Никто не подозревал правды, даже ты. Но я вернула тебя себе и заботилась о тебе… как могла. И знаешь, я впервые в жизни была по-настоящему счастлива! Все было чудесно, Сентледжи прекрасно к тебе относились, но я жила в постоянном страхе: вдруг кто-нибудь узнает, что ты — дочь Мортмейна.
Этот страх Кейт хорошо могла понять. Легенда легендой, но ни один Сентледж никогда не примет в свою семью Мортмейна, даже ее любимый, добрый, все понимающий Вэл.
— Все стало еще хуже, когда Рэйф Мортмейн на время вернулся в Торрекомб, — продолжала свой рассказ Эффи. — Он тогда уже был офицером и часто проезжал мимо нашего дома, но ни разу даже не взглянул в мою сторону, словно забыл совершенно о моем существовании. Впрочем, это было только к лучшему.
— Он, вероятно, был слишком занят подготовкой своих новых злодеяний, — заметила Кейт. — Ведь именно тогда он украл меч Сентледжей и едва не убил Вэла?
— Да. Рэйф определенно возродил былую ненависть к Мортмейнам в тех, кто начал о них забывать. Я немного успокоилась, когда он снова исчез из наших краев, но тут стала замечать растущую склонность между тобой и Вэлом. Я, конечно, должна была бы отправить тебя куда-нибудь, но мысль о том, чтобы снова с тобой разлучиться, казалась мне невыносимой.
Закончив свой рассказ, Эффи повернулась к Кейт и умоляюще воскликнула:
— О, Кейт, неужели ты никогда не простишь меня?! Наверное, ты теперь всегда будешь меня презирать…
Презирать Эффи? Возможно, Кейт и следовало бы рассердиться на нее, но отчего-то она не могла. Вся ее ненависть сконцентрировалась на злодее, который вверг бедняжку Эффи в это отчаянное положение.
Кейт подошла к своей матери и, обняв ее, ласково прошептала:
— Успокойся, теперь все будет хорошо. Я люблю тебя.
— О, Кейт, девочка моя, как я рада, что ты больше не сердишься! Но теперь, когда ты все знаешь, ты ведь будешь держаться подальше от этого негодяя, правда?
Кейт отвернулась. Нет смысла объяснять Эффи, что она только что дала ей еще один повод разыскать Рэйфа Мортмейна. Кейт очень хотелось увидеть, как он заплатит за все свои преступления, даже если ей самой придется пустить пулю в его черное, не знающее жалости сердце!
Совершенно неожиданная мысль вдруг пришла в голову Кейт.
— Сколько мне лет, Эффи?
— Девятнадцать, дорогая.
«Только девятнадцать? — печально подумала Кейт. — Как странно! Мне всегда казалось, что я гораздо старше…»
20.
Над его головой кружили чайки, оглашая воздух своими пронзительными криками, море тихо плескалось у ног. Солнечные блики сверкали на воде и мокрых камнях. Несмотря на прохладную свежесть, этот ноябрьский день был тихим и мягким, а легкий бриз с моря приятно овевал кожу.
Рэйф сидел на корявом стволе, прибитом к берегу волной во время шторма. Он с удовольствием вдыхал соленый морской воздух и слушал плеск волн. Обычно вид моря вызывал в нем нестерпимое желание немедленно тронуться в путь, отправиться в дальние страны. Но когда его взгляд упал на женщину неподалеку, он почувствовал удивительный покой и умиротворение.
Чарли устроился совсем рядом с ним, его маленькое смышленое личико почти полностью скрылось под большой шапкой. Сопя от усердия, мальчик пытался завязать какой-то сложный узел на веревке, которую держал в руке. Корин в стареньком коричневом плаще прогуливалась по берегу. Непокорные пряди шелковистых волос выбились из пучка, и ветер играл ими, облепляя лицо каждый раз, когда женщина отворачивалась от моря и глядела в их сторону.
Рэйф подумал, что она, видимо, была рада выбраться хоть ненадолго из их гостиничного номера. Эти две комнатки начали казаться Рэйфу слишком маленькими — особенно после той ночи, когда они с Корин едва не стали любовниками.
После того случая им обоим должно было бы быть очень неловко продолжать жить вместе. И то, что этого не случилось, было в первую очередь заслугой Корин. Она оказалась очень чуткой женщиной и продолжала общаться с ним с прежней легкостью и дружелюбием, словно ничего не произошло. Ему ничего не оставалось, кроме как сделать то же самое.
Рэйф все чаще и чаще ловил себя на том, что изучает ее нежные черты с жадностью, которой не мог себе объяснить. Он все еще продолжал хотеть ее как женщину, и это желание росло В нем с каждым днем. Но прошедший месяц научил его тому, о чем он никогда не подозревал прежде что, помимо чисто чувственного наслаждения, можно получать удовольствие просто от общения с женщиной. Когда они вечерами сидели в их маленькой гостиной, она — склонившись над своим шитьем, а он — мастеря что-нибудь для Чарли, Рэйф испытывал радость от их тихого разговора, оттого, что слышит ее нежный голос, любуется милой, чуть стыдливой улыбкой.
Прищурив глаза от солнца, Рэйф наблюдал, как Корин медленно идет вдоль берега, пока не почувствовал, что Чарли тянет его за рукав. Рэйф неохотно оторвал взгляд от женщины и повернулся к нему.
— Как теперь, мистер Мори? Правильно? — Чарли протянул веревку с завязанным на ней узлом.
— Э… хорошо. Но только ты сделал одну ошибку, парень. Рэйф взял веревку из рук мальчика и принялся объяснять ему с терпением, на которое он раньше едва ли был способен:
— Вот посмотри, этот конец надо было заправить сюда, а не сюда. А вот этот — обернуть вокруг и вытянуть отсюда. На, держи и попробуй еще раз.
Высунув язык от усердия, Чарли попытался повторить движения «мистера Мори». Закончив узел, он продемонстрировал его, сияя торжеством.
— Вот, я сделал, мистер Мори. Я сделал!
— Да, ты действительно сделал его. И лучшего морского узла я в жизни не видел.
Чарли расплылся в улыбке от уха до уха, у него даже покраснел кончик носа от удовольствия. Рэйф видел многих юнг, мастерски вязавших самые разные морские узлы. И хотя он понимал, что это глупо, успех Чарли наполнил его сердце гордостью, и он невольно также широко улыбнулся мальчику.
Чарли мгновенно развязал узел и принялся за дело снова, но вдруг остановился и нерешительно взглянул на Рэйфа.
— Ну, что еще, парень? — поддразнил его Рэйф. — Уже забыл, как это делать? Чарли потряс головой.
— Нет, я только… хотел вас просить. Можно я буду называть вас дядя Рэйф?
Почти месяц проведя в компании Чарли, Рэйф полагал, что уже привык к всевозможным, самым неожиданным вопросам. Но Чарли каждый раз заставал его врасплох.
— Ну, — сказал он, немного поколебавшись, — полагаю, ты можешь называть меня так, как хочешь.
— Правда? — серьезно спросил Чарли. — Тогда я бы очень хотел называть вас папой.
Надежда, появившаяся на лице Чарли, заставила сжаться сердце морского бродяги. Этот взгляд был слишком хорошо понятен Рэйфу. Когда-то и он чувствовал то же самое, с надеждой вглядываясь в лицо каждого мужчины, которого Эвелин приводила домой. Рэйф всякий раз надеялся, что, может быть, это и есть его отец, которого он никогда не знал.
— Нет, Чарли, — сказал он наконец так мягко, как только мог. — Это не слишком хорошая идея.
Этот отказ показался Рэйфу самым тяжелым делом, которое ему когда-либо приходилось выполнять. Чарли сразу сник, его лицо потухло, но он только кивнул с серьезным, совсем не детским выражением лица.
— Я понимаю, это потому, что вы не собираетесь стать моим новым папой, да? Мама говорит, вы моряк, каким был и мой настоящий папа, и вскоре, наверное, опять уплывете в море.
— Да, полагаю, что так, — сказал Рэйф хрипло. Чарли опустил голову, но Рэйф успел увидеть, как задрожали губы мальчика и… Черт его возьми, если он не почувствовал, как у него самого испортилось настроение при мысли о скорой разлуке.
— Ну, во всяком случае, сейчас еще рано об этом говорить, — поспешно сказал Рэйф. — Давай-ка лучше поучимся вязать узлы.
Чарли скоро снова увлекся своей веревкой, но Рэйфу было труднее отвлечься от неприятных мыслей.
Сейчас проблема, как обеспечить нормальное существование Корин и Чарли, была не ближе к разрешению, чем несколько недель назад. Но он должен что-то обязательно придумать, и чем скорее, тем лучше. Они не могут бесконечно оставаться в гостинице. И в то же время перспектива поселить их где-нибудь еще, а затем оставить одних казалась ему с каждым днем все более тяжелой.
Рэйф вспомнил, как часто насмехался над семейными моряками, которые расставались со своими близкими со слезами на глазах и задолго до прибытия в порт припадали к поручням в неудержимом стремлении поскорее увидеть родной берег. Рэйф никогда не понимал, что может так привязать мужское сердце к земле… не понимал до сегодняшнего дня.
Чарли вскоре надоело возиться с веревкой, и он побежал к воде — посмотреть на большую черепаху, ползущую по берегу. Другие мальчишки на его месте тут же начали бы ее пихать и толкать, но Чарли сохранял уважительную дистанцию. Он только присел рядом и, наклонив голову, с огромным любопытством принялся наблюдать за ее медленными движениями, чем вызвал невольную улыбку Рэйфа.
Черт побери, приходилось признать, что его привязанность к мальчику росла с каждым днем. Едва ли она была бы больше, даже если бы он и в самом деле был его отцом. Рэйф мгновенно помрачнел. Эта мысль была слишком опасна для него.
Но не более опасна, чем некоторые его мысли по поводу женщины, приближающейся к ним сейчас. Корин нагнулась и, подняв веревку, оброненную Чарли, шутливо погрозила Рэйфу:
— Что это такое, Рэйф Мори? Уж не собираетесь ли вы сделать моряка из моего сына?
Рэйф с кривой усмешкой поднялся на ноги.
— Едва ли стоит этого опасаться, мадам. Скорее уж он сбежит из дома, чтобы стать конюхом. Он прекрасно управляется с лошадьми и вообще чертовски любит всяких тварей, хотя я в толк не могу взять почему.
— Я и сама люблю всяких, как вы называете их, тварей. Возможно, мне стоит переодеться мужчиной и вместе с Чарли наняться в какую-нибудь большую конюшню.
Рэйф попытался засмеяться ее шутке, но ему очень не нравились ее разговоры о том, чтобы найти себе какую-нибудь работу, хотя он понимал, что эти мысли постоянно тревожат ее.
Корин поплотнее закуталась в плащ, и Рэйф заметил, что она дрожит.
— Вы замерзли? — спросил он.
— Нет, нисколько.
«Она бы ни за что не призналась, если бы и замерзла», — подумал Рэйф. Корин никогда ни на что не жаловалась. Ему вдруг пришла в голову мысль, как хорошо было бы заменить этот старенький плащ на новый, из хорошей мягкой шерсти, модного покроя. Ей бы пошел глубокий зеленый цвет… Но хотя Корин с благодарностью принимала все, что он делал для ее сына, гордость не позволяла ей согласиться, чтобы Рэйф покупал для нее одежду. Он уважал ее за это, но часто с горькой иронией думал о тех бесчисленных дорогих подарках, которые беспечно дарил другим женщинам. Он бы отдал сейчас все, что имел, за право преподнести пару теплых перчаток этой одной-единственной милой леди.
Однако все, что он мог сейчас сделать, это загородить собой эту женщину от холодного ветра, дующего с моря. Ему отчаянно хотелось иметь возможность притянуть ее к себе, в тепло своих объятий. Опасное желание — одно из многих, которые он научился подавлять в эти последние дни.
Рэйф скрестил руки на груди, чтобы не поддаться соблазну.
— Похоже, это была глупая идея — отправиться гулять в такой ветер, — сказал он. — Сейчас слишком холодно. Наверное, нам лучше вернуться.
— Нет еще, пожалуйста! — возразила Корин. — Сегодня такой чудесный день. Нам с Чарли очень нравится здесь. Да и кто знает, сколько нам еще осталось до того, как…
Она опустила взгляд и замолчала. Но ей и не надо было ничего говорить: Рэйф знал, что она имела в виду. До того, как они расстанутся, когда он уедет отсюда. Но Рэйфу не хотелось даже думать об этом, и он снова предпочел отбросить эту неприятную мысль.
Чарли тем временем уже отошел довольно далеко, следуя по, пятам за черепахой, и Корин собралась пойти за ним. Рэйф предложил ей руку, и после некоторого колебания она приняла ее.
С той самой ночи, когда они так страстно целовались, Рэйф, еще ни разу не прикоснулся к ней. И теперь он был взволнован этим простым и вместе с тем таким волнующим ощущением, когда ее нежные пальцы легли на его руку и он так явственно ощутил рядом с собой теплоту и женственную мягкость ее тела.
Они медленно шли вслед за Чарли и черепахой, и Рэйфу пришлось уже привычно сдерживать свои шаги. Они с Корин не первый раз прогуливались по берегу, и он научился приноравливаться к ее спокойным коротким шажкам. И вновь, как это было уже не раз, он — человек, который никогда не мог долго с кем-нибудь ужиться, — почувствовал себя рядом с этой женщиной удивительно естественно и комфортно.
Он указал ей на плывущую вдали шхуну — вид вздымающихся парусов всегда наполнял его душу странным удовлетворением. Корин пыталась разделить с ним его радость, но ее улыбка была скорее печальной.
— Вы, должно быть, очень тоскуете по всему этому, правда? По морю, по кораблю…
Рэйф неопределенно пожал плечами.
— Ну, не так чтобы очень. Я…
— О, только не надо отрицать! Я знаю вас, моряков. Ведь я была замужем за одним из них, помните? Думаю, у вас в жилах течет соленая морская вода вместо крови.
— Возможно, вы и правы, — с улыбкой согласился Рэйф. — Но пока я могу хотя бы видеть море, я доволен.
Но Корин покачала головой, лицо ее внезапно стало печальным.
— Рэйф, вы так добры к Чарли и ко мне, но мы не можем злоупотреблять вашим…
— Черт возьми, Корин! — прорычал Рэйф. — Не начинайте все сначала! Мы уже столько раз обсуждали это с вами…
— Но проблема до сих пор не решена. — Она придержала его за руку, заставив остановиться. Ее глаза смотрели печально, но решительно. — Мы с Чарли уже и так задержали вас здесь слишком долго. Это не может продолжаться до бесконечности.
Губы Рэйфа сжались в упрямую, непреклонную линию, но он понимал в глубине души, что она права.
— Ну, хорошо. У меня есть к вам одно предложение, — сказал он и поспешно добавил: — Но только не отвергайте его сразу, выслушайте до конца! Я собирался купить небольшой домик для вас и Чарли в одной из маленьких деревенек здесь, на берегу. Небольшой домик возле моря. Чарли понравится, и свежий морской воздух будет полезен вам обоим… А потом, когда я уеду, я буду присылать вам деньги…
Корин вдруг с неожиданной яростью потрясла головой, и Рэйф растерянно замолчал.
— Нет, Рэйф, вы не можете взять на себя такую обузу!
— Это не обуза для меня. К тому же это не будет продолжаться вечно — только пока Чарли не вырастет и не сможет содержать вас обоих.
— Но все равно, это будет еще очень не скоро.
— Да какая разница, в конце концов?! Что еще мне делать со своими деньгами?
— О, я уверена, что уж с этим вы что-нибудь придумаете, — Корин попыталась улыбнуться, но губы ее задрожали. — А кроме того…
— Кроме того?
Она опустила голову, и ему пришлось ниже нагнуться к ней, чтобы услышать ее голос за шумом волн.
— Мне будет очень одиноко в вашем доме у моря после… после того, как вы уедете.
Но не более одиноко, чем ему самому на каком-нибудь корабле, вдали от них обоих. «Как странно, — подумал Рэйф. — Ведь это именно то, о чем я мечтал всю свою жизнь — быть хозяином самому себе и плавать в море». Он никогда не возражал против одиночества. А теперь одна только мысль об этом сжимала, словно тисками, его грудь.
Чертовски глупо было признаваться в этом, тем более ей, но Рэйф ничего не мог с собой поделать. Он взял ее руки в свои и прижал к груди.
— Нет ничего на свете, чего бы я хотел больше, чем остаться с тобой и Чарли. Но ты слишком многого обо мне не знаешь, Корин. Ты не знаешь, каким страшным человеком я был.
— Я знаю, каким человеком ты стал сейчас, только это важно для меня.
— Хотел бы я, чтобы это было так… Но я совершил в своей жизни слишком много дурного, и теперь я от всей души стыжусь этого. Тебе достаточно вспомнить хотя бы, каким отвратительным я был, когда ты впервые меня увидела.
Корин покачала головой.
— Я помню только, что ты был очень болен. Я так боялась за тебя в ту ночь, когда ты уехал на Руфусе! Я боялась, что ты умрешь сразу, как только покинешь мою ферму.
— Я и должен был умереть. И если этого не произошло, то только потому, что кое-что очень странное приключилось со мной в ночь Хэллоуина. Настолько странное, что я даже не могу объяснить тебе. Но я не просто выздоровел, я полностью изменился, потому что ко мне прикоснулся один очень хороший человек.
— И ты не думаешь, что это изменение навсегда?
— Боже, я так надеюсь на это! А когда я смотрю на тебя, я верю в это.
Он пристально взглянул ей в лицо, и ему показалось, что оно излучает свет; светом и теплом были полны ее лучистые глаза и обращенная к нему нежная улыбка.
— Я люблю тебя, Корин. — Рэйф совсем не собирался говорить ей этого. Слова слетели с его губ сами вместе с прерывающимся дыханием. — Я… люблю тебя, — повторил он снова более уверенным тоном. — Мой бог! Корин! Ты ведь даже не знаешь, какое это чудо, что я могу сказать тебе это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Этот страх Кейт хорошо могла понять. Легенда легендой, но ни один Сентледж никогда не примет в свою семью Мортмейна, даже ее любимый, добрый, все понимающий Вэл.
— Все стало еще хуже, когда Рэйф Мортмейн на время вернулся в Торрекомб, — продолжала свой рассказ Эффи. — Он тогда уже был офицером и часто проезжал мимо нашего дома, но ни разу даже не взглянул в мою сторону, словно забыл совершенно о моем существовании. Впрочем, это было только к лучшему.
— Он, вероятно, был слишком занят подготовкой своих новых злодеяний, — заметила Кейт. — Ведь именно тогда он украл меч Сентледжей и едва не убил Вэла?
— Да. Рэйф определенно возродил былую ненависть к Мортмейнам в тех, кто начал о них забывать. Я немного успокоилась, когда он снова исчез из наших краев, но тут стала замечать растущую склонность между тобой и Вэлом. Я, конечно, должна была бы отправить тебя куда-нибудь, но мысль о том, чтобы снова с тобой разлучиться, казалась мне невыносимой.
Закончив свой рассказ, Эффи повернулась к Кейт и умоляюще воскликнула:
— О, Кейт, неужели ты никогда не простишь меня?! Наверное, ты теперь всегда будешь меня презирать…
Презирать Эффи? Возможно, Кейт и следовало бы рассердиться на нее, но отчего-то она не могла. Вся ее ненависть сконцентрировалась на злодее, который вверг бедняжку Эффи в это отчаянное положение.
Кейт подошла к своей матери и, обняв ее, ласково прошептала:
— Успокойся, теперь все будет хорошо. Я люблю тебя.
— О, Кейт, девочка моя, как я рада, что ты больше не сердишься! Но теперь, когда ты все знаешь, ты ведь будешь держаться подальше от этого негодяя, правда?
Кейт отвернулась. Нет смысла объяснять Эффи, что она только что дала ей еще один повод разыскать Рэйфа Мортмейна. Кейт очень хотелось увидеть, как он заплатит за все свои преступления, даже если ей самой придется пустить пулю в его черное, не знающее жалости сердце!
Совершенно неожиданная мысль вдруг пришла в голову Кейт.
— Сколько мне лет, Эффи?
— Девятнадцать, дорогая.
«Только девятнадцать? — печально подумала Кейт. — Как странно! Мне всегда казалось, что я гораздо старше…»
20.
Над его головой кружили чайки, оглашая воздух своими пронзительными криками, море тихо плескалось у ног. Солнечные блики сверкали на воде и мокрых камнях. Несмотря на прохладную свежесть, этот ноябрьский день был тихим и мягким, а легкий бриз с моря приятно овевал кожу.
Рэйф сидел на корявом стволе, прибитом к берегу волной во время шторма. Он с удовольствием вдыхал соленый морской воздух и слушал плеск волн. Обычно вид моря вызывал в нем нестерпимое желание немедленно тронуться в путь, отправиться в дальние страны. Но когда его взгляд упал на женщину неподалеку, он почувствовал удивительный покой и умиротворение.
Чарли устроился совсем рядом с ним, его маленькое смышленое личико почти полностью скрылось под большой шапкой. Сопя от усердия, мальчик пытался завязать какой-то сложный узел на веревке, которую держал в руке. Корин в стареньком коричневом плаще прогуливалась по берегу. Непокорные пряди шелковистых волос выбились из пучка, и ветер играл ими, облепляя лицо каждый раз, когда женщина отворачивалась от моря и глядела в их сторону.
Рэйф подумал, что она, видимо, была рада выбраться хоть ненадолго из их гостиничного номера. Эти две комнатки начали казаться Рэйфу слишком маленькими — особенно после той ночи, когда они с Корин едва не стали любовниками.
После того случая им обоим должно было бы быть очень неловко продолжать жить вместе. И то, что этого не случилось, было в первую очередь заслугой Корин. Она оказалась очень чуткой женщиной и продолжала общаться с ним с прежней легкостью и дружелюбием, словно ничего не произошло. Ему ничего не оставалось, кроме как сделать то же самое.
Рэйф все чаще и чаще ловил себя на том, что изучает ее нежные черты с жадностью, которой не мог себе объяснить. Он все еще продолжал хотеть ее как женщину, и это желание росло В нем с каждым днем. Но прошедший месяц научил его тому, о чем он никогда не подозревал прежде что, помимо чисто чувственного наслаждения, можно получать удовольствие просто от общения с женщиной. Когда они вечерами сидели в их маленькой гостиной, она — склонившись над своим шитьем, а он — мастеря что-нибудь для Чарли, Рэйф испытывал радость от их тихого разговора, оттого, что слышит ее нежный голос, любуется милой, чуть стыдливой улыбкой.
Прищурив глаза от солнца, Рэйф наблюдал, как Корин медленно идет вдоль берега, пока не почувствовал, что Чарли тянет его за рукав. Рэйф неохотно оторвал взгляд от женщины и повернулся к нему.
— Как теперь, мистер Мори? Правильно? — Чарли протянул веревку с завязанным на ней узлом.
— Э… хорошо. Но только ты сделал одну ошибку, парень. Рэйф взял веревку из рук мальчика и принялся объяснять ему с терпением, на которое он раньше едва ли был способен:
— Вот посмотри, этот конец надо было заправить сюда, а не сюда. А вот этот — обернуть вокруг и вытянуть отсюда. На, держи и попробуй еще раз.
Высунув язык от усердия, Чарли попытался повторить движения «мистера Мори». Закончив узел, он продемонстрировал его, сияя торжеством.
— Вот, я сделал, мистер Мори. Я сделал!
— Да, ты действительно сделал его. И лучшего морского узла я в жизни не видел.
Чарли расплылся в улыбке от уха до уха, у него даже покраснел кончик носа от удовольствия. Рэйф видел многих юнг, мастерски вязавших самые разные морские узлы. И хотя он понимал, что это глупо, успех Чарли наполнил его сердце гордостью, и он невольно также широко улыбнулся мальчику.
Чарли мгновенно развязал узел и принялся за дело снова, но вдруг остановился и нерешительно взглянул на Рэйфа.
— Ну, что еще, парень? — поддразнил его Рэйф. — Уже забыл, как это делать? Чарли потряс головой.
— Нет, я только… хотел вас просить. Можно я буду называть вас дядя Рэйф?
Почти месяц проведя в компании Чарли, Рэйф полагал, что уже привык к всевозможным, самым неожиданным вопросам. Но Чарли каждый раз заставал его врасплох.
— Ну, — сказал он, немного поколебавшись, — полагаю, ты можешь называть меня так, как хочешь.
— Правда? — серьезно спросил Чарли. — Тогда я бы очень хотел называть вас папой.
Надежда, появившаяся на лице Чарли, заставила сжаться сердце морского бродяги. Этот взгляд был слишком хорошо понятен Рэйфу. Когда-то и он чувствовал то же самое, с надеждой вглядываясь в лицо каждого мужчины, которого Эвелин приводила домой. Рэйф всякий раз надеялся, что, может быть, это и есть его отец, которого он никогда не знал.
— Нет, Чарли, — сказал он наконец так мягко, как только мог. — Это не слишком хорошая идея.
Этот отказ показался Рэйфу самым тяжелым делом, которое ему когда-либо приходилось выполнять. Чарли сразу сник, его лицо потухло, но он только кивнул с серьезным, совсем не детским выражением лица.
— Я понимаю, это потому, что вы не собираетесь стать моим новым папой, да? Мама говорит, вы моряк, каким был и мой настоящий папа, и вскоре, наверное, опять уплывете в море.
— Да, полагаю, что так, — сказал Рэйф хрипло. Чарли опустил голову, но Рэйф успел увидеть, как задрожали губы мальчика и… Черт его возьми, если он не почувствовал, как у него самого испортилось настроение при мысли о скорой разлуке.
— Ну, во всяком случае, сейчас еще рано об этом говорить, — поспешно сказал Рэйф. — Давай-ка лучше поучимся вязать узлы.
Чарли скоро снова увлекся своей веревкой, но Рэйфу было труднее отвлечься от неприятных мыслей.
Сейчас проблема, как обеспечить нормальное существование Корин и Чарли, была не ближе к разрешению, чем несколько недель назад. Но он должен что-то обязательно придумать, и чем скорее, тем лучше. Они не могут бесконечно оставаться в гостинице. И в то же время перспектива поселить их где-нибудь еще, а затем оставить одних казалась ему с каждым днем все более тяжелой.
Рэйф вспомнил, как часто насмехался над семейными моряками, которые расставались со своими близкими со слезами на глазах и задолго до прибытия в порт припадали к поручням в неудержимом стремлении поскорее увидеть родной берег. Рэйф никогда не понимал, что может так привязать мужское сердце к земле… не понимал до сегодняшнего дня.
Чарли вскоре надоело возиться с веревкой, и он побежал к воде — посмотреть на большую черепаху, ползущую по берегу. Другие мальчишки на его месте тут же начали бы ее пихать и толкать, но Чарли сохранял уважительную дистанцию. Он только присел рядом и, наклонив голову, с огромным любопытством принялся наблюдать за ее медленными движениями, чем вызвал невольную улыбку Рэйфа.
Черт побери, приходилось признать, что его привязанность к мальчику росла с каждым днем. Едва ли она была бы больше, даже если бы он и в самом деле был его отцом. Рэйф мгновенно помрачнел. Эта мысль была слишком опасна для него.
Но не более опасна, чем некоторые его мысли по поводу женщины, приближающейся к ним сейчас. Корин нагнулась и, подняв веревку, оброненную Чарли, шутливо погрозила Рэйфу:
— Что это такое, Рэйф Мори? Уж не собираетесь ли вы сделать моряка из моего сына?
Рэйф с кривой усмешкой поднялся на ноги.
— Едва ли стоит этого опасаться, мадам. Скорее уж он сбежит из дома, чтобы стать конюхом. Он прекрасно управляется с лошадьми и вообще чертовски любит всяких тварей, хотя я в толк не могу взять почему.
— Я и сама люблю всяких, как вы называете их, тварей. Возможно, мне стоит переодеться мужчиной и вместе с Чарли наняться в какую-нибудь большую конюшню.
Рэйф попытался засмеяться ее шутке, но ему очень не нравились ее разговоры о том, чтобы найти себе какую-нибудь работу, хотя он понимал, что эти мысли постоянно тревожат ее.
Корин поплотнее закуталась в плащ, и Рэйф заметил, что она дрожит.
— Вы замерзли? — спросил он.
— Нет, нисколько.
«Она бы ни за что не призналась, если бы и замерзла», — подумал Рэйф. Корин никогда ни на что не жаловалась. Ему вдруг пришла в голову мысль, как хорошо было бы заменить этот старенький плащ на новый, из хорошей мягкой шерсти, модного покроя. Ей бы пошел глубокий зеленый цвет… Но хотя Корин с благодарностью принимала все, что он делал для ее сына, гордость не позволяла ей согласиться, чтобы Рэйф покупал для нее одежду. Он уважал ее за это, но часто с горькой иронией думал о тех бесчисленных дорогих подарках, которые беспечно дарил другим женщинам. Он бы отдал сейчас все, что имел, за право преподнести пару теплых перчаток этой одной-единственной милой леди.
Однако все, что он мог сейчас сделать, это загородить собой эту женщину от холодного ветра, дующего с моря. Ему отчаянно хотелось иметь возможность притянуть ее к себе, в тепло своих объятий. Опасное желание — одно из многих, которые он научился подавлять в эти последние дни.
Рэйф скрестил руки на груди, чтобы не поддаться соблазну.
— Похоже, это была глупая идея — отправиться гулять в такой ветер, — сказал он. — Сейчас слишком холодно. Наверное, нам лучше вернуться.
— Нет еще, пожалуйста! — возразила Корин. — Сегодня такой чудесный день. Нам с Чарли очень нравится здесь. Да и кто знает, сколько нам еще осталось до того, как…
Она опустила взгляд и замолчала. Но ей и не надо было ничего говорить: Рэйф знал, что она имела в виду. До того, как они расстанутся, когда он уедет отсюда. Но Рэйфу не хотелось даже думать об этом, и он снова предпочел отбросить эту неприятную мысль.
Чарли тем временем уже отошел довольно далеко, следуя по, пятам за черепахой, и Корин собралась пойти за ним. Рэйф предложил ей руку, и после некоторого колебания она приняла ее.
С той самой ночи, когда они так страстно целовались, Рэйф, еще ни разу не прикоснулся к ней. И теперь он был взволнован этим простым и вместе с тем таким волнующим ощущением, когда ее нежные пальцы легли на его руку и он так явственно ощутил рядом с собой теплоту и женственную мягкость ее тела.
Они медленно шли вслед за Чарли и черепахой, и Рэйфу пришлось уже привычно сдерживать свои шаги. Они с Корин не первый раз прогуливались по берегу, и он научился приноравливаться к ее спокойным коротким шажкам. И вновь, как это было уже не раз, он — человек, который никогда не мог долго с кем-нибудь ужиться, — почувствовал себя рядом с этой женщиной удивительно естественно и комфортно.
Он указал ей на плывущую вдали шхуну — вид вздымающихся парусов всегда наполнял его душу странным удовлетворением. Корин пыталась разделить с ним его радость, но ее улыбка была скорее печальной.
— Вы, должно быть, очень тоскуете по всему этому, правда? По морю, по кораблю…
Рэйф неопределенно пожал плечами.
— Ну, не так чтобы очень. Я…
— О, только не надо отрицать! Я знаю вас, моряков. Ведь я была замужем за одним из них, помните? Думаю, у вас в жилах течет соленая морская вода вместо крови.
— Возможно, вы и правы, — с улыбкой согласился Рэйф. — Но пока я могу хотя бы видеть море, я доволен.
Но Корин покачала головой, лицо ее внезапно стало печальным.
— Рэйф, вы так добры к Чарли и ко мне, но мы не можем злоупотреблять вашим…
— Черт возьми, Корин! — прорычал Рэйф. — Не начинайте все сначала! Мы уже столько раз обсуждали это с вами…
— Но проблема до сих пор не решена. — Она придержала его за руку, заставив остановиться. Ее глаза смотрели печально, но решительно. — Мы с Чарли уже и так задержали вас здесь слишком долго. Это не может продолжаться до бесконечности.
Губы Рэйфа сжались в упрямую, непреклонную линию, но он понимал в глубине души, что она права.
— Ну, хорошо. У меня есть к вам одно предложение, — сказал он и поспешно добавил: — Но только не отвергайте его сразу, выслушайте до конца! Я собирался купить небольшой домик для вас и Чарли в одной из маленьких деревенек здесь, на берегу. Небольшой домик возле моря. Чарли понравится, и свежий морской воздух будет полезен вам обоим… А потом, когда я уеду, я буду присылать вам деньги…
Корин вдруг с неожиданной яростью потрясла головой, и Рэйф растерянно замолчал.
— Нет, Рэйф, вы не можете взять на себя такую обузу!
— Это не обуза для меня. К тому же это не будет продолжаться вечно — только пока Чарли не вырастет и не сможет содержать вас обоих.
— Но все равно, это будет еще очень не скоро.
— Да какая разница, в конце концов?! Что еще мне делать со своими деньгами?
— О, я уверена, что уж с этим вы что-нибудь придумаете, — Корин попыталась улыбнуться, но губы ее задрожали. — А кроме того…
— Кроме того?
Она опустила голову, и ему пришлось ниже нагнуться к ней, чтобы услышать ее голос за шумом волн.
— Мне будет очень одиноко в вашем доме у моря после… после того, как вы уедете.
Но не более одиноко, чем ему самому на каком-нибудь корабле, вдали от них обоих. «Как странно, — подумал Рэйф. — Ведь это именно то, о чем я мечтал всю свою жизнь — быть хозяином самому себе и плавать в море». Он никогда не возражал против одиночества. А теперь одна только мысль об этом сжимала, словно тисками, его грудь.
Чертовски глупо было признаваться в этом, тем более ей, но Рэйф ничего не мог с собой поделать. Он взял ее руки в свои и прижал к груди.
— Нет ничего на свете, чего бы я хотел больше, чем остаться с тобой и Чарли. Но ты слишком многого обо мне не знаешь, Корин. Ты не знаешь, каким страшным человеком я был.
— Я знаю, каким человеком ты стал сейчас, только это важно для меня.
— Хотел бы я, чтобы это было так… Но я совершил в своей жизни слишком много дурного, и теперь я от всей души стыжусь этого. Тебе достаточно вспомнить хотя бы, каким отвратительным я был, когда ты впервые меня увидела.
Корин покачала головой.
— Я помню только, что ты был очень болен. Я так боялась за тебя в ту ночь, когда ты уехал на Руфусе! Я боялась, что ты умрешь сразу, как только покинешь мою ферму.
— Я и должен был умереть. И если этого не произошло, то только потому, что кое-что очень странное приключилось со мной в ночь Хэллоуина. Настолько странное, что я даже не могу объяснить тебе. Но я не просто выздоровел, я полностью изменился, потому что ко мне прикоснулся один очень хороший человек.
— И ты не думаешь, что это изменение навсегда?
— Боже, я так надеюсь на это! А когда я смотрю на тебя, я верю в это.
Он пристально взглянул ей в лицо, и ему показалось, что оно излучает свет; светом и теплом были полны ее лучистые глаза и обращенная к нему нежная улыбка.
— Я люблю тебя, Корин. — Рэйф совсем не собирался говорить ей этого. Слова слетели с его губ сами вместе с прерывающимся дыханием. — Я… люблю тебя, — повторил он снова более уверенным тоном. — Мой бог! Корин! Ты ведь даже не знаешь, какое это чудо, что я могу сказать тебе это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44