«Что творится с нами со всеми, сам видишь… Как только… ну, когда вы ушли, так все и началось. Голод, мор. Вожди сразу поумирали; от колдунов – никакого толку… Ваш… ну, то есть, который детей Волка… сказал: уходить! Что ж, пошли; твой отец нас и повел… да сам не дошел. Не он один; и половины наших не дошло. Вот живем теперь, как можем…»
Аймик ел скупо, говорил мало. Внезапная болтливость Сильнорукого его не удивляла: многое накопилось за годы – нужно выговориться. Как ни странно, он и сам ощущал внезапно возникшую родственную близость. И это было даже приятно.
Молодой колдун ел молча, время от времени бросая на Аймика осторожные взгляды.
Снаружи послышались голоса; видимо, стали собираться мужчины из соседних общин.
«Послушай, Сильнорукий, – спохватился Аймик, – а кроме вас, живет кто-нибудь в этих краях?»
«Живут, только неблизко. Какие-то узкоглазые; мы с ними не якшаемся, да и они наши земли стороной обходят… Видно, нелюбо пришлось, – зло усмехнулся вождь какому-то своему воспоминанию. – И еще… Дети Серой Совы. Но их совсем мало…»
«Дети Серой Совы? – встрепенулся Аймик – От них тоже нужны посланцы! Обязательно».
«Если сейчас к ним гонца отправить, – в сомнении покачал головой Сильнорукий, – то придут не раньше чем через день. Если вообще придут».
«Через день, так через день; все равно прежде всего должен быть погребен Пейяган. Но гонца пошли. Это важно».)
…Аймик и сам не знал, спит он или нет? Краем сознания он ощущал все, что происходит вокруг; как постепенно кончаются беседы и споры и гости и хозяева расходятся на ночлег. Как гаснет светлое небо, и двойная звезда заглядывает сквозь дырявую кровлю… И в то же время на все это накладывались какие-то светлые и смутные образы. То ли из прошлого, то ли невесть откуда.
Но вот что-то его словно толкнуло. Снаружи – ни звука; все уже разошлись. А он знает: нужно встать и идти…
…Да, уже наступила глубокая ночь. И небо вовсе не такое светлое, как казалось там, в жилище. Обычное звездное небо…
От общего костра осталась только груда багровых углей. А возле них – темная фигура.
– Мудрому колдуну детей Тигрольва не спится?
При звездном свете его молодое лицо казалось печальным и даже суровым.
– Не спится, о Вестник Могучих! Я молод и слаб, но я тоже… жду Знака!
– Ну что ж. Будем ждать вместе.
Небо ласково дышало в их лица и время от времени слегка вздрагивало от сполохов дальних зарниц. Теплый западный ветерок тронул щеки Аймика, словно погладил… И, как уже не раз случалось, где-то поблизости вдруг заплакала неурочная горлица. Ей ответил крик ворона.
Внезапно Аймик резко повернулся:
– Что там такое?
Вдалеке, на склоне горы, поросшей лесом, показалась светящаяся точка. Факел? Костер? Нет, невозможно; они оба прекрасно это осознавали.
– Там, – заговорил колдун, – там Утроба Горы, понимаешь? Там Гора раскрывается. И в ней – Озеро Духов. Мы там жертвы приносим. Только духи молчат. А то озлятся – и нет человека.
А светлая точка уже превратилась в голубое сияние, дышащее, живое. Двое – старый и молодой – не отрываясь смотрели на этот дивный свет. Снова повеяло ветерком. И словно коснулось слуха:
– АЙМИК! МУЖ МОЙ…
Вестник вздрогнул:
– Могучий колдун детей Тигрольва! Мне пора. Завтра, после того как вы проводите Старца на Тропу Мертвых, пусть самые мудрые мужчины идут туда, где Гора раскрывает свою утробу. Когда придете, ждите поблизости. Вас позовут.
– А… как же ты?
– Я ухожу туда прямо сейчас. Ты же слышал: мне пора.
Аймик понял, что ему ни к чему даже на миг возвращаться под колдунский кров. Невесть как, но свой заплечник он прихватил, когда выходил наружу. А лук…
– Мой лук и колчан со стрелами остались в твоем жилище. Передашь их лучшему из молодых. Мне они больше не нужны, а вам пригодятся.На новой тропе.
– Но… как же так? Ведь туда не так-то просто добраться, а ты и пути не знаешь. Позволь мне тебя проводить…
Уже сделав по своей последней тропе первые шаги, Аймик рассмеялся – весело и молодо:
– Провожатых не было, когда я в них нуждался. А эта тропа легка. Прощай. До скорой встречи!
Две ночи и два дня провели сыновья Тигрольва и сыновья Ледяной Лисицы неподалеку от открытого Зева. Всякий раз, когда случалось им идти сюда, сердца даже самых храбрых охотников начинали учащенно биться, едва заслышав Голос Горы. Сейчас было особенно жутко. Уже само переливчатое журчание, доносящееся издали, когда ни самой разверстой Утробы, ни вытекающего из нее ручья еще не было видно, казалось в этот раз каким-то иным… А подошли ко входу – и замерли в растерянности: до сих пор они знали весь порядок Жертвоприношения Духам. Но теперь-то они пришли не за этим. В этот раз получалось так, словно сама Гора позвала их!.. И что же теперь делать?
Чем дольше стояли так сыновья Тигрольва и Ледяной Лисицы, тем беспокойнее им делалось, и вот уже в самом говоре Горы стали мерещиться недовольство и угроза…
– Отойдем подальше, – тихо произнес молодой колдун. – Разведем костер и будем ждать. Только воды наберем.
Опустившись на колени, он троекратно поклонился Горе и попросил ее поделиться водой. Какое-то время прислушивался к говору, затем кивнул охотникам: «Можно». Наполнив бурдюки, они отошли на такое расстояние, чтобы пламя ночного костра не обеспокоило духов и в то же время чтобы самим увидеть и услышать Зов.
Первая ночь… Такого еще не видел никто из них. Дыхание Горы – едва заметный поток воздуха – теперь было зримо: светилось непонятным голубым сиянием. Тонкое пение флейты руководило ропотом воды, и еще оттуда, из самой глубины, звучал Голос. Женский, напевный. То ли песнь, то ли заклинания… слов не разобрать. А пламя костра пританцовывало в лад с этими звуками и как будто смеялось. Мужчины не решались говорить даже шепотом; даже колдуна бил озноб. Не сговариваясь, они устроились на ночлег, тесно сбившись в кучу, но долго не могли заснуть… Да и заснул ли на самом деле хотя бы один из них?
Молодой колдун не спал. Ему открылось больше, чем другим: он слышал не только женский голос, но и непереносимые для обычного человеческого слуха голоса духов. И он видел, как тени лошадей, скользя по воздуху, уходят в зев горы. И погонял их Некто, с человечьим телом, тонкими руками и ногами и головой мамонта.
Пасмурный день прошел спокойно; людям удалось даже отогреться и отоспаться. Пили воду, взятую у Горы, а от еды решили воздержаться. Как и от лишних разговоров. Только колдун время от времени напевал заклинания, уговаривал Гору смилостивиться над теми, кто так долго ждет Ответа…
Вторая ночь была еще беспокойнее, чем первая. Теперь не один колдун – другие тоже видели скользящие по воздуху тени лошадей, мамонтов… и единорога, и бизона… Теперь звуки стали какими-то уж очень щемящими, и в плеске воды явно угадывались человеческие слова, и волчий вой прозвучал на удивление в такт этому хору…
На другой день, ближе к вечеру, пришли сыновья Серой Совы. Трое: пожилой колдун, считающийся очень опытным в своем деле, и главный охотник со своим старшим сыном. Завидев старшего собрата по ремеслу, молодой колдун Рода Тигрольва просиял и поспешил усадить его как можно удобнее. Он-то знал, что умением своим обязан в первую очередь не рано умершему сородичу, а именно этому старику, старательно пестовавшему способного мальчишку, хотя тот принадлежал совсем чуждому Роду…
Появление чужаков немного развлекло и взбодрило остальных охотников. Вполголоса поведали они о том невероятном, что творится здесь, подле Утробы Священной Горы. А за разговорами незаметно подошла и третья ночь.
Она была совсем непохожа на две прошедшие ночи. Дневной свет гас медленно, и Мир плавно погружался не только в наступающий сумрак, но и в нарастающую вместе с ним Тишину. Гасли звуки, дальние и ближние; замолкли не только озерные воды, но даже вытекающая из них река, обычно такая шумная. Стихло даже самое слабое дуновение, и воздух застыл в ожидании чего-то, что непременно должно случиться. Пламя костра прижалось к земле и словно заледенело… чтобы не погаснуть даже – утонуть, раствориться в земле. И люди, сидящие вокруг, замерли, боясь даже шорохом оскорбить величие Этой Ночи.
И когда развернулись Черные Луга и Небесная Охотница устремилась в погоню за Гусем и Гусыней, тишину нарушил плач Горлицы. Ему ответил крик Ворона. И тогда из черного зева Пещеры вновь полилось голубое сияние.
Здесь собрались самые храбрые и самые мудрые мужчины. Колдуны не страшились полетов в Нижний Мир и противостояния со злобными и коварными духами. Охотники не отступали ни перед клыками тигрольва или медведя, ни перед копьями врагов. Но то, что происходило здесь и сейчас, было выше их понимания.
Первым поднялся молодой колдун Рода Тигрольва.
– Ну что ж, – едва слышно проговорил он. – Это Знак. Мы этого ждали!
Он и его наставник из Рода Серой Совы первыми двинулись навстречу сиянию.
Охотники немного задержались: Сильнорукий распорядился захватить с собой заранее приготовленные просмоленные лучины и запастись тлеющим трутом. Пока вроде бы в факелах нет нужды, но кто знает, как оно дальше обернется? Ему повиновались без лишних слов и сыновья Ледяной Лисицы, и сыновья Серой Совы.
…Голубой Свет, понемногу отступая, вел их знакомой тропой: вдоль озера, по пропитанной влагой глине, потом – с камня на камень, все дальше и выше, между каменных стен, уходящих во тьму… Вот миновали растущий прямо из пола огромный каменный ствол… Вот опустился каменный потолок, и пришлось пригнуться, чтобы не разбить лбы… Это место, похожее на горло, одно из самых важных: здесь можно почувствовать, готова ли Утроба Горы принять тебя и отпустить? Или лучше вернуться, чтобы не остаться в ней навсегда…
И снова стены расступились, ушли ввысь. Остановиться бы здесь, но Голубой Свет, то сжимающийся до размеров кулака, то озаряющий все вокруг, ведет дальше. Под ногами уже не слякоть – самый настоящий ручей, вытекающий оттуда, из самой дальней расщелины, где так жутко нависают стены… Капает вода с потолка, струится по камню, – и вот они, эти глыбы, уводящие вверх, туда…
Здесь, возле входа, они остановились, но колдуна что-то манило к дальней стене. Рискуя каждый миг провалиться ногой в щель между глыбами, он приблизился, Сияние, словно потускнев, вдруг озарило камень с удвоенной силой, и… У молодого колдуна перехватило дыхание. На стене, резко обрывающейся черным провалом, в этом волшебном свете возник Тот, кто из Первоначального Хаоса извлек Землю, и отделил ее от Воды, и населил Мир… И еще Помощники… Озноб пробежал по спине; на миг почудилось: само окружающее – незавершенное творение, готовое вот-вот обратиться в Первоначальное!.. И еще почудилось… Но тут свет внезапно померк, чтобы вновь возникнуть за их спинами, чтобы повести их в обратный путь, по течению ручья, журчащего у их ног…
Назад? Как бы не так. Они уже почти вышли на прямую тропу, ведущую к озеру и выходу, но тут огонек, померцав на месте, вдруг скользнул куда-то вбок и вверх… То ли этот лаз до сих пор никто не замечал, то ли его и не было раньше. Карабкаться пришлось все вверх и вверх, по отвесной стене, выискивая уступы для рук, опоры для ног. Голубой огонек помогал, освещая неровности камня, задерживаясь в опасных местах. И все равно этот бесконечный подъем был невероятно труден и долог.
Сильнорукий, несмотря на свое прозвище, не верил, что живым достигнет конца этого пути. Вот сейчас, сейчас, сорвется рука, уйдет из-под стопы опора – и он покатится вниз, увлекая заодно и тех, кто хрипит за спиной… И когда все кончилось и голубое сияние осветило прямой, просторный проход с почти ровным каменным полом, он себе не поверил. Неужели дошли?
Да, пришлось преодолеть еще один узкий лаз, но это уже пустяки. Поворот направо – и стены словно отпрянули. И в дышащем сиянии, заполнившем все это дивное место, льющемся невесть откуда, колдуны и охотники увидели, что по его стенам шествуют Красные Звери! Мамонты, лошади… А вот единорог! И бизон!..
– Вот Весть, принесенная нами! Вот Слово Могучих!
Сильнорукий вздрогнул, как и остальные: неожиданно прозвучавший голос показался громовым раскатом. Но никто не был так ошеломлен, как он, вождь детей Тигрольва, при виде того, кто произнес эти слова.
Вестник? Да, конечно, это был Он. Но не тот седой старик, ровесник самого вождя, что появился в их стойбище несколько дней назад, стоял сейчас перед ним, обнимая юную женщину. Прежний Аймик, русоволосый (где же седина?), сероглазый (куда делись морщины?), такой, каким он был когда-то, в тот день, когда впервые представил старейшинам Рода свою жену-чужачку… Уж не она ли это так нежно прижимается к его плечу?.. Может, да, может, нет, – лица той не вспомнить.
Улыбнувшись друг другу, уже занятые только собой, уже отрешенные от людских дел и забот, они отступили к стене, – и голубое сияние стало меркнуть, словно втягиваясь в камень. И в этот миг Сильнорукий понял, что ошибся. Быть может, тот юноша, что сейчас вместе со своей подругой уйдет сквозь камень, и был когда-то Аймиком, но теперь он уже – не только Аймик!
– Вестник, – торопливо, срывающимся голосом заговорил молодой колдун. – Но как же нам понять все это? Как услышать Слово Могучих?
Ответ прозвучал уже издалека:
– Я донес до вас эту Весть. Но понять ее должны вы сами.
Свет померк.
– Эй! У кого там хороший трут наготове? – негромко воскликнул вождь детей Тигрольва.
Вскоре один за другим вспыхнули факелы, и в их трепещущем свете два колдуна – старый и молодой – принялись всматриваться в стены, стараясь вникнуть в Слово Могучих…
Так Аймик, сын Тигрольва, избранный Могучими, завершил свою Земную Тропу.
Январь 1998 – май 1999 г.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54