Они обязательно должны убить кого-нибудь – даже такие хорошенькие девушки, как Джесс. Разве не так, милая?
– Так, сэр, – кивнула она и тут же содрогнулась. То была худшая ночь в ее жизни. Она до сих пор вспоминала ее с ужасом. Именно после этой ночи она продала Лазарусу душу.
Лазарус ухмыльнулся:
– Да, да, она пришла ко мне вся забрызганная кровью. Поэтому она – одна из нас. И она – моя. А люди, которые хотят забрать ее у меня, очень рискуют.
Но Себастьяна это заявление нисколько не смутило.
– Я сказал то, что сказал, – ответил он.
– Меня не нужно спасать, капитан, – вмешалась Джесс. – Уходи и оставь меня, потому что… – Она умолкла и потупилась.
Лазарус посмотрел на нее с веселой улыбкой и спросил:
– Джесс, не посоветуешь, как поступить с капитаном?
Она молча покачала головой.
– Не слышу, Джесс.
– Сэр, мне нечего сказать.
– Я так не думаю. – Лазарус снова повернулся к капитану: – Мне потребовались месяцы, чтобы научить Джесс молчанию. Долгое время, когда она просила меня оставить кого-то в покое, я был вынужден поступать наоборот. Это было трудное время для нас обоих.
Глаза капитана сверкнули, как два острых ножа.
– Но это было очень давно.
– Разве? – Лазарус посмотрел на украшение, которое все еще держал в руке. – Отчитайся, Джесс. Я имею в виду это ожерелье.
Ожерелье Медичи? Нет ничего проще.
– Это одиннадцать тщательно подобранных рубинов, – сообщила она. – Все – без единого изъяна. Все, кроме этого. – Она указала на один из камней. – Но его вес – двенадцать каратов, и он чертовски знаменит. А вот этот, третий камень слева, – он из диадемы принцессы Наваррской, жившей в двенадцатом веке. Само же ожерелье было изготовлено в тысяча четыреста восьмидесятом году для Лоренцо Медичи. Два года назад его похитил из сокровищницы Романова Луи Больяр и продал в Женеве, где его и приобрела наша с отцом компания. Его цена на черном рынке в Лондоне доходит до восьми тысяч. Но следует соблюдать осторожность, если действительно захочешь его продать.
Выслушав Джесс, Лазарус снова обратился к Себастьяну:
– Вот видишь, капитан, какая она умница? Я никак не могу расстаться с ней, потому что так и не нашел ей замену.
«Как будто речь идет о карманных часах», – подумала Джесс. Но ведь в былые времена Лазарус действительно учил ее всему. Учил открывать отмычкой замки. Учил спускаться по веревке из окна. А в тот раз, когда она упала и оказалась под завалом в темноте старого склада, он сам пришел ее спасать. Прополз к ней и вытащил. Сверху же на них сыпались кирпичи и рушились балки… Он ради нее рисковал жизнью. Нет, она никогда не была для него вещью. Он просто дразнил сейчас капитана.
Внезапно Себастьян наклонился вперед и отчетливо проговорил:
– Видишь ли, я переспал с ней. Поэтому теперь она моя.
О, черт!.. Кеннет хотел, чтобы она солгала Лазарусу. Но она не могла этого сделать. Лазарус читал ее мысли, как газету.
– Это правда, Джесс? – обратился к ней Лазарус.
Себастьян же повернулся к ней и окинул ее взглядом собственника; он смотрел на нее так, словно обладал ею не один десяток раз всевозможными способами, каждый из которых доставлял ему истинное удовольствие. Джесс вспомнила, как лежала рядом с ним на койке. Вспомнила, как потом, в последующие дни, постоянно думала о нем и представляла, как они вместе лежат в постели обнаженные…
Густо покраснев, она потупилась.
– Вижу-вижу, Джесс. Ты уже выросла, не так ли? – Лазарус рассмеялся. – И это обстоятельство делает их… практически бесполезными. – Он взглянул на рубины и жестом подозвал мальчика. Рука тотчас же подбежал к нему, и Лазарус сунул ему ожерелье Медичи. – Возьми это и убери куда-нибудь подальше.
– Да, сэр.
Мальчишка расплылся в улыбке и, затолкав рубины в штаны, медленно удалился.
– Ничего не поделаешь. Когда-то Джесс стоила тридцать таких. И она никогда не важничает, имея при себе ценности. Ведь я и не догадывался, что у нее в кармане, пока не увидел. Но дело вот в чем, капитан… Она считает тебя шпионом. И, согревая твою постель, ищет, как тебя зацепить. Интересные у вас отношения, верно?
Себастьян пожал плечами:
– Ничего не имею против.
Джесс украдкой поглядывала на капитана. Кеннет лгал Лазарусу, а ведь этому человеку никто никогда не лгал.
Тут Лазарус допил вино и протянул пустой стакан в сторону Флаффи. Та тотчас же подбежала к нему и взяла стакан. А он нахмурился и проворчал:
– Чтоб Джосайе Уитби сгореть в аду. А шпионами пусть занимается Эйдриан Хокхерст. Но Синк посягнул на мою территорию и нанял ирландцев для своих делишек. Этого я не потерплю. Где ты был, когда Синк чуть не схватил ее?
– Защищал ее.
– Чертовски плохо вы это делаете. И ты, и Джосайя. Моя Джесс является ко мне в синяках. Она так напугана, что идет ко мне за помощью. Почему я должен ее отпускать? Я имею полное право сохранить то, что принадлежит мне.
– Оставив ее… здесь? – спросил капитан. – Но ей уже давно не двенадцать лет. Лучше отпусти ее.
Лазарус еще больше помрачнел и надолго задумался.
– Если ты не убьешь меня сейчас, я вернусь за ней, – продолжал капитан. – А если убьешь, то все равно не удержишь Джесс. Посмотри на нее.
Оба уставились на девушку.
«Что, по их мнению, должно было выражать мое лицо? – думала Джесс. – Может, смущение?»
– Джесс, подойди ко мне поближе, – сказал Лазарус. Только сейчас она сообразила, что все это время старалась держаться рядом с капитаном.
Джесс приблизилась к Лазарусу. За прошедшие годы он не слишком изменился. Разве что морщинок на лице прибавилось.
– Тебе следовало заранее сообщить мне, что собираешься прийти, – произнес Лазарус. – Неужели ты стала такой беспечной? Раньше ты всегда ставила меня в известность, когда собиралась совершить очередное безрассудство. Что прикажешь с тобой делать?
– Не знаю, сэр.
– Раз уж ты моя, я должен оставить тебя здесь и придумать, как использовать.
Джесс молчала. Ей казалось, что сейчас не следует ничего говорить.
– Десять лет назад я пытался похитить тебя у Джосайи. Ты знала об этом? Но он слишком быстро увез тебя из Англии. А потом я несколько раз посылал за тобой своих людей.
– Да, знаю. В Афины. И в Осло. И в Санкт-Петербург. В Афинах тебе это почти удалось.
– Выкрасть тебя было чертовски трудно.
– Конечно, сэр.
– И ты по-прежнему меня не боишься. Такая умная во всем… ты почему-то никогда меня не боялась. – Лазарус повернулся к капитану: – В этом есть определенная привлекательность. Это – как владеть прекраснейшим ожерельем. Если бы отец Джесс не забрал ее у меня, я бы сделал из нее лучшую воровку Европы. Я и сейчас могу, но придется заново ее всему учить. Когда же думаю о том переплете, в какой она попала последний раз…
– В твоей власти оставить ее у себя. Или отпустить. Решай же.
– Не подтаткивай меня, Кеннет. Еще час назад я даже не думал о том, что когда-нибудь снова ее увижу. И будь я проклят, если снова отдам ее Джосайе. Так что же мне делать?
Снова воцарилась тишина. И вдруг Кеннет заявил:
– Ты можешь продать ее мне. Мы договоримся о цене.
Джесс с удивлением уставилась на капитана. Происходящее казалось ей совершенно нереальным, Кеннет говорил об этом так, словно речь шла… о партии товара.
– Продать ее? Продать Джесс Уитби? – Лазарус начат посмеиваться. – Очень интересная мысль… – Поднявшись, он стал прохаживаться по комнате, поглядывая то на девушку, то на Себастьяна.
А Джесс таращилась на мужчин в изумлении. Она могла бы поклясться, что оба были чем-то страшно довольны. Но чему же они так радовались?
– Продать дочь Джосайи капитану? – Лазарус снова засмеялся. – Старый ублюдок разозлится так, как никогда еще не злился. Да, замечательная идея. А я мог бы выручить за нее десять тысяч фунтов?
– Конечно, – кивнул капитан.
– А двадцать? Похоже, нам с тобой остается лишь договориться о цене. Капитан Кеннет, у вас, случайно, шиллинг не завалялся?
Порывшись в кармане, Себастьян извлек оттуда сверкающий новенький шиллинг. Подкинул его на ладони, а затем бросил Лазарусу. Тот ловко поймал монету и с улыбкой объявил:
– По рукам, капитан. Она твоя. Да поможет тебе Бог. Джесс!
– Сэр, вы…
– Кому ты принадлежишь, Джесс?
– Я принадлежу… я…
– Точно. Теперь ты уже не моя. Больше не называй меня «сэр». Забирай ее отсюда, Кеннет.
Себастьян схватил девушку за руку и потащил к двери.
Но Джесс заупрямилась. Она еще не все сказала.
– Лазарус, я хотела… – Последний раз она называла его Лазарусом в возрасте восьми лет, когда еще не приучилась величать его «сэр». – Я хотела сказать, что не уходила от тебя. Во всяком случае, это было не по моей воле. – Все произошло спустя неделю после ее злосчастного падения. Папа нанял людей, которые вынесли ее из притона. Из-за сломанной руки она была одурманена опиумом. Не только рука была сломана, но и ребра тоже. – Я проснулась только через два дня, когда мы уже находились в море. В тот первый год… я пыталась к тебе вернуться.
– А позже?
– Позже уже нет.
Лазарус тяжело вздохнул и проворчал:
– Вам лучше убраться отсюда побыстрее, Кеннет, пока я не передумал. Слишком уж трудно с ней расставаться…
Капитан снова потащил Джесс к двери.
– Вот еще что… – сказал Лазарус.
Себастьян подумал о ноже, который прихватил с собой, когда отправился сюда. Неужели все-таки придется им воспользоваться?
– Возьми с собой и девчонку, Кеннет. Я имею в виду Флаффи. Передай ее своей беспокойной тетке. Флаффи мне надоела, видеть ее не могу.
Глава 24
Кеннет-Хаус, Мейфэр
На груди Юнис рыдало множество женщин. Рыдала сейчас и Флаффи, то есть Флора – так её звали на самом деле. Юнис же обнимала ее и что-то шептала ей на ухо, стараясь успокоить.
Едва Флора исчезла наверху в сопровождении горничной с одной стороны и Юнис – с другой, Себастьян повел Джесс в библиотеку. В этой комнате повсюду валялись книги и старые разбитые горшки. Сюда Джесс даже не заходила в поисках секретных бумаг. Да и кто стал бы хранить здесь секретные документы?
Как только они переступили порог, Себастьян прижал девушку к стене и принялся целовать.
– Ох, капитан… – прошептала Джесс.
– Тише, милая.
И это было восхитительно. Он целовался куда лучше, чем Нед. Во сто крат лучше. Что ж, ничего удивительного. Ведь и опыта у него было гораздо больше, чем у Неда. Да, у Неда все получалось как-то очень уж… неловко. А вот Кеннет… Ах, она даже не подозревала, что мужчина может так целовать.
И конечно же, он не был Синком. Себастьян не мог быть предателем. Не мог.
– Послушай, я думаю… – снова прошептала она.
– Перестань… Не надо думать.
По телу ее пробежали мурашки. Горячие и пульсирующие. И хотелось только одного. Хотелось прижаться к Себастьяну еще крепче.
Разумеется, он не мог быть Синком. Синк не пошел бы в воровской притон, чтобы спасти ее. Не стал бы встречаться с Лазарусом, чтобы ее выкупить. Разве это не доказательство? Конечно, доказательство.
Его поцелуи пьянили как вино, и она с наслаждением отвечала на эти поцелуи. Тело же ее… Ах, она даже не подозревала, что можно испытывать такие чудесные ощущения.
Тут он раздвинул ее ноги и провел ладонью по бедру. Из горла Джесс вырвался стон, и она пробормотала:
– Но я не… – Ей нужно было кое-что сказать ему, но она не решалась.
Он прижимал ее к себе все крепче, распаляя в ней желание. И она чувствовала, что ее с каждым мгновением все сильнее влечет к Себастьяну. Да, он добился того, чего хотел. Она страстно его желала и… Но все-таки она должна была сказать ему об этом.
Заставив себя отстраниться, Джесс пробормотала:
– Я хотела сказать тебе, что я не девственница, черт подери.
Он снова прижал ее к себе, и Джесс тотчас же сообразила, что сказанное ею совершенно ничего не меняло, ведь она была готова на все, причем прямо здесь.
Себастьян вдруг улыбнулся и прошептал:
– И все-таки мы не будем торопиться, Джесс. Будем делать все медленно – как растет трава.
Но она не хотела «как растет трава». Не хотела даже слышать об этом. Ведь если он не Синк, то чего же им медлить?
– Я всегда знаю, когда ты бываешь на складе. Ты приносишь домой запах пряностей. – Он снова улыбнулся.
– Нет, не всегда. Иногда я провожу ревизию шерстяных тканей, и тогда… Тогда от меня пахнет овцой.
Она провела пальцем по его щеке. Колючая… Затем прикоснулась к губам. А вот здесь – гладко. Ах, какие у него чудесные губы. Они доставляют ей необыкновенное удовольствие.
Тут Себастьян вдруг прижался губами к ее ладони – и мысли Джесс вмиг смешались. Она раздумывала, как реагировать, а Себастьян уже принялся целовать ее волосы. Этих поцелуев она, конечно, не почувствовала, но все равно ощутила дрожь. «Как странно, что кто-то целует твои волосы», – промелькнуло у нее.
– Джесс, мне очень нравятся твои волосы.
– А мне – твои.
У греческих юношей, что ныряли в море за губками, тоже были черные как смоль волосы. И очень мягкие на ощупь. А если бы Барсук убил ее сегодня, то она бы никогда не узнала, какая колкая у Себастьяна щека и какие у него мягкие волосы.
Он осторожно укусил ее за мочку уха, и по телу Джесс пробежала дрожь. Еще ни один мужчина не вызывал у нее желания закрыть глаза и позволить ему все. Никто и никогда. Даже Нед. А вот сейчас она трепетала в объятиях Кеннета и готова была отдаться ему тотчас же, прямо здесь и сейчас. Да, ей ужасно хотелось забыться с ним вместе, забыть обо всем на свете и…
Забыть обо всем? Нет, кое о чем она забыть не могла.
Оттолкнув от себя Себастьяна, Джесс пробормотала:
– Черт, я не могу.
А он вдруг рассмеялся и сказал:
– Хорошо, Джесс. Тогда и не надо. – Внимательно посмотрев на нее, спросил: – Но объясни, зачем ты отправилась туда? Тебя чуть не убили на моих глазах. Ты искала смерти?
Она покачала головой:
– Нет, это был осознанный риск.
– Не риск, а безумие. Скажи, ты и впрямь кого-то убила в восьмилетнем возрасте?
– Не совсем. И вообще… я не хочу об этом говорить. – Она еще немного отодвинулась. – Поверь, я всегда очень осторожна. А вот ты… Торговаться с Лазарусом и просить за меня действительно было безумием с твоей стороны.
Но капитану удалось сделать невозможное. Беседуя с Лазарусом, он каким-то образом нашел верные слова, и ее отпустили. Ни у кого другого в Лондоне это не получилось бы. Только у капитана Кеннета.
Она не встречала в жизни второго такого мужчину, как он. И до боли хотела ему отдаться.
– Будешь так на меня смотреть – мы продолжим, – сказал он с улыбкой. И тут же снова ее поцеловал.
Ей очень хотелось, чтобы так и было. Хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше. Но все же, едва лишь поцелуй прервался, она прошептала:
– Я хочу, чтобы ты прекратил. – Джесс попыталась высвободиться. – Пойми, ничего не получится. Я же сказала, что не могу…
– Мы могли бы просто целоваться. – Он провел ладонью по ее щеке. – Некоторым это очень нравится, и они получают огромное удовольствие.
Капитан снова привлек ее к себе, но теперь делал все гораздо медленнее, как и обещал.
– Я не хочу получать удовольствие.
– Но все-таки получаешь, правда?
Джесс чувствовала, что уже попала в его раскинутые сети. Все ее тело горело и трепетало от прикосновений его рук. Он столь искусно ее ласкал, что у нее не было сил по-настоящему воспротивиться. Наверное, он проделывал то же самое с сотнями женщин. Ах, какие у него губы…
– Себастьян, я… Я ни за что не лягу с тобой в постель, как бы ты ни соблазнял меня. Имей в виду.
– Хорошо, не ляжешь, – прошептал он ей в ухо.
– И не рассчитывай, что сумеешь доставить меня в этом… состоянии наверх, – заявила Джесс. – Уже в холле я приду в себя. Или, может быть, на лестнице.
– Конечно, на лестнице. – Он расплылся в улыбке. – Моя дорогая Джесс, я не собираюсь укладывать тебя сейчас в постель. У нас в запасе много времени. Так что будет чем заняться и до постели.
– Я не хочу ничем заниматься.
– Ты даже не знаешь, о чем речь. Ты вообще ничего не знаешь.
Джесс тихонько вздохнула.
– Тебе понравилось творить со мной такое, да?
– Ужасно понравилось. Только не нервничай так. Когда мы ляжем в постель, ты будешь хотеть этого так же, как я. Я ничего не беру у женщин силкой. Даже не целую насильно.
– Ты их уговариваешь. Так интереснее, верно?
Он весело рассмеялся:
– Гораздо интереснее. Особенно женщинам. Но раз уж ты не хочешь сегодня оказаться у меня в постели, то расслабься и…
– Не хочу расслабляться. И не могу.
Ей хотелось расстегнуть его рубашку и прижаться щекой к его груди. Хотелось, чтобы он целовал ее снова и снова. И, словно прочитав ее мысли, Кеннет сказал:
– Я ведь вижу, что ты желаешь меня так же, как я тебя. Но ты, как и я, наверное, не хочешь спешить. Чтобы растянуть удовольствие.
– Сомневаюсь. – Она покачала головой. – Не знаю, почему позволяю тебе… все это. Обычно у меня есть сила воли. Наверное, это из-за пережитого страха. Когда страх лишает тебя сил, потом очень трудно держать себя в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Так, сэр, – кивнула она и тут же содрогнулась. То была худшая ночь в ее жизни. Она до сих пор вспоминала ее с ужасом. Именно после этой ночи она продала Лазарусу душу.
Лазарус ухмыльнулся:
– Да, да, она пришла ко мне вся забрызганная кровью. Поэтому она – одна из нас. И она – моя. А люди, которые хотят забрать ее у меня, очень рискуют.
Но Себастьяна это заявление нисколько не смутило.
– Я сказал то, что сказал, – ответил он.
– Меня не нужно спасать, капитан, – вмешалась Джесс. – Уходи и оставь меня, потому что… – Она умолкла и потупилась.
Лазарус посмотрел на нее с веселой улыбкой и спросил:
– Джесс, не посоветуешь, как поступить с капитаном?
Она молча покачала головой.
– Не слышу, Джесс.
– Сэр, мне нечего сказать.
– Я так не думаю. – Лазарус снова повернулся к капитану: – Мне потребовались месяцы, чтобы научить Джесс молчанию. Долгое время, когда она просила меня оставить кого-то в покое, я был вынужден поступать наоборот. Это было трудное время для нас обоих.
Глаза капитана сверкнули, как два острых ножа.
– Но это было очень давно.
– Разве? – Лазарус посмотрел на украшение, которое все еще держал в руке. – Отчитайся, Джесс. Я имею в виду это ожерелье.
Ожерелье Медичи? Нет ничего проще.
– Это одиннадцать тщательно подобранных рубинов, – сообщила она. – Все – без единого изъяна. Все, кроме этого. – Она указала на один из камней. – Но его вес – двенадцать каратов, и он чертовски знаменит. А вот этот, третий камень слева, – он из диадемы принцессы Наваррской, жившей в двенадцатом веке. Само же ожерелье было изготовлено в тысяча четыреста восьмидесятом году для Лоренцо Медичи. Два года назад его похитил из сокровищницы Романова Луи Больяр и продал в Женеве, где его и приобрела наша с отцом компания. Его цена на черном рынке в Лондоне доходит до восьми тысяч. Но следует соблюдать осторожность, если действительно захочешь его продать.
Выслушав Джесс, Лазарус снова обратился к Себастьяну:
– Вот видишь, капитан, какая она умница? Я никак не могу расстаться с ней, потому что так и не нашел ей замену.
«Как будто речь идет о карманных часах», – подумала Джесс. Но ведь в былые времена Лазарус действительно учил ее всему. Учил открывать отмычкой замки. Учил спускаться по веревке из окна. А в тот раз, когда она упала и оказалась под завалом в темноте старого склада, он сам пришел ее спасать. Прополз к ней и вытащил. Сверху же на них сыпались кирпичи и рушились балки… Он ради нее рисковал жизнью. Нет, она никогда не была для него вещью. Он просто дразнил сейчас капитана.
Внезапно Себастьян наклонился вперед и отчетливо проговорил:
– Видишь ли, я переспал с ней. Поэтому теперь она моя.
О, черт!.. Кеннет хотел, чтобы она солгала Лазарусу. Но она не могла этого сделать. Лазарус читал ее мысли, как газету.
– Это правда, Джесс? – обратился к ней Лазарус.
Себастьян же повернулся к ней и окинул ее взглядом собственника; он смотрел на нее так, словно обладал ею не один десяток раз всевозможными способами, каждый из которых доставлял ему истинное удовольствие. Джесс вспомнила, как лежала рядом с ним на койке. Вспомнила, как потом, в последующие дни, постоянно думала о нем и представляла, как они вместе лежат в постели обнаженные…
Густо покраснев, она потупилась.
– Вижу-вижу, Джесс. Ты уже выросла, не так ли? – Лазарус рассмеялся. – И это обстоятельство делает их… практически бесполезными. – Он взглянул на рубины и жестом подозвал мальчика. Рука тотчас же подбежал к нему, и Лазарус сунул ему ожерелье Медичи. – Возьми это и убери куда-нибудь подальше.
– Да, сэр.
Мальчишка расплылся в улыбке и, затолкав рубины в штаны, медленно удалился.
– Ничего не поделаешь. Когда-то Джесс стоила тридцать таких. И она никогда не важничает, имея при себе ценности. Ведь я и не догадывался, что у нее в кармане, пока не увидел. Но дело вот в чем, капитан… Она считает тебя шпионом. И, согревая твою постель, ищет, как тебя зацепить. Интересные у вас отношения, верно?
Себастьян пожал плечами:
– Ничего не имею против.
Джесс украдкой поглядывала на капитана. Кеннет лгал Лазарусу, а ведь этому человеку никто никогда не лгал.
Тут Лазарус допил вино и протянул пустой стакан в сторону Флаффи. Та тотчас же подбежала к нему и взяла стакан. А он нахмурился и проворчал:
– Чтоб Джосайе Уитби сгореть в аду. А шпионами пусть занимается Эйдриан Хокхерст. Но Синк посягнул на мою территорию и нанял ирландцев для своих делишек. Этого я не потерплю. Где ты был, когда Синк чуть не схватил ее?
– Защищал ее.
– Чертовски плохо вы это делаете. И ты, и Джосайя. Моя Джесс является ко мне в синяках. Она так напугана, что идет ко мне за помощью. Почему я должен ее отпускать? Я имею полное право сохранить то, что принадлежит мне.
– Оставив ее… здесь? – спросил капитан. – Но ей уже давно не двенадцать лет. Лучше отпусти ее.
Лазарус еще больше помрачнел и надолго задумался.
– Если ты не убьешь меня сейчас, я вернусь за ней, – продолжал капитан. – А если убьешь, то все равно не удержишь Джесс. Посмотри на нее.
Оба уставились на девушку.
«Что, по их мнению, должно было выражать мое лицо? – думала Джесс. – Может, смущение?»
– Джесс, подойди ко мне поближе, – сказал Лазарус. Только сейчас она сообразила, что все это время старалась держаться рядом с капитаном.
Джесс приблизилась к Лазарусу. За прошедшие годы он не слишком изменился. Разве что морщинок на лице прибавилось.
– Тебе следовало заранее сообщить мне, что собираешься прийти, – произнес Лазарус. – Неужели ты стала такой беспечной? Раньше ты всегда ставила меня в известность, когда собиралась совершить очередное безрассудство. Что прикажешь с тобой делать?
– Не знаю, сэр.
– Раз уж ты моя, я должен оставить тебя здесь и придумать, как использовать.
Джесс молчала. Ей казалось, что сейчас не следует ничего говорить.
– Десять лет назад я пытался похитить тебя у Джосайи. Ты знала об этом? Но он слишком быстро увез тебя из Англии. А потом я несколько раз посылал за тобой своих людей.
– Да, знаю. В Афины. И в Осло. И в Санкт-Петербург. В Афинах тебе это почти удалось.
– Выкрасть тебя было чертовски трудно.
– Конечно, сэр.
– И ты по-прежнему меня не боишься. Такая умная во всем… ты почему-то никогда меня не боялась. – Лазарус повернулся к капитану: – В этом есть определенная привлекательность. Это – как владеть прекраснейшим ожерельем. Если бы отец Джесс не забрал ее у меня, я бы сделал из нее лучшую воровку Европы. Я и сейчас могу, но придется заново ее всему учить. Когда же думаю о том переплете, в какой она попала последний раз…
– В твоей власти оставить ее у себя. Или отпустить. Решай же.
– Не подтаткивай меня, Кеннет. Еще час назад я даже не думал о том, что когда-нибудь снова ее увижу. И будь я проклят, если снова отдам ее Джосайе. Так что же мне делать?
Снова воцарилась тишина. И вдруг Кеннет заявил:
– Ты можешь продать ее мне. Мы договоримся о цене.
Джесс с удивлением уставилась на капитана. Происходящее казалось ей совершенно нереальным, Кеннет говорил об этом так, словно речь шла… о партии товара.
– Продать ее? Продать Джесс Уитби? – Лазарус начат посмеиваться. – Очень интересная мысль… – Поднявшись, он стал прохаживаться по комнате, поглядывая то на девушку, то на Себастьяна.
А Джесс таращилась на мужчин в изумлении. Она могла бы поклясться, что оба были чем-то страшно довольны. Но чему же они так радовались?
– Продать дочь Джосайи капитану? – Лазарус снова засмеялся. – Старый ублюдок разозлится так, как никогда еще не злился. Да, замечательная идея. А я мог бы выручить за нее десять тысяч фунтов?
– Конечно, – кивнул капитан.
– А двадцать? Похоже, нам с тобой остается лишь договориться о цене. Капитан Кеннет, у вас, случайно, шиллинг не завалялся?
Порывшись в кармане, Себастьян извлек оттуда сверкающий новенький шиллинг. Подкинул его на ладони, а затем бросил Лазарусу. Тот ловко поймал монету и с улыбкой объявил:
– По рукам, капитан. Она твоя. Да поможет тебе Бог. Джесс!
– Сэр, вы…
– Кому ты принадлежишь, Джесс?
– Я принадлежу… я…
– Точно. Теперь ты уже не моя. Больше не называй меня «сэр». Забирай ее отсюда, Кеннет.
Себастьян схватил девушку за руку и потащил к двери.
Но Джесс заупрямилась. Она еще не все сказала.
– Лазарус, я хотела… – Последний раз она называла его Лазарусом в возрасте восьми лет, когда еще не приучилась величать его «сэр». – Я хотела сказать, что не уходила от тебя. Во всяком случае, это было не по моей воле. – Все произошло спустя неделю после ее злосчастного падения. Папа нанял людей, которые вынесли ее из притона. Из-за сломанной руки она была одурманена опиумом. Не только рука была сломана, но и ребра тоже. – Я проснулась только через два дня, когда мы уже находились в море. В тот первый год… я пыталась к тебе вернуться.
– А позже?
– Позже уже нет.
Лазарус тяжело вздохнул и проворчал:
– Вам лучше убраться отсюда побыстрее, Кеннет, пока я не передумал. Слишком уж трудно с ней расставаться…
Капитан снова потащил Джесс к двери.
– Вот еще что… – сказал Лазарус.
Себастьян подумал о ноже, который прихватил с собой, когда отправился сюда. Неужели все-таки придется им воспользоваться?
– Возьми с собой и девчонку, Кеннет. Я имею в виду Флаффи. Передай ее своей беспокойной тетке. Флаффи мне надоела, видеть ее не могу.
Глава 24
Кеннет-Хаус, Мейфэр
На груди Юнис рыдало множество женщин. Рыдала сейчас и Флаффи, то есть Флора – так её звали на самом деле. Юнис же обнимала ее и что-то шептала ей на ухо, стараясь успокоить.
Едва Флора исчезла наверху в сопровождении горничной с одной стороны и Юнис – с другой, Себастьян повел Джесс в библиотеку. В этой комнате повсюду валялись книги и старые разбитые горшки. Сюда Джесс даже не заходила в поисках секретных бумаг. Да и кто стал бы хранить здесь секретные документы?
Как только они переступили порог, Себастьян прижал девушку к стене и принялся целовать.
– Ох, капитан… – прошептала Джесс.
– Тише, милая.
И это было восхитительно. Он целовался куда лучше, чем Нед. Во сто крат лучше. Что ж, ничего удивительного. Ведь и опыта у него было гораздо больше, чем у Неда. Да, у Неда все получалось как-то очень уж… неловко. А вот Кеннет… Ах, она даже не подозревала, что мужчина может так целовать.
И конечно же, он не был Синком. Себастьян не мог быть предателем. Не мог.
– Послушай, я думаю… – снова прошептала она.
– Перестань… Не надо думать.
По телу ее пробежали мурашки. Горячие и пульсирующие. И хотелось только одного. Хотелось прижаться к Себастьяну еще крепче.
Разумеется, он не мог быть Синком. Синк не пошел бы в воровской притон, чтобы спасти ее. Не стал бы встречаться с Лазарусом, чтобы ее выкупить. Разве это не доказательство? Конечно, доказательство.
Его поцелуи пьянили как вино, и она с наслаждением отвечала на эти поцелуи. Тело же ее… Ах, она даже не подозревала, что можно испытывать такие чудесные ощущения.
Тут он раздвинул ее ноги и провел ладонью по бедру. Из горла Джесс вырвался стон, и она пробормотала:
– Но я не… – Ей нужно было кое-что сказать ему, но она не решалась.
Он прижимал ее к себе все крепче, распаляя в ней желание. И она чувствовала, что ее с каждым мгновением все сильнее влечет к Себастьяну. Да, он добился того, чего хотел. Она страстно его желала и… Но все-таки она должна была сказать ему об этом.
Заставив себя отстраниться, Джесс пробормотала:
– Я хотела сказать тебе, что я не девственница, черт подери.
Он снова прижал ее к себе, и Джесс тотчас же сообразила, что сказанное ею совершенно ничего не меняло, ведь она была готова на все, причем прямо здесь.
Себастьян вдруг улыбнулся и прошептал:
– И все-таки мы не будем торопиться, Джесс. Будем делать все медленно – как растет трава.
Но она не хотела «как растет трава». Не хотела даже слышать об этом. Ведь если он не Синк, то чего же им медлить?
– Я всегда знаю, когда ты бываешь на складе. Ты приносишь домой запах пряностей. – Он снова улыбнулся.
– Нет, не всегда. Иногда я провожу ревизию шерстяных тканей, и тогда… Тогда от меня пахнет овцой.
Она провела пальцем по его щеке. Колючая… Затем прикоснулась к губам. А вот здесь – гладко. Ах, какие у него чудесные губы. Они доставляют ей необыкновенное удовольствие.
Тут Себастьян вдруг прижался губами к ее ладони – и мысли Джесс вмиг смешались. Она раздумывала, как реагировать, а Себастьян уже принялся целовать ее волосы. Этих поцелуев она, конечно, не почувствовала, но все равно ощутила дрожь. «Как странно, что кто-то целует твои волосы», – промелькнуло у нее.
– Джесс, мне очень нравятся твои волосы.
– А мне – твои.
У греческих юношей, что ныряли в море за губками, тоже были черные как смоль волосы. И очень мягкие на ощупь. А если бы Барсук убил ее сегодня, то она бы никогда не узнала, какая колкая у Себастьяна щека и какие у него мягкие волосы.
Он осторожно укусил ее за мочку уха, и по телу Джесс пробежала дрожь. Еще ни один мужчина не вызывал у нее желания закрыть глаза и позволить ему все. Никто и никогда. Даже Нед. А вот сейчас она трепетала в объятиях Кеннета и готова была отдаться ему тотчас же, прямо здесь и сейчас. Да, ей ужасно хотелось забыться с ним вместе, забыть обо всем на свете и…
Забыть обо всем? Нет, кое о чем она забыть не могла.
Оттолкнув от себя Себастьяна, Джесс пробормотала:
– Черт, я не могу.
А он вдруг рассмеялся и сказал:
– Хорошо, Джесс. Тогда и не надо. – Внимательно посмотрев на нее, спросил: – Но объясни, зачем ты отправилась туда? Тебя чуть не убили на моих глазах. Ты искала смерти?
Она покачала головой:
– Нет, это был осознанный риск.
– Не риск, а безумие. Скажи, ты и впрямь кого-то убила в восьмилетнем возрасте?
– Не совсем. И вообще… я не хочу об этом говорить. – Она еще немного отодвинулась. – Поверь, я всегда очень осторожна. А вот ты… Торговаться с Лазарусом и просить за меня действительно было безумием с твоей стороны.
Но капитану удалось сделать невозможное. Беседуя с Лазарусом, он каким-то образом нашел верные слова, и ее отпустили. Ни у кого другого в Лондоне это не получилось бы. Только у капитана Кеннета.
Она не встречала в жизни второго такого мужчину, как он. И до боли хотела ему отдаться.
– Будешь так на меня смотреть – мы продолжим, – сказал он с улыбкой. И тут же снова ее поцеловал.
Ей очень хотелось, чтобы так и было. Хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше. Но все же, едва лишь поцелуй прервался, она прошептала:
– Я хочу, чтобы ты прекратил. – Джесс попыталась высвободиться. – Пойми, ничего не получится. Я же сказала, что не могу…
– Мы могли бы просто целоваться. – Он провел ладонью по ее щеке. – Некоторым это очень нравится, и они получают огромное удовольствие.
Капитан снова привлек ее к себе, но теперь делал все гораздо медленнее, как и обещал.
– Я не хочу получать удовольствие.
– Но все-таки получаешь, правда?
Джесс чувствовала, что уже попала в его раскинутые сети. Все ее тело горело и трепетало от прикосновений его рук. Он столь искусно ее ласкал, что у нее не было сил по-настоящему воспротивиться. Наверное, он проделывал то же самое с сотнями женщин. Ах, какие у него губы…
– Себастьян, я… Я ни за что не лягу с тобой в постель, как бы ты ни соблазнял меня. Имей в виду.
– Хорошо, не ляжешь, – прошептал он ей в ухо.
– И не рассчитывай, что сумеешь доставить меня в этом… состоянии наверх, – заявила Джесс. – Уже в холле я приду в себя. Или, может быть, на лестнице.
– Конечно, на лестнице. – Он расплылся в улыбке. – Моя дорогая Джесс, я не собираюсь укладывать тебя сейчас в постель. У нас в запасе много времени. Так что будет чем заняться и до постели.
– Я не хочу ничем заниматься.
– Ты даже не знаешь, о чем речь. Ты вообще ничего не знаешь.
Джесс тихонько вздохнула.
– Тебе понравилось творить со мной такое, да?
– Ужасно понравилось. Только не нервничай так. Когда мы ляжем в постель, ты будешь хотеть этого так же, как я. Я ничего не беру у женщин силкой. Даже не целую насильно.
– Ты их уговариваешь. Так интереснее, верно?
Он весело рассмеялся:
– Гораздо интереснее. Особенно женщинам. Но раз уж ты не хочешь сегодня оказаться у меня в постели, то расслабься и…
– Не хочу расслабляться. И не могу.
Ей хотелось расстегнуть его рубашку и прижаться щекой к его груди. Хотелось, чтобы он целовал ее снова и снова. И, словно прочитав ее мысли, Кеннет сказал:
– Я ведь вижу, что ты желаешь меня так же, как я тебя. Но ты, как и я, наверное, не хочешь спешить. Чтобы растянуть удовольствие.
– Сомневаюсь. – Она покачала головой. – Не знаю, почему позволяю тебе… все это. Обычно у меня есть сила воли. Наверное, это из-за пережитого страха. Когда страх лишает тебя сил, потом очень трудно держать себя в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30