— Эхо, я Сьерра, — послал позывные Тейлор. — Ты слышишь меня?
— Прием! — выкрикнул в наушники испуганный голос. — У меня потери в живой силе.
— Спокойно, мы идем на помощь.
— Моя машина разбита вдребезги, — прозвучал жалобный голос. — Мы не сможем подняться в воздух.
Тейлор, преимущество которого было в том, что он видел разбитую машину с воздуха, был удивлен, что летчик хотя бы на мгновение мог подумать о том, чтобы попытаться подняться в воздух. Поведение человека в бою никогда не было абсолютно разумным и целиком предсказуемым.
— Нет проблем, Эхо, — сказал Тейлор, Он передал ручное управление Кребсу, чтобы самому поддерживать связь с упавшим вертолетом и постараться заставить летчика успокоиться и вести себя разумно. — Нет проблем. Ты действовал отлично, а сейчас не волнуйся. Мы снижаемся, чтобы забрать вас оттуда. Отбой. Пять-пять Майк, следи за небом.
— Вас понял. Все чисто.
— Хорошо. Пусть твой второй пилот следит за тем, что происходит на земле, на тот случай, если наши «друзья» опять попытаются напасть. Отбой. Эхо, твой экипаж и десантники могут выбраться из машины? Если да, то подготовьте все, чтобы взорвать М-100.
— Я не могу, — раздалось в ответ. Летчик был почти в истерике.
— В чем дело?
— Мои ноги…
— Что с твоими ногами?
— Я думаю, они перебиты.
Тейлор изо всех сил старался отогнать от себя видения прошлых лет, воспоминания о другой аварии, там, на той земле, где никогда не бывает снега.
— Может, твой второй пилот сделает это?
Молчание. Затем он услышал ответ:
— Он мертв.
Тейлор закрыл глаза. Затем он сказал спокойным голосом:
— Эхо, я Сьерра. Давай не паниковать. Мы тебя вытащим оттуда, ты и оглянуться не успеешь. Постарайся взять себя в руки. Теперь скажи мне, есть ли кто-нибудь в кабине, способный действовать?
— Я не знаю, — ответил летчик. Голос его стал немного спокойнее. — Внутренний телефон не работает, а я не могу двигаться. О Боже! Мы горим!
— Утенок, садись, черт возьми, — выкрикнул Тейлор.
Раненый летчик совсем потерял контроль над собой.
— О Боже, — молил голос по радио, — пожалуйста, не дайте мне сгореть!
— Держись, — сказал Тейлор, стараясь сохранять спокойствие. — Мы почти на месте.
— Пожалуйста… Пожалуйста…
— Что с твоей противопожарной системой, — спросил Тейлор. — Ты можешь ее включить вручную?
— Я не могу двигаться. Не могу. О Боже, я не хочу сгореть! Не дайте мне сгореть!
При посадке М-100 развернулся, и Тейлор смог снова увидеть обломки машины. Теперь она была действительно очень близко, и она действительно горела. Как раз там, где был расположен люк кабины пилота, был виден огонь.
Затем Тейлор увидел нечто его обнадежившее. У задней части упавшего М-100 стоял солдат. Он уже вытащил двух своих товарищей на снег и опять полез в горящую машину.
Вертолет Тейлора приземлился, но ему ничего не было видно из-за поднятого им снежного вихря.
— Эхо, — позвал Тейлор, — мы на земле. Мы уже идем, чтобы вытащить тебя.
— Горю, — раздался голос, похожий на голос ребенка, испытывающего страшные муки.
М-100 еще не окончательно приземлился, когда Тейлор вскочил и бросился к выходу.
— Оставайся на месте, — приказал он Кребсу.
Наплечной кобурой Тейлор зацепился за металлический выступ. Он отцепил ее и нагнулся, чтобы открыть двойной ряд рычагов, закрывавших люк. Дверца отошла наружу и сдвинулась в сторону, издав легкое шипение.
Поток холодного воздуха ударил Тейлору в лицо. Он выпрыгнул из вертолета, и его ноги по щиколотку погрузились в снег. Снаружи шум двигателей от М-100 был невыносимым, но тем не менее он начал кричать в сторону темной фигуры, волокущей по снегу тела своих товарищей:
— Оттащи их подальше! Оттащи их!
Солдат никак не реагировал, так как ничего не слышал из-за ветра и шума двигателей. Мередит подошел и встал слева от Тейлора, за ним подошел еще один сержант с командного пункта. Все трое, спотыкаясь, побежали по снегу. Сержант держал автомат на изготовку и оглядывался по сторонам.
Огненный столб поднимался над центральной частью фюзеляжа.
— Господи, — молил Тейлор.
Сбоку от него сержант поскользнулся и упал в снег, затем встал. Впереди солдат, занятый спасением своих товарищей, не обращал на них никакого внимания. Он только что вытащил из горящего вертолета еще одно тело.
Тейлор бежал так быстро, насколько позволял глубокий снег и его легкие. Хотя наушники командной связи остались в кабине вертолета, ему все еще казалось, что он слышит крики о помощи запертого в кабине, как в ловушке, летчика.
Откуда-то издалека, справа, из-за снежной завесы раздалась стрельба — сильный настильный огонь по М-100, находящемуся за спиной Тейлора. На этот раз они наступали пешими, и вертолеты сопровождения не смогут прикрыть их.
Мередит, быстрый и ловкий, как защитник в футбольной команде, раньше всех добрался до упавшего вертолета и стал помогать солдату тащить его товарища.
Опять раздались выстрелы.
Тейлор и сержант подбежали к Мередиту и солдату, спасавшему своих товарищей. Не успев заговорить, Тейлор остановился, увидев лицо парня. Опухшее и все в синяках, оно тем не менее было неестественно ясным. Парень был в состоянии шока. Он автоматически выполнял свой долг и вытаскивал своих товарищей из разбитой машины. Но он не осознавал того, что происходит вокруг.
— Сержант, за мной, — приказал Тейлор. — А ты, Мерри, займись этим.
Тейлор пробежал мимо оторванной части фюзеляжа, обежал вокруг похожего на обрубок крыла М-100 и бокового винта. За спиной у него завывал ветер. Он остановился прямо против люка кабины пилота, подпрыгнул и ухватился за ручку дверцы, не обращая внимания на пылающий рядом огонь.
— Черт, — вскричал он, отскакивая, и начал махать обожженной рукой.
Дверь была закрыта изнутри. Сержант пробежал мимо него и направился прямо к кабине летчика. Стоя на носках, он едва смог заглянуть внутрь.
— Что там? — крикнул Тейлор.
— Ничего не видно. Чертов дым.
— Придется разбить лобовое стекло.
Сержант взглянул на винтовку, которую он держал в руках.
— Ничего не получится, — сказал он уверенно.
Очередь ударила по бронированной поверхности М-100.
— Черт возьми! — закричал Тейлор. — Посмотри, нельзя ли определить, откуда стреляют. Я попробую добраться до инженерного отсека.
Он отошел к задней части машины. Мерри каким-то образом удалось убедить солдата, находящегося в полубессознательном состоянии, оттащить своих товарищей подальше от огня и дыма и поближе к вертолету Тейлора.
Темное, цвета кофе лицо Мередита было испачкано сажей. Он подошел поближе, желая поговорить с Тейлором, но тот даже не взглянул на него. Оттолкнув Мередита, он устремился вверх по трапу в заполненный дымом отсек, находящийся в задней части М-100.
Ему тут же стало трудно дышать, он ничего не видел. Он знал, что все боеприпасы хранились в специальных герметических отсеках, но не знал, как долго еще обшивка сможет выдержать жар.
Спотыкаясь, он шел вдоль стены, постукивая по ее неровной поверхности покрытой волдырями рукой. Он старался найти отсек, в котором хранились саперные инструменты, лопаты и киркомотыги. Из-за дыма было очень трудно сориентироваться.
Он чуть было не потерял сознание. Это так испугало его, что он, спотыкаясь, поспешил выбраться на пронизывающий, холодный воздух.
Холод обжег ему легкие. Он согнулся, положил руки на колени, пытаясь восстановить дыхание. Легкие не работали. Тейлор понял, что чуть было не задохнулся. Он был на волосок от смерти. Все вокруг раскачивалось, как будто Тейлор был пьян. Он изо всех сил старался сохранить равновесие, восстановить дыхание. Вдали, в снежной круговерти, опять послышались выстрелы, на сей раз как будто ближе.
Он выпрямился, стараясь вдохнуть холодный воздух. Изо всех сил он старался вспомнить точное расстояние до отсека, где по инструкции должны были храниться саперные инструменты. Он сам писал эту чертову инструкцию, но сейчас никак не мог вспомнить это место. Слева? Кажется, третья панель в верхнем ряду.
— С вами все в порядке, сэр? — окликнул Тейлора Мередит, но его голос звучал едва слышно из-за шума пламени, завывания ветра, рокота работающих в отдалении двигателей и грохота выстрелов. Мерри положил руку на плечо Тейлора.
— Нет времени, — сказал Тейлор, сбросив его руку. — Относи раненых на борт вертолета.
Тейлор бросился обратно в горящую машину.
От едкого дыма у него стали слезиться глаза, и он вынужден был закрыть их. Он задержал дыхание. Тейлор ощупывал путь словно слепой, и единственное, что он чувствовал, — это обжигающий жар.
Вдруг он нащупал рукой твердую и горячую поверхность дверцы отсека. Он дернул ее и почувствовал, как от резкого движения у него прорвались волдыри. Во время аварии все инструменты рассыпались, и падающая лопата чуть не ударила его по голове, но он успел вовремя схватить ее за ручку.
Терпеть больше не было сил. У него закружилась голова. Слабость окутывала его, как одеяло окутывает спящего ребенка. Проще всего было бы поддаться этому чувству.
Спотыкаясь, Тейлор выбрался наружу, встал на колени в снег, ощутив приступ тошноты. В глазах у него жгло, и он едва мог видеть сквозь непроизвольный поток слез. Он опустил голову на снег. Попытавшись встать, он споткнулся.
Вдали он с трудом различал фигуру Мерри, тащившего на плечах человека.
Тейлор заставил себя встать. Качаясь, он обошел разбитый вертолет, прижимая к себе лопату. К счастью, огонь распространялся очень медленно, благодаря огнеустойчивому материалу, из которого был сделан М-100.
Сержант стоял спиной к Тейлору и держал наготове автомат. Когда Тейлор подошел к нему, сержант отскочил назад, как будто увидел огромную змею, потом согнулся, все еще крепко держа свой автомат, и рухнул в снег, сразу же обагрившийся кровью.
Он был мертв. Он лежал с открытыми глазами и открытым ртом, а сверху на него продолжал падать снег. Враг выпустил по разбитому вертолету еще одну очередь.
Все еще ощущая головокружение, Тейлор вырвал автомат из рук сержанта и выстрелил в белую мглу. Но курок только щелкнул, магазин был пуст.
Тейлор перевернул тело сержанта, обыскал карманы, стараясь найти запасную обойму. Но сержант снял для удобства портупею и поэтому вылез из самолета без боевого комплекта.
И сейчас при нем не было патронов.
Тейлор отбросил автомат и вынул пистолет из наплечной кобуры. Он никого не увидел, но тем не менее дважды выстрелил. Затем он сунул пистолет обратно в кобуру и поднял лопату. Скользя по снегу и грязи, он разбежался и ударил изо всех сил по остекленению кабины.
Лопата отскочила от бронированного лобового стекла.
Он бил по стеклу опять и опять. Затем вонзил острие лопаты как можно сильнее в синтетический материал.
Все было бесполезно. Стекло нельзя было пробить даже пулеметным огнем, поэтому его попытки были смехотворны.
Но отступать было нельзя.
Один снаряд попал в нос вертолета, совсем близко от головы Тейлора. Он быстро опустился на колени, отбросил лопату и опять вынул пистолет. «Какого черта, — думал он, — если ему суждено умереть здесь, то так тому и быть. Но этим сукиным детям он так просто не сдастся».
Выстрелы раздались прямо за его спиной.
Но его тренированное ухо старого вояки распознало выстрелы из американского оружия — знакомые резкие свистящие звуки. Затем он увидел Мередита, который с автоматом в руках шел вдоль вертолета.
Молодой офицер подошел к Тейлору. Он тяжело дышал.
— Пойдемте, сэр, — взмолился он. — Нам надо отсюда выбраться.
— А летчик? — спросил Тейлор упрямо.
— Ради Бога, сэр. Он мертв. Он наверняка уже задохнулся. Это чертово лобовое стекло все закоптело.
— Да, дыму там много. Но лучше уж дым, чем огонь. В каком-то смысле дым сейчас можно было даже приветствовать.
Вдруг по обшивке вертолета простучала очередь, как будто пианист-виртуоз прошелся по клавишам.
— Давайте, черт возьми, выбираться отсюда, — сказал Мередит.
«Да, — решил Тейлор, — Мередит прав. Торчать тут больше не имеет смысла. Это уже пустой красивый жест, а значение имеют только результаты».
Они будут его ждать. Он знал, что Кребс никогда не поднимется в воздух без него. Даже если бы это означало смерть всех, кто находился на борту вертолета. А ему не хотелось быть виновным в новых ненужных жертвах.
Но что-то внутри него еще не позволяло ему покинуть это место.
Мередит дважды выстрелил в белое марево, затем, подождав, выстрелил еще раз.
— Эй, вы, сукины дети, — выкрикнул он.
Мередит, у которого дома была жена, а впереди — блестящее будущее…
— Хорошо, — сказал вдруг Тейлор с внезапной решимостью. Он протянул руку и сорвал с формы мертвого сержанта личный знак. — Давай дадим по ним еще пару очередей и побежим со всех ног.
— Будет сделано, — ответил Мередит.
Они оба чуть приподнялись и выстрелили в снежный шторм, хотя стрелять сейчас из автомата и пистолета было все равно, что бороться голыми руками с самым современным оружием.
— Бежим, — скомандовал Тейлор.
Они побежали по снегу, растаявшему вокруг пышащего жаром вертолета. К тому времени, когда они обегали заднюю часть М-100, Мередит был далеко впереди. Он обернулся и выстрелил из автомата, прикрывая Тейлора.
— Черт подери, да беги же! — закричал Тейлор.
Они бежали прямо к темным очертаниям командного вертолета. Огромные винты рассекали небо, демонстрируя готовность ко взлету.
Шум двигателя обещал спасение.
Кребс увидел их. Он увеличил обороты вертикальных винтов, и скоро шум стал настолько громким, что Тейлор уже не слышал выстрелов, несущихся им вслед. М-100 начал поднимать нос, как испуганная лошадь, но Кребс привел его в равновесие.
Тейлор бежал как можно быстрее. «Я не хочу, чтобы меня убили выстрелом в спину, — думал он. — Только не выстрелом в спину».
М-100 становился все больше и больше, и скоро Тейлор ничего не видел, кроме него.
Он чувствовал боль в легких.
— Быстрее! — крикнул ему Мередит.
Да, ему очень не хотелось оставлять тела убитых. И без того его вина была очень велика.
Ее хватит даже на очень долгую жизнь.
«Только не в спину», — молил он, когда бежал последние несколько метров.
Он почувствовал, как руки Мередита втаскивают его в люк.
Кребс начал поднимать вертолет еще до того, как Мередит и Тейлор закрыли за собой люк. Земля стала постепенно удаляться. У них перед глазами белым вихрем проносилась Вселенная. Затем дверца люка захлопнулась.
Измученные офицеры опустились прямо на пол, скорчившись в узком проходе. Они молча смотрели друг на друга, каждый хотел убедиться, что другого не задело летящими им вдогонку пулями. Оба были испачканы в саже и чужой крови. Брови и коротко подстриженные волосы Мередита были покрыты снежной бахромой, и это делало его похожим на мальчишку в гриме старика, играющего роль в школьном спектакле. Тейлор смотрел, как начальник разведки смахнул рукой тающий снег и на его лбу остался кровавый след.
Тейлор согнул обожженную руку. Ничего страшного. Положить мазь, и все пройдет.
М-100 взмыл в небо.
Тейлор уперся головой в стенку прохода, тяжело дыша: он старался очистить легкие от дыма и газов.
— Дерьмо, — сказал он.
Использовать основное тяжелое вооружение для уничтожения остатков вертолета можно было, только отлетев от него на достаточное расстояние. Пушка Гатлинга никогда бы не смогла пробить сверхпрочную броню. Пока они набирали высоту, Мередит рассказал Тейлору остальные плохие новости. Из солдат, вынесенных из заднего отсека, были живы только двое: тот солдат в шоковом состоянии и еще один, у которого было сотрясение мозга.
Остальные десантники погибли от действия ударной волны или от отравления дымом. Трупы лежали в грузовом отсеке командного вертолета М-100.
— Черт возьми, Мерри, машина не должна была так сильно разбиться при падении, да и противопожарная система оказалась полным дерьмом.
Мередит с нежностью поглядел на стенку вертолета.
— Мы еще точно не знаем, что случилось, сэр. Это могла быть поломка компьютера, и вообще все, что угодно. В целом же наши птички сегодня хорошо послужили.
Они почувствовали резкий толчок в тот момент, когда Кребс выпустил мощный снаряд, который должен был разнести обломки упавшего вертолета вдребезги.
— Мерри, — сказал Тейлор, — спасибо тебе. — Он махнул обожженной рукой. — Спасибо за все, что ты сделал.
Мередит выглядел смущенным.
Оба офицера сидели, не двигаясь, еще какое-то время, уставшие, обессилевшие, но уже начиная осознавать, что надо возвращаться к работе, как будто ничего не случилось. От них слишком многое зависело.
— Интересно, что там делает Счастливчик Дейв, — задумчиво сказал Мередит. Он взглянул на часы. — Первая эскадрилья должна быть сейчас уже на земле, в районе сосредоточения «Серебро».
Ногучи била дрожь. Он никогда раньше не сомневался в своей личной храбрости, так как был уверен в своем превосходстве над обычным человеком с его обычными эмоциями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72