– Киль… Германия… «штапели»?.. – нашел в себе мужество поинтересоваться один перепуганный французик, но Бекман заорал:
– Какие там – стапели, идиот! Наплевать мне на стапели! Я хочу знать, что задумала семейка Круппов с этими замысловатыми домиками в Эссене?
Бекман едва не взорвался, увидев, какими бычьими, опущенными к полу глазами встретили его вопрос. Ему захотелось убраться с Мадейры, с яхты, вырваться из коварных объятий Турка. Ему захотелось быть где-нибудь в другом месте и совсем другим человеком. «Вы глупые, пустые хлыщи! – выходил из себя Бекман. – Надеюсь, крупповские пушки научат вас чему-нибудь».
Пока Бекман занимался с теми, кто представлял деловые интересы острова, и с теми, от которых кругами расходились политические сплетни и кто любил копаться в политическом навозе, Джордж стоял в окружении более благородных, но не менее любопытных слушателей. Он пытался сконцентрировать внимание на их вежливых вопросах (казалось, они зациклились на рузвельтовской кампании «завоевания доверия») и смотрел, как его жена легко и грациозно вальсирует по длинной комнате.
От алкоголя и льстивых слов он испытывал пьянящее чувство благополучия. Аристократические акценты вокруг него казались обворожительными, его жена потрясающая, его корабль – одно из чудес света, а сам он рожден, чтобы властвовать.
– …Экспедиционный закон, мистер Экстельм… Как вы можете прокомментировать позицию президента Рузвельта в отношении…
– …И эта проблема с шахтерами-угольщиками… Комиссия по антрациту?..
– Потому что, поверьте мне, сэр, если мы допустим, чтобы рабочие имели право на принятие решений…
– Совершенно с вами согласен, джентльмены. Совершенно согласен. – Социальные и политические убеждения моментально создали атмосферу единства. Джордж непроизвольно копировал отца. – Ведь мы здесь не социалисты, – сказал он, и эти слова вызвали у него мягкий, жирный смешок, который приходит к людям вместе с унаследованным богатством.
Бал продолжался. Некоторые танцоры прервались, чтобы перекусить, толпились у длинных буфетных столиков и наполняли золоченые тарелки холодными и горячими закусками. Некоторые задерживались у столиков по пути в буфет и заговаривали с друзьями и знакомыми, мужчины сонно кивали им, а женщины встречали ярким плюмажем самовосхищения и гордости. Пожилые пары сидели и слушали, что говорили им молодые, обеспеченные снисходили (хотя бы ненадолго) к тем, с кем судьба обошлась менее благосклонно, по-настоящему же значительные персоны, государственные чиновники, почти царственные особы, знатные люди города собирали вокруг себя толпу, где бы они ни оказались. И они пребывали в непрерывном движении. Вот один из них идет через зал, останавливается как бы в раздумье, потом спешно переходит в другую комнату, словно ему мало внимания и лести, порцию которых он только что получил там, откуда только что ушел.
Леди Марина танцевала с Уитни, который понемногу утрачивал робость и становился человеком, которым хотел себя видеть. Он больше не наступал на ноги партнерше, перестал отсчитывать такт музыки, чтобы потом все равно попасть не в ногу, у него появилась непринужденность и пропала скованность, когда он держал юную леди на некотором расстоянии от себя, потому что, если он глядел на ее красивое, улыбающееся лицо, то видел одно только восхищение. Мужественный, уверенный в себе любовник, искушенный светский человек – таким ему хотелось быть, и такого он начинал напоминать.
Миссис Дюплесси продолжала витийствовать. У нее то и дело менялись слушатели, старавшиеся тут же под благовидным предлогом улизнуть от нее, но это ее не смущало и не останавливало до тех пор, пока ее муж незаметно не ускользнул поискать очередного «книжника», чтобы завести с ним ученый разговор, что доставляло ей такие страдания. Конечно же, это произошло только после того, как доктор пригласил Юджинию на танец, и после того, как Юджиния улыбнулась ему и сказала:
– Какое неожиданное удовольствие!
Она вложила руку в руку доктора Дюплесси и с абсолютно благодарным видом прошептала:
– Ради приличия… Мне ведь тридцать два года… И мне кажется, что молодой человек чувствует себя здесь не совсем в своей тарелке…
Юджиния почти убедила себя в этом.
Но потом танец свел ее с Огденом Бекманом. И об этом даже не хотелось думать, так это было противно. Юджиния замкнула свое сердце, и ум, и самою душу, чтобы там ничего не осталось от этих мерзких минут. Она двигалась в руках Бекмана, словно это было не ее тело, словно она оставила его на время и сама находится где-то в другом месте. Она не могла сказать, говорил он что-нибудь или нет; она слышала все, что говорилось вокруг, и ни слова, сказанного им.
– Мистер Морган…
– Лорд Деламер…
– …Свободное государство Конго… Багдадская железная дорога… У императорской Германии были заняты руки в тот момент… Германская Восточная Африка… Британская Восточная Африка… Король Леопольд… и скандал в Конго…
Наконец ненавистный танец закончился, и Юджиния спокойно пришла в себя. Она не стала расспрашивать себя, где была, она просто ничего не думала. Просто пришла домой и вытащила ключ из дверей.
Затем на ее лице снова засияла улыбка, она положила руку на плечо другого партнера, и все началось сначала. Соло на рояле, вступают скрипки, теперь тимпан – Юджиния танцевала то с одним, то с другим кавалерами, бывшими крепко навеселе.
– Маньчжурия… позиция России… Правда ли, что ваш государственный секретарь Хей собирается заставить?..
На Юджинию пахнуло муссом из лосося. Она как ни в чем ни бывало улыбалась.
– Вы согласны, миссис Экстельм?..
Чья-то потная рука подхватила ее за талию, и Юджиния моментально изменила направление танца.
– …эти затруднения с Македонией?..
– …мне говорили, что во время дурбара… в сообщении говорилось, что несколько тысяч… Приходится ли удивляться, что они взбунтовались…
От этого пахло дымом сигары. Юджиния представила себе, как из-за его плеч заклубились облака серого дыма. Она дотронулась до обсыпанной пеплом бутоньерки, и в ответ партнер жеманно отдернулся от нее.
– …и Плеханов… это, конечно, Плеханов, а не Троцкий или Ленин… Вы знаете, ведь в Лондоне на своей маленькой сходке… «Социал-демократические рабочие», или, как они так себя называют… Меньшевики против большевиков… Ваш супруг считает… и он совершенно прав! Только подумать, какая наглость! Какая же наглость думать, будто горстка рабов должна указывать нам, как править миром!..
Возможно, раза два или три Юджиния была уверена, что раньше уже слышала какое-то слово – имя человека из гостиной Турка, название места, о котором говорилось вполголоса, и она заметила, что прислушивается к разговорам, как будто разгадывает секретный код. Мелькнуло, но тут же прошло чувство страха, вытесненное из ее сознания другими фразами.
– Я слышал, Манила… моро и этот их вождь Агинальдо…
– Лорд Лэндсдаун…
– Генерал Лютер фон Трота…
– …Персидский залив…
– …Царь…
– Мистер Экстельм, ваш тесть, то есть… Республика Панама…
Слова падали в ритме полонеза, рондо, вальса. Юджиния перехватила взгляд Брауна и отвела глаза в сторону. Нечаянно она задела рукав его сюртука и отпрянула. Взглянув на открытое лицо Брауна, она с удвоенной энергией занялась находившимися по соседству мужчинами.
«Нет, – сказала себе Юджиния. – Это все ночь, это оттого, что в комнате так жарко. Может быть, что угодно, но это не для меня».
С Джорджа было достаточно. Он видел, как его маленькая женушка протанцевала со всеми гостями, и у него кончилось терпение. Единственная проблема заключалась в том, что делать. Поступить можно по-разному, способов есть множество, напомнил он себе, пробираясь по стенке и минуя шумное общество, не осматриваясь по сторонам и не обращая внимания на окружающих. Весь вопрос в том, какой из них избрать.
«Подойти и просто так взять и пригласить ее, не пойдет, – рассуждал Джордж. – Это будет выглядеть ужасно. И в то же время я не могу стоять в стороне, как робкая лань». Сердито поблескивая глазами, Джордж пошел дальше.
В том, как блистала его жена, было нечто такое, что вызывало у Джорджа беспокойство, словно это была не его жена, а кто-то другой. Он наблюдал за этой переменой, как зачарованный, его влекло к ней, но он знал, что никогда не поднимется до нее. Он чувствовал себя мелким и глупым, ударился о буфетный стол, толкнул леди, державшую в руке тарелку с едой, тыкался в официантов, разносивших шампанское в хрустальных бокалах.
– П-стите, из-ните меня, – бормотал он. – Из-ните меня… из-ните.
Хватая стакан за стаканом, он двигался вдоль танцующих пар.
Огден Бекман заметил, в каком состоянии находится Джордж. Заметил это и губернатор, придавший этому соответствующее значение. Превосходный хозяин приема прикрыл озабоченность тонкой улыбкой и жестом велел двум своим помощникам приглядывать за знатным гостем. Бекман пренебрежительно улыбнулся.
Джорджа шатало из стороны в сторону. «Хотя бы ради приличия, – бубнил он про себя. – То есть Джини должна была бы потанцевать со мной… Гораздо лучше, когда все видят, что жена…»
«Вот черт, – сказал вдруг себе Джордж, – ничего не могу сообразить, ничего не помню. Какое это слово?.. Внимательна! Вот! Вот именно!.. Она должна быть более внимательна. В конце концов, я здесь самый важный человек… Мы должны быть вместе… Джини держит меня под руку, смотрит на меня… – Джордж насупился, при попытке думать начинала раскалываться голова. – Я не ревную. Ни в коем случае!.. Абсолютно, решительно нет. Нет, совершенно нет, господа хорошие».
– Не ревную! – прошипел он сквозь зубы.
– Извините, сэр, – произнес официант, стоявший у сосуда с пуншем. Свежайшая порция розовато-желтой жидкости, неотразимо холодной, маняще вращалась в серебряном вместилище.
– Что угодно, сэр? – повторил официант.
– П-п-п-пуншу, – выговорил Джордж. – П-п-п-пуншу, черт побери! Ты что, не видишь, кто перед тобой?
Юджиния стояла, разговаривая с человеком, чье имя она не совсем расслышала, и обсуждала мировые дела, в которых ровным счетом ничего не понимала, и когда Джордж подскочил к ней и обнял за плечо, сильно растерялась. Первое, что пришло ей в голову, это то, что она не может соответствующим образом представить их друг другу, а тут еще Джордж так неуклюже, у всех на виду, да еще так интимно обнял ее. Юджиния уставилась на тарелку с пирожными, которую ей только что подали, они начали ездить по тарелке, создавшаяся неловкость, казалось, никогда не кончится.
– Где ты была, Джини? Что-то тебя не было видно… Я не видел…
Слова налезали одно на другое, и Джордж не мог никак совладать с ними. Ему казалось, что они просто выпадают у него изо рта, и он смотрит, как они оттуда вываливаются. Он широко разинул рот и с удивлением выпучил глаза.
– Чудесный прием… – в конце концов удалось ему выдавить из себя.
Юджиния поняла, что Джордж не просто пьян, но что у него моментально изменилось настроение, что потянуло ветром с юга – очень опасное направление, откуда приходят ураганы, тайфуны, торнадо. «Ну и черт с ним, – подумала Юджиния. – Пошел он ко всем чертям».
Она поставила на столик тарелку, двигаясь с такой осторожностью, будто это было самым важным на свете делом.
– Ну, Джордж, вот и я, – проговорила она. – Ты меня наконец отыскал.
Потом она улыбнулась и выскользнула из рук мужа, надеясь, что ее слова прозвучали достаточно игриво.
– Мистер… э… мистер… – забормотала она, не зная имени, – и я, мы с мистером… только что говорили о лорде Деламере и его интереснейшем эксперименте в… в…
Юджиния замолчала. Из того, что она только что выслушала, она не поняла ни слова.
– Ну вот и ты, Джордж! Как раз вовремя! – радостно добавила она, и ее слова покатились, как сверкающие рождественские стеклянные шарики. – Это больше по твоей части! Вы сказали Деламер? – Она снова повернулась к безымянному собеседнику. – И Британская Восточная Африка?
Но Джордж не был настроен на шутливый лад.
– Может быть, ты представишь меня своему маленькому другу, Джини? – пробормотал он. – Джордж Экстельм, Филадельфия.
Схватив руку незнакомца, Джордж начал ее трясти вверх-вниз.
– Чудный прием… – проговорил он и потом выпил, замигав глазами на закружившуюся перед ним блестящую комнату.
– Британская Восточная Африка? – наконец промямлил он. – …Так вы сказали?.. Старая Б. В. А.? Мы же как раз направляемся туда… Джини сказала вам?.. Немножко пострелять… черных буйволов и…
– Еще раз рад познакомиться с вами, сэр, – пришел па выручку собеседник Юджинии. – Мы только-только встретились… Как в море корабли… как говорится… – Он попробовал засмеяться. – Я Уильям Таунсенд…
– Уильям! Уилл! Не может быть! Мой старинный!.. Мой самый дорогой друг! Как ты, Вилли! – промычал Джордж, изображая сердечность. – Джини, это Уилл, мой лучший, мой старинный… Где это было? В школе?.. Принстон?.. – Джордж уставился на Таунсенда, пытаясь поместить его лицо в какое-нибудь определенное место. – Поехали в Кению с нами, а, старина?
– Мы уже познакомились с мистером Таунсендом, Джордж, – пояснила Юджиния. Она произнесла эти слова со всей твердостью, на которую могла решиться, в них был только легкий намек на предостережение.
– Мы с мистером Таунсендом разговаривали последние несколько минут. И, как мне представляется, он не сможет присоединиться к нашей небольшой экскурсии.
«Почему, ну почему сегодня? – думала Юджиния. – Почему сейчас? Все было так хорошо. Ну почему все это должно было произойти?» Юджиния подняла глаза, но увидела только стоявшего рядом и наблюдавшего за ними Огдена Бекмана.
«Единожды у каждого человека и каждой страны…» – пришло ей на память, но она тут же постаралась выбросить из головы этот старый церковный гимн. – Что толку, какую пользу это приносило мне, – урезонила она себя. – «Новые события учат новым обязанностям…» «И нет конца выбору…»
«Что за дребедень», – решила она.
– Мы отправляемся на сафари, мистер Таунсенд, – проговорила Юджиния, сопроводив эту фразу лучшей из своих светских улыбок, – как вы, наверное, поняли со слов моего мужа. Так что этот разговор о лорде Деламере исключительно…
– О ком? – вмешался Джордж. – О ком ты говоришь? – Он заметил, что жена посмотрела на Бекмана, и ему почудилось, что они обменялись каким-то тайным знаком, а он не может допустить, чтобы тут были какие-то секреты. «Нет, господа хорошие. У вас не получится связать меня по рукам, по ногам! Этого вам не видать, ни за что!»
– Какое отношение Деламер имеет к отцу и этому бизнесу на Борнео? – решительным голосом задал вопрос Джордж.
– По-моему, мы совершенно не касаемся твоего отца, Джордж. – Юджиния постаралась, чтобы эти слова прозвучали дружелюбно. – Или Борнео.
Однако Джордж не обращал внимания на жену. Он думал об отце, потом вспомнил о Бекмане, потом о Брауне. Браун, Бекман и старик дома. «Нет, сэр, – пообещал себе Джордж, – они меня не повяжут».
– Я увидел тебя с мистером Таунсендом, Джини… – перешел в атаку Джордж, – …и я видел тебя с Брауном… и с Бекманом, – он хитро посмотрел на нее, потом кивнул на Таунсенда и мрачным театральным шепотом проквакал: – Я знаю все, от меня ничего не скроется! Не думайте, будто я не знаю.
Но в представлявшейся им комедии было больше озлобленности, чем юмора. Его слова сочились отчаянием, отчуждением и грустью.
– Не думай, не думай, Джини, будто я не знаю, – произнес он. – Не думай, что я буду стоять сложа руки, пока какой-то… какое-то ничтожество… какой-то неудачник… Это большой секрет, Джини… вещи, которых тебе никогда не понять…
Внезапно Джордж повернулся к Таунсенду и обнял остолбеневшего собеседника за плечи. – Эти мадамочки… а, Уилли, старина? Ну, да Бог с ними! Вот что я скажу. Ты только посмотри на эту… Глаза? Пронзают, как кинжалы, только дай маху!.. И своего не упустит… Вот так!.. Ты женат, Уилли?
– Нет, сэр. Не имел еще удовольствия жениться. Таунсенд смотрел, как Джордж тискал Юджинию в объятиях. Он не сомневался, фирма «Далькотт и Ласт-ров» будут им гордиться. Он, мелкая сошка, беседует, как с равным и на совершенно отвлеченные темы, с мистером Джорджем Экстельмом из Филадельфии! Старик Далькотт обязательно особо обратит на это внимание и похвалит его, это уж наверняка.
– Не женат, Уилли? Ну?.. Плохо, это плохо… Джорджа продолжало покачивать, как в полусне, потом он резко развернулся и почти сбил Юджинию с ног. И тут же расплылся в улыбке:
– Ты это видишь, Уилл? Миленькая малютка, моя жена… И к тому же очень любит танцевать. Ради танцев готова на все, верно, Джини? На все, что угодно!
Джордж начал поглаживать жену по щеке, но его пальцы были такими жесткими и злыми, что она невольно отпрянула от него, словно ее ударили.
– По-моему, Джордж, нам пора, – твердо произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71