VadikV
35
Анн Голон, Серж Голон: «До
рога надежды»
Анн Голон, Серж Голон
Дорога надежды
Анжелика Ц 12
«Анжелика. Дорогой надежды»: АСТ; Москва; 1999
ISBN 5-237-02681-8
Аннотация
Прекрасная и отважная, обольст
ительная и решительная. Знатная дама и разбойница. Мстительница и авантю
ристка. Возлюбленная и жена. Такова Анжелика, самая знаменитая книжная г
ероиня нашего века. История приключений Анжелики покорила весь мир. Филь
мы, снятые по романам о ней, пользовались Ч и продолжают пользоваться Ч
бешеной популярностью. Миллионы женщин с замиранием сердца следят за кр
утыми поворотами судьбы графини де Пейрак, вместе с ней рискуют и страда
ют, любят и дерзают, смело бросаются навстречу опасностям и не теряют над
ежды на счастье...
Анн Голон, Серж Голон
Дорога надежды
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. САЛЕМСКОЕ ЧУД
О
Глава 1
Анжелика с состраданием взглянула на подростка, которого охранник, чью г
олову покрывало некое подобие стального бритвенного таза, Ч английска
я каска, Ч ввел в зал Совета, бесцеремонно подталкивая в спину тыльной ст
ороной алебарды.
Ей было понятно волнение молодого фермера из приграничных районов, отор
ванного от труда землепашца и пастуха овечьих стад и выставленного на об
озрение перед этим ареопагом, состоящим из важных судей, облаченных в че
рное с белыми брыжами схоластов, рассевшихся за массивным столом под леп
ным потолком зала, еще более мрачного, чем их монашеское одеяние. Ему пред
стояло поведать им историю о чудовищных злодеяниях, совершенных там, в с
тороне поросших зеленью гор, в результате которых он лишился всех своих
близких.
Взгляд его удивленно мигающих глаз, поначалу не различавших ничего, кром
е этих обращенных к нему бледных и суровых лиц, не мог оторваться от единс
твенного доброжелательного женского лица.
А так как он заметил к тому же, что эта величественная, очень красивая дама
скрывала под складками просторной шелковой накидки признаки скорого м
атеринства, у него перехватило дыхание и сжалось горло: он вспомнил о сво
ей бедной матери, вынашивавшей и рожавшей почти каждый год. Вместе с тем о
ткрывшаяся его взору картина и это воспоминание придали ему смелости, чт
обы приступить к рассказу и отвечать на вопросы, которые задавались как
будто нараспев, подчеркнуто торжественным тоном, словно для того, чтобы
еще больше потрясти его. Он готов был ответить на любой вопрос.
Ч Имя?
Ч Ричард Харпер.
Ч Откуда родом?
Ч Из Эденс Фяллза, на реке Аннонносук.
Он перехватил тяжелые взгляды, которыми обменялись эти салемские госпо
да. И вот на него уже смотрят пронзительно-испытующе, изучают с головы до
пят, от взъерошенных на макушке волос цвета спелой ржи, выдубленной кожи
лица до обутых в чужие ботинки, израненных о колючий кустарник и острые к
амни ног.
И вновь он подавил рыдания. Взгляд бледно-голубых глаз молодого англича
нина с надеждой устремился к глазам этой женщины, единственной из присут
ствовавших напоминавшей ему мать, и сразу же волнение оставило его.
Казалось, светлый луч, исходивший из глаз этой женщины, упал на него, и в эт
ом взгляде ему почудилась улыбка. Он приготовился давать показания.
Это продолжалось все утро. Накануне Анжелика и Жоффрей де Пейрак, возвра
щаясь из двухмесячного морского путешествия вдоль побережья Новой Анг
лии, приведшего их к Нью-Йорку, остановились в маленьком салемском порту.
Они прибыли туда с дружественным и деловым визитом. Однако эта крошечная
столица английской колонии Массачусетса встретила их волнениями. На пи
рсе их поджидала группа угрюмых нотаблей и пасторов.
Они сообщили вновь прибывшим о том, что канадские французы и союзнически
е индейские племена возобновили нападения на северные поселения Новой
Англии.
И вот должностные лица этих штатов просят гостей, приезд которых для них
знак Божьего благоволения, принять участие в работе чрезвычайного Сове
та, собирающегося для обсуждения сложившейся ситуации.
На правах их французских соседей и владельцев Мэнских поселений, входив
ших в юрисдикцию Массачусетса, они обращаются к графу де Пейраку с прось
бой напомнить квебекским властям о данных ими обещаниях, а также к Анжел
ике, которой согласно распространявшимся о ней легендам дано было умиро
творять даже самых свирепых вождей индейских племен.
Ч Если вы имеете в виду Пиксарета, вождя патсуикетов, так знайте, что вот
уже более года мне ничего о нем не известно, Ч возразила она.
Ч А не участвовали ли какие-нибудь французы в нападении на английские п
оселения? Ч поинтересовался Жоффрей. Ч И не возглавлял ли его иезуит?
Для ответа на эти вопросы следовало познакомиться со свидетельствами п
отерпевших.
В начале заседания, проходившего в Консул-хаус Салема, были выслушаны по
казания тех, кого израненными и чуть живыми подобрали и доставили сюда ф
ермеры окрестных долин.
Первым из опрошенных оказался растерянный, заикающийся фермер, все еще п
ребывающий под впечатлением выпавших на его долю несчастий. Он не видел
ни французов, ни иезуита, ни туземцев, так как в тот день был в отъезде. На ме
сте деревни и своего дома он нашел обгоревшие руины и пепел, пронзенные с
трелами и скальпированные трупы стариков родителей; жену, детей и слуг н
аверняка взяли в плен и увели в горы Ч отдаленные и труднодоступные рай
оны реки Святого Лаврентия, где крещенные французами индейцы, присоедин
ив к мерзостям языческого идолопоклонства распятие и четки, превратят п
ленников в рабов, и уже больше никто никогда их не увидит.
Слезы струились по обветренному лицу землепашца, что, казалось, раздража
ло салемских пуритан, воспринимавших их как свидетельство малодушия пе
ред лицом испытаний, ниспосланных Божественным Провидением. Ведь все эт
и люди были выходцами из Верхнего Коннектикута, наследниками массачусе
тских диссидентов, которые время от времени восставали против незыблем
ых законов колонии и отправлялись учреждать свою церковь в плодородных
поймах большой реки на западе. Однако, как только индейцы из Наррагансет
а или Вобенаки накатывались с севера, угрожая им, эти одержимые свободой,
находившие требования регентов чересчур строгими, обращались за помощ
ью к Массачусетсу, так что обитателям Бостона и Салема приходилось орган
изовывать карательные экспедиции вроде той, которая готовилась в 1637 году
против племени пекотов, истреблявших поселенцев Коннектикута, а еще пре
жде Ч против наррагансетов.
И вот Ричард Харпер безостановочно сыплет словами, устремив взгляд на Ан
желику, одно присутствие которой, казалось, придавало ему силы выстоять
наперекор всему.
Он довел до конца рассказ, обретший классическую завершенность благода
ря многократным повторам о пробуждении семьи ранним утром, тихим, как вс
е предыдущие, о вражеском отряде, появившемся словно из-под земли, разгра
бившем одинокую лачугу, завладевшем нехитрым скарбом: оружием, хозяйств
енным инвентарем, съестными припасами, угнавшем с собою всех встретивши
хся на его пути домочадцев в ночных рубашках, босиком.
Ч Отряд состоял из четырех индейцев и двух французов, Ч заявил он.
Пленники, в числе которых были его отец, мать, шестеро братьев и сестер, сл
ужанка и он сам, в течение долгих часов шли за ними следом, как обреченные.
Младшие братья Бенджамин и Бенони, грудные близнецы, кормились «из рожка
», то есть были искусственниками, поскольку у их матери не было молока.
На первом привале на лесной поляне индейцы отсекли близнецам головы, «из
жалости», как заявили они, «из милосердия», потому что не могли обеспечит
ь их молоком на протяжении этого долгого и трудного пути через леса и гор
ы в Канаду. «Из милосердия», Ч тщился объяснить на плохом английской язы
ке один из французских джентльменов потерявшей рассудок и голосившей о
т горя матери, чтобы успокоить ее. Но она ничего не хотела слушать и вопила
по-прежнему. В конце концов один из абенаков раскроил ей череп своим тома
гавком из опасения, что ее крики привлекут английских фермеров со Спринг
вея, которые должны были в скором времени обнаружить следы нападения.
Потом они вновь пустились в путь, увлекая за собой остальных детей, потря
сенногоотца иподвергшуюсянадругательству девушку.
Что касается его самого, Ричарда, старшего из братьев, то, воспользовавши
сь смятением и суматохой, произведенными этим тройным убийством, он устр
емился в соседний лес.
Проследив затем, как конвой, не заметив его отсутствия, пересек поляну и с
крылся в зарослях, он, недолго думая, пустился во всю прыть и короткими пер
ебежками оторвался от своих врагов. После нескольких дней пути ему удало
сь добраться до жилых мест. Теперь он признает, что, охваченный ужасом, дум
ал лишь о том, чтобы убежать как можно дальше. Теперь он осуждает себя, что
не предал христианскому погребению, бросив на съедение диким зверям, сво
ю бедную мать, которая снится ему каждую ночь с проломленным черепом, рас
простертой рядом со своими обезглавленными младенцами…
Тут Анжелика поняла, что не сможет вынести продолжения и ей пора удалить
ся.
Лица поплыли перед ней в контрасте белого и черного: белых воротничков и
бород, черных одеяний и мебели в сумраке, с трудом рассеиваемом дневным с
ветом, проникающим через тонированные стекла оконных импостов.
Выделяющаяся на фоне светлосерой фрески остроконечная борода и блеск б
риллианта в левой серьге сэра Томаса Кранмера, представителя губернато
ра Новой Англии, который с едкой и вместе доброжелательной улыбкой наблю
дал за ее смятением, а также профиль пирата Карибского моря, идальго, благ
ородного сеньора Аквитанского, попросту говоря, ее супруга графа де Пейр
ака, за спиной которого высился слуга-негр Куасси-Ба, заметный лишь благо
даря агатовым белкам глаз и яркому султану, украшавшему его тюрбан, верн
ули Анжелике отчетливость восприятия. Придерживая полы своей просторн
ой накидки, она поднялась и удалилась, благословляя в душе сдержанность
английских нравов, позволявших покинуть любое общество без каких-либо о
бъяснений, ибо любопытство к причинам такого ухода грозило обернуться н
еловкостью как для вопрошающего, так и для вопрошаемого.
На улице она сняла шляпу и чепчик. Ее волосы прилипали к потным вискам.
Быстрым шагом она направилась к дому миссис Кранмер, где они остановилис
ь.
Дурнота прошла. Но стоило ей прилечь на постель в отведенной им большой с
пальне, как она почувствовала боль в пояснице, и вновь подступило удушье.
Она встала и подошла к окну, задумавшись об этой своей новой беременност
и, которую так ждала.
Глава 2
«Что заставляло меня стремиться к ней?» Ч задавалась вопросом Анжелика
де Пейрак, очаровательная французская графиня с берегов Америки, стоя у
распахнутого окна на втором этаже особняка миссис Анн-Мэри Кранмер в тр
удолюбивом пуританском городе Салеме штата Массачусетс Новой Англии.
Она не могла назвать свое состояние беспокойством, скорее Ч легкой депр
ессией.
Ее взгляд, не останавливаясь, скользил вдоль линии подернутого дымкой го
ризонта цвета жемчуга, к которому уступами устремлялись бурые скалы, обн
аженные мощным отливом, и блистала тысячами зеркал вода в поросших морск
ими водорослями маленьких лагунах, оставленных отступившим морем.
Это был жаркий час, почти полдень на излете уходящего лета. Из порта и судо
вых верфей доносился приглушенный шум, но Анжелика, во власти внезапно о
хватившей ее слабости, неясно воспринимала окружающее или скорее прони
калась исходящей от мира тревогой, пробужденной видом безграничных про
странств, Ч она, которая всегда с наслаждением погружалась в созерцани
е океана.
К тому состоянию, в которое вверг ее рассказ об этих трагических события
х, примешивалась глубоко личная обеспокоенность, нарушавшая безмятежн
ое и безоблачное счастье, к которому она в некотором смысле привыкла за э
тот год. Отдавая себе отчет в том, что известная опасность грозила вот-вот
подточить хрупкое основание этого счастья и что решение, принятое ею не
сколько месяцев назад, возлагало на нее ответственность за все возможны
е вытекающие из него последствия, она поневоле задавалась вопросом: что
именно заставило ее ввязаться в эту авантюру, которая, в сущности, предст
авляла собою Ч теперь она боялась взглянуть правде в глаза настоящее бе
зумие?
«Что побудило меня стремиться к ней?»
Уж не попала ли она очередной раз в ловушку, расставленную ей ее женской п
риродой, всегда вгрызавшейся в жизнь, как в спелую мякоть плода, не задумы
вавшейся о завтрашнем дне?
«Безумная Анжелика!», Ч укоряла она себя.
Не очередная ли это прихоть с ее стороны? Ведь все так удачно складывалос
ь.
В самом деле, все было так хорошо. Так славно и прочно в их жизни.
Что заставляло ее искать подтверждения этому безоблачному счастью, это
й плывущей в руки удаче как раз тогда, когда она, сильная, не отягощенная з
аботой о близких, могла бы безоглядно наслаждаться всеми радостями быти
я?
Разве не получила она от судьбы, столь упорно враждебной, все мыслимые на
грады и воздаяния?
Разве не взяла она от жизни всего, о чем только может мечтать женщина?
Мужа, обожаемого и страстно любящего ее. Двух славных красавцев сыновей,
которые в расцвете сил блистали при французском дворе остроумием и изящ
еством! Об этом свидетельствовало последнее послание Флоримона, старше
го сына, доставленное недавно кораблями из Европы. Здесь, в Америке, с ней
была ее девочка Ч малышка Онорина, всеми обожаемая, за расцветом которо
й она с умилением следила. Онорина помогала ей переносить испытания, дел
я с ней волнения и одиночество, и она упрекала себя за слишком частое возв
ращение к мыслям о них, несмотря на то, что все это отныне кануло для нее в п
рошлое.
Разве не добилась она вместе с Жоффреем де Пейраком, своим мужем, всех воз
можных успехов и не стала свидетельницей на протяжении, по крайней мере,
трех лет воплощения самых смелых проектов?
В том числе процветания их североамериканских поселений: Голдсборо на п
обережье Атлантики и Вапассу в сердце мэнских лесов, основанных в крайне
неблагоприятных условиях, зато переживающих сегодня, благодаря союзу с
Новой Англией, период стремительного взлета. Мир воцарился на этом своег
о рода внутреннем море, именуемом Французским заливом note 1
Note1
Ныне носит название залив Фанди. Ч Прим. авт.
. Где кишмя кишели представители разных наций, во главе которых вст
ал граф де Пейрак, предводитель, едва ли не безусловный хозяин, умиротвор
яющая деятельность которого простиралась до глубин материка, вплоть до
истоков Кеннебека, дальней оконечности его владений.
И разве не явилось чем-то еще более чудесным и всеопределяющим то, что они
получили наконец, она и он, прощение; величайшим монархом Вселенной Людо
виком XIV, королем Франции им были почти полностью возвращены их поместья,
и это после того затяжного конфликта, в ходе которого все трое его участн
иков: Жоффрей, побежденный вассал, она, строптивая подданная, он, неумолим
ый государь, Ч наносили друг другу жесточайшие удары? Это произошло воп
реки всем ожиданиям. Новость настигла их в Квебеке, когда они гостили у г-
на де Фронтенака, губернатора Новой Франции, вставшего на их сторону и вм
есте с ними ожидавшего королевского вердикта. Он был безоговорочным.
Король Франции, гроза всех континентов, склонялся перед ними отвергнуты
ми, изгнанными, Ч забыв обо всех оскорблениях, вернув им титулы и поместь
я, вновь открыв перед ними двери королевства; его великодушие простирало
сь так далеко, что он соглашался ждать их возвращения, оставляя за ними од
ними право определять его сроки и условия.
Анжелика, облагодетельствованная, избалованная женщина, отныне хозяйк
а своей судьбы, забрасываемая отовсюду предложениями о протекции и защи
те, вольная выбирать счастливую и беззаботную жизнь там, где ей заблагор
ассудится, в окружении тех, кого она сама предпочтет. Чего ей еще недостав
ало, какого подарка могла она требовать от Небес, какого благодеяния, как
ого чуда? Ребенка!
Анжелика вздохнула и покачала головой.
«Ты никогда не изменишься!»
Она поднесла ладонь к глазам. Сверкание заполненных водой лагун, своим б
леском напоминавших блеск луидоров, словно пригоршнями разбросанных п
о бухте, ослепляло ее. Одуряющий запах огромной, раскинувшейся перед ней
равнины, поросшей морскими водорослями, вызывал в ней легкий приступ тош
ноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
35
Анн Голон, Серж Голон: «До
рога надежды»
Анн Голон, Серж Голон
Дорога надежды
Анжелика Ц 12
«Анжелика. Дорогой надежды»: АСТ; Москва; 1999
ISBN 5-237-02681-8
Аннотация
Прекрасная и отважная, обольст
ительная и решительная. Знатная дама и разбойница. Мстительница и авантю
ристка. Возлюбленная и жена. Такова Анжелика, самая знаменитая книжная г
ероиня нашего века. История приключений Анжелики покорила весь мир. Филь
мы, снятые по романам о ней, пользовались Ч и продолжают пользоваться Ч
бешеной популярностью. Миллионы женщин с замиранием сердца следят за кр
утыми поворотами судьбы графини де Пейрак, вместе с ней рискуют и страда
ют, любят и дерзают, смело бросаются навстречу опасностям и не теряют над
ежды на счастье...
Анн Голон, Серж Голон
Дорога надежды
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. САЛЕМСКОЕ ЧУД
О
Глава 1
Анжелика с состраданием взглянула на подростка, которого охранник, чью г
олову покрывало некое подобие стального бритвенного таза, Ч английска
я каска, Ч ввел в зал Совета, бесцеремонно подталкивая в спину тыльной ст
ороной алебарды.
Ей было понятно волнение молодого фермера из приграничных районов, отор
ванного от труда землепашца и пастуха овечьих стад и выставленного на об
озрение перед этим ареопагом, состоящим из важных судей, облаченных в че
рное с белыми брыжами схоластов, рассевшихся за массивным столом под леп
ным потолком зала, еще более мрачного, чем их монашеское одеяние. Ему пред
стояло поведать им историю о чудовищных злодеяниях, совершенных там, в с
тороне поросших зеленью гор, в результате которых он лишился всех своих
близких.
Взгляд его удивленно мигающих глаз, поначалу не различавших ничего, кром
е этих обращенных к нему бледных и суровых лиц, не мог оторваться от единс
твенного доброжелательного женского лица.
А так как он заметил к тому же, что эта величественная, очень красивая дама
скрывала под складками просторной шелковой накидки признаки скорого м
атеринства, у него перехватило дыхание и сжалось горло: он вспомнил о сво
ей бедной матери, вынашивавшей и рожавшей почти каждый год. Вместе с тем о
ткрывшаяся его взору картина и это воспоминание придали ему смелости, чт
обы приступить к рассказу и отвечать на вопросы, которые задавались как
будто нараспев, подчеркнуто торжественным тоном, словно для того, чтобы
еще больше потрясти его. Он готов был ответить на любой вопрос.
Ч Имя?
Ч Ричард Харпер.
Ч Откуда родом?
Ч Из Эденс Фяллза, на реке Аннонносук.
Он перехватил тяжелые взгляды, которыми обменялись эти салемские госпо
да. И вот на него уже смотрят пронзительно-испытующе, изучают с головы до
пят, от взъерошенных на макушке волос цвета спелой ржи, выдубленной кожи
лица до обутых в чужие ботинки, израненных о колючий кустарник и острые к
амни ног.
И вновь он подавил рыдания. Взгляд бледно-голубых глаз молодого англича
нина с надеждой устремился к глазам этой женщины, единственной из присут
ствовавших напоминавшей ему мать, и сразу же волнение оставило его.
Казалось, светлый луч, исходивший из глаз этой женщины, упал на него, и в эт
ом взгляде ему почудилась улыбка. Он приготовился давать показания.
Это продолжалось все утро. Накануне Анжелика и Жоффрей де Пейрак, возвра
щаясь из двухмесячного морского путешествия вдоль побережья Новой Анг
лии, приведшего их к Нью-Йорку, остановились в маленьком салемском порту.
Они прибыли туда с дружественным и деловым визитом. Однако эта крошечная
столица английской колонии Массачусетса встретила их волнениями. На пи
рсе их поджидала группа угрюмых нотаблей и пасторов.
Они сообщили вновь прибывшим о том, что канадские французы и союзнически
е индейские племена возобновили нападения на северные поселения Новой
Англии.
И вот должностные лица этих штатов просят гостей, приезд которых для них
знак Божьего благоволения, принять участие в работе чрезвычайного Сове
та, собирающегося для обсуждения сложившейся ситуации.
На правах их французских соседей и владельцев Мэнских поселений, входив
ших в юрисдикцию Массачусетса, они обращаются к графу де Пейраку с прось
бой напомнить квебекским властям о данных ими обещаниях, а также к Анжел
ике, которой согласно распространявшимся о ней легендам дано было умиро
творять даже самых свирепых вождей индейских племен.
Ч Если вы имеете в виду Пиксарета, вождя патсуикетов, так знайте, что вот
уже более года мне ничего о нем не известно, Ч возразила она.
Ч А не участвовали ли какие-нибудь французы в нападении на английские п
оселения? Ч поинтересовался Жоффрей. Ч И не возглавлял ли его иезуит?
Для ответа на эти вопросы следовало познакомиться со свидетельствами п
отерпевших.
В начале заседания, проходившего в Консул-хаус Салема, были выслушаны по
казания тех, кого израненными и чуть живыми подобрали и доставили сюда ф
ермеры окрестных долин.
Первым из опрошенных оказался растерянный, заикающийся фермер, все еще п
ребывающий под впечатлением выпавших на его долю несчастий. Он не видел
ни французов, ни иезуита, ни туземцев, так как в тот день был в отъезде. На ме
сте деревни и своего дома он нашел обгоревшие руины и пепел, пронзенные с
трелами и скальпированные трупы стариков родителей; жену, детей и слуг н
аверняка взяли в плен и увели в горы Ч отдаленные и труднодоступные рай
оны реки Святого Лаврентия, где крещенные французами индейцы, присоедин
ив к мерзостям языческого идолопоклонства распятие и четки, превратят п
ленников в рабов, и уже больше никто никогда их не увидит.
Слезы струились по обветренному лицу землепашца, что, казалось, раздража
ло салемских пуритан, воспринимавших их как свидетельство малодушия пе
ред лицом испытаний, ниспосланных Божественным Провидением. Ведь все эт
и люди были выходцами из Верхнего Коннектикута, наследниками массачусе
тских диссидентов, которые время от времени восставали против незыблем
ых законов колонии и отправлялись учреждать свою церковь в плодородных
поймах большой реки на западе. Однако, как только индейцы из Наррагансет
а или Вобенаки накатывались с севера, угрожая им, эти одержимые свободой,
находившие требования регентов чересчур строгими, обращались за помощ
ью к Массачусетсу, так что обитателям Бостона и Салема приходилось орган
изовывать карательные экспедиции вроде той, которая готовилась в 1637 году
против племени пекотов, истреблявших поселенцев Коннектикута, а еще пре
жде Ч против наррагансетов.
И вот Ричард Харпер безостановочно сыплет словами, устремив взгляд на Ан
желику, одно присутствие которой, казалось, придавало ему силы выстоять
наперекор всему.
Он довел до конца рассказ, обретший классическую завершенность благода
ря многократным повторам о пробуждении семьи ранним утром, тихим, как вс
е предыдущие, о вражеском отряде, появившемся словно из-под земли, разгра
бившем одинокую лачугу, завладевшем нехитрым скарбом: оружием, хозяйств
енным инвентарем, съестными припасами, угнавшем с собою всех встретивши
хся на его пути домочадцев в ночных рубашках, босиком.
Ч Отряд состоял из четырех индейцев и двух французов, Ч заявил он.
Пленники, в числе которых были его отец, мать, шестеро братьев и сестер, сл
ужанка и он сам, в течение долгих часов шли за ними следом, как обреченные.
Младшие братья Бенджамин и Бенони, грудные близнецы, кормились «из рожка
», то есть были искусственниками, поскольку у их матери не было молока.
На первом привале на лесной поляне индейцы отсекли близнецам головы, «из
жалости», как заявили они, «из милосердия», потому что не могли обеспечит
ь их молоком на протяжении этого долгого и трудного пути через леса и гор
ы в Канаду. «Из милосердия», Ч тщился объяснить на плохом английской язы
ке один из французских джентльменов потерявшей рассудок и голосившей о
т горя матери, чтобы успокоить ее. Но она ничего не хотела слушать и вопила
по-прежнему. В конце концов один из абенаков раскроил ей череп своим тома
гавком из опасения, что ее крики привлекут английских фермеров со Спринг
вея, которые должны были в скором времени обнаружить следы нападения.
Потом они вновь пустились в путь, увлекая за собой остальных детей, потря
сенногоотца иподвергшуюсянадругательству девушку.
Что касается его самого, Ричарда, старшего из братьев, то, воспользовавши
сь смятением и суматохой, произведенными этим тройным убийством, он устр
емился в соседний лес.
Проследив затем, как конвой, не заметив его отсутствия, пересек поляну и с
крылся в зарослях, он, недолго думая, пустился во всю прыть и короткими пер
ебежками оторвался от своих врагов. После нескольких дней пути ему удало
сь добраться до жилых мест. Теперь он признает, что, охваченный ужасом, дум
ал лишь о том, чтобы убежать как можно дальше. Теперь он осуждает себя, что
не предал христианскому погребению, бросив на съедение диким зверям, сво
ю бедную мать, которая снится ему каждую ночь с проломленным черепом, рас
простертой рядом со своими обезглавленными младенцами…
Тут Анжелика поняла, что не сможет вынести продолжения и ей пора удалить
ся.
Лица поплыли перед ней в контрасте белого и черного: белых воротничков и
бород, черных одеяний и мебели в сумраке, с трудом рассеиваемом дневным с
ветом, проникающим через тонированные стекла оконных импостов.
Выделяющаяся на фоне светлосерой фрески остроконечная борода и блеск б
риллианта в левой серьге сэра Томаса Кранмера, представителя губернато
ра Новой Англии, который с едкой и вместе доброжелательной улыбкой наблю
дал за ее смятением, а также профиль пирата Карибского моря, идальго, благ
ородного сеньора Аквитанского, попросту говоря, ее супруга графа де Пейр
ака, за спиной которого высился слуга-негр Куасси-Ба, заметный лишь благо
даря агатовым белкам глаз и яркому султану, украшавшему его тюрбан, верн
ули Анжелике отчетливость восприятия. Придерживая полы своей просторн
ой накидки, она поднялась и удалилась, благословляя в душе сдержанность
английских нравов, позволявших покинуть любое общество без каких-либо о
бъяснений, ибо любопытство к причинам такого ухода грозило обернуться н
еловкостью как для вопрошающего, так и для вопрошаемого.
На улице она сняла шляпу и чепчик. Ее волосы прилипали к потным вискам.
Быстрым шагом она направилась к дому миссис Кранмер, где они остановилис
ь.
Дурнота прошла. Но стоило ей прилечь на постель в отведенной им большой с
пальне, как она почувствовала боль в пояснице, и вновь подступило удушье.
Она встала и подошла к окну, задумавшись об этой своей новой беременност
и, которую так ждала.
Глава 2
«Что заставляло меня стремиться к ней?» Ч задавалась вопросом Анжелика
де Пейрак, очаровательная французская графиня с берегов Америки, стоя у
распахнутого окна на втором этаже особняка миссис Анн-Мэри Кранмер в тр
удолюбивом пуританском городе Салеме штата Массачусетс Новой Англии.
Она не могла назвать свое состояние беспокойством, скорее Ч легкой депр
ессией.
Ее взгляд, не останавливаясь, скользил вдоль линии подернутого дымкой го
ризонта цвета жемчуга, к которому уступами устремлялись бурые скалы, обн
аженные мощным отливом, и блистала тысячами зеркал вода в поросших морск
ими водорослями маленьких лагунах, оставленных отступившим морем.
Это был жаркий час, почти полдень на излете уходящего лета. Из порта и судо
вых верфей доносился приглушенный шум, но Анжелика, во власти внезапно о
хватившей ее слабости, неясно воспринимала окружающее или скорее прони
калась исходящей от мира тревогой, пробужденной видом безграничных про
странств, Ч она, которая всегда с наслаждением погружалась в созерцани
е океана.
К тому состоянию, в которое вверг ее рассказ об этих трагических события
х, примешивалась глубоко личная обеспокоенность, нарушавшая безмятежн
ое и безоблачное счастье, к которому она в некотором смысле привыкла за э
тот год. Отдавая себе отчет в том, что известная опасность грозила вот-вот
подточить хрупкое основание этого счастья и что решение, принятое ею не
сколько месяцев назад, возлагало на нее ответственность за все возможны
е вытекающие из него последствия, она поневоле задавалась вопросом: что
именно заставило ее ввязаться в эту авантюру, которая, в сущности, предст
авляла собою Ч теперь она боялась взглянуть правде в глаза настоящее бе
зумие?
«Что побудило меня стремиться к ней?»
Уж не попала ли она очередной раз в ловушку, расставленную ей ее женской п
риродой, всегда вгрызавшейся в жизнь, как в спелую мякоть плода, не задумы
вавшейся о завтрашнем дне?
«Безумная Анжелика!», Ч укоряла она себя.
Не очередная ли это прихоть с ее стороны? Ведь все так удачно складывалос
ь.
В самом деле, все было так хорошо. Так славно и прочно в их жизни.
Что заставляло ее искать подтверждения этому безоблачному счастью, это
й плывущей в руки удаче как раз тогда, когда она, сильная, не отягощенная з
аботой о близких, могла бы безоглядно наслаждаться всеми радостями быти
я?
Разве не получила она от судьбы, столь упорно враждебной, все мыслимые на
грады и воздаяния?
Разве не взяла она от жизни всего, о чем только может мечтать женщина?
Мужа, обожаемого и страстно любящего ее. Двух славных красавцев сыновей,
которые в расцвете сил блистали при французском дворе остроумием и изящ
еством! Об этом свидетельствовало последнее послание Флоримона, старше
го сына, доставленное недавно кораблями из Европы. Здесь, в Америке, с ней
была ее девочка Ч малышка Онорина, всеми обожаемая, за расцветом которо
й она с умилением следила. Онорина помогала ей переносить испытания, дел
я с ней волнения и одиночество, и она упрекала себя за слишком частое возв
ращение к мыслям о них, несмотря на то, что все это отныне кануло для нее в п
рошлое.
Разве не добилась она вместе с Жоффреем де Пейраком, своим мужем, всех воз
можных успехов и не стала свидетельницей на протяжении, по крайней мере,
трех лет воплощения самых смелых проектов?
В том числе процветания их североамериканских поселений: Голдсборо на п
обережье Атлантики и Вапассу в сердце мэнских лесов, основанных в крайне
неблагоприятных условиях, зато переживающих сегодня, благодаря союзу с
Новой Англией, период стремительного взлета. Мир воцарился на этом своег
о рода внутреннем море, именуемом Французским заливом note 1
Note1
Ныне носит название залив Фанди. Ч Прим. авт.
. Где кишмя кишели представители разных наций, во главе которых вст
ал граф де Пейрак, предводитель, едва ли не безусловный хозяин, умиротвор
яющая деятельность которого простиралась до глубин материка, вплоть до
истоков Кеннебека, дальней оконечности его владений.
И разве не явилось чем-то еще более чудесным и всеопределяющим то, что они
получили наконец, она и он, прощение; величайшим монархом Вселенной Людо
виком XIV, королем Франции им были почти полностью возвращены их поместья,
и это после того затяжного конфликта, в ходе которого все трое его участн
иков: Жоффрей, побежденный вассал, она, строптивая подданная, он, неумолим
ый государь, Ч наносили друг другу жесточайшие удары? Это произошло воп
реки всем ожиданиям. Новость настигла их в Квебеке, когда они гостили у г-
на де Фронтенака, губернатора Новой Франции, вставшего на их сторону и вм
есте с ними ожидавшего королевского вердикта. Он был безоговорочным.
Король Франции, гроза всех континентов, склонялся перед ними отвергнуты
ми, изгнанными, Ч забыв обо всех оскорблениях, вернув им титулы и поместь
я, вновь открыв перед ними двери королевства; его великодушие простирало
сь так далеко, что он соглашался ждать их возвращения, оставляя за ними од
ними право определять его сроки и условия.
Анжелика, облагодетельствованная, избалованная женщина, отныне хозяйк
а своей судьбы, забрасываемая отовсюду предложениями о протекции и защи
те, вольная выбирать счастливую и беззаботную жизнь там, где ей заблагор
ассудится, в окружении тех, кого она сама предпочтет. Чего ей еще недостав
ало, какого подарка могла она требовать от Небес, какого благодеяния, как
ого чуда? Ребенка!
Анжелика вздохнула и покачала головой.
«Ты никогда не изменишься!»
Она поднесла ладонь к глазам. Сверкание заполненных водой лагун, своим б
леском напоминавших блеск луидоров, словно пригоршнями разбросанных п
о бухте, ослепляло ее. Одуряющий запах огромной, раскинувшейся перед ней
равнины, поросшей морскими водорослями, вызывал в ней легкий приступ тош
ноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9