Значит, логично заключила Марти, он перелез через ограду.
– Мы должны поговорить, – сказал он.
– Если ты сию же секунду не уйдешь, я закричу, – предостерегла она. – Тогда сюда примчится разъяренный Джим, и тебе придется плохо.
Брэд пригладил рукой свои непослушные черные волосы.
– А зачем кричать? Я хочу только поговорить с тобой, – повторил он.
– Меня не интересует, что ты хочешь, потому что это не имеет никакого значения. Ты ворвался в мой дом, и я… – От волнения у нее перехватило горло.
Брэд ужаснулся:
– Неужели ты боишься меня? Неужели думаешь, что я могу причинить тебе боль?
– Уходи, Брэд! Немедленно! – вскричала она.
– Но… – Его лицо исказила горькая гримаса. – Господи, Марти, не может быть, чтобы ты и впрямь боялась меня!
Он несколько секунд молча смотрел на нее, возможно, ожидая ответа, а потом развернулся и побрел прочь.
Марти думала, что у нее не осталось больше слез, но когда он ушел, ее щеки вновь стали мокрыми. Поняв, что она опять вот-вот разрыдается, Мартина схватилась за швабру и принялась ожесточенно драить пол. Через несколько минут ей удалось немного успокоиться и разобраться в собственных ощущениях.
Боялась ли она Брэда? Да, несомненно. Но ее пугало не то, что он мог бы ударить ее. Просто она знала, какую власть он приобрел над ней. Марти любила его и была почти уверена, что, если он попросит у нее прощения, она тут же простит его и, возможно, даже ляжет с ним в постель. Их силы были неравны. Марти казалось, что она любит его сильнее, чем он ее, и что, следовательно, он может при желании манипулировать ею.
Итак, если бы он остался у нее, она опять поддалась бы его гипнотическому влиянию. Они занялись бы любовью, но это не решило бы ни одной проблемы. Зная Брэда, можно было предположить, что он посчитал бы, что опять «выиграл» и может вести себя с нею так, как ему заблагорассудится.
Мартине этого не хотелось. Мало того, она была уверена, что перестанет уважать себя, если позволит ему это.
Значит… значит, им не надо больше видеться.
Глава 16
Брэд возвращался к себе домой в полном смятении духа. Он не мог понять, огорчен он или разгневан. То он злился на Марти за то, что она посмела предположить, будто он способен причинить ей боль, то погружался в пучины отчаяния при мысли, что никогда больше не увидит ее. Разве что на суде…
Он никак не мог понять, почему она испугалась его и почему ее так рассердили его слова о том, что она не смеет вмешиваться в дела Андреа.
Брэду казалось… нет, он был убежден, что у Марти нет никаких причин опасаться его. Он любил ее, и у него никогда и мысли не возникало поднять на нее руку.
Черт возьми, да какое право она имеет бояться его? Неужели за полтора месяца их знакомства он хотя бы раз дал ей повод подумать, что способен ударить ее?
И он опять начинал злиться – и на Марти, и на самого себя.
Что же до ее нахального желания давать Андреа советы, то это вообще чистейшей воды безумие. У девочки есть отец, есть мать и есть отчим. Не хватало еще, чтобы в ее жизни появился четвертый взрослый человек, к мнению которого она станет прислушиваться!
Когда Андреа упомянула о своем разговоре с Марти, она и словом не обмолвилась о том, что этот разговор был ей неприятен. Брэд почувствовал, что Марти понравилась девочке, и как раз это и взбесило его больше всего. До сего дня он и не догадывался, как много места стала занимать эта женщина в его жизни. Он старался не посвящать ее в свой бизнес, старался поменьше говорить о своем браке с Карен – и все потому, что ему так было проще. Но нынешняя история показала, что такое положение дел не может сохраняться вечно.
Что ж, сказал он себе с вызовом, теперь все изменится. Андреа не станет больше встречаться с Марти, потому что он, Брэд, порвет с этой женщиной навсегда. Может, оно и к лучшему… К лучшему?..
Брэд свернул на дорожку, ведущую к его дому, выключил мотор «Вольво» и остался сидеть в машине, еще раз прокручивая в голове все события сегодняшнего дня. Хороший ли он отец? Правильно ли отреагировал он на рассказ дочери? Господи, он же до безумия любит Андреа и готов был бы, пожалуй, придушить мерзавца, который ударил его ребенка!
Однако вскоре его мысли вновь обратились к Марти. Неужели он не сумеет переубедить ее? Неужели они и впрямь не станут больше встречаться? И она никогда уже не войдет в его дом? И не станет помогать ему готовить обед?
Как могло случиться, что Марти испугалась его?!
Он в отчаянии стукнул кулаком по рулю. Ведь эта женщина знает, наверняка знает, что он потерял голову от любви к ней!
Брэд замер, уставившись во мрак ночи. За несколько последних минут он дважды признался самому себе, что любит Марти. Прежде он никогда не заходил так далеко, чтобы назвать свое чувство к ней любовью. Но была ли любовь? Может, лучше было бы говорить о страстной влюбленности?
Да, его неотвратимо тянуло к Марти, ему хотелось опекать ее, заботиться о ней. Ее смех восхищал его, ее тело – волновало и возбуждало. И все-таки это вряд ли была истинная любовь.
Любовью можно было, пожалуй, назвать ту горячку, которую он пережил, когда ему было восемнадцать и он впервые познал женщину. Потом появилась Карен, с которой он делился абсолютно всеми своими сомнениями и помыслами и которая имела над ним огромную власть.
В первые годы их совместной жизни он не забывал о своей жене ни на одну минуту, она была рядом с ним даже тогда, когда они находились в разных городах. Он мысленно разговаривал с ней, советовался, жаловался на нахальных конкурентов и на плохой номер в отеле. На каждую клеточку его тела, на каждую грань его «я» постоянно оказывало влияние существование другого человека, и этим человеком была тогда для него Карен.
Теперь же, кажется, ее место заняла Марти. Все, о чем он только что думал, имело непосредственное отношение к его роману с ней. Он восторгался Марти, его влекло к ней, а ее твердый характер изумлял и восхищал его.
Брэда страшила мысль о том, что, если бы этим дурацким делом об отцовстве занимался какой-нибудь другой человек, они с Марти могли попросту не встретиться. Нет, поздно, теперь ему уже не удастся вырвать эту женщину из сердца.
Как он сумеет перенести разлуку с ней? Ведь он полностью зависел от нее, от ее настроения, от ее привычек, от ее улыбки наконец!
Он хотел, чтобы Мартина навсегда вошла в его жизнь, да-да, он мечтал об этом. Но если так, то разве смог бы он оградить ее от общения с Андреа? Разумеется, нет. И потом, если повернуть ситуацию, представив себе, что дочь-подросток есть не у него, а у Марти, неужели же он согласился бы никогда не встречаться с девочкой? И разве не оскорбило бы его самого то заявление, которое он сделал совсем недавно Марти? Мол, не смей вмешиваться в мои отношения с дочерью! Конечно, он бы оскорбился, оскорбился до глубины души.
Да, они с Марти не всегда сходились во мнениях, но это не имело никакого отношения к тому обстоятельству, что Марти захотелось утешить Андреа и помочь ей. Андреа была уже не такой маленькой, чтобы не суметь разобраться в человеке; если бы Марти ей не понравилась, она ни за что не стала бы следовать ее советам.
Нет, это он, Брэд, испугался того, что его влияние на дочь с появлением Марти уменьшится, и это он, Брэд, обязан перебороть свой испуг и постараться, чтобы Марти и Андреа стали друзьями.
Но он отлично понимал, что упустил свой шанс. Марти больше не поверит ему.
Да, теперь он думал не так, как час тому назад, однако не было никакого смысла возвращаться к Марти и пытаться переубедить ее. Он слишком часто менял свои мнения, и Мартина могла подумать, что Брэд попросту хочет помириться с ней и поэтому лжет.
Совершенно упав духом, он выбрался из машины и вошел в дом. Переодеваясь, он подумал, что мог бы, пожалуй, написать ей письмо. Уж письмо-то она непременно прочтет – хотя бы для того, чтобы убедиться, что в нем нет ничего, относящегося к делу об отцовстве. О Господи, еще и это!
Когда Брэд чистил зубы, он вдруг вспомнил одну вещь, о которой как-то говорила ему Мартина. А говорила она следующее: «Такие анализы крови, как у тебя, могут быть и у каких-нибудь твоих родственников».
Да как же он раньше не сообразил! Если он был уверен, что никогда в жизни не встречал женщины по имени Лидия Браун, то его кузен Сэм…
Брэд так и застыл с зубной щеткой в руке.
Конечно, Сэм! Наверное, он и есть отец ребенка!
Брэд ошеломленно уставился на свое отражение в зеркале.
Сэм как раз тогда жил в Сан-Франциско. Он мог случайно повстречаться в магазине Брэда с Лидией, завести с ней интрижку и назваться именем своего двоюродного брата!
Брэд насупился, пытаясь припомнить, когда именно он прогнал Сэма за воровство. Он был уверен, что это случилось примерно в то самое время, когда Карен сказала ему, что у нее роман с Карлом. Но согласуется ли это по срокам с историей Лидии?
Он торопливо прополоскал рот и вытер лицо и руки.
Итак, скорее всего именно Сэм, этот подонок, и был отцом крошки Шэрил! Надо немедленно выяснить, когда в точности он узнал о том, что его братец нечист на руку, и уволил его. Для этого придется отправиться в магазин.
Ему и в голову не пришло дождаться утра. Брэд никогда и ничего не откладывал на потом. Быстро одевшись, он выскочил из дому и помчался к машине. Пока он ехал в свой офис в магазине, он изо всех сил гнал от себя мысли о Марти.
Разумеется, все окна были уже темными. Он припарковался на своем обычном месте и зашагал к боковому входу в здание.
Свет уличного фонаря не достигал двери, и поэтому Брэду пришлось повозиться, прежде чем он нащупал замочную скважину и вставил в нее ключ. Но едва он это проделал, как прямо у него над ухом раздался громкий голос:
– Ну и чем это мы тут занимаемся, а, парень?
Брэд от изумления даже подскочил. Тут ему в лицо ударил луч прожектора полицейской патрульной машины. Один из стражей порядка остался сидеть за рулем, а второй испытующе глядел на Брэда и выразительно поигрывал наручниками.
– Это мой магазин, офицер, – объяснил Брэд. – Моя фамилия Макинтош.
– Конечно-конечно, дружище. Ты – Макинтош, а я – президент Соединенных Штатов. А как насчет какого-нибудь удостоверения? – строго спросил полицейский, вглядываясь в лицо ночного посетителя магазина стройматериалов.
Брэд последовательно порылся в карманах брюк, куртки и рубашки. Никаких документов при нем не оказалось.
– Должно быть, я оставил бумажник дома, – виновато сказал он. – И все-таки это мой магазин. Вот ключи от этой двери и от двери кабинета.
Полицейский смерил его скептическим взглядом.
– То, что у тебя есть ключи, еще не доказывает, что именно ты владеешь этим магазином, – заметил он. – Зачем тебе понадобилось являться сюда в такое время, да еще и без документов? Наверное, ты забыл дома и водительские права?
– Я не нарушал правил дорожного движения. И моя машина тут совершенно ни при чем. Тем более что права у меня есть и выданы они мне, Брэду Макинтошу! – возмутился Брэд, но сразу же поостыл. – Другой вопрос, что сейчас они действительно лежат не в этом вот кармане, а на моем ночном столике, – признал он, но тут же его осенила одна идея, и он обратился к полицейскому: – Послушайте, офицер, а почему бы вам не проэкзаменовать меня касательно этого магазина? Я с удовольствием расскажу вам всю его историю.
– Почему вы здесь в этот час? – снова спросил полицейский, и в его голосе прозвучала угроза.
– Потому что мне надо заглянуть в личное дело моего кузена Сэма и узнать, когда именно я выгнал его за воровство, – возбужденно пояснил Брэд.
Из патрульной машины донесся взрыв хохота. Второй полицейский в восхищении покачал головой.
– Ничего подобного мне в жизни не доводилось слышать, – признал он. – Ну и объяснение! И все-таки – почему вы не стали дожидаться утра?
Брэду не очень хотелось рассказывать этим парням про свои проблемы, но, с другой стороны, он понимал, что говорить уклончиво – не в его интересах. Поэтому он нетерпеливо взмахнул рукой и объяснил:
– У меня только что родилась одна мысль, и я решил проверить, прав я или нет.
Офицеры посмотрели друг на друга, а потом тот, что сидел за рулем, спросил:
– Когда был открыт этот магазин?
Брэд быстро назвал точную дату.
Полисмен кивнул и жестом пригласил своего товарища возвратиться в машину.
– Все верно, – сказал он. – Я хорошо помню тот день, потому что тогда меня как раз перевели в этот район. Мой напарник еще сказал, что этот магазин придется очень кстати тем, кто живет тут. Мистер Макинтош, – обратился он к Брэду, – я все же посоветовал бы вам не оставлять дома документы, когда вы выходите на улицу в столь поздний час.
– Да-да, офицер, конечно, – поспешно согласился Брэд.
Он проследил взглядом за отъезжающей полицейской машиной и облегченно перевел дух. Черт возьми, не хватало еще коротать ночь в участке!
Щелкая выключателями, Брэд почти бежал по длинному коридору к той комнате, где была картотека. Дело Сэма отыскалось уже во втором ящике. Оно совершенно случайно открылось как раз на нужной странице, где красовалась сердитая запись, сделанная рукой самого Брэда: «16 января. Уволен за неоднократные кражи из магазина! Выплачено выходное пособие за две недели, хотя он этого и не заслужил. Сэм, кажется, думает, что имел право воровать, потому что я ему слишком мало платил. Какой идиот! А еще родственник!»
И Брэд вспомнил, как он тогда разозлился.
Дело, разумеется, было не только в том, что Сэм приходился ему двоюродным братом, и даже не в том, что Карен давно знала о нечистоплотности этого юнца и несколько раз предостерегала Брэда, который отказывался ей верить. Просто именно тогда Брэд впервые услышал о том, что Карен и Карл влюблены друг в друга, так что история с Сэмом стала, так сказать, последней каплей.
Мысленно вернувшись к событиям тех дней, Брэд понял, что выплеснул тогда на Сэма весь тот гнев, который скопился у него в душе. Злился-то он, конечно, на Карен, но на нее орать было нельзя, поэтому он орал на двоюродного братца. Не слишком-то красиво, но теперь уже ничего не изменишь.
Произведя в уме некоторые подсчеты, Брэд пришел к выводу, что ребенок был зачат как раз в январе. Может быть, несчастный Сэм, доведенный до отчаяния разъяренным братом, накинулся на первую попавшуюся женщину? Брэд вздрогнул при этой мысли, но потом вспомнил, что Лидия говорила, будто их отношения продолжались несколько недель.
Во всяком случае, одна из частей головоломки легла на свое место. Теперь становилось понятно, откуда Лидия так хорошо знала его кабинет. Это так похоже на Сэма – с чванливым видом провести девицу по всему магазину, уверяя, что он принадлежит именно ему.
Брэд не помнил всех деталей истории, рассказанной Лидией Браун. Конечно, у них с Сэмом имелось определенное фамильное сходство, но все-таки перепутать их было невозможно. Хотя бы потому, что Брэду было тридцать пять, а Сэму – всего двадцать лет.
Мартине тоже приходила в голову мысль, что его именем воспользовался кто-то другой. Она показывала Лидии фотографию Брэда, и та уверенно опознала его. Как странно!
Брэд принес досье кузена в свой кабинет и положил его на стол. При ярком электрическом свете ему сразу бросилась в глаза вся скудость обстановки, и он впервые подумал о том, что неплохо было бы сменить здесь мебель. И вдобавок эти два жалких засохших растения в горшках! Их давно пора было выбросить. Но сейчас он постарался не думать об этой чепухе. Сейчас ему надо было понять, был ли его кузен Сэм отцом ребенка.
Каким же образом он может это выяснить?
Брэд подвинул поближе блокнот и принялся записывать те мысли, что пришли ему в голову. Для начала надо побеседовать с теми из служащих, которые помнили Сэма и общались с ним, когда он работал в магазине. Возможно, он рассказывал кому-нибудь о Лидии, не называя ее имени. Если же нет – то все равно могут выясниться какие-нибудь важные детали.
Брэд нетерпеливо постукивал карандашом по столу. Конечно, можно было бы попросту вызвать сюда Сэма, но Брэду не хотелось этого делать. Нет, пока он сам не выяснит все досконально, он не станет говорить со своим легкомысленным кузеном. Ведь догадки – это еще не уверенность.
Ему всегда казалось, что их с Лидией жизненные пути когда-то пересеклись. Иначе с какой стати ей пришло бы в голову именно на него вешать всех собак? И вообще – откуда она узнала о его существовании? Нет, Сэм, определенно Сэм и был виновником свалившейся на него беды. Интуиция редко подводила Брэда, и он привык доверять ей.
Брэду захотелось немедленно рассказать о своем открытии Марти, и он даже положил руку на телефон, но потом отдернул ее. Было уже слишком поздно, и она, конечно же, просто бросит трубку, услышав его голос. Можно, разумеется, позвонить ей завтра на службу, но ему показалось, что это будет слишком… официально, что ли.
Нет, он сделает вот что. Он приедет рано утром к ее дому и усядется там на ступеньки у двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Мы должны поговорить, – сказал он.
– Если ты сию же секунду не уйдешь, я закричу, – предостерегла она. – Тогда сюда примчится разъяренный Джим, и тебе придется плохо.
Брэд пригладил рукой свои непослушные черные волосы.
– А зачем кричать? Я хочу только поговорить с тобой, – повторил он.
– Меня не интересует, что ты хочешь, потому что это не имеет никакого значения. Ты ворвался в мой дом, и я… – От волнения у нее перехватило горло.
Брэд ужаснулся:
– Неужели ты боишься меня? Неужели думаешь, что я могу причинить тебе боль?
– Уходи, Брэд! Немедленно! – вскричала она.
– Но… – Его лицо исказила горькая гримаса. – Господи, Марти, не может быть, чтобы ты и впрямь боялась меня!
Он несколько секунд молча смотрел на нее, возможно, ожидая ответа, а потом развернулся и побрел прочь.
Марти думала, что у нее не осталось больше слез, но когда он ушел, ее щеки вновь стали мокрыми. Поняв, что она опять вот-вот разрыдается, Мартина схватилась за швабру и принялась ожесточенно драить пол. Через несколько минут ей удалось немного успокоиться и разобраться в собственных ощущениях.
Боялась ли она Брэда? Да, несомненно. Но ее пугало не то, что он мог бы ударить ее. Просто она знала, какую власть он приобрел над ней. Марти любила его и была почти уверена, что, если он попросит у нее прощения, она тут же простит его и, возможно, даже ляжет с ним в постель. Их силы были неравны. Марти казалось, что она любит его сильнее, чем он ее, и что, следовательно, он может при желании манипулировать ею.
Итак, если бы он остался у нее, она опять поддалась бы его гипнотическому влиянию. Они занялись бы любовью, но это не решило бы ни одной проблемы. Зная Брэда, можно было предположить, что он посчитал бы, что опять «выиграл» и может вести себя с нею так, как ему заблагорассудится.
Мартине этого не хотелось. Мало того, она была уверена, что перестанет уважать себя, если позволит ему это.
Значит… значит, им не надо больше видеться.
Глава 16
Брэд возвращался к себе домой в полном смятении духа. Он не мог понять, огорчен он или разгневан. То он злился на Марти за то, что она посмела предположить, будто он способен причинить ей боль, то погружался в пучины отчаяния при мысли, что никогда больше не увидит ее. Разве что на суде…
Он никак не мог понять, почему она испугалась его и почему ее так рассердили его слова о том, что она не смеет вмешиваться в дела Андреа.
Брэду казалось… нет, он был убежден, что у Марти нет никаких причин опасаться его. Он любил ее, и у него никогда и мысли не возникало поднять на нее руку.
Черт возьми, да какое право она имеет бояться его? Неужели за полтора месяца их знакомства он хотя бы раз дал ей повод подумать, что способен ударить ее?
И он опять начинал злиться – и на Марти, и на самого себя.
Что же до ее нахального желания давать Андреа советы, то это вообще чистейшей воды безумие. У девочки есть отец, есть мать и есть отчим. Не хватало еще, чтобы в ее жизни появился четвертый взрослый человек, к мнению которого она станет прислушиваться!
Когда Андреа упомянула о своем разговоре с Марти, она и словом не обмолвилась о том, что этот разговор был ей неприятен. Брэд почувствовал, что Марти понравилась девочке, и как раз это и взбесило его больше всего. До сего дня он и не догадывался, как много места стала занимать эта женщина в его жизни. Он старался не посвящать ее в свой бизнес, старался поменьше говорить о своем браке с Карен – и все потому, что ему так было проще. Но нынешняя история показала, что такое положение дел не может сохраняться вечно.
Что ж, сказал он себе с вызовом, теперь все изменится. Андреа не станет больше встречаться с Марти, потому что он, Брэд, порвет с этой женщиной навсегда. Может, оно и к лучшему… К лучшему?..
Брэд свернул на дорожку, ведущую к его дому, выключил мотор «Вольво» и остался сидеть в машине, еще раз прокручивая в голове все события сегодняшнего дня. Хороший ли он отец? Правильно ли отреагировал он на рассказ дочери? Господи, он же до безумия любит Андреа и готов был бы, пожалуй, придушить мерзавца, который ударил его ребенка!
Однако вскоре его мысли вновь обратились к Марти. Неужели он не сумеет переубедить ее? Неужели они и впрямь не станут больше встречаться? И она никогда уже не войдет в его дом? И не станет помогать ему готовить обед?
Как могло случиться, что Марти испугалась его?!
Он в отчаянии стукнул кулаком по рулю. Ведь эта женщина знает, наверняка знает, что он потерял голову от любви к ней!
Брэд замер, уставившись во мрак ночи. За несколько последних минут он дважды признался самому себе, что любит Марти. Прежде он никогда не заходил так далеко, чтобы назвать свое чувство к ней любовью. Но была ли любовь? Может, лучше было бы говорить о страстной влюбленности?
Да, его неотвратимо тянуло к Марти, ему хотелось опекать ее, заботиться о ней. Ее смех восхищал его, ее тело – волновало и возбуждало. И все-таки это вряд ли была истинная любовь.
Любовью можно было, пожалуй, назвать ту горячку, которую он пережил, когда ему было восемнадцать и он впервые познал женщину. Потом появилась Карен, с которой он делился абсолютно всеми своими сомнениями и помыслами и которая имела над ним огромную власть.
В первые годы их совместной жизни он не забывал о своей жене ни на одну минуту, она была рядом с ним даже тогда, когда они находились в разных городах. Он мысленно разговаривал с ней, советовался, жаловался на нахальных конкурентов и на плохой номер в отеле. На каждую клеточку его тела, на каждую грань его «я» постоянно оказывало влияние существование другого человека, и этим человеком была тогда для него Карен.
Теперь же, кажется, ее место заняла Марти. Все, о чем он только что думал, имело непосредственное отношение к его роману с ней. Он восторгался Марти, его влекло к ней, а ее твердый характер изумлял и восхищал его.
Брэда страшила мысль о том, что, если бы этим дурацким делом об отцовстве занимался какой-нибудь другой человек, они с Марти могли попросту не встретиться. Нет, поздно, теперь ему уже не удастся вырвать эту женщину из сердца.
Как он сумеет перенести разлуку с ней? Ведь он полностью зависел от нее, от ее настроения, от ее привычек, от ее улыбки наконец!
Он хотел, чтобы Мартина навсегда вошла в его жизнь, да-да, он мечтал об этом. Но если так, то разве смог бы он оградить ее от общения с Андреа? Разумеется, нет. И потом, если повернуть ситуацию, представив себе, что дочь-подросток есть не у него, а у Марти, неужели же он согласился бы никогда не встречаться с девочкой? И разве не оскорбило бы его самого то заявление, которое он сделал совсем недавно Марти? Мол, не смей вмешиваться в мои отношения с дочерью! Конечно, он бы оскорбился, оскорбился до глубины души.
Да, они с Марти не всегда сходились во мнениях, но это не имело никакого отношения к тому обстоятельству, что Марти захотелось утешить Андреа и помочь ей. Андреа была уже не такой маленькой, чтобы не суметь разобраться в человеке; если бы Марти ей не понравилась, она ни за что не стала бы следовать ее советам.
Нет, это он, Брэд, испугался того, что его влияние на дочь с появлением Марти уменьшится, и это он, Брэд, обязан перебороть свой испуг и постараться, чтобы Марти и Андреа стали друзьями.
Но он отлично понимал, что упустил свой шанс. Марти больше не поверит ему.
Да, теперь он думал не так, как час тому назад, однако не было никакого смысла возвращаться к Марти и пытаться переубедить ее. Он слишком часто менял свои мнения, и Мартина могла подумать, что Брэд попросту хочет помириться с ней и поэтому лжет.
Совершенно упав духом, он выбрался из машины и вошел в дом. Переодеваясь, он подумал, что мог бы, пожалуй, написать ей письмо. Уж письмо-то она непременно прочтет – хотя бы для того, чтобы убедиться, что в нем нет ничего, относящегося к делу об отцовстве. О Господи, еще и это!
Когда Брэд чистил зубы, он вдруг вспомнил одну вещь, о которой как-то говорила ему Мартина. А говорила она следующее: «Такие анализы крови, как у тебя, могут быть и у каких-нибудь твоих родственников».
Да как же он раньше не сообразил! Если он был уверен, что никогда в жизни не встречал женщины по имени Лидия Браун, то его кузен Сэм…
Брэд так и застыл с зубной щеткой в руке.
Конечно, Сэм! Наверное, он и есть отец ребенка!
Брэд ошеломленно уставился на свое отражение в зеркале.
Сэм как раз тогда жил в Сан-Франциско. Он мог случайно повстречаться в магазине Брэда с Лидией, завести с ней интрижку и назваться именем своего двоюродного брата!
Брэд насупился, пытаясь припомнить, когда именно он прогнал Сэма за воровство. Он был уверен, что это случилось примерно в то самое время, когда Карен сказала ему, что у нее роман с Карлом. Но согласуется ли это по срокам с историей Лидии?
Он торопливо прополоскал рот и вытер лицо и руки.
Итак, скорее всего именно Сэм, этот подонок, и был отцом крошки Шэрил! Надо немедленно выяснить, когда в точности он узнал о том, что его братец нечист на руку, и уволил его. Для этого придется отправиться в магазин.
Ему и в голову не пришло дождаться утра. Брэд никогда и ничего не откладывал на потом. Быстро одевшись, он выскочил из дому и помчался к машине. Пока он ехал в свой офис в магазине, он изо всех сил гнал от себя мысли о Марти.
Разумеется, все окна были уже темными. Он припарковался на своем обычном месте и зашагал к боковому входу в здание.
Свет уличного фонаря не достигал двери, и поэтому Брэду пришлось повозиться, прежде чем он нащупал замочную скважину и вставил в нее ключ. Но едва он это проделал, как прямо у него над ухом раздался громкий голос:
– Ну и чем это мы тут занимаемся, а, парень?
Брэд от изумления даже подскочил. Тут ему в лицо ударил луч прожектора полицейской патрульной машины. Один из стражей порядка остался сидеть за рулем, а второй испытующе глядел на Брэда и выразительно поигрывал наручниками.
– Это мой магазин, офицер, – объяснил Брэд. – Моя фамилия Макинтош.
– Конечно-конечно, дружище. Ты – Макинтош, а я – президент Соединенных Штатов. А как насчет какого-нибудь удостоверения? – строго спросил полицейский, вглядываясь в лицо ночного посетителя магазина стройматериалов.
Брэд последовательно порылся в карманах брюк, куртки и рубашки. Никаких документов при нем не оказалось.
– Должно быть, я оставил бумажник дома, – виновато сказал он. – И все-таки это мой магазин. Вот ключи от этой двери и от двери кабинета.
Полицейский смерил его скептическим взглядом.
– То, что у тебя есть ключи, еще не доказывает, что именно ты владеешь этим магазином, – заметил он. – Зачем тебе понадобилось являться сюда в такое время, да еще и без документов? Наверное, ты забыл дома и водительские права?
– Я не нарушал правил дорожного движения. И моя машина тут совершенно ни при чем. Тем более что права у меня есть и выданы они мне, Брэду Макинтошу! – возмутился Брэд, но сразу же поостыл. – Другой вопрос, что сейчас они действительно лежат не в этом вот кармане, а на моем ночном столике, – признал он, но тут же его осенила одна идея, и он обратился к полицейскому: – Послушайте, офицер, а почему бы вам не проэкзаменовать меня касательно этого магазина? Я с удовольствием расскажу вам всю его историю.
– Почему вы здесь в этот час? – снова спросил полицейский, и в его голосе прозвучала угроза.
– Потому что мне надо заглянуть в личное дело моего кузена Сэма и узнать, когда именно я выгнал его за воровство, – возбужденно пояснил Брэд.
Из патрульной машины донесся взрыв хохота. Второй полицейский в восхищении покачал головой.
– Ничего подобного мне в жизни не доводилось слышать, – признал он. – Ну и объяснение! И все-таки – почему вы не стали дожидаться утра?
Брэду не очень хотелось рассказывать этим парням про свои проблемы, но, с другой стороны, он понимал, что говорить уклончиво – не в его интересах. Поэтому он нетерпеливо взмахнул рукой и объяснил:
– У меня только что родилась одна мысль, и я решил проверить, прав я или нет.
Офицеры посмотрели друг на друга, а потом тот, что сидел за рулем, спросил:
– Когда был открыт этот магазин?
Брэд быстро назвал точную дату.
Полисмен кивнул и жестом пригласил своего товарища возвратиться в машину.
– Все верно, – сказал он. – Я хорошо помню тот день, потому что тогда меня как раз перевели в этот район. Мой напарник еще сказал, что этот магазин придется очень кстати тем, кто живет тут. Мистер Макинтош, – обратился он к Брэду, – я все же посоветовал бы вам не оставлять дома документы, когда вы выходите на улицу в столь поздний час.
– Да-да, офицер, конечно, – поспешно согласился Брэд.
Он проследил взглядом за отъезжающей полицейской машиной и облегченно перевел дух. Черт возьми, не хватало еще коротать ночь в участке!
Щелкая выключателями, Брэд почти бежал по длинному коридору к той комнате, где была картотека. Дело Сэма отыскалось уже во втором ящике. Оно совершенно случайно открылось как раз на нужной странице, где красовалась сердитая запись, сделанная рукой самого Брэда: «16 января. Уволен за неоднократные кражи из магазина! Выплачено выходное пособие за две недели, хотя он этого и не заслужил. Сэм, кажется, думает, что имел право воровать, потому что я ему слишком мало платил. Какой идиот! А еще родственник!»
И Брэд вспомнил, как он тогда разозлился.
Дело, разумеется, было не только в том, что Сэм приходился ему двоюродным братом, и даже не в том, что Карен давно знала о нечистоплотности этого юнца и несколько раз предостерегала Брэда, который отказывался ей верить. Просто именно тогда Брэд впервые услышал о том, что Карен и Карл влюблены друг в друга, так что история с Сэмом стала, так сказать, последней каплей.
Мысленно вернувшись к событиям тех дней, Брэд понял, что выплеснул тогда на Сэма весь тот гнев, который скопился у него в душе. Злился-то он, конечно, на Карен, но на нее орать было нельзя, поэтому он орал на двоюродного братца. Не слишком-то красиво, но теперь уже ничего не изменишь.
Произведя в уме некоторые подсчеты, Брэд пришел к выводу, что ребенок был зачат как раз в январе. Может быть, несчастный Сэм, доведенный до отчаяния разъяренным братом, накинулся на первую попавшуюся женщину? Брэд вздрогнул при этой мысли, но потом вспомнил, что Лидия говорила, будто их отношения продолжались несколько недель.
Во всяком случае, одна из частей головоломки легла на свое место. Теперь становилось понятно, откуда Лидия так хорошо знала его кабинет. Это так похоже на Сэма – с чванливым видом провести девицу по всему магазину, уверяя, что он принадлежит именно ему.
Брэд не помнил всех деталей истории, рассказанной Лидией Браун. Конечно, у них с Сэмом имелось определенное фамильное сходство, но все-таки перепутать их было невозможно. Хотя бы потому, что Брэду было тридцать пять, а Сэму – всего двадцать лет.
Мартине тоже приходила в голову мысль, что его именем воспользовался кто-то другой. Она показывала Лидии фотографию Брэда, и та уверенно опознала его. Как странно!
Брэд принес досье кузена в свой кабинет и положил его на стол. При ярком электрическом свете ему сразу бросилась в глаза вся скудость обстановки, и он впервые подумал о том, что неплохо было бы сменить здесь мебель. И вдобавок эти два жалких засохших растения в горшках! Их давно пора было выбросить. Но сейчас он постарался не думать об этой чепухе. Сейчас ему надо было понять, был ли его кузен Сэм отцом ребенка.
Каким же образом он может это выяснить?
Брэд подвинул поближе блокнот и принялся записывать те мысли, что пришли ему в голову. Для начала надо побеседовать с теми из служащих, которые помнили Сэма и общались с ним, когда он работал в магазине. Возможно, он рассказывал кому-нибудь о Лидии, не называя ее имени. Если же нет – то все равно могут выясниться какие-нибудь важные детали.
Брэд нетерпеливо постукивал карандашом по столу. Конечно, можно было бы попросту вызвать сюда Сэма, но Брэду не хотелось этого делать. Нет, пока он сам не выяснит все досконально, он не станет говорить со своим легкомысленным кузеном. Ведь догадки – это еще не уверенность.
Ему всегда казалось, что их с Лидией жизненные пути когда-то пересеклись. Иначе с какой стати ей пришло бы в голову именно на него вешать всех собак? И вообще – откуда она узнала о его существовании? Нет, Сэм, определенно Сэм и был виновником свалившейся на него беды. Интуиция редко подводила Брэда, и он привык доверять ей.
Брэду захотелось немедленно рассказать о своем открытии Марти, и он даже положил руку на телефон, но потом отдернул ее. Было уже слишком поздно, и она, конечно же, просто бросит трубку, услышав его голос. Можно, разумеется, позвонить ей завтра на службу, но ему показалось, что это будет слишком… официально, что ли.
Нет, он сделает вот что. Он приедет рано утром к ее дому и усядется там на ступеньки у двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25