Придворные спектакли обычно заканчивались рано, и хозяйка немедля пере
ходила с гостями в эрмитажный салон. Тут начинались игры в билетики, отга
дки, фанты, жмурки. Игры шли шумно, резво и даже фривольно. Екатерина была п
ервая затейница.
Однажды, отстав от игры в фанты, она села за карты. Вдруг в компании веселя
щихся наступила тишина. На вопрос Екатерины, что означает сия заминка, ей
смущенно ответили:
Ч Ваш фант вынулся.
Ч Что ж присуждено мне делать?
Ч Велено вам сесть на пол.
Ч Для чего же нет, Ч и Екатерина, оставив игру в карты, тотчас села на пол.

Помимо веселья, подчас подымались в Эрмитаже и вопросы государственной
важности, а иногда, присматриваясь к людям в их непринужденном поведении
, Екатерина определяла характер каждого, делала оценку уму и способностя
м, и нередко через эрмитажные куртаги производились назначения лиц на го
сударственные должности.
Граф Александр Сергеич Строганов, сумевший снискать благорасположение
императрицы живым своим характером, однажды, после спектакля, за чашкой
чаю в Эрмитаже, начал было рассказывать Екатерине про любопытный шереме
тевский обед…
Ч Знаю: слышала. Вы там присутствовали?
Ч Да, мадам. Не только присутствовал, но после оного и носом немножечко к
левал.
Екатерина с улыбкой погрозила ему пальцем и стала оправлять левой рукой
локоны.
Ч Я слышала и о Пастухове, да и о других коммерческих людях из крестьян. Э
то Ч крепостные Шереметева, Уваровых, Воронцовых, Ягужинского и прочих.
Оные крепостные люди имеют ювелирные лавки, экспортные заграничные кон
торы, шелковые фабрики. Я, Александр Сергеич, к промышленным людям отношу
сь с полным решпектом. Они, наперекор дворянству, умеют капиталы созидат
ь, из грошей делают миллионы, тогда как господа дворяне, наоборот, от милли
онов зачастую доходят до нищенской сумы. Я ценю труды Вольного экономиче
ского общества, да и сама, как вы, верно, осведомлены уже, пекусь о торговле
и промыслах российских.
Екатерина рассказала о том, как лет пять тому назад тульские и казанские
купцы Ч Виноградов, Пономарев, Вахромеев и другие Ч составили содружес
тво для торговли с заграницей, как она своим иждивением соорудила фрегат
о тридцати шести пушках «Надежда благополучия». Купцы погрузили на судн
о железо, юфть, парусные полотна, табак, икру, воск, канаты и под начальство
м фактора компании, казанского купца Пономарева, вышли в дальнее плавани
е и благополучно прибыли в Ливорно.
Ч Я счастлива, Ч заключила Екатерина, Ч что по моему почину впервые на
водах Средиземного моря был поднят российский торговый флаг. Впервые!
Екатерина движением руки опять оправила локоны, откинулась на спинку кр
есла, приподняла обнаженные плечи и, приняв величавую позу, как бы напраш
ивалась на искреннюю, без лести, похвалу.
Ч О великая и премудрая государыня! Ч воскликнул наблюдательный Стро
ганов. Ч Под славным скипетром вашего величества искусства, торговля и
промышленность державы российской немалое процветание имеют.
Екатерина с благосклонной улыбкой кивнула ему головой и потянулась к та
бакерке. Он тоже вынул табакерку и добросовестно зарядил ноздри ароматн
ой темно-желтою пыльцой. Екатерина же, сделав вид, что взяла понюшку табак
у, изящно щелкнула пред ноздрями пустыми пальцами и тотчас отерла нежней
шим, невесомым платочком свой, римского склада, нос.
Любуясь каждым жестом Екатерины, граф всякий раз, как и многие из царедво
рцев, подпадал под обаяние этой несравненной сорокапятилетней женщины,
не утратившей ни свежести лица, ни стройности стана. «Она даже кашляет с у
дивительной грацией», Ч подумал он.
Ч Теперь расскажите, граф, как же вел себя этот купчина Пастухов? Ч спро
сила Екатерина.
Ч С охотой! Ч ответил Строганов. Ч Оный купчина вел себя с подобающим д
остоинством и без тени робости или унизительного низкопоклонства. Вот П
астухов встал, поднял бокал и, обратясь к Шереметеву, молвил: «Ваше сиятел
ьство, я считаю за великое счастье присутствовать за вашим столом, пить з
а ваше здоровье и, чтобы не впасть в отчаяние, не терять надежды на то, что к
огда-нибудь вы соблаговолите отпустить меня на волю». А граф ему в ответ:
«Голубчик Дмитрий, миллион отступного ты мне даешь?.. Оставь деньги при се
бе! Для меня больше славы владеть не лишним миллионом, а таким человеком, к
ак ты».
Ч А знаешь, Александр Сергеевич, Ч молвила Екатерина, наливая Строгано
ву чай:
Ч Скажу тебе конфиденциально, как я однажды подкузьмила этого самого с
умасброда-спесивца. Будь друг, послюшай… Некий петербургский фабрикант
, тоже из крепостных Шереметева, бывает часто в Риге и ведет немалый торг с
заграницей. Я стороной проведала, что в его дочь влюбился лифляндский ба
рон. Мужичок рад случаю породниться с молодым бароном, но тот ни за что не
хочет вступать в брак с крепостной девушкой.
Ну, ни за что, ни за какой сдобный коврижка, как говорится…
Фабрикант-мужичок дважды валялся в ногах Шереметева, давал ему выкупног
о тоже, кажись, миллион, но спесивец и слышать не пожелал о вольной. И что же
, и что же? Бедняжка девушка безутешна, мужичок стал зело запивать… И я, Але
ксандр Сергеич, пустилась тут на маленький бабий хитрость. О-о-о, мы, бабен
очки, себе на уме. И вот слюшай, слюшай… Это произошло вот тут же, где мы с то
бой сидим. Я при большой компании сказала Шереметеву:
«Милый граф! Я восхищена вашим благородным поступком, я от души благодар
на вам!» А он мне: «За что, Екатерина Алексеевна?» Ч «Как, за что? Неужели не
догадываетесь? Ваш поступок заключается в том, что вы, не взяв никакого вы
купа, дали вольную вашему крепостному, фабриканту Ситникову…» (Тут я мал
енечко приметила, как граф выпучил на меня глаза и пожал плечами.) «Господ
а, вы слышали?» Ч адресовалась я к присутствующим и почувствовала, как мо
и щеки от моего вранья запылали. «Вы, милый граф, Ч сказала я, Ч облагодет
ельствовав отца, сделали счастливой и его дочь. Сия молодая особа, став ны
не вольной, сможет соединиться узами Гименея с горячо любимым ею женихом
. Словом, вы, граф, сотворили доброе дело, перед которым бледнеют ваши проч
ие добрые дела. Еще раз выражаю вам свою горячую признательность. Я, милый
граф, в великом от вас восторге», Ч закончила я свою роль… Что же оставал
ось делать атакованному мною графу? Он поднялся Ч этакий красный, этаки
й пыхтящий, злой, Ч я испугалась, что его кондрашка хватит, Ч рассыпался
в благодарности за мои милостивые слова и материнское попечение о своих
подданных и в момент скрылся… А назавтра я узнала, что он тотчас подписал
Ситникову вольную, внушив ему: «Ты, голубчик, всем толкуй, что свободу полу
чил от меня не сегодня, а еще неделю тому назад».
Каково!
Ч Я об этом невероятно остроумном казусе впервой слышу, Ч с притворным
восторгом воскликнул Строганов, Ч и немало дивлюсь, мадам, вашей сугубо
й скромности.
Ч Но, милый друг… Не могу же я о всяком пустячке трубить перед глазами вс
его света.
Ч Слава вам, Екатерина Алексеевна! Вы изобретательны, как…
Ч Как ведьма с горы Брокен или гомеровская Цирцея?
Ч Нет, что вы, мадам! Ч захлебнувшись приливом нежных чувств, снова воск
ликнул Строганов. Ч Вы Ч гений добра и… и… красоты.
Ч Шутник! Ч засмеялась сквозь ноздри императрица и с игривой легкость
ю стукнула его веером по белому гладкому лбу.
И вдруг раздался слащавый иронический голос:
Ч Нет, нет… Нет, я ничего не вижу… Ч Неуклюжий, большой, пухлый Елагин Ч с
енатор и «главной придворных спектаклей дирекции начальник», грузно оп
ираясь на толстую трость и шутливо прикрыв глаза ладонью, остановился вб
лизи Екатерины. Ч Нет, нет… Я ничего не видал, не слыхал.
Императрица и Строганов сидели в уютной глубокой нише, задрапированной
шелками и заставленной пальмами. Через зал проходили придворные дамы и к
авалеры.
Ч А-а, мсье франкмасон! Ч позвала Елагина Екатерина. Ч Иди сюда, Иван Пе
рфильич. Садись скорей… Ну, как нога твоя?
Тучный Елагин с шарообразной большой головой, неся на щекастом холеном л
ице широкую улыбку и сильно прихрамывая, приблизился к Екатерине, поцело
вал её протянутую руку, по-приятельски обнялся со Строгановым и сказал:

Ч Только не франкмасон, мадам. Я суть великий мастер нашей ложи вольных к
аменщиков, коя подчинена лондонской ложе-матери…
Ч А тебе ведомо ли, Перфильич, что членом этой лондонской ложи-матери со
стоит и всеизвестный авантюрист Калиостро? Ч спросила Екатерина, облив
ая Елагина насмешливым, холодным взглядом. Ч Впрочем, я ваших тонкостей
не понимаю и масонских устремлений не признаю… Все, что окутано тайной, в
роде ухищрений вашего колдуна и алхимика Калиостро, есть шарлатанство, к
акими бы высокими принципиями оно ни прикрывалось. Истина же всегда выст
упает в свет с приподнятым забралом. Так-то, мой друг…
Ч Но… всеблагая матушка великая государыня… я мог бы вам возразить… Ч
начал было оправдываться ошеломленный таким афронтом истый масон Елаг
ин, улыбка сбежала с лица его. Ч Я с юности моей имею склонность ко всему т
аинственному.
Ч Сие сожаления достойно, Ч тотчас возразила Екатерина. Ч Да ты садис
ь… А что касаемо до толпы, увлекающейся всякой трансценденцией и теозофи
ческими бреднями, уж ты не обессудь меня, Ч эта толпа отнюдь меня еще не з
нает. Предрассудки, как и тиранство, никогда не были и не будут душою свобо
дных наук, а я готова постоять за оные… История же с магом Калиостро, с тем,
как он всякими подземными гномусами и огненными саламандрами одурачив
ает вельможных простофиль, Ч позор для моей столицы!
Дивлюсь, Ч закончила она по-французски, Ч дивлюсь, что самое вздорное м
нение, становясь всеобщим, смущает надолго разум и здравое суждение. Ч О
на сделала паузу и отхлебнула глоток остывшего чаю. Ч Так вот что, мосье
Елагин… Раз Калиостро к тебе вхож, так ты, ежели не страшишься его чар, нам
екни ему, пожалуй, чтоб он поскорей убирался из Петербурга, пусть не испыт
ывает моего терпения, иначе я вышвырну этого розенкрейцера из России… по
этапу!
Екатерина нервничала, то и дело распахивала и резко складывала веер, и вм
есто ласковых, теплых огоньков глаза её стали излучать холодный блеск.
Всем троим сделалось неловко. Елагин, признавая правоту Екатерины, чувст
вовал себя виноватым.
Один из ближайших сподвижников Екатерины, Иван Перфильич Елагин, не был
ни богат, ни знатен. Но, пользуясь крупными от двора подачками и занимая хо
рошо оплачиваемые, но бездоходные должности, жил пышно и открыто. На одно
м из петербургских островов, впоследствии названном по его имени Ч Елаг
иным, он имел дворец, нередко посещаемый вельможами, столичными сановник
ами, избранными певцами Итальянской оперы. Иногда, в летнее время, загляд
ывала сюда и сама Екатерина.
Уважая Елагина за его правдивость, порядочность и широкую образованнос
ть, она была связана с ним и чисто литературными делами:
Елагин, совместно с другими придворными, помогал ей переводить «Велизар
ия»
Мармонтеля. Императрица почитала его как самого трудолюбивого перевод
чика; он в свое время перевел многотомный роман Прево «Приключения марки
за Г.», перевел мольеровского «Мизантропа» и даже, подражая своему учите
лю Сумарокову, пробовал кропать стишки, иногда повергая их на суд Екатер
ины.
Однако за последнее время, с тех пор как Елагин был посвящен в масоны, а за
тем он стал приглашать Калиостро в свой дом на медиумические сеансы, отн
ошение к нему Екатерины заметно охладело.
Калиостро, этот ловкий проходимец, после странствований по Южной Франци
и, Италии и Мальте попал в Митаву, а затем и в Петербург. В качестве якобы вр
ача и алхимика он сначала занимался изготовлением жизненного эликсира
и добыванием из ртути золота посредством философского камня.
Впрочем, золото, и в довольно большом количестве, он добывал отнюдь не с по
мощью философского камня, а от продажи жизненного эликсира и через наглы
й обман слишком доверчивых своих знакомцев из столичной знати.
В число обманутых русских простофиль первым попал Елагин, а за ним и блес
тящий екатерининский вельможа Ч Александр Сергеевич Строганов.
Екатерину особенно раздражала та печальная действительность, что близ
кие ей люди, поклонники великих энциклопедистов, были столь бесхарактер
ны и беспринципны, столь слабы в рациональном способе мышления.
«В них никакие Гельвеции, никакие Вольтеры, Ч думала она, Ч не смогут ис
коренить мистических настроений. Такие люди всегда стремятся за предел
ы возможного, поддаются фантастическим бредням о других мирах, якобы нас
еленных душами людей умерших, с коими можно вступать в сношения через ос
обо избранных людей, вроде Калиостро, Сведенборга, Сен-Мартена и прочих ч
удодеев».
Екатерина с душевной горечью думала об этих так называемых образованны
х русских людях высшего общества, легко попадающих из настроений мистич
еских в лапы ловких мистификаторов.

Через зал величественно и неспешно нес свою фигуру граф Никита Иваныч Па
нин. В его опущенной левой руке портфель красного сафьяна с золотым герб
ом. Сановник, отыскивая царицу, бросал взоры направо и налево. Вот он увиде
л её и, не изменяя горделивой поступи, а лишь чуть-чуть ускорив шаг, направ
ился к императрице.
Ч А, Никита Иваныч!.. Добро пожаловать к нашему шалашу, Ч поторопилась ск
азать Екатерина, косясь на красный, иностранной коллегии, портфель.
Ч Во-первых, Ч целуя изящную надушенную её руку, проговорил Панин. Ч Во
-первых, прошу прощения, Екатерина Алексеевна, что я по необходимости нар
ушил ваше рандеву с друзьями.
Ч В чем есть сия необходимость? Неотложные дела? Ч и царица снова покос
илась с неприязнью на портфель. Ч Турция? Франция?
Ч И Турция и Франция, Екатерина Алексеевна. И ежели вы милостиво разреши
те мне… Ч начал Панин, приготовившись открыть портфель.
Но Екатерина, коснувшись веером его руки, произнесла официальным, лишь с
легка и с натугой подогретым тоном:
Ч Граф, только не здесь. Решать дела я привыкла у себя в кабинете, где скор
о имею быть.
Ч Прежде всего я пекусь об интересах России, мадам…
Ч Я тоже, граф, Ч сухо сказала Екатерина.
Движением губ выразив на лице легкую гримасу досады, граф холодно поклон
ился и с подчеркнутой поспешностью отошел прочь от Екатерины.
Царица была довольна тем, что ей представился случай несколько принизит
ь в глазах посторонних своего давнишнего противника. Сложное чувство та
илось у нее к этому гордому, умному и просвещенному человеку, первому сан
овнику империи и воспитателю её сына Павла. Он помогал ей войти на ступен
и трона, и за оказанную помощь она оставалась неизменно признательной. Н
о этот же самый Панин, опираясь на свою партию, мечтал лишить её престола в
пользу малолетнего Павла. Унизительный для Екатерины торг вел с ней Пан
ин накануне самого переворота, жертвой которого стал царствовавший в то
время Петр III. Под личиной доброжелательства и дружбы всесильный Панин со
бирался не более не менее Ч превратить её в послушную ему куклу на троне.

Ч Я мыслил бы, Ч говорил тогда Панин, Ч императором быть Павлу Петрови
чу, возлюбленному вашему сыну.
Ч А я, при малолетнем сыне моем, регентша?
Ч Да, государыня, Ч отвечал Панин твердо.
Как?! Ей быть регентшей при сыне, чтоб, когда он возмужает, навсегда утрати
ть власть? Нет, никогда этого не будет, ни-ко-гда!
Ч Я так несчастна, так унижена своим супругом, что для блага России готов
а скорее быть матерью императора, чем оставаться супругой его, Ч с гореч
ью ответила Екатерина и заплакала.
Екатерина всегда будет помнить, как Панин упал к её ногам, стал утешать ее
, стал целовать ей руки. Каждый поцелуй его был для Екатерины поцелуем Иуд
ы. И она тотчас решила припугнуть Панина, в прах разбить его дерзкие мечта
нья.
Ч Но… милый друг мой, Никита Иваныч, Ч сказала она, Ч у меня единая наде
жда на бога, на вас и на преданную мне гвардию. Да, да, на гвардию…
Она видела, как властный царедворец весь внутренно сжался. Карта его был
а бита. Да, Екатерина опиралась, с помощью братьев Орловых, на многочислен
ную гвардию; Панин Ч лишь на десяток-другой сановитого дворянства.
Такого коварного поступка она вовеки не могла простить Панину. Но ведь о
н главный механик всего государственного аппарата, он влиятельнейший и
з вельмож, он мудро руководит внешней политикой, с его мнением считается
Европа. Словом, в то время Панин много значил для дела Екатерины. Однако эт
о было десять лет назад, а теперь…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14