Отныне мы должны сами готовить всю пищу. И еще, сейчас он особенно нуждается в обильном питье. Надо вывести из организма остатки отравы.
– Но…
– Поторопись и сделай все, как я велел. Мне бы не хотелось, чтобы Томас снова провалился в забытье.
Казалось, последнее замечание подстегнуло Фелисити. Она буквально спорхнула вниз по лестнице, влетела в кухню, вскоре выбежала оттуда с пустым ведром и принесла столько воды, сколько туда влезло.
Пока Томас пил воду прямо из ведра, Джаред вышел во двор, чтобы принести еще. Как и его жена, он набирал воду из колонки, зная, что только так может быть уверен в ее абсолютной чистоте и безвредности.
– Боже, я скоро утону! Видеть не могу больше ни единого стакана!
– Хватит стонать. Делай, что велит доктор. – Фелисити с удовольствием отметила, что постепенно сознание отца приходит в норму. Не нашлось бы достаточно нужных слов, чтобы выразить ее радость.
– Ну, знаешь, – ворчал Томас в перерыве между глотками, – я всегда думал, что неплохо было бы выдать тебя замуж за врача, но теперь, кажется, начинаю в этом раскаиваться.
– Поздно уже раскаиваться, – сказала Фелисити и лихо подмигнула супругу.
Джаред, должно быть, впервые в жизни, покраснел как помидор, – настолько хитро рассмеялась его жена.
– А ты очень коварная женщина, Фелисити, – сказал он.
– Это уж точно, – пожаловался Томас, – и я слишком слаб сейчас, чтобы противостоять ей.
– Я тоже, – с удовольствием поддакнул тестю Джаред. Его теплый, ласковый взгляд рассказал Фелисити, какую власть она над ним имеет. Под этим пристальным взором она сама чуть не лишилась способности дышать и не знала, что теперь и думать. Эти слова, этот взор относились, конечно, к тому наслаждению, которое они делили между собой, к той восхитительной ночи любви, которую они провели накануне. Это не могло относиться ни к чему иному, убеждала она сама себя. Он, конечно, ни капельки ее не любит.
– А вот это как раз недопустимо, – заметил Томас, – должен же кто-нибудь вместо меня тут всем распоряжаться.
– Полагаю, Фелисити отлично справится с этим. В ваше отсутствие, сэр, она показала себя замечательной хозяйкой.
Томасу ничего не оставалось, как признать правоту зятя. Он пожал плечами:
– Ну что ж, пожалуй, это правда.
– Да-да, юная девушка, которую вы оставили здесь три года назад, за это время превратилась в прекрасную молодую леди.
– И последний стаканчик, папа.
Томас тоскливо посмотрел на воду:
– Ты говорила это еще десять стаканов назад.
Джаред улыбнулся и бросил на жену взгляд, который позволил ей верно понять смысл следующих произнесенных им слов:
– Если действовать постепенно, шаг за шагом, тогда все получается проще и приятнее.
Фелисити чуть не рассмеялась. Хотя Джаред обращался к ее отцу, она прекрасно поняла, о чем он говорит. Именно так, шаг за шагом, постепенно, он соблазнял ее, мягко заставляя ответить на его любовь. Он делал это так искусно, что Фелисити и не заметила, как привязалась к нему. О да, он отлично спланировал свое наступление, и оба они лишь выиграли от проявленного Джаредом терпения и мастерства. Однако в конце концов победит все равно она. Ведь в ее планы никак не входили поражение и капитуляция.
Глава 16
– Мышьяк? То есть как это «его отравили»? – Бесс изумленно смотрела на Джареда и Фелисити.
После обеда она снова заглянула в спальню Томаса, предусмотрительно решив, что если не проявить должную заботу, то ее могут в чем-нибудь заподозрить. Выведя ее в верхний холл, молодожены рассказали о своем открытии. Разумеется, Бесс оставалось лишь прикидываться невинной овечкой, несмотря на то, что в глубине души она так и закипала. Еще бы! Денежки, к которым она уже мысленно протягивала дрожащие от жадности пальцы, снова уплывали от нее!
– А вы уже нашли мышьяк? Откуда он взялся?
Джаред отметил про себя, что она не удивилась, как в свое время Фелисити, тому, что отравился один Томас, и, вместо того чтобы поинтересоваться, как же яд мог попасть именно в его пищу, стала спрашивать, не нашли ли они, где он хранился.
– Ну мало ли откуда. Например, некоторые модницы пользуются пудрой, в которую добавляют порошок мышьяка. И потом, его можно купить в аптеке, чтобы травить грызунов.
– И что же, яд попал в пищу? Теперь мы все, наверное, заболеем? – Бесс мысленно похвалила себя за это последнее замечание. Кажется, оно было особенно удачным.
– Не волнуйся. Если до сих пор с нами ничего не случилось, то уже не случится впредь, – успокоила ее сестра. – А завтра с утра я обязательно сама хорошенько обыщу кухню.
Вот оно что! Какая прекрасная идея! Ведь флакон мышьяка мог запросто опрокинуться в мешок с мукой. Бесс чуть не улыбнулась – так здорово подсказала ей выход сама Фелисити. Просто-таки вложила ей в руки спасительную нить.
Только-только встало солнце. Джаред и Фелисити всю ночь не сомкнули глаз, внимательно следя за тем, чтобы Томас допивал до последнего глотка каждый поданный ему стакан воды. Постепенно к нему возвращался прежний цвет лица, а рези в животе, мучившие его последнее время, мало-помалу утихали. Сознание существенно прояснилось, и после долгих часов непрерывного промывания организма Джаред наконец позволил тестю уснуть. Теперь он уже был уверен в выздоровлении пациента.
Уложив отца в постель, Фелисити сама с удовольствием предвкушала возможность сомкнуть глаза. Устало прислонясь к Джареду, она зевнула.
– Ты так измучилась, дорогая, отправляйся-ка спать.
– А ты?
Джаред кивнул:
– Сейчас тоже приду. Только сначала загляну на кухню.
– Но, Джаред, ты ведь не спал не меньше, чем я. Разве нельзя немного позже…
– А вдруг еще кто-нибудь проглотит отраву?
– Но ведь до сих пор никто не пострадал.
– А как насчет ребятишек Мэри? Ведь они запросто…
– Господи, а я и не подумала! – вдруг встрепенулась Фелисити. – Все, я иду с тобой.
– Нет, я хочу, чтобы ты легла. И немедленно.
– Джаред, хватит мне приказывать. Мне это совсем не нравится.
– Тогда делай то, о чем тебя просят, чтобы не приходилось приказывать.
– Ты порой бываешь безжалостен.
– Никогда не говорил, что я само совершенство.
– Еще бы ты попробовал! Ведь это бессовестная ложь.
Джаред усмехнулся и крепко обнял ее.
– Мы с тобой спорим на пустом месте. Что ж, если тебе так хочется тоже обследовать кухню, давай пойдем вместе.
Он увидел это почти сразу же, как только переступил порог. Вдоль всей кухни тянулась стенная полка, на которой хранились коробочки с чаем, бутылки с маслом и тому подобные вещи. Прямо над раскрытыми мешками с сахаром и мукой лежал на боку маленький флакончик. Белый порошок просыпался из него, и все выглядело так, как будто часть содержимого нечаянно попала в продукты. Возможно, так оно и могло бы быть, но Джаред точно знал, что это не просто несчастный случай.
За последние восемь часов он раз десять, а то и больше, заглядывал в кухню. Мешки с сахаром и мукой все это время оставались крепко завязанными. Да и опрокинутого пузырька над ними не было. Джаред мог бы поклясться в этом. Должно быть, именно от того, что он действительно ожидал обнаружить тут нечто в этом роде, он удивился и не удержался от замечания:
– Что ж, она просто молодчина. Но все же кое-чего не предусмотрела.
– Кто молодчина?
– Твоя сестрица.
– Ты это к чему?
– А вот к этому. – Джаред достал с полки флакон. Он был уверен, что иа бутылочке будет этикетка с надписью «Мышьяк». Ну, так и есть. Бесс прекрасно тут все подготовила. Она не учла одного – того, что он видел, как выглядела кухня вечером.
– Ты нашел его! Слава Богу, теперь я немного успокоилась.
– А я опасаюсь, что лишь начинаю тревожиться по-настоящему.
– Но почему?
– Потому что это она положила сюда эту бутылочку.
– Кто? Маргарет?
Джаред кивнул.
– Но для чего? Господи, да объясни же!
– Она – единственная, кто, кроме нас с тобой, знает о мышьяке, и сделала это для того, чтобы мы больше не думали, будто отца отравили нарочно.
– Джаред, ты говоришь ужасные вещи.
– Возможно. – Он пожал плечами. – Только я боюсь, что это так и есть.
– Но ты ведь не можешь знать наверняка!
– Раньше тут не было этого флакона.
– Ты просто его не заметил.
– Да как я, черт возьми, мог не заметить его? Ведь он прямо-таки на глаза лезет!
– Не верю. И никогда не поверю. Маргарет может быть кем угодно, но только не убийцей. И потом, для чего ей идти на такое, если…
– Деньги, – прервал ее муж, – вот самая главная причина.
– Однако…
– Твой отец включил ее в завещание?
– Я думаю… – Фелисити припомнила последний визит к ним в дом адвоката. – Да, включил. Но она об этом не знает.
– А как ты можешь быть в этом уверена? Ведь Томас мог упоминать об этом при Маргарет.
– Но все это лишь предположения. Ты же не можешь ничего доказать.
– О да, и она прекрасно знает об этом. – Джаред снова крепко обнял Фелисити, потом взял ее лицо в ладони, запустил пальцы в густые волосы… – Прошу тебя, будь особенно осторожна с ней. Ведь ты можешь оказаться следуюшей.
– Но почему? Разве она получит что-нибудь в результате моей смерти?
Джаред подумал, что тут его жена, наверное, права. Ведь если с ней что-то случилось бы, то ее наследство перешло бы к нему. И все же он не мог верить такой женщине, как Маргарет.
– Прошу тебя, послушайся хоть раз.
Фелисити даже улыбнулась – так приятна была его забота.
– Хорошо. Обещаю тебе.
После вмешательства Джареда Томас уверенно пошел на поправку. Уже через три дня он был достаточно крепок и бодр, чтобы покинуть постель и подолгу гулять в саду. Правда, время от времени ему приходилось отдыхать, но теперь он уже мало чем отличался от себя прежнего.
– Папа, нельзя так долго работать!
Томас только вздохнул. Ну что за командирский тон у его доченьки?
– Фелисити, я отдыхал совсем недавно, – не оглядываясь на нее, ответил старик, – будь добра, оставь меня в покое.
– Ты ползаешь тут уже тридцать три минуты. Этого вполне достаточно.
Томас еще раз вздохнул и поднялся на ноги, отряхивая колени.
– Мне нравится возиться с землей.
– Знаю. Но мне хочется, чтобы ты мог наслаждаться этим занятием еще много-много лет. Вот почему сейчас надо чуточку поберечься.
– Если я буду так беречься, то даже жалкий остаток моей жизни покажется мне целой вечностью.
– Ваша дочь совершенно права, – сказал Джаред, приблизившись к жене сзади и обняв ее за талию. – Просто отдохните немного, а потом можете возвращаться к своим любимым грядкам.
Томас недовольно взглянул на зятя:
– И ты туда же? Скорее бы уж родился у меня внук. Может, хоть кто-то в этом доме будет на моей стороне.
Фелисити улыбнулась и провела ладонью по животу. Уж в чем, в чем, а в этом она была со своим отцом совершенно заодно. Потом она пододвинула кресло в тень дерева и, когда Томас уселся в него, вручила ему стакан лимонада.
– Папа, мы оба на твоей стороне. И хватит уже трепать нам нервы.
Джаред, только мимоходом заглянувший домой на обратном пути от одного больного офицера, должен был снова торопиться в госпиталь. Поцеловав Фелисити, он опять отправился на службу.
– Твой муж любит тебя как сумасшедший, – заметил Томас, когда Джаред оглянулся с поворота садовой дорожки, чтобы помахать им на прощание.
Фелисити промолчала, но про себя подумала, что уж она-то, конечно, знает истину. Им нравилось проводить время вместе и в постели, и так, однако это еще ничего не означало: Джаред любит ее не больше, чем она его. Не важно, насколько они наслаждались друг другом. О любви здесь не было и речи.
– Надеюсь, его-то ты не пилишь, как меня? – продолжал Томас.
– В этом нет необходимости, – с улыбкой ответила дочь. – Однако если появится, то я уверена, что отлично справлюсь.
Томас расхохотался, а Фелисити хитро усмехнулась.
– Есть какие-нибудь новости? – тихо спросил отец, старательно понижая голос, хотя они были в саду совсем одни.
Фелисити поняла, что речь пойдет о вестях с фронта. Будучи сначала прикованным к постели, а затем заключенным в стенах своего дома, отец, разумеется, лишен был возможности следить за ходом событий.
Она кивнула:
– Корнуоллис закрепился в Йорктауне. Говорят, де Грасс направил двадцать восемь судов в Чесапикский залив.
Томас Драйден прикрыл глаза и облегченно вздохнул:
– Спасибо тебе, Господи, за то, что послал нам французов! Если бы они не отвлекли на себя этих проклятых вареных раков, плохо бы нам пришлось.
– Полагаю, теперь уже недолго до развязки, – сказала Фелисити и, как ни странно, не нашла ни капли радости в этих словах. Она вспомнила, что, когда закончится война, Джаред отправится домой. Она и сама не понимала отчего, но при мысли об этом ей стало как-то не по себе.
– Да, – согласился Томас, – и так уже все слишком затянулось.
Действительно, за прошедшие шесть лет вид английских красных мундиров на улицах Нью-Йорка мало-помалу стал привычным, и Фелисити искренне считала, что оккупанты слишком задержались в колониях.
– Ну ладно, хватит уже прохлаждаться. Если сейчас хорошенько не прополоть эти сорняки, то скоро весь наш сад зарастет и одичает.
Томас улыбнулся, увидев, что Фелисити взяла в руки кусок рогожи и, расстелив ее, опустилась на колени. Он немедля присоединился к ней, и оба, отец и дочь, работая бок о бок, принялись обрабатывать мягкую, благодатную землю.
Если Томас почти совсем выздоровел, то этого никак нельзя было сказать о Маргарет. Входя в ее темную, с зашторенными окнами комнату, Фелисити закусила губу. Через неделю после того, как в кухне обнаружили яд, ее сестра слегла с теми же симптомами, что и у отца. С того дня все подозрения Джареда насчет ее причастности к происшествию развеялись, ведь Маргарет страдала так же, как и Томас.
Или, вернее, почти так же.
Дело в том, что она приняла совсем маленькую дозу мышьяка, достаточную лишь для того, чтобы проявились основные признаки болезни. Остальное она искусно разыграла. Впрочем, полоски на ногтях успели образоваться, и она сочла свой план поистине блестящим. Кому придет в голову винить ее в отравлении отца, если сама она страдает не меньше?
– Тебе получше, дорогая? – спросила Фелисити, приближаясь к ее постели.
– Кажется. Сегодня меня ни разу не вырвало.
– Джаред будет рад это услышать, – с улыбкой сказала сестра.
Бесс с трудом сдержалась, чтобы злобно не взглянуть на нее из-под бровей. Джаред то, да Джаред се! Из него тут сделали просто-таки настоящего сказочного рыцаря!
А между тем ничего подобного. Правда, он довольно привлекателен, однако, судя по его реакции на каждую встречу с ней, можно подумать, будто она больна сифилисом.
– Ты не попросишь его зайти ко мне вечером? Мне бы очень хотелось поскорее выбраться из постели. Может, он пропишет еще какое-нибудь лекарство?
– А ты пила воду? – напомнила о предписании врача Фелисити.
– Да. Это немножко помогло, но, наверное, нужно что-нибудь еще.
О, она-то знала, чего ей нужно на самом деле! И если Джаред не совсем дурак, то он отлично сумеет оказать помощь даме.
Вечером он действительно постучал в комнату Бесс. Она уже приготовилась к его приходу – совершенно разделась и лежала под простыней. Тело свое она надушила и напудрила, как всегда, когда собиралась принять клиента. В ожидании этого визита она так разволновалась, что, когда Джаред все-таки, слава Богу, появился, с трудом сдержала страстные порывы.
Доктор по-деловому осмотрел пациентку и, к великому изумлению Бесс, практически не обратил внимания на ее наготу. Впрочем, когда она застонала, он все-таки удосужился спросить:
– Что? Так больно? – и еще сильнее надавил на живот.
– Немножко, – прошептала Бесс, задышав шумно и глубоко.
Джаред на минуту замялся, не очень понимая, что с ней происходит. Навряд ли у нее должны быть трудности с дыханием. Доза мышьяка была небольшой, чтобы привести к подобным расстройствам.
Но, заметив легкое движение ее бедер, доктор внимательно посмотрел ей в глаза. Только тут он понял, в чем дело. О да, Джаред без труда отличал этот взгляд. Не испытав ничего, кроме неприязни, он рывком набросил простыню на обнаженное тело Бесс.
– Вам станет легче, когда вы подниметесь и снова станете совершать свои прогулки по городу. – Джаред сказал именно то, что имел в виду: как только она снова начнет выходить, то быстро найдет себе мужика. Очевидно, это единственное лекарство, в котором она действительно нуждается. – Не вздумайте завтра валяться в кровати. Поход в гости развлечет вас.
Взгляд Бесс чуть ли не со стальным лязгом скрестился со взглядом доктора, слегка склонившегося над ее кроватью. «Неужто он пронюхал о Фрэнке? Нет, нет! – думала она. – Если бы он что-то знал, то непременно сказал бы об этом. Похоже, Уокер лишь догадывается о том, как я провожу время. Вот и все. Ничего, кроме догадок».
Бесс подумала, что лучшего шанса у нее уже не будет. Не колеблясь, она провела пальцем по внутренней поверхности его бедра, действуя все решительнее, поскольку он не только не убрал ее руку, но и не отступил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Но…
– Поторопись и сделай все, как я велел. Мне бы не хотелось, чтобы Томас снова провалился в забытье.
Казалось, последнее замечание подстегнуло Фелисити. Она буквально спорхнула вниз по лестнице, влетела в кухню, вскоре выбежала оттуда с пустым ведром и принесла столько воды, сколько туда влезло.
Пока Томас пил воду прямо из ведра, Джаред вышел во двор, чтобы принести еще. Как и его жена, он набирал воду из колонки, зная, что только так может быть уверен в ее абсолютной чистоте и безвредности.
– Боже, я скоро утону! Видеть не могу больше ни единого стакана!
– Хватит стонать. Делай, что велит доктор. – Фелисити с удовольствием отметила, что постепенно сознание отца приходит в норму. Не нашлось бы достаточно нужных слов, чтобы выразить ее радость.
– Ну, знаешь, – ворчал Томас в перерыве между глотками, – я всегда думал, что неплохо было бы выдать тебя замуж за врача, но теперь, кажется, начинаю в этом раскаиваться.
– Поздно уже раскаиваться, – сказала Фелисити и лихо подмигнула супругу.
Джаред, должно быть, впервые в жизни, покраснел как помидор, – настолько хитро рассмеялась его жена.
– А ты очень коварная женщина, Фелисити, – сказал он.
– Это уж точно, – пожаловался Томас, – и я слишком слаб сейчас, чтобы противостоять ей.
– Я тоже, – с удовольствием поддакнул тестю Джаред. Его теплый, ласковый взгляд рассказал Фелисити, какую власть она над ним имеет. Под этим пристальным взором она сама чуть не лишилась способности дышать и не знала, что теперь и думать. Эти слова, этот взор относились, конечно, к тому наслаждению, которое они делили между собой, к той восхитительной ночи любви, которую они провели накануне. Это не могло относиться ни к чему иному, убеждала она сама себя. Он, конечно, ни капельки ее не любит.
– А вот это как раз недопустимо, – заметил Томас, – должен же кто-нибудь вместо меня тут всем распоряжаться.
– Полагаю, Фелисити отлично справится с этим. В ваше отсутствие, сэр, она показала себя замечательной хозяйкой.
Томасу ничего не оставалось, как признать правоту зятя. Он пожал плечами:
– Ну что ж, пожалуй, это правда.
– Да-да, юная девушка, которую вы оставили здесь три года назад, за это время превратилась в прекрасную молодую леди.
– И последний стаканчик, папа.
Томас тоскливо посмотрел на воду:
– Ты говорила это еще десять стаканов назад.
Джаред улыбнулся и бросил на жену взгляд, который позволил ей верно понять смысл следующих произнесенных им слов:
– Если действовать постепенно, шаг за шагом, тогда все получается проще и приятнее.
Фелисити чуть не рассмеялась. Хотя Джаред обращался к ее отцу, она прекрасно поняла, о чем он говорит. Именно так, шаг за шагом, постепенно, он соблазнял ее, мягко заставляя ответить на его любовь. Он делал это так искусно, что Фелисити и не заметила, как привязалась к нему. О да, он отлично спланировал свое наступление, и оба они лишь выиграли от проявленного Джаредом терпения и мастерства. Однако в конце концов победит все равно она. Ведь в ее планы никак не входили поражение и капитуляция.
Глава 16
– Мышьяк? То есть как это «его отравили»? – Бесс изумленно смотрела на Джареда и Фелисити.
После обеда она снова заглянула в спальню Томаса, предусмотрительно решив, что если не проявить должную заботу, то ее могут в чем-нибудь заподозрить. Выведя ее в верхний холл, молодожены рассказали о своем открытии. Разумеется, Бесс оставалось лишь прикидываться невинной овечкой, несмотря на то, что в глубине души она так и закипала. Еще бы! Денежки, к которым она уже мысленно протягивала дрожащие от жадности пальцы, снова уплывали от нее!
– А вы уже нашли мышьяк? Откуда он взялся?
Джаред отметил про себя, что она не удивилась, как в свое время Фелисити, тому, что отравился один Томас, и, вместо того чтобы поинтересоваться, как же яд мог попасть именно в его пищу, стала спрашивать, не нашли ли они, где он хранился.
– Ну мало ли откуда. Например, некоторые модницы пользуются пудрой, в которую добавляют порошок мышьяка. И потом, его можно купить в аптеке, чтобы травить грызунов.
– И что же, яд попал в пищу? Теперь мы все, наверное, заболеем? – Бесс мысленно похвалила себя за это последнее замечание. Кажется, оно было особенно удачным.
– Не волнуйся. Если до сих пор с нами ничего не случилось, то уже не случится впредь, – успокоила ее сестра. – А завтра с утра я обязательно сама хорошенько обыщу кухню.
Вот оно что! Какая прекрасная идея! Ведь флакон мышьяка мог запросто опрокинуться в мешок с мукой. Бесс чуть не улыбнулась – так здорово подсказала ей выход сама Фелисити. Просто-таки вложила ей в руки спасительную нить.
Только-только встало солнце. Джаред и Фелисити всю ночь не сомкнули глаз, внимательно следя за тем, чтобы Томас допивал до последнего глотка каждый поданный ему стакан воды. Постепенно к нему возвращался прежний цвет лица, а рези в животе, мучившие его последнее время, мало-помалу утихали. Сознание существенно прояснилось, и после долгих часов непрерывного промывания организма Джаред наконец позволил тестю уснуть. Теперь он уже был уверен в выздоровлении пациента.
Уложив отца в постель, Фелисити сама с удовольствием предвкушала возможность сомкнуть глаза. Устало прислонясь к Джареду, она зевнула.
– Ты так измучилась, дорогая, отправляйся-ка спать.
– А ты?
Джаред кивнул:
– Сейчас тоже приду. Только сначала загляну на кухню.
– Но, Джаред, ты ведь не спал не меньше, чем я. Разве нельзя немного позже…
– А вдруг еще кто-нибудь проглотит отраву?
– Но ведь до сих пор никто не пострадал.
– А как насчет ребятишек Мэри? Ведь они запросто…
– Господи, а я и не подумала! – вдруг встрепенулась Фелисити. – Все, я иду с тобой.
– Нет, я хочу, чтобы ты легла. И немедленно.
– Джаред, хватит мне приказывать. Мне это совсем не нравится.
– Тогда делай то, о чем тебя просят, чтобы не приходилось приказывать.
– Ты порой бываешь безжалостен.
– Никогда не говорил, что я само совершенство.
– Еще бы ты попробовал! Ведь это бессовестная ложь.
Джаред усмехнулся и крепко обнял ее.
– Мы с тобой спорим на пустом месте. Что ж, если тебе так хочется тоже обследовать кухню, давай пойдем вместе.
Он увидел это почти сразу же, как только переступил порог. Вдоль всей кухни тянулась стенная полка, на которой хранились коробочки с чаем, бутылки с маслом и тому подобные вещи. Прямо над раскрытыми мешками с сахаром и мукой лежал на боку маленький флакончик. Белый порошок просыпался из него, и все выглядело так, как будто часть содержимого нечаянно попала в продукты. Возможно, так оно и могло бы быть, но Джаред точно знал, что это не просто несчастный случай.
За последние восемь часов он раз десять, а то и больше, заглядывал в кухню. Мешки с сахаром и мукой все это время оставались крепко завязанными. Да и опрокинутого пузырька над ними не было. Джаред мог бы поклясться в этом. Должно быть, именно от того, что он действительно ожидал обнаружить тут нечто в этом роде, он удивился и не удержался от замечания:
– Что ж, она просто молодчина. Но все же кое-чего не предусмотрела.
– Кто молодчина?
– Твоя сестрица.
– Ты это к чему?
– А вот к этому. – Джаред достал с полки флакон. Он был уверен, что иа бутылочке будет этикетка с надписью «Мышьяк». Ну, так и есть. Бесс прекрасно тут все подготовила. Она не учла одного – того, что он видел, как выглядела кухня вечером.
– Ты нашел его! Слава Богу, теперь я немного успокоилась.
– А я опасаюсь, что лишь начинаю тревожиться по-настоящему.
– Но почему?
– Потому что это она положила сюда эту бутылочку.
– Кто? Маргарет?
Джаред кивнул.
– Но для чего? Господи, да объясни же!
– Она – единственная, кто, кроме нас с тобой, знает о мышьяке, и сделала это для того, чтобы мы больше не думали, будто отца отравили нарочно.
– Джаред, ты говоришь ужасные вещи.
– Возможно. – Он пожал плечами. – Только я боюсь, что это так и есть.
– Но ты ведь не можешь знать наверняка!
– Раньше тут не было этого флакона.
– Ты просто его не заметил.
– Да как я, черт возьми, мог не заметить его? Ведь он прямо-таки на глаза лезет!
– Не верю. И никогда не поверю. Маргарет может быть кем угодно, но только не убийцей. И потом, для чего ей идти на такое, если…
– Деньги, – прервал ее муж, – вот самая главная причина.
– Однако…
– Твой отец включил ее в завещание?
– Я думаю… – Фелисити припомнила последний визит к ним в дом адвоката. – Да, включил. Но она об этом не знает.
– А как ты можешь быть в этом уверена? Ведь Томас мог упоминать об этом при Маргарет.
– Но все это лишь предположения. Ты же не можешь ничего доказать.
– О да, и она прекрасно знает об этом. – Джаред снова крепко обнял Фелисити, потом взял ее лицо в ладони, запустил пальцы в густые волосы… – Прошу тебя, будь особенно осторожна с ней. Ведь ты можешь оказаться следуюшей.
– Но почему? Разве она получит что-нибудь в результате моей смерти?
Джаред подумал, что тут его жена, наверное, права. Ведь если с ней что-то случилось бы, то ее наследство перешло бы к нему. И все же он не мог верить такой женщине, как Маргарет.
– Прошу тебя, послушайся хоть раз.
Фелисити даже улыбнулась – так приятна была его забота.
– Хорошо. Обещаю тебе.
После вмешательства Джареда Томас уверенно пошел на поправку. Уже через три дня он был достаточно крепок и бодр, чтобы покинуть постель и подолгу гулять в саду. Правда, время от времени ему приходилось отдыхать, но теперь он уже мало чем отличался от себя прежнего.
– Папа, нельзя так долго работать!
Томас только вздохнул. Ну что за командирский тон у его доченьки?
– Фелисити, я отдыхал совсем недавно, – не оглядываясь на нее, ответил старик, – будь добра, оставь меня в покое.
– Ты ползаешь тут уже тридцать три минуты. Этого вполне достаточно.
Томас еще раз вздохнул и поднялся на ноги, отряхивая колени.
– Мне нравится возиться с землей.
– Знаю. Но мне хочется, чтобы ты мог наслаждаться этим занятием еще много-много лет. Вот почему сейчас надо чуточку поберечься.
– Если я буду так беречься, то даже жалкий остаток моей жизни покажется мне целой вечностью.
– Ваша дочь совершенно права, – сказал Джаред, приблизившись к жене сзади и обняв ее за талию. – Просто отдохните немного, а потом можете возвращаться к своим любимым грядкам.
Томас недовольно взглянул на зятя:
– И ты туда же? Скорее бы уж родился у меня внук. Может, хоть кто-то в этом доме будет на моей стороне.
Фелисити улыбнулась и провела ладонью по животу. Уж в чем, в чем, а в этом она была со своим отцом совершенно заодно. Потом она пододвинула кресло в тень дерева и, когда Томас уселся в него, вручила ему стакан лимонада.
– Папа, мы оба на твоей стороне. И хватит уже трепать нам нервы.
Джаред, только мимоходом заглянувший домой на обратном пути от одного больного офицера, должен был снова торопиться в госпиталь. Поцеловав Фелисити, он опять отправился на службу.
– Твой муж любит тебя как сумасшедший, – заметил Томас, когда Джаред оглянулся с поворота садовой дорожки, чтобы помахать им на прощание.
Фелисити промолчала, но про себя подумала, что уж она-то, конечно, знает истину. Им нравилось проводить время вместе и в постели, и так, однако это еще ничего не означало: Джаред любит ее не больше, чем она его. Не важно, насколько они наслаждались друг другом. О любви здесь не было и речи.
– Надеюсь, его-то ты не пилишь, как меня? – продолжал Томас.
– В этом нет необходимости, – с улыбкой ответила дочь. – Однако если появится, то я уверена, что отлично справлюсь.
Томас расхохотался, а Фелисити хитро усмехнулась.
– Есть какие-нибудь новости? – тихо спросил отец, старательно понижая голос, хотя они были в саду совсем одни.
Фелисити поняла, что речь пойдет о вестях с фронта. Будучи сначала прикованным к постели, а затем заключенным в стенах своего дома, отец, разумеется, лишен был возможности следить за ходом событий.
Она кивнула:
– Корнуоллис закрепился в Йорктауне. Говорят, де Грасс направил двадцать восемь судов в Чесапикский залив.
Томас Драйден прикрыл глаза и облегченно вздохнул:
– Спасибо тебе, Господи, за то, что послал нам французов! Если бы они не отвлекли на себя этих проклятых вареных раков, плохо бы нам пришлось.
– Полагаю, теперь уже недолго до развязки, – сказала Фелисити и, как ни странно, не нашла ни капли радости в этих словах. Она вспомнила, что, когда закончится война, Джаред отправится домой. Она и сама не понимала отчего, но при мысли об этом ей стало как-то не по себе.
– Да, – согласился Томас, – и так уже все слишком затянулось.
Действительно, за прошедшие шесть лет вид английских красных мундиров на улицах Нью-Йорка мало-помалу стал привычным, и Фелисити искренне считала, что оккупанты слишком задержались в колониях.
– Ну ладно, хватит уже прохлаждаться. Если сейчас хорошенько не прополоть эти сорняки, то скоро весь наш сад зарастет и одичает.
Томас улыбнулся, увидев, что Фелисити взяла в руки кусок рогожи и, расстелив ее, опустилась на колени. Он немедля присоединился к ней, и оба, отец и дочь, работая бок о бок, принялись обрабатывать мягкую, благодатную землю.
Если Томас почти совсем выздоровел, то этого никак нельзя было сказать о Маргарет. Входя в ее темную, с зашторенными окнами комнату, Фелисити закусила губу. Через неделю после того, как в кухне обнаружили яд, ее сестра слегла с теми же симптомами, что и у отца. С того дня все подозрения Джареда насчет ее причастности к происшествию развеялись, ведь Маргарет страдала так же, как и Томас.
Или, вернее, почти так же.
Дело в том, что она приняла совсем маленькую дозу мышьяка, достаточную лишь для того, чтобы проявились основные признаки болезни. Остальное она искусно разыграла. Впрочем, полоски на ногтях успели образоваться, и она сочла свой план поистине блестящим. Кому придет в голову винить ее в отравлении отца, если сама она страдает не меньше?
– Тебе получше, дорогая? – спросила Фелисити, приближаясь к ее постели.
– Кажется. Сегодня меня ни разу не вырвало.
– Джаред будет рад это услышать, – с улыбкой сказала сестра.
Бесс с трудом сдержалась, чтобы злобно не взглянуть на нее из-под бровей. Джаред то, да Джаред се! Из него тут сделали просто-таки настоящего сказочного рыцаря!
А между тем ничего подобного. Правда, он довольно привлекателен, однако, судя по его реакции на каждую встречу с ней, можно подумать, будто она больна сифилисом.
– Ты не попросишь его зайти ко мне вечером? Мне бы очень хотелось поскорее выбраться из постели. Может, он пропишет еще какое-нибудь лекарство?
– А ты пила воду? – напомнила о предписании врача Фелисити.
– Да. Это немножко помогло, но, наверное, нужно что-нибудь еще.
О, она-то знала, чего ей нужно на самом деле! И если Джаред не совсем дурак, то он отлично сумеет оказать помощь даме.
Вечером он действительно постучал в комнату Бесс. Она уже приготовилась к его приходу – совершенно разделась и лежала под простыней. Тело свое она надушила и напудрила, как всегда, когда собиралась принять клиента. В ожидании этого визита она так разволновалась, что, когда Джаред все-таки, слава Богу, появился, с трудом сдержала страстные порывы.
Доктор по-деловому осмотрел пациентку и, к великому изумлению Бесс, практически не обратил внимания на ее наготу. Впрочем, когда она застонала, он все-таки удосужился спросить:
– Что? Так больно? – и еще сильнее надавил на живот.
– Немножко, – прошептала Бесс, задышав шумно и глубоко.
Джаред на минуту замялся, не очень понимая, что с ней происходит. Навряд ли у нее должны быть трудности с дыханием. Доза мышьяка была небольшой, чтобы привести к подобным расстройствам.
Но, заметив легкое движение ее бедер, доктор внимательно посмотрел ей в глаза. Только тут он понял, в чем дело. О да, Джаред без труда отличал этот взгляд. Не испытав ничего, кроме неприязни, он рывком набросил простыню на обнаженное тело Бесс.
– Вам станет легче, когда вы подниметесь и снова станете совершать свои прогулки по городу. – Джаред сказал именно то, что имел в виду: как только она снова начнет выходить, то быстро найдет себе мужика. Очевидно, это единственное лекарство, в котором она действительно нуждается. – Не вздумайте завтра валяться в кровати. Поход в гости развлечет вас.
Взгляд Бесс чуть ли не со стальным лязгом скрестился со взглядом доктора, слегка склонившегося над ее кроватью. «Неужто он пронюхал о Фрэнке? Нет, нет! – думала она. – Если бы он что-то знал, то непременно сказал бы об этом. Похоже, Уокер лишь догадывается о том, как я провожу время. Вот и все. Ничего, кроме догадок».
Бесс подумала, что лучшего шанса у нее уже не будет. Не колеблясь, она провела пальцем по внутренней поверхности его бедра, действуя все решительнее, поскольку он не только не убрал ее руку, но и не отступил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32