Директор Мёснер вышел из себя:
– Этого-то вы делать как раз и не будете! – прорычал он.
Доната не теряла спокойствия.
– Если вы откажетесь дать мне заказ, то вашему банку это дорого обойдется. Последует иск о возмещении морального ущерба на сумму в миллионы марок, не говоря уже об отрицательных откликах в прессе.
У директора Мёснера был такой вид, словно он готов броситься на Донату с кулаками.
– Если разрешите, я внесу предложение, – промолвил вдруг Пихлер.
Директор Мёснер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
– Давайте свяжемся с начальством в Мюнхене. Шеф злобно взглянул на Пихлера.
– Вы считаете, что сам я не в силах принять правильное решение?
– Вовсе нет, господин директор, конечно же, нет. Только мне кажется, когда дело идет о суммах такого порядка, то совсем не помешает небольшая страховка.
На это никто не сказал ни слова. Пихлер поднялся.
– Так я позвоню?
– Предоставьте это мне! – Директор Мёснер вновь вытащил свой носовой платок и стер пот со лба. – Вы пока что займите господ беседой, ведь дело затеяли нешуточное. И ошибочно предполагали, что как раз сегодня будет повод отпраздновать его начало. – Усталым жестом он дал понять Донате, Артуру и своему ассистенту, что им пора покинуть кабинет.
Прошел добрый час, прежде чем директор Мёснер снова появился перед их взорами.
Пихлер между тем дал знак, чтобы в совещательную комнату принесли дымящуюся миску с белыми колбасками, сладкую горчицу, корзинку с хрустящими крендельками и пиво. Доната попросила минеральной воды. Она немного перекусила только за компанию: ей пришлось отгонять от себя мысль, что колбаса – продукт переработки мяса мертвых животных.
Иногда в комнату на короткое время заходили и другие господа. Пихлер представлял их Донате, они вежливо осведомлялись о положении дел и удалялись. Видимо, по офису уже пронеслась весть, что лауреатом конкурса стала дама. Доната улыбалась, благодарила за поздравления, а в остальном говорила мало. Присутствующие приписывали такую сдержанность естественному в создавшемся положении нервному напряжению.
На самом же деле она чувствовала себя совершенно спокойно. Сражение закончилось. Доната сделала все, что могла. Если предстоит судебный процесс, думала она, то он станет объектом обсуждения и будет ей, по самой меньшей мере, столь же полезен, как и сам заказ.
Потом дверь с шумом отворилась, и директор Мёснер появился со столь помпезным видом, словно ему предстояло выступить со сцены: он сиял всем своим расплывшимся лицом, и казалось, что даже очки излучают радостную удовлетворенность.
– Дорогая и уважаемая госпожа Бек, – протрубил он, – мне только что удалось решить дело в соответствии с вашими пожеланиями! Заказ на строительство ваш, притом без всяких «если» и «но»!
Штольце и Пихлер на секунду онемели от такого радикального поворота.
Иначе реагировала Доната.
– Это вы провернули поистине великолепно, господин директор! – восхищенно воскликнула она. – Не знаю даже, как вас и благодарить!
– Правда, господа в Мюнхене были в первый момент несколько смущены, как, должен признаться, был и я сам. Но мне удалось проскочить с этим делом не хуже, чем чёрту сквозь игольное ушко. – Мёснер присел к столу. – Надеюсь, вы мне оставили штучку-другую белых колбасок?
– Разумеется, господин директор! – заверил его Пихлер. – Вот только, наверное, уже не очень горячие.
– Пустяки, пустяки! – Мёснер засунул за воротник салфетку. – Как раз обеденное время, и у меня, признаться, разыгрался волчий аппетит. – Он выловил из миски две колбаски и принялся работать ножом и вилкой. Пихлер услужливо подлил ему в стакан пива.
– Я вам так глубоко признательна, господин директор, – промолвила Доната.
Он поднял глаза от тарелки и посмотрел на нее чуть недоверчиво: может, эта баба хочет его разыграть?
– Правда-правда, – заверила она, и взгляд ее выражал самую сердечную благодарность. – Вы дали мне стимул изменить название нашей фирмы. Теперь она будет именоваться «Доната Бек».
Мёснер с облегчением мазанул колбаску горчицей и отправил в рот.
– Ты не возражаешь, Артур?
– Разумеется, нет! Считаю эту идею блестящей.
– Подписываясь «Д. Бек», я вовсе не думала выдавать себя за мужчину, господин директор, – продолжала Доната. – Ведь все равно подобная мистификация способна ввести кого-то в заблуждение лишь на самое короткое время. Я же просто думала: «Что кратко, то гладко». Название фирмы «Д. Бек», как мне казалось, может очень хорошо сочетаться с чуть закругленными инициалами «Д. Б.» на нашей эмблеме. Только благодаря вам, господин директор, я поняла, что краткость может быть ложно истолкована.
Мёснер, усердно пережевывая колбаски, промычал в ответ, что согласен со сказанным.
– Если бы вы с самого начала знали, – продолжала Доната, – что за именем «Д. Бек» скрывается женщина, то не было бы никаких неприятностей. Мы бы моментально договорились.
Мёснер одним махом проглотил здоровенную порцию пива.
– Вы очень, очень умная женщина, – произнес он уважительно. – Только почему вы ничего не пьете?
– Я за рулем, – пояснила Доната.
– Кроме того, раз уж мы в Розенгейме, – добавил Штольце, – нам было бы предпочтительно именно сегодня связаться с одной из здешних строительных фирм. Возможно, даже с двумя. Задача достаточно серьезная. Кого бы вы нам предложили, господин директор?
Мёснер вытащил салфетку из-за воротника и вытер ею губы.
– Это такой вопрос, в решение которого мне бы вмешиваться не хотелось. Это может быть ложно истолковано.
– Ваша сдержанность делает вам честь, господин директор! – отметила Доната. – Но, может быть, вы согласитесь сделать нам хоть какой-то намек. Мы были бы благодарны за любое напутствие.
Мёснер со значением посмотрел на своего ассистента.
– Весьма заслуживает доверия фирма «Оберманн», – не раздумывая заявил Пихлер. – Она производительна и абсолютно платежеспособна, что ведь тоже очень важно.
– Совершенно верно! – поддержал его Мёснер. – Мы не можем пойти на риск, чтобы подрядчик попал в финансовые затруднения в период строительства. Тогда ведь именно нам пришлось бы спасать положение. – Он закурил и извинился перед Донатой. – Дурная привычка!
– Которую разделяю и я, – улыбнулась она, вытаскивая из сумочки собственную пачку сигарет. Он поспешил поднести ей зажигалку.
– Простите, я ведь не знал…
– Курение – один из моих пороков, – призналась Доната, – но боюсь, у меня есть и худшие.
Штольце тоже воспользовался случаем, чтобы закурить.
– Мое предложение, разумеется, не означает, – уточнил свою только что сделанную рекомендацию Пихлер, – что Зервациус Оберманн является единственным достойным доверия подрядчиком в нашем городе.
– Начнем с Оберманна, – решила Доната, которой стало уже совершенно ясно, кого они хотели бы протащить на роль исполнителя строительных работ. – Убедимся прежде всего в том, что у него достаточно производственных мощностей. Если же результат будет отрицательным, то поищем и другие адреса.
С этого момента пошел только деловой разговор. Мир был, наконец, полностью восстановлен. После перекура все снова перешли в кабинет Мёснера. Когда все было оговорено и Доната положила в свою сумку первый платежный чек, Штольце позвонил в фирму «Оберманн».
С шефом фирмы его соединили так быстро, словно Зервациус Оберманн уже ожидал звонка. Но Мёснер, учитывая интересы других клиентов банка, среди которых «Оберманн» была не единственной строительной фирмой, не хотел, чтобы первая встреча Донаты с Зервациусом проходила в стенах банка. Поэтому договорились встретиться у Оберманна в этот же день после обеда.
Часы показывали восемь вечера, когда Доната со своим коммерческим директором опять вела машину по автомагистрали Зальцбург – Мюнхен. Зервациус Оберманн не упустил случая пригласить их к себе домой, где представил им жену и сына, тоже работавшего на отцовском предприятии.
Сам Зервациус Оберманн производил впечатление человека серьезного и компетентного. Доната сочла, что работать с ним будет приятно. Хотя они не один час потратили на обсуждение планов предстоящей работы, еще не все вопросы были решены. Комплекс из тридцати пяти домов плюс гаражи, плюс открытая и закрытая детские площадки предстояло строить годами, даже если Оберманн найдет субподрядчиков. Потребуется два, а то и три года, так как при всяких скоростных методах недоделки и небрежности разного рода неизбежны. А с другой стороны, нельзя предполагать, что застройщику будет приятно годами бродить по строительной площадке – ведь дома строятся на продажу. Так что еще предстояло решить этот вопрос в организационном плане.
– Во всяком случае, – произнес Штольце, когда они ехали по магистрали, – ты, Доната, можешь принимать поздравления.
У Оберманна он хватанул водки и теперь тяжело ворочал языком.
– Не я, а мы! – поправила она.
– Нет, заслуга принадлежит только тебе. Даже несмотря на то, что ты, как мне кажется, могла бы разговаривать с Мёснером чуть дипломатичнее. А иначе, зачем тебе дано твое женское обаяние?
– С такими типами расточать обаяние – пустое дело. Им можно только зубы показывать, другие средства здесь не подойдут.
– А как ты потом-то его умасливала! Мне показалось, что уж тут ты переигрывала без всякого стыда!
– Ты что, читаешь мне лекции по тактике маневрирования?
– Вовсе нет. Просто так болтаю. Для расслабления. Она не отрываясь смотрела на дорогу.
– Я вполне сознательно хотела сделать ему приятное.
– А зачем? – сонно спросил он. – Ведь к этому моменту все уже было решено.
– Он честно заработал себе порцию деловой лести. Не забудь, ведь он совершил поворот на сто восемьдесят градусов. Это не каждому дано.
– А что еще ему оставалось делать?
– Не столь гибкий человек, как он, лишь подчинился бы, ворча, решению своего начальства. А нахально утверждать, что решение мюнхенской администрации вполне соответствовало его желаниям и что он сам к нему стремился, это же просто шедевр!
– Для тебя результат в любом случае, как бы он себя ни вел, был бы тем же самым.
– Не говори! Есть нечто значительное в том, что он заключил со мною мир. В противном случае мне бы пришлось в течение всего периода стройки ожидать от него всяких подвохов.
– Ты уверена, что теперь их не будет?
– Да. Он перепрыгнул через себя. Вторично он проделать такой трюк не в состоянии. Это стоило бы ему слишком больших усилий, да и не имело бы смысла.
– Что ж, если таково твое мнение, то ладно, – миролюбиво согласился он.
Доната была еще совершенно бодра, ощущала даже особый подъем.
– Надеюсь, банк развернет теперь достаточно энергичную рекламу для осуществления проекта.
– Будь спокойна, он ведь собирается эти дома пустить в продажу. Относительно конкурса было достаточно и говорено и написано. А это уже первый шаг в рекламной кампании. – Штольце закрыл глаза. – Ты говори, – промямлил он, – не бойся, я не сплю.
– Видно, надо бы подбросить тебя прямо до дома.
– Нет необходимости. Высади меня в Рамерсдорфе. Там я возьму такси.
– Можно и так. – Она не стала ему говорить, что и в этом случае ей придется сделать крюк. Ведь чтобы попасть в Грюнвальд, вовсе не обязательно ехать до окраины города, можно было бы свернуть у Бруннтальского треугольника. – Независимо от того, – продолжала она, – сколько времени останется у нас на проектирование поселка, потребуется дополнительная рабочая сила в фирме. Прошу тебя, позаботься, пожалуйста, о решении этой проблемы.
Он не ответил.
Она слегка ущипнула его за левое колено.
– Ты слышишь, Артур? Понял, что я сказала?
– Да, дополнительную рабочую силу, – повторил он. – Будет сделано. – А потом, судя по легкому храпу, заснул.
Доната не могла не сердиться на него. Дело не в том, что он пьет вообще. Но почему надо пить на работе? Ведь переговоры с Оберманном – это работа. Неужели нельзя было подождать до ее окончания?
«Мужчины, – подумала она с презрением. – Мужчины!»
Еще добрый час она добиралась до Грюнвальда. Конечно же, ей пришлось везти сладко посапывающего Артура до самого его дома. Подъезжая к своим владениям, она радовалась предстоящему разговору с сестрой. Большой дом был освещен снаружи, что, впрочем, еще ни о чем не говорило, поскольку здесь ожидали саму Донату. В комнате для завтраков света не было, не работал и телевизор. Но подойдя к двери на террасу, Доната увидела, что в воде плавательного бассейна отражается свет из комнаты Сильвии.
Доната испытала искушение сразу же ворваться к ней наверх, но решила, что будет разумнее сначала снять макияж, принять душ и облачиться во что-нибудь домашнее.
Так она и сделала. Потом выключила внешнее освещение, прихватила с собой стакан и двинулась наверх. Она постучала сначала легонько, потом сильнее в дверь комнаты Сильвии. Оттуда доносилась музыка – исполнялась одна из симфоний Брамса, которую Доната, прислушиваясь, узнала. «А что если сестра там не одна?» – пронеслось в голове Донаты. Правда, никогда еще не случалось, чтобы Сильвия привела друга, но ведь могло же быть и такое? Донате показалось вдруг неестественным, что Сильвия живет столь замкнуто. Подумать о самой себе в этом же плане Донате и в голову не пришло.
Потом она решила, что если бы Сильвия хотела, чтобы ее не тревожили, то обязательно оставила бы где-то записку. Поскольку такой записки не было, Доната нажала на ручку двери и вошла в комнату.
Сильвия удивленно подняла глаза.
– А, это ты? – Она сидела в своем удобном кресле с сигаретой в руке, положив ноги на скамеечку. Стакан виски и чаша с кубиками льда стояли рядом на столике. Встретив сестру, она сама над собой рассмеялась. – Глупый вопрос, а? Но я не ждала тебя так рано. Хорошо, что ты дома.
Как и всегда, у Сильвии было очень тщательно подкрашено лицо. К приходу Донаты она уже переоделась ко сну. На ней был шелковый, отливающий красным блеском домашний халат, накинутый на ночную рубашку. В не очень большой комнате, первоначально предназначавшейся для гостей, висели облака табачного дыма.
Доната невольно поискала глазами какую-нибудь книгу, но ничего такого не обнаружила.
– Чем ты занята?
– Слушаю музыку. Впрочем, нет, по правде говоря, я в раздумье.
«Вот это да!» – подумала Доната, которая охотно поделилась бы с сестрой собственными переживаниями.
– Выпьешь глоток виски? – спросила Сильвия.
– В эту пору ты обычно еще находишься в стадии легких вин. – Доната протянула ей свой стакан для вина.
– Только не сегодня. – Сильвия налила в него виски и, зная вкусы сестры, щедро подбросила кубики льда. – Это из моих собственных запасов, – объявила она.
– Ну, это-то мне известно. Спасибо.
Доната подтащила ближе к Сильвии мягкий пуфик, села и взяла в руку стакан. Она пригубила напиток, но алкоголь еще не перемешался с ледяной водой и был слишком крепок. Доната поставила стакан на стол.
– Сигарету? – предложила сестра.
– Спасибо, пока нет. После.
– Вышла новая книга.
– Неужели?
– Не спеши со своими насмешками и послушай меня. Автор – женщина – предлагает рекомендации по проблемам секса. Книга называется «Как я делю своего мужа с другой женщиной» или что-то в этом роде.
– Если это тебя так интересует, надо бы купить книгу.
Читать ее я не хочу. Ведь теперь она мне понадобиться уже не может. Но все же это удивительно: мне никогда не приходило в голову делить Лео с Надиной. Донату эти слова ошеломили.
– Это было бы действительно совсем на тебя непохоже.
– Ты мне тоже никогда ничего подобного не советовала.
– Я?? – Теперь Доната все же схватила сигарету. – С какой стати? Вмешиваться в твои супружеские дела?
– Но я ведь тебе всегда все рассказывала.
– Конечно, рассказывала. Тебе нужен был человек, перед которым можно выплакаться. Вот и все.
– Если бы я не возражала против его связи с Надиной, он бы давно уже вернулся ко мне обратно. Ты ведь знаешь, какова эта Надина. Она для него слишком молода, да и готовить даже не умеет.
Это замечание Доната нашла столь глупым, что отвечать на него не стала; она молча наблюдала, как кружатся в ее стакане кубики льда.
– С моей стороны было глупо пойти на развод, – продолжала Сильвия, не останавливаясь. – Этим я ввергла и его в несчастье, и сама счастливой не стала.
– Если мне не изменяет память, – возразила Доната, – не ты, а он настоял на разводе.
– Да, но только потому, что я тогда непрерывно устраивала ему сцены. Если бы я прикусила язык…
– Ты отлично знаешь, что именно это я тебе не раз советовала! – прервала ее Доната.
– У меня была как раз дурная полоса. Мне надо было бы проявить терпение. В конце концов, Лео не такой уж плохой мужик.
– Что бы там ни было, все это уже позади. – Доната прижала к пепельнице лишь чуть надкуренную сигарету. – Нет никакого смысла сейчас заново раздумывать об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24