Тряся огромной головой, единорог пробивал себе вход в город. Тим бежал к причалу, оглядываясь на бегу. Зубры угрожающе выставили рога, но Тим увернулся от них и бросился к маленькому кораблю. Забравшись на мачту, где уже устроилось несколько находчивых матросов, и оказавшись наконец в относительной безопасности, он перевел дух.
Из-за городских ворот летели крики и проклятия, но Тим туда не смотрел. Его глаза тревожно обшаривали причал и палубу потерявшей мачту галеры.
— Кто-нибудь из пассажиров спасся с того судна? — спросил он.
Мальчишка по соседству с ним покачал головой.
— Только один и был — внизу, в трюме. Раздавили его в лепешку, готов поспорить. Так ему и надо. Наверное, это он единорогов выпустил. Без работы меня оставил, а я первый раз в плавание собрался. Да, так ему и надо. А вон, смотри, там утонул капитан — запутался в вантах. И первый помощник утонул. Представляешь, они не умели плавать! Их накрыло парусом — и нет их, поминай как звали. — Мальчишка снова покачал головой, явно наслаждаясь случившимся.
Тим слез с мачты. Никто не заметил, как он проскользнул на борт старой галеры. Трап был разбит и угрожающе закачался, когда Тим шагнул на первую ступеньку.
— Сэр? Ньял? — позвал он. В трюме было тихо, слышался только плеск воды. Тим поискал хозяина за ящиками и под ящиками, и мало-помалу его страх сменился облегчением.
— Ньял! — крикнул он, снова поднявшись на палубу. Потом облазил причал, а потом снова прошел весь путь до ворот.
Из-за стены доносились дикие вопли горожан. Стражи у ворот не было, на каменных плитах стонали раненые, мореходы спешили к ним на помощь. Тим побежал в город. Элия встретила его безлюдными улицами и разбитыми дверями — свидетельствами недавнего разбоя единорога.
Тим бежал по улице, которая вела прямиком к конюшне. Похоже было, что чудовище направлялось туда же, и у Тима сердце замирало от ужаса. Наконец начали попадаться люди: одни лежали на земле, другие суетились возле упавших. Крики и возгласы подсказали Тиму, что зверь близко. Чуть помедлив, он осторожно вышел на площадь.
Вся площадь была ярко освещена факелами, и там, окруженный вооруженными людьми, стоял большой единорог.
Лорды, как они обычно поступали на охоте, разделились: трое держались на некотором расстоянии от единорога, двое заехали сзади. Единорог был при смерти. Одна его нога уже волочилась с подрезанными поджилками по булыжнику, а из глубоких ран на шее хлестала кровь. Единорог заревел — то был странный звук: не то корова замычала, не то охотничий рог протрубил — и наклонил голову, чтобы разделаться со своими мучителями.
Его атака вышла вялой, он шел с трудом, пошатываясь. Один из лордов за спиной зверя пришпорил лошадь и ловким ударом меча перерубил сухожилие на здоровой ноге зверя. Единорог резко осел, и тогда к нему подскакали два всадника спереди, готовя смертельный удар. Лорд на черном мерине низко наклонился к передней луке седла, удерживая лезвие меча у плеча. Он собирался нанести самый трудный удар: между лопатками животного прямо в сердце.
Но когда всадник занес меч, единорог снова взревел и резко повернул голову вбок. Он зацепил черного коня за подпругу и подбросил вверх. В тот же самый миг второй лорд ударил мечом по незащищенной шее единорога. На мостовую хлынула кровь. Огромный зверь вздрогнул и медленно завалился набок.
В двадцати футах от него, прямо перед Тимом, черная лошадь и всадник грохнулись на мостовую. Сильно испуганная лошадь судорожно болтала ногами, пытаясь встать и подминая под себя одетого в доспехи беспомощного всадника.
— Тихо! — закричал Тим и ухватил лошадь за голову, чтобы спастись от ударов копыт. — Тихо, ну, что ты, спокойно!
Лошадь на секунду замерла, и Тим ловко уселся ей на голову, чтобы заставить ее успокоиться. Он оглянулся на всадника и похолодел, встретившись глазами… с Недом.
Тим вскочил, озираясь в поисках лучшего пути для бегства. Кровь единорога растеклась по площади темной лужей. Лошадь снова забилась, Тим отпрыгнул и заскользил по крови. Наконец лошади удалось встать, и Нед освободился.
— Хорошо сработано, сэр! — Сильная рука сжала плечо Тима.
Лорды помогли Неду подняться.
— Я цел, — сказал Нед, осторожно разгибая ногу. — Я цел! — Он повернулся к Тиму. — Вы спасли меня от увечья, сэр. Я Недрик из Фанстока. Я ваш должник.
— Милорд… — запнулся Тим.
— Как вас зовут, — пробасил человек, держащий Тима за плечо. Это был лорд Бенаре. — Откуда вы?
— Я… с берега Северного моря, — заикаясь, проскулил Тим. Испуг усилил его акцент.
— А, что? — переспросил Нед. — Северомор? Рад познакомиться. А это мои товарищи: лорд Бенаре, лорд Комбин, лорд Адлер, лорд Бомбалер. А там с лошадьми лорд Фаррил.
Тим кивнул каждому.
— Вы кажетесь мне знакомым, лорд Северомор, — сказал Бенаре. — Мы не встречались раньше?
— Возможно, — промямлил Тим. — Но скорее всего нет. Я только что прибыл из Дневра, где живу с тетей.
— Вы в Моере по делам? — спросил Фаррил.
— В поисках приключений.
— Хорошо сказано. — Недрик захромал к двери и сел на пороге. — А у нас миссия мщения. Мы ищем человека, который убил нашего вождя, но только мы собрались схватить его, как на нас напал единорог.
— Большой единорог, — уточнил лорд Адлер.
— Вы нанесли ему меткий удар, — заметил лорд Комбин.
— Мне повезло из-за благородства Неда, — скромно отозвался лорд Адлер.
— А что, человек, за которым вы охотитесь, ушел? — спросил Тим, успокоенный тем, что лорды так и не узнали его. — Кто он?
— Ублюдок, убийца лорда Телерхайда. Нам пора ехать, — проворчал Нед, вставая. — Он пока ненамного опережает нас.
— Вам нужна лошадь, милорд, — солгал Тим. — Ваш конь — на трех ногах.
Нед выругался.
— По мне, так выглядит вполне здоровым, — недовольно пробурчал он.
Тим покачал головой:
— Его нога опухает. И получаса не пройдет, как вам придется идти пешком. Да и мне нужна лошадь. Давайте найдем конюшню и купим себе лошадей. А затем, милорды, я бы поехал с вами, если вы не против. Мне по нраву такое приключение, особенно с хорошими спутниками.
Нед улыбнулся и кивнул, а Фаррил хлопнул Тима по спине:
— Похоже, единорог втянул-таки вас в наше дело.
Глава 28
Несколько дней шла Сина с пикси по Гаркинскому лесу. Троллевы горы становились все ближе. В последний день посвисты и щебетание идущих впереди разведчиков зазвучали громче и настойчивее. Финн Дарга часто останавливался и слушал, после чего менял направление. Среди густого леса стали попадаться большие озера, отливающие тусклым серебром под пасмурным небом. Вокруг озер лежали луга, покрытые, словно коричневым покрывалом, прошлогодней травой. Мягкая болотистая почва засасывала ноги, а колючие кусты рвали одежду. К вечеру Сина начала спотыкаться от усталости, но наконец Финн вывел свою группу через густые заросли ежевики на широкий луг.
Четыре огромных шалка — гигантских гаркинских лося — подняли головы и посмотрели на гостей. Ничуть не испугавшись, три самки продолжали довольно пастись. Самец выгнул шею, качнул тяжелой короной бархатистых рогов, фыркнул с равнодушным вызовом, но тут же утратил интерес к усталым путникам и отправился за своими женами к дальнему краю озера. А на другом берегу стояли невысокие шатры племени пикси, и тонкий дымок поднимался над кострами.
— Финн вернулся! — закричал пожилой пикси, вышедший из ближнего шатра, когда путники огибали озеро.
Тут же началась суматоха. Маленькие собачки лаяли и прыгали, норовя лизнуть долгожданных хозяев. Родители поднимали детей на вытянутых руках, чтобы полюбоваться, как их малыши выросли за прошедшие недели. Все кругом обнимались. Сину представили кое-кому из пикси. Новым знакомцам пришлось вставать на цыпочки, чтобы звучно расцеловать ее в обе щеки. Сильные руки сняли Руфа Наба со спины Бихана. Его отнесли в шатер отдыхать. Пони привязали у озера, где зеленела выдержавшая морозы трава.
Финн торжественно вытащил стрелу из колчана и опустил в мешочек с белыми кристалликами.
— Мы благодарны тебе, о великий шалк, за твой дар, — крикнул он, натягивая тетиву. Тонкая стрела глубоко вошла в бедро ближайшего шалка-сампа. Лось взбрыкнул, но тут же упал на колени и заснул. Старуха пикси, что-то тихо бормоча, перерезала ему горло острым каменным ножом и подставила закопченный глиняный горшок под струю крови. Шалк даже не вздрогнул. Сину передернуло.
За трапезой, состоявшей из хорошо прожаренных кусков шалка, Финн рассказал своему племени о том, как упал и разбился Камень, и о великанском пророчестве. Погасли радостные улыбки на освещенных костром лицах, стихли праздничные песни, лишь потрескивал негромко костер да решительно звучал голос Финна.
— Великанское суеверие утверждает, что когда-то должен наступить конец Древней Веры. По мнению великанов, это происходит уже сейчас. — Финн считал на пальцах, выделяя каждый пункт. — Герой умирает — и Телерхайд был убит. Сумятица времен года… сами видите, Иды пришли, а травы для шалков все еще нет. Я забыл! Предатель набирает силу. Ну, — Финн взглянул на Сину, — северные лорды убеждены, что Ньял, приемный сын Телерхайда, стал предателем. Говорят, это он убил своего отца.
Шепот ужаса прошелестел по собравшимся.
— Итак, — Финн загнул третий палец, — предатель есть. О разрушении Камня я уже сказал. Исчезновением светила вполне могло быть недавнее затмение. Это первые пять из великанских знамений Последних Дней.
Старик пикси плюнул в костер.
— Да, но и раньше бывали холодные весны, и затмения, и разбитые Камни. Даже герои погибали от руки тех, кого любили. — Он погрозил пальцем королю пикси. — О, что великаны и эльфы суеверны, не значит, что мы, пикси, должны считать это концом света.
— Конечно, нет, — согласился Финн.
— А если и так, мы придумаем, как извлечь из этого выгоду для себя, — ухмыльнувшись, добавил старик. Послышались смешки.
— А остальные знамения какие? — спросил сиплым голосом молодой пикси, одетый в шкуру шалка.
Финн поднял другую руку и поочередно загнул два пальца.
— Раскол Пяти Племен и гибель Магии. И прежде чем вы станете думать дальше, я вам скажу, что ее величество мейга изгнала меня, всех пикси и госпожу Сину из своих владений.
Пикси смотрели на вождя молча. Они были ошеломлены.
— А как насчет наших прав на воду? — Тощая пикси подошла к костру. Двое детишек цеплялись за ее юбку.
— Никто не запретит нам переходить летом реку Тьму, когда нам нужно будет напоить шалков! — крикнул кто-то сзади.
— Нам не скоро понадобится поить шалков. Спасибо этой отвратительной погоде, — заметила Фир Дан. Остальные, ворча, кивнули.
Дряхлый пикси повернулся к Сине.
— Точно, это будет уже шесть знамений. За пятьсот лет ни одна мейга не отказывала нам в праве проходить по ее территории с нашими стадами. А что Магия, госпожа чародейка? Она погибла? Как случилось, что мы потеряли луну, не получив предупреждения от человека-чародея?
Сина покраснела. Пока она обдумывала, как ответить, встал Финн.
— Есть одно светлое пятнышко в этом мрачном году.
И он немного подбодрил соплеменников рассказом о том, как затмение вмешалось в эльфийскую церемонию.
— Что ж, возможно, и все семь великанских знамений исполнились, — сказал старик пикси, когда Финн кончил рассказ. — Я такой весны сроду не видал: травы для шалков совсем нет, вода в озерах поднялась как никогда, снег в горах еще не стаял. Скоро начнется настоящий потоп. Мы никогда не стояли так далеко от гор в это время года. И чувствуете, как холодно? — Ночь была холодная, и около губ старика клубился пар. — Возможно, нам придется откочевать еще дальше, если так и пойдет.
— Куда бы ни пошел Великий Шалк, я доволен, — ответил Финн, откидываясь на большую подушку и глядя в небо. — Я видел столько людских и эльфийских жилищ, — в его устах слово «жилище» прозвучало так, будто эти дома были тюрьмой, — что я был бы счастлив брести за стадами шалков по нескончаемой зиме, лишь бы только оставаться под открытым небом да быть свободным.
Позже, когда Сина готовилась ко сну, Финн остановился возле натянутого для него шатра.
— Я получил дурные вести о вашем отце, — мягко сказал Финн. — Он был тяжело ранен, когда пытался схватить Ньяла.
— Ранен Ньялом?
Финн кивнул:
— Ньял ранил его лошадь, а та придавила ногу вашему отцу.
Сина встревоженно посмотрела в глаза Финна:
— Он не умер?
— Не думаю, госпожа, — покачал головой Финн. — Мастер Фаллон забрал вашего отца с дороги. Он сейчас у снефида.
— По крайней мере он с Фаллоном, — с облегчением вздохнула Сина. — Фаллон исцелит его! А Ньял?
— Ньял сбежал. Ваш брат поклялся схватить его.
Сина закрыла лицо ладонями.
— Я не должна была уезжать!
— А что вам оставалось делать? — спросил Финн.
Той ночью Сину разбудил встревоженный шум: лосиха принесла двойню. Фир Дан исполняла роль повитухи, подбадривая животное ласковым шепотом и отгоняя детвору.
Роды прошли быстро, и скоро два детеныша шалка встали, покачиваясь на своих смешных длинных ножках. Огромные карие глаза лосят без страха смотрели на пикси. Пикси-детишки подтащили новорожденных к их матери, а взрослые пикси разожгли костры и тянули жребий, кому из них оставаться на ночь — следить за стадом. Когда Сина наконец снова улеглась, она услышала далекий вой волка.
Сон не вернулся к ней. Мысль о том, что ее отец лежит больной, мучила Сину. Если Фаллон прав и Пророчество — действительно ее Дар, почему она не узнала о ранении отца? Почему она была так же убита мыслями о Последних Днях, как и все остальные? Она видела погоню за Ньялом, это верно. Но она видела еще и женщину, на которую напали, и башню, и войну. Даже если это были пророчества, как она могла рассказать о них кому-либо, когда сама не понимала их?
Шкура шалка, на которой лежала Сина, сбилась. Лежать было жестко, неудобно. Сина устала от скитаний. Она любила Финна и Фир и была благодарна им за доброту и щедрость, которую они проявили к ней. Но пикси жили суровой кочевой жизнью — совершенно непохожей на жизнь эльфов. Жизнь пикси зависела от переходов шалков, они следовали за стадами лосей к горам летом и к побережью зимой, когда предгорья укрывал снег. Это был не тот образ жизни, который сейчас пошел бы на пользу Руфу.
На заре еще у одной лосихи начались роды. Наступила пора отелов. Погода могла капризничать как угодно, но в животном мире все шло своим чередом.
Несмотря на тяжелое путешествие, к утру Руф почувствовал себя лучше. Опираясь вместо трости на пастуший посох пикси, гном медленно поковылял за Синой к озеру. Плотный: облачный покров поредел, и время от времени на луг и лес ложились пятна солнечного света. Невдалеке паслись шалки. Звук их шагов и ритмичного пережевывания жвачки приятно сочетался с задумчивой тишиной Гаркинской чащобы.
На другом берегу озера по обе стороны тянулся лес, ровный и серый. На юге вставали заснеженные пики Троллевых гор. С запада подступала чаща, темная и зловещая. Сина пошла вдоль озера. Луг стал шире, пасущиеся шалки подняли головы, следя за чужаками. Рядом эльфийский пони разгребал копытом сухие стебли в поисках молодой травы.
— Разве он не красавец? — Сина погладила пони и отвязала его. — Садись, прогуляемся! — сказала она хромающему сзади Руфу.
— Можно подумать, вы еще недостаточно нагулялись! — проворчал тот, но все же взгромоздился на спину Бихана.
Стая гусей, отдыхающих у озера, расступилась перед ними, недовольно гогоча.
— В этом магия Гаркинского леса, — сказала Сина. — Дикие животные никого не боятся.
— Магия! — фыркнул Руф. — Они бы шевелились резвее, если бы знали, что на завтрак мы с семейством пикси лопали пирог с гусятиной! Ай! — Гном вдруг взвизгнул: Бихан прижал уши и цапнул его за ногу.
Сина улыбнулась:
— Ему не понравилось, что ты смеешься над Магией.
Сина пошла вдоль самой кромки воды, а Руф слез с пони и удобно устроился на замшелом бревне.
— Смотри! — крикнула Сина.
Руф тяжело дышал — даже небольшая прогулка утомила его, да еще звук падающей воды приглушал голос Сины.
— Что?
— Это река!
Питаемое ледниками озеро давало начало реке Тьме. Ее холодные чистые воды переливались через пороги, сложенные твердой породой, и рушились ревущим водопадом в большой омут.
— Тут тропа. — Сина указала на узкую тропу, идущую вдоль реки.
Черно-белый пони заржал и так резво зарысил по тропинке, что веревка выскользнула из пальцев девушки.
— Стой! — разом прокричали Сина и Руф Наб.
— Он ногу сломает! — воскликнула Сина.
Пони остановился, оглянулся, тряхнул головой.
— Бихан, Бихан, иди сюда! — Сина осторожно шагнула по крутому склону к пони.
С ловкостью горного козла Бихан зарысил впереди нее к глубокому ущелью, прорезанному рекой в скалах Гаркина. Там тропа сузилась и стала скользкой из-за покрывавшего ее мха. Камни вылетали из-под копыт Бихана и долго падали, прежде чем с плеском уйти в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Из-за городских ворот летели крики и проклятия, но Тим туда не смотрел. Его глаза тревожно обшаривали причал и палубу потерявшей мачту галеры.
— Кто-нибудь из пассажиров спасся с того судна? — спросил он.
Мальчишка по соседству с ним покачал головой.
— Только один и был — внизу, в трюме. Раздавили его в лепешку, готов поспорить. Так ему и надо. Наверное, это он единорогов выпустил. Без работы меня оставил, а я первый раз в плавание собрался. Да, так ему и надо. А вон, смотри, там утонул капитан — запутался в вантах. И первый помощник утонул. Представляешь, они не умели плавать! Их накрыло парусом — и нет их, поминай как звали. — Мальчишка снова покачал головой, явно наслаждаясь случившимся.
Тим слез с мачты. Никто не заметил, как он проскользнул на борт старой галеры. Трап был разбит и угрожающе закачался, когда Тим шагнул на первую ступеньку.
— Сэр? Ньял? — позвал он. В трюме было тихо, слышался только плеск воды. Тим поискал хозяина за ящиками и под ящиками, и мало-помалу его страх сменился облегчением.
— Ньял! — крикнул он, снова поднявшись на палубу. Потом облазил причал, а потом снова прошел весь путь до ворот.
Из-за стены доносились дикие вопли горожан. Стражи у ворот не было, на каменных плитах стонали раненые, мореходы спешили к ним на помощь. Тим побежал в город. Элия встретила его безлюдными улицами и разбитыми дверями — свидетельствами недавнего разбоя единорога.
Тим бежал по улице, которая вела прямиком к конюшне. Похоже было, что чудовище направлялось туда же, и у Тима сердце замирало от ужаса. Наконец начали попадаться люди: одни лежали на земле, другие суетились возле упавших. Крики и возгласы подсказали Тиму, что зверь близко. Чуть помедлив, он осторожно вышел на площадь.
Вся площадь была ярко освещена факелами, и там, окруженный вооруженными людьми, стоял большой единорог.
Лорды, как они обычно поступали на охоте, разделились: трое держались на некотором расстоянии от единорога, двое заехали сзади. Единорог был при смерти. Одна его нога уже волочилась с подрезанными поджилками по булыжнику, а из глубоких ран на шее хлестала кровь. Единорог заревел — то был странный звук: не то корова замычала, не то охотничий рог протрубил — и наклонил голову, чтобы разделаться со своими мучителями.
Его атака вышла вялой, он шел с трудом, пошатываясь. Один из лордов за спиной зверя пришпорил лошадь и ловким ударом меча перерубил сухожилие на здоровой ноге зверя. Единорог резко осел, и тогда к нему подскакали два всадника спереди, готовя смертельный удар. Лорд на черном мерине низко наклонился к передней луке седла, удерживая лезвие меча у плеча. Он собирался нанести самый трудный удар: между лопатками животного прямо в сердце.
Но когда всадник занес меч, единорог снова взревел и резко повернул голову вбок. Он зацепил черного коня за подпругу и подбросил вверх. В тот же самый миг второй лорд ударил мечом по незащищенной шее единорога. На мостовую хлынула кровь. Огромный зверь вздрогнул и медленно завалился набок.
В двадцати футах от него, прямо перед Тимом, черная лошадь и всадник грохнулись на мостовую. Сильно испуганная лошадь судорожно болтала ногами, пытаясь встать и подминая под себя одетого в доспехи беспомощного всадника.
— Тихо! — закричал Тим и ухватил лошадь за голову, чтобы спастись от ударов копыт. — Тихо, ну, что ты, спокойно!
Лошадь на секунду замерла, и Тим ловко уселся ей на голову, чтобы заставить ее успокоиться. Он оглянулся на всадника и похолодел, встретившись глазами… с Недом.
Тим вскочил, озираясь в поисках лучшего пути для бегства. Кровь единорога растеклась по площади темной лужей. Лошадь снова забилась, Тим отпрыгнул и заскользил по крови. Наконец лошади удалось встать, и Нед освободился.
— Хорошо сработано, сэр! — Сильная рука сжала плечо Тима.
Лорды помогли Неду подняться.
— Я цел, — сказал Нед, осторожно разгибая ногу. — Я цел! — Он повернулся к Тиму. — Вы спасли меня от увечья, сэр. Я Недрик из Фанстока. Я ваш должник.
— Милорд… — запнулся Тим.
— Как вас зовут, — пробасил человек, держащий Тима за плечо. Это был лорд Бенаре. — Откуда вы?
— Я… с берега Северного моря, — заикаясь, проскулил Тим. Испуг усилил его акцент.
— А, что? — переспросил Нед. — Северомор? Рад познакомиться. А это мои товарищи: лорд Бенаре, лорд Комбин, лорд Адлер, лорд Бомбалер. А там с лошадьми лорд Фаррил.
Тим кивнул каждому.
— Вы кажетесь мне знакомым, лорд Северомор, — сказал Бенаре. — Мы не встречались раньше?
— Возможно, — промямлил Тим. — Но скорее всего нет. Я только что прибыл из Дневра, где живу с тетей.
— Вы в Моере по делам? — спросил Фаррил.
— В поисках приключений.
— Хорошо сказано. — Недрик захромал к двери и сел на пороге. — А у нас миссия мщения. Мы ищем человека, который убил нашего вождя, но только мы собрались схватить его, как на нас напал единорог.
— Большой единорог, — уточнил лорд Адлер.
— Вы нанесли ему меткий удар, — заметил лорд Комбин.
— Мне повезло из-за благородства Неда, — скромно отозвался лорд Адлер.
— А что, человек, за которым вы охотитесь, ушел? — спросил Тим, успокоенный тем, что лорды так и не узнали его. — Кто он?
— Ублюдок, убийца лорда Телерхайда. Нам пора ехать, — проворчал Нед, вставая. — Он пока ненамного опережает нас.
— Вам нужна лошадь, милорд, — солгал Тим. — Ваш конь — на трех ногах.
Нед выругался.
— По мне, так выглядит вполне здоровым, — недовольно пробурчал он.
Тим покачал головой:
— Его нога опухает. И получаса не пройдет, как вам придется идти пешком. Да и мне нужна лошадь. Давайте найдем конюшню и купим себе лошадей. А затем, милорды, я бы поехал с вами, если вы не против. Мне по нраву такое приключение, особенно с хорошими спутниками.
Нед улыбнулся и кивнул, а Фаррил хлопнул Тима по спине:
— Похоже, единорог втянул-таки вас в наше дело.
Глава 28
Несколько дней шла Сина с пикси по Гаркинскому лесу. Троллевы горы становились все ближе. В последний день посвисты и щебетание идущих впереди разведчиков зазвучали громче и настойчивее. Финн Дарга часто останавливался и слушал, после чего менял направление. Среди густого леса стали попадаться большие озера, отливающие тусклым серебром под пасмурным небом. Вокруг озер лежали луга, покрытые, словно коричневым покрывалом, прошлогодней травой. Мягкая болотистая почва засасывала ноги, а колючие кусты рвали одежду. К вечеру Сина начала спотыкаться от усталости, но наконец Финн вывел свою группу через густые заросли ежевики на широкий луг.
Четыре огромных шалка — гигантских гаркинских лося — подняли головы и посмотрели на гостей. Ничуть не испугавшись, три самки продолжали довольно пастись. Самец выгнул шею, качнул тяжелой короной бархатистых рогов, фыркнул с равнодушным вызовом, но тут же утратил интерес к усталым путникам и отправился за своими женами к дальнему краю озера. А на другом берегу стояли невысокие шатры племени пикси, и тонкий дымок поднимался над кострами.
— Финн вернулся! — закричал пожилой пикси, вышедший из ближнего шатра, когда путники огибали озеро.
Тут же началась суматоха. Маленькие собачки лаяли и прыгали, норовя лизнуть долгожданных хозяев. Родители поднимали детей на вытянутых руках, чтобы полюбоваться, как их малыши выросли за прошедшие недели. Все кругом обнимались. Сину представили кое-кому из пикси. Новым знакомцам пришлось вставать на цыпочки, чтобы звучно расцеловать ее в обе щеки. Сильные руки сняли Руфа Наба со спины Бихана. Его отнесли в шатер отдыхать. Пони привязали у озера, где зеленела выдержавшая морозы трава.
Финн торжественно вытащил стрелу из колчана и опустил в мешочек с белыми кристалликами.
— Мы благодарны тебе, о великий шалк, за твой дар, — крикнул он, натягивая тетиву. Тонкая стрела глубоко вошла в бедро ближайшего шалка-сампа. Лось взбрыкнул, но тут же упал на колени и заснул. Старуха пикси, что-то тихо бормоча, перерезала ему горло острым каменным ножом и подставила закопченный глиняный горшок под струю крови. Шалк даже не вздрогнул. Сину передернуло.
За трапезой, состоявшей из хорошо прожаренных кусков шалка, Финн рассказал своему племени о том, как упал и разбился Камень, и о великанском пророчестве. Погасли радостные улыбки на освещенных костром лицах, стихли праздничные песни, лишь потрескивал негромко костер да решительно звучал голос Финна.
— Великанское суеверие утверждает, что когда-то должен наступить конец Древней Веры. По мнению великанов, это происходит уже сейчас. — Финн считал на пальцах, выделяя каждый пункт. — Герой умирает — и Телерхайд был убит. Сумятица времен года… сами видите, Иды пришли, а травы для шалков все еще нет. Я забыл! Предатель набирает силу. Ну, — Финн взглянул на Сину, — северные лорды убеждены, что Ньял, приемный сын Телерхайда, стал предателем. Говорят, это он убил своего отца.
Шепот ужаса прошелестел по собравшимся.
— Итак, — Финн загнул третий палец, — предатель есть. О разрушении Камня я уже сказал. Исчезновением светила вполне могло быть недавнее затмение. Это первые пять из великанских знамений Последних Дней.
Старик пикси плюнул в костер.
— Да, но и раньше бывали холодные весны, и затмения, и разбитые Камни. Даже герои погибали от руки тех, кого любили. — Он погрозил пальцем королю пикси. — О, что великаны и эльфы суеверны, не значит, что мы, пикси, должны считать это концом света.
— Конечно, нет, — согласился Финн.
— А если и так, мы придумаем, как извлечь из этого выгоду для себя, — ухмыльнувшись, добавил старик. Послышались смешки.
— А остальные знамения какие? — спросил сиплым голосом молодой пикси, одетый в шкуру шалка.
Финн поднял другую руку и поочередно загнул два пальца.
— Раскол Пяти Племен и гибель Магии. И прежде чем вы станете думать дальше, я вам скажу, что ее величество мейга изгнала меня, всех пикси и госпожу Сину из своих владений.
Пикси смотрели на вождя молча. Они были ошеломлены.
— А как насчет наших прав на воду? — Тощая пикси подошла к костру. Двое детишек цеплялись за ее юбку.
— Никто не запретит нам переходить летом реку Тьму, когда нам нужно будет напоить шалков! — крикнул кто-то сзади.
— Нам не скоро понадобится поить шалков. Спасибо этой отвратительной погоде, — заметила Фир Дан. Остальные, ворча, кивнули.
Дряхлый пикси повернулся к Сине.
— Точно, это будет уже шесть знамений. За пятьсот лет ни одна мейга не отказывала нам в праве проходить по ее территории с нашими стадами. А что Магия, госпожа чародейка? Она погибла? Как случилось, что мы потеряли луну, не получив предупреждения от человека-чародея?
Сина покраснела. Пока она обдумывала, как ответить, встал Финн.
— Есть одно светлое пятнышко в этом мрачном году.
И он немного подбодрил соплеменников рассказом о том, как затмение вмешалось в эльфийскую церемонию.
— Что ж, возможно, и все семь великанских знамений исполнились, — сказал старик пикси, когда Финн кончил рассказ. — Я такой весны сроду не видал: травы для шалков совсем нет, вода в озерах поднялась как никогда, снег в горах еще не стаял. Скоро начнется настоящий потоп. Мы никогда не стояли так далеко от гор в это время года. И чувствуете, как холодно? — Ночь была холодная, и около губ старика клубился пар. — Возможно, нам придется откочевать еще дальше, если так и пойдет.
— Куда бы ни пошел Великий Шалк, я доволен, — ответил Финн, откидываясь на большую подушку и глядя в небо. — Я видел столько людских и эльфийских жилищ, — в его устах слово «жилище» прозвучало так, будто эти дома были тюрьмой, — что я был бы счастлив брести за стадами шалков по нескончаемой зиме, лишь бы только оставаться под открытым небом да быть свободным.
Позже, когда Сина готовилась ко сну, Финн остановился возле натянутого для него шатра.
— Я получил дурные вести о вашем отце, — мягко сказал Финн. — Он был тяжело ранен, когда пытался схватить Ньяла.
— Ранен Ньялом?
Финн кивнул:
— Ньял ранил его лошадь, а та придавила ногу вашему отцу.
Сина встревоженно посмотрела в глаза Финна:
— Он не умер?
— Не думаю, госпожа, — покачал головой Финн. — Мастер Фаллон забрал вашего отца с дороги. Он сейчас у снефида.
— По крайней мере он с Фаллоном, — с облегчением вздохнула Сина. — Фаллон исцелит его! А Ньял?
— Ньял сбежал. Ваш брат поклялся схватить его.
Сина закрыла лицо ладонями.
— Я не должна была уезжать!
— А что вам оставалось делать? — спросил Финн.
Той ночью Сину разбудил встревоженный шум: лосиха принесла двойню. Фир Дан исполняла роль повитухи, подбадривая животное ласковым шепотом и отгоняя детвору.
Роды прошли быстро, и скоро два детеныша шалка встали, покачиваясь на своих смешных длинных ножках. Огромные карие глаза лосят без страха смотрели на пикси. Пикси-детишки подтащили новорожденных к их матери, а взрослые пикси разожгли костры и тянули жребий, кому из них оставаться на ночь — следить за стадом. Когда Сина наконец снова улеглась, она услышала далекий вой волка.
Сон не вернулся к ней. Мысль о том, что ее отец лежит больной, мучила Сину. Если Фаллон прав и Пророчество — действительно ее Дар, почему она не узнала о ранении отца? Почему она была так же убита мыслями о Последних Днях, как и все остальные? Она видела погоню за Ньялом, это верно. Но она видела еще и женщину, на которую напали, и башню, и войну. Даже если это были пророчества, как она могла рассказать о них кому-либо, когда сама не понимала их?
Шкура шалка, на которой лежала Сина, сбилась. Лежать было жестко, неудобно. Сина устала от скитаний. Она любила Финна и Фир и была благодарна им за доброту и щедрость, которую они проявили к ней. Но пикси жили суровой кочевой жизнью — совершенно непохожей на жизнь эльфов. Жизнь пикси зависела от переходов шалков, они следовали за стадами лосей к горам летом и к побережью зимой, когда предгорья укрывал снег. Это был не тот образ жизни, который сейчас пошел бы на пользу Руфу.
На заре еще у одной лосихи начались роды. Наступила пора отелов. Погода могла капризничать как угодно, но в животном мире все шло своим чередом.
Несмотря на тяжелое путешествие, к утру Руф почувствовал себя лучше. Опираясь вместо трости на пастуший посох пикси, гном медленно поковылял за Синой к озеру. Плотный: облачный покров поредел, и время от времени на луг и лес ложились пятна солнечного света. Невдалеке паслись шалки. Звук их шагов и ритмичного пережевывания жвачки приятно сочетался с задумчивой тишиной Гаркинской чащобы.
На другом берегу озера по обе стороны тянулся лес, ровный и серый. На юге вставали заснеженные пики Троллевых гор. С запада подступала чаща, темная и зловещая. Сина пошла вдоль озера. Луг стал шире, пасущиеся шалки подняли головы, следя за чужаками. Рядом эльфийский пони разгребал копытом сухие стебли в поисках молодой травы.
— Разве он не красавец? — Сина погладила пони и отвязала его. — Садись, прогуляемся! — сказала она хромающему сзади Руфу.
— Можно подумать, вы еще недостаточно нагулялись! — проворчал тот, но все же взгромоздился на спину Бихана.
Стая гусей, отдыхающих у озера, расступилась перед ними, недовольно гогоча.
— В этом магия Гаркинского леса, — сказала Сина. — Дикие животные никого не боятся.
— Магия! — фыркнул Руф. — Они бы шевелились резвее, если бы знали, что на завтрак мы с семейством пикси лопали пирог с гусятиной! Ай! — Гном вдруг взвизгнул: Бихан прижал уши и цапнул его за ногу.
Сина улыбнулась:
— Ему не понравилось, что ты смеешься над Магией.
Сина пошла вдоль самой кромки воды, а Руф слез с пони и удобно устроился на замшелом бревне.
— Смотри! — крикнула Сина.
Руф тяжело дышал — даже небольшая прогулка утомила его, да еще звук падающей воды приглушал голос Сины.
— Что?
— Это река!
Питаемое ледниками озеро давало начало реке Тьме. Ее холодные чистые воды переливались через пороги, сложенные твердой породой, и рушились ревущим водопадом в большой омут.
— Тут тропа. — Сина указала на узкую тропу, идущую вдоль реки.
Черно-белый пони заржал и так резво зарысил по тропинке, что веревка выскользнула из пальцев девушки.
— Стой! — разом прокричали Сина и Руф Наб.
— Он ногу сломает! — воскликнула Сина.
Пони остановился, оглянулся, тряхнул головой.
— Бихан, Бихан, иди сюда! — Сина осторожно шагнула по крутому склону к пони.
С ловкостью горного козла Бихан зарысил впереди нее к глубокому ущелью, прорезанному рекой в скалах Гаркина. Там тропа сузилась и стала скользкой из-за покрывавшего ее мха. Камни вылетали из-под копыт Бихана и долго падали, прежде чем с плеском уйти в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42