Но в Египте и в других странах Востока гости ведут себя совсем не так, как она в доме Кеннета. Там гости не роются в вещах хозяина. Интересно, что сказали бы Махмуд, Али и Саад, если бы узнали, что она сейчас задумала? Наверняка отвернулись бы от нее с презрением.
Но увы, у нее не было выбора. Она должна была спасти отца, поэтому сделает для его спасения все возможное.
Почувствовав на себе взгляд Джесс, Квентин повернулся к ней:
– Вам, должно быть, скучно смотреть, как мы играем. Можете присоединиться к нам.
Джесс покачала головой:
– Нет, не сегодня. Когда буду лучше себя чувствовать. – «Когда луна позеленеет и будет прыгать в небе, как лягушка».
Квентин улыбнулся ей:
– Значит, скоро. А сейчас мы сыграем в вист. Может быть, в висте, Клодия, тебе больше повезет.
Квентин перетасовал верхнюю часть колоды, оставив нижнюю четверть нетронутой. И вовсе не потому, что был таким неловким, Джесс сразу это поняла, потому что училась у профессионалов.
Она навсегда распрощалась с шулерством в пятнадцать лет. Дала отцу слово – это был ее подарок ему на день рождения, – что больше никогда не будет жульничать при игре в карты. В то время отец твердо решил заняться ее перевоспитанием. Но играть в карты без мошенничества было совсем неинтересно.
– К сожалению, я не большой мастер играть в вист, – проговорил Квентин. Снова улыбнувшись, он принялся сдавать карты.
Он разложил перед собой аккуратным рядом пять маленьких башенок из меди. Он обирал сестру, обманом и шулерством лишая денег на мелкие расходы. Что должна была Джесс думать об этом? Людей, которые жили в круглых черных шатрах из козлиных шкур в пустыне, она понимала лучше.
Квентин раздал карты себе и Клодии, беря их то сверху, го снизу.
Взяв розданные карты, Клодия изучила их и отобрала то, что приготовилась сбросить. Вид у нее был безрадостный.
– Уверена, что она умеет играть, Квент. Вероятно, даже играет с вульгарной жадностью.
«Почему мне никогда не приходят в голову подобные оскорбления?» Джесс плотнее закуталась в шаль.
– Значит, выигрывать в карты вульгарно.
– Леди, – фыркнула Клодия, – все равно – выигрывать или проигрывать.
– Ах, моя гувернантка никогда ничего такого не говорила, хотя была якобы кузиной маркиза или еще кого-то. Я давно подозревала, что она нас надувала.
– Моя взятка.
Покосившись на Клодию, Джесс заметила, что та как-то странно усмехается, поглядывая на брата. Эта женщина была не дура, и наверняка она знала, что Квентин мошенничает. Интересно, а капитан знал? Похоже, они тут весело проводят вечера, когда играют в карты, поздравляя друг друга с хорошим воспитанием.
– Полагаю, что жадность – величайший грех, – неожиданно заявила Клодия. – Именно поэтому…
Но Джесс ее уже не слушала. Она слушала тишину. Внизу вдруг стало необычайно тихо. Такая тишина всегда пугает. Она обычно наступает перед штормом. Или в таверне в тот момент, когда в руке у кого-то оказывается нож.
Джесс вскочила на ноги, и почти в тот же миг снизу донесся какой-то грохот, а затем – истошный крик.
В одних чулках Джесс сбегала по ступенькам черной лестницы. «Беги быстрее, быстрее», – говорила она себе.
Кухня была ярко освещена – точно сцена в театре. Джесс остановилась у порога и осмотрелась. Она сразу же увидела Юнис, стоявшую у задней двери. А прямо перед ней стоял рослый мускулистый мужчина, изрядно пьяный. Кухарка и две горничные жались друг к другу у стены, рядом с очагом. А на полу лежала молодая женщина в дешевом красном атласе и орала во всю глотку. Слуг же внизу не было, так что никто не мог прийти женщинам на помощь.
– Отдай ее мне! – кричал мужчина. Он с трудом держался на ногах, но был настроен весьма решительно. – Я хорошо с ней обращался, и ты не имеешь права ее задерживать. Она моя, понятно?! А ты суешь нос не в свое дело… – Детина вскинул сжатый кулак.
«Он собирается ее ударить», – промелькнуло у Джесс.
Если этот пьянчуга действительно хотел ударить пожилую женщину, то он был необыкновенно глуп. Было глупо даже прикасаться к Юнис. Да и к любому, кому покровительствовал Лазарус. Но этот краснолицый верзила, наверное, был слишком уж пьян.
Джесс вышла на середину кухни и закричала:
– Эй, посмотри на меня! Посмотри на меня, пьяная свинья!
Но мужчина не слышал ее. Он не услышал бы Джесс, даже если бы она крикнула ему в ухо. Спиртное затмило его разум.
– Я сверну тебе шею! У тебя нет прав на… – Верзила размахнулся, намереваясь ударить Юнис, но в тот же момент покачнулся и машинально отступил на шаг.
Кухарка и служанки в ужасе завопили. А Джесс подбежала к плите, на которой булькали горшки, и схватила за ручку самый большой из них. Горшок оказался ужасно тяжелый – как гиря.
«Только бы не расплескать, – думала Джесс. – Господи, только бы не ошпарить Юнис».
Качнув горшком, Джесс выплеснула кипящее варево в лицо пьяного. Тот взвыл и закрыл ладонями глаза.
«Что же теперь? Что теперь?» – спрашивала себя Джесс, озираясь. Сбоку от двери висели шали и плащи. Сдернув с крючка длинный черный плащ, она накинула его на голову верзилы. Наклонившись, он с воем бросался из стороны в сторону, как разъяренный бык. Наконец врезался в стол и еще громче завопил. Послышался звон – со стола на каменные плиты пола посыпались тарелки. Джесс повернулась к женщинам:
– Бегите! Быстрее бегите!
Горничные не заставили себя уговаривать. А женщина, ставшая причиной раздора, сидела на полу и тихонько всхлипывала. Приблизившись к ней, Юнис попыталась ее поднять.
– Отведите же ее наверх, отведите… – говорила она.
Тут верзила наконец сбросил с себя плащ. Лицо его сделалось кирпично-красным, и он, глядя на Джесс, рычал, точно дикий зверь. Глаза же его горели безумием.
Джесс попятилась. «Никогда не причиняй человеку боли, – вспомнились ей слова Лазаруса. – Убей или беги. Никогда не причиняй боли».
В следующее мгновение зверь ринулся на нее. У нее не было возможности убежать или увернуться. К тому же Юнис все еще находилась у нее за спиной. Значит, надо было чем-то обороняться. Чем угодно. Нащупав на столе большой кувшин, Джесс подняла его и запустила в верзилу. Кувшин угодил ему прямо в нос, но он даже не поморщился. Шаг за шагом он приближался к девушке.
Глава 12
Внезапно ее схватили сзади чьи-то сильные руки и потащили в сторону. Джесс в панике принялась отбиваться. Но уже в следующую секунду она узнала эти руки, узнала их бесцеремонную уверенность. Капитан Кеннет. Ей даже не требовалось видеть его лицо, чтобы понять, что это именно он. И никогда еще она никому так не радовалась.
Он оградил ее от дикой ярости пьяного верзилы. От ядовитой злобы, сочившейся из его толстых губ, вздувшихся пузырями.
– Проклятая сука… – прошипел пьянчуга.
– Вон! – загремел голос капитана. Отбив удар, предназначавшийся Джесс, он перехватил руку противника и вывернул ее. – Вон из моего дома!
Мужчины врезались в стол. Снова зазвенела посуда. Себастьян ударил противника коленом в пах. Тот взвыл от боли и согнулся пополам, хватая ртом воздух. Капитан же схватил его за ворот и, резко повернув, пинком выставил из кухни. Пьянчуга распластался у порога и громко застонал. Себастьян медленно подошел к нему и вновь ухватил за ворот куртки. Ему понадобилось всего лишь несколько секунд, чтобы дотащить негодяя до задней двери. Швырнув его на землю, капитан проговорил:
– Если я тебя еще когда-нибудь увижу… – Он с силой ударил его под ребра. – Если я увижу тебя возле своего дома, ты пожалеешь о том, что появился на свет. – Приподняв верзилу, Кеннет нанес ему еще один удар, затем отшвырнул в сторону и добавил: – Советую запомнить мои слова.
Резко развернувшись, он вернулся в дом. Пьянчуга же с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел к задней калитке. Отворив ее, он скрылся из виду.
Джесс сначала следила за происходящим из кухни, а потом вышла в сад, чтобы лучше все увидеть. Вернувшись в дом почти одновременно с капитаном, она рассказала ему о том, что произошло.
– Но Юнис он не тронул, – добавила Джесс. – Даже пальцем не тронул.
– Да, знаю. Правда, он чуть не убил тебя, – проворчал Себастьян.
– Однако ж не убил, – ответила Джесс с улыбкой.
Капитан тоже улыбнулся. Потом взял ее под руку и тихо сказал:
– Давай прогуляемся по саду, если не возражаешь.
Они снова прошли к задней двери и вышли на дорожку.
– Вот мы и пришли, – сказал Себастьян, остановившись у скамьи.
Он усадил ее и сел с ней рядом. Джесс вдруг почувствовала головокружение и на мгновение прикрыла глаза. «А может, рухнуть в обморок? – подумала она неожиданно. – Трава здесь вроде бы мягкая…»
Словно прочитав ее мысли, Себастьян проговорил:
– Только не падай в обморок. – Он обнял ее за плечи.
– Хорошо, не упаду.
Хотя, возможно, все-таки упадет. Она поежилась от холода. Причем с каждой секундой ей становилось все холоднее.
Кеннет повернулся к ней и коснулся ладонью ее щеки. Затем провел пальцами по ее губам и пробормотал:
– Проклятие, ты холодная, как сосулька.
Джесс промолчала, и он добавил:
– Наверное, не стану спрашивать, почему ты разгуливала по дому босая. – Он вдруг взял ее за руку и, взглянув на ладонь, спросил: – Обожглась?
– Что?.. Ах, это от горячей ручки. Ничего страшного. А вот этот пьянчуга… Наверное, я изрядно испортила его физиономию. Думаю, он уже не будет прежним красавчиком.
– Начнем с того, что красавчиком он никогда и не был. – Капитан приподнял ее руку к свету, падавшему из кухонных окон. – Знаешь, все-таки есть небольшое покраснение, хотя ты утверждаешь, что не обожглась. А вот и царапины от прошлой ночи, когда ты вырывалась из рук ирландцев. Я сам промывал эти царапины.
Себастьян принялся разглядывать ее ладонь.
– А это что? – Он провел по ладони кончиком пальца. – Похоже, это старые шрамы. Во всяком случае, они появились у тебя до встречи со мной. Как будто стеклом ободралась.
– Прекрасная догадка, – кивнула Джесс.
На самом деле это были следы укусов. Она вспомнила, как они у нее появились, и от этих воспоминаний повеяло холодом.
Джесс невольно поежилась, и капитан, почувствовав это, не стал ее расспрашивать. Выпустив ее руку, он сказал:
– Ты постоянно рискуешь своим здоровьем, Джесс. Я хочу положить этому конец.
– Я тоже. – Она попыталась улыбнуться. Себастьян какое-то время молчал, потом в задумчивости проговорил:
– У меня есть все основания считать, что ты слишком уж… отчаянная. Вернее – безрассудная. Неужели никто тебя не предупреждал, что нельзя сводить счеты с пьяным безумцем?
Сама того не замечая, Джесс покрепче прижалась к капитану.
– А разве у меня был выбор? – спросила она. – И разве можно вразумить человека, когда он такой пьяный? Сначала он смел бы со своего пути Юнис, а потом разорвал бы на кусочки несчастную, за которой явился.
– Да, у тебя ловко получилось, – сказал Себастьян. По-прежнему обнимая Джесс, он откинулся на спинку скамейки и вытянул перед собой ноги – мужчина в минуты отдыха у себя в садике. Джесс почувствовала, что он еще крепче ее обнял, однако она не стала возражать – ее это вполне устраивало.
Тут Себастьян вдруг рассмеялся:
– Знаешь, твой выход удался на славу. Спасибо.
– Я вовсе не для тебя старалась.
– Знаю. Ты сделала это для Юнис. Я в тот момент стоял на верхней площадке кухонной лестницы и все видел. Видел, как ты схватила кастрюлю с супом и бросилась на мерзавца. – Рука на ее плече словно отвердела. – И мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я подоспел. – Себастьян надолго умолк, потом вновь заговорил: – Когда сегодня утром я ушел из дома, я подумал: вот вернусь – и попробую выжить тебя отсюда. Даже разработал план. Думал, что смогу запугать тебя.
«Почему он говорит мне все это?» – подумала Джесс.
– Что ж, тогда тебе придется подождать. Я еще не совсем оправилась после стычки с этим верзилой.
– О да, все еще дрожишь от страха. – В его голосе послышались веселые нотки. – Так вот, я не стану выселять тебя. Оставайся. Ты это заслужила. И знаешь… перебирайся ко мне со всеми своими вещами и с кошкой.
– Ты это серьезно?
– Абсолютно.
«Если я привезу сюда Кеджера, он, возможно, возьмет свои слова обратно», – мысленно улыбнулась Джесс.
Кеннет шевельнулся, устраиваясь поудобнее, и в конце концов Джесс оказалась у него на груди. Ей тотчас же стало теплее… и гораздо уютнее. Он осторожно перебирал пальцами руки, обнимавшей ее за плечи, и Джесс чувствовала каждое его прикосновение.
Да, было необыкновенно уютно сидеть с ним рядом и наблюдать, как вокруг сгущается тьма. Джесс даже позволила себе расслабиться и не думать о том, что капитан Кеннет, возможно, и есть предатель Синк, которого она выслеживала.
– Я думала, ты убьешь его, когда начал избивать. Думала, вытащишь нож.
Себастьян усмехнулся:
– Но не на глазах же у Юнис…
– Да, конечно. Потом я сообразила, что в ее присутствии ты ничего такого не сделаешь. И ничего ей не скажешь. – Джесс ненадолго задумалась, потом спросила: – Неужели ты никогда не показываешь родным, какой ты на самом деле?
– Стараюсь… по возможности.
– Скажи, а ты убил бы его, если бы рядом была только я? «Ах, зачем я спросила его об этом?» – подумала Джесс.
Но не могла же она взять свой вопрос обратно…
– Я ведь уже убил человека у тебя на глазах. – Себастьян скосил на нее взгляд. – Правда, мне не хочется делать это привычкой, Джесс. Ты видела меня в худший из моментов. В большинстве случаев я вполне респектабельный коммерсант. И вовсе не убиваю всех, кто выводит меня из себя.
– Да, ты умеешь держать себя в руках. Хотя мне кажется, что твои тетя, дядя и кузен с кузиной не очень-то хорошо тебя знают. Но если бы ты не сдержался… Ох, они пришли бы в ужас, увидев у себя в саду покойника.
– Да, разумеется.
Они снова надолго умолкли – словно сговорились.
Глядя на темные тени под кустами, Джесс думала о том, что сегодня темнота не вызывала у нее ни малейшего беспокойства. Впрочем, ничего удивительного. Ведь пока Себастьян здесь, рядом с ней, она ничего не боялась. А говорил он с ней сегодня как-то странно… Говорил так, будто они давно уже были добрыми друзьями. Будто сидели вот так сотни раз. Будто всегда выходили вечером в сад, чтобы посидеть рядом на скамейке.
Тут он вдруг посмотрел на небо и изрек:
– Ночь очень ясная, но завтра непременно будет дождь. Думаю, ближе к вечеру.
Джесс тоже посмотрела на небо.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что знаю. Видишь вон там… – Он указал свободной рукой на небо, где краснела узкая полоска облака. – Это называется «кобылин хвост». Обычно за ним с севера приходит дождь. А скорость движения – около пятнадцати узлов.
– Мне бы тоже хотелось научиться предсказывать погоду. У меня на складе есть комната, где я храню сводки погоды со всей Европы. Но как бы я ни пыталась вывести какую-нибудь закономерность, ничего не выходит. Думаю, когда-нибудь появятся книги с таблицами погоды – наподобие таблиц приливов и отливов.
– Очень может быть. Тогда больше не придется гадать.
Пока Кеннет изучал небо, Джесс изучала его лицо. Кеннет и погода были достойными друг друга противниками. Многие моряки видели в погоде противника.
Тут он вдруг улыбнулся ей, и Джесс почувствовала, что пропала. Словно что-то перевернулось в этот миг в ее груди. Даже дыхание остановилось.
А Себастьян откашлялся и проговорил:
– Знаешь, в Портсмуте есть одна ведьма, которая отгоняет плохую погоду. Моряки даже платят ей, чтобы поколдовала им.
Пока он говорил, в душе ее как будто пел маленький колокольчик. И ей ужасно хотелось прижаться к нему покрепче, хотелось провести кончиком языка по его губам и почувствовать их вкус. Джесс снова охватила дрожь, но теперь уже она дрожала вовсе не от холода. Эта дрожь отдавалась болью между ног, и Джесс прекрасно знала, что это означало.
Она пыталась не думать о мужчине, сидевшем с ней рядом, однако у нее ничего не получалось. «Ах, какая же ты неблагоразумная, – говорила она себе. – Неужели ты забыла, зачем пришла в этот дом? Неужели забыла об отце?»
Собравшись с духом, Джесс отстранила обнимавшую ее руку и отодвинулась на другой конец скамьи.
– Да, насчет Юнис, – проговорила она. – Хочу, чтобы ты знал… Так вот, она вела себя именно так, как и следовало в той ситуации, и я считаю… – С совершенно невозмутимым видом Себастьян привлек ее к себе и снова обнял – как будто только так они и могли сидеть. Джесс не стала возражать, поскольку в саду становилось все холоднее. – Да, твоя тетя действовала очень благоразумно. Юнис прекрасно понимала, что могло произойти, если бы она загородила эту женщину. Поэтому и стояла чуть в стороне. Я не ожидала, что встречу такую женщину, как твоя тетушка, в доме в Уэст-Энде.
– Такую, как она, ты вообще нигде не встретишь.
Пальцы Себастьяна поглаживали ее плечо, и это мешало Джесс сосредоточиться.
«Не хочу проникаться к тебе симпатией, но чувствую, что уже проникаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30