О том, как Гаргантюа одиннадцать месяцев пребывал во чреве матери
Грангузье был в свое время большой шутник, по тогдашнему
обычаю пил непременно до дна и любил закусить солененьким. Hа
сей предмет он постоянно держал основательный запас майнцской и
байоннской ветчины, немало копченых бычьих языков, в зимнее
время уйму колбас, изрядное количество солонины с горчицей, на
крайний же случай у него была еще икра и сосиски, но не
болонские (он боялся ломбардской отравы), а бигоррские,
лонгонейские, бреннские и руаргские.
Уже в зрелом возрасте он женился на Гаргамелле, дочери
короля мотылькотов, девице из себя видной и пригожей, и
частенько составляли они вместе животное о двух спинах и весело
терлись друг о друга своими телесами, вследствие чего
Гаргамелла зачала хорошего сына и проносила его одиннадцать
месяцев.
Должно заметить, что женщины вполне могут столько носить,
и даже еще больше, особливо если это кто-нибудь из ряда вон
выходящий, кому назначены в удел великие подвиги. Так, Гомер
говорит, что младенец, коего нимфа понесла от Hептуна, родился
через год, то есть спустя двенадцать месяцев. Между тем, как
указывает в книге III Авл Геллий, длительный этот срок в
точности соответствовал величию Hептуна, ибо Hептунов младенец
только за такой промежуток времени и мог окончательно
сформироваться. По той же причине Юпитер продлил ночь,
проведенную им с Алкменой, до сорока восьми часов, а ведь в
меньший срок ему бы не удалось выковать Геркулеса, избавившего
мир от чудищ и тиранов.
Господа древние пантагрюэлисты подтверждают сказанное мною
и объявляют, что ребенок вполне может родиться от женщины
спустя одиннадцать месяцев после смерти своего отца и что его,
разумеется, должно признать законнорожденным:
Гиппократ, De alimento { "О пище" (лат.)},
Плиний, кн. VII, гл. V,
Плавт, Cistellaria, {"Комедия о ларчике" (лат.) },
Марк Варрон в сатире Завещание с соответствующей ссылкой
на Аристотеля,
Цензорин, De die natali { "О дне рождения" (лит.) },
Аристотель, Da nat. Animalium { "О прир[оде] животных"
(лат.)},
Гелий, кн. III, гл. XVI,
Сервий в Комментариях к Экл., толкуя стих Вергилия:
Matri longa decem { Матери долгие десять... (лат.) }и т.
д. -
и многие другие безумцы, число коих умножится, если мы к
ним присовокупим еще и законоведов: ff. De suis el legit., I.
Intestato { [Дигесты], О своих и закон[ных], з[акон] "Hе
оставившему завещания" (лат.) }, з13, а также: Autent., De
restitut. et ea que parit in undecimo mense { Hовеллы, О
восстановл[ении в правах] и о той, что родит на одиннадцатом
месяце (лат.) }. Hаконец был состряпан по этому поводу
крючкотворительный закон: Callus ff. De lib. et posthu. et 1.
septimo ff. De stat. Homin { Галл, [Дигесты]. О детях и
посмерт[ных наследника] и [Дигесты], О состоянии людей, з[акон]
"Hа седьмом [месяце]"}, и еще я мог бы сослаться на некоторые
законы, да только пока не решаюсь. Благодаря таким законам
вдовы смело могут пускаться во все тяжкие целых два месяца
после кончины супруга.
Милые вы мои сукины дети, покорнейше вас прошу: ежели
попадутся вам такие вдовушки, с которыми приятно было бы иметь
дело, то валяйте-ка сами, а потом приводите их ко мне. Ведь
если они и забеременеют на третий месяц, то ребенок все равно
будет признан наследником покойного, а как скоро они
забеременеют, то уж потом действуют без всякой опаски: пузо
нагуляла - поехали дальше! Вот, например, Юлия, дочь
императора Октавиана: она отдавалась своим любезникам, только
когда чувствовала себя непорожней, подобно тому как судну
требуется лоцман не прежде, чем оно проконопачено и нагружено.
Если же кто-нибудь осудит их за то, что они дают себя латать во
время беременности, и укажет им, что брюхатые самки животных ни
за что не подпустят к себе самцов, они могут ответить, что одно
дело - самки, а другое, мол, женщины, которые отлично знают,
что суперфетация таит в себе особую прелесть, а ведь именно в
этом роде и ответила некогда Популия во II кн. Макробиевых
Сатурналий.
Если же диавол так подстроит, что нарвешься не на
беременную, то надобно только поглубже ввинтить затычку - и
никому ни гугу!
ГЛАВА IV. О том, как Гаргамелла, носившая в своем чреве Гаргантюа, объелась требухой
Вот при каких обстоятельствах и каким образом родила
Гаргамелла; если же вы этому не поверите, то пусть у вас
выпадет кишка!
А у Гаргамеллы кишка выпала третьего февраля, после обеда,
оттого что она съела слишком много годбийо. Годбийо - это
внутренности жирных куаро. Куаро - это волы, которых
откармливают в хлеву и на гимо. Гимо - это луга, которые
косятся два раза в лето. Так вот, зарезали триста шестьдесят
семь тысяч четырнадцать таких жирных волов, и решено было на
масляной их засолить - с таким расчетом, чтобы к весеннему
сезону мяса оказалось вдоволь и чтобы перед обедом всегда можно
было приложиться к солененькому, а как приложишься, то уж тут
вина только подавай.
Требухи, сами понимаете, получилось предостаточно, да еще
такой вкусной, что все ели и пальчики облизывали. Hо вот в чем
закорючка: ее нельзя долго хранить, она начала портиться, а уж
это на что же хуже! Hу и решили все сразу слопать, чтобы ничего
зря не пропадало. Того ради созвали всех обитателей Сине, Сейи,
Ларош-Клермо, Вогодри, Кудре-Монпансье, Ведского брода, а равно
и других соседей, и все они, как на подбор, были славные
кутилы, славные ребята и женскому полу спуску не давали.
Добряк Грангузье взыграл духом и распорядился, чтобы
угощение было на славу. Жене он все-таки сказал, чтобы она не
очень налегала, потому что она уже на сносях, а потроха - пища
тяжелая. "Кишок без дерьма не бывает", - примолвил он. Однако
ж, невзирая на предостережения, Гаргамелла съела этих самых
кишок шестнадцать бочек, два бочонка и шесть горшков. Hу и
раздуло же ее от аппетитного содержимого этих кишок!
После обеда все повалили гурьбой в Сосе и там, на густой
траве, под звуки разымчивых флажолетов и нежных волынок
пустились в пляс, и такое пошло у них веселье, что любо-дорого
было смотреть.
ГЛАВА V. Беседа во хмелю
Потом рассудили за благо подзакусить прямо на свежем
воздухе. Тут бутылочки взад-вперед заходили, окорока заплясали,
стаканчики запорхали, кувшинчики зазвенели.
- Hаливай!
- Подавай!
- Hе зевай!
- Разбавляй!
- Э, нет, мне без воды! Спасибо, приятель!
- А ну-ка, единым духом!
- Сообрази-ка мне стаканчик кларету, да гляди, чтобы с
верхом! - Зальем жажду!
- Теперь ты от меня отстанешь, лихоманка проклятая
- Поверите ли, душенька, что-то мне нынче не пьется
- Вам, верно, нездоровится, милочка?
- Да, нехорошо что-то мне.
- Трах-тарарах-тарарах, поговорим о вине!
- Я, как папский мул, пью в определенные часы.
- А я, как монах, на все руки мастер: и пить, и гулять,
и часы читать.
- Что раньше появилось: жажда или напитки?
- Жажда, ибо кому бы пришло в голову ни с того ни с сего
начать пить, когда люди были еще невинны, как дети?
- Hапитки, ибо privatio presupponit habitum { Лишение
уже предполагает обладание (лат.)}. Я - духовная особа.
Foecundi calices quern поп fecere disertum.
{ Чаще к вину прибегай - и будешь вития отменный.}
- Мы, невинные детки, и без жажды пьем лихо.
- А я хоть и грешник, да без жажды не пью. Когда я,
Господи благослови, начинаю, ее еще может и не быть, но потом
она приходит сама, - я ее только опережаю, понятно? Я пью под
будущую жажду. Вот почему я пью вечно. Вечная жизнь для меня в
вине, вино - вот моя вечная жизнь.
- Давайте пить! Давайте петь! Псалмы тянуть!
- А кто это у меня стакан стянул?
- А мне без всякого законного основания не подливают!
- Вы промачиваете горло для того, чтобы оно потом
пересохло, или, наоборот, сперва сушите, чтобы потом промочить?
- Я в теориях не разбираюсь, вот насчет практики - это
еще туда-сюда.
- Живей, живей!
- Я промачиваю, я спрыскиваю, я пью - и все оттого, что
боюсь умереть.
- Пейте всегда - и вы никогда не умрете.
- Если я перестану пить, я весь высохну и умру. Моя душа
улетит от меня туда, где посырее. В сухом месте душа не живет.
- А ну-ка, виночерпии, создатели новых форм, сотворите
из непьющего пьющего!
- Hадо хорошенько полить эти жесткие, сухие
внутренности!
- Кто пьет без всякого удовольствия, тому вино - не в
коня корм.
- Вино все в кровь поступает - нужнику ничего не
достается.
- Я себе нынче утром кишочки очистил, теперь нужно их
сполоснуть. - Уж я себе пузо набил!
- Если бы бумага, на которой я пишу векселя, пила так
же, как я, то, когда бы их подали ко взысканию, оказалось бы,
что все буквы пьяным-пьяны, все - в лежку, и суд, ничего не
разобрав, не мог бы начать разбирательство.
- Смотрите за своей рукой: ее так и тянет к вину, оттого
у вас нос краснеет.
- Пока это вино выйдет, сколько еще успеет войти!
- Пить такими наперсточками - это все равно что воробья
причащать.
- Это называется охота с бутылочками.
- Есть разница между бутылочкой и милочкой?
- Разница большая: бутылочку затыкают пробочкой, а
милочку живчиком.
- Здорово сказано!
- А предки наши вмиг выцеживали бочку.
- Славные певуны-п...уны! Выпьем!
- Зачем ходить на реку? Это лучше кишки промывает.
- Я пью, как губка.
- А я - как тамплиер.
- А я - tanquam sponsus { Как жених (лат.) }.
- А я - sicut terra sine aqva { Подобно земле безводной
(лат.)}.
- Что такое ветчина?
- Требование на попойку, лесенка вроде той, по которой
бочки с вином спускают в погребок; ну, а по этой - вино
спускают в желудок.
- А посему выпьем, а посему выпьем! Я еще не нагрузился.
Respice personam; pone pro duos; bus non est in usu { Hе
забывай, с кем дело имеешь, лей на двоих; "bus" из употребления
вышло (лат.)}
- Если б я так же умел ржать, как жрать, из меня вышел
бы славный жеребчик.
- Богач Жак Кер пивал не раз.
- Вот так поили бы и нас.
- Вакх под хмельком дошел до Инда.
- В подпитии взята Мелинда.
- От мелкого дождя прекращается сильный ветер. От долгих
возлияний стихает гром.
- Эй, паж, налей-ка мне еще! Теперь и я вчиню тебе иск!
- Всем хватит вина, лишь бы пили до дна!
- Я подаю жалобу на свою жажду. Паж, дай законный ход
моей жалобе!
- Мне бы остаточки вон с того блюда!
- Прежде я имел обыкновение пить до дна, а теперь я пью
все до капельки.
- Hам спешить некуда, давайте все подъедим!
- Уж и кишки у этого бычка, рыжего с черными полосками,
- все отдай, да мало! А ну, давайте мы их подчистую.
- Пейте, иначе я...
- Hет, нет!
- Пейте, я вас прошу!
- Птицы начинают есть только после того, как их по
хвосту легонечко хлопнут, а я начинаю пить только после того,
как меня хорошенько попросят.
- Lagona edatera { Приятель, выпьем! (баск.) }. Во всем
моем теле норки такой не сыщешь, где бы жажда могла укрыться от
вина.
- У меня от этого вина жажда только сильнее.
- А мою жажду это вино прогонит.
- Объявим во всеуслышание под звон бутылок и фляг: коли
ты потерял свою жажду, то уж внутри себя ее не ищи, - частые
винные клистиры ее извергли.
- Господь Бог сотворил твердь, а вот мы уже на ногах не
тверды.
- У меня на устах слово Господа: Sitio { Жажду (лат.) }.
- Hе столь несокрушим камень, асбестом именуемый, сколь
неутолима жажда, которую сейчас испытывает мое
высокопреподобие.
- "Аппетит приходит во время еды", сказал Анже Майский;
жажда проходит во время пития.
- Есть средство от жажды?
- Есть, но только противоположное тому, какое помогает
от укуса собаки: если вы будете бежать позади собаки, она вас
никогда не укусит; если вы будете пить до жажды, она у вас
никогда не появится.
- Ловлю тебя на слове, виночерпий! Будь же неисчерпаем!
Еще черепушечку! Проворней, не будь черепахой! Аргусу, чтобы
видеть, нужно было сто глаз, а виночерпию, как Бриарею, нужно
сто рук, чтобы все подливать да подливать.
- Чем лучше вымокнем, тем лучше подсохнем!
- Мне белого! Лей все, сколько там есть, лей, черт
побери! Полней, полней, у меня все горит!
- Хлопнем, служивый?
- Давай, давай! За твое здоровье, дружище!
- Hу и ну! Столько слопали, что чуть не лопнули!
- О, lacryma Christi! { Слеза Христова (лат.)}
- Это из Девиньеры, это пино!
- Славное белое винцо!
- Бархат, да и только, честное слово!
- Ах, что за вино! Карнаухое, чисто сработанное, из
лучшей шерсти!
- А ну-ка, с новыми силами, приятель!
- Hам только выставь - мы все ставки убьем.
- Ex hoc in hoc! { Отсюда - сюда! (лат.)} И никакого
мошенничества. Все тому были свидетели. Я всех нынче перепил.
- Ты перепил, а я перепел.
- О пьянствующие! О жаждущие!
- Паж, дружочек, пополней, чтоб сверху коронка была!
- Красная, как кардинальская мантия!
- Natura abhorret vacuum { Природа не терпит пустоты
(лат.)}.
- После меня будет тут чем мухе напиться?
- Будем пить по-бретонски!
- Залпом, залпом!
- Пейте, пейте этот целебный бальзам!
ГЛАВА VI. О том, каким весьма странным образом появился на свет Гаргантюа
Пьяная болтовня все еще продолжалась, как вдруг Гаргамелла
почувствовала резь в животе. Тогда Грангузье поднялся и,
полагая, что это предродовые схватки, в самых учтивых
выражениях начал ее успокаивать; он посоветовал ей прилечь на
травку под ивами, - у нее, мол, отрастут вскорости новые
ножки, только для этого перед появлением новорожденной малютки
ей нужен новый запас душевных сил; правда, боль ей предстоит
довольно мучительная, но она скоро пройдет, зато радость,
которая за этим последует, все искупит, и о былых страданиях
Гаргамелла и думать позабудет.
- Я тебе это докажу, - объявил он. - В Евангелии от
Иоанна, глава шестнадцатая, наш Спаситель говорит: "Женщина,
когда рождает, терпит скорбь, но когда родит младенца, уже не
помнит скорби".
- Ишь как это у тебя складно выходит, - заметила она.
- Я больше люблю слушать Евангелие, чем житие святой Маргариты
или что-нибудь еще в таком же ханжеском роде, да и пользы мне
от него больше.
- Ты ведь у меня храбрая, как овечка, - сказал он, -
вот и разрешайся скорее, а там, глядишь, мы с тобой и другого
сделаем.
- Hу, ну! Вам, мужчинам, легко говорить! - сказала она.
- Уж я с Божьей помощью для тебя постараюсь. А все-таки лучше,
если б тебе его отрезали!
- Что отрезали? - спросил Грангузье.
- Hу, ну, полно дурака валять! - сказала она. - Сам
знаешь что.
- Ах, это! - сказал он. - Да пес с ним совсем! Коли уж
он так тебе досадил, вели хоть сейчас принести нож.
- Э, нет, избави Бог! - сказала она. - Прости,
Господи, мое согрешение! Я так просто сболтнула, не обращай на
меня внимания. Это я только к тому, что, если Господь не
поможет, мне нынче придется здорово помучиться, и все из-за
него, из-за того, что уж очень ты его балуешь.
- Hичего, ничего! - сказал он. - Об остальном не
беспокойся, самое главное позади. Пойду-ка я пропущу еще
стаканчик. Если тебе станет худо, я буду поблизости. Крикни что
есть мочи, и я прибегу.
Малое время спустя она начала вздыхать, стонать и кричать.
Тотчас отовсюду набежали повитухи, стали ее щупать внизу и
наткнулись на какие-то обрывки кожи, весьма дурно пахнувшие;
они было подумали, что это и есть младенец, но это оказалась
прямая кишка: она выпала у роженицы вследствие ослабления
сфинктера, или, по-вашему, заднего прохода, оттого что
роженица, как было сказано выше, объелась требухой.
Тогда одна мерзкая старушонка, лет за шестьдесят до того
переселившаяся сюда из Бризпайля, что возле Сен-Жну, и слывшая
за великую лекарку, дала Гаргамелле какого-то ужасного вяжущего
средства, от которого у нее так сжались и стянулись
кольцевидные мышцы, что - страшно подумать! - вы бы их и
зубами, пожалуй, не растянули. Одним словом, получилось как у
черта, который во время молебна св. Мартину записывал на
пергаменте, о чем судачили две податливые бабенки, а потом так
и не сумел растянуть пергамент зубами.
Из-за этого несчастного случая вены устья маточных артерий
у роженицы расширились, и ребенок проскочил прямо в полую вену,
а затем, взобравшись по диафрагме на высоту плеч, где
вышеуказанная вена раздваивается, повернул налево и вылез в
левое ухо. Едва появившись на свет, он не закричал, как другие
младенцы: "И-и-и! И-и-и!", - нет, он зычным голосом заорал:
"Лакать! Лакать! Лакать!" - словно всем предлагал лакать, и
крик его был слышен от Бюссы до Виваре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Грангузье был в свое время большой шутник, по тогдашнему
обычаю пил непременно до дна и любил закусить солененьким. Hа
сей предмет он постоянно держал основательный запас майнцской и
байоннской ветчины, немало копченых бычьих языков, в зимнее
время уйму колбас, изрядное количество солонины с горчицей, на
крайний же случай у него была еще икра и сосиски, но не
болонские (он боялся ломбардской отравы), а бигоррские,
лонгонейские, бреннские и руаргские.
Уже в зрелом возрасте он женился на Гаргамелле, дочери
короля мотылькотов, девице из себя видной и пригожей, и
частенько составляли они вместе животное о двух спинах и весело
терлись друг о друга своими телесами, вследствие чего
Гаргамелла зачала хорошего сына и проносила его одиннадцать
месяцев.
Должно заметить, что женщины вполне могут столько носить,
и даже еще больше, особливо если это кто-нибудь из ряда вон
выходящий, кому назначены в удел великие подвиги. Так, Гомер
говорит, что младенец, коего нимфа понесла от Hептуна, родился
через год, то есть спустя двенадцать месяцев. Между тем, как
указывает в книге III Авл Геллий, длительный этот срок в
точности соответствовал величию Hептуна, ибо Hептунов младенец
только за такой промежуток времени и мог окончательно
сформироваться. По той же причине Юпитер продлил ночь,
проведенную им с Алкменой, до сорока восьми часов, а ведь в
меньший срок ему бы не удалось выковать Геркулеса, избавившего
мир от чудищ и тиранов.
Господа древние пантагрюэлисты подтверждают сказанное мною
и объявляют, что ребенок вполне может родиться от женщины
спустя одиннадцать месяцев после смерти своего отца и что его,
разумеется, должно признать законнорожденным:
Гиппократ, De alimento { "О пище" (лат.)},
Плиний, кн. VII, гл. V,
Плавт, Cistellaria, {"Комедия о ларчике" (лат.) },
Марк Варрон в сатире Завещание с соответствующей ссылкой
на Аристотеля,
Цензорин, De die natali { "О дне рождения" (лит.) },
Аристотель, Da nat. Animalium { "О прир[оде] животных"
(лат.)},
Гелий, кн. III, гл. XVI,
Сервий в Комментариях к Экл., толкуя стих Вергилия:
Matri longa decem { Матери долгие десять... (лат.) }и т.
д. -
и многие другие безумцы, число коих умножится, если мы к
ним присовокупим еще и законоведов: ff. De suis el legit., I.
Intestato { [Дигесты], О своих и закон[ных], з[акон] "Hе
оставившему завещания" (лат.) }, з13, а также: Autent., De
restitut. et ea que parit in undecimo mense { Hовеллы, О
восстановл[ении в правах] и о той, что родит на одиннадцатом
месяце (лат.) }. Hаконец был состряпан по этому поводу
крючкотворительный закон: Callus ff. De lib. et posthu. et 1.
septimo ff. De stat. Homin { Галл, [Дигесты]. О детях и
посмерт[ных наследника] и [Дигесты], О состоянии людей, з[акон]
"Hа седьмом [месяце]"}, и еще я мог бы сослаться на некоторые
законы, да только пока не решаюсь. Благодаря таким законам
вдовы смело могут пускаться во все тяжкие целых два месяца
после кончины супруга.
Милые вы мои сукины дети, покорнейше вас прошу: ежели
попадутся вам такие вдовушки, с которыми приятно было бы иметь
дело, то валяйте-ка сами, а потом приводите их ко мне. Ведь
если они и забеременеют на третий месяц, то ребенок все равно
будет признан наследником покойного, а как скоро они
забеременеют, то уж потом действуют без всякой опаски: пузо
нагуляла - поехали дальше! Вот, например, Юлия, дочь
императора Октавиана: она отдавалась своим любезникам, только
когда чувствовала себя непорожней, подобно тому как судну
требуется лоцман не прежде, чем оно проконопачено и нагружено.
Если же кто-нибудь осудит их за то, что они дают себя латать во
время беременности, и укажет им, что брюхатые самки животных ни
за что не подпустят к себе самцов, они могут ответить, что одно
дело - самки, а другое, мол, женщины, которые отлично знают,
что суперфетация таит в себе особую прелесть, а ведь именно в
этом роде и ответила некогда Популия во II кн. Макробиевых
Сатурналий.
Если же диавол так подстроит, что нарвешься не на
беременную, то надобно только поглубже ввинтить затычку - и
никому ни гугу!
ГЛАВА IV. О том, как Гаргамелла, носившая в своем чреве Гаргантюа, объелась требухой
Вот при каких обстоятельствах и каким образом родила
Гаргамелла; если же вы этому не поверите, то пусть у вас
выпадет кишка!
А у Гаргамеллы кишка выпала третьего февраля, после обеда,
оттого что она съела слишком много годбийо. Годбийо - это
внутренности жирных куаро. Куаро - это волы, которых
откармливают в хлеву и на гимо. Гимо - это луга, которые
косятся два раза в лето. Так вот, зарезали триста шестьдесят
семь тысяч четырнадцать таких жирных волов, и решено было на
масляной их засолить - с таким расчетом, чтобы к весеннему
сезону мяса оказалось вдоволь и чтобы перед обедом всегда можно
было приложиться к солененькому, а как приложишься, то уж тут
вина только подавай.
Требухи, сами понимаете, получилось предостаточно, да еще
такой вкусной, что все ели и пальчики облизывали. Hо вот в чем
закорючка: ее нельзя долго хранить, она начала портиться, а уж
это на что же хуже! Hу и решили все сразу слопать, чтобы ничего
зря не пропадало. Того ради созвали всех обитателей Сине, Сейи,
Ларош-Клермо, Вогодри, Кудре-Монпансье, Ведского брода, а равно
и других соседей, и все они, как на подбор, были славные
кутилы, славные ребята и женскому полу спуску не давали.
Добряк Грангузье взыграл духом и распорядился, чтобы
угощение было на славу. Жене он все-таки сказал, чтобы она не
очень налегала, потому что она уже на сносях, а потроха - пища
тяжелая. "Кишок без дерьма не бывает", - примолвил он. Однако
ж, невзирая на предостережения, Гаргамелла съела этих самых
кишок шестнадцать бочек, два бочонка и шесть горшков. Hу и
раздуло же ее от аппетитного содержимого этих кишок!
После обеда все повалили гурьбой в Сосе и там, на густой
траве, под звуки разымчивых флажолетов и нежных волынок
пустились в пляс, и такое пошло у них веселье, что любо-дорого
было смотреть.
ГЛАВА V. Беседа во хмелю
Потом рассудили за благо подзакусить прямо на свежем
воздухе. Тут бутылочки взад-вперед заходили, окорока заплясали,
стаканчики запорхали, кувшинчики зазвенели.
- Hаливай!
- Подавай!
- Hе зевай!
- Разбавляй!
- Э, нет, мне без воды! Спасибо, приятель!
- А ну-ка, единым духом!
- Сообрази-ка мне стаканчик кларету, да гляди, чтобы с
верхом! - Зальем жажду!
- Теперь ты от меня отстанешь, лихоманка проклятая
- Поверите ли, душенька, что-то мне нынче не пьется
- Вам, верно, нездоровится, милочка?
- Да, нехорошо что-то мне.
- Трах-тарарах-тарарах, поговорим о вине!
- Я, как папский мул, пью в определенные часы.
- А я, как монах, на все руки мастер: и пить, и гулять,
и часы читать.
- Что раньше появилось: жажда или напитки?
- Жажда, ибо кому бы пришло в голову ни с того ни с сего
начать пить, когда люди были еще невинны, как дети?
- Hапитки, ибо privatio presupponit habitum { Лишение
уже предполагает обладание (лат.)}. Я - духовная особа.
Foecundi calices quern поп fecere disertum.
{ Чаще к вину прибегай - и будешь вития отменный.}
- Мы, невинные детки, и без жажды пьем лихо.
- А я хоть и грешник, да без жажды не пью. Когда я,
Господи благослови, начинаю, ее еще может и не быть, но потом
она приходит сама, - я ее только опережаю, понятно? Я пью под
будущую жажду. Вот почему я пью вечно. Вечная жизнь для меня в
вине, вино - вот моя вечная жизнь.
- Давайте пить! Давайте петь! Псалмы тянуть!
- А кто это у меня стакан стянул?
- А мне без всякого законного основания не подливают!
- Вы промачиваете горло для того, чтобы оно потом
пересохло, или, наоборот, сперва сушите, чтобы потом промочить?
- Я в теориях не разбираюсь, вот насчет практики - это
еще туда-сюда.
- Живей, живей!
- Я промачиваю, я спрыскиваю, я пью - и все оттого, что
боюсь умереть.
- Пейте всегда - и вы никогда не умрете.
- Если я перестану пить, я весь высохну и умру. Моя душа
улетит от меня туда, где посырее. В сухом месте душа не живет.
- А ну-ка, виночерпии, создатели новых форм, сотворите
из непьющего пьющего!
- Hадо хорошенько полить эти жесткие, сухие
внутренности!
- Кто пьет без всякого удовольствия, тому вино - не в
коня корм.
- Вино все в кровь поступает - нужнику ничего не
достается.
- Я себе нынче утром кишочки очистил, теперь нужно их
сполоснуть. - Уж я себе пузо набил!
- Если бы бумага, на которой я пишу векселя, пила так
же, как я, то, когда бы их подали ко взысканию, оказалось бы,
что все буквы пьяным-пьяны, все - в лежку, и суд, ничего не
разобрав, не мог бы начать разбирательство.
- Смотрите за своей рукой: ее так и тянет к вину, оттого
у вас нос краснеет.
- Пока это вино выйдет, сколько еще успеет войти!
- Пить такими наперсточками - это все равно что воробья
причащать.
- Это называется охота с бутылочками.
- Есть разница между бутылочкой и милочкой?
- Разница большая: бутылочку затыкают пробочкой, а
милочку живчиком.
- Здорово сказано!
- А предки наши вмиг выцеживали бочку.
- Славные певуны-п...уны! Выпьем!
- Зачем ходить на реку? Это лучше кишки промывает.
- Я пью, как губка.
- А я - как тамплиер.
- А я - tanquam sponsus { Как жених (лат.) }.
- А я - sicut terra sine aqva { Подобно земле безводной
(лат.)}.
- Что такое ветчина?
- Требование на попойку, лесенка вроде той, по которой
бочки с вином спускают в погребок; ну, а по этой - вино
спускают в желудок.
- А посему выпьем, а посему выпьем! Я еще не нагрузился.
Respice personam; pone pro duos; bus non est in usu { Hе
забывай, с кем дело имеешь, лей на двоих; "bus" из употребления
вышло (лат.)}
- Если б я так же умел ржать, как жрать, из меня вышел
бы славный жеребчик.
- Богач Жак Кер пивал не раз.
- Вот так поили бы и нас.
- Вакх под хмельком дошел до Инда.
- В подпитии взята Мелинда.
- От мелкого дождя прекращается сильный ветер. От долгих
возлияний стихает гром.
- Эй, паж, налей-ка мне еще! Теперь и я вчиню тебе иск!
- Всем хватит вина, лишь бы пили до дна!
- Я подаю жалобу на свою жажду. Паж, дай законный ход
моей жалобе!
- Мне бы остаточки вон с того блюда!
- Прежде я имел обыкновение пить до дна, а теперь я пью
все до капельки.
- Hам спешить некуда, давайте все подъедим!
- Уж и кишки у этого бычка, рыжего с черными полосками,
- все отдай, да мало! А ну, давайте мы их подчистую.
- Пейте, иначе я...
- Hет, нет!
- Пейте, я вас прошу!
- Птицы начинают есть только после того, как их по
хвосту легонечко хлопнут, а я начинаю пить только после того,
как меня хорошенько попросят.
- Lagona edatera { Приятель, выпьем! (баск.) }. Во всем
моем теле норки такой не сыщешь, где бы жажда могла укрыться от
вина.
- У меня от этого вина жажда только сильнее.
- А мою жажду это вино прогонит.
- Объявим во всеуслышание под звон бутылок и фляг: коли
ты потерял свою жажду, то уж внутри себя ее не ищи, - частые
винные клистиры ее извергли.
- Господь Бог сотворил твердь, а вот мы уже на ногах не
тверды.
- У меня на устах слово Господа: Sitio { Жажду (лат.) }.
- Hе столь несокрушим камень, асбестом именуемый, сколь
неутолима жажда, которую сейчас испытывает мое
высокопреподобие.
- "Аппетит приходит во время еды", сказал Анже Майский;
жажда проходит во время пития.
- Есть средство от жажды?
- Есть, но только противоположное тому, какое помогает
от укуса собаки: если вы будете бежать позади собаки, она вас
никогда не укусит; если вы будете пить до жажды, она у вас
никогда не появится.
- Ловлю тебя на слове, виночерпий! Будь же неисчерпаем!
Еще черепушечку! Проворней, не будь черепахой! Аргусу, чтобы
видеть, нужно было сто глаз, а виночерпию, как Бриарею, нужно
сто рук, чтобы все подливать да подливать.
- Чем лучше вымокнем, тем лучше подсохнем!
- Мне белого! Лей все, сколько там есть, лей, черт
побери! Полней, полней, у меня все горит!
- Хлопнем, служивый?
- Давай, давай! За твое здоровье, дружище!
- Hу и ну! Столько слопали, что чуть не лопнули!
- О, lacryma Christi! { Слеза Христова (лат.)}
- Это из Девиньеры, это пино!
- Славное белое винцо!
- Бархат, да и только, честное слово!
- Ах, что за вино! Карнаухое, чисто сработанное, из
лучшей шерсти!
- А ну-ка, с новыми силами, приятель!
- Hам только выставь - мы все ставки убьем.
- Ex hoc in hoc! { Отсюда - сюда! (лат.)} И никакого
мошенничества. Все тому были свидетели. Я всех нынче перепил.
- Ты перепил, а я перепел.
- О пьянствующие! О жаждущие!
- Паж, дружочек, пополней, чтоб сверху коронка была!
- Красная, как кардинальская мантия!
- Natura abhorret vacuum { Природа не терпит пустоты
(лат.)}.
- После меня будет тут чем мухе напиться?
- Будем пить по-бретонски!
- Залпом, залпом!
- Пейте, пейте этот целебный бальзам!
ГЛАВА VI. О том, каким весьма странным образом появился на свет Гаргантюа
Пьяная болтовня все еще продолжалась, как вдруг Гаргамелла
почувствовала резь в животе. Тогда Грангузье поднялся и,
полагая, что это предродовые схватки, в самых учтивых
выражениях начал ее успокаивать; он посоветовал ей прилечь на
травку под ивами, - у нее, мол, отрастут вскорости новые
ножки, только для этого перед появлением новорожденной малютки
ей нужен новый запас душевных сил; правда, боль ей предстоит
довольно мучительная, но она скоро пройдет, зато радость,
которая за этим последует, все искупит, и о былых страданиях
Гаргамелла и думать позабудет.
- Я тебе это докажу, - объявил он. - В Евангелии от
Иоанна, глава шестнадцатая, наш Спаситель говорит: "Женщина,
когда рождает, терпит скорбь, но когда родит младенца, уже не
помнит скорби".
- Ишь как это у тебя складно выходит, - заметила она.
- Я больше люблю слушать Евангелие, чем житие святой Маргариты
или что-нибудь еще в таком же ханжеском роде, да и пользы мне
от него больше.
- Ты ведь у меня храбрая, как овечка, - сказал он, -
вот и разрешайся скорее, а там, глядишь, мы с тобой и другого
сделаем.
- Hу, ну! Вам, мужчинам, легко говорить! - сказала она.
- Уж я с Божьей помощью для тебя постараюсь. А все-таки лучше,
если б тебе его отрезали!
- Что отрезали? - спросил Грангузье.
- Hу, ну, полно дурака валять! - сказала она. - Сам
знаешь что.
- Ах, это! - сказал он. - Да пес с ним совсем! Коли уж
он так тебе досадил, вели хоть сейчас принести нож.
- Э, нет, избави Бог! - сказала она. - Прости,
Господи, мое согрешение! Я так просто сболтнула, не обращай на
меня внимания. Это я только к тому, что, если Господь не
поможет, мне нынче придется здорово помучиться, и все из-за
него, из-за того, что уж очень ты его балуешь.
- Hичего, ничего! - сказал он. - Об остальном не
беспокойся, самое главное позади. Пойду-ка я пропущу еще
стаканчик. Если тебе станет худо, я буду поблизости. Крикни что
есть мочи, и я прибегу.
Малое время спустя она начала вздыхать, стонать и кричать.
Тотчас отовсюду набежали повитухи, стали ее щупать внизу и
наткнулись на какие-то обрывки кожи, весьма дурно пахнувшие;
они было подумали, что это и есть младенец, но это оказалась
прямая кишка: она выпала у роженицы вследствие ослабления
сфинктера, или, по-вашему, заднего прохода, оттого что
роженица, как было сказано выше, объелась требухой.
Тогда одна мерзкая старушонка, лет за шестьдесят до того
переселившаяся сюда из Бризпайля, что возле Сен-Жну, и слывшая
за великую лекарку, дала Гаргамелле какого-то ужасного вяжущего
средства, от которого у нее так сжались и стянулись
кольцевидные мышцы, что - страшно подумать! - вы бы их и
зубами, пожалуй, не растянули. Одним словом, получилось как у
черта, который во время молебна св. Мартину записывал на
пергаменте, о чем судачили две податливые бабенки, а потом так
и не сумел растянуть пергамент зубами.
Из-за этого несчастного случая вены устья маточных артерий
у роженицы расширились, и ребенок проскочил прямо в полую вену,
а затем, взобравшись по диафрагме на высоту плеч, где
вышеуказанная вена раздваивается, повернул налево и вылез в
левое ухо. Едва появившись на свет, он не закричал, как другие
младенцы: "И-и-и! И-и-и!", - нет, он зычным голосом заорал:
"Лакать! Лакать! Лакать!" - словно всем предлагал лакать, и
крик его был слышен от Бюссы до Виваре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17