Словно он был рожден в семье плантатора. Ему не понадобилось много времени, чтобы сжиться с ситуацией. А собственно, почему бы и пет? Его предки возвысились, торгуя рабами и сахаром, так что можно считать, что это всегда было его второй натурой.– Я согласна. Речные пароходы просто прелесть. К тому же мы сможем взять намного больше багажа. Я сгораю от нетерпения, так хочу увидеть поскорее «Край Света». – Голос Элизы вернул Кэтрин в настоящее. Компаньонка улыбалась, подкрепляясь дольками апельсина с серебряного блюда на столе. Она была восхитительна в утреннем туалете сочного желтого цвета, на фоне которого ее фиалковые глаза казались темно-фиолетовыми. – Конечно, тебе необходимо будет взять с собою Селесту, Пьера и других слуг. И обязательно Анри, – продолжала она. – Они понадобятся, чтобы подготовить прием для соседей, который ты намерена устроить.– Но как же вы, дядя Седрик? Что вы станете делать, если Бовуар-Хаус наполовину опустеет? – Кэтрин все еще чувствовала замешательство, смешанное с обидой и даже страхом, когда узнала, что он решил остаться в городе, а на плантацию явиться позже, вместе с остальными гостями, которые приедут на званый вечер.– Не беспокойтесь обо мне, милочка, – энергично взмахнул он рукой. – Уоллер присмотрит за тем, чтобы я вовремя питался. Здесь в городе осталось еще множество ресторанов, в которые у меня не было возможности наведаться.– Уоррен тоже останется в городе, – напомнила Элиза. – Он с удовольствием проводит вас по ним, милорд. И конечно, полковник Деламар. Я не думаю, что вы почувствуете себя одиноким.«Вот уж этого можно не опасаться, – подумал Седрик, качаясь в обиженно скрипевшем гамаке. – Может быть, я пренебрегаю своим долгом и мне нужно было бы отправиться в «Край Света» с первой партией, но Кэтрин может прекрасно управиться сама».Мадам Фени все сильнее приковывала к себе его сердце. Он еще ни разу не встречал женщину, настолько отвечавшую его стремлениям, и даже подумывал, с какой бы радостью познакомил ее со своей подопечной – весьма скандальное намерение! Они не были любовниками – пока не были, – однако он лелеял на этот счет сладкие мечты, хотя его планы на предположительно долгую их связь были весьма расплывчаты.Кроме того, передышка в хлопотах из-за помолвки Кэтрин с Адриеном, удвоенных вмешательством Мадлен Ладур с ее экстравагантными планами по поводу брачной церемонии, была Седрику более чем необходима. Вся эта суета казалась крайне утомительной джентльмену, переживавшему вторую юность благодаря даме, которая, судя по всему, ожидала от него пылкости молодого влюбленного.Кэтрин, кстати, тоже не помешало бы отдохнуть. С того момента, как Адриен сделал ей предложение, ее жизнь понеслась с головокружительной скоростью.У нее было такое ощущение, будто она участвует в каком-то шоу в роли невесты Ладура, причем сцены из этой пьесы разыгрываются поочередно в каждом креольском доме в городе. Ее расспрашивали, ее показывали, ею восхищались во всех отношениях или в частностях – в зависимости от каждого конкретного случая.Она была уверена, что не перенесла бы всего этого, не будь рядом Седрика, этого непроницаемого щита между нею и любопытными взглядами искоса, высказанными шепотом замечаниями, сплетнями, спорами. Рослый, красивый, аристократ до мозга костей, когда он был поблизости, – никто не смел критиковать ее, поскольку все были готовы согласиться с тем, что она его родственница, а стало быть, в ее жилах течет также голубая кровь.Ей пришлось побывать на множестве званых вечеров, приемов, балов и театральных представлений, когда она сидела в ложе Ладуров, а публика, вместо того чтобы смотреть на сцену, пялилась на нее. Обычно Адриен усаживался по одну руку от нее, Седрик по другую, Уоррен у них за спиной, и непременно где-нибудь на заднем плане – сама мадам. Измученная жарой, быстрой сменой событий и тем неясным беспокойством, что ни на минуту отныне не оставляло ее, Кэтрин восприняла с радостью возможность отправиться в «Край Света».После той ночи в garзonniиre Адриен так приворожил ее к себе, что Деклан Уокер начисто вылетел у нее из головы. Тогда она, сама не зная как, наутро проснулась у себя в постели в Бовуар-Хаусе. Если бы не новые, но вполне определенные ощущения в низу живота и не поджатые в недовольную гримасу губы Филлис, можно было бы решить, что вообще ничего и не было.Кэтрин понимала, что ее служанка должна была обо всем догадаться, ведь наверняка она раздевала ее и укладывала в постель. Элиза пришла позже, и Кэтрин не пожелала с нею разговаривать, отвернувшись к стене, зарывшись поглубже в подушки, не в силах обсуждать того, что произошло накануне.Элизу явно развлекала щекотливость ситуации.– Ты должна все же быть к нему снисходительной, дорогая, – проворковала она в своей обычной беззаботной, если не бесстыдной манере. – В конце концов, у него серьезные намерения. И я понимаю его нетерпение приблизить то, чего он так жаждет.Кэтрин стало дурно при мысли о том, что, выходит, она совершила нечто вроде торговой сделки, ссудив некоторую сумму предполагаемому клиенту.– Кто знает? – возразила Филлис, предпочитая не вникать в Элизины объяснения и пожимая плечами. – Бедная, бедная наша мисс Кэтрин!Но ведь она по меньшей мере два часа оставалась наедине с мистером Адриеном в его апартаментах. Ей нужно либо немедленно выйти за него замуж, либо она станет изгоем, – раздался возглас Элизы. Филлис отрезала:– Я об этом ничего не знаю, миссис Джордан.К тому времени, как наступила вечерняя прохлада и Кэтрин слегка оправилась, ее помолвка с Адриеном уже считалась делом решенным. Весь день он посылал ей цветы. Мадам Ладур оставила свою карточку с приглашением в гости. Адриен повстречался с Седриком и обсудил условия брачного контракта. И никому не пришло в голову посоветоваться с ней. Этим вечером к обеду должен был явиться Адриен в сопровождении своей матери.Оказавшись в обеденной зале и принимая поздравления, Кэтрин чувствовала, что идет словно бы под водой – все было таким расплывчатым и колеблющимся. Похоже, что она получила сделанное по всей форме предложение руки и сердца от избравшего ее мужчины – ну а если даже и нет, то ей все равно необходимо спасать свою честь, так о чем тут говорить? Все завершилось ко всеобщему удовлетворению. По сути, Адриена можно было считать едва ли не святым, раз он так повел себя и спас ее репутацию.– Вы счастливы? – спросил Уоррен в одну из редко выдававшихся теперь спокойных минут. Его лицо было необычно серьезным, и что-то в его выражении смутило Кэтрин.– Да. – Они стояли у окна в музыкальном салоне, где Элиза развлекала компанию с помощью полковника Деламара, весьма прилично аккомпанировавшего ей на пианино при исполнении романсов.– Меня бы огорчило, если бы это было не так, – продолжил Уоррен, рассеянным взглядом наблюдая за сестрой, игриво исполнявшей арию из развлекательных опер Джилберта и Салливана.Кэтрин удивленно подняла на него глаза: он был словно сам не свой. Обычно он не претендовал на большее, чем роль рубахи-парня, милого компаньона. В последнее время они мало бывали вместе, хотя он постоянно обедал у них и всегда был под рукой, если не случалось Адриена, его лучшего друга.– Что-то не так? – спросила она, положив руку ему на локоть.– Нет, что вы. – Он быстро оправился, и когда она снова взглянула ему в лицо, он уже улыбался, как всегда. – Адриен предложил мне быть шафером на свадьбе.– Это хорошо.– Значит, я должен буду охранять вас, если ему придется отсутствовать. Знаете, это одна из самых почетных мужских обязанностей, дань обычаю, сложившемуся еще в те времена, когда жених уезжал на поле брани, оставляя невесту на попечение доверенного друга. – Кажется, он шутил, однако в его голосе Кэтрин послышались тревожные нотки.Элиза закончила пение и была тут как тут, потянув Уоррена за руку.– Твой черед, мой сладкий, – воскликнула она с пылающим лицом, перебегая глазами с Кэтрин на Уоррена и обратно. – Сейчас нужно, чтобы со мной пел такой баритон, как ты.Снова подхваченная вихрем событий, Кэтрин не успела толком обдумать этот странный разговор. Все последующие дни были сверх всякой меры заняты приготовлениями к свадьбе, но прежде всего, конечно, стоило упомянуть о бале, данном в честь их помолвки.Впоследствии эта ночь вспоминалась Кэтрин словно бы в страстном смутном сне. Адриен на протяжении всего бала вел себя с нею крайне почтительно. Он не спускал с нее глаз, был любезен, внимателен, мил и постоянно демонстрировал пылкость, положенную влюбленному жениху. Такое развитие событий приводило Элизу в экстаз.– Ты такая везучая! – восклицала она всякий раз, как им случалось остаться наедине: она всплескивала руками и со значением расширяла глаза. – Это все грис-грис! Я же говорила, что он принесет счастье!– Хотя я не совсем в этом уверена… но – да, пожалуй, я все-таки счастлива, – неохотно отвечала Кэтрин, желая, чтобы у нее наконец перестала болеть голова, желая, чтобы кончилась изнурительная жара, желая наконец увидеть миссис Даулинг, которой она уже отправила письмо с последними новостями.– А мадам Ладур вполне согласна со мной, что во всем городе не найдешь лучшей модистки, чем мадам Дюлак. У нее богатый опыт в такого рода делах, и она сошьет себе превосходный подвенечный наряд. Я знаю, что в нем ты будешь ослепительна. Я не могу дождаться, моя дорогая. Это наверняка будет лучшей свадьбой в году. Ты еще не получила наставления от отца Бувье? Значит, ты познакомишься с ним в самом скором времени.Ладуры, как и большинство креолов, исповедовали римско-католическую веру. И Кэтрин было необходимо принять вероисповедание своего мужа. Она почти не думала об этом, но в те редкие минуты, когда Адриена не было рядом, а головная боль утихала и рассудок просветлялся, она пыталась спросить себя, не жаль ли ей расставаться с протестантством, в котором она воспитывалась. Если быть честной, для нее эти вещи никогда особенно много не значили, – равным образом и для ее отца, который хотя и был священником, придерживался весьма радикальных взглядов и все подвергал сомнениям.Она уже успела посетить службу в городском кафедральном соборе Св. Людовика, и атмосфера показалась ей угнетающей. На самом ли деле обращение в новую веру – ничтожно малая цена за возможность стать женой Адриена? Однако эта мысль вместе со многими другими так и осталась погребенной на самом дне ее сознания. Ее былая независимость утекала у нее из рук, как песок сквозь пальцы.Утром, обсуждая дальнее путешествие, она чувствовала себя узником, которому обещали помилование. По Седрику она наверняка будет скучать, а вот присутствие Элизы, пожалуй, не очень-то ее радовало. Как было бы чудесно отправиться одной, захватив лишь Селесту и Пьера. Однако об этом невозможно было и помыслить: новообретенное имущество семейства Ладуров подлежало самой тщательной охране.– Ты уже решила, что возьмешь с собой? – шелестя юбками, Элиза нетерпеливо вскочила из-за стола. – Давай поднимемся к тебе прямо сейчас и отдадим распоряжения Филлис, я бы хотела, кстати, поговорить с тобою о ней, Кэти. Мне кажется, ты недостаточно строга с ней.Вся спальня была завалена нарядами: они свисали со спинок стульев, цеплялись за углы туалетных столиков, частью были уложены, а частью – нет в дорожный сундук, который притащили с чердака дюжие слуги. Нетерпеливая Филлис, характеру которой явно не хватало методичности, разогревала утюг, и в комнате было полно едкого дыма от тлевших в нем углей.– Мне необходимо избавиться от части этих платьев, – вздохнула Кэтрин. – У меня их скопилось чересчур много. – Ей очень захотелось отправиться в путь налегке, с одним саквояжем, в котором поместилось бы самое необходимое. Ее жизнь, подобно рассудку в последние дни, все больше заполнялась суетой и хаосом. – Но кому понадобятся мои обноски? Конечно, кое-что заберет Филлис, однако здесь есть еще масса вещей, на которые она не позарится.– Предоставь это слугам, – предложила Элиза, а затем, после паузы, вкрадчиво добавила: – Или лучше позволь, я распоряжусь ими. Для этого нужна осторожность.– Осторожность? Что ты имеешь в виду?Элиза покрутилась по комнате, остановилась, сунула пальцы в сосуд с ароматической смесью, и ее запах разнесся по комнате. Кэтрин внезапно подумала, что она в жизни ни у кого не видела таких неугомонных рук, как у Элизы: если она не теребила свои локоны, то принималась ощипывать лепестки у цветов, играть лентами шляпы или украшением на платье.– Ну, тебе ведь не доставит удовольствия увидеть на ком-то вещи, которые ты сама когда-то носила? Сложи их все в одну кучу, а я займусь ими. – И Элиза поспешила сменить тему беседы на более занимательную: – Как ты считаешь, нам повстречается там твой сосед?– Какой сосед?– Деклан Уокер, конечно.– Надеюсь, что нет.От одного воспоминания об этом невеже у Кэтрин еще сильнее зазвенело в ушах – последнее время это случалось с ней все чаще. В один миг предвкушение поездки утратило всю прелесть, и ему на смену пришел страх. Ведь она на целую вечность разлучается с Адриеном. Как она сможет существовать без того ослепляющего, подавляющего чувства любви и желания, которые были ее счастьем и ее проклятием в последние дни? Он вел себя с нею подчеркнуто корректно, а она с ума сходила от вожделения, когда он легонько целовал ее щечки, и она жаждала припасть к его губам, – это легкое, едва ощутимое прикосновение не могло погасить пожар, снедавший тело, страдавшее без его ласк. Что это: действительно муки любви или самообман, вызванный разбуженными инстинктами? Вряд ли кто-то мог бы провести здесь четкую границу.
– Но ведь ты с самого начала знала, что в один прекрасный день я женюсь, Лестина. – Адриен метался по комнате, заложив руки за спину, с мрачным лицом, – их ссора серьезно затянулась.Она сидела на веранде своего миленького беленького домика. Домик располагался в той части Вьё Карре, где еще с довоенных лет предпочитало селиться общество, именовавшееся дети свободных цветных, – племя, занимавшее некое промежуточное положение между хозяевами и рабами: привилегированное, но все же несвободное. Любовное гнездышко Лестины находилось на узенькой улочке Св. Анны. Здесь все содержалось в идеальном порядке: уютный ухоженный садик, свежие цветы, каскадами спускавшиеся из многочисленных кашпо, всегда готовый обед и она сама – всегда красивая, всегда ожидавшая его прихода.– Я думала, что это будет покорная простушка, – дрожащим голосом ответила она. Хотя Лестина зачастую добивалась своего, играя на его тщеславии, все же это была не обычная, согласная на все одалиска, а сильная женщина, которая не хотела уступать без борьбы.– Да откуда ты знаешь, что она не такая? – Он уставился на нее, выпятив губы, растрепанная прядь свисала ему на лоб.Лестина резко рассмеялась:– Ты что, забыл, с какой скоростью в этом городе распространяются слухи? Ничто не может случиться у вас, в ваших больших домах, без того, чтобы через полчаса не стало известно здесь.Легкий ветерок зашелестел занавесками. Адриен явился сюда, когда уже стемнело, и нашел Лестину в портике: изящная, нежная, облаченная в белый муслин распространявший аромат сандала, – она ждала его. В сумерках ее кожа нежно отсвечивала, тогда как волосы и глаза сливались со тьмой.– И какие же слухи ходят по поводу ее? – Он рухнул в кресло напротив, нетерпеливо ослабил узел галстука и потянулся за графином с виски.– Что это – леди, которая всегда знает, чего хочет. Что по нашим понятиям она весьма странная, одним словом, англичанка, но при этом очень даже красивая. – Стоявшая на столе лампа под плотным абажуром выхватила из темноты овал ее лица и тени от ресниц, скрывавшие ее взгляд.Ночь была безлунной и облачной, сырой удушливый воздух поднимался от реки, и реявшие повсюду, комары десятками сыпались на скатерть, опалив в пламени керосина свои прозрачные крылышки. Закончился еще один жаркий день.– Запруды между плантациями вот-вот пересохнут, а на дорогах полно пыли, – задумчиво произнес Адриен, и его пронзило болью внезапное видение Валларда – такого, каким он был когда-то. Он покачал напиток в бокале и искоса посмотрел на Лестину. – Завтра она уезжает в «Край Света».– Я знаю. Отправляется на своем пароходе, – сказала она, спокойная и задумчивая. Что же кроется в глубине этих бездонных глаз? От этой мысли Адриену стало не по себе. «Что она на самом деле чувствует, этот темнокожий дикий ангел? Зная ее, нетрудно предположить, что она мечтает о моей смерти». Он невольно вздрогнул.– Кто-то подбирается к твоей могиле? – откровенно спросила Лестина с сухим смешком.– Не будь дурой! – рявкнул он. Издалека раздался крик птицы, но тут же умолк, словно ей свернули шею. В ночи был слышен лишь монотонный стрекот цикад, равнодушный ко всему на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50