– Иными словами, вы и ваши подручные-луняне. В том, что вы заключили с ними сделку, сомневаться не приходится. Прекрасная, воспетая в мифах Луна стала угрозой для человечества!
– Что ж, – вздохнул Гатри, – массовые движения всегда вызывают ответную реакцию, вот почему в свое время расплодилось столько крестоносцев. Мадам президент, если мне не удалось убедить в наших мирных намерениях вас, какой смысл взывать к общественному мнению?
– Как и многие земляне, я считаю вас честным человеком, – неожиданно мягко откликнулась Мукерджи. – Другое дело луняне, однако речь не о них. Сейчас не важна ни ваша честность, ни то, что вы совершили множество преступлений. Вся проблема в том, что «Файербол» перестал вписываться в рамки цивилизации. Подобная власть, сосредоточенная в руках немногих людей, которые не терпят ни малейших ограничений, представляет собой опасность для общества; от нее следует избавиться, как от вируса в крови. Ваши действия положили конец изрядно затянувшемуся конфликту. Наверно, мы должны поблагодарить «Файербол». Но одновременно они до предела обострили иные противоречия.
– Мадам, – нахмурился Гатри, – давайте не будем ворошить прошлое. Я связался с вами потому, что вроде бы нашел выход из положения – правда, весьма сомнительный. Но прежде чем поделиться с вами своей идеей, позвольте узнать, до чего договорилась Ассамблея. Понимаете, я пытаюсь установить, в каких условиях нам предстоит действовать.
– Вы наверняка следили за заседаниями Ассамблеи, если не за демонстрациями и прочими выступлениями.
– В общем-то да. Как я понимаю, большинство требует вытурить нас с Земли, разорвать с «Файерболом» отношения, и так далее. Мол, собакам – собачья смерть.
– Я согласна, выражения попадаются довольно крепкие, но они лишь свидетельствуют о том, насколько взрывоопасна ситуация. Кроме того, предлагают вооружить звездолеты и силой принудить «Файербол» с Луной к повиновению, а вас отдать под суд.
– Мадам, голыми руками нас не возьмешь, – ровным голосом предупредил Гатри. – Только попробуйте, и мы сами разорвем отношения с Землей. Посмотрим, как вы без нас обойдетесь. Пожалуйста, передайте мои слова наиболее горячим головам.
– Я и так не перестаю их осаживать. Нет, ничего подобного мы не допустим. Сотрудничество с «Файерболом» будет продолжаться, торговый оборот даже возрастет. – Мукерджи переменила позу. Вид у нее был такой, словно она говорит с живым человеком и смотрит ему в глаза. – Но если объединенными усилиями государств Земли – мы планируем создать под эгидой Федерации промышленный консорциум – удастся построить собственный космофлот, мы выйдем в космос, создадим там собственные базы… Эта перспектива вас не смущает?
– Смущает, – признался Гатри. – Помешать мы не сможем, поскольку я не позволю налагать эмбарго или нападать на ваши корабли. Иначе все, о чем мечтала моя жена, Джулиана, пойдет коту под хвост. – Он откашлялся. – Но вы хотя бы приблизительно представляете, сколько потребуется денег и сил?
– Представляем, – ответила Мукерджи. – Тем не менее, в конечном итоге мы уничтожим «Файербол» и подорвем могущество селенархов. Ведь вам ни за что не устоять против совместных действий населения целой планеты. – Она выставила перед собой ладонь. – Пожалуйста, избавьте меня от рассуждений насчет слабости правительств; лучше представьте, как один за другим теряете свои рынки. К тому же, мы не станем упрямиться, если выяснится, что в том или ином случае желательно поручить работу не человеку, а роботу.
– Догадываюсь. Вдобавок, на подходе система настоящего искусственного интеллекта.
– Да, так утверждают психонетики. – Мукерджи улыбнулась, однако в ее улыбке сквозила печаль. – По крайней мере, ясно одно: после всего, что вы натворили, сеньор Гатри, на возвращение к прежнему порядку вещей рассчитывать не приходится. «Файербол» лишился своего могущества. Жаль, если он падет, окруженный всеобщим презрением.
– А мне, – отозвался Гатри, – жаль, что погибнет идея, ради которой мы его создали.
– То есть неограниченная свобода? Анархия?
– Быть может, вы правы. – Гатри передернул плечами. – Признаться, я никогда не верил, что компания будет существовать вечно. Но она может измениться. Я вижу две возможности – либо вы уничтожите нас и тем самым тоже окажетесь в преступниках, либо позволите нам уйти – на наших условиях.
– Что вы имеете в виду? – сурово осведомилась Мукерджи.
– У меня возникли кое-какие мысли, и мне интересно, как вы их воспримете. Может статься, наотрез откажетесь от моего предложения. Но я прошу, выслушайте. Если «Файербол» передаст большинство своих активов Земле – точнее, той организации, которую вы выберете для этой цели, – согласятся ли земляне оказать нам необходимую помощь? Честно говоря, я бы на их месте согласился. Ну, как вам такая сделка?
– Продолжайте, – прошептала Мукерджи. Модуль выключил мультивизор.
– Она никому ничего не скажет, пока мы не внесем конкретного предложения, – пояснил он. – Пьер, мне нужно услышать твое мнение – стоит ли затевать исследования, необходимые для того, чтобы выяснить, какие у нас шансы. Если ты подтвердишь, что стоит, я сообщу президенту, и она будет прикрывать «Файербол» столько, сколько понадобится.
– Переселение на Деметру, – проговорил инженер. – Чушь! С тем же успехом можно было бы попытаться вычерпать Атлантический океан и переправить его воду на Луну, чтобы не зависеть от комет.
– Не торопись. Я не сказал, что полетят все. От силы несколько сот человек – те, кому действительно хочется, кто готов рискнуть всем, что имеет, потому что ненавидит новый миропорядок, который потихоньку воцаряется в Солнечной системе.
– Им не хочется признавать, что Ксуан, в конечном итоге, оказался прав, – пробормотал робот.
– Не знаю, не знаю, – откликнулся Гатри. – Лично я не могу сказать, кому принадлежит будущее – людям или машинам. Если вторым, то мне претит сдаваться без боя. А насчет тех, кто останется, Пьер, можешь не волноваться. Они наверняка проработают еще не один год, потом выйдут на пенсию, будут жить в свое удовольствие. Со временем машины вытеснят людей из космоса – разумеется, если не считать той горстки, что обоснуется близ альфы Центавра.
– Они должны знать, что жизнь на Деметре будет совершенно другой, чем здесь, – произнес робот.
– Естественно. Может случиться так, что все колонисты умрут задолго до того, как Фаэтон врежется в Деметру. Но нужно попытаться. Или не нужно, а, Пьер? Подумай, пожалуйста. Считай, что я задал тебе инженерную задачу.
– Bien, – проговорил Олар; похоже, он понемногу загорался идеей. – Скажем, тысяча человек плюс припасы и оборудование… В анабиозе они могут провести от силы сорок-пятьдесят лет, больше нельзя, иначе никто не проснется. Значит, средняя скорость – одна десятая световой. – Олар уставился в потолок. – Что ж, возможно, возможно. Два-три корабля… – Неожиданно он покачал головой. – Нет. При торможении соотношение масс увеличивается как минимум вдвое. Вряд ли у нас найдется нужное количество топлива. Чтобы запастись им, понадобится лет десять или двадцать, за которые это чертово социально-политическое уравнение решится само собой.
– А нужно ли тормозить таким способом? – спросил робот.
– Что? Вообще-то, нет, если… Помнится, было много разговоров… – Олар погладил подбородок. – М-м… Можно хоть через неделю отправить к Деметре звездолет с машинами фон Нойманна* [Дж. фон Нойманн – американский математик и кибернетик, известен также работами по логике и математической лингвистике.], которые быстро размножатся и начнут строить лазерную установку. Ее лучами мы затормозим корабли с людьми…
– Вот именно! – воскликнул Гатри-старший. – Как выяснилось, нужно всего ничего: разогнать наш ковчег – или ковчеги – до одной десятой скорости света и вывести на орбиту. Это сложно?
– Мне надо прикинуть на компьютере, – ответил Олар, – однако уже сейчас могу предположить, что потребуются почти все запасы топлива.
– Ну и что? Тоже мне, высокая материя!
– Антиматерия, – поправил робот.
Собеседники дружно расхохотались, затем мгновенно посерьезнели и принялись за работу.
42
Первыми, кого увидела Кира, очутившись в комплексе Эри-Онтарио, были солдаты Корпуса Мира. Должно быть, подумалось девушке, их сейчас можно встретить в любом североамериканском мегаполисе. Тем не менее, в первый момент она изумилась, в чем и призналась Роберту Ли.
– А чего вы ожидали? – равнодушно отозвался тот. Ли сидел в кресле напротив Киры, весь какой-то съежившийся (обняв его при встрече, девушка почувствовала, что он дрожит). – В Армии Освобождения поддерживались порядок и дисциплина, однако по большому счету хаотиков объединяла лишь ненависть к авантистам. Теперь былому единению приходит конец, а поскольку кое-кто из обывателей сожалеет о прошлом до такой степени, что готов мстить, и поскольку экономика в глубоком кризисе…
Ли пожал плечами, не докончив фразы. Кира поглядела на видеоэкран. Прозрачно-голубое небо, редкие ослепительно-белые облачка, что отбрасывают тень на городские улицы и башни. Внезапно ей захотелось очутиться на природе, ощутить кожей прохладный ветерок, предвестник осени. А вот Ли, похоже, явно замерзал, несмотря на теплую рубашку и включенную систему обогрева (благодаря чему в комнате было просто нечем дышать).
– Интересно, чем все кончится? – проговорила девушка.
– Думаю, Всемирная Федерация и переходное правительство сумеют найти общий язык. По-моему, на наших глазах рождается то самое рациональное общество, о котором мечтали авантисты. Свободное от идеологических шор, оно будет развиваться под диктовку необходимости и со временем наверняка выйдет за границы Союза. – Неожиданно тон Ли снова стал равнодушным. – Во всяком случае, мне так кажется.
– Только кажется? – переспросила Кира, повернувшись к интуитивисту.
– Анализа я пока не проводил. Не знаю, хватит ли сил.
Осунувшееся мальчишеское лицо, мешки под глазами, тяжелый взгляд… Бобу нельзя было не посочувствовать.
– Да, видок у вас еще тот, – согласилась девушка.
– Естественно. – Ли состроил гримасу.
– После всего, что они с вами сделали… С вашим организмом, вашим сознанием, вашим духом. По сравнению с этим самая изощренная физическая пытка – сущая ерунда.
– Не будем об этом, – перебил Ли. – Я скоро поправлюсь. «Файербол» заботится обо мне, за что ему огромное спасибо. Главное – меня никто не трогает, не донимает, а лучшего лекарства я не знаю.
– Благодарите Гатри. У него достаточно власти, чтобы не подпускать к вам журналистов. – Здесь намек, тут слушок, там взятка, там парочка угроз… Да, по-видимому, это одно из последних благодеяний шефа.
– Вам они наверняка не давали проходу…
– Да уж, никуда было не деться. Впрочем, я воспринимала все довольно спокойно; к тому же, теперь про меня, слава Богу, потихоньку забывают.
– И вы снова будете летать?
– Не знаю, – откликнулась Кира, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Честно говоря, никто ничего не знает. Разумеется, люди моей профессии рано или поздно обязательно понадобятся, но… – Она решила сменить тему. – А вы, Боб? Какие планы у вас?
– Пока никаких, – ответил Ли, глядя себе под ноги. – Знаю лишь, что на Земле партнеры «Файербола»… популярностью не пользуются.
– Мне казалось, уж североамериканцы-то нас поймут и поддержат.
– Одни одобряют наши действия, другие – нет, а третьи (их большинство) до сих пор не решили, на чьей они стороне. В подобной ситуации…
– Может, вам улететь на Л-5? Возражать наверняка никто не станет.
– Вполне возможно, я так и поступлю. Или уйду в отставку. – Заметив выражение лица девушки, Ли прибавил: – Не надо обвинять меня в дезертирстве. «Файербол»… «Файербол» уже не тот, разве вы не чувствуете? – он криво усмехнулся. – Если чувствуете, то, пожалуйста, объясните мне, как такое могло произойти. Все перепуталось…
Что еще оставалось делать Кире? Только встать, шагнуть к Ли, обнять его и прижать к себе.
– Gracias, – пробормотал он. – Mil gracias. – Девушка отодвинулась. – Ты такая замечательная, Кира… Знаешь, одно то, что ты пришла навестить меня…
– Я всегда прощаюсь с друзьями, – отозвалась девушка, чувствуя, что краснеет.
– Надеюсь, мы еще встретимся…
– Я тоже. Послушай, – проговорила Кира после паузы, – тебе нужно убираться отсюда, и поскорее. Как насчет того, чтобы отправиться со мной в Ниагарский парк, погулять, а потом поужинать в какой-нибудь симпатичной забегаловке?
– Здорово! – Впервые за весь разговор Ли как будто ожил. – Но у меня есть другое предложение. Знаешь, в последнее время я пристрастился к кивире. Может, заглянем туда перед ужином? – Кира нахмурилась. – Не бойся. Никаких извращений, никаких безумных фантазий. Мы попадем на природу. Горы, леса, море, дикие животные – и ни единого человека. Ты волен бродить, где и сколько вздумается, и размышлять в свое удовольствие. Ни на что подобное наяву рассчитывать не приходится. Вот так я и лечусь, Кира. – Он помолчал. – И хотел бы разделить свои грезы с тобой.
– Лучшее, что у тебя есть, – пробормотала девушка.
– Боюсь, что да, – ответил Ли.
43
– Может, продолжим беседу снаружи? – предложил Ринндалир.
– Это еще с какой стати? – удивился Гатри.
Селенарх обвел рукой комнату, в которой царили голубые сумерки; сквозь прозрачный потолок смутно просвечивало вечернее небо. В комнате витали различные ароматы, звучала музыка. И сам Ринндалир, и его похожий на средневекового рыцаря гость как-то удивительно удачно вписывались в причудливую обстановку. Тем не менее лунянин сказал:
– Тут мы как в клетке.
Они вышли из ворот замка и направились в сторону гор. Близилась полночь. Над горизонтом виднелась почти полная Земля, сияние которой выхватывало из мрака валуны и кратеры на дне долины. Свет отражался от металлического корпуса Гатри, заставлял искриться и сверкать плащ Ринндалира, придавал крыльям за спиной селенарха опаловый оттенок. Кристалл на конце посоха, которым вооружился селенарх, напоминал звезду, внезапно сорвавшуюся с небосвода.
– Неужели вы и впрямь хотите расстаться со всем этим навсегда? – справился Гатри, постаравшись задать вопрос как можно более небрежным тоном.
– Нет, если говорить обо всех лунянах, – отозвался Ринндалир, – и да, если иметь в виду меня и кое-кого еще.
– Значит, бежите от неприятностей?
– Едва ли, – рассмеялся селенарх. – Разве Луна не отвергла все требования Федерации, которая настаивала на нашей выдаче? И разве не забавно было бы продолжать игру?
– И все же вы отказываетесь от власти и роскоши, чтобы начать все заново, причем не зная толком, что вас ожидает? Что-то я не припоминаю среди первопроходцев ни единого аристократа. Они всегда посылали вперед лоботрясов, неудачников и прочую малоприличную публику…
– Подобный шаг с политической точки зрения весьма выгоден для селенархии. Если горстка лунян признается, что помогала «Файерболу», с остальных подозрение будет снято. После этого нас отправят в изгнание – на ту же планету, какую вы выбрали для себя. Чем вы недовольны, милорд? Ресурсы, которые предоставит Луна, значительно увеличат ваши шансы на успех.
– И вы хотите, чтобы я поверил, будто вы летите с нами из чувства патриотизма? Ха! Что дальше? Небось, предложите мне пай в корпорации, торгующей следами Армстронга*? [Н. Армстронг – американский астронавт, первый человек, ступивший на поверхность Луны.]
– Верить или не верить – дело ваше, – Ринндалир, похоже, ничуть не смутился. – Думаю, нет необходимости напоминать, что система альфы Центавра изобилует астероидами. Вы мечтаете оживить планету величиной с Землю, несмотря на то, что она сравнительно скоро погибнет. Что ж, каждому свое; а мы обоснуемся в космосе.
– Но что вам мешает остаться в Солнечной системе?
– А то, – ответил Ринндалир, покачав головой, – что цивилизация, логическая, упорядоченная, машинная цивилизация будущего настигнет нас, как бы мы от нее ни прятались. Честно говоря, не знаю, достаточно ли будет улететь к соседней звезде…
– Чтобы пакостить оттуда? – уточнил Гатри.
– Не бойтесь, – улыбнулся Ринндалир, – нам будет не до того. Ведь предстоит осваивать целый мир.
Гатри пристально поглядел на селенарха. Некоторое время они шли в молчании. Из-под ног вырывались облачка пыли, которые сверкали в свете Земли и звезд и снова опускались на лунную поверхность. В наушниках шлемов потрескивали статические разряды.
– Вы замышляли это с самого начала? – спросил наконец робот.
– Не совсем, – откликнулся Ринндалир. – Мы не боги, чтобы направлять ход истории; кстати сказать, что-то я сомневаюсь, что боги провидели порядок в хаосе. Однако мы использовали возможности, которые перед нами открывались, делали, что могли, дабы ускорить кризис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Что ж, – вздохнул Гатри, – массовые движения всегда вызывают ответную реакцию, вот почему в свое время расплодилось столько крестоносцев. Мадам президент, если мне не удалось убедить в наших мирных намерениях вас, какой смысл взывать к общественному мнению?
– Как и многие земляне, я считаю вас честным человеком, – неожиданно мягко откликнулась Мукерджи. – Другое дело луняне, однако речь не о них. Сейчас не важна ни ваша честность, ни то, что вы совершили множество преступлений. Вся проблема в том, что «Файербол» перестал вписываться в рамки цивилизации. Подобная власть, сосредоточенная в руках немногих людей, которые не терпят ни малейших ограничений, представляет собой опасность для общества; от нее следует избавиться, как от вируса в крови. Ваши действия положили конец изрядно затянувшемуся конфликту. Наверно, мы должны поблагодарить «Файербол». Но одновременно они до предела обострили иные противоречия.
– Мадам, – нахмурился Гатри, – давайте не будем ворошить прошлое. Я связался с вами потому, что вроде бы нашел выход из положения – правда, весьма сомнительный. Но прежде чем поделиться с вами своей идеей, позвольте узнать, до чего договорилась Ассамблея. Понимаете, я пытаюсь установить, в каких условиях нам предстоит действовать.
– Вы наверняка следили за заседаниями Ассамблеи, если не за демонстрациями и прочими выступлениями.
– В общем-то да. Как я понимаю, большинство требует вытурить нас с Земли, разорвать с «Файерболом» отношения, и так далее. Мол, собакам – собачья смерть.
– Я согласна, выражения попадаются довольно крепкие, но они лишь свидетельствуют о том, насколько взрывоопасна ситуация. Кроме того, предлагают вооружить звездолеты и силой принудить «Файербол» с Луной к повиновению, а вас отдать под суд.
– Мадам, голыми руками нас не возьмешь, – ровным голосом предупредил Гатри. – Только попробуйте, и мы сами разорвем отношения с Землей. Посмотрим, как вы без нас обойдетесь. Пожалуйста, передайте мои слова наиболее горячим головам.
– Я и так не перестаю их осаживать. Нет, ничего подобного мы не допустим. Сотрудничество с «Файерболом» будет продолжаться, торговый оборот даже возрастет. – Мукерджи переменила позу. Вид у нее был такой, словно она говорит с живым человеком и смотрит ему в глаза. – Но если объединенными усилиями государств Земли – мы планируем создать под эгидой Федерации промышленный консорциум – удастся построить собственный космофлот, мы выйдем в космос, создадим там собственные базы… Эта перспектива вас не смущает?
– Смущает, – признался Гатри. – Помешать мы не сможем, поскольку я не позволю налагать эмбарго или нападать на ваши корабли. Иначе все, о чем мечтала моя жена, Джулиана, пойдет коту под хвост. – Он откашлялся. – Но вы хотя бы приблизительно представляете, сколько потребуется денег и сил?
– Представляем, – ответила Мукерджи. – Тем не менее, в конечном итоге мы уничтожим «Файербол» и подорвем могущество селенархов. Ведь вам ни за что не устоять против совместных действий населения целой планеты. – Она выставила перед собой ладонь. – Пожалуйста, избавьте меня от рассуждений насчет слабости правительств; лучше представьте, как один за другим теряете свои рынки. К тому же, мы не станем упрямиться, если выяснится, что в том или ином случае желательно поручить работу не человеку, а роботу.
– Догадываюсь. Вдобавок, на подходе система настоящего искусственного интеллекта.
– Да, так утверждают психонетики. – Мукерджи улыбнулась, однако в ее улыбке сквозила печаль. – По крайней мере, ясно одно: после всего, что вы натворили, сеньор Гатри, на возвращение к прежнему порядку вещей рассчитывать не приходится. «Файербол» лишился своего могущества. Жаль, если он падет, окруженный всеобщим презрением.
– А мне, – отозвался Гатри, – жаль, что погибнет идея, ради которой мы его создали.
– То есть неограниченная свобода? Анархия?
– Быть может, вы правы. – Гатри передернул плечами. – Признаться, я никогда не верил, что компания будет существовать вечно. Но она может измениться. Я вижу две возможности – либо вы уничтожите нас и тем самым тоже окажетесь в преступниках, либо позволите нам уйти – на наших условиях.
– Что вы имеете в виду? – сурово осведомилась Мукерджи.
– У меня возникли кое-какие мысли, и мне интересно, как вы их воспримете. Может статься, наотрез откажетесь от моего предложения. Но я прошу, выслушайте. Если «Файербол» передаст большинство своих активов Земле – точнее, той организации, которую вы выберете для этой цели, – согласятся ли земляне оказать нам необходимую помощь? Честно говоря, я бы на их месте согласился. Ну, как вам такая сделка?
– Продолжайте, – прошептала Мукерджи. Модуль выключил мультивизор.
– Она никому ничего не скажет, пока мы не внесем конкретного предложения, – пояснил он. – Пьер, мне нужно услышать твое мнение – стоит ли затевать исследования, необходимые для того, чтобы выяснить, какие у нас шансы. Если ты подтвердишь, что стоит, я сообщу президенту, и она будет прикрывать «Файербол» столько, сколько понадобится.
– Переселение на Деметру, – проговорил инженер. – Чушь! С тем же успехом можно было бы попытаться вычерпать Атлантический океан и переправить его воду на Луну, чтобы не зависеть от комет.
– Не торопись. Я не сказал, что полетят все. От силы несколько сот человек – те, кому действительно хочется, кто готов рискнуть всем, что имеет, потому что ненавидит новый миропорядок, который потихоньку воцаряется в Солнечной системе.
– Им не хочется признавать, что Ксуан, в конечном итоге, оказался прав, – пробормотал робот.
– Не знаю, не знаю, – откликнулся Гатри. – Лично я не могу сказать, кому принадлежит будущее – людям или машинам. Если вторым, то мне претит сдаваться без боя. А насчет тех, кто останется, Пьер, можешь не волноваться. Они наверняка проработают еще не один год, потом выйдут на пенсию, будут жить в свое удовольствие. Со временем машины вытеснят людей из космоса – разумеется, если не считать той горстки, что обоснуется близ альфы Центавра.
– Они должны знать, что жизнь на Деметре будет совершенно другой, чем здесь, – произнес робот.
– Естественно. Может случиться так, что все колонисты умрут задолго до того, как Фаэтон врежется в Деметру. Но нужно попытаться. Или не нужно, а, Пьер? Подумай, пожалуйста. Считай, что я задал тебе инженерную задачу.
– Bien, – проговорил Олар; похоже, он понемногу загорался идеей. – Скажем, тысяча человек плюс припасы и оборудование… В анабиозе они могут провести от силы сорок-пятьдесят лет, больше нельзя, иначе никто не проснется. Значит, средняя скорость – одна десятая световой. – Олар уставился в потолок. – Что ж, возможно, возможно. Два-три корабля… – Неожиданно он покачал головой. – Нет. При торможении соотношение масс увеличивается как минимум вдвое. Вряд ли у нас найдется нужное количество топлива. Чтобы запастись им, понадобится лет десять или двадцать, за которые это чертово социально-политическое уравнение решится само собой.
– А нужно ли тормозить таким способом? – спросил робот.
– Что? Вообще-то, нет, если… Помнится, было много разговоров… – Олар погладил подбородок. – М-м… Можно хоть через неделю отправить к Деметре звездолет с машинами фон Нойманна* [Дж. фон Нойманн – американский математик и кибернетик, известен также работами по логике и математической лингвистике.], которые быстро размножатся и начнут строить лазерную установку. Ее лучами мы затормозим корабли с людьми…
– Вот именно! – воскликнул Гатри-старший. – Как выяснилось, нужно всего ничего: разогнать наш ковчег – или ковчеги – до одной десятой скорости света и вывести на орбиту. Это сложно?
– Мне надо прикинуть на компьютере, – ответил Олар, – однако уже сейчас могу предположить, что потребуются почти все запасы топлива.
– Ну и что? Тоже мне, высокая материя!
– Антиматерия, – поправил робот.
Собеседники дружно расхохотались, затем мгновенно посерьезнели и принялись за работу.
42
Первыми, кого увидела Кира, очутившись в комплексе Эри-Онтарио, были солдаты Корпуса Мира. Должно быть, подумалось девушке, их сейчас можно встретить в любом североамериканском мегаполисе. Тем не менее, в первый момент она изумилась, в чем и призналась Роберту Ли.
– А чего вы ожидали? – равнодушно отозвался тот. Ли сидел в кресле напротив Киры, весь какой-то съежившийся (обняв его при встрече, девушка почувствовала, что он дрожит). – В Армии Освобождения поддерживались порядок и дисциплина, однако по большому счету хаотиков объединяла лишь ненависть к авантистам. Теперь былому единению приходит конец, а поскольку кое-кто из обывателей сожалеет о прошлом до такой степени, что готов мстить, и поскольку экономика в глубоком кризисе…
Ли пожал плечами, не докончив фразы. Кира поглядела на видеоэкран. Прозрачно-голубое небо, редкие ослепительно-белые облачка, что отбрасывают тень на городские улицы и башни. Внезапно ей захотелось очутиться на природе, ощутить кожей прохладный ветерок, предвестник осени. А вот Ли, похоже, явно замерзал, несмотря на теплую рубашку и включенную систему обогрева (благодаря чему в комнате было просто нечем дышать).
– Интересно, чем все кончится? – проговорила девушка.
– Думаю, Всемирная Федерация и переходное правительство сумеют найти общий язык. По-моему, на наших глазах рождается то самое рациональное общество, о котором мечтали авантисты. Свободное от идеологических шор, оно будет развиваться под диктовку необходимости и со временем наверняка выйдет за границы Союза. – Неожиданно тон Ли снова стал равнодушным. – Во всяком случае, мне так кажется.
– Только кажется? – переспросила Кира, повернувшись к интуитивисту.
– Анализа я пока не проводил. Не знаю, хватит ли сил.
Осунувшееся мальчишеское лицо, мешки под глазами, тяжелый взгляд… Бобу нельзя было не посочувствовать.
– Да, видок у вас еще тот, – согласилась девушка.
– Естественно. – Ли состроил гримасу.
– После всего, что они с вами сделали… С вашим организмом, вашим сознанием, вашим духом. По сравнению с этим самая изощренная физическая пытка – сущая ерунда.
– Не будем об этом, – перебил Ли. – Я скоро поправлюсь. «Файербол» заботится обо мне, за что ему огромное спасибо. Главное – меня никто не трогает, не донимает, а лучшего лекарства я не знаю.
– Благодарите Гатри. У него достаточно власти, чтобы не подпускать к вам журналистов. – Здесь намек, тут слушок, там взятка, там парочка угроз… Да, по-видимому, это одно из последних благодеяний шефа.
– Вам они наверняка не давали проходу…
– Да уж, никуда было не деться. Впрочем, я воспринимала все довольно спокойно; к тому же, теперь про меня, слава Богу, потихоньку забывают.
– И вы снова будете летать?
– Не знаю, – откликнулась Кира, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Честно говоря, никто ничего не знает. Разумеется, люди моей профессии рано или поздно обязательно понадобятся, но… – Она решила сменить тему. – А вы, Боб? Какие планы у вас?
– Пока никаких, – ответил Ли, глядя себе под ноги. – Знаю лишь, что на Земле партнеры «Файербола»… популярностью не пользуются.
– Мне казалось, уж североамериканцы-то нас поймут и поддержат.
– Одни одобряют наши действия, другие – нет, а третьи (их большинство) до сих пор не решили, на чьей они стороне. В подобной ситуации…
– Может, вам улететь на Л-5? Возражать наверняка никто не станет.
– Вполне возможно, я так и поступлю. Или уйду в отставку. – Заметив выражение лица девушки, Ли прибавил: – Не надо обвинять меня в дезертирстве. «Файербол»… «Файербол» уже не тот, разве вы не чувствуете? – он криво усмехнулся. – Если чувствуете, то, пожалуйста, объясните мне, как такое могло произойти. Все перепуталось…
Что еще оставалось делать Кире? Только встать, шагнуть к Ли, обнять его и прижать к себе.
– Gracias, – пробормотал он. – Mil gracias. – Девушка отодвинулась. – Ты такая замечательная, Кира… Знаешь, одно то, что ты пришла навестить меня…
– Я всегда прощаюсь с друзьями, – отозвалась девушка, чувствуя, что краснеет.
– Надеюсь, мы еще встретимся…
– Я тоже. Послушай, – проговорила Кира после паузы, – тебе нужно убираться отсюда, и поскорее. Как насчет того, чтобы отправиться со мной в Ниагарский парк, погулять, а потом поужинать в какой-нибудь симпатичной забегаловке?
– Здорово! – Впервые за весь разговор Ли как будто ожил. – Но у меня есть другое предложение. Знаешь, в последнее время я пристрастился к кивире. Может, заглянем туда перед ужином? – Кира нахмурилась. – Не бойся. Никаких извращений, никаких безумных фантазий. Мы попадем на природу. Горы, леса, море, дикие животные – и ни единого человека. Ты волен бродить, где и сколько вздумается, и размышлять в свое удовольствие. Ни на что подобное наяву рассчитывать не приходится. Вот так я и лечусь, Кира. – Он помолчал. – И хотел бы разделить свои грезы с тобой.
– Лучшее, что у тебя есть, – пробормотала девушка.
– Боюсь, что да, – ответил Ли.
43
– Может, продолжим беседу снаружи? – предложил Ринндалир.
– Это еще с какой стати? – удивился Гатри.
Селенарх обвел рукой комнату, в которой царили голубые сумерки; сквозь прозрачный потолок смутно просвечивало вечернее небо. В комнате витали различные ароматы, звучала музыка. И сам Ринндалир, и его похожий на средневекового рыцаря гость как-то удивительно удачно вписывались в причудливую обстановку. Тем не менее лунянин сказал:
– Тут мы как в клетке.
Они вышли из ворот замка и направились в сторону гор. Близилась полночь. Над горизонтом виднелась почти полная Земля, сияние которой выхватывало из мрака валуны и кратеры на дне долины. Свет отражался от металлического корпуса Гатри, заставлял искриться и сверкать плащ Ринндалира, придавал крыльям за спиной селенарха опаловый оттенок. Кристалл на конце посоха, которым вооружился селенарх, напоминал звезду, внезапно сорвавшуюся с небосвода.
– Неужели вы и впрямь хотите расстаться со всем этим навсегда? – справился Гатри, постаравшись задать вопрос как можно более небрежным тоном.
– Нет, если говорить обо всех лунянах, – отозвался Ринндалир, – и да, если иметь в виду меня и кое-кого еще.
– Значит, бежите от неприятностей?
– Едва ли, – рассмеялся селенарх. – Разве Луна не отвергла все требования Федерации, которая настаивала на нашей выдаче? И разве не забавно было бы продолжать игру?
– И все же вы отказываетесь от власти и роскоши, чтобы начать все заново, причем не зная толком, что вас ожидает? Что-то я не припоминаю среди первопроходцев ни единого аристократа. Они всегда посылали вперед лоботрясов, неудачников и прочую малоприличную публику…
– Подобный шаг с политической точки зрения весьма выгоден для селенархии. Если горстка лунян признается, что помогала «Файерболу», с остальных подозрение будет снято. После этого нас отправят в изгнание – на ту же планету, какую вы выбрали для себя. Чем вы недовольны, милорд? Ресурсы, которые предоставит Луна, значительно увеличат ваши шансы на успех.
– И вы хотите, чтобы я поверил, будто вы летите с нами из чувства патриотизма? Ха! Что дальше? Небось, предложите мне пай в корпорации, торгующей следами Армстронга*? [Н. Армстронг – американский астронавт, первый человек, ступивший на поверхность Луны.]
– Верить или не верить – дело ваше, – Ринндалир, похоже, ничуть не смутился. – Думаю, нет необходимости напоминать, что система альфы Центавра изобилует астероидами. Вы мечтаете оживить планету величиной с Землю, несмотря на то, что она сравнительно скоро погибнет. Что ж, каждому свое; а мы обоснуемся в космосе.
– Но что вам мешает остаться в Солнечной системе?
– А то, – ответил Ринндалир, покачав головой, – что цивилизация, логическая, упорядоченная, машинная цивилизация будущего настигнет нас, как бы мы от нее ни прятались. Честно говоря, не знаю, достаточно ли будет улететь к соседней звезде…
– Чтобы пакостить оттуда? – уточнил Гатри.
– Не бойтесь, – улыбнулся Ринндалир, – нам будет не до того. Ведь предстоит осваивать целый мир.
Гатри пристально поглядел на селенарха. Некоторое время они шли в молчании. Из-под ног вырывались облачка пыли, которые сверкали в свете Земли и звезд и снова опускались на лунную поверхность. В наушниках шлемов потрескивали статические разряды.
– Вы замышляли это с самого начала? – спросил наконец робот.
– Не совсем, – откликнулся Ринндалир. – Мы не боги, чтобы направлять ход истории; кстати сказать, что-то я сомневаюсь, что боги провидели порядок в хаосе. Однако мы использовали возможности, которые перед нами открывались, делали, что могли, дабы ускорить кризис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63