«Да ты, козёл, велел заряжать цены по максимуму, вот мы и барахтаемся, ничего не продаём, а ты потом приезжаешь, герой, и скидываешь 50 %, конечно, куда нам!» – чуть было не выкрикнул Андрей.
Как поправить ситуацию и привлечь расположение итальяшки, непонятно. Но вскоре случай представился. По обыкновению, Альбертинелли, перебрав, поскользнулся в ванной на мокром кафеле, и повредил позвоночник. Андрей участвовал в реанимационных мероприятиях – отвозил босса в больницу, организовывал уход, доставал необходимые лекарства и мази.
И удостоился быть чести приглашённым на мероприятие для избранных, куда не позвали Ненашева, непосредственного руководителя, и Краснова с Лошаковым, по статусу считавшимися выше Андрея. В ночном клубе «Ромео» вместе с Андреем за одним столиком оказались Паоло Альбертинелли, директор МНТК Арнольд Миронович Лисин, и Джузеппе Вануччи, доктор из миланской клиники Буратто.
Разговаривали по-английски. Наконец Андрею досталось немного любезности, которую Альбертинелли раздавал только своим любимчикам. Лисин был холодно-надменен, и, попытавшись в начале вечера устроить экзамен, как прошлый раз перед Ненашевым, и уличить Андрея в некомпетентности, потерпел фиаско, и просто перестал замечать волгоградского сотрудника Эльсинор.
Распоряжаться доверили Лисину. Он заказал белое вино и большое блюдо морепродуктов.
– Что вы скажете, Арнольд, суббота создана для человека, или человек для субботы?
– Знаете, Паоло, иногда хочется научиться жить без желаний. Те, кто так живёт – самые счастливые люди на свете. Но, к сожалению, я не имею на это право. У меня ответственность перед моими людьми.
Отпив вина, Вануччи заметил с улыбкой:
– Желания и праздность – виновник печалей и грусти. Все мы – заложники наших страстей.
– Моё главное желание – как у того американского сапожника – побольше заработать, – ответил Лисин.
Из колонок лилась стадионная сахарная патока с текстами о том, как герой наматывает себе на палец волос любимой, найденный после расставания. Приснится же такое!
Оторвав взгляд от сцены с танцующими девушками, Альбертинелли весело проговорил:
– Я всё больше замечаю, что живу практически без желаний. И всё-таки мне невесело. Что же мне теперь делать – шить сапоги?!
Вануччи с важностью ответил:
– Ещё не настало время.
Разрезая осьминожку, Лисин стал рассказывать о своём увлечении – он коллекционирует ножи и охотничьи ружья. А ещё у него большой джип. И он, коллекционер орудий убийства и обладатель мощного внедорожника, считает, что всё это – признак его мужественности.
Услышав про охоту, Вануччи пустился в охотничьи рассказы, особенно ему нравится травля лисиц. Видимо, он не знал, как переводится слово «fox» на русский язык.
– …лисица пускается во всякие уловки, с которыми надо уметь бороться. Эти животные дьявольски хитры. Я наблюдал ночью, как лисицы охотятся на кроликов. Они устроили настоящую облаву с загонщиками. Уверяю вас, что выгнать лисицу из её норы вовсе нелегко. И на охоте бывает очень весело.
Лисин, хоть и заядлый охотник, попытался переменить тему, сделав комплимент танцовщицам. Альбертинелли, скривившись, обменялся с соотечественником несколькими фразами по-итальянски. Они расхохотались, и, с глазами, искрящимися после тех скабрезностей, которыми только что поделились, продолжили обсуждение травли лисиц.
– Лисица предпочитает курам кроликов, – сказал Вануччи. – Она – ловкий браконьер, и меньше вредит фермерам, чем охотникам. Я в этом кое-что понимаю.
Отвлекшись от сцены, где для него ничего интересного не происходило, Альбертинелли вступил в беседу:
– Так что же, Джузеппе, лисица совсем не опасна для курятников? И она дьявольски хитра?!
– Да, Паоло, лисица дьявольски хитра, и она опасна для курятников только весной, когда кормит детенышей.
Альбертинелли весело продолжил:
– Получается, из-за детенышей лисица забывает про любимое занятие – охоту!
Лисин сделал новую попытку переменить тему:
– Мы давно хотели приобрести у вас Legacy, но нам тут давали такие цены…
И недовольно посмотрел в сторону Андрея.
– Если б давал низкие, его бы давно уволили, – со смехом произнёс Альбертинелли, – дорогой Арнольд, я дал вам цену тридцать пять тысяч, потому что я большой босс, на самом деле Legacy стоит семьдесят пять. Кстати, как вам этот аппарат, вы поработали на нём?
Нет, «дорогой Арнольд» сам не подходил к привезенному из Краснодара демонстрационному аппарату, но другие врачи, включая заведующего оперблоком, в восторге от него.
Бодро молотящая ритм-секция спасала даже самый неумелый стриптизерский танец, но итальянцы пришли сюда не за тем, чтобы слушать музыку. Альбертинелли не постеснялся прямо об этом заявить.
– Арни, с ваших слов, тут танцуют лучшие девочки Волгограда…
Обменявшись новой серией итальянских жаргонных словечек с Вануччи, Альбертинелли продолжил, смеясь:
– …но эти крокодилицы, одна другой хуже, вы меня извините, мы не хотели бы уехать отсюда с таким тягостным воспоминанием.
Днём состоялся трёхчасовой разговор, в котором обсуждался этот неприятный факт – упорное нежелание директора волгоградского МНТК замкнуть поставки расходных материалов и оборудования на «Эльсинор Фармасьютикалз», несмотря на серьёзные инвестиции – поездки, подарки, конференции. И Ненашев доказал, что вины волгоградского представителя тут нет никакой. Просто,
– …это само по себе дело пустое и неблагодарное – инвестировать в людей. Надо искать другие пути.
Вануччи демонстративно отвернулся от сцены:
– Неужели в вашем городе нет приличного стриптиза?
Лисин до этого доказывал, что «Ромео» – лучшее заведение в городе, и теперь итальянцы ждали от него объяснений. Тот пробормотал себе в бороду:
– Но… лучше вы вряд ли что-нибудь найдёте. Подождём, может, новенькие выйдут.
– Одни и те же выходят по кругу, – возразил Вануччи, и, повернувшись к Андрею, спросил:
– Неужели и молодой человек нам ничего не скажет?
Молодой человек сообщил, что лучший в городе стриптиз находится в баре «Кин-дза-дза», и это в пяти минутах езды отсюда. Черная борода Лисина спуталась, скрывая гримасу недовольства.
– Решайте сами! – неожиданно резко бросил он гостям.
Вануччи, оглядев стол, на котором красовалось почти нетронутое блюдо, полная ещё, недавно принесенная вторая по счету бутылка вина, нацелился на креветку:
– Ну… давайте останемся.
Альбертинелли, переводя взгляд с Андрея на Арнольда Мироновича и обратно, спросил:
– Так ты утверждаешь, что там лучший в Волгограде стриптиз?
Да, Андрей был абсолютно уверен в этом.
– И если мы поедем туда, мы не пожалеем?
И на этот вопрос был дан положительный ответ. Услышав это, итальянцы вынесли вердикт:
– Тогда мы поедем туда прямо сейчас!
Подошедший официант спросил, не упаковать ли блюдо в контейнер, но Лисин, ничего не ответив, с мрачным видом вышел из-за стола, и направился к выходу. На улице он заявил, что никуда не поедет. Альбертинелли не стал его уговаривать.
Пока ехали в «Кин-дза-дзу», итальянцы что-то говорили на своём языке. Андрей, немного понимавший по-итальянски, понял, что они обсуждают директора МНТК в неодобрительном тоне, и что им прекрасно известно, как переводится на русский язык слово «fox».

Глава 63

Они прибыли в «Кин-дза-дзу» около полуночи. Заведение оказалось наполовину пустым. Шоу уже началось.
– Будут выступать до часу, потом – за дополнительную плату, – сообщил Андрей, пока выбирали столик.
Мимо них прошла фактурная девушка, топлес, с хлыстом, в ковбойских сапогах и шляпе.
– Даже если все остальные окажутся такими же страхолюдинами, как в «Ромео»… – сказал Альбертинелли, изумлённо уставившись на стриптизёршу.
– …то всё равно Андрей получит повышение, – продолжил Вануччи. – Мы сделали правильный ход.
– Андрею зачет зачетнейший! – подтвердил Альбертинелли.
Они заказали пиво. Играла интересная музыка. Диско-убийство, разрывавшее танцполы в клочья в 80-х, преподнесли как колыбельную вроде «спят твои соседи, белые медведи».
Очередная девушка, двигаясь по сцене, выгибалась, поглаживая себя, заставляя зрителя скользить взглядом вслед за своей рукой вдоль изящных прогибов тела. Опустившись, поползла, волнообразно двигаясь, то опуская, то поднимая бёдра. Перевернувшись на спину, сделала стойку «свеча», и, раздвинув ноги в стороны, погладила себя по внутренней поверхности бёдер.
«Трудно им придётся ночью в «Банк-отеле», в котором нет room-service», – глядя на своих спутников, подумал Андрей.
Поднявшись, девушка продемонстрировала «волны» – уже у пилона. Пошли крутки, наклоны, прогибы, захваты пилона ногами, вращения, вис на руках вниз головой.
И это выступление, и следующее, и следующее за ним, не оставили итальянцев равнодушными. Музыка тоже не подкачала. Бесшабашные поп– и рок-песни, забубенные, утрированные 80-е, яркие и кричащие, были переделаны в меланхоличные босановы. И в такой обработке обнаружили новые грани, заиграли новыми красками.
– Bona fica, я таких не видел даже в «Playboy», – признался Вануччи.
Во время приват-танца стриптизёрши показали всё, на что способны. Приближаясь вплотную, проводили внутренней стороной ноги по плечу, бёдрам выбранной жертвы. Присаживаясь к мужчине на колени, ёрзали, крутили попой, и, соскальзывая на пол, продолжали там свои шалости, ползая, бросая дразнящие взгляды.
«И зря, и не зря мы сюда приехали», – глубокомысленно произнёс Альбертинелли, покидая заведение в два часа ночи, после просмотра дополнительно оплаченной программы.

Глава 64

Большой экран был установлен в холле первой регистратуры МНТК. Для удобства гостей мониторы разместили и в соседнем зале – регистратуре № 2, где были накрыты столы с напитками и закусками. Два монитора разместили в коридоре, куда выходили покурить.
Качество изображения и звук были отличными. Любой желающий мог задать вопрос операционной бригаде. Установили специальную очередь – кроме Волгограда, сигнал из Милана принимал Киев, Афины, Будапешт, Прага, Стамбул, и некоторые другие города Восточной Европы.
Ненашев с Красновым поздравили Андрея – мероприятие организовано на высшем уровне. Данила Лошаков пытался выведать подробности похода в «Ромео», но это ему не удалось – слишком длинный был у него язык, и слишком ревниво относился он ко всему, чего коснулся взгляд Альбертинелли. И он нашёл кратковременное утешение в обществе Олеси, которую вызвали на конференцию в качестве обслуги и секретаря. Она благосклонно принимала его ухаживания.
Всем представителям Эльсинор было приказано уделять максимум внимания собравшимся врачам. Исключительная возможность – небывалая концентрация лиц, принимающих решения по закупкам, дружественная, неформальная обстановка.
Андрей пригласил Мариам, чтобы она не скучала дома, и чтобы видела, что у него конференция, а не пьянка, и что он работает, а не развлекается с приятелями. И она, в свободном платье, скрывающем живот, сидела на диванчике, и наблюдала за происходящим.
Подруга Крутого – медсестра, с которой он жил, изрядно выпив, пыталась вытащить на танец необычайно серьёзного Лисина. Её лицо носило следы утомления вызванного не только трудами на медицинском поприще. Крутой любил рассказывать об этой стороне её деятельности. «Вы бы знали, как она сосёт», – говорил он всем, кому не лень было слушать, причём некоторые из тех, кому он рассказывал, знали это не понаслышке.
Андрей, уединившись в дальнем углу с Кошелевым, обсуждал очередную закупку шовного материала и линз. Расходники, которые предлагал Ион, оказались дешевле, чем те, что лежали в шкафу заведующего оперблоком.
– Неохото брать твоё, но придется, уговорил, – сдался Кошелев. – Шеф злой после вчерашнего. Что там у вас произошло в «Ромео»?
– Трудности перевода, – уклончиво ответил Андрей. – Он знает, кто хозяин Совинкома?
– Кто-кто, конь в пальто! – так же уклончиво ответил Кошелев. – Между прочим, Паоло интересовался, что это за блондинко – имеется в виду твоя Олеся.
Ненашев метался между двумя самарскими докторами, владельцами конкурирующих клиник. Они пытались выведать шпионские сведения друг о друге у представителя Эльсинор, тот с трудом отбивался. Анжела из Самары, которую эти двое достали в родном городе, сбежала от них и расслаблялась в обществе Альбертинелли и Вануччи.
Данила в сопровождении Олеси вышел из бокового коридора, ведущего в операционные. Он был красный, как петушиный гребень, глаза у него вылезли на лоб. Ну можно ли доводить себя до такого состояния? Олеся, казалось, боится его и изнемогает.
Отвязавшись, наконец, от назойливой саратовской девушки, Лисин решительным шагом приблизился к улыбающемуся Альбертинелли, и, взяв за локоть, отвёл в сторону, и принялся что-то оживленно говорить. Улыбка стала медленно сползать с лица area-manager.
Обсудив дела, Андрей в сопровождении Кошелева приблизился к жене. Тут же оказался и Краснов, начавший говорить ей что-то полагающееся случаю, ни к чему не обязывающее. Кошелев его поддержал. Мариам внимала с прелестной кротостью, всё время сохраняя тот наивный вид, который напускала на себя в обществе, где ей было неинтересно. Она усвоила особую манеру опускать глаза, чем возбуждала мужчин за сорок, и привела в смятение Крутого, который подходил к ней за вечер шесть раз. Оставшись наедине с Андреем, она сказала ему, что с трудом выдерживает мероприятие, ей всё надоело, и пора домой.
– Я тоже разделяю твои переживания, – ответил он, – но ничего не поделаешь – работа. Скоро мы поедем.
Проходя по вестибюлю, Андрей увидел возле лифта Данилу с Олесей, и подошёл к ним. В отношении их планов не было никаких сомнений – они направлялись к Даниле в номер (на пятом этаже клиники была гостиница).
– Я её хочу! – громко заявил он.
Олеся держалась как-то отстранённо, но её улыбка показывала, что она ничуть не шокирована этим заявлением. Андрей отвёл её в сторону.
– Ну, и что с ним?
– Мы целовались там… в тёмном коридоре… он упёрся в меня своим… нефритовым толкателем, немного толкнул в спину… меня это немного возбудило.
Андрей и не ожидал услышать от неё что-либо содержательное, но всё-таки спросил:
– Так, так, с этого места поподробнее.
– Я сказала, что порублю его х*й на пятаки! Может, можно… подняться к нему на этаж…
Он вполголоса произнёс две короткие фразы, смысл которых сводился к тому, что приобретение нового партнера грозит ей очень многими потерями. Олеся молча кивнула и послушно отправилась на остановку. Проследив за ней взглядом, как она удаляется в сторону раздевалки, Андрей подошёл к Даниле:
– Ничего не получается, она то ли стесняется, то ли не хочет.
Глаза Данилы налились кровью, от злости он заскрежетал зубами так, что, казалось, отслоилась вся эмаль:
– Но как же так, коллега, она же… сама…
Ему не удалось зафиксировать секс с самой сексуальной девушкой, которую он когда-либо встречал – находясь рядом с ней, буквально задыхаешься от феромонов. Андрею было очень жаль… но он остался непреклонен – придав лицу несколько скорбное выражение, объяснил, девушки, они известные актрисы и динамщицы, надо как-то мириться с этим обстоятельством. И, оставив Данилу возле пустого лифта, направился на стоянку, где ждала Мариам. По дороге вспомнил то, что говорил Вануччи, когда ехали в машине после ночного клуба.
«Мы посмотрели отличное шоу, а Паоло?! Ты взял телефончик? А ведь кто-то влюбляется в женщин, которые находятся выше по своему общественному положению, или даже в недоступную модель, то есть в фотографию, или женится на проститутке, или жизнь бросает от одной женщины к другой, авантюрный человек поднимает глаза на всякую женщину, подходит она ему, или не подходит. Это приводит к сложным и очень болезненным переживаниям, из этого происходят самые разнообразные контроверзы, возникает множество жизненных препятствий, множество крушений, множество страстей. Всё это переполняет сознание, внутреннюю жизнь, создаёт беспокойную эротику вместо спокойной семьи и спокойного разврата. Зачем!?»
* * *
По дороге домой заехали к Ревазу. Внутрь проходить не стали, просто постояли у ворот. Как обычно, он принялся осматривать микроавтобус, всё ли в нем в порядке. Машины были его страстью, он мог часами заниматься в гараже, разбирая и собирая механизмы, даже если они находились в исправном состоянии. Откинув водительское сиденье, Реваз осмотрел двигатель, прокачал стойки, пощупал рессоры, заглянул в салон. Затем сделал замечания – где что заменить, на что обратить особое внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80