Шиньон удерживался тремя старинными гребнями из серебра, на гребнях изящные рисунки, берегущие от зла. Сейчас, в сентябрьскую жару, она надела летнее кимоно из серого хлопка, отороченное черным шелком, с гербом семьи Гэннаи на спине и рукавах. Поскольку платье было не западного образца, украшений она не надела. Пряжка на широком поясе была из лакированного дерева, а обмахивалась она веером из оранжевого шелка, натянутого на пластинки слоновой кости. Госпожа Гэннаи с удовольствием ощущала себя женой человека, чья компания в прошлом году получила валовой доход больше ста миллиардов долларов.
Ее муж, Ясуда Гэннаи, был президентом группы «Мудзин», которую его семья основала пятьсот лет назад. «Мудзин» простиралась по всему глобусу, в сравнении с нею любая многонациональная компания Запада казалась маленькой. Четыреста компаний, входящие в империю «Мудзин», занимались самым разнообразным бизнесом, от отелей до электроники. Работали в компаниях три миллиона человек, офисы связывались собственными телефонными и телексными сетями. «Мудзин» — империя без границ…
Президентом «Мудзин» был ее муж, но правила компанией Рэйко Гэннаи, правила с непререкаемым авторитетом. Официального статуса она не имела, но Ясуда Гэннаи привык полагаться на ее суждение, остроту и ясность ее ума, ее силу. Эти черты, вкупе с ухудшающимся здоровьем ее мужа, позволили Рэйко Гэннаи стать теневым правителем. Подобно наложницам былых времен, она являла собою власть за троном. И добилась она этого в обществе, где женщина обычно значит что-то лишь в своей семье. Многие называли ее между собою Императрицей. Госпожу Гэннаи не смущало это прозвище.
Когда-то она многое сделала для того, чтобы стать женой Ясуды Гэннаи, а потом сумела остаться рядом с ним. В своей роли теневого правителя «Мудзин» она владела многими секретами и хранила их так, как таила бы физическое уродство. Но эта потаенная часть ее жизни оказалась сейчас под угрозой столь серьезной, что мог погибнуть весь мир, заботливо выстроенный ею для себя…
Опасность возникла с болезнью ее мужа. Он был на двадцать три года старше и у него уже произошло несколько ударов, непоправимо нарушивших мозговое кровообращение. Кроме того, недавно обнаружили и рак желудка — неизлечимый. Врачи сошлись во мнении, что жизнь ему спасти невозможно. Для Рэйко Гэннаи это известие оказалось менее травматичным, чем для других: она верила, что жизнь человека предначертана изначально. Ничто этого не изменит. Синигами, бог смерти, ведет книгу, где записаны даты смерти всех и каждого — эти даты должны неукоснительно соблюдаться.
Она точно знала, что смерть ее мужа близка. Его тень для ее глаз стала бледной. У мертвого нет тени, поэтому чем ближе человек к смерти, тем бледнее его тень. Кто-то мог назвать это предрассудком — убеждение, что приближающаяся смерть каким-то образом влияет на тень человека. Но Рэйко знала, что изменения в реакциях и поведении действительно есть. Ее муж потерял уверенность в себе и физическую силу — как раз то, чем он всегда гордился. Он стал зависеть от других, что раньше считал унизительным в ком угодно, и постоянно жил в страхе. Все эти изменения и означали, что скоро придет Синигами.
Перед тем как угаснуть, их любовь прошла весь путь от яркой сексуальности до измены — в конце концов сложилось спокойное на вид партнерство, а в глубине их душ весьма неравный альянс, ибо она перестала любить первая и поэтому преимущество было на ее стороне. Он все смиреннее соглашался с ее решениями по «Мудзин», так как она заботилась, чтобы и на исходе дней мужа боялись и уважали. Равное партнерство у них прекратилось, когда Рэйко узнала секрет: она необходима ему в «Мудзин», необходима для сохранения трона, ибо лучше него приспособлена к жизни лжи и обмана — обычной корпоративной жизни.
Она знала также, что его уверенность в себе расшаталась от столкновений с ее стальной волей, и после брака он уже никогда не доверял себе до конца. Только ей было известно, что он ждет смерти как спасения от нее.
По мере того, как ухудшалось здоровье ее мужа, разгоралась борьба за место на троне. И хотя она могла влиять на крупных администраторов компании через их жен, обязанных ей, Рэйко понимала, что ее будущее становится ненадежным. Она успела нажить врагов в лице некоторых администраторов, директоров и менеджеров подразделений, они могли оказать влияние при выборе нового президента, а она на них влиять не могла. Тем временем каждый день приближал ее мужа к смерти, с каждым днем все эти люди меньше боялись его и Императрицы. А кое-кто из них захочет отомстить.
Поскольку единственной страстью в ее жизни была власть, она намеревалась сохранить свою роль в «Мудзин» любой ценой. Но для этого ей необходимо выбрать следующего президента. Он должен быть выдающимся лидером, но в то же время должен подчиняться ее суждению и желаниям. Выбор такой: Хандзо Гэннаи, ее сын и единственный ребенок, президент банковского подразделения «Мудзин», имеющего филиалы по всему миру — подразделение давало прибыль каждый год с тех пор как он стал его возглавлять.
Ему было сорок один год, этому мясистому толстогубому человеку с коротко остриженными седеющими волосами и высохшей левой рукой. В «Мудзин» он свою карьеру начал посыльным в центре связи, и благодаря способностям к банковскому делу поднялся наверх через филиалы в Европе, США, Южной Африке, Центральной Америке и Японии. Преуспевал он не потому, что легко шел на риск, а благодаря настойчивости и неотступности в достижении цели. Мать вложила в него болезненное стремление побеждать, но научила и скрывать свои истинные чувства и мысли.
«Даже деревьям нельзя говорить о секретном» — так она его учила.
Рэйко любила сына страстно и всеобъемлюще, она буквально пеленала и обволакивала его своей любовью. Материнский каннибализм, как говорили ее хулители. А в силу этой любви она без колебаний предъявляла ему невыполнимые требования. Хандзо из-за этого вырос нервным и неуверенным в себе, ибо он знал, что не должен ее подвести, а она ждет от него только победы. Получилось, что Хандзо в любом человеке видел лишь средство для достижения своих целей.
У него просто не было выбора.
«Иначе не выживешь в жестоком мире бизнеса, — говорила его мать. — Ты на войне, и ничем нельзя заменить победу, успех. И если ты сын президента „Мудзин“, твои цели — это цели компании. В случае провала „Мудзин“ ты потеряешь все, ибо бесчестье компании и твоего отца падет на тебя. Ты погибнешь — а значит, ты должен сражаться за „Мудзин“ с яростью самурая, для которого поражение хуже смерти».
Пользуясь опытом Рэйко Гэннаи и собственным чрезвычайным упорством, он достигал целей, которые она перед ним ставила. Вот она и не видела, почему бы ему не сделаться преуспевающим президентом «Мудзин» — если она останется теневым правителем.
Хандзо должен быть преемником отца, эта идея жила в ней как вечный огонь, и Рэйко не могла бы пожалеть никого, кто окажется у нее на пути.
Главным соперником Хандзо, как она это видела, являлся Тэцу Окухара, руководивший электроникой, самым преуспевающим подразделением «Мудзин». Ему было пятьдесят с небольшим, этому сухощавому человеку со строгим лицом, внимательным взглядом и аккуратным пробором на голове — точно посредине. Администратором-распорядителем он был выдающимся: тактичный и умный, он в то же время сентиментальностью не отличался. Ясуда Гэннаи по вопросу преемственности почти не высказывался, но Рэйко знала, что он предпочитает своего протеже Окухару, а не их сына Хандзо.
Она боялась Окухары, потому что никогда не умела его контролировать. Лоялен он был только по отношению к Ясуде Гэннаи, который взял его в компанию прямо из Токийского университета, который Окухара окончил первым в классе. А еще Рэйко боялась Окухары потому, что ее неудержимо влекла холодная страстность в его глазах, граничащая, как ей казалось, с садизмом. Она проявила редкую слабость, влюбившись в него и начав связь, уверенная, что лишь ей удастся подавить единственного мужчину, который не уступал ей в силе.
Но у нее ничего не получилось, ибо он оказался слишком сильным и проницательным, когда дело касалось истинных мотивов ее действий. В постели он вынуждал ее подчиняться, одновременно унижая и возбуждая любовницу, а когда стал ей необходим — бросил Рэйко. Вот этого унижения, крайнего, она простить не смогла. Именно по этой причине Рэйко поклялась, что он президентом «Мудзин» не станет никогда.
Однако муж негласно поддерживал Окухару как своего преемника, были у него и сторонники в административной иерархии — те, кто одобрял его холодную наглость по отношению к женщине, которую он унизил в постели. Его наглость придавала им храбрости, помогала сопротивляться Императрице, хотя бы и в мелочах.
Безжалостная карма, судьба, устроила все так, что на близкую смерть Ясуды и борьбу за власть наложилась еще одна угроза. Кто-то в компании, проклятый предатель, передавал людям в Америке и Англии самую тайную информацию о делах «Мудзин» — а также и опаснейший компромат о семье Гэннаи. Ежели эти данные обнародуют, ущерб будет огромный, особенно в Америке, самом прибыльном заморском рынке. Американский Конгресс, министерство юстиции, ФБР и пресса набросятся на «Мудзин», как стая шакалов. Против Ясуды Гэннаи и членов его семьи опять выдвинут обвинения в военных преступлениях, а в самой Америке заново откроют дело о нераскрытом двойном убийстве сорокалетней давности. Императрице тоже будет угрожать уголовный процесс и тюремное заключение.
Предатель в «Мудзин» знал, что крупные японские газеты не рискнут задеть богатых рекламодателей статьями о грехах компании. Такие публикации означали бы потерю дохода, а кроме того, правительство и общество не простили бы вызванную этим потерю лица перед всем миром. Японцы — это одно племя, они всегда защищают друг друга от чужих.
Но как только негативная информация о японце появляется в западной прессе, любая японская газета может перепечатывать все что угодно. Вот почему предатель предлагал информацию людям в Америке и Британии, обходя свою страну. Пока ничего еще не было напечатано, однако Рэйко знала, что это лишь вопрос времени.
Ей казалось, она догадывается, кто предатель, но чтобы разделаться с ним, потребуется много больше. Он слишком важная личность, чтобы браться за него между делом. Рэйко придумала свое имя для этого человека, который хотел лишить ее привычной роли в «Мудзин», не пустить ее сына в президентское кресло, отправить ее в небытие. Она называла его Аикути — это короткий меч, который скрыто носят бандиты. Сейчас Аикути был лезвием, приставленным ей к горлу.
Чтобы разделаться с ним и его западными союзниками, Императрица призвала Они.
* * *
В маленькой комнате своей виллы Рэйко Гэннаи наблюдала, как Юка и Оман неохотно поклевывают легкие закуски — рис, маринованные овощи. Юрико есть отказалась, она беспрестанно курила, говорила только когда к ней обращались и часто поглядывала на часы. Рэйко тем временем искусно вела беседу о чайной церемонии, описывая ее как поклонение чистоте и утонченности, восхищение прекрасным среди убогости повседневного существования. Она пыталась донести до молодых женщин, что в этой древней церемонии хозяев и гостей объединяет дух уважения, благодарности и дружбы.
Ни словом она не прокомментировала нарушения этикета, которые допустили ее гостьи. Например, на полу лежали маленькие льняные подушечки, и гостьи воспользовались ими раньше, чем сама Рэйко. Юка и Оман подложили подушечки под колени, а Юрико вела себя еще более оскорбительно. Она сидела перед токонома, на почетном месте, хотя это место хозяйка не предложила ни ей, ни кому-либо другому. Более того, ноги она положила наискось, чтобы не уставали колени, а так сидеть нельзя в присутствии старшей по рангу. Не спросила Юрико и разрешения курить.
Только на Рэйко было легкое летнее кимоно — такие же она предлагала и гостям. Но молодые женщины остались в западной одежде, которая хотя и была модной, Рэйко показалась лишенной вкуса. На Оман — кожаная юбка, слишком короткая, а белая юбка Юки напомнила Рэйко уличных шлюх: узкая и с разрезом впереди. Юрико надела мешковатые джинсы, такие импортируют из Франции, и клетчатую блузку, под которой отчетливо вырисовывались соски. Все трое походили скорее на девок из бара, нежели на жен респектабельных администраторов.
Несколько лет жизни на деньги мужей, и у этих женщин сложилась приятная иллюзия, будто они теперь сами определяют свою судьбу и могут не оглядываться на Императрицу. Ну что ж, пора взнуздать этих глупых жеребят.
Она продолжала говорить о чайной церемонии, формальной причине сегодняшней встречи.
— Следует помнить, что чаепитие суть предостережение от излишеств, путь к простоте и безмятежности.
Молчание.
Юка и Оман ковыряли в тарелках палочками для еды, а Юрико разглядывала свои посеребренные ногти.
Госпожа Гэннаи обмакнула палочки в чашке с чаем и положила на поднос, показывая, что она с едой покончила. Обмахиваясь веером, она поднялась с пола, подошла к бумажному окну и отодвинула его в сторону. Стоя спиной к своим гостьям, она смотрела в сад у чайного домика. Домик был маленький, две комнаты и едва шести футов высотой, стены грубо оштукатурены, потолок из бамбука, всего два бумажных окна. Чайный домик и бамбуковая изгородь вокруг сада производили впечатление утонченной бедности, столь характерной для чайной церемонии.
Заговорив, госпожа Гэннаи в комнату лицом не повернулась.
— Юрико, ты знаешь, почему дверь в чайный домик называется нидзиригути, отверстие для вползания?
Юрико выдохнула дым в потолок, стряхнула сигаретный пепел с джинсов.
— Пожалуйста будьте любезны объяснить мне. — Голос ее прозвучал холодно и уверенно.
Оман бросила на Юрико быстрый взгляд и покачала головой. Юка закрыла глаза.
— Вход очень маленький, — продолжала Императрица. — Совсем маленький. Не больше трех футов в высоту, поэтому нужно склоняться и на коленях вползать в чайный домик. Это доносит истинную цель чайной церемонии. Научить человека смирению. Да, смирению. Высокого ты звания или низкого, а в этот домик вползаешь на четвереньках. Будь смиренен.
Юрико уставилась ей в спину.
— Мой муж тоже любит говорить о смирении. Он внушает, что жены всегда должны быть смиренными в присутствии мужей. Говорит, смиренность очень полезна для формирования характера.
У Императрицы поднялась одна бровь.
— Ты с ним не согласна?
Юрико бросила недокуренную «Мальборо» в нетронутый чай и потянулась к почти пустой уже пачке сигарет.
— Мне только что пришло в голову, что, возможно, нас троих пригласили сюда не ради чайной церемонии. Может быть, мы должны чем-то помочь вашему сыну стать следующим президентом «Мудзин»?
Она выпустила дым через нос.
— Ваш сын… — Юрико не договорила. Но презрение в ее голове прозвучало очень явственно.
Императрица повернулась к ней лицом. Пожилая женщина улыбалась, но глаза ее оставались ледяными.
— Он не только мой сын. Он еще и твой муж. Неужели у тебя совсем нет к нему уважения?
Юрико была второй женой Хандзо. Они прожили вместе год. Он выбрал ее за красоту, но теперь жена стала более соперницей, нежели компаньоном, и Хандзо уже не мог подчинить ее своей воле. Детей заводить она отказалась, стала принимать наркотики, а в отсутствие мужа излишне часто общалась с европейцами. Такая жена могла опозорить мужчину, ставшего президентом «Мудзин». Такая жена могла повлиять на других жен в компании, особенно не очень умных — а этого допустить нельзя.
Хандзо был физически увлечен Юрико и не хотел ее потерять. Рэйко сказала ему, что после сегодняшней чайной церемонии Юрико будет повиноваться каждому его желанию и обязательно подарит детей; первый брак Хандзо остался бездетным, и сейчас он очень хотел ребенка. Сегодня Юрико прозреет и станет делать то, что полезно ее мужу.
Императрица проговорила:
— Вы все трое были очень дружны с Ханако, насколько я знаю?
Юка и Оман обменялись хитрыми ухмылками — школьницы, секретничающие за спиной учительницы. Юрико поднесла сигарету к губам, потом медленно выпустила дым из ноздрей; он спрятал ее лицо, образовав барьер между нею и Императрицей. А слова ее прозвучали с едва сдерживаемой наглостью.
— Прошло шесть месяцев с тех пор как Ханако оставила своего мужа, мужа, которого выбрали ей вы и от которого воняло, сколько бы раз в день он ни принимал ванну. Мужа, прикосновения которого были ей невыносимы.
— Значит, мои предположения верны, — кивнула госпожа Гэннаи. — Бунт Ханако придает вам всем храбрости. Вы сильны ее силой, можно сказать.
— Она теперь живет своей жизнью, — ответила ей Юрико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Ее муж, Ясуда Гэннаи, был президентом группы «Мудзин», которую его семья основала пятьсот лет назад. «Мудзин» простиралась по всему глобусу, в сравнении с нею любая многонациональная компания Запада казалась маленькой. Четыреста компаний, входящие в империю «Мудзин», занимались самым разнообразным бизнесом, от отелей до электроники. Работали в компаниях три миллиона человек, офисы связывались собственными телефонными и телексными сетями. «Мудзин» — империя без границ…
Президентом «Мудзин» был ее муж, но правила компанией Рэйко Гэннаи, правила с непререкаемым авторитетом. Официального статуса она не имела, но Ясуда Гэннаи привык полагаться на ее суждение, остроту и ясность ее ума, ее силу. Эти черты, вкупе с ухудшающимся здоровьем ее мужа, позволили Рэйко Гэннаи стать теневым правителем. Подобно наложницам былых времен, она являла собою власть за троном. И добилась она этого в обществе, где женщина обычно значит что-то лишь в своей семье. Многие называли ее между собою Императрицей. Госпожу Гэннаи не смущало это прозвище.
Когда-то она многое сделала для того, чтобы стать женой Ясуды Гэннаи, а потом сумела остаться рядом с ним. В своей роли теневого правителя «Мудзин» она владела многими секретами и хранила их так, как таила бы физическое уродство. Но эта потаенная часть ее жизни оказалась сейчас под угрозой столь серьезной, что мог погибнуть весь мир, заботливо выстроенный ею для себя…
Опасность возникла с болезнью ее мужа. Он был на двадцать три года старше и у него уже произошло несколько ударов, непоправимо нарушивших мозговое кровообращение. Кроме того, недавно обнаружили и рак желудка — неизлечимый. Врачи сошлись во мнении, что жизнь ему спасти невозможно. Для Рэйко Гэннаи это известие оказалось менее травматичным, чем для других: она верила, что жизнь человека предначертана изначально. Ничто этого не изменит. Синигами, бог смерти, ведет книгу, где записаны даты смерти всех и каждого — эти даты должны неукоснительно соблюдаться.
Она точно знала, что смерть ее мужа близка. Его тень для ее глаз стала бледной. У мертвого нет тени, поэтому чем ближе человек к смерти, тем бледнее его тень. Кто-то мог назвать это предрассудком — убеждение, что приближающаяся смерть каким-то образом влияет на тень человека. Но Рэйко знала, что изменения в реакциях и поведении действительно есть. Ее муж потерял уверенность в себе и физическую силу — как раз то, чем он всегда гордился. Он стал зависеть от других, что раньше считал унизительным в ком угодно, и постоянно жил в страхе. Все эти изменения и означали, что скоро придет Синигами.
Перед тем как угаснуть, их любовь прошла весь путь от яркой сексуальности до измены — в конце концов сложилось спокойное на вид партнерство, а в глубине их душ весьма неравный альянс, ибо она перестала любить первая и поэтому преимущество было на ее стороне. Он все смиреннее соглашался с ее решениями по «Мудзин», так как она заботилась, чтобы и на исходе дней мужа боялись и уважали. Равное партнерство у них прекратилось, когда Рэйко узнала секрет: она необходима ему в «Мудзин», необходима для сохранения трона, ибо лучше него приспособлена к жизни лжи и обмана — обычной корпоративной жизни.
Она знала также, что его уверенность в себе расшаталась от столкновений с ее стальной волей, и после брака он уже никогда не доверял себе до конца. Только ей было известно, что он ждет смерти как спасения от нее.
По мере того, как ухудшалось здоровье ее мужа, разгоралась борьба за место на троне. И хотя она могла влиять на крупных администраторов компании через их жен, обязанных ей, Рэйко понимала, что ее будущее становится ненадежным. Она успела нажить врагов в лице некоторых администраторов, директоров и менеджеров подразделений, они могли оказать влияние при выборе нового президента, а она на них влиять не могла. Тем временем каждый день приближал ее мужа к смерти, с каждым днем все эти люди меньше боялись его и Императрицы. А кое-кто из них захочет отомстить.
Поскольку единственной страстью в ее жизни была власть, она намеревалась сохранить свою роль в «Мудзин» любой ценой. Но для этого ей необходимо выбрать следующего президента. Он должен быть выдающимся лидером, но в то же время должен подчиняться ее суждению и желаниям. Выбор такой: Хандзо Гэннаи, ее сын и единственный ребенок, президент банковского подразделения «Мудзин», имеющего филиалы по всему миру — подразделение давало прибыль каждый год с тех пор как он стал его возглавлять.
Ему было сорок один год, этому мясистому толстогубому человеку с коротко остриженными седеющими волосами и высохшей левой рукой. В «Мудзин» он свою карьеру начал посыльным в центре связи, и благодаря способностям к банковскому делу поднялся наверх через филиалы в Европе, США, Южной Африке, Центральной Америке и Японии. Преуспевал он не потому, что легко шел на риск, а благодаря настойчивости и неотступности в достижении цели. Мать вложила в него болезненное стремление побеждать, но научила и скрывать свои истинные чувства и мысли.
«Даже деревьям нельзя говорить о секретном» — так она его учила.
Рэйко любила сына страстно и всеобъемлюще, она буквально пеленала и обволакивала его своей любовью. Материнский каннибализм, как говорили ее хулители. А в силу этой любви она без колебаний предъявляла ему невыполнимые требования. Хандзо из-за этого вырос нервным и неуверенным в себе, ибо он знал, что не должен ее подвести, а она ждет от него только победы. Получилось, что Хандзо в любом человеке видел лишь средство для достижения своих целей.
У него просто не было выбора.
«Иначе не выживешь в жестоком мире бизнеса, — говорила его мать. — Ты на войне, и ничем нельзя заменить победу, успех. И если ты сын президента „Мудзин“, твои цели — это цели компании. В случае провала „Мудзин“ ты потеряешь все, ибо бесчестье компании и твоего отца падет на тебя. Ты погибнешь — а значит, ты должен сражаться за „Мудзин“ с яростью самурая, для которого поражение хуже смерти».
Пользуясь опытом Рэйко Гэннаи и собственным чрезвычайным упорством, он достигал целей, которые она перед ним ставила. Вот она и не видела, почему бы ему не сделаться преуспевающим президентом «Мудзин» — если она останется теневым правителем.
Хандзо должен быть преемником отца, эта идея жила в ней как вечный огонь, и Рэйко не могла бы пожалеть никого, кто окажется у нее на пути.
Главным соперником Хандзо, как она это видела, являлся Тэцу Окухара, руководивший электроникой, самым преуспевающим подразделением «Мудзин». Ему было пятьдесят с небольшим, этому сухощавому человеку со строгим лицом, внимательным взглядом и аккуратным пробором на голове — точно посредине. Администратором-распорядителем он был выдающимся: тактичный и умный, он в то же время сентиментальностью не отличался. Ясуда Гэннаи по вопросу преемственности почти не высказывался, но Рэйко знала, что он предпочитает своего протеже Окухару, а не их сына Хандзо.
Она боялась Окухары, потому что никогда не умела его контролировать. Лоялен он был только по отношению к Ясуде Гэннаи, который взял его в компанию прямо из Токийского университета, который Окухара окончил первым в классе. А еще Рэйко боялась Окухары потому, что ее неудержимо влекла холодная страстность в его глазах, граничащая, как ей казалось, с садизмом. Она проявила редкую слабость, влюбившись в него и начав связь, уверенная, что лишь ей удастся подавить единственного мужчину, который не уступал ей в силе.
Но у нее ничего не получилось, ибо он оказался слишком сильным и проницательным, когда дело касалось истинных мотивов ее действий. В постели он вынуждал ее подчиняться, одновременно унижая и возбуждая любовницу, а когда стал ей необходим — бросил Рэйко. Вот этого унижения, крайнего, она простить не смогла. Именно по этой причине Рэйко поклялась, что он президентом «Мудзин» не станет никогда.
Однако муж негласно поддерживал Окухару как своего преемника, были у него и сторонники в административной иерархии — те, кто одобрял его холодную наглость по отношению к женщине, которую он унизил в постели. Его наглость придавала им храбрости, помогала сопротивляться Императрице, хотя бы и в мелочах.
Безжалостная карма, судьба, устроила все так, что на близкую смерть Ясуды и борьбу за власть наложилась еще одна угроза. Кто-то в компании, проклятый предатель, передавал людям в Америке и Англии самую тайную информацию о делах «Мудзин» — а также и опаснейший компромат о семье Гэннаи. Ежели эти данные обнародуют, ущерб будет огромный, особенно в Америке, самом прибыльном заморском рынке. Американский Конгресс, министерство юстиции, ФБР и пресса набросятся на «Мудзин», как стая шакалов. Против Ясуды Гэннаи и членов его семьи опять выдвинут обвинения в военных преступлениях, а в самой Америке заново откроют дело о нераскрытом двойном убийстве сорокалетней давности. Императрице тоже будет угрожать уголовный процесс и тюремное заключение.
Предатель в «Мудзин» знал, что крупные японские газеты не рискнут задеть богатых рекламодателей статьями о грехах компании. Такие публикации означали бы потерю дохода, а кроме того, правительство и общество не простили бы вызванную этим потерю лица перед всем миром. Японцы — это одно племя, они всегда защищают друг друга от чужих.
Но как только негативная информация о японце появляется в западной прессе, любая японская газета может перепечатывать все что угодно. Вот почему предатель предлагал информацию людям в Америке и Британии, обходя свою страну. Пока ничего еще не было напечатано, однако Рэйко знала, что это лишь вопрос времени.
Ей казалось, она догадывается, кто предатель, но чтобы разделаться с ним, потребуется много больше. Он слишком важная личность, чтобы браться за него между делом. Рэйко придумала свое имя для этого человека, который хотел лишить ее привычной роли в «Мудзин», не пустить ее сына в президентское кресло, отправить ее в небытие. Она называла его Аикути — это короткий меч, который скрыто носят бандиты. Сейчас Аикути был лезвием, приставленным ей к горлу.
Чтобы разделаться с ним и его западными союзниками, Императрица призвала Они.
* * *
В маленькой комнате своей виллы Рэйко Гэннаи наблюдала, как Юка и Оман неохотно поклевывают легкие закуски — рис, маринованные овощи. Юрико есть отказалась, она беспрестанно курила, говорила только когда к ней обращались и часто поглядывала на часы. Рэйко тем временем искусно вела беседу о чайной церемонии, описывая ее как поклонение чистоте и утонченности, восхищение прекрасным среди убогости повседневного существования. Она пыталась донести до молодых женщин, что в этой древней церемонии хозяев и гостей объединяет дух уважения, благодарности и дружбы.
Ни словом она не прокомментировала нарушения этикета, которые допустили ее гостьи. Например, на полу лежали маленькие льняные подушечки, и гостьи воспользовались ими раньше, чем сама Рэйко. Юка и Оман подложили подушечки под колени, а Юрико вела себя еще более оскорбительно. Она сидела перед токонома, на почетном месте, хотя это место хозяйка не предложила ни ей, ни кому-либо другому. Более того, ноги она положила наискось, чтобы не уставали колени, а так сидеть нельзя в присутствии старшей по рангу. Не спросила Юрико и разрешения курить.
Только на Рэйко было легкое летнее кимоно — такие же она предлагала и гостям. Но молодые женщины остались в западной одежде, которая хотя и была модной, Рэйко показалась лишенной вкуса. На Оман — кожаная юбка, слишком короткая, а белая юбка Юки напомнила Рэйко уличных шлюх: узкая и с разрезом впереди. Юрико надела мешковатые джинсы, такие импортируют из Франции, и клетчатую блузку, под которой отчетливо вырисовывались соски. Все трое походили скорее на девок из бара, нежели на жен респектабельных администраторов.
Несколько лет жизни на деньги мужей, и у этих женщин сложилась приятная иллюзия, будто они теперь сами определяют свою судьбу и могут не оглядываться на Императрицу. Ну что ж, пора взнуздать этих глупых жеребят.
Она продолжала говорить о чайной церемонии, формальной причине сегодняшней встречи.
— Следует помнить, что чаепитие суть предостережение от излишеств, путь к простоте и безмятежности.
Молчание.
Юка и Оман ковыряли в тарелках палочками для еды, а Юрико разглядывала свои посеребренные ногти.
Госпожа Гэннаи обмакнула палочки в чашке с чаем и положила на поднос, показывая, что она с едой покончила. Обмахиваясь веером, она поднялась с пола, подошла к бумажному окну и отодвинула его в сторону. Стоя спиной к своим гостьям, она смотрела в сад у чайного домика. Домик был маленький, две комнаты и едва шести футов высотой, стены грубо оштукатурены, потолок из бамбука, всего два бумажных окна. Чайный домик и бамбуковая изгородь вокруг сада производили впечатление утонченной бедности, столь характерной для чайной церемонии.
Заговорив, госпожа Гэннаи в комнату лицом не повернулась.
— Юрико, ты знаешь, почему дверь в чайный домик называется нидзиригути, отверстие для вползания?
Юрико выдохнула дым в потолок, стряхнула сигаретный пепел с джинсов.
— Пожалуйста будьте любезны объяснить мне. — Голос ее прозвучал холодно и уверенно.
Оман бросила на Юрико быстрый взгляд и покачала головой. Юка закрыла глаза.
— Вход очень маленький, — продолжала Императрица. — Совсем маленький. Не больше трех футов в высоту, поэтому нужно склоняться и на коленях вползать в чайный домик. Это доносит истинную цель чайной церемонии. Научить человека смирению. Да, смирению. Высокого ты звания или низкого, а в этот домик вползаешь на четвереньках. Будь смиренен.
Юрико уставилась ей в спину.
— Мой муж тоже любит говорить о смирении. Он внушает, что жены всегда должны быть смиренными в присутствии мужей. Говорит, смиренность очень полезна для формирования характера.
У Императрицы поднялась одна бровь.
— Ты с ним не согласна?
Юрико бросила недокуренную «Мальборо» в нетронутый чай и потянулась к почти пустой уже пачке сигарет.
— Мне только что пришло в голову, что, возможно, нас троих пригласили сюда не ради чайной церемонии. Может быть, мы должны чем-то помочь вашему сыну стать следующим президентом «Мудзин»?
Она выпустила дым через нос.
— Ваш сын… — Юрико не договорила. Но презрение в ее голове прозвучало очень явственно.
Императрица повернулась к ней лицом. Пожилая женщина улыбалась, но глаза ее оставались ледяными.
— Он не только мой сын. Он еще и твой муж. Неужели у тебя совсем нет к нему уважения?
Юрико была второй женой Хандзо. Они прожили вместе год. Он выбрал ее за красоту, но теперь жена стала более соперницей, нежели компаньоном, и Хандзо уже не мог подчинить ее своей воле. Детей заводить она отказалась, стала принимать наркотики, а в отсутствие мужа излишне часто общалась с европейцами. Такая жена могла опозорить мужчину, ставшего президентом «Мудзин». Такая жена могла повлиять на других жен в компании, особенно не очень умных — а этого допустить нельзя.
Хандзо был физически увлечен Юрико и не хотел ее потерять. Рэйко сказала ему, что после сегодняшней чайной церемонии Юрико будет повиноваться каждому его желанию и обязательно подарит детей; первый брак Хандзо остался бездетным, и сейчас он очень хотел ребенка. Сегодня Юрико прозреет и станет делать то, что полезно ее мужу.
Императрица проговорила:
— Вы все трое были очень дружны с Ханако, насколько я знаю?
Юка и Оман обменялись хитрыми ухмылками — школьницы, секретничающие за спиной учительницы. Юрико поднесла сигарету к губам, потом медленно выпустила дым из ноздрей; он спрятал ее лицо, образовав барьер между нею и Императрицей. А слова ее прозвучали с едва сдерживаемой наглостью.
— Прошло шесть месяцев с тех пор как Ханако оставила своего мужа, мужа, которого выбрали ей вы и от которого воняло, сколько бы раз в день он ни принимал ванну. Мужа, прикосновения которого были ей невыносимы.
— Значит, мои предположения верны, — кивнула госпожа Гэннаи. — Бунт Ханако придает вам всем храбрости. Вы сильны ее силой, можно сказать.
— Она теперь живет своей жизнью, — ответила ей Юрико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55