серые гла
за под высоко вскинутыми бровями были сердиты, маленький рот раздраженн
о кривился.
Ч Даже в Гостином дворе у Гирса нет. А у него уж всегда свежие каперсы, анч
оусы, цитроны, трюфеля и устрицы. У Форзелиуса и Генриха Шульца на Невском
тоже нет. Ахти беда!
Граф запахнул табачного цвета бархатный халат и, скользя по изящным набо
рным паркетам мягкими сафьяновыми сапогами, спустился вниз, к парадному
крыльцу, зашел в переднюю, что рядом с вестибюлем, сел под окно и стал смот
реть сквозь стекла во двор, нетерпеливо поджидая вновь посланных по горо
ду гонцов: авось каким-нибудь чудом удастся им добыть эти проклятые устр
ицы.
Ч Ну, прямо хоть ужин откладывай. Нет, сие дело невозможное. Ха, черт… Быва
ет же… Полцарства за бочонок устриц!
Степенно вошел в сером будничном полукафтаньи старичок-дворецкий. Он ос
тановился в пяти шагах от графа, замер, гордое лицо его окаменело, он отчет
ливо, не тихо и не громко, произнес:
Ч Ваше сиятельство. Известный коммерческий предприниматель господин
Барышников прибыл во дворец вашего сиятельства и просит вашу милость да
ть ему аудиенцию по наиважнейшему делу. Ожидает в приемной.
Ч Ах, Ванька Барышников?! Гони к черту!
Ч Слушаюсь! Ч и дворецкий, сделав недовольную мину и пожав плечами, нап
равился к выходу.
Ч Впрочем, стой. Спроси-ка, нет ли у него устриц? Он пройдоха.
Полцарства за бочонок устриц! И спроси, чего ему надобно?
Граф несколько повеселел. Вдруг Ванька Барышников, этот прожженный жули
к, выручит. Вот бы!
Вновь явившийся дворецкий, притворно вздыхая и соболезнуя своему хозяи
ну, заявил:
Ч Ваше сиятельство. Оный Иван Сидорыч Барышников просил вашей милости
доложить, что он насмелился явиться к вашему сиятельству с самой нижайше
й просьбой: не продадите ль вы ему тысячу крепостных крестьян с землей в о
дной из вотчин вашего сиятельства. Он мог бы даже купить до пяти тысяч муж
иков…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
блем, «бразды правления» она сама научилась держать в своих руках, а насл
едник престола Павел еще слишком юн и лишен необходимых качеств в опасно
й борьбе за власть. Он никогда не посмеет да и не сможет Ч свергнуть мать
с престола. Ему не на кого опереться, и никакие Панины не в состоянии помоч
ь ему.
Такие мысли, то четко, то вразброд, вскипали в мозгу Екатерины.
Сердце сжималось, взор устремлялся куда-то вдаль или обращался внутрь в
зволнованной души.
Нет, она и здесь, в этом тихом убежище, не может оставаться лишь любезной х
озяйкой, каждый час и каждый миг она Ч императрица.
Рассеянно прислушивается Екатерина к беспечной болтовне двух своих др
узей, она им улыбается, иногда произносит ту или иную фразу, но взор ее, как
бы пронизывая каменные стены, видит шагающего по дворцовым залам Никиту
Панина. «До свидания, до свидания, Никита Иваныч… От подножия престола вы
скоро будете устранены окончательно».
После досадного разговора с Екатериной граф Панин понуро шел по коридор
ам огромного пустынного дворца, пробиваясь на половину великого князя П
авла.
«Вот ужо-ка, ужо она женит сына, всякими милостями осыплет меня и вышвырне
т! Землями наградит да золотом. Ей казенного-то сундука не жаль, Ч все бол
ьше и больше раздражался Панин. Ч Эх, Никита, Никита!.. Ляжками, брат, ты не в
ышел, да и нос у тебя не столь казистый Ч а ля рюсс. А то бы…» Ч горько прои
ронизировал он над собою.
В китайском, с темно-красным драконом, чайнике дежурная фрейлина подала
горячий чай, цукерброды и сухарики. Екатерина налила гостям по чашке.
Камер-лакей неслышной поступью приблизился к царице и поднес ей на сере
бряном подносе два пакета с сургучными печатями.
Ч Из действующей армии, ваше императорское величество. Экстра! Ч отчек
анил браво лакей, стоя навытяжку.
По знаку царицы он удалился. Екатерина читала надписи на конвертах. В пра
вом углу одного было крупно и безграмотно означено: «в сопственные ручьк
и… екстра». Это от Григория Орлова. На другом, мелким почерком:
«Экстра». Это от Григория Потемкина. Два Григория, два фаворита Ч бывший
и будущий. Они как легкое облако проплыли перед взором Екатерины, улыбну
лись ей и оба исчезли. И на их месте появился на миг во всей реальности кра
савчик Васильчиков. Екатерина нервно шевельнулась, вздохнула и положил
а нераспечатанные конверты на круглый столик.
В этой скромной келье она не только императрица, но и женщина, с прихотлив
ыми чувствами, с непостоянным сердцем. Впрочем, Екатерина Алексеевна не
без основания могла гордиться тем, что она в первую очередь императрица-
женщина и лишь потом Ч женщина-императрица. Разум всегда властвовал у н
ее над чувствами.
Ч Итак, господа, Ч после длительной паузы начала Екатерина, Ч в Турции
война, кровь проливается, смерть разгуливает, а мы вот тут сидим да кой-ко
му косточки перемываем.
Ч Смею ласкать себя надеждой, мадам, Ч торопливо проглотив цукерброд, с
ладким голосом проговорил Елагин, Ч что война расширит пределы вашей и
мперии и…
Ч Гений войны, Ч подхватил Строганов, Ч повергнет к вашим священным с
топам все Черное море. А в нем… рыбы, мадам, рыбы!.. На всю Россию хватит!
Ч Ты все шутишь, Александр Сергеич, а мне, право, не до шуток. Ведь пять лет
воюем…
Ч Но, матушка! Но, всеблагая! Ч воскликнули оба гостя. А Строганов сказал:
Ч Надо бы, Екатерина Алексеевна, к регламенту ваших вечеров добавить: «В
ходящий, не омрачай чела своего глубоким раздумьем».
Ч Да, ты прав, Александр Сергеич, Ч сделав над собой усилие, вновь оживил
ась Екатерина.
2
Ч Ты, Перфильич, извини меня и не злись, Ч сказала царица подобревшим го
лосом. Ч Как ты со своим костыльком управился по столь высоким нашим лес
тницам? Ч и она указала глазами на толстую с серебряным набалдашником т
рость его.
Ч О всеблагая, Ч складывая молитвенно руки и наклонив крупную голову к
правому плечу, воскликнул Елагин. Ч Я воспарил в сию тихую обитель на кры
льях Мельпомены и Терпсихоры.
Ч Я думаю, что тебе помогали все девять муз, а десятая на придачу Ч Габри
эльша… Великий ветреник ты, Перфильич, неисправимый ферлакур. Я чаю, ты во
схищен своей Габриэльшей выше меры.
Ч Это не есть восхищение ума, Екатерина Алексеевна, но восхищение сердц
а, Ч слегка грассируя, произнес Елагин.
Ч Охотно верю. Но страсти наши всегда против разума воюют, Ч с притворн
ой застенчивостью улыбнулась Екатерина. Ч А столь прилежное восхищени
е сердца иногда в ногу ударяет, и человек с того разу начинает на костыльк
ах ходить.
Елагин, комически состроив виноватую мину, распустил пухлые губы и пожал
плечами, а Строганов, прикрыв рот рукою, сипяще захихикал.
Великосветскому миру, падкому на всякие слухи о любовных шашнях, было из
вестно, что пожилой лоботряс и селадон Елагин по уши втюрился в красивую
итальянскую певицу Габриэль. Много было смеху и пересудов, когда узналос
ь, что жестокосердная оперная дива, желая поиздеваться над влюбленным в
нее Елагиным, принудила его сплясать вместе с ней веселый танец. Тучный, н
еуклюжий, как бегемот, да к тому же и подвыпивший, директор оперы Елагин, и
сполняя каприз подведомственной ему дамы сердца, проделав несколько бр
авурных па с припрыгом, вывихнул себе ногу и на целый месяц слег в постель.
Екатерина разгневалась на Габриэльшу, но не ради её коварного поступка с
Перфильичем, а потому, что эта певица, перезаключая контракт на следующи
й театральный сезон, заломила с дирекции неслыханную годовую плату в дес
ять тысяч пятьсот рублей, тогда как на содержание всей оперы отпускалось
двором всего семнадцать тысяч в год.
Екатерина улыбнулась смеющемуся графу Строганову и, повернувшись к Ела
гину, спросила его:
Ч Послушайте, Иван Перфильич, а верно ли, будто бы когда вы сказали Габри
эльше, что-де в России столь огромное жалованье только фельдмаршалы пол
учают, Габриэльша будто бы тебе ответила: «Ну так пусть ваши фельдмаршал
ы и в опере поют». Правда сие или вымысел?
Да, это была правда. Но Елагин с деланным возмущением, пристукнув тростью
об пол, не задумываясь, возразил:
Ч Это, мадам, злостная ахинея, чушь, анекдот досужих сплетников.
Екатерина, сразу подметив, что он, щадя Габриэльшу, врет, смущенно отверну
лась от него.
Елагин собрался уходить, ссылаясь на появившуюся боль в ноге.
Екатерина резко встряхнула лежавший на столе звонок. Мигом, как из-под зе
мли, явились два изящно одетых молоденьких пажа и фрейлина.
Ч Проводите его высокопревосходительство до кареты, Ч приказала импе
ратрица.
Когда все удалились, она, приняв из рук Строганова очищенный апельсин, ск
азала:
Ч Он большой повеса, этот самый толстячок. Помесь селадона с сибаритом…
Ч Есть мадам, смачное, круглое словцо: «бабник».
Екатерина рассмеялась:
Ч Бабник, бабник!.. Ах, как это чудесно, Ч и, достав золотой карандашик, зап
исала в книжечку: «Бабник Ч сиречь по бабским делам мастер».
Ч Про таких господ пышнотелые субретки из простушек говорят: «Этот бар
ин ерзок на руку», Ч наддавал жару краснобай Строганов.
Екатерина снова рассмеялась. Кончики ушей её закраснелись, видимо, от см
ущенья перед Строгановым, она записала: «Ерзок на руку Ч сиречь в бабско
й стратегии имеет достодолжный натиск и проворство, раз-два-три».
Ч С тобой, Александр Сергеич, поведешься, многим фигуральностям и весел
ым терминам научишься.
Ч Да, матушка, это правда… С собакой ляжешь Ч с блохами встанешь, как гов
орится.
Ч А знаешь, мне, как в некотором разе сочинительнице, хотя и весьма посре
дственной, все эти простонародные словечки и присказки зело необходимы.
Ч Матушка! Ч воскликнул Строганов. Ч Да вы же…
Ч Помолчи, Александр Сергеич, знаю, что расхваливать будешь мои листома
рательные опусы. А вот господин стихотворец Сумароков да журнальных дел
мастер Новиков поругивают меня в своих статейках. Иной раз, черт их возьм
и, пребольно. Хотя я к ним, к этим диатрибам, особой обиды не питаю, а все рус
ское, народное Ч былины, песни Ч я ценю не меньше, чем они. Вот я и пословиц
ы собрать заказала Ипполиту Федоровичу Богдановичу…
Ч Собрание пословиц было бы осмотрительнее заказать актеру Чулкову,
Ч сказал Строганов. Ч Он записывает пословицы и песни непосредственно
из уст народа и не портит их.
Екатерина, выразив на лице мину притворного недоумения, подняла брови и
проговорила:
Ч А знаете что… Я очень ценю как пиита Михайлу Попова.
Ч Попова? Но ведь они с Чулковым только готовые песни собирают.
Ч Попов и сам отменно изобретает их, Ч перебила Екатерина. Ч Я знаю две
его песенки по образцу народных, я наизусть вытвердила их. Одна, «Ты бессч
астный добрый молодец», даже певчими моими распевается.
Ч Вы, мадам, видать, обожаете народные песни?
Ч А ведомо тебе, при каких обстоятельствах я полюбила их? Как-то, еще буду
чи великой княгиней, я ночью прокралась в комнату тетушки, императрицы Е
лизаветы, прельстила меня песня: кто-то складно-складно пел чудным голос
ом. А пел её наш милый Алексей Григорьевич Разумовский, бывший пастушок…
Он поет, а чуть пьяненькая матушка Елизавета подшибилась рукой, глядит н
а него и плачет. Сцена Ч умиления достойна. И я-то едва-едва не расплакала
сь, столь складно, столь изумительно пел граф Разумовский. С тех самых пор
я без ума от простонародной песни.
Ч Я ценю Попова более за его комическую оперу «Анюту», Ч почтительно вы
слушав Екатерину, сказал Строганов.
Ч Да, Ч возразила Екатерина, Ч но Вольтер сделал свою «Нанину» более т
онко. А сюжеты обеих пьес сходственны.
Часы пробили одиннадцать. Императрица, привыкшая ложиться в десять и чем
свет вставать, заторопилась. И только лишь показалась она в зале, как её о
кружила блестящая свита, и она, привычно улыбаясь всем, двинулась во внут
ренние помещения Зимнего дворца.
Вскоре, пользуясь правом входить к царице без доклада, проследовал в её п
окои Никита Панин с красным портфелем под мышкой.
3
Иван Сидорыч Барышников, подъехав к дворцу графа Шереметева, что на Фонт
анке, прошел в графскую вотчинную контору.
Две большие чистые горницы разделялись на «столы» или на «повытья».
Особый судейский стол, накрытый красным сукном, помещался за перилами; н
а нем Ч «Уложение о наказаниях», приказы и формы графских бумаг. На высок
их стенах царские портреты, писанные масляными красками, и эстампы с изо
бражением генералов. На большой стене возле стола вотчинного управител
я Ч генеральная всех вотчин ландкарта. Через сени, за железною дверью Ч
кладовая для хранения денежных сборов с крестьян и предприятий, рядом с
ней караульня с большим комплектом вооруженной стражи, рассыльных и арт
ельщиков; все они, как и все служащие в конторе, Ч крепостные Шереметева.
Против караульни вход в архив.
Когда Барышников вошел в контору, все встали Ч бургомистр, приказчик, се
кретари и писари, поднялся даже сам вотчинный управитель. Все отдали Бар
ышникову поклон, как известному по Петербургу богачу. Барышников удовле
творенно прикрякнул, склонил в их сторону голову. Служащие сели, снова пр
инялись скрипеть перьями, переписывая сводные ведомости, шпуровые книг
и. А управитель еще раз поклонился Барышникову и указал возле себя на сту
л. Управитель вотчинами, сухонький маленький старичок с приятным бритым
лицом, Петр Иваныч Сывороткин, тоже крепостной Шереметевых, безвыездно ж
ил в Питере, получал достаточное жалованье, выстроил в деревне многочисл
енной своей семье два хороших, под железом, дома и был собственной судьбо
й вполне доволен.
Ч Ну, а как ваш сынок-с? Ч улыбчиво спросил Сывороткин.
Ч А мой Ванька в шляхетском кадетском корпусе обучается. Через годика д
ва, глядишь, офицером будет.
Ч Приятно-с. Очень, очень приятно слышать-с!
Ч А я к тебе, брат, Петр Иваныч! Присоветуй, Ч и, слегка пригладив ладошко
й рыжие волосы, Барышников изложил управляющему цель своего приезда: он,
изволите ли видёть, задумал приобрести себе Ч конечно, на подставное ли
цо Ч тысчонку-другую мужиков с землей, так вот не присоветует ли ему Петр
Иваныч, куда по таким делам податься, в какую губернию ехать?
Да, может быть, и сам граф Шереметев уступит Барышникову участок из своей
смоленской вотчины?
Ч Ведь я сам-то из Смоленской губернии, вот и хотелось бы обосноваться н
а родине.
Ч Да оно, конечно-с, Ч подумав, ответил приятный старичок. Ч У их сиятел
ьства и в Смоленской и в иных прочих губерниях деревеньки с землицей ест
ь. Вознесенская, Мещериново, Братцево… да мало ли… Только навряд ли его си
ятельство пожелает переуступить их. Однако стукнитесь к его сиятельств
у, авось договоритесь. А что касаемо адресочков разных господ, что, как я с
лышал, не прочь продать свою земельку, то… Ч Он вынул записную книжку из к
армана своей серой куртки с золочеными пуговицами, на которых был изобра
жен герб Шереметевых, и сказал:
Ч Ну-с, вот вам бумажка, вот перышко, прошу записывать-с.
Выйдя из вотчинной конторы, Барышников заметил на стене коридора объявл
ение и стал читать:
«Дворецкий его сиятельства графа Шереметева С. Л. Лакров продает сироп д
ля делания бишофу. Цена бутылки 2 рубля, из коей выходит 12 бутылок бишофу».
Ч Интересуетесь? Ч окликнул его проходивший в контору дворецкий.
Ч Ох, голубчик, господин Лакров! Ч повернулся к нему Барышников. Ч Я у т
ебя сиропу бутылочек пять куплю. На-ка получи, Ч и он подал ему золотой.
Ч Доложись, пожалуй, обо мне его сиятельству да не оставь словечко замол
вить за меня. Я вот по какому делу… Ч Барышников кратко рассказал ему о св
оих хлопотах.
Граф Петр Борисыч Шереметев, или, как его прозвали за несметные богатств
а. Младший Крез, был не в духе. Сегодня в его великолепном дворце званый уж
ин. Да не какой-нибудь, не для одной вельможной знати, к которой чванный гр
аф относился в душе с большим презрением, на этом ужине будет присутство
вать высочайшая особа Ч великий князь Павел Петрович. Может статься, и с
ама «матушка» пожалует.
И, как на грех, во всем Петербурге нет свежих устриц. Скандал! Без устриц ве
ликий князь за стол не сядет, приученный к сей гастрономической дряни ст
арым чертом Никитою Паниным. Во все места, где только можно встретить мод
ные сии моллюски, были посланы гонцы: в рыбный ряд, в рыбные лавки богатых
коммерсантов, ведущих торговлю с заграницей, на куне ческую пристань. Ус
триц не оказалось нигде… Вот так российская столица, черт бы её драл!.. Уст
риц Ч и тех нет!
Высокий, тучный и несколько сутулый граф с гладко причесанными на прямой
пробор французом-куафером русыми волосами шагал по кабинету. Серые гла
за под высоко вскинутыми бровями были сердиты, маленький рот раздраженн
о кривился.
Ч Даже в Гостином дворе у Гирса нет. А у него уж всегда свежие каперсы, анч
оусы, цитроны, трюфеля и устрицы. У Форзелиуса и Генриха Шульца на Невском
тоже нет. Ахти беда!
Граф запахнул табачного цвета бархатный халат и, скользя по изящным набо
рным паркетам мягкими сафьяновыми сапогами, спустился вниз, к парадному
крыльцу, зашел в переднюю, что рядом с вестибюлем, сел под окно и стал смот
реть сквозь стекла во двор, нетерпеливо поджидая вновь посланных по горо
ду гонцов: авось каким-нибудь чудом удастся им добыть эти проклятые устр
ицы.
Ч Ну, прямо хоть ужин откладывай. Нет, сие дело невозможное. Ха, черт… Быва
ет же… Полцарства за бочонок устриц!
Степенно вошел в сером будничном полукафтаньи старичок-дворецкий. Он ос
тановился в пяти шагах от графа, замер, гордое лицо его окаменело, он отчет
ливо, не тихо и не громко, произнес:
Ч Ваше сиятельство. Известный коммерческий предприниматель господин
Барышников прибыл во дворец вашего сиятельства и просит вашу милость да
ть ему аудиенцию по наиважнейшему делу. Ожидает в приемной.
Ч Ах, Ванька Барышников?! Гони к черту!
Ч Слушаюсь! Ч и дворецкий, сделав недовольную мину и пожав плечами, нап
равился к выходу.
Ч Впрочем, стой. Спроси-ка, нет ли у него устриц? Он пройдоха.
Полцарства за бочонок устриц! И спроси, чего ему надобно?
Граф несколько повеселел. Вдруг Ванька Барышников, этот прожженный жули
к, выручит. Вот бы!
Вновь явившийся дворецкий, притворно вздыхая и соболезнуя своему хозяи
ну, заявил:
Ч Ваше сиятельство. Оный Иван Сидорыч Барышников просил вашей милости
доложить, что он насмелился явиться к вашему сиятельству с самой нижайше
й просьбой: не продадите ль вы ему тысячу крепостных крестьян с землей в о
дной из вотчин вашего сиятельства. Он мог бы даже купить до пяти тысяч муж
иков…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14