Однако это не помешало ей разглядеть то, что привлекло ее внимание.
В первый момент она просто глазам своим не поверила.
Это был паук. Большой, мохнатый, молодой, судя по темному цвету его ворсистого меха. Ана пошарила взглядом по сторонам, но больше никого из них не обнаружила. Что он тут делает, один, на таком большом удалении и от своих, и от города? То есть, что он делал в данный момент, не вызывало никаких сомнений - жадно пожирал кабанчика.
Но как он вообще тут оказался? И зачем? Разведчик? Может быть.
Хотя, если уж высылать разведчика, то, наверно, не для того, чтобы он торчал здесь, в местности, где и разведывать-то нечего. А может, он просто еще не успел дойти до города? Устал и решил немного передохнуть, подзаправиться, а тут и кабанчик подвернулся.
Ане, без сомнения, здорово повезло. Не будь паук так увлечен тем, чем он занимался, вряд ли ее появление осталось бы для него незамеченным. И хорошо еще, что именно она наткнулась на него, а не наоборот. Как бы то ни было, она не собиралась упускать своей удачи, которую, как известно, нужно торопиться схватить за хвост, пока она не ускользнула.
Ана спустилась к лошади, успокаивающе похлопала ее по холке - дескать, отдыхай пока, только тихо - взяла лук, стрелы и так же бесшумно и скрытно вернулась обратно. Паук продолжал увлеченно пировать - рвал и глотал еще теплое мясо; вся морда и лапы у него были в крови. Ана прицелилась очень тщательно, прекрасно отдавая себе отчет в том, что промашка может стоить ей жизни. Поняв, что он тут не один, паук сразу же «нащупает » ее, и тогда…
Стрела с негромким свистом понеслась к цели - и вонзилась точно в огромный выпуклый глаз. Паук упал на спину, но был все еще жив - шевелил лапами, силясь подняться. Вслед за первой тут же полетела вторая стрела - прямо в толстое, словно нарочно открывшееся для выстрела брюхо. И третья - снова в голову, чуть ниже лобного выроста. Все. Черная туша обмякла и больше не двигалась, из-под нее потекла густая темно-красная кровь.
Ана выждала некоторое время, а потом взяла лошадку под уздцы, спустилась вниз и осторожно приблизилась к поверженному врагу, все время внимательно наблюдая за ним и прислушиваясь к собственным ощущениям. Однако ни холодного озноба, ни чувства, будто кто-то ковыряется у нее в голове - ничего этого не было. Паук не двигался. Подойдя к нему вплотную, Ана окончательно убедилась, что он мертв. Зрелище было не для слабонервных - в луже собственной крови лежало огромное мохнатое чудовище с распоротым брюхом и вытекшим глазом, а рядом с ним - наполовину обглоданная тушка кабанчика. На всякий случай Ана достала топорик и отделила голову паука от туловища.
Все это время она то и дело оглядывалась - а вдруг он все же был здесь не один? Но никто так и не появился. Однако не следовало оставлять труп на виду. Ана перетащила его в пещеру позади водопада, вымыла руки, вскочила на лошадь - и продолжила путь.
Внутри у нее все ликовало. Шутка ли, справиться с пауком? Значит, она была права. Значит, это и впрямь возможно. Только осторожно, напомнила она себе, очень осторожно. Удача, конечно, штука хорошая, но рассчитывать нужно прежде всего на себя, а не на нее.
Вскоре между деревьями начали сгущаться сумерки. Надвигалась ночь. Когда небо потемнело, и в просветах между быстро бегущими по нему облаками стали видны луна и звезды, Ана остановилась. До первого селения чернокожих отсюда было уже рукой подать. Она достала из седельной сумки специальные кожаные бахилы, надела и закрепила их на ногах лошади, снова вскочила в седло и продолжила путь - теперь уже недоступная не только зрению, но и слуху.
Исчезла, полностью растворилась в ночи.
-13-
ЛУМПИ
(ОТРЫВОК ИЗ ДНЕВНИКА)
7 июня 1 года Свободы 9 часов 10 минут вечера.
Что еще? Сегодня ночью Антар собирается напасть на пауков, но не хочет брать меня с собой. Ух, он и разозлился, когда меня увидел! А все остальные только рты пораскрывали. Пока я тут сидел, дома случилось много чего. Они за обедом разговаривали между собой, а я слушал. До конца мне не все понятно, но вроде бы Молчун продался паукам, захватил Алена в плен и увез его на ту сторону острова.
Молчуна я помню хорошо. Чудной мужик. И злой как черт, это сразу было видно. Взгляд такой тяжелый, пронзительный. Вообще-то его зовут Эрритен, а прозвище Молчун он получил, потому что с людьми почти не разговаривал, только со своими крысами. Они у него дрессированные. Один раз мы с ребятами шли по берегу и вдруг услышали голос. Как будто незнакомый, хриплый такой. Мы спрятались за большим валуном и из-за него поглядели - кто там? А это Молчун и был. Сидит себе на песке, развалился, а рядом с ним три крыса. Он кинул палку и говорит:
- Хей, принеси.
Один крыс вскочил и тут же притащил ее в зубах. Молчун ему:
- Воткни палку в песок.
И крыс его послушался! Правда-правда, я своими глазами видел. Взял палку передними лапами, прямо как человек, поставил и сверху брюхом навалился на нее. Отпустил - а она держится. Молчун потрепал его по шее, а крыс заскулил, радостно так, и лизнул его в руку.
А теперь, выходит, Молчун предатель. И если Алена не спасти, очень может быть, что завтра от него даже косточек не останется.
Антар вот что задумал. Он и еще трое наших полетят на спидере на ту сторону острова и попытаются освободить Алена.
Антар ужасно упрямый. Дед не раз говорил, что его упрямство родилось раньше него самого. Я всегда думал, что это просто шутка, а теперь вижу, что нет. Неужели мне так и не удастся уговорить его? Даже у Цекомпа ничего не получилось, хотя он попытался вступиться за меня.
Я вот все думаю. После обеда Антар отвел меня к себе в комнату и велел сидеть тут, носа не высовывать. Я нарочно напустил на себя такой вид… Ну,
огорченный, конечно, и еще покорный. Как будто я и впрямь смирился с его решением. Может, притвориться, что я уснул, подложить что-нибудь под одеяло, чтобы они думали, будто это я лежу на кровати, а самому потихоньку пойти и забраться в спидер? Я подсмотрел, в какой они грузили снаряжение. Спидер большой, там есть где спрятаться.
Или…
О, Цекомп хочет со мной поговорить.
-14-
ЭРРИТЕН
Королева Моок сказала: «Мой приговор таков: люди, которые предали нас, должна быть уничтожены все до одного. Не пощадим никого, ни стариков, ни детей - точно так, как поступили с нами они. В одном Проклятый Богиней прав - вместе нам на этой земле не жить. Но зато в другом он ошибся. Уйдем не мы.»
Проклятым Богиней Моок называла Антара. Конечно, а как еще можно называть человека, посягнувшего на жизнь тех, кого благословила сама Богиня? Теперь Пауки знали совершенно точно, что именно Антар стоял во главе заговора. Именно он и осуществил расправу, используя «людей с черными дырами в головах» - так Моок называла киборгов, чье сознание оставалось для нее закрыто - и удивительные, невиданные механизмы. А что до остальных жителей города… Их вина была, конечно, несравненно меньше; попросту говоря, они ничего не знали. Планируя свою бойню, Антар даже не счел нужным посоветоваться с ними. Но почему он так поступил, почему?
Потому что был уверен в их согласии.
В этом и кроется корень зла.
Эрритен всегда считал, что между Детьми Богини и людьми возможны лишь такие взаимоотношения, какие сложились здесь, на этой стороне острова: первые - Хозяева, почти Боги, вторые - безропотные и преданные рабы. И уж если рабы взбунтовались, они должны быть уничтожены.
Орудием расправы с людьми Пауки собирались сделать Алена, парня из отряда Антара. Но какая именно роль ему отводилась, Эрритен не знал. Он получил приказание - захватить в плен и доставить в Каменный Город молодого мужчину, крепкого, здорового, привлекательного внешне и способного подчиняться его, Эрритена, воздействию. Ален отвечал всем этим требованиям; пожалуй, он отвечал им больше, чем кто-либо другой. Если не считать самого Антара, конечно, но его, к сожалению, Эрритену захватить не удалось.
- Немного труда, и мы превратим этого человека в могучее оружие, которое поможет нам расправиться с подлыми предателями, - вот и все объяснения, которые Эрритен получил от Моок по поводу Алена.
Ну, что же, Королеве виднее.
Однако Эрритен лучше других понимал, что одолеть людей будет нелегко, нет, нелегко. В особенности теперь, когда Антар обзавелся такими помощниками.
- Не сомневайся, сын мой, - закончила Королева, почувствовав его неуверенность. - Твой Брат Хив и все остальные наши дорогие покойники будут отомщены, а люди, виновные в этом злодеянии, наказаны так, как им и в страшном сне не снилось. Будь уверен - они ответят за все.
А потом Королева Моок отпустила Эрритена, милостиво позволив ему отдыхать до завтра.
* * *
Его отвели в небольшую пещеру, стены которой были завешены плетеными циновками; такие же циновки лежали на полу. У изголовья широкой и низкой лежанки, накрытой вязаным шерстяным одеялом, стоял низкий столик, а в углу - высокий, искусно вырезанный из камня светильник с воткнутыми в специальные гнезда толстыми свечами. Больше в помещении не было ничего, но часть его отгораживала занавеска, состоящая из длинных нитей, унизанных крупными зеленоватыми бусинами.
Услышав за спиной шепот и тихий смех, Эрритен резко обернулся. Стоящая на пороге дикарка склонилась перед ним в низком поклоне. Среди здешних женщин редко попадались хорошенькие, по крайней мере, с точки зрения белого человека. Эрритену почти все они казались просто уродинами, но эта девушка была на редкость хороша. Совсем молоденькая, с крепким телом, налитыми, задорно торчащими грудями и удивительно милым, пухлогубым личиком.
К тому же ее гладкая, мягко отблескивающая кожа была не черной, а светло-коричневой, очень ровного, красивого тона. Темные волосы хотя и курчавились, но не такими мелкими завитками, как обычно у дикарей, и, по крайней мере, на взгляд жесткими не казались. Наверняка среди предков девушки был белый человек.
Вся ее одежда состояла из крошечной юбочки. Просто клочок пестрой материи, не прикрывающий почти ничего. В выражении прелестного лица проглядывало что-то… диковатое, одновременно лукавое и простодушное, по-женски слабое и по-звериному сильное. Все движения ее ладного тела дышали чувственностью, а большие, широко распахнутые глаза смотрели на Эрритена с явным восхищением, хотя в самой их глубине ему почудилась крошечная искорка смеха. Он почувствовал, как по телу пробежала сладостная дрожь.
Протянул руку, коснулся подбородка девушки и слегка приподнял его.
- Как тебя зовут?
- Рари, - ответила она, скромно потупив взгляд, но тут же не удержалась и снова вскинула его. Уголки губ приподнялись в легкой улыбке. - Мой господин хочет помыться с дороги? Вода уже готова.
Плавный жест рукой в сторону занавески заставил сочные яблоки ее грудей вздернуться и заколыхаться. Не в силах оторвать от них взгляда, Эрритен облизнул пересохшие губы.
- Хочет, хочет, - пробормотал он и протянул к девушке руку.
Однако Рари ловко ускользнула от нее, повернулась и пошла в сторону занавески. Задик у нее был на редкость соблазнительный - юбка почти не скрывала подрагивающих округлых выпуклостей.
Эрритен последовал за девушкой. Бусы, из которых состояла занавеска, с легким звоном ударялись друг о друга, когда Рари раздвинула их и придержала, давая ему пройти. Он ожидал увидеть бадью с водой и был поражен тем, что обнаружил в отгороженной части помещения.
Почти вся она состояла из утопленной в полу и наполненной водой большой прямоугольной ямы, над которой поднимался ароматный пар. И эта вода казалась голубой и прозрачной, потому что стены ямы были выложены плоскими зеленовато-голубыми квадратиками из какого-то странного, на вид очень гладкого материала. Вода даже непонятно почему бурлила и пенилась - как будто и впрямь у ног Эрритена плескался заключенный в каменный плен кусочек океана.
Здесь в углу тоже стоял светильник, но в нем горела всего одна свеча, едва разгоняющая мрак.
Продолжая удивленно разглядывать яму, Эрритен начал снимать с себя одежду. Внезапно Рари оказалась совсем рядом и принялась помогать ему умелыми движениями мягких, ловких пальцев, как бы ненароком прижимаясь то грудью, то животом. Маленькая, жаркая рука скользила по его телу, от некоторых прикосновений Эрритена пронзала сладостная дрожь.
Раздевшись, он подошел к краю ямы и пальцами ноги осторожно потрогал воду.
Она оказалась ощутимо теплой, но не горячей. Он спрыгнул вниз, обдав Рари брызгами. Вода доставала ему до уровня груди.
- Иди ко мне, - прохрипел Эрритен, снизу вверх глядя на девушку.
Крошечная цветная тряпка упала к ногам Рари, она переступила через нее и бесшумно скользнула в воду, ничуть не потревожив ее. И тут же оказалась совсем рядом. Прелестная головка покачивалась над водой, точно цветок на тонком стебле, но взгляд Эрритена приковала к себе шейка девушки. Возникло почти непреодолимое желание стиснуть ее, мять, давить, даже рвать податливую плоть. Он обхватил Рари за плечи и рывком притянул к себе, но неожиданно сильным движением она снова вывернулась из-под рук Эрритена и толкнула его в грудь. Он упал, ушел под воду, и девушка тут же рухнула прямо на него, прижимаясь всем телом - горячо, страстно, исступленно.
Странно. Она, несомненно, хотела его, но это не отталкивало, а, напротив, лишь распаляло. Ее темные глаза полыхали яростным огнем, прелестный рот то и дело скалился, обнажая ослепительно белые зубы, и несколько раз она весьма чувствительно укусила Эрритена. Ее руки то нежно скользили по его телу, то впивались в плоть острыми ноготками. Да, оба они жаждали слияния, но то, что между ними происходило, больше напоминало борьбу. И эта была борьба на равных - женщина вкладывала в нее не меньше страсти и силы, чем сам Эрритен. Она прижималась к нему и ускользала, и снова обвивалась вокруг него, и снова вместо ее тела он стискивал лишь свои пустые руки. Вода плескалась вокруг, точно океан во время шторма, делая тела скользкими, а движения слегка замедленными, и это невероятно обостряло ощущения, придавая им какую-то совершенно новую окраску.
И все же он, как и следовало ожидать, одолел ее. В конце концов она забилась в его объятиях, дернулась раз, другой и вдруг перестала сопротивляться, прильнула к нему. Их губы впились друг в друга и Эрритен почувствовал во рту вкус крови. Женщина подчинилась; теперь он мог делать с ней все, что хотел. Это было острое, пьянящее чувство, и он погружался в него все глубже, глубже, пока, наконец, тело не пронзила ослепительная, опаляющая вспышка, похожая на конвульсию.
Потом, как обычно, ему захотелось одного - расслабиться, полежать в тишине. Он выбрался из ямы, растянулся на полу и ненадолго задремал, а когда очнулся, Рари рядом не оказалось. Мелькнула мысль, что это хорошо - сейчас ее присутствие только раздражало бы его. Эрритен обтерся висящей на стенном крюке большой мягкой простыней и обвязал ее вокруг пояса, не испытывая ни малейшего желания натягивать грязную, пропотевшую одежду.
Раздвинул занавески, вышел, увидел, что стоящий рядом с лежанкой столик уже накрыт, и с жадностью накинулся на еду. Выпил вина - больше, чем обычно. И, несмотря на усталость, все время ощущал в теле звенящую радость, никогда не испытанную прежде. Чувство было настолько острым, что, не желая расставаться с ним, он непроизвольно оттягивал момент засыпания. И все же в конце концов его сморило. Перед глазами все поплыло, свечи превратились в бледные, размытые пятна. И это было последнее, что Эрритен запомнил, прежде чем свалиться на бок и погрузиться в каменный, беспробудный сон.
-15-
ЛУМПИ
Вот это да! Вот это да! Я лечу с Антаром. Он не только принял меня в отряд, но и сегодня ночью берет с собой. Умница Цекомп постарался. Сидел я, значит, голову ломал, что бы такое придумать, как бы уговорить или перехитрить Антара. И тут Цекомп связался со мной и сказал, что нашел у себя в памяти дневники путешественника, который еще до катастрофы на Земле побывал на нашем острове и подробно описал все, что видел. Особенно много времени он провел на другом конце острова и облазил весь Каменный Город.
- По-моему, тебе нужно внимательно прочесть эти записки, - сказал Цекомп, - потому что, очень может быть, в Каменном Городе все осталось по-прежнему, разве что теперь там живут пауки, а раньше их не было.
- На кой черт? - уныло спросил я. - Антар же не соглашается брать меня с собой.
- Ай-я-яй, - укоризненно сказал Цекомп. - Нельзя думать только о себе, дружок. Ты понимаешь, какое опасное предприятие затеял Антар? И если в твоих силах помочь ему, ты должен это сделать, независимо от того, как он с тобой обошелся.
Мне стало стыдно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
В первый момент она просто глазам своим не поверила.
Это был паук. Большой, мохнатый, молодой, судя по темному цвету его ворсистого меха. Ана пошарила взглядом по сторонам, но больше никого из них не обнаружила. Что он тут делает, один, на таком большом удалении и от своих, и от города? То есть, что он делал в данный момент, не вызывало никаких сомнений - жадно пожирал кабанчика.
Но как он вообще тут оказался? И зачем? Разведчик? Может быть.
Хотя, если уж высылать разведчика, то, наверно, не для того, чтобы он торчал здесь, в местности, где и разведывать-то нечего. А может, он просто еще не успел дойти до города? Устал и решил немного передохнуть, подзаправиться, а тут и кабанчик подвернулся.
Ане, без сомнения, здорово повезло. Не будь паук так увлечен тем, чем он занимался, вряд ли ее появление осталось бы для него незамеченным. И хорошо еще, что именно она наткнулась на него, а не наоборот. Как бы то ни было, она не собиралась упускать своей удачи, которую, как известно, нужно торопиться схватить за хвост, пока она не ускользнула.
Ана спустилась к лошади, успокаивающе похлопала ее по холке - дескать, отдыхай пока, только тихо - взяла лук, стрелы и так же бесшумно и скрытно вернулась обратно. Паук продолжал увлеченно пировать - рвал и глотал еще теплое мясо; вся морда и лапы у него были в крови. Ана прицелилась очень тщательно, прекрасно отдавая себе отчет в том, что промашка может стоить ей жизни. Поняв, что он тут не один, паук сразу же «нащупает » ее, и тогда…
Стрела с негромким свистом понеслась к цели - и вонзилась точно в огромный выпуклый глаз. Паук упал на спину, но был все еще жив - шевелил лапами, силясь подняться. Вслед за первой тут же полетела вторая стрела - прямо в толстое, словно нарочно открывшееся для выстрела брюхо. И третья - снова в голову, чуть ниже лобного выроста. Все. Черная туша обмякла и больше не двигалась, из-под нее потекла густая темно-красная кровь.
Ана выждала некоторое время, а потом взяла лошадку под уздцы, спустилась вниз и осторожно приблизилась к поверженному врагу, все время внимательно наблюдая за ним и прислушиваясь к собственным ощущениям. Однако ни холодного озноба, ни чувства, будто кто-то ковыряется у нее в голове - ничего этого не было. Паук не двигался. Подойдя к нему вплотную, Ана окончательно убедилась, что он мертв. Зрелище было не для слабонервных - в луже собственной крови лежало огромное мохнатое чудовище с распоротым брюхом и вытекшим глазом, а рядом с ним - наполовину обглоданная тушка кабанчика. На всякий случай Ана достала топорик и отделила голову паука от туловища.
Все это время она то и дело оглядывалась - а вдруг он все же был здесь не один? Но никто так и не появился. Однако не следовало оставлять труп на виду. Ана перетащила его в пещеру позади водопада, вымыла руки, вскочила на лошадь - и продолжила путь.
Внутри у нее все ликовало. Шутка ли, справиться с пауком? Значит, она была права. Значит, это и впрямь возможно. Только осторожно, напомнила она себе, очень осторожно. Удача, конечно, штука хорошая, но рассчитывать нужно прежде всего на себя, а не на нее.
Вскоре между деревьями начали сгущаться сумерки. Надвигалась ночь. Когда небо потемнело, и в просветах между быстро бегущими по нему облаками стали видны луна и звезды, Ана остановилась. До первого селения чернокожих отсюда было уже рукой подать. Она достала из седельной сумки специальные кожаные бахилы, надела и закрепила их на ногах лошади, снова вскочила в седло и продолжила путь - теперь уже недоступная не только зрению, но и слуху.
Исчезла, полностью растворилась в ночи.
-13-
ЛУМПИ
(ОТРЫВОК ИЗ ДНЕВНИКА)
7 июня 1 года Свободы 9 часов 10 минут вечера.
Что еще? Сегодня ночью Антар собирается напасть на пауков, но не хочет брать меня с собой. Ух, он и разозлился, когда меня увидел! А все остальные только рты пораскрывали. Пока я тут сидел, дома случилось много чего. Они за обедом разговаривали между собой, а я слушал. До конца мне не все понятно, но вроде бы Молчун продался паукам, захватил Алена в плен и увез его на ту сторону острова.
Молчуна я помню хорошо. Чудной мужик. И злой как черт, это сразу было видно. Взгляд такой тяжелый, пронзительный. Вообще-то его зовут Эрритен, а прозвище Молчун он получил, потому что с людьми почти не разговаривал, только со своими крысами. Они у него дрессированные. Один раз мы с ребятами шли по берегу и вдруг услышали голос. Как будто незнакомый, хриплый такой. Мы спрятались за большим валуном и из-за него поглядели - кто там? А это Молчун и был. Сидит себе на песке, развалился, а рядом с ним три крыса. Он кинул палку и говорит:
- Хей, принеси.
Один крыс вскочил и тут же притащил ее в зубах. Молчун ему:
- Воткни палку в песок.
И крыс его послушался! Правда-правда, я своими глазами видел. Взял палку передними лапами, прямо как человек, поставил и сверху брюхом навалился на нее. Отпустил - а она держится. Молчун потрепал его по шее, а крыс заскулил, радостно так, и лизнул его в руку.
А теперь, выходит, Молчун предатель. И если Алена не спасти, очень может быть, что завтра от него даже косточек не останется.
Антар вот что задумал. Он и еще трое наших полетят на спидере на ту сторону острова и попытаются освободить Алена.
Антар ужасно упрямый. Дед не раз говорил, что его упрямство родилось раньше него самого. Я всегда думал, что это просто шутка, а теперь вижу, что нет. Неужели мне так и не удастся уговорить его? Даже у Цекомпа ничего не получилось, хотя он попытался вступиться за меня.
Я вот все думаю. После обеда Антар отвел меня к себе в комнату и велел сидеть тут, носа не высовывать. Я нарочно напустил на себя такой вид… Ну,
огорченный, конечно, и еще покорный. Как будто я и впрямь смирился с его решением. Может, притвориться, что я уснул, подложить что-нибудь под одеяло, чтобы они думали, будто это я лежу на кровати, а самому потихоньку пойти и забраться в спидер? Я подсмотрел, в какой они грузили снаряжение. Спидер большой, там есть где спрятаться.
Или…
О, Цекомп хочет со мной поговорить.
-14-
ЭРРИТЕН
Королева Моок сказала: «Мой приговор таков: люди, которые предали нас, должна быть уничтожены все до одного. Не пощадим никого, ни стариков, ни детей - точно так, как поступили с нами они. В одном Проклятый Богиней прав - вместе нам на этой земле не жить. Но зато в другом он ошибся. Уйдем не мы.»
Проклятым Богиней Моок называла Антара. Конечно, а как еще можно называть человека, посягнувшего на жизнь тех, кого благословила сама Богиня? Теперь Пауки знали совершенно точно, что именно Антар стоял во главе заговора. Именно он и осуществил расправу, используя «людей с черными дырами в головах» - так Моок называла киборгов, чье сознание оставалось для нее закрыто - и удивительные, невиданные механизмы. А что до остальных жителей города… Их вина была, конечно, несравненно меньше; попросту говоря, они ничего не знали. Планируя свою бойню, Антар даже не счел нужным посоветоваться с ними. Но почему он так поступил, почему?
Потому что был уверен в их согласии.
В этом и кроется корень зла.
Эрритен всегда считал, что между Детьми Богини и людьми возможны лишь такие взаимоотношения, какие сложились здесь, на этой стороне острова: первые - Хозяева, почти Боги, вторые - безропотные и преданные рабы. И уж если рабы взбунтовались, они должны быть уничтожены.
Орудием расправы с людьми Пауки собирались сделать Алена, парня из отряда Антара. Но какая именно роль ему отводилась, Эрритен не знал. Он получил приказание - захватить в плен и доставить в Каменный Город молодого мужчину, крепкого, здорового, привлекательного внешне и способного подчиняться его, Эрритена, воздействию. Ален отвечал всем этим требованиям; пожалуй, он отвечал им больше, чем кто-либо другой. Если не считать самого Антара, конечно, но его, к сожалению, Эрритену захватить не удалось.
- Немного труда, и мы превратим этого человека в могучее оружие, которое поможет нам расправиться с подлыми предателями, - вот и все объяснения, которые Эрритен получил от Моок по поводу Алена.
Ну, что же, Королеве виднее.
Однако Эрритен лучше других понимал, что одолеть людей будет нелегко, нет, нелегко. В особенности теперь, когда Антар обзавелся такими помощниками.
- Не сомневайся, сын мой, - закончила Королева, почувствовав его неуверенность. - Твой Брат Хив и все остальные наши дорогие покойники будут отомщены, а люди, виновные в этом злодеянии, наказаны так, как им и в страшном сне не снилось. Будь уверен - они ответят за все.
А потом Королева Моок отпустила Эрритена, милостиво позволив ему отдыхать до завтра.
* * *
Его отвели в небольшую пещеру, стены которой были завешены плетеными циновками; такие же циновки лежали на полу. У изголовья широкой и низкой лежанки, накрытой вязаным шерстяным одеялом, стоял низкий столик, а в углу - высокий, искусно вырезанный из камня светильник с воткнутыми в специальные гнезда толстыми свечами. Больше в помещении не было ничего, но часть его отгораживала занавеска, состоящая из длинных нитей, унизанных крупными зеленоватыми бусинами.
Услышав за спиной шепот и тихий смех, Эрритен резко обернулся. Стоящая на пороге дикарка склонилась перед ним в низком поклоне. Среди здешних женщин редко попадались хорошенькие, по крайней мере, с точки зрения белого человека. Эрритену почти все они казались просто уродинами, но эта девушка была на редкость хороша. Совсем молоденькая, с крепким телом, налитыми, задорно торчащими грудями и удивительно милым, пухлогубым личиком.
К тому же ее гладкая, мягко отблескивающая кожа была не черной, а светло-коричневой, очень ровного, красивого тона. Темные волосы хотя и курчавились, но не такими мелкими завитками, как обычно у дикарей, и, по крайней мере, на взгляд жесткими не казались. Наверняка среди предков девушки был белый человек.
Вся ее одежда состояла из крошечной юбочки. Просто клочок пестрой материи, не прикрывающий почти ничего. В выражении прелестного лица проглядывало что-то… диковатое, одновременно лукавое и простодушное, по-женски слабое и по-звериному сильное. Все движения ее ладного тела дышали чувственностью, а большие, широко распахнутые глаза смотрели на Эрритена с явным восхищением, хотя в самой их глубине ему почудилась крошечная искорка смеха. Он почувствовал, как по телу пробежала сладостная дрожь.
Протянул руку, коснулся подбородка девушки и слегка приподнял его.
- Как тебя зовут?
- Рари, - ответила она, скромно потупив взгляд, но тут же не удержалась и снова вскинула его. Уголки губ приподнялись в легкой улыбке. - Мой господин хочет помыться с дороги? Вода уже готова.
Плавный жест рукой в сторону занавески заставил сочные яблоки ее грудей вздернуться и заколыхаться. Не в силах оторвать от них взгляда, Эрритен облизнул пересохшие губы.
- Хочет, хочет, - пробормотал он и протянул к девушке руку.
Однако Рари ловко ускользнула от нее, повернулась и пошла в сторону занавески. Задик у нее был на редкость соблазнительный - юбка почти не скрывала подрагивающих округлых выпуклостей.
Эрритен последовал за девушкой. Бусы, из которых состояла занавеска, с легким звоном ударялись друг о друга, когда Рари раздвинула их и придержала, давая ему пройти. Он ожидал увидеть бадью с водой и был поражен тем, что обнаружил в отгороженной части помещения.
Почти вся она состояла из утопленной в полу и наполненной водой большой прямоугольной ямы, над которой поднимался ароматный пар. И эта вода казалась голубой и прозрачной, потому что стены ямы были выложены плоскими зеленовато-голубыми квадратиками из какого-то странного, на вид очень гладкого материала. Вода даже непонятно почему бурлила и пенилась - как будто и впрямь у ног Эрритена плескался заключенный в каменный плен кусочек океана.
Здесь в углу тоже стоял светильник, но в нем горела всего одна свеча, едва разгоняющая мрак.
Продолжая удивленно разглядывать яму, Эрритен начал снимать с себя одежду. Внезапно Рари оказалась совсем рядом и принялась помогать ему умелыми движениями мягких, ловких пальцев, как бы ненароком прижимаясь то грудью, то животом. Маленькая, жаркая рука скользила по его телу, от некоторых прикосновений Эрритена пронзала сладостная дрожь.
Раздевшись, он подошел к краю ямы и пальцами ноги осторожно потрогал воду.
Она оказалась ощутимо теплой, но не горячей. Он спрыгнул вниз, обдав Рари брызгами. Вода доставала ему до уровня груди.
- Иди ко мне, - прохрипел Эрритен, снизу вверх глядя на девушку.
Крошечная цветная тряпка упала к ногам Рари, она переступила через нее и бесшумно скользнула в воду, ничуть не потревожив ее. И тут же оказалась совсем рядом. Прелестная головка покачивалась над водой, точно цветок на тонком стебле, но взгляд Эрритена приковала к себе шейка девушки. Возникло почти непреодолимое желание стиснуть ее, мять, давить, даже рвать податливую плоть. Он обхватил Рари за плечи и рывком притянул к себе, но неожиданно сильным движением она снова вывернулась из-под рук Эрритена и толкнула его в грудь. Он упал, ушел под воду, и девушка тут же рухнула прямо на него, прижимаясь всем телом - горячо, страстно, исступленно.
Странно. Она, несомненно, хотела его, но это не отталкивало, а, напротив, лишь распаляло. Ее темные глаза полыхали яростным огнем, прелестный рот то и дело скалился, обнажая ослепительно белые зубы, и несколько раз она весьма чувствительно укусила Эрритена. Ее руки то нежно скользили по его телу, то впивались в плоть острыми ноготками. Да, оба они жаждали слияния, но то, что между ними происходило, больше напоминало борьбу. И эта была борьба на равных - женщина вкладывала в нее не меньше страсти и силы, чем сам Эрритен. Она прижималась к нему и ускользала, и снова обвивалась вокруг него, и снова вместо ее тела он стискивал лишь свои пустые руки. Вода плескалась вокруг, точно океан во время шторма, делая тела скользкими, а движения слегка замедленными, и это невероятно обостряло ощущения, придавая им какую-то совершенно новую окраску.
И все же он, как и следовало ожидать, одолел ее. В конце концов она забилась в его объятиях, дернулась раз, другой и вдруг перестала сопротивляться, прильнула к нему. Их губы впились друг в друга и Эрритен почувствовал во рту вкус крови. Женщина подчинилась; теперь он мог делать с ней все, что хотел. Это было острое, пьянящее чувство, и он погружался в него все глубже, глубже, пока, наконец, тело не пронзила ослепительная, опаляющая вспышка, похожая на конвульсию.
Потом, как обычно, ему захотелось одного - расслабиться, полежать в тишине. Он выбрался из ямы, растянулся на полу и ненадолго задремал, а когда очнулся, Рари рядом не оказалось. Мелькнула мысль, что это хорошо - сейчас ее присутствие только раздражало бы его. Эрритен обтерся висящей на стенном крюке большой мягкой простыней и обвязал ее вокруг пояса, не испытывая ни малейшего желания натягивать грязную, пропотевшую одежду.
Раздвинул занавески, вышел, увидел, что стоящий рядом с лежанкой столик уже накрыт, и с жадностью накинулся на еду. Выпил вина - больше, чем обычно. И, несмотря на усталость, все время ощущал в теле звенящую радость, никогда не испытанную прежде. Чувство было настолько острым, что, не желая расставаться с ним, он непроизвольно оттягивал момент засыпания. И все же в конце концов его сморило. Перед глазами все поплыло, свечи превратились в бледные, размытые пятна. И это было последнее, что Эрритен запомнил, прежде чем свалиться на бок и погрузиться в каменный, беспробудный сон.
-15-
ЛУМПИ
Вот это да! Вот это да! Я лечу с Антаром. Он не только принял меня в отряд, но и сегодня ночью берет с собой. Умница Цекомп постарался. Сидел я, значит, голову ломал, что бы такое придумать, как бы уговорить или перехитрить Антара. И тут Цекомп связался со мной и сказал, что нашел у себя в памяти дневники путешественника, который еще до катастрофы на Земле побывал на нашем острове и подробно описал все, что видел. Особенно много времени он провел на другом конце острова и облазил весь Каменный Город.
- По-моему, тебе нужно внимательно прочесть эти записки, - сказал Цекомп, - потому что, очень может быть, в Каменном Городе все осталось по-прежнему, разве что теперь там живут пауки, а раньше их не было.
- На кой черт? - уныло спросил я. - Антар же не соглашается брать меня с собой.
- Ай-я-яй, - укоризненно сказал Цекомп. - Нельзя думать только о себе, дружок. Ты понимаешь, какое опасное предприятие затеял Антар? И если в твоих силах помочь ему, ты должен это сделать, независимо от того, как он с тобой обошелся.
Мне стало стыдно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30