Литтл замолк с каким-то булькающим звуком, как будто желудок у него был переполнен жидкостью. Потом он повернулся и, глядя на них ничего не понимающими глазами, круглыми, как шарики пинг-понга, пробормотал:
— Почему вы… сразу… не сказали… ведь это… — Он зашелся в диком кашле, точно больной коклюшем. Над самым ухом Эдди раздался душераздирающий женский вопль. Это завизжала Бетани. И только теперь Эдди осознал, ЧТО он ВИДИТ. Литтл открыл рот в форме буквы «О», руки его упали. Глаза старика вдруг вылетели из орбит, словно их кто-то выплюнул. Два мягких желеобразных комка друг за другом шлепнулись на асфальт в пяти футах перед стариком. ШМЯК! ШМЯК! Вот тогда миссис Гилинг и исторгла из своей глотки вопль не меньшей силы, чем только что издал сам Литтл. Куда подевалась ее сексуальная хрипотца? Под глазными яблоками, лежавшими на асфальте, образовались темные лужицы. Это было словно в кошмарном сне. Литтл выл и размахивал руками, как человек, падающий с лестницы.
— О Господи Всемогущий! — только и сумел сказать мистер Гилинг.
Из глазных впадин хлынули два потока темной крови, и Литтл вдруг замолчал, словно пытаясь сообразить, что это льется у него по щекам. Он сделал несколько шагов вперед, выставив перед собой руки, как слепой (он им и был), и наступил на то, что было его глазами, а сейчас лежало на дороге двумя студенистыми комочками. Раздался мерзкий, тошнотворный звук: ЦВИРК! ЦВИРК! Литтл поскользнулся и… упал лицом вниз. Послышался хруст дробящегося хряща. В следующую секунду внимание Эдди было отвлечено от старика, растянувшегося на асфальте.
— Нет! — закричала Бетани. — Нет, Артур! Нет! — Она рванулась к нему, продравшись между братьями Стронгбоу, расталкивая их в стороны.
— Бет! — завопил Гилинг. — Что ты делаешь? Остановись!
Эдди первым пришел в себя. Бет стремительно удалялась, тем самым приближаясь к ползшему по дороге Литтлу. Эдди не знал, чем было вызвано такое поведение женщины; то ли это был шок, то ли она надеялась ему чем-то помочь, пока мужчины замерли в жутком оцепенении, словно восковые фигуры, оставленные кем-то шутки ради посреди дороги. Так или иначе, она неслась к старику, и Эдди не питал иллюзий по поводу того, что же с ней будет, если она добежит до Литтла первой. Как только женщина пробежала мимо него, Эдди рванул следом. А за спиной звучали полные неподдельного ужаса крики мистера Гилинга:
— Бет! Вернись! Куда ты! Бет, пожалуйста!
Если бы она была на каблуках, Эдди поймал бы ее уже шагов через десять, но на беду миссис Гилинг была обута в теннисные туфли. И бежала она совсем неплохо. Что ж, на таких-то длинных ногах… Но сейчас Эдди было не до красивых ног миссис Гилинг и ее округлых ягодиц, туго обтянутых джинсами. В молодости Стронгбоу-старший неплохо бегал на короткие дистанции, но теперь он понимал, что имеет лишний вес, да плюс к тому — когда (дайте-ка вспомнить) он бегал в последний раз? И все же он собрал всю свою волю в кулак, и сейчас для него ничего более не существовало, кроме этой бегущей навстречу своей смерти женщины. Эдди попытался бы спасти любого человека, даже твердолобого мистера Гилинга, и уж тем более он ХОТЕЛ спасти эту женщину.
«Кора! — хотел крикнуть он. — Прошу, остановись! Послушай меня, Кора!» Но ее звали не Кора, и ему некогда было кричать; ему нужно было СПАСАТЬ. Эдди постепенно нагонял Бетани, но и она приближалась к старику. На бегу Эдди увидел краешком глаза свой «шевроле», уткнувшийся в обочину, словно самая неказистая тачка из магазина подержанных автомобилей. Взгляд его не отрывался от спины Бетани, обтянутой кожаной курткой. Он вдруг заметил, что Литтл, черт знает как, опираясь на свои раздавленные руки, словно перемазанные клубничным вареньем, уже одолел ползком с десяток футов, оставляя за собой кровавый след, похожий на дополнительную разделительную полосу, только другого цвета. Бетани вот-вот добежит до него. Неужели она не понимает, что уже ничем не сможет ему помочь? Эдди вдруг понял, что не успеет… если только… Ему некогда было даже как следует подумать. Не прекращая бега, он оттолкнулся левой ногой и изо всех сил прыгнул. На мгновение он решил было, что его правая рука не достанет до развевавшейся кожаной куртки и Бетани уйдет. А Литтл, ползущий, умирающий, окровавленный Литтл, был уже так близко. Но правая рука Эдди опустилась прямо на правое плечо миссис Гилинг, пальцы сжались со скоростью захлопнувшегося капкана, в который сунулась неосторожная крыса. Эдди падал, но Бетани продолжала бежать и силой своей инерции протащила его еще футов шесть, прежде чем рухнула под его тяжестью. Эдди падал на нее сверху, он просто не мог удержаться. В последний момент он чуть отпустил ее, пытаясь упасть сбоку, но вместо этого уткнулся лицом чуть повыше копчика женщины, а промежностью напоролся на пятку Бет в теннисной туфле. Левое колено обожгло болью, обе ладони горели так, словно по ним прошлись наждачной бумагой. Эдди взвыл от боли, но самой сильной конечно же была боль от ушибленных гениталий. Когда-то в детстве Эдди играл с друзьями в баскетбол. Он был среди них самым низким. Игра уже подходила к концу, и ребята лениво перемещались по площадке. Эдди оказался в защите, а на него несся здоровенный парень по кличке (очень, кстати, ему подходившей) Слон. Эдди бесстрашно ринулся на него, тот, целясь в корзину, подпрыгнул, согнув левое колено и превратив его тем самым в опасное орудие. И надо же было такому случиться, что Эдди напоролся на колено Слона не животом, не бедром, не чем-то иным, а именно своими яйцами. Он помешал Слону точно бросить в корзину, мяч даже не попал в деревянный щит. Но это уже не имело для него значения; Эдди согласился бы, чтобы за этот бросок Слону засчитали сто очков, лишь бы его… лишь бы не было этой нестерпимой боли, не отпускавшей его, казалось, уже лет сто. И вот теперь Эдди испытывал то же самое. Когда-то он дал себе зарок не влипать в подобные истории; что угодно, лишь бы не эта боль. Но кто знает, что его ждет в простейшей бытовой ситуации? В тот день его обступили ребята, недоверчиво глядя сверху вниз, точно не верили, что Эдди настолько больно. Мальчик лежал на боку, засунув руки между ног, согнутых в коленях. Боль, казалось, разлилась по всей нижней части тела, которую словно рвали щипцами, и не было видно конца этим мучениям. Пожалуй, это единственный момент, когда мужчина может пожалеть, что не родился женщиной. Тогда ему не пришлось бы испытывать такие мучения. Женщины не могут себе представить этого… как мужчины не могут представить, что такое роды. Юному Эдди казалось, что эта нестерпимая боль (Королева Болей) никогда не кончится, но спустя час он уже вспоминал о ней с легким удивлением. Трудно было поверить, что ему было настолько плохо, что он готов был согласиться НА ЧТО угодно; еще чувствовалась тупая, ноющая боль, но это уже казалось просто ерундой в сравнении с тем, что он испытывал на баскетбольной площадке. Прошли годы; Эдди возмужал, и, следовательно, его способность терпеть боль (любую, ха-ха!) неимоверно возросла. Он был здоровым, сильным мужчиной, но даже у такого гиганта было свое слабое место. И он умудрился в такой момент удариться именно этим местом. Взрыв боли (Королевы Болей) был так силен, что у Эдди застлало глаза слезами. Он корчился от боли, проклиная свое благородство, чету Гилингов, даже Тони. И уж конечно этого осла Артура Литтла с его упрямством. Пришедшая на память шутка брата «А главное, уже дети есть, так что…» совсем не показалась ему смешной. К черту! К черту ВСЕ! Если бы он даже играл в НБА и ему светила громадная материальная компенсация за физический урон, даже в этом случае он послал бы всех К ЧЕРТУ. Но в это солнечное, не по-октябрьски теплое утро ему не светило никакой компенсации. Сквозь пелену боли до него приглушенно доносились крики Гилинга и какое-то шуршание. Это полз где-то совсем близко великолепный, элегантный мистер Литтл, несомненно обладавший своеобразным шармом. «К черту, все к черту, все к черту», — беспрерывно повторял он про себя, пытаясь сопротивляться Королеве Боли. Громко завизжала Бетани. Эдди с трудом поднял голову. Его руки были словно впечатаны в асфальт, и ему больше всего хотелось опустить их и прижать к одному месту ниже пояса. Так близко? Он смотрел сквозь слезы поверх светленькой головки Бетани на ползущего мистера Литтла; неужели он ТАК близко? Старик каким-то невероятным образом передвигался с помощью рук по дороге, как кот по забору. Разница была лишь в скорости. Но было что-то ужасное и завораживающее в этой медлительности. Вид старика и его движения, казалось, говорили: «Все равно не уйдешь! Все равно. Ты — мой, и она моя. Вы оба — мои! Пока ты будешь думать о своей боли…»
Литтл не помогал себе ногами — Эдди это отлично видел, лежа поверх женщины, словно незадачливый насильник. Раздробленные руки выглядели чуть ли не полужидкими, но он упорно полз, как будто всю жизнь только и занимался ползанием по асфальтированной дороге с помощью одних только рук. Старик был уже в трех футах от головы Бетани, женщина снова завизжала от ужаса. Этот крик как будто разорвал пелену боли, окутывавшую Эдди, и предметы приобрели более ясные очертания. В этот момент Литтл, до этого ползший со слегка опущенной головой, поднял ее, как бы решив получше рассмотреть лежавших совсем близко от него мужчину и женщину. Рассмотреть пустыми глазницами.
— Потсему… в… ска… н-н-н… ме… — процедил он беззубым ртом.
Бетани резко оборвала крик, словно ей заткнули рот кляпом. Эдди чуть не вырвало прямо на кожаную куртку миссис Гилинг от омерзительного, ошеломляющего зрелища. Нос Литтла представлял собой сплошное кровавое месиво, в которое впечатались два выбитых зуба; рот открывался в безобразной пустой ухмылке. У старика остался цел только один зуб. Верхняя губа, нижняя часть щек, подбородок, бывший теперь какой-то неестественной формы, — все было в крови, словно Литтл заливал себе варенье в рот пригоршнями. Он выплевывал междометия, кряхтел, было невозможно понять, что он говорит. Язык шевелился в зияющем отверстии окровавленного рта, как танцующая змея. «Не успел, — пронеслось в голове Эдди. — Я не успел!» Он увидел вдруг руку мистера Литтла над головой завизжавшей снова Бетани. С уродливой лапы падали комочки кровавой кашицы. Следующее, что увидел Эдди, был клок светлых волос миссис Гилинг в руке Литтла.
Глава двадцать четвертая
1
Муха была очень большая. Но лишь в сравнении с обычными мухами. И хотя она летала не быстрее бегущего человека, шериф не питал иллюзий по поводу того, что ему удастся от нее убежать. Тем более что Джек все продолжал стоять в остолбенении. Одна муха уже была в теле Боба Джонса, вторая летела на шерифа, и где-то слышалось жужжание третьей. И кто знает, возможно, третья — не значит последняя. Чарли почувствовал животный страх и желание упасть ничком, спрятать голову и заткнуть уши, чтобы не слышать больше этого монотонного, усыпляющего жужжания. Он еле совладал с собой. Ему вдруг ясно представилось, как эта тварь проникает в его тело, как в Боба Джонса, а он ничего не может сделать. Он сам видел, что Бобу, как он ни старался, так и не удалось смахнуть муху, сидевшую у него между глаз, схватить и раздавить ее, потому что он НЕ ПОПАДАЛ по ней, словно это было не нечто материальное, а наваждение, галлюцинация. Муха, всего лишь муха; смешно, но сейчас легче, наверное, было бы схватиться с каким-нибудь тираннозавром юрского периода. Трудно драться с таким мелким насекомым. «Да, хук с левой тут явно не поможет», — мелькнуло в голове у Чарли. Насекомое видело шерифа и неслось прямо на него, а он был бессилен, словно большой цепной пес перед крохотной блохой. Дальше все происходило как во сне. Лоулесс, словно заправский ганфайтер времен войны США и Мексики середины девятнадцатого века, выхватил кольт и поднял его прямо перед собой. Он сделал это почти бессознательно, как будто накануне изрядно выпил: им двигало безграничное отвращение при одном только представлении, как в его тело ВЛЕЗАЕТ эта мерзкая золотистая тварь, которая так похожа на обыкновенную муху, но никакая не муха. Она ввинтится в него и… что будет дальше? Хотя у мистера Джонса был такой вид, будто вот-вот блаженно уснет, Чарли вовсе не хотелось оказаться на его месте. Между тем муха была уже совсем близко. Лоулесс словно уже видел, как он падает, вопя во всю глотку, к ногам ошарашенного, бледного как мертвец Монро. Как пить дать, все так и будет. Чарли будет валяться и орать, потому что НЕ СМОЖЕТ раздавить руками эту тварь. Грянул выстрел. Казалось, его эхо привело в движение весь мир. На секунду все заволокло пороховым дымом. Чарли не верил своим глазам: там, где только что была муха, ничего больше не было, лишь брызги буро-зеленой жидкости. Лоулесс был уверен, что, повторись подобная ситуация еще сто, тысячу раз, он бы ни за что не попал в золотистое насекомое. Другое дело, если б это была просто безделушка в виде мухи — с такого расстояния он бы в нее попал. Ведь она была не такая уж маленькая и вполне могла послужить мишенью для выстрела. Но как все было? Муха гналась за шерифом, а он уже представлял себя покойником (хорошо еще, если просто покойником!). И именно в этот роковой момент прогремел тот единственный выстрел, который он вряд ли когда-нибудь сможет повторить. Никогда еще от Лоулесса так не требовалось меткости, как сейчас. «Я спас не только себя, — подумал Чарли, и от этой мысли ему чуть не стало дурно, — я спас двоих… может быть, даже троих. Будем надеяться, что троих». Но это было еще не все. Со стороны лужайки приближалась еще одна муха. Чарли не видел ее, но монотонное, сонное жужжание становилось все громче. У шерифа еще оставалось время, чтобы что-то предпринять. Но он был в таком оцепенении, что, наверное, дождался бы еще одной твари. Однако второй раз можно было не стрелять. Чарли даже не поднял бы пистолета. Ведь это было бы все равно что после выигрыша в сто миллионов долларов в казино где-нибудь в Лас-Вегасе на следующий день снова помчаться туда в надежде… выиграть еще сто миллионов. Его вывел из оцепенения крик Монро, крик, исполненный отвращения и ужаса. Джеку брызнуло в лицо несколько мелких бурых капель от разнесенной пулей мухи. Он нагнулся и попытался стряхнуть комочки слизи, но только размазал их. Лицо было искажено гримасой человека, только что проглотившего тухлую рыбу. Чарли метнулся к нему, схватил его за рукав форменной коричневой рубашки и рывком потянул за собой.
— Быстрее, Джек! — крикнул он, сосредоточенно прислушиваясь к приближавшемуся жужжанию. Мысленно он возводил сотни железобетонных стен на пути золотистой твари. — Там еще одна! Больше мне не повезет! — Он толкнул своего заместителя к «форду». — Открой дверцу!
Мозг Лоулесса работал с необыкновенной ясностью. Если он и Джек избежали гибели и остались целы, когда муха была в двух с половиной футах от него, то какими же дураками они будут, если упустят свой шанс сейчас. Чарли бросился к развалившемуся, как после продолжительной попойки, Джонсу. Боковым зрением он попытался обнаружить муху, но ее не было видно. Чарли был почему-то уверен, что сама муха заметила его. Ее жужжание говорило само за себя, оно стало ровнее — муха увеличивала скорость. Лоулесс потянул Боба за волосы, приподняв его голову, взял его под мышки и потащил, стараясь двигаться как можно быстрее, к полицейской машине. В этот момент он и увидел муху. Это была блестевшая на солнце крупная точка, увеличивавшаяся в размерах.
— Джек! Помоги мне! — крикнул он. Глядя на Джонса, трудно было и предположить, что он такой тяжелый — прямо как мешок с кирпичами. — Давай, помоги же мне!
Но Монро был уже рядом и подхватил Боба за ноги.
— Но ведь в нем же… муха! — прокричал Монро.
— После… — заорал Лоулесс — Не бросать же его… — Он уже почти пожалел о своем благородстве. Муха была уже намного ближе, чем он думал. По-видимому, эти твари умели все же летать быстрее самых известных спринтеров, если в этом возникала надобность. — О черт! — взвыл шериф. — Джек, быстрее, быстрее! Быс… — Он резко замолк, ударившись задом о крыло «форда». Судорожными движениями шериф стал забираться на заднее сиденье, таща за собой Джонса. Он взглянул мимо Монро, и ему стало нехорошо. Муха казалась коршуном, пикирующим на добычу. — Джек! Сзади, она сзади! Я сам! Забирайся в машину! Быстрее! — Монро уже не слышал его, он влетел на место пассажира, громко хлопнула дверца. Шериф подтянул Джонса и дрожащей рукой захлопнул дверцу со своей стороны. Вдруг до него дошло еще кое-что. — Стекла! Закрой СТЕКЛА! — Он почувствовал, что голосовые связки вот-вот лопнут.
Стекло с пассажирской стороны было опушено. В сознании шерифа муха уже влетала в салон автомашины, а Монро беспомощно отмахивался от нее руками. Золотистая тварь просто не могла не долететь до «форда» прежде, чем все стекла окажутся подняты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Почему вы… сразу… не сказали… ведь это… — Он зашелся в диком кашле, точно больной коклюшем. Над самым ухом Эдди раздался душераздирающий женский вопль. Это завизжала Бетани. И только теперь Эдди осознал, ЧТО он ВИДИТ. Литтл открыл рот в форме буквы «О», руки его упали. Глаза старика вдруг вылетели из орбит, словно их кто-то выплюнул. Два мягких желеобразных комка друг за другом шлепнулись на асфальт в пяти футах перед стариком. ШМЯК! ШМЯК! Вот тогда миссис Гилинг и исторгла из своей глотки вопль не меньшей силы, чем только что издал сам Литтл. Куда подевалась ее сексуальная хрипотца? Под глазными яблоками, лежавшими на асфальте, образовались темные лужицы. Это было словно в кошмарном сне. Литтл выл и размахивал руками, как человек, падающий с лестницы.
— О Господи Всемогущий! — только и сумел сказать мистер Гилинг.
Из глазных впадин хлынули два потока темной крови, и Литтл вдруг замолчал, словно пытаясь сообразить, что это льется у него по щекам. Он сделал несколько шагов вперед, выставив перед собой руки, как слепой (он им и был), и наступил на то, что было его глазами, а сейчас лежало на дороге двумя студенистыми комочками. Раздался мерзкий, тошнотворный звук: ЦВИРК! ЦВИРК! Литтл поскользнулся и… упал лицом вниз. Послышался хруст дробящегося хряща. В следующую секунду внимание Эдди было отвлечено от старика, растянувшегося на асфальте.
— Нет! — закричала Бетани. — Нет, Артур! Нет! — Она рванулась к нему, продравшись между братьями Стронгбоу, расталкивая их в стороны.
— Бет! — завопил Гилинг. — Что ты делаешь? Остановись!
Эдди первым пришел в себя. Бет стремительно удалялась, тем самым приближаясь к ползшему по дороге Литтлу. Эдди не знал, чем было вызвано такое поведение женщины; то ли это был шок, то ли она надеялась ему чем-то помочь, пока мужчины замерли в жутком оцепенении, словно восковые фигуры, оставленные кем-то шутки ради посреди дороги. Так или иначе, она неслась к старику, и Эдди не питал иллюзий по поводу того, что же с ней будет, если она добежит до Литтла первой. Как только женщина пробежала мимо него, Эдди рванул следом. А за спиной звучали полные неподдельного ужаса крики мистера Гилинга:
— Бет! Вернись! Куда ты! Бет, пожалуйста!
Если бы она была на каблуках, Эдди поймал бы ее уже шагов через десять, но на беду миссис Гилинг была обута в теннисные туфли. И бежала она совсем неплохо. Что ж, на таких-то длинных ногах… Но сейчас Эдди было не до красивых ног миссис Гилинг и ее округлых ягодиц, туго обтянутых джинсами. В молодости Стронгбоу-старший неплохо бегал на короткие дистанции, но теперь он понимал, что имеет лишний вес, да плюс к тому — когда (дайте-ка вспомнить) он бегал в последний раз? И все же он собрал всю свою волю в кулак, и сейчас для него ничего более не существовало, кроме этой бегущей навстречу своей смерти женщины. Эдди попытался бы спасти любого человека, даже твердолобого мистера Гилинга, и уж тем более он ХОТЕЛ спасти эту женщину.
«Кора! — хотел крикнуть он. — Прошу, остановись! Послушай меня, Кора!» Но ее звали не Кора, и ему некогда было кричать; ему нужно было СПАСАТЬ. Эдди постепенно нагонял Бетани, но и она приближалась к старику. На бегу Эдди увидел краешком глаза свой «шевроле», уткнувшийся в обочину, словно самая неказистая тачка из магазина подержанных автомобилей. Взгляд его не отрывался от спины Бетани, обтянутой кожаной курткой. Он вдруг заметил, что Литтл, черт знает как, опираясь на свои раздавленные руки, словно перемазанные клубничным вареньем, уже одолел ползком с десяток футов, оставляя за собой кровавый след, похожий на дополнительную разделительную полосу, только другого цвета. Бетани вот-вот добежит до него. Неужели она не понимает, что уже ничем не сможет ему помочь? Эдди вдруг понял, что не успеет… если только… Ему некогда было даже как следует подумать. Не прекращая бега, он оттолкнулся левой ногой и изо всех сил прыгнул. На мгновение он решил было, что его правая рука не достанет до развевавшейся кожаной куртки и Бетани уйдет. А Литтл, ползущий, умирающий, окровавленный Литтл, был уже так близко. Но правая рука Эдди опустилась прямо на правое плечо миссис Гилинг, пальцы сжались со скоростью захлопнувшегося капкана, в который сунулась неосторожная крыса. Эдди падал, но Бетани продолжала бежать и силой своей инерции протащила его еще футов шесть, прежде чем рухнула под его тяжестью. Эдди падал на нее сверху, он просто не мог удержаться. В последний момент он чуть отпустил ее, пытаясь упасть сбоку, но вместо этого уткнулся лицом чуть повыше копчика женщины, а промежностью напоролся на пятку Бет в теннисной туфле. Левое колено обожгло болью, обе ладони горели так, словно по ним прошлись наждачной бумагой. Эдди взвыл от боли, но самой сильной конечно же была боль от ушибленных гениталий. Когда-то в детстве Эдди играл с друзьями в баскетбол. Он был среди них самым низким. Игра уже подходила к концу, и ребята лениво перемещались по площадке. Эдди оказался в защите, а на него несся здоровенный парень по кличке (очень, кстати, ему подходившей) Слон. Эдди бесстрашно ринулся на него, тот, целясь в корзину, подпрыгнул, согнув левое колено и превратив его тем самым в опасное орудие. И надо же было такому случиться, что Эдди напоролся на колено Слона не животом, не бедром, не чем-то иным, а именно своими яйцами. Он помешал Слону точно бросить в корзину, мяч даже не попал в деревянный щит. Но это уже не имело для него значения; Эдди согласился бы, чтобы за этот бросок Слону засчитали сто очков, лишь бы его… лишь бы не было этой нестерпимой боли, не отпускавшей его, казалось, уже лет сто. И вот теперь Эдди испытывал то же самое. Когда-то он дал себе зарок не влипать в подобные истории; что угодно, лишь бы не эта боль. Но кто знает, что его ждет в простейшей бытовой ситуации? В тот день его обступили ребята, недоверчиво глядя сверху вниз, точно не верили, что Эдди настолько больно. Мальчик лежал на боку, засунув руки между ног, согнутых в коленях. Боль, казалось, разлилась по всей нижней части тела, которую словно рвали щипцами, и не было видно конца этим мучениям. Пожалуй, это единственный момент, когда мужчина может пожалеть, что не родился женщиной. Тогда ему не пришлось бы испытывать такие мучения. Женщины не могут себе представить этого… как мужчины не могут представить, что такое роды. Юному Эдди казалось, что эта нестерпимая боль (Королева Болей) никогда не кончится, но спустя час он уже вспоминал о ней с легким удивлением. Трудно было поверить, что ему было настолько плохо, что он готов был согласиться НА ЧТО угодно; еще чувствовалась тупая, ноющая боль, но это уже казалось просто ерундой в сравнении с тем, что он испытывал на баскетбольной площадке. Прошли годы; Эдди возмужал, и, следовательно, его способность терпеть боль (любую, ха-ха!) неимоверно возросла. Он был здоровым, сильным мужчиной, но даже у такого гиганта было свое слабое место. И он умудрился в такой момент удариться именно этим местом. Взрыв боли (Королевы Болей) был так силен, что у Эдди застлало глаза слезами. Он корчился от боли, проклиная свое благородство, чету Гилингов, даже Тони. И уж конечно этого осла Артура Литтла с его упрямством. Пришедшая на память шутка брата «А главное, уже дети есть, так что…» совсем не показалась ему смешной. К черту! К черту ВСЕ! Если бы он даже играл в НБА и ему светила громадная материальная компенсация за физический урон, даже в этом случае он послал бы всех К ЧЕРТУ. Но в это солнечное, не по-октябрьски теплое утро ему не светило никакой компенсации. Сквозь пелену боли до него приглушенно доносились крики Гилинга и какое-то шуршание. Это полз где-то совсем близко великолепный, элегантный мистер Литтл, несомненно обладавший своеобразным шармом. «К черту, все к черту, все к черту», — беспрерывно повторял он про себя, пытаясь сопротивляться Королеве Боли. Громко завизжала Бетани. Эдди с трудом поднял голову. Его руки были словно впечатаны в асфальт, и ему больше всего хотелось опустить их и прижать к одному месту ниже пояса. Так близко? Он смотрел сквозь слезы поверх светленькой головки Бетани на ползущего мистера Литтла; неужели он ТАК близко? Старик каким-то невероятным образом передвигался с помощью рук по дороге, как кот по забору. Разница была лишь в скорости. Но было что-то ужасное и завораживающее в этой медлительности. Вид старика и его движения, казалось, говорили: «Все равно не уйдешь! Все равно. Ты — мой, и она моя. Вы оба — мои! Пока ты будешь думать о своей боли…»
Литтл не помогал себе ногами — Эдди это отлично видел, лежа поверх женщины, словно незадачливый насильник. Раздробленные руки выглядели чуть ли не полужидкими, но он упорно полз, как будто всю жизнь только и занимался ползанием по асфальтированной дороге с помощью одних только рук. Старик был уже в трех футах от головы Бетани, женщина снова завизжала от ужаса. Этот крик как будто разорвал пелену боли, окутывавшую Эдди, и предметы приобрели более ясные очертания. В этот момент Литтл, до этого ползший со слегка опущенной головой, поднял ее, как бы решив получше рассмотреть лежавших совсем близко от него мужчину и женщину. Рассмотреть пустыми глазницами.
— Потсему… в… ска… н-н-н… ме… — процедил он беззубым ртом.
Бетани резко оборвала крик, словно ей заткнули рот кляпом. Эдди чуть не вырвало прямо на кожаную куртку миссис Гилинг от омерзительного, ошеломляющего зрелища. Нос Литтла представлял собой сплошное кровавое месиво, в которое впечатались два выбитых зуба; рот открывался в безобразной пустой ухмылке. У старика остался цел только один зуб. Верхняя губа, нижняя часть щек, подбородок, бывший теперь какой-то неестественной формы, — все было в крови, словно Литтл заливал себе варенье в рот пригоршнями. Он выплевывал междометия, кряхтел, было невозможно понять, что он говорит. Язык шевелился в зияющем отверстии окровавленного рта, как танцующая змея. «Не успел, — пронеслось в голове Эдди. — Я не успел!» Он увидел вдруг руку мистера Литтла над головой завизжавшей снова Бетани. С уродливой лапы падали комочки кровавой кашицы. Следующее, что увидел Эдди, был клок светлых волос миссис Гилинг в руке Литтла.
Глава двадцать четвертая
1
Муха была очень большая. Но лишь в сравнении с обычными мухами. И хотя она летала не быстрее бегущего человека, шериф не питал иллюзий по поводу того, что ему удастся от нее убежать. Тем более что Джек все продолжал стоять в остолбенении. Одна муха уже была в теле Боба Джонса, вторая летела на шерифа, и где-то слышалось жужжание третьей. И кто знает, возможно, третья — не значит последняя. Чарли почувствовал животный страх и желание упасть ничком, спрятать голову и заткнуть уши, чтобы не слышать больше этого монотонного, усыпляющего жужжания. Он еле совладал с собой. Ему вдруг ясно представилось, как эта тварь проникает в его тело, как в Боба Джонса, а он ничего не может сделать. Он сам видел, что Бобу, как он ни старался, так и не удалось смахнуть муху, сидевшую у него между глаз, схватить и раздавить ее, потому что он НЕ ПОПАДАЛ по ней, словно это было не нечто материальное, а наваждение, галлюцинация. Муха, всего лишь муха; смешно, но сейчас легче, наверное, было бы схватиться с каким-нибудь тираннозавром юрского периода. Трудно драться с таким мелким насекомым. «Да, хук с левой тут явно не поможет», — мелькнуло в голове у Чарли. Насекомое видело шерифа и неслось прямо на него, а он был бессилен, словно большой цепной пес перед крохотной блохой. Дальше все происходило как во сне. Лоулесс, словно заправский ганфайтер времен войны США и Мексики середины девятнадцатого века, выхватил кольт и поднял его прямо перед собой. Он сделал это почти бессознательно, как будто накануне изрядно выпил: им двигало безграничное отвращение при одном только представлении, как в его тело ВЛЕЗАЕТ эта мерзкая золотистая тварь, которая так похожа на обыкновенную муху, но никакая не муха. Она ввинтится в него и… что будет дальше? Хотя у мистера Джонса был такой вид, будто вот-вот блаженно уснет, Чарли вовсе не хотелось оказаться на его месте. Между тем муха была уже совсем близко. Лоулесс словно уже видел, как он падает, вопя во всю глотку, к ногам ошарашенного, бледного как мертвец Монро. Как пить дать, все так и будет. Чарли будет валяться и орать, потому что НЕ СМОЖЕТ раздавить руками эту тварь. Грянул выстрел. Казалось, его эхо привело в движение весь мир. На секунду все заволокло пороховым дымом. Чарли не верил своим глазам: там, где только что была муха, ничего больше не было, лишь брызги буро-зеленой жидкости. Лоулесс был уверен, что, повторись подобная ситуация еще сто, тысячу раз, он бы ни за что не попал в золотистое насекомое. Другое дело, если б это была просто безделушка в виде мухи — с такого расстояния он бы в нее попал. Ведь она была не такая уж маленькая и вполне могла послужить мишенью для выстрела. Но как все было? Муха гналась за шерифом, а он уже представлял себя покойником (хорошо еще, если просто покойником!). И именно в этот роковой момент прогремел тот единственный выстрел, который он вряд ли когда-нибудь сможет повторить. Никогда еще от Лоулесса так не требовалось меткости, как сейчас. «Я спас не только себя, — подумал Чарли, и от этой мысли ему чуть не стало дурно, — я спас двоих… может быть, даже троих. Будем надеяться, что троих». Но это было еще не все. Со стороны лужайки приближалась еще одна муха. Чарли не видел ее, но монотонное, сонное жужжание становилось все громче. У шерифа еще оставалось время, чтобы что-то предпринять. Но он был в таком оцепенении, что, наверное, дождался бы еще одной твари. Однако второй раз можно было не стрелять. Чарли даже не поднял бы пистолета. Ведь это было бы все равно что после выигрыша в сто миллионов долларов в казино где-нибудь в Лас-Вегасе на следующий день снова помчаться туда в надежде… выиграть еще сто миллионов. Его вывел из оцепенения крик Монро, крик, исполненный отвращения и ужаса. Джеку брызнуло в лицо несколько мелких бурых капель от разнесенной пулей мухи. Он нагнулся и попытался стряхнуть комочки слизи, но только размазал их. Лицо было искажено гримасой человека, только что проглотившего тухлую рыбу. Чарли метнулся к нему, схватил его за рукав форменной коричневой рубашки и рывком потянул за собой.
— Быстрее, Джек! — крикнул он, сосредоточенно прислушиваясь к приближавшемуся жужжанию. Мысленно он возводил сотни железобетонных стен на пути золотистой твари. — Там еще одна! Больше мне не повезет! — Он толкнул своего заместителя к «форду». — Открой дверцу!
Мозг Лоулесса работал с необыкновенной ясностью. Если он и Джек избежали гибели и остались целы, когда муха была в двух с половиной футах от него, то какими же дураками они будут, если упустят свой шанс сейчас. Чарли бросился к развалившемуся, как после продолжительной попойки, Джонсу. Боковым зрением он попытался обнаружить муху, но ее не было видно. Чарли был почему-то уверен, что сама муха заметила его. Ее жужжание говорило само за себя, оно стало ровнее — муха увеличивала скорость. Лоулесс потянул Боба за волосы, приподняв его голову, взял его под мышки и потащил, стараясь двигаться как можно быстрее, к полицейской машине. В этот момент он и увидел муху. Это была блестевшая на солнце крупная точка, увеличивавшаяся в размерах.
— Джек! Помоги мне! — крикнул он. Глядя на Джонса, трудно было и предположить, что он такой тяжелый — прямо как мешок с кирпичами. — Давай, помоги же мне!
Но Монро был уже рядом и подхватил Боба за ноги.
— Но ведь в нем же… муха! — прокричал Монро.
— После… — заорал Лоулесс — Не бросать же его… — Он уже почти пожалел о своем благородстве. Муха была уже намного ближе, чем он думал. По-видимому, эти твари умели все же летать быстрее самых известных спринтеров, если в этом возникала надобность. — О черт! — взвыл шериф. — Джек, быстрее, быстрее! Быс… — Он резко замолк, ударившись задом о крыло «форда». Судорожными движениями шериф стал забираться на заднее сиденье, таща за собой Джонса. Он взглянул мимо Монро, и ему стало нехорошо. Муха казалась коршуном, пикирующим на добычу. — Джек! Сзади, она сзади! Я сам! Забирайся в машину! Быстрее! — Монро уже не слышал его, он влетел на место пассажира, громко хлопнула дверца. Шериф подтянул Джонса и дрожащей рукой захлопнул дверцу со своей стороны. Вдруг до него дошло еще кое-что. — Стекла! Закрой СТЕКЛА! — Он почувствовал, что голосовые связки вот-вот лопнут.
Стекло с пассажирской стороны было опушено. В сознании шерифа муха уже влетала в салон автомашины, а Монро беспомощно отмахивался от нее руками. Золотистая тварь просто не могла не долететь до «форда» прежде, чем все стекла окажутся подняты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83