На наш вопрос, каким путем он может разговаривать с нами, дух ответил: "Я сплю". Заинтересовавшись этой, как нам показалось, мистификацией, мы поехали к соседке, где узнали, что по дороге в Петербург ее сын неожиданно заехал в имение. Накануне же вечером, утомленный дорогой, он тут же по приезде лег спать. Хотя свидетелями всех этих фактов были мы сами, верится во все это с большим трудом".
МЕДИУМ МОНИКА СИМОНЕ
Самым известным и самым удачливым во Франции медиумом считается Моника Симоне, живущая в Реймсе.
Ее история началась в 1979 году. Моника и ее мать очень интересовались спиритизмом, но сами им не занимались. Однажды они услышали об опытах, в ходе которых удавалось вызвать духов умерших людей и записать их голоса на магнитофонную ленту, и они попытались связаться с потусторонним миром. К своему удивлению, Моника услышала голос давно скончавшегося деда. Она была потрясена:
– Я всегда верила в существование потустороннего мира, но услышать голос духа – совсем иное дело.
После этого первого удачного опыта ей удалось слышать голоса сотен умерших и записать их. Теперь она работает не только с магнитофоном, но и с видеокамерой, вызывая духи различных людей. Причем их голоса легко узнаются не знакомыми ей родственниками умерших.
СОМНАМБУЛИЗМ
Сомнамбулизм представляет собой странный феномен сродни трансграничному состоянию. Это причудливое состояние характеризуется похожим на сон оцепенением. Воздействие нематериальных субстанций не прослеживается. В процессе наблюдений было установлено, что сомнамбулизм (более популярно именуемый сегодня лунатизмом, или "хождением во сне") является формой действия, вытекающего из человеческих сновидений.
И в то же время складывается впечатление, что паранормальные способности в этом состоянии сохраняются. Например, было зафиксировано, что даже с плотно закрытыми глазами лунатики успешно обходят предметы мебели и другие препятствия, воздвигаемые на их пути экспериментаторами. Так что же это за шестое чувство, которое берет на себя выполнение подобных человеческих функций? Может быть, это внечувственное восприятие – телепатия?
Термин "сомнамбулизм", используемый в Англии, как раз и охватывает все эти состояния "сна на грани пробуждения".
Приступы случаются большей частью во время обычного сна, но они могут последовать и в дневное время. В этом случае пациент сначала впадает в легкую форму трансграничного сна, а затем начинает действовать как в своем сновидении, и все в его действиях взаимосвязано и сбалансировано. Внимание разбужено и обострено, желания направлены на полное осуществление намеченного. И одновременно сомнамбула оказывается нечувствительным к воздействию обычных факторов, он не осознает, что происходит вокруг: можно поднести пламя к его лицу настолько близко, что оно опалит брови, и все равно он не заметит этого. Похоже, что он не ощущает запахов и не слышит. Его веки чаще всего сомкнуты, а если нет, то глаза уставлены в одну точку и выражение во взгляде отсутствует.
Возможно, наиболее интересным из известных случаев сомнамбулизма является история о молодом священнике, которую рассказал архиепископ Бордоский.
По свидетельству архиепископа, когда этот молодой священник был еще семинаристом, он каждую ночь вставал и переписывал проповеди или отрывки из религиозных музыкальных произведений. Для изучения его состояния архиепископ, некоторое время преподававший в семинарии, несколько ночей подряд приходил в келью молодого человека и наблюдал за его поведением.
Происходило это так: молодой человек вставал с постели, брал бумагу и начинал писать. Прежде чем написать музыку, он брал линейку и графил нотный стан. Ноты и слова, соответствующие им, он вписывал с идеальной точностью, а если размещал слова слишком широко, то стирал их и вписывал снова. Ноты, которые должны быть черными, он вставлял после того, как было готово все произведение. Закончив записывать проповедь, он прочитывал ее вслух с начала до конца.
Если какое-нибудь место не удовлетворяло его, он стирал и опять аккуратно переписывал его. Чтобы убедиться в том, что он не проделывает все это при помощи глаз, архиепископ ставил между столом и лицом молодого человека лист картона. Лунатик ни в малейшей степени не обращал на это внимания и продолжал писать, как и раньше. Направленность его восприятия только на то, о чем он думал заранее, была поразительна. Так, он с удовольствием ел анисовый пирог, но когда в следующий раз ему положили кусок пирога прямо в рот, он выплюнул его, даже не распробовав. Он всегда знал, когда его ручка была обмакнута в чернила, а когда – нет. Таким образом, если ему меняли листы бумаги в процессе работы, он знал об этом в том случае, если замененный лист отличался по размерам от предыдущего, и это приводило его в замешательство. Но если новый лист бумаги был идентичного размера, то он не подозревал о замене и продолжал считывать свое сочинение с чистого листа бумаги так же бегло, как и в том случае, когда перед ним лежала рукопись. Он даже продолжал вносить исправления и дополнения, точно вписывая их в то место чистого листа, которое они должны были занимать на исписанной странице. Его работа была механическим копированием акта мысленного написания.
Не менее замечателен другой факт. Однажды ночью во время зимы один лунатик вообразил, будто прогуливается по берегу реки и видит, что в нее падает и начинает тонуть ребенок. Несмотря на страшный холод, он, не медля ни минуты, бросается к нему на помощь и ложится на кровать в позе плавающего человека, воспроизводя все движения пловца. Спустя несколько минут, утомленный долгим плаванием, он заметил в углу кровати одеяло, сбившееся в комок, принял его за ребенка, схватил его одной рукой и, действуя другой, стал плыть к берегу воображаемой реки. Благополучно достигнув его, он кладет на берег свою ношу и выходит из воды, весь дрожа и стуча зубами, как человек, действительно вышедший из полузамерзшей реки. Он говорит присутствующим, что страшно озяб, что он умрет от холода, что вся кровь в нем застыла; чтобы согреться, он приказывает подать водки. Водки не было, и ему подали воды; он поднес ее к губам, но тотчас же заметил обман и еще настойчивее потребовал водки, указывая на угрожающую ему опасность.
Ему принесли стакан ликера; он выпил его с наслаждением и сказал, что чувствует себя значительно лучше, но не просыпается, ложится и продолжает спать самым обычным образом.
А вот еще один интересный случай.
У одного высокопоставленного лица спросили совета относительно очень важного и трудного дела, и он тщательно принялся за изучение этого дела. После того как несколько дней он был занят таким образом, жена его раз ночью заметила, что он встал с постели, подошел к письменному столу, стоявшему в спальне, уселся за стол и долго писал; затем заботливо спрятал в стол исписанную им бумагу и вернулся в постель. На следующее утро он сказал жене, что видел необыкновенно интересный сон: ему снилось, что он подал ясное, блестящее мнение о затрудняющем его деле, и он дорого дал бы, чтобы восстановить цепь мышления, проходившую в его уме во время этого сна. Тогда жена направила его к столу, где он нашел свое полно и ясно изложенное мнение, оказавшееся впоследствии абсолютно правильным.
(Родник. 1991, № 10)
ДВЕ ФАЗЫ СОМНАМБУЛИЗМА
Сомнамбулизм ясновидящей Самье в своем развитии проходил через две фазы.
В первой из них она определяла болезни присутствующих, приведенных в магнетическую связь с ней, причем диагнозы поражали всех своей точностью.
Во второй фазе явление ясновидения или двойного зрения было не менее поразительно. Так, например, один из присутствовавших на сеансе просил г-жу Самье перенестись мысленно в свой дом, находящийся в Пюто. По прошествии некоторого времени г-жа Самье сказала: "В этом доме находится какое-то фабричное заведение; я вижу какие-то вращающиеся машины, между которыми некоторые снабжены какимито большими зубцами; это, вероятно, суконная фабрика". Затем г-жа Самье дала подробное описание положения здания и расположения его комнат, причем спрашивающее лицо признало полную точность данного описания.
На другом сеансе редактор одного журнала просил г-жу Самье описать его собственный дом в Лилле. Ясновидение и на этот раз не изменило ей. "Ваш дом прекрасен и величествен, сказала она. – Это деревенский дом, построенный совершенно не так, как другие: архитектура его очень древнего стиля. Большая лестница разделяется на две ветви, ведущие одна направо, другая налево".
Г-жа Самье описала затем все комнаты и всех в них живущих, дав такое точное описание их наружности, что все они тотчас были узнаны. При этом интересно то обстоятельство, что, когда спрашивающий сосредоточил свои мысли и волю на архитектуре лестницы, дабы побудить сомнамбулу дать ее описание, та, вопреки его желаниям, стала говорить о растениях и цветах, которые она видела на этой лестнице, так как растения и цветы она очень любила. Спрашивающий с удивлением заявил, что он ни о растениях, ни о цветах вовсе и не думал. Это является доказательством того, что сознание сомнамбулы, перенесясь в этот дом, сохранило свою независимость, несмотря на волю экспериментирующего лица.
ФАРМАЦЕВТ-ЛУНАТИК
Профессор философии университета в Павии описывает следующий случай сомнамбулизма.
Один фармацевт этого города, ученый-химик, каждую ночь вставал во сне, отправлялся в лабораторию и доделывал неоконченные работы. Он зажигал спиртовки, брал различные инструменты, реторты, трубки и продолжал свои опыты с такой точностью и аккуратностью, какой вряд ли мог достичь даже в нормальном состоянии. Хотя этот человек постоянно имел дело с самыми опасными веществами, с самыми сильными ядами, во сне с ним никогда ничего плохого не происходило. Когда у него не хватало времени приготовить днем лекарства по рецептам докторов, он их вынимал из ящика, клал на стол и ночью, во сне, совершал свою работу с такой точностью и аккуратностью, каких только возможно желать. Замечательно то, с какой точностью он взвешивал милиграммы и вообще самые минимальные дозы, какие употребляются в аптеках, затем смешивал их, пробовал, наливал в склянки или запечатывал в пакеты, приклеивал этикетки и раскладывал в требуемом порядке.
Закончив работу, он приводил все в порядок, ставил все на место и отправлялся в свою постель, где спал спокойно до утра.
Проф. Зоав добавляет, что у этого лунатика во время его ночных похождений глаза были постоянно закрыты, и полагает, что только памятью относительно расположения различных предметов и идеей о необходимости докончить задуманную раньше работу можно объяснить такого рода явление, но чтение рецептов, содержание которых ему не было известно, остается необъясненным.
Известен случай еще с одним фармацевтом, который, как и в вышеупомянутом случае, вставал во сне и приготовлял по рецептам различные лекарства. Желая испытать, действуют ли при этом функции сознания или же все действия лунатика совершаются чисто автоматически, один из докторов положил на конторку следующий рецепт: Едкой сулемы… 2 драхмы (около 3,5 грамма). Дистил. воды… 4 унции (около 60 мл). Принять в один прием.
Фармацевт, как обычно, встал в сомнамбулическом сне, спустился в свою лабораторию, взял рецепт, прочел его несколько раз, выражая удивление, и произнес следующие слова, которые спрятавшийся в лаборатории доктор, проделывавший этот эксперимент, записал слово в слово: "Невозможно предположить, чтобы со стороны доктора, написавшего рецепт, тут не было ошибки: двух гранов было бы совершенно достаточно, даже много, а между тем здесь весьма четко стоит 2 драхмы – что составит больше 150 гранов… этого более чем достаточно, чтобы отравить двадцать человек… очевидно доктор ошибся… я отказываюсь приготовить этот рецепт…"
Затем лунатик перешел к другим рецептам, лежавшим на конторке, приготовил по ним лекарства, запечатал и расставил в порядке для выдачи на следующий день.
В ОДНУ ИЗ ЛЕТНИХ НОЧЕЙ…
Рассказывает доктор, которому пришлось лечить от нервного заболевания одну очень интересную пациентку:
"В одну из летних ночей, при полном свете луны, я заметил на крыше высокого дома человеческую фигуру, которая, пробираясь по ней в самых опасных местах, где стоя, где ползком, уцепилась наконец за выступ кровли и уселась на зубце стены. Чтобы лучше рассмотреть это странное явление, я вооружился биноклем и увидел, что это была молодая женщина с грудным ребенком на руках, которого она прижимала к своей груди. Она оставалась около получаса в этом опасном положении, затем спустилась с удивительной ловкостью со своего опасного пункта и скрылась. В следующую ночь, в тот же самый час, повторилось то же самое явление. На другое утро я сказал хозяину дома о том, что я видел. Он выслушал меня с ужасом и сообщил мне, что его родная дочь – сомнамбула, и он подозревает, что это была она, хотя до сих пор ничего не подозревал о ночных ее прогулках. Я посоветовал ему принять все возможные меры предосторожности во избежание какой-нибудь катастрофы. Наступила ночь, и я опять видел молодую женщину, проделывающую то же самое. Тогда я пошел опять к ее отцу, которого застал в сильном волнении.
Он рассказал мне, что, уложив свою дочь спать, сам запер замок двери, и сверх того, из предосторожности, повесил еще висячий замок. "Увы, – говорил он, – бедное дитя, не найдя другого выхода, открыло окно и по выступу карниза отправилось на крышу. По прошествии четверти часа она возвратилась тем же путем и, найдя окно закрытым ветром, вышибла стекло, причем слегка себя поранила, проснулась с криком и уронила ребенка. По счастливой случайности младенец упал на кресло, которое мать приготовила, чтобы легче ей было влезать на окно…"
Во время нашего разговора вышла сомнамбула: это была молодая, худенькая, болезненная женщина, черты ее лица носили отпечаток печали и предрасположенности к истерии.
Причиной ее горя и нервного расстройства было тюремное заключение, которому ее муж подвергся за политическое преступление. Когда я рассказал девушке о ее ночных похождениях, она томно улыбнулась, считая все это выдумкой или ошибкой с моей стороны. Когда я начал ее расспрашивать о характере ее сновидения, она призналась, что уже несколько дней спит каким-то тяжелым сном, что ей снятся какие-то люди, которые хотят арестовать мужа и ее с ребенком".
ДВОЙНИК ЭМИЛИИ САЖЕ
Самый интересный факт раздвоения человека – это, безусловно, феномен двойника Эмилии Саже, наблюдавшегося в течение нескольких месяцев целым пансионом молодых девиц в то время, когда сама девушка была у них на глазах.
В 1845 г. в Лифляндии, в тридцати шести милях от Риги и полутора милях от маленького городка Вольмара существовало имевшее хорошую репутацию воспитательное заведение для благородных девиц – пансион Пейвельке. Директором его был тогда некто Бух.
В этом году в пансионе было сорок две воспитанницы, большею частью из лучших дворянских фамилий Лифляндии.
В то же время там работала классная воспитательница Эмилия Саже, француженка из Дижона. Блондинка северного типа, с прекрасным цветом лица, светло-голубыми глазами и светло-русыми волосами, худая и стройная, несколько выше среднего роста, она была спокойного, ровного характера, отчасти робкая и нервная по темпераменту. Здоровье у нее вооб ще было хорошее: за свое полуторагодовалое пребывание в пансионе она болела всего только два раза, и то несерьезно. Пансионское начальство во все время ее пребывания в заведении было вполне довольно ею, как умной и образованной девушкой, ревностно исполнявшей свои обязанности. В то время ей было тридцать два года от роду.
Несколько недель спустя после приезда Эмилии Саже между воспитанницами начали распространяться странные слухи.
Иногда, когда кто-нибудь, отыскивая ее, спрашивал, не знает ли кто, где она, некоторые воспитанницы отвечали, что видели ее в такой-то комнате, на что кто-нибудь другой возражал, что этого не может быть, что ее сейчас встрегили на лестнице или в отдаленном коридоре. Вначале, естественно, тут предполагали какуюлибо ошибку, но так как это стало повторяться чаще и чаще, то пансионерки стали толковать между собой, что это очень странно, и обратились со своим недоумением к другой воспитательнице, которая, не зная, как объяснить это, ответила им, что все это вздор и фантазия, и посоветовала не обращать на эти глупые толки внимания.
Но вскоре стали происходить вещи гораздо более странные, никак не объяснимые уже фантазией или ошибкой. Однажды Эмилия, давая урок в классе тринадцатилеток, что-то объясняя, писала на большой деревянной доске мелом, а ученицы внимательно следили за ней, и вдруг, к великому своему ужасу, увидели двух Эмилий Саже, стоящих одна возле другой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
МЕДИУМ МОНИКА СИМОНЕ
Самым известным и самым удачливым во Франции медиумом считается Моника Симоне, живущая в Реймсе.
Ее история началась в 1979 году. Моника и ее мать очень интересовались спиритизмом, но сами им не занимались. Однажды они услышали об опытах, в ходе которых удавалось вызвать духов умерших людей и записать их голоса на магнитофонную ленту, и они попытались связаться с потусторонним миром. К своему удивлению, Моника услышала голос давно скончавшегося деда. Она была потрясена:
– Я всегда верила в существование потустороннего мира, но услышать голос духа – совсем иное дело.
После этого первого удачного опыта ей удалось слышать голоса сотен умерших и записать их. Теперь она работает не только с магнитофоном, но и с видеокамерой, вызывая духи различных людей. Причем их голоса легко узнаются не знакомыми ей родственниками умерших.
СОМНАМБУЛИЗМ
Сомнамбулизм представляет собой странный феномен сродни трансграничному состоянию. Это причудливое состояние характеризуется похожим на сон оцепенением. Воздействие нематериальных субстанций не прослеживается. В процессе наблюдений было установлено, что сомнамбулизм (более популярно именуемый сегодня лунатизмом, или "хождением во сне") является формой действия, вытекающего из человеческих сновидений.
И в то же время складывается впечатление, что паранормальные способности в этом состоянии сохраняются. Например, было зафиксировано, что даже с плотно закрытыми глазами лунатики успешно обходят предметы мебели и другие препятствия, воздвигаемые на их пути экспериментаторами. Так что же это за шестое чувство, которое берет на себя выполнение подобных человеческих функций? Может быть, это внечувственное восприятие – телепатия?
Термин "сомнамбулизм", используемый в Англии, как раз и охватывает все эти состояния "сна на грани пробуждения".
Приступы случаются большей частью во время обычного сна, но они могут последовать и в дневное время. В этом случае пациент сначала впадает в легкую форму трансграничного сна, а затем начинает действовать как в своем сновидении, и все в его действиях взаимосвязано и сбалансировано. Внимание разбужено и обострено, желания направлены на полное осуществление намеченного. И одновременно сомнамбула оказывается нечувствительным к воздействию обычных факторов, он не осознает, что происходит вокруг: можно поднести пламя к его лицу настолько близко, что оно опалит брови, и все равно он не заметит этого. Похоже, что он не ощущает запахов и не слышит. Его веки чаще всего сомкнуты, а если нет, то глаза уставлены в одну точку и выражение во взгляде отсутствует.
Возможно, наиболее интересным из известных случаев сомнамбулизма является история о молодом священнике, которую рассказал архиепископ Бордоский.
По свидетельству архиепископа, когда этот молодой священник был еще семинаристом, он каждую ночь вставал и переписывал проповеди или отрывки из религиозных музыкальных произведений. Для изучения его состояния архиепископ, некоторое время преподававший в семинарии, несколько ночей подряд приходил в келью молодого человека и наблюдал за его поведением.
Происходило это так: молодой человек вставал с постели, брал бумагу и начинал писать. Прежде чем написать музыку, он брал линейку и графил нотный стан. Ноты и слова, соответствующие им, он вписывал с идеальной точностью, а если размещал слова слишком широко, то стирал их и вписывал снова. Ноты, которые должны быть черными, он вставлял после того, как было готово все произведение. Закончив записывать проповедь, он прочитывал ее вслух с начала до конца.
Если какое-нибудь место не удовлетворяло его, он стирал и опять аккуратно переписывал его. Чтобы убедиться в том, что он не проделывает все это при помощи глаз, архиепископ ставил между столом и лицом молодого человека лист картона. Лунатик ни в малейшей степени не обращал на это внимания и продолжал писать, как и раньше. Направленность его восприятия только на то, о чем он думал заранее, была поразительна. Так, он с удовольствием ел анисовый пирог, но когда в следующий раз ему положили кусок пирога прямо в рот, он выплюнул его, даже не распробовав. Он всегда знал, когда его ручка была обмакнута в чернила, а когда – нет. Таким образом, если ему меняли листы бумаги в процессе работы, он знал об этом в том случае, если замененный лист отличался по размерам от предыдущего, и это приводило его в замешательство. Но если новый лист бумаги был идентичного размера, то он не подозревал о замене и продолжал считывать свое сочинение с чистого листа бумаги так же бегло, как и в том случае, когда перед ним лежала рукопись. Он даже продолжал вносить исправления и дополнения, точно вписывая их в то место чистого листа, которое они должны были занимать на исписанной странице. Его работа была механическим копированием акта мысленного написания.
Не менее замечателен другой факт. Однажды ночью во время зимы один лунатик вообразил, будто прогуливается по берегу реки и видит, что в нее падает и начинает тонуть ребенок. Несмотря на страшный холод, он, не медля ни минуты, бросается к нему на помощь и ложится на кровать в позе плавающего человека, воспроизводя все движения пловца. Спустя несколько минут, утомленный долгим плаванием, он заметил в углу кровати одеяло, сбившееся в комок, принял его за ребенка, схватил его одной рукой и, действуя другой, стал плыть к берегу воображаемой реки. Благополучно достигнув его, он кладет на берег свою ношу и выходит из воды, весь дрожа и стуча зубами, как человек, действительно вышедший из полузамерзшей реки. Он говорит присутствующим, что страшно озяб, что он умрет от холода, что вся кровь в нем застыла; чтобы согреться, он приказывает подать водки. Водки не было, и ему подали воды; он поднес ее к губам, но тотчас же заметил обман и еще настойчивее потребовал водки, указывая на угрожающую ему опасность.
Ему принесли стакан ликера; он выпил его с наслаждением и сказал, что чувствует себя значительно лучше, но не просыпается, ложится и продолжает спать самым обычным образом.
А вот еще один интересный случай.
У одного высокопоставленного лица спросили совета относительно очень важного и трудного дела, и он тщательно принялся за изучение этого дела. После того как несколько дней он был занят таким образом, жена его раз ночью заметила, что он встал с постели, подошел к письменному столу, стоявшему в спальне, уселся за стол и долго писал; затем заботливо спрятал в стол исписанную им бумагу и вернулся в постель. На следующее утро он сказал жене, что видел необыкновенно интересный сон: ему снилось, что он подал ясное, блестящее мнение о затрудняющем его деле, и он дорого дал бы, чтобы восстановить цепь мышления, проходившую в его уме во время этого сна. Тогда жена направила его к столу, где он нашел свое полно и ясно изложенное мнение, оказавшееся впоследствии абсолютно правильным.
(Родник. 1991, № 10)
ДВЕ ФАЗЫ СОМНАМБУЛИЗМА
Сомнамбулизм ясновидящей Самье в своем развитии проходил через две фазы.
В первой из них она определяла болезни присутствующих, приведенных в магнетическую связь с ней, причем диагнозы поражали всех своей точностью.
Во второй фазе явление ясновидения или двойного зрения было не менее поразительно. Так, например, один из присутствовавших на сеансе просил г-жу Самье перенестись мысленно в свой дом, находящийся в Пюто. По прошествии некоторого времени г-жа Самье сказала: "В этом доме находится какое-то фабричное заведение; я вижу какие-то вращающиеся машины, между которыми некоторые снабжены какимито большими зубцами; это, вероятно, суконная фабрика". Затем г-жа Самье дала подробное описание положения здания и расположения его комнат, причем спрашивающее лицо признало полную точность данного описания.
На другом сеансе редактор одного журнала просил г-жу Самье описать его собственный дом в Лилле. Ясновидение и на этот раз не изменило ей. "Ваш дом прекрасен и величествен, сказала она. – Это деревенский дом, построенный совершенно не так, как другие: архитектура его очень древнего стиля. Большая лестница разделяется на две ветви, ведущие одна направо, другая налево".
Г-жа Самье описала затем все комнаты и всех в них живущих, дав такое точное описание их наружности, что все они тотчас были узнаны. При этом интересно то обстоятельство, что, когда спрашивающий сосредоточил свои мысли и волю на архитектуре лестницы, дабы побудить сомнамбулу дать ее описание, та, вопреки его желаниям, стала говорить о растениях и цветах, которые она видела на этой лестнице, так как растения и цветы она очень любила. Спрашивающий с удивлением заявил, что он ни о растениях, ни о цветах вовсе и не думал. Это является доказательством того, что сознание сомнамбулы, перенесясь в этот дом, сохранило свою независимость, несмотря на волю экспериментирующего лица.
ФАРМАЦЕВТ-ЛУНАТИК
Профессор философии университета в Павии описывает следующий случай сомнамбулизма.
Один фармацевт этого города, ученый-химик, каждую ночь вставал во сне, отправлялся в лабораторию и доделывал неоконченные работы. Он зажигал спиртовки, брал различные инструменты, реторты, трубки и продолжал свои опыты с такой точностью и аккуратностью, какой вряд ли мог достичь даже в нормальном состоянии. Хотя этот человек постоянно имел дело с самыми опасными веществами, с самыми сильными ядами, во сне с ним никогда ничего плохого не происходило. Когда у него не хватало времени приготовить днем лекарства по рецептам докторов, он их вынимал из ящика, клал на стол и ночью, во сне, совершал свою работу с такой точностью и аккуратностью, каких только возможно желать. Замечательно то, с какой точностью он взвешивал милиграммы и вообще самые минимальные дозы, какие употребляются в аптеках, затем смешивал их, пробовал, наливал в склянки или запечатывал в пакеты, приклеивал этикетки и раскладывал в требуемом порядке.
Закончив работу, он приводил все в порядок, ставил все на место и отправлялся в свою постель, где спал спокойно до утра.
Проф. Зоав добавляет, что у этого лунатика во время его ночных похождений глаза были постоянно закрыты, и полагает, что только памятью относительно расположения различных предметов и идеей о необходимости докончить задуманную раньше работу можно объяснить такого рода явление, но чтение рецептов, содержание которых ему не было известно, остается необъясненным.
Известен случай еще с одним фармацевтом, который, как и в вышеупомянутом случае, вставал во сне и приготовлял по рецептам различные лекарства. Желая испытать, действуют ли при этом функции сознания или же все действия лунатика совершаются чисто автоматически, один из докторов положил на конторку следующий рецепт: Едкой сулемы… 2 драхмы (около 3,5 грамма). Дистил. воды… 4 унции (около 60 мл). Принять в один прием.
Фармацевт, как обычно, встал в сомнамбулическом сне, спустился в свою лабораторию, взял рецепт, прочел его несколько раз, выражая удивление, и произнес следующие слова, которые спрятавшийся в лаборатории доктор, проделывавший этот эксперимент, записал слово в слово: "Невозможно предположить, чтобы со стороны доктора, написавшего рецепт, тут не было ошибки: двух гранов было бы совершенно достаточно, даже много, а между тем здесь весьма четко стоит 2 драхмы – что составит больше 150 гранов… этого более чем достаточно, чтобы отравить двадцать человек… очевидно доктор ошибся… я отказываюсь приготовить этот рецепт…"
Затем лунатик перешел к другим рецептам, лежавшим на конторке, приготовил по ним лекарства, запечатал и расставил в порядке для выдачи на следующий день.
В ОДНУ ИЗ ЛЕТНИХ НОЧЕЙ…
Рассказывает доктор, которому пришлось лечить от нервного заболевания одну очень интересную пациентку:
"В одну из летних ночей, при полном свете луны, я заметил на крыше высокого дома человеческую фигуру, которая, пробираясь по ней в самых опасных местах, где стоя, где ползком, уцепилась наконец за выступ кровли и уселась на зубце стены. Чтобы лучше рассмотреть это странное явление, я вооружился биноклем и увидел, что это была молодая женщина с грудным ребенком на руках, которого она прижимала к своей груди. Она оставалась около получаса в этом опасном положении, затем спустилась с удивительной ловкостью со своего опасного пункта и скрылась. В следующую ночь, в тот же самый час, повторилось то же самое явление. На другое утро я сказал хозяину дома о том, что я видел. Он выслушал меня с ужасом и сообщил мне, что его родная дочь – сомнамбула, и он подозревает, что это была она, хотя до сих пор ничего не подозревал о ночных ее прогулках. Я посоветовал ему принять все возможные меры предосторожности во избежание какой-нибудь катастрофы. Наступила ночь, и я опять видел молодую женщину, проделывающую то же самое. Тогда я пошел опять к ее отцу, которого застал в сильном волнении.
Он рассказал мне, что, уложив свою дочь спать, сам запер замок двери, и сверх того, из предосторожности, повесил еще висячий замок. "Увы, – говорил он, – бедное дитя, не найдя другого выхода, открыло окно и по выступу карниза отправилось на крышу. По прошествии четверти часа она возвратилась тем же путем и, найдя окно закрытым ветром, вышибла стекло, причем слегка себя поранила, проснулась с криком и уронила ребенка. По счастливой случайности младенец упал на кресло, которое мать приготовила, чтобы легче ей было влезать на окно…"
Во время нашего разговора вышла сомнамбула: это была молодая, худенькая, болезненная женщина, черты ее лица носили отпечаток печали и предрасположенности к истерии.
Причиной ее горя и нервного расстройства было тюремное заключение, которому ее муж подвергся за политическое преступление. Когда я рассказал девушке о ее ночных похождениях, она томно улыбнулась, считая все это выдумкой или ошибкой с моей стороны. Когда я начал ее расспрашивать о характере ее сновидения, она призналась, что уже несколько дней спит каким-то тяжелым сном, что ей снятся какие-то люди, которые хотят арестовать мужа и ее с ребенком".
ДВОЙНИК ЭМИЛИИ САЖЕ
Самый интересный факт раздвоения человека – это, безусловно, феномен двойника Эмилии Саже, наблюдавшегося в течение нескольких месяцев целым пансионом молодых девиц в то время, когда сама девушка была у них на глазах.
В 1845 г. в Лифляндии, в тридцати шести милях от Риги и полутора милях от маленького городка Вольмара существовало имевшее хорошую репутацию воспитательное заведение для благородных девиц – пансион Пейвельке. Директором его был тогда некто Бух.
В этом году в пансионе было сорок две воспитанницы, большею частью из лучших дворянских фамилий Лифляндии.
В то же время там работала классная воспитательница Эмилия Саже, француженка из Дижона. Блондинка северного типа, с прекрасным цветом лица, светло-голубыми глазами и светло-русыми волосами, худая и стройная, несколько выше среднего роста, она была спокойного, ровного характера, отчасти робкая и нервная по темпераменту. Здоровье у нее вооб ще было хорошее: за свое полуторагодовалое пребывание в пансионе она болела всего только два раза, и то несерьезно. Пансионское начальство во все время ее пребывания в заведении было вполне довольно ею, как умной и образованной девушкой, ревностно исполнявшей свои обязанности. В то время ей было тридцать два года от роду.
Несколько недель спустя после приезда Эмилии Саже между воспитанницами начали распространяться странные слухи.
Иногда, когда кто-нибудь, отыскивая ее, спрашивал, не знает ли кто, где она, некоторые воспитанницы отвечали, что видели ее в такой-то комнате, на что кто-нибудь другой возражал, что этого не может быть, что ее сейчас встрегили на лестнице или в отдаленном коридоре. Вначале, естественно, тут предполагали какуюлибо ошибку, но так как это стало повторяться чаще и чаще, то пансионерки стали толковать между собой, что это очень странно, и обратились со своим недоумением к другой воспитательнице, которая, не зная, как объяснить это, ответила им, что все это вздор и фантазия, и посоветовала не обращать на эти глупые толки внимания.
Но вскоре стали происходить вещи гораздо более странные, никак не объяснимые уже фантазией или ошибкой. Однажды Эмилия, давая урок в классе тринадцатилеток, что-то объясняя, писала на большой деревянной доске мелом, а ученицы внимательно следили за ней, и вдруг, к великому своему ужасу, увидели двух Эмилий Саже, стоящих одна возле другой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41