Артем Все хорошее, как и плохое, имеет обыкновение рано или поздно кончаться. Причем хорошее заканчивается гораздо быстрее, чем плохое, и бывает намного реже, чем последнее. Взять хотя бы наше путешествие… Тут вообще не стоило говорить о чередовании пусть даже различной протяженности приятного и не очень. Наоборот, идет сплошной крен в пакости. Ни одного дня не прошло спокойно. Может, за исключением нашего короткого марш-броска, через Красные горы. Но и он проходил в постоянном ожидании появления драконов, а уж закончился так, что и не стоило лишний раз вспоминать. У меня до сих пор временами гудит в голове и все плывет перед глазами. Знатно угостили дубиной, как еще череп выдержал. Никогда не предполагал за ним такой крепости. Видно, прав был один наш генерал, ударившийся в политику, когда говорил, что голова – это кость.* * *Меня опять преследовал тот же сон. Вернее, не совсем тот.Мы стоим на какой-то проселочной дороге. Вот-вот из-за поворота вывернется погоня. Кто они и за что нас преследуют – неизвестно. Вдруг на холме, метрах в двухстах от дороги, я вижу вспыхнувший знакомый сапфировый факел, у основания которого замерла в ожидании хрупкая фигурка. Я абсолютно уверен, хотя и не вижу лица, что эта она, знакомая незнакомка, которая приснилась в одну из первых моих ночей в этом мире. Я делаю шаг в ее сторону, и тут из-за поворота с гиканьем вылетают на лошадях наши преследователи. Мы бросаемся навстречу, и я просыпаюсь.* * *А тут еще одна неприятность на мою бедную многострадальную голову. Оказалось, что у меня достаточно сильно выраженная клаустрофобия. Может, это тоже было следствием удара, а может, раньше мне не приходилось над этим задумываться. Спелеологией я никогда не интересовался, и весь мой подземный опыт основывался на пользовании метро и подземными переходами. А тут, после того как я более или менее пришел в себя, постоянно чувствовалась многотонная масса камня, нависающая над головой. Мысль о неожиданном обвале вызывала учащенное сердцебиение, и сразу же переставало хватать воздуха в груди. Только усилием воли удавалось сдерживать внутри себя эту паническую струну, не давая ей захватить контроль над сознанием. Находясь постоянно в напряжении, я начал замечать за собой и другие странности. Вокруг моих спутников в подземной полутьме виделся какой-то странный ореол, причем у каждого превалировала определенная комбинация цветов. Я никому ничего не сказал о моём прорезавшемся странном цветовидении. В конце концов, отбросив мысли о помешательстве после контузии, я остановился на том, что обрел способность видеть ауру человека. На это меня навело следующее наблюдение: если между моими друзьями вспыхивал спор, в котором никто не хотел идти друг другу навстречу, то ореолы начинали отсвечивать темно-багровым светом, который все дольше преобладал над остальными цветами по мере углубления противоречий. Вот так, посмеиваясь над рассуждениями сослуживцев о телепатии, знахарстве, «связи с космосом» в той, обыденной и привычной, жизни, я получил весомое опровержение моему неверию в невербальные способности человека. Тут недолго поверить во все живописания чудодейственного, что в таком обилии появились в многочисленных газетных статьях и гигантской волной захлестнули книжные развалы. Вот так, наверное, люди и приходят к вере в Бога или в дьявола. Все зависит от того, что подбрасывается человеку для размышлений в кризисный момент.Как я уже говорил, всему плохому тоже когда-то приходит конец. Наступил он и нашему подземному путешествию. Кобольды вывели нас в прекрасную, утонувшую в буйстве трав горную долину. Мы остановились как вкопанные, вдыхая пьянящий, напоенный ароматами свежий воздух. Вышли мы гораздо ниже по высоте, чем начали наше невольное путешествие под землей. Это было видно и по разнообразной растительности, и по темно-синему небосводу, разительно отличавшемуся от выцветшего, бледно-голубого купола высокогорья.– Все, друзья, – оторвал нас от созерцания горных красот голос Ксерка. – Дальше мы не пойдем.– Как?! – вскрикнула Дара. – Разве вы не проводите нас хотя бы до дороги на Минос?– Нет, – печально улыбнулся Дарк. – Мы должны вернуться как можно скорее к нашему отряду.– Жаль, – огорченно произнесла Дара, выразив всеобщее мнение, за исключением, может быть, Мориса. – Мы так привыкли быть вместе, что не хочется расставаться.– Мы тоже привыкли к вам. – Дарк посмотрел на брата, и тот подтвердил эти слова кивком. – Но в данный момент мы обязаны встать на защиту нашей земли. Иначе можно было бы вас проводить дальше.– А ваши друзья-драконы здесь не появляются? – Я вспомнил золотую махину, всплывающую со дна пропасти за миг до обрушившегося на меня удара.– Нет, мы договорились с ними не тревожить людей по эту сторону гор. – Ксерк нетерпеливо оглянулся.– Ну что же, – вздохнула Дара. – Давайте прощаться, раз вы так торопитесь.Ксерк, церемонно поклонившись, повернулся и решительно пошел к темному зеву пещеры. Дарк, проводив взглядом своего соплеменника, подошел к Даре и протянул ей оправленный в серебро камень на цепочке.– Это на память о нашей встрече, – произнес он и бросился бегом догонять брата.Дара приподняла руку с кулоном, и на солнце сверкнул коричневато-золотистый, великолепной огранки кристалл.– Вот это царский подарок! – покачал головой Алекс. – Такому топазу место в музее или в сокровищнице какой-нибудь царской династии.– Мы тронемся дальше или так и будем торчать возле этой пещеры? – вступил в разговор доселе хранивший упорное молчание Морис.Кстати, его аура разительным образом отличалась от ауры людей, да и кобольдов. В ней преобладали сине-черные тона без каких-либо намеков на другие цвета.– Пошли, – я двинулся по тропе, – посмотрим, что нас ждет по эту сторону гор. Надеюсь, здесь будет немного спокойнее.Вот тут я сильно ошибался в оценке грядущих событий. Алекс. В неволе – Не могли бы вы помочь в трюме? – вежливо обратился к нам владелец галеры Кадакис.– Пожалуйста, – ответил Артем. – Если это как-то поможет увеличить нашу скорость.– О, всенепременно, – улыбнулся «грек».Жители, встреченные нами на побережье, внешне чем-то напоминали население Греции и Турции нашего мира. Видимо, проходы между мирами здесь выходили преимущественно в районе побережий Черного и Средиземного морей Земли.Вот и согласившийся подвезти нас до Миноса владелец галеры походил как две капли воды на натурализовавшегося и обосновавшегося в России на Черноморском побережье грека.– Вещи можете оставить в каюте, – продолжил Кадакис. – Я прослежу, чтобы никто из матросов туда не сунулся.– А какой, собственно, работой мы должны там заняться? – спросил я.Почему-то слащавая лисья улыбка владельца галеры и то, с какой легкостью он согласился довезти нас до города, меня сразу насторожили. В нашем мире мне приходилось пару раз бывать в курортной зоне Причерноморья, и я вынес из этих визитов твердое убеждение, что тамошнее население ничего просто так и уж тем более бесплатно делать не будет.– Надо помочь моим матросам с укреплением настила. – Кадакис повел рукой на троих оборванцев разбойничьего вида, стоящих за его спиной. – Я боюсь, они одни не справятся– А как же гребцы? – продолжал допытываться я. – Неужели они не могут оказать посильную помощь?– Да хватит! – незаметно ткнул меня в бок Фил. – Неудобно же. Человек согласился бесплатно довести нас до города, неужели ты не можешь ему помочь?– Вот его альтруизм меня и настораживает. Я прекрасно знаю такой тип проходимцев. Они ничего без выгоды для себя делать не будут.– Понимаете, – владелец галеры опять улыбнулся, но на этот раз печально, – гребцы моего судна – государственные преступники. Они прикованы к веслам, и если я их раскую, то не могу гарантировать безопасность ни вам, ни себе.Пришлось спускаться в трюм, хотя мне этого делать очень не хотелось. Через минуту мои друзья смогли убедиться в моей правоте. Не успели еще Артем и Фил скрыться в люке, как меня кто-то сильно толкнул в спину и я полетел в вонючий полумрак нижней палубы. Там на обеих моих руках повисли два человека и рывком потащили по проходу. Я помог им в их поступательном движении, одновременно подставив подножку правому типу и увлекая левого на падающего от подсечки. В результате из нас образовалась на полу куча мала. Из нее я благополучно бы выпутался, успев придавить лежащего подо мной, и довольно сильно. Но капитан был предусмотрительным человеком. Видимо, тот тип, что подтолкнул меня в трюм, следовал сзади. Из моих глаз посыпались искры от мощного удара по голове, а очнулся я уже прикованным к бревну.Бедная моя голова раскалывалась, а ребра и спина горели, как будто их натерли перцем. Весло, которым мне пришлось ворочать вместе с двумя сидящими на скамейке гребцами, было неподъемным. В трюме пахло давно не мытыми телами и нечистотами. Передо мной на скамейке трудился Артем. Фил находился где-то сзади, ближе к корме. По проходу прогуливался звероподобного вида молодец, охаживающий нерадиво, по его мнению, работающих плетью. Галера, неторопливо переваливаясь по волнам, куда-то двигалась, но из трюма определить направление было тяжеловато. Сквозь дощатый настил над головой кое-где пробивался солнечный свет, значит, придется еще какое-то время изображать покорного раба на веслах. Да и сам я ничего не мог поделать с цепью, которой меня, как и моих друзей, приковали к бревну, лежащему в проходе между скамейками с гребцами. Оставалась одна надежда на Фила. Мы не раз убеждались в чудодейственных возможностях его экипировки, и если он рассчитывал на ночь, то надо было дожидаться темноты. Артем, не поворачивая головы, поведал мне, что его также очень быстро повязали. Фил, по его мнению, мог бы бежать, хотя бы проломив борт галеры, но, видя, что нас повязали, тоже прекратил сопротивление.– Да, нас сделали, как щенков. Ты не видел, кто меня так приголубил по затылку?– Как не видел? – Артем движением головы указал в проход. – Тот, кто тебя сейчас охаживает плетью.– Эту скотину я придушу собственными руками! – Мне было стыдно, что так элементарно можно попасться. – А потом разберусь с хозяином плавающей галоши.– Греби лучше, раб! – раздалось над моим ухом. Одновременно последовал обжигающий удар по ребрам. – Тут много голодных акул. Не будешь стараться, отправишься к ним прямо на ужин.Надсмотрщик, пнув меня в бок, проследовал дальше по проходу. По всей видимости, этот тип (человеком назвать его было трудно) был влюблен в свое дело. Плеть не знала ни минуты покоя. Хотя, на мой непросвещенный взгляд, гребцы трудились достаточно усердно. Я посмотрел на соседа справа. По всей видимости, это был когда-то очень сильный и статный мужчина. Но сейчас от былого великолепия оставался только могучий скелет. Правда, сухие жилы, перевивавшие некогда цветущее тело, говорили о недюжинном здоровье, которое он невесть как сохранил и в этих мало приспособленных для жизни условиях.– Что, друг? – обратился он ко мне. – Тоже попались?– Это как понимать «тоже»? – спросил я его.– Как и большинство в этом трюме, – ответствовал мой сосед. – Владелец галеры – контрабандист. Иногда он покупает гребцов на невольничьем рынке, но считает, что это дорого, и частенько пополняет штат гребцов вот таким образом, как случилось с вами.– А ты тут давно, раз все так хорошо знаешь? – спросил я.– На корабле – полгода, в гребцах – пятый месяц пошел.– Так ты загремел сюда так же, как и мы?– Не совсем, – глянул на меня исподлобья сосед. – Раньше я был в команде корабля, но не сошелся во взглядах с хозяином.– То есть тоже подрабатывал контрабандой?– Да тут все побережье живет контрабандной торговлей с Архипелагом. Но я служил штурманом на корабле пограничной морской стражи.– Как же ты умудрился попасть к тем, с кем боролся по роду службы?– Слишком честным оказался, вот и пришлось заняться воровством.– Что-то я тебя не очень понимаю.– А что тут понимать… Командир моего корабля закрывал глаза на некоторые незаконные рейсы местных рыбаков. Я попробовал с ним объясниться, но в результате оказался на берегу. Обращения к вышестоящим начальникам кончились тем, что меня списали из регулярного флота с волчьим билетом. На порядочные корабли вход мне был заказан. Вот и пришлось идти туда, где закрывали глаза на послужной список. Жить-то как-то надо, а морская служба – это единственное, что я могу делать хорошо.– В чем же ты не поладил с хозяином галеры?– Предложил ему нанимать гребцов, а не красть из деревень и не ловить зазевавшихся пассажиров.– Понятно… Ты не скажешь, сколько нам плыть до Миноса?– А зачем тебе это? Не все ли равно, в какую сторону грести? Или ты думаешь, что в Миносе освободишься? С этих скамеек еще никто не уходил живьем. В противном случае Кадакису давно бы пришел конец. Среди здешних гребцов достаточно людей, у которых есть высокопоставленные друзья и в Миносе, и на Архипелаге. Если они узнают, что творит этот внешне почтенный корабельщик, то его тут же вздернут на рее.– Ты мне так и не сказал, сколько дней занимает переход на этой лайбе до Миноса.– Напрямую через пролив – пять дней, вдоль берега – две недели. Кадакис до сих пор не нашел штурмана, а без него в открытое море выходить боится. Так и шныряет, как крыса, вдоль побережья. А оно, как ты, наверное, успел заметить, сильно изрезанное.– Черт! – сорвалось у меня. – Мне надо в Минос как можно быстрее.Мой напарник по веслу дико глянул на меня и захохотал. Тут же подскочил надсмотрщик и начал с остервенением стегать его плетью. Досталось и мне, как сидящему рядом.Когда надсмотрщик решил, что достаточно выдал для восстановления дисциплины, и отошел, сосед, шипя от боли в располосованной спине, спросил:– Так зачем тебе срочно понадобилось в столицу?– Да вот поверили, как и ты, в гостеприимность местных жителей и поплатились за это…Перед моими глазами встали события той ночи, и я тоже зашипел сквозь зубы от бессилия что-либо сделать.* * *После прощания с кобольдами мы спустились по тропе на довольно широкую и утоптанную дорогу и пошли по ней вниз к сверкавшему вдалеке, на выходе из ущелья, морю. Морис, летая по окрестностям, наткнулся на небольшого дикого поросенка и довольно ловко прикончил его мечом. Мы решили сделать привал и подкрепиться свежим мясом, которого были так долго лишены. Пока суд да дело, начало темнеть, и мы решили переночевать, а потом двигаться дальше. Морис, ведущий ночной образ жизни, улетел на поиски своих соплеменников. Может, он просто искал не там, но мы уже давно начали удивляться тому, что он не встретил еще ни одного своего родича, хотя, по словам его старейшин, у них существовала проблема перенаселения. На самом же деле, пройдя столько километров, мы не встретили ни одного вампира. Тут тоже была какая-то тайна.Мы уже укладывались спать, как послышался звон колокольчиков, и на поляну вышел караван, состоящий из полутора десятков вьючных лошадей и пятерых всадников. Едущий впереди начальник каравана соскочил с лошади и подошел к нашему костру, показывая пустые руки.– Мир вам, путники, – произнесен. – Далеко ли путь держите?– В Минос, – вежливо ответил ему наш миротворец Фил.Глаза караванщика быстро обежали нашу компанию, задержавшись на какой-то миг на Даре.– Мы тоже направляемся в столицу, – сообщил он в ответ. – Разрешите на ночь разбить наш лагерь рядом с вами?– Пожалуйста.Он, повернувшись, махнул своим людям рукой и подсел к нашему костру.– Я не помешаю? – Он учтиво обратился к Даре.– Да нет, что вы, – ответила она. – Располагайтесь, как вам будет удобней.– Ахмед! – крикнул он повелительно в сторону суетившихся возле коней людей. – Вина сюда и ужин на всех!Один из слуг принес бурдюк внушительных размеров, набор пиал и довольно быстро соорудил некое подобие стола на расстеленном куске брезента.– Прошу к столу! – пригласил нас караванщик.Мы давно не пробовали приличного вина, так что искушение было сильным. Отказываться было вроде бы неприлично, и мы подсели к импровизированному столу.Через короткое время вино растопило присутствовавшую поначалу среди нас скованность. Тем более Аликпер-заде – так звали нашего радушного хозяина – оказался очень общительным человеком. Он рассыпался в изысканных комплиментах Даре, восхищался нашей смелостью, когда узнал, что мы прошли через Красные горы, сыпал городскими новостями. От него мы узнали, что выше по ущелью находится золотоносный рудник, который кобольды уступили людям. Аликпер-заде, по его словам, был купцом и завозил на рудник продовольствие. Незаметно, в разговорах, бурдюк опустел, но караванщик подозвал Ахмеда, и на столе появилась большая тыквенная бутыль. Аликпер-заде поднялся, поблагодарил нас за прекрасно проведенный вечер и отправился к своим людям, расположившимся неподалеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40