Одна мысль о том, что Анри мог подвергаться побоям, была убийственна.– Ха, да конечно же, нет! – Хэл дернул головой, сбросив зацепившуюся за шляпу прядь мха. – Он не побоялся нарушить закон, запрещавший давать неграм образование, и даже нанял для них специальную учительницу, пока власти не заставили его прикрыть эту лавочку.– А как же во время войны? Чью сторону он принял? – В характере Керригана выявлялось столько новых, разнообразных граней, что Кэтрин уже не знала, что и подумать.Хэл опять расхохотался, с циничной гримасой на уродливом лице он насмешливо смерил ее с ног до головы стальным взглядом:– Финн Керриган ничью сторону не принимал, он держался своей стороны.– А эта учительница, она все еще живет где-нибудь поблизости? – Кэтрин подумала, что если бы ей удалось с нею повстречаться, она могла бы больше выспросить про Финна Керригана.– Мисс Саутли, вот как ее звали. Марта Саутли – и тоже англичанка. Болтали, что она перебралась в Орлеан и открыла там женскую школу. Ежели хотите, я мог бы узнать подробнее.– Сделайте это, мистер Дагган, пожалуйста. Черная ноздреватая почва зачавкала под копытами лошадей, когда они миновали олеандровую рощу и поехали по тропинке к скоплению беленых лачуг.– В этих хижинах раньше жили рабы, – кратко сообщил он.– А теперь? – спросила она.Лачуги имели и сейчас вполне обжитой вид. Возле каждой из них был маленький ухоженный огородик, во дворах ковырялись в пыли кудахтающие куры, а в сараях хрюкали свиньи. На крылечках играли маленькие коричневые дети, а в темных проемах дверей угадывались увенчанные тюрбанами фигуры, провожавшие всадников глазами.– Здесь живут полевые рабочие: черные – здесь, а белые – там. – И он взмахнул кнутом в сторону еще одного скопления лачуг. – Они так и держатся особняком. Каждый поближе к своему племени. Единственное место, где они оказываются под одной крышей, – церковь. Но и там они устраиваются по разные стороны от алтаря. По одному слову президента вряд ли удастся достичь того единства, о котором он заявил.– Я этого и не ожидала. – И Кэтрин прикусила губу, вспомнив свое разочарование при виде новой волны сегрегации, Сегрегация – разделение в данном случае по расовому признаку.
быстро набиравшей силу в Новом Орлеане. – А церковь там?– Да, мисс, и там же кладбище. – Его голос по-прежнему звучал насмешливо, а шрам шевелился на щеке словно живое существо. – Ах да, вот там-то и происходит это ваше единение! В смерти мы все равны, оказавшись под одинаковым для всех слоем праха.– Мистер Керриган похоронен здесь же? – Ей почему-то казалось, что он должен найти упокоение в огромных белоснежных усыпальницах в самом городе либо в монастыре Св. Людовика, или Лафайета, или Св. Патрика.– Да, здесь, – кивнул Дагган. – Его запросто могли перевезти в город, но он наотрез отказался и заранее устроил здесь роскошный мавзолей. Так поступают многие плантаторы, если в их владениях есть освященная земля или они откупили кусок на приходском кладбище. Пожалуй, здесь таких уютных комнатенок даже побольше, чем в старом мокром Орлеане – хотя здесь еще более мокро, того и гляди их всех смоет в реку. Все же лучше, когда людей хоронят в земле, как это принято в монастырях. Да, хотел бы я стать мастером-каменотесом: вот уж у кого, поди, доллары не переводятся – знай полируй себе все эти мраморные памятники!– Вы проводите меня на его могилу? – «Я должна это сделать, – подумала она. – Если я просто положу на могилу цветы и помолюсь, мне удастся хотя бы па время почувствовать себя ближе к отцу».– Конечно, мисс, вот только сегодня мы вряд ли это успеем. Мы ведь только начали объезд. – Он отмахнулся от мошкары, вившейся над головою лошади, тронул поводья и двинулся вперед.За хижинами рабов располагался огромный навес, под которым в сухое время года происходила молотьба. Дальше они увидели еще один, где в котлах на огромных печах варили сахарный тростник, приготовляя из него сироп, который подлежал последующей очистке.– Но сейчас работы здесь не ведутся, – сообщил ей Дагган. – Еще рано, сахарный тростник в самом соку как раз перед началом дождей. Вот тогда нам бывают нужны дешевые и усердные рабочие руки, и чем больше, тем лучше. Смотрите, как мы в этом году много выручили за сахар, раньше такого не было. Вы принесли нам удачу, мисс Энсон.– Вы правда так считаете? – От радости она даже раскраснелась, так как не была уверена, признал ли ее управляющий.– Точно, – кивнул он. – И не я один это говорю. Похоже, что и черномазые расположены к вам, мисс. Наверное, им что-то наболтали ваши городские слуги – вот и повар вас расписывает прямо как святую.Он показал ей, как растет сахарный тростник: его темная в утреннем свете зелень контрастировала с серебристыми верхушками, на которых только начали образовываться метелки. Здесь его были целые акры, их поверхность колебалась от ветра словно океанская ширь. По всему судя, урожай должен был быть богатым, и сердце Кэтрин наполнилось хозяйской гордостью. Ей еще так много предстояло сделать с деньгами Керригана, отныне принадлежавшими ей! И на крыльях воображения она унеслась в далекое будущее, когда понастроит для своих рабочих настоящее жилье, откроет школы для их детей и учредит пенсии для вдов и для тех, кто состарился, работая у нее на плантации.Она горела желанием обследовать каждый дюйм своих владений, и по ее настоянию они забрались в самые дебри, где душный влажный воздух навалился на нее словно покрывало, а в мерцавших там и сям топких озерцах едва угадывались скрытые медленные течения. Повсюду в джунглях им встречались исполинские деревья, густо оплетенные лианами. Временами сквозь просветы в густом лиственном покрове прорывался луч света, падавший на влажную почву и ослепительно блестевший на тропинке. Проезжать через такие прогалины было мучительно, так как солнечные лучи немилосердно жгли кожу.Кэтрин с трудом верилось в то, что это все существует само по себе, а не в каком-нибудь оранжерейном парке – к примеру, известном всему свету лондонском Кью Гарденз. Она ехала шагом, благоговейно взирая на вековые могучие дубы, сплошь заросшие мхами, свисавшими до самой поверхности бутылочно-зеленой воды. Не торчит ли там плоский нос аллигатора? Но при ближайшем рассмотрении это оказался чудовищно изогнутый корень, погруженный глубоко в трясину, упорно цеплявшийся и извивавшийся на этой жирной, плодородной земле, полной жизненных соков и удобренной телами животных, насекомых и растений, миллионами лет падавших сюда.Всполошенные, взлетали целые стаи птиц, поднимая ужасный шум при виде людей. Мошкара неотступно преследовала их, наполняя воздух непрерывным жужжанием. Одежда, плотно обегавшая тело Кэтрин, от пота превратилась и сплошной влажный пластырь.Солнце внезапно скрылось за облаком. В джунглях мгновенно стало темно. Темнота все сгущалась.А как же здесь ночью? Она не в силах была отогнать от себя эту ужасную мысль, и от страха у нее перехватило дыхание. Казалось, легкие парализовало. Грудь сжало, словно в железных тисках. На мгновение поддавшись панике, она не помышляла ни о чем, кроме бегства из этого ужасного места. Но вот сумерки развеялись так же неожиданно, как наступили до этого. И трясина снова улыбнулась ей своей загадочной улыбкой, и в Кэтрин снова проснулось любопытство.– Я, кажется, вижу аллигатора! – крикнула она, подъезжая к самому краю воды.– Нет, мисс, это всего лишь деревяшка. Вы в самом деле хотите увидеть аллигатора? Тогда глядите туда – вон в том просвете! – Дагган ловко ухватил ее лошадь под уздцы и потянул в сторону.– Какой огромный! – восторженно смеясь, выдохнула она. – А много их здесь?– Сотни. Держитесь подальше от воды, мисс, не то один из них ухватит вас на обед. – Он наблюдал за ней с той кривой ухмылкой, которая неуловимо превращалась в улыбку. Она не могла толком разобраться, когда он говорит серьезно, а когда наслаждается тем, что пугает ее.– Они, наверное, ужасно свирепы? По крайней мере, выглядят они именно такими. – Она произнесла это намеренно холодным тоном, от всей души надеясь, что ее манеры соответствуют ее статусу хозяйки.– Свирепы и быстры, словно кобры! Вы удивитесь, когда увидите, как проворно они могут бегать на своих кривых лапах, а в воде они еще быстрее. Одно слово – рептилии, мисс Энсон. Профессора в колледжах, которые изучают этих тварей, говорят, что они не изменялись на протяжении многих тысячелетий. – В его голосе прозвучала горделивая нотка, словно он состоял в некоем родстве с этими болотными монстрами. – А вы бы поглядели, как они заботятся о своих малышах – просто кроткие овечки. За ними очень интересно наблюдать.– Здесь водится множество дичи, мисс Кэтрин, – вмешался Ти-Жан. Он в первый раз за всю поездку подал голос. – А в воде полно рыбы. Я знаю, потому что бывал уже здесь раньше с дядей Анри. Он был бы рад, если бы я добыл несколько уток для его котла. Вы не возражаете, если я поохочусь со своей винтовкой, а потом и порыбачу?– Конечно нет, Ти-Жан. Какая замечательная идея! Мы могли бы вместе поохотиться завтра утром. Это не помешает работе, мистер Дагган?– Как прикажете, – Он прикоснулся пальцами к краю шляпы. – Вы теперь наша босс-леди. Вам стоит лишь пожелать. – Нахмурившись, он посмотрел на Ти-Жана. – Так ты говоришь, что знаком со здешними местами?– Да, сэр. – Ти-Жан всегда был свободным человеком и держался спокойно и уверенно и не подумал потупить взгляд перед Дагганом.– Смотри позаботься о мисс Энсон.– Вам не стоит об этом беспокоиться, сэр.– Мистер Керриган любил охоту? – Кэтрин бала уверена, что да – об этом говорила и обстановка в его кабинете в Бовуар-Хаусе и в «Крае Света».– Он занимался ею так часто, как только мог, мисс, – отвечал Дагган.Они явно забрались в самый глухой уголок плантации, где тропа была завалена ветвями и упавшими деревьями, – до расчистки этого участка у хозяев еще не дошли руки. Похоже, болота решили показать себя во всей красе, чтобы очаровать свою новую владелицу. То и дело попадались ослепительно блестевшие зеркала воды, лазурный небосвод сиял вовсю, проглядывая в просветах между глянцевитой сочной листвой, в которой яркими пятнами вспыхивали цветы: от розового до темно-фиолетового и малинового, желтые, оранжевые, пурпурные и синие, и конечно, белые.«Какое блаженство», – думала Кэтрин, легонько покачиваясь в седле в такт движению лошади, чьи копыта мягко ступали по влажной почве. Ее заворожило обилие запахов: едкий аромат грибов, влажные испарения почвы, смешанные с запахами гниющей листвы, мха и веток, пряные запахи древесной коры, сочившейся соком, запах седельной кожи и пота, которым покрылась шкура ее лошади.Ее чувства невольно обострились, и теперь она сама без труда замечала, как аллигаторы прячутся от них в глубокой воде и как плывущие под поверхностью воды черепахи морщат ее неподвижную гладь. С помощью Ти-Жана она попыталась узнавать некоторых местных птиц – родственниц тех пернатых, что кормились на озерах в Сомерсете.– Мне нравится здесь! – с энтузиазмом воскликнула она, наблюдая, как перед ними многоцветной радугой вспыхнули крылышки бабочек, кормившихся на многочисленных грибах, покрывавших гнилой пень. – Еще год назад я и помыслить не могла, что мне суждено увидеть такие чудеса, и всем этим я обязана мистеру Керригану.– Я тоже его должник, мисс, – отвечал Дагган. – Я работал у него еще перед войной, а потом воевал в армии Конфедерации. А когда все кончилось и я вернулся – он сдержал свое слово и взял меня на прежнюю работу. Что бы там ни говорили про него, какие бы сплетни ни распускали, я в жизни своей не встречал парня лучше, чем Финн Керриган.
– Я узнала, что про мистера Керригана ходят различные слухи, – сказала Кэтрин, сидя на галерее и любуясь, как на горизонте тускнеет пламя заката, а прогретая за день земля с радостью отдыхает от палящих лучей светила, покидавшего небосвод. – Ты случайно не слышала чего-нибудь? Ты знаешь, о чем болтают?Элиза уставилась на нее, нетерпеливо простукивая каблучком. Последнее время она страдала от скуки и без конца томно жаловалась, что не переносит покоя сельской местности. Однако теперь она мгновенно насторожилась:– Кто тебе сказал, что про него распускают слухи?– Хэл Дагган.– Ах, этот! – Элиза небрежно взмахнула своей холеной ручкой. Моя милая, и как только ты можешь общаться со всем этим мужичьем? Зачем тебе это? Признавайся!– Ты просто невозможная снобка, Элиза. – Кэтрин была слишком утомлена, чтобы спорить, – на нее опять наваливалась та летаргия, что отступила на несколько часов верховой прогулки.– Я сама это знаю, – охотно подтвердила Элиза. – Ну а теперь скажи, моя сладкая, ты уже обсудила меню кушаний, которые будут поданы на званом вечере? Что сказала Селеста? Анри наверняка на седьмом небе от восторга, ведь у него в распоряжении целые горы свежих овощей и фруктов.– Ничего не могу тебе сказать, – Кэтрин, прикрыв рот рукой, широко зевнула. – Ти-Жан утром едет охотиться, и я отправлюсь с ним.– Ты невыносима. – Элиза сокрушенно покачала головой. – Я буду так рада, когда приедет Адриен. Он положит конец твоим прогулкам в неподобающем леди обществе. У тебя на них просто не останется времени. Да, ведь надо еще подумать о бале. Я позабочусь о том, чтобы твои соседи вовремя получили приглашения. Потом лошадиные бега, чтобы позабавить джентльменов. Я надеюсь, ты уже приказала подготовить к скачкам Пашу? Пойми, все эти вещи намного важнее, чем твои блуждания по болотам в обществе Даггана.– А мне это нравится, – упрямствовала Кэтрин. Нотации Элизы заставили ее почувствовать себя провинившейся школьницей.– Это не лучшее место для прогулок. – Элиза пристально вгляделась в нее. – Ты выглядишь решительно больной. Уж не подцепила ли ты там лихорадку? Если тебе так приспичило исследовать дикую природу, то делай это хотя бы в более здоровых местах. Я знаю несколько таких, и мы можем отправиться туда на пикник вместе с гостями. Лучше всего, наверное, это сделать днем в воскресенье, когда все захотят проветриться после бала. Ты согласна?– Как скажешь, Элиза. Ты лучше меня разбираешься в таких вещах.Глаза у Кэтрин слипались, однако она знала, что, стоит ей улечься в постель и забыться сном, она тут же проснется от мучивших ее по ночам кошмаров. Она связывала это с непрестанной жарой, с трудностями акклиматизации и своим возбужденным состоянием – все последние недели она чувствовала себя больной. С внезапной тревогой она однажды поняла, что недомогания начались вскоре после того, как она прибыла в Новый Орлеан. На какое-то время она даже решила, что забеременела в ту сумасшедшую ночь, когда поддалась своему влечению к Адриену. Однако вскоре сама природа отмела эти страхи. Хотя это принесло ей некоторое облегчение, Кэтрин по-прежнему беспокоила постоянно снедавшая ее тревога, головные боли и бессонница.Она была рада, что Элиза еще не выбралась из постели, когда ранним утром следующего дня они покинули дом с Ти-Жаном. Телохранитель тщательно приготовился к охоте: на его широком плече висела винтовка, в седельных кобурах болталось по пистолету, в охотничьей сумке имелся запас пороха и дроби, а также фляга с питьевой водой.– Какой у меня бравый провожатый, – улыбнулась Кэтрин.– Надо было подготовиться как следует, мисс, – улыбнулся в ответ Ти-Жан.– Ты поучишь меня стрелять? – Это место было так удалено от остального мира, что мысль о защите от врагов напрашивалась сама, хотя Кэтрин, толком и не представляла, кто или что может на нее здесь напасть. Просто шла на поводу снедавшей ее безотчетной тревоги, особенно усиливавшейся во время бессонных ночей.Глаза Ти-Жана сверкнули, как черные бусины, он обнажил в широкой улыбке два ряда великолепных зубов:– Стоит вам только пожелать, мисс Кэтрин. А как же мистер Адриен? Разве не ему полагается это делать?– Я бы хотела научиться стрелять втайне, чтобы потом удивить его своим мастерством, – отвечала она, стараясь заглушить внутренний голос, который шептал ей, что вряд ли Адриен позволит своей даме сердца прикасаться к огнестрельному оружию.Она была удивлена охотничьим искусством Ти-Жана. Вскоре у его седла болталось около полудюжины птиц, чей великолепный наряд уже начал тускнеть после смерти. Кэтрин старалась не смотреть в их мертвые глаза, в которых ей чудилось навеки застывшее страдание. Однако Ти-Жану казалось, что он настрелял недостаточно дичи: желая добыть еще парочку, они углубились дальше в лес, а тем временем солнце поднялось высоко в небе. Кэтрин спокойно ехала за ним следом, ведь он прекрасно ориентировался в хитросплетении здешних тропинок, знал, какие места сухие, а где топко, постоянно предупреждал ее об опасных участках, учил ориентироваться самой и ни на минуту не оставлял без присмотра.В его компании тревога покинула душу Кэтрин, она чудесно провела время и вернулась домой с такими счастливыми глазами, что Элиза не удержалась от замечания:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
быстро набиравшей силу в Новом Орлеане. – А церковь там?– Да, мисс, и там же кладбище. – Его голос по-прежнему звучал насмешливо, а шрам шевелился на щеке словно живое существо. – Ах да, вот там-то и происходит это ваше единение! В смерти мы все равны, оказавшись под одинаковым для всех слоем праха.– Мистер Керриган похоронен здесь же? – Ей почему-то казалось, что он должен найти упокоение в огромных белоснежных усыпальницах в самом городе либо в монастыре Св. Людовика, или Лафайета, или Св. Патрика.– Да, здесь, – кивнул Дагган. – Его запросто могли перевезти в город, но он наотрез отказался и заранее устроил здесь роскошный мавзолей. Так поступают многие плантаторы, если в их владениях есть освященная земля или они откупили кусок на приходском кладбище. Пожалуй, здесь таких уютных комнатенок даже побольше, чем в старом мокром Орлеане – хотя здесь еще более мокро, того и гляди их всех смоет в реку. Все же лучше, когда людей хоронят в земле, как это принято в монастырях. Да, хотел бы я стать мастером-каменотесом: вот уж у кого, поди, доллары не переводятся – знай полируй себе все эти мраморные памятники!– Вы проводите меня на его могилу? – «Я должна это сделать, – подумала она. – Если я просто положу на могилу цветы и помолюсь, мне удастся хотя бы па время почувствовать себя ближе к отцу».– Конечно, мисс, вот только сегодня мы вряд ли это успеем. Мы ведь только начали объезд. – Он отмахнулся от мошкары, вившейся над головою лошади, тронул поводья и двинулся вперед.За хижинами рабов располагался огромный навес, под которым в сухое время года происходила молотьба. Дальше они увидели еще один, где в котлах на огромных печах варили сахарный тростник, приготовляя из него сироп, который подлежал последующей очистке.– Но сейчас работы здесь не ведутся, – сообщил ей Дагган. – Еще рано, сахарный тростник в самом соку как раз перед началом дождей. Вот тогда нам бывают нужны дешевые и усердные рабочие руки, и чем больше, тем лучше. Смотрите, как мы в этом году много выручили за сахар, раньше такого не было. Вы принесли нам удачу, мисс Энсон.– Вы правда так считаете? – От радости она даже раскраснелась, так как не была уверена, признал ли ее управляющий.– Точно, – кивнул он. – И не я один это говорю. Похоже, что и черномазые расположены к вам, мисс. Наверное, им что-то наболтали ваши городские слуги – вот и повар вас расписывает прямо как святую.Он показал ей, как растет сахарный тростник: его темная в утреннем свете зелень контрастировала с серебристыми верхушками, на которых только начали образовываться метелки. Здесь его были целые акры, их поверхность колебалась от ветра словно океанская ширь. По всему судя, урожай должен был быть богатым, и сердце Кэтрин наполнилось хозяйской гордостью. Ей еще так много предстояло сделать с деньгами Керригана, отныне принадлежавшими ей! И на крыльях воображения она унеслась в далекое будущее, когда понастроит для своих рабочих настоящее жилье, откроет школы для их детей и учредит пенсии для вдов и для тех, кто состарился, работая у нее на плантации.Она горела желанием обследовать каждый дюйм своих владений, и по ее настоянию они забрались в самые дебри, где душный влажный воздух навалился на нее словно покрывало, а в мерцавших там и сям топких озерцах едва угадывались скрытые медленные течения. Повсюду в джунглях им встречались исполинские деревья, густо оплетенные лианами. Временами сквозь просветы в густом лиственном покрове прорывался луч света, падавший на влажную почву и ослепительно блестевший на тропинке. Проезжать через такие прогалины было мучительно, так как солнечные лучи немилосердно жгли кожу.Кэтрин с трудом верилось в то, что это все существует само по себе, а не в каком-нибудь оранжерейном парке – к примеру, известном всему свету лондонском Кью Гарденз. Она ехала шагом, благоговейно взирая на вековые могучие дубы, сплошь заросшие мхами, свисавшими до самой поверхности бутылочно-зеленой воды. Не торчит ли там плоский нос аллигатора? Но при ближайшем рассмотрении это оказался чудовищно изогнутый корень, погруженный глубоко в трясину, упорно цеплявшийся и извивавшийся на этой жирной, плодородной земле, полной жизненных соков и удобренной телами животных, насекомых и растений, миллионами лет падавших сюда.Всполошенные, взлетали целые стаи птиц, поднимая ужасный шум при виде людей. Мошкара неотступно преследовала их, наполняя воздух непрерывным жужжанием. Одежда, плотно обегавшая тело Кэтрин, от пота превратилась и сплошной влажный пластырь.Солнце внезапно скрылось за облаком. В джунглях мгновенно стало темно. Темнота все сгущалась.А как же здесь ночью? Она не в силах была отогнать от себя эту ужасную мысль, и от страха у нее перехватило дыхание. Казалось, легкие парализовало. Грудь сжало, словно в железных тисках. На мгновение поддавшись панике, она не помышляла ни о чем, кроме бегства из этого ужасного места. Но вот сумерки развеялись так же неожиданно, как наступили до этого. И трясина снова улыбнулась ей своей загадочной улыбкой, и в Кэтрин снова проснулось любопытство.– Я, кажется, вижу аллигатора! – крикнула она, подъезжая к самому краю воды.– Нет, мисс, это всего лишь деревяшка. Вы в самом деле хотите увидеть аллигатора? Тогда глядите туда – вон в том просвете! – Дагган ловко ухватил ее лошадь под уздцы и потянул в сторону.– Какой огромный! – восторженно смеясь, выдохнула она. – А много их здесь?– Сотни. Держитесь подальше от воды, мисс, не то один из них ухватит вас на обед. – Он наблюдал за ней с той кривой ухмылкой, которая неуловимо превращалась в улыбку. Она не могла толком разобраться, когда он говорит серьезно, а когда наслаждается тем, что пугает ее.– Они, наверное, ужасно свирепы? По крайней мере, выглядят они именно такими. – Она произнесла это намеренно холодным тоном, от всей души надеясь, что ее манеры соответствуют ее статусу хозяйки.– Свирепы и быстры, словно кобры! Вы удивитесь, когда увидите, как проворно они могут бегать на своих кривых лапах, а в воде они еще быстрее. Одно слово – рептилии, мисс Энсон. Профессора в колледжах, которые изучают этих тварей, говорят, что они не изменялись на протяжении многих тысячелетий. – В его голосе прозвучала горделивая нотка, словно он состоял в некоем родстве с этими болотными монстрами. – А вы бы поглядели, как они заботятся о своих малышах – просто кроткие овечки. За ними очень интересно наблюдать.– Здесь водится множество дичи, мисс Кэтрин, – вмешался Ти-Жан. Он в первый раз за всю поездку подал голос. – А в воде полно рыбы. Я знаю, потому что бывал уже здесь раньше с дядей Анри. Он был бы рад, если бы я добыл несколько уток для его котла. Вы не возражаете, если я поохочусь со своей винтовкой, а потом и порыбачу?– Конечно нет, Ти-Жан. Какая замечательная идея! Мы могли бы вместе поохотиться завтра утром. Это не помешает работе, мистер Дагган?– Как прикажете, – Он прикоснулся пальцами к краю шляпы. – Вы теперь наша босс-леди. Вам стоит лишь пожелать. – Нахмурившись, он посмотрел на Ти-Жана. – Так ты говоришь, что знаком со здешними местами?– Да, сэр. – Ти-Жан всегда был свободным человеком и держался спокойно и уверенно и не подумал потупить взгляд перед Дагганом.– Смотри позаботься о мисс Энсон.– Вам не стоит об этом беспокоиться, сэр.– Мистер Керриган любил охоту? – Кэтрин бала уверена, что да – об этом говорила и обстановка в его кабинете в Бовуар-Хаусе и в «Крае Света».– Он занимался ею так часто, как только мог, мисс, – отвечал Дагган.Они явно забрались в самый глухой уголок плантации, где тропа была завалена ветвями и упавшими деревьями, – до расчистки этого участка у хозяев еще не дошли руки. Похоже, болота решили показать себя во всей красе, чтобы очаровать свою новую владелицу. То и дело попадались ослепительно блестевшие зеркала воды, лазурный небосвод сиял вовсю, проглядывая в просветах между глянцевитой сочной листвой, в которой яркими пятнами вспыхивали цветы: от розового до темно-фиолетового и малинового, желтые, оранжевые, пурпурные и синие, и конечно, белые.«Какое блаженство», – думала Кэтрин, легонько покачиваясь в седле в такт движению лошади, чьи копыта мягко ступали по влажной почве. Ее заворожило обилие запахов: едкий аромат грибов, влажные испарения почвы, смешанные с запахами гниющей листвы, мха и веток, пряные запахи древесной коры, сочившейся соком, запах седельной кожи и пота, которым покрылась шкура ее лошади.Ее чувства невольно обострились, и теперь она сама без труда замечала, как аллигаторы прячутся от них в глубокой воде и как плывущие под поверхностью воды черепахи морщат ее неподвижную гладь. С помощью Ти-Жана она попыталась узнавать некоторых местных птиц – родственниц тех пернатых, что кормились на озерах в Сомерсете.– Мне нравится здесь! – с энтузиазмом воскликнула она, наблюдая, как перед ними многоцветной радугой вспыхнули крылышки бабочек, кормившихся на многочисленных грибах, покрывавших гнилой пень. – Еще год назад я и помыслить не могла, что мне суждено увидеть такие чудеса, и всем этим я обязана мистеру Керригану.– Я тоже его должник, мисс, – отвечал Дагган. – Я работал у него еще перед войной, а потом воевал в армии Конфедерации. А когда все кончилось и я вернулся – он сдержал свое слово и взял меня на прежнюю работу. Что бы там ни говорили про него, какие бы сплетни ни распускали, я в жизни своей не встречал парня лучше, чем Финн Керриган.
– Я узнала, что про мистера Керригана ходят различные слухи, – сказала Кэтрин, сидя на галерее и любуясь, как на горизонте тускнеет пламя заката, а прогретая за день земля с радостью отдыхает от палящих лучей светила, покидавшего небосвод. – Ты случайно не слышала чего-нибудь? Ты знаешь, о чем болтают?Элиза уставилась на нее, нетерпеливо простукивая каблучком. Последнее время она страдала от скуки и без конца томно жаловалась, что не переносит покоя сельской местности. Однако теперь она мгновенно насторожилась:– Кто тебе сказал, что про него распускают слухи?– Хэл Дагган.– Ах, этот! – Элиза небрежно взмахнула своей холеной ручкой. Моя милая, и как только ты можешь общаться со всем этим мужичьем? Зачем тебе это? Признавайся!– Ты просто невозможная снобка, Элиза. – Кэтрин была слишком утомлена, чтобы спорить, – на нее опять наваливалась та летаргия, что отступила на несколько часов верховой прогулки.– Я сама это знаю, – охотно подтвердила Элиза. – Ну а теперь скажи, моя сладкая, ты уже обсудила меню кушаний, которые будут поданы на званом вечере? Что сказала Селеста? Анри наверняка на седьмом небе от восторга, ведь у него в распоряжении целые горы свежих овощей и фруктов.– Ничего не могу тебе сказать, – Кэтрин, прикрыв рот рукой, широко зевнула. – Ти-Жан утром едет охотиться, и я отправлюсь с ним.– Ты невыносима. – Элиза сокрушенно покачала головой. – Я буду так рада, когда приедет Адриен. Он положит конец твоим прогулкам в неподобающем леди обществе. У тебя на них просто не останется времени. Да, ведь надо еще подумать о бале. Я позабочусь о том, чтобы твои соседи вовремя получили приглашения. Потом лошадиные бега, чтобы позабавить джентльменов. Я надеюсь, ты уже приказала подготовить к скачкам Пашу? Пойми, все эти вещи намного важнее, чем твои блуждания по болотам в обществе Даггана.– А мне это нравится, – упрямствовала Кэтрин. Нотации Элизы заставили ее почувствовать себя провинившейся школьницей.– Это не лучшее место для прогулок. – Элиза пристально вгляделась в нее. – Ты выглядишь решительно больной. Уж не подцепила ли ты там лихорадку? Если тебе так приспичило исследовать дикую природу, то делай это хотя бы в более здоровых местах. Я знаю несколько таких, и мы можем отправиться туда на пикник вместе с гостями. Лучше всего, наверное, это сделать днем в воскресенье, когда все захотят проветриться после бала. Ты согласна?– Как скажешь, Элиза. Ты лучше меня разбираешься в таких вещах.Глаза у Кэтрин слипались, однако она знала, что, стоит ей улечься в постель и забыться сном, она тут же проснется от мучивших ее по ночам кошмаров. Она связывала это с непрестанной жарой, с трудностями акклиматизации и своим возбужденным состоянием – все последние недели она чувствовала себя больной. С внезапной тревогой она однажды поняла, что недомогания начались вскоре после того, как она прибыла в Новый Орлеан. На какое-то время она даже решила, что забеременела в ту сумасшедшую ночь, когда поддалась своему влечению к Адриену. Однако вскоре сама природа отмела эти страхи. Хотя это принесло ей некоторое облегчение, Кэтрин по-прежнему беспокоила постоянно снедавшая ее тревога, головные боли и бессонница.Она была рада, что Элиза еще не выбралась из постели, когда ранним утром следующего дня они покинули дом с Ти-Жаном. Телохранитель тщательно приготовился к охоте: на его широком плече висела винтовка, в седельных кобурах болталось по пистолету, в охотничьей сумке имелся запас пороха и дроби, а также фляга с питьевой водой.– Какой у меня бравый провожатый, – улыбнулась Кэтрин.– Надо было подготовиться как следует, мисс, – улыбнулся в ответ Ти-Жан.– Ты поучишь меня стрелять? – Это место было так удалено от остального мира, что мысль о защите от врагов напрашивалась сама, хотя Кэтрин, толком и не представляла, кто или что может на нее здесь напасть. Просто шла на поводу снедавшей ее безотчетной тревоги, особенно усиливавшейся во время бессонных ночей.Глаза Ти-Жана сверкнули, как черные бусины, он обнажил в широкой улыбке два ряда великолепных зубов:– Стоит вам только пожелать, мисс Кэтрин. А как же мистер Адриен? Разве не ему полагается это делать?– Я бы хотела научиться стрелять втайне, чтобы потом удивить его своим мастерством, – отвечала она, стараясь заглушить внутренний голос, который шептал ей, что вряд ли Адриен позволит своей даме сердца прикасаться к огнестрельному оружию.Она была удивлена охотничьим искусством Ти-Жана. Вскоре у его седла болталось около полудюжины птиц, чей великолепный наряд уже начал тускнеть после смерти. Кэтрин старалась не смотреть в их мертвые глаза, в которых ей чудилось навеки застывшее страдание. Однако Ти-Жану казалось, что он настрелял недостаточно дичи: желая добыть еще парочку, они углубились дальше в лес, а тем временем солнце поднялось высоко в небе. Кэтрин спокойно ехала за ним следом, ведь он прекрасно ориентировался в хитросплетении здешних тропинок, знал, какие места сухие, а где топко, постоянно предупреждал ее об опасных участках, учил ориентироваться самой и ни на минуту не оставлял без присмотра.В его компании тревога покинула душу Кэтрин, она чудесно провела время и вернулась домой с такими счастливыми глазами, что Элиза не удержалась от замечания:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50