Дело закрыто. Андо, из-за которого все началось, может спокойно выполнять свою роль в непреодолимой экономической экспансии.
Что же до Виктора Полтавы, то козлом отпущения он оказался очень удобным. В ордере, выписанном на его арест, Полтава обвинялся в убийстве Чибы и некоего Кимуры — эту пару хулиганов полиция настойчиво относила к числу студентов Токийского университета. За исключением Полтавы, никого больше в чем-либо криминальном не обвинили. Японские капиталисты, как заметил Федоров, всегда считаются выше всяких подозрений. Когда богатый человек гадит в штаны, мир называет это медом.
Преследуя Фудзио Чибу, Полтава нашел также время, чтобы убить троих полицейских — такой подвиг не мог не вызвать восхищения. Судя по всему, он мог бы стать первоклассным наемным убийцей. Федоров отметил это особо — КГБ такие люди всегда нужны.
Сейчас Полтава находился в Ираке, в учебном лагере террористов, который содержал ПФОП с помощью КГБ. ПФОП (Палестинский фронт освобождения Палестины) обучал, снаряжал и финансировал японскую Красную Армию, которая тайно вывезла Полтаву из Японии на борту северокорейского грузового судна. В настоящее время он выздоравливал от ран и, надо полагать, был благодарен Красной Армии за спасение. Сообщалось также, что его знакомят с марксистско-ленинской системой мышления и он уже проявил интерес.
В дальнейшем Федорову сообщали, что Полтава уверовал в необходимости классовой борьбы: только так общество может перейти от буржуазной демократии к социализму. Проще говоря, Полтава хотел убить не только господина Андо, но всех Андо в мире. Вот уж отомстит за бабушку.
Инструкторы КГБ в иракском лагере восторженно хвалили молодого человека. Он являл собою редкость — прирожденного убийцу, такой талант не часто встречается. Если умело им управлять, Полтава мог принести большую пользу КГБ.
Федоров с удивлением узнал, что Полтава много читает, особенно книги по истории, марксистской философии, боевым искусствам. Он очень увлекся «Искусством войны» Сунь Цзы, Федоров тоже любил эту книгу и перечитывал ее два раза в год. Маленькой книжечке Цзы уже две тысячи пятьсот лет, в ней излагается рациональный подход к планированию и проведению военных операций. Если Виктор Полтава интересуется такой книгой, он явно не дурак, чего нельзя было сказать о его покойном отце.
Михаил Федоров хихикнул, думая о том, как мог бы старший Полтава проходить боевую подготовку, которую проходил сейчас его сын. Пропойца не продержался бы и двух минут, а у сына получалось превосходно. Шесть месяцев Виктора учили террористическим методам, рядом занимались революционеры из десятка стран. Виктор получал удовольствие от каждой минуты.
Каждое утро до завтрака он пробегал шесть миль. Затем не меньше четырех часов физической подготовки, включая рукопашный бой с северокорейскими инструкторами. Федоров по личному опыту знал, что люди они вовсе не мягкие и не добросердечные. Им нравилось отправлять новобранцев в полевой госпиталь. Виктор, однако же, устроил большой сюрприз: одного уложил в госпиталь с переломом черепа, другому серьезно повредил почку. Прекрасные способности проявились у него к оружию — пистолеты и револьверы, автоматы, гранаты, а предпочитал он нож с небольшим лезвием. Полтава, можно сказать, нашел свое призвание в жизни. Нечто вроде идеала, который оправдывал развившуюся в нем жестокость.
Офицерам КГБ в иракском лагере Виктор нравился. Они хвалили его достижения, бывало, дарили что-нибудь. Идеологию он усваивал охотно. Почему такое внимание к мальчишке? Да потому что подружиться с новым талантом нужно еще до того как он станет звездой на международной террористической сцене.
КГБ переправил его на самолете в Москву, пройти небольшой курс обучения в Университете Патриса Лумумбы. Его старались держать подальше от ГРУ, военной разведки, с которой КГБ всегда соперничал, но из этого ничего не получилось. ГРУ употребило свое влияние в партийных инстанциях, и его представители получили возможность поговорить с Виктором. Они тоже польстили Виктору — тем, что предложили показательный бой со спецназом.
Никто не сказал ему, что приглашение было в действительности испытанием — соответствует ли этот парень своей репутации? Но спецназу — а это самые ударные войска в России — тоже приходилось думать о своей репутации, и люди, выбранные для встречи с Виктором, даже мысли не допускали, что их победит какой-то полукровка. Однако Виктор вырубил двоих и сломал плечо третьему, прежде чем испытание прекратили. КГБ был очень доволен.
Федоров встретился с ним и нашел Виктора интересным, хотя и страшноватым молодым человеком. Мыслящим быстро и логично. Чересчур много энергии, но при этом весьма скрытен. Во взглядах жестковат, неподатлив. Пороков нет, вроде бы, что очень удивило Федорова в крепком парне. Виктор не интересовался девушками, мальчиками, алкоголем или наркотиками. Буквально вещь в себе, этот полукровка.
Федоров и он вместе поднимали гири, вместе обедали, стреляли по мишеням, обсуждали «Искусство войны» Сунь Цзы. Для Федорова писания китайского философа были просвещенным и проницательным подходом к военной тактике. Ну а Виктор, человек более практичный, расценивал книгу как руководство к действию, помогающее ему быть жестоким и безжалостным.
В КГБ считали, что путешествие Виктора в Москву — первый этап в формировании его по нужному образцу. Ему, совершенному чужаку, ни русскому, ни японцу, они давали возможность найти наконец свое место, стать частью большого целого, стать, более того, своим. Может ли он отказаться от такой чести? Поговаривали даже о том, что нужно сделать полковника Федорова его контролем: он использовал отца, почему бы не сделать то же и с сыном?
Федоров, однако, от этой возможности отказался, сказавшись чрезмерно занятым. Он не сможет должным образом руководить столь уникальной личностью как Виктор, лучше приставить к нему другого товарища, располагающего достаточным временем. А по правде-то Федоров просто не хотел иметь с Виктором Полтавой ничего общего. Он считал этого полукровку сумасшедшим, ум его исковеркан, душа мертва. И управлять Виктором будет нелегко. Проще идти по натянутой проволоке в бурю, чем заниматься этим демоном, как его называли. Да еще карьеру себе испортишь.
Федоров выполнил свой долг и высказал все эти соображения начальникам, прозванным в среде офицеров Иконами за надменность — хотя заранее знал, как они отреагируют. Он не обманулся. Они его слова проигнорировали. Слишком их увлекла идея направлять путь следующего воистину совершенного убийцы. Полтава свершит великие дела, на это предположение были поставлены карьеры в КГБ: Иконы собирались подняться к вершинам славы на спине Виктора. Слепой Федоров, что ли? Не видит всех возможностей?
А видел Федоров тщеславных стариков, близоруких кретинов, которые не разглядят социопата, даже если он помочится им в суп. Молодой Виктор — это же тикающая бомба, кинжал, обладающий волей и хитростью. Нельзя просто игнорировать его садизм, настойчиво повторял Федоров. К тому же еще говорят, что он носит с собой волосы бабушки — и ее сердце, заключенное в золотую оболочку…
Но Иконы слышать ничего такого не желали. Федоров, говорили они, уже не способен воспринимать новые идеи, новые методы, новых людей. Возможно, будет лучше, если молодым человеком займется кто-то другой. Ближе к нему по возрасту.
Скажи правду и убегай, есть такая югославская поговорка. Ничего большего Федоров сделать не мог. Постоянно противодействовать молодому Полтаве было опасно. Это означало бы открыто критиковать Иконы — занятие только для дурака. Критику Иконы называли изменой, а за измену полагалась или смертная казнь, или в лучшем случае лагерь. Федоров был гордый человек и с трудом перенес то, что от его мнения отмахнулись. Но он наткнулся на кирпичную стену и теперь мог лишь отойти, вежливо кланяясь.
Досаду свою Федоров унес в спортзал, где поднимал гири до полного изнеможения — еле дополз потом до сауны. А после сауны велел шоферу отвезти его на Ленинские горки, откуда видна вся Москва. Пока ехали, Федоров на заднем сиденье «Волги» пил водку из бутылки и думал о том, как обошлись с ним Иконы. Чем больше он об этом думал, тем шире расплывалась по его лицу улыбка.
Когда приехали на Ленинские горки, улыбка приклеилась уже намертво. Федоров оставил шофера в машине и пошел прогуляться. Он успел немного опьянеть и, не обращая внимания на иностранных и русских туристов, напевал любимую мелодию из Бенни Гудмана. Погуляв, на эскалаторе поднялся на вершину холма. Долго смотрел на реку, город…
Он глубоко дышал, наполняя легкие прохладным сухим воздухом. Гнев утих. А улыбка оставалась на месте, потому что он знал: Иконы сами себя перехитрили в том, что касается Виктора Полтавы, и в конечном-то счете не Федоров получит по сусалам. Он выживет, ибо к демону отношения теперь не имеет. А Иконы из-за Виктора Полтавы окажутся в дерьме с ног до головы, это лишь вопрос времени. Они еще вспомнят тот день, когда отвергли советы Федорова…
* * *
Первую свою акцию с японской Красной Армией Виктор провел в Израиле. Г-на Андо он не забыл, но с местью приходилось подождать. Следовало отплатить иракцам и ПФОП за обучение, оружие и убежище, предоставленные Виктору и КА. И отплатить не деньгами, а вооруженной пропагандой. Арабы хотели чем-нибудь кровавым заявить о себе, привлечь внимание к их делу — разрушению Израиля. Значит, напасть можно было на любого, кто против палестинцев или поддерживает сионизм.
Виктор и трое товарищей из КА несколько недель проходили специальное обучение в лагере ПФОП в Ливане, затем получили фальшивые паспорта и вылетели в Афины. Оттуда они въехали в Израиль как туристы, смешавшись с толпами, которые стремились на религиозные празднества. Чартерный автобус довез их из аэропорта до узких, мощеных булыжником улиц Западного Иерусалима, где они поселились в маленьком отеле недалеко от Виа Долороза, Пути Скорби — этот путь прошел Иисус с крестом.
В отеле палестинцы из Иордана и Ливана вручили им полуавтоматические пистолеты и гранаты. Получили они и дальнейшие детали о цели, о пути отхода в Сирию.
Во второй половине дня Виктор и его товарищи из КА покинули отель, каждый нес футляр от камеры. На Виа Долороза они смешались с толпой: отцы-францисканцы вели пилигримов по следам Иисуса. На дороге Аль-Вад террористы повернули налево и приблизились к группе туристов, садящихся в чартерный автобус. В нескольких шагах от автобуса террористы открыли свои футляры, вытащили пистолеты и открыли огонь в упор. Акция эта была ответом палестинцев на решение Франции продать Израилю самолеты-истребители.
Виктор и другие методично опустошали обоймы в охваченных паникой французов, которые с криками пытались разбежаться. Пока товарищи перезаряжали, Виктор и террорист с детским лицом, Осами, начали бросать гранаты в разбитые окна автобуса. Затем они все побежали по дороге Аль-Вад в сторону боковой улочки, где их ждали четыре человека на мотоциклах.
С появлением вдали террористов мотоциклы развернулись, взревев как одна машина. Рев мотоциклов поглотил грохот взорвавшихся в эти мгновения гранат. Ни Виктор, ни его товарищи не обернулись.
Виктор, вставлявший на бегу полную обойму в свой пистолет, был впереди всех. Однако выстрелы сзади заставили его посмотреть через плечо — он увидел Осами, извивающегося на земле, у него текла кровь из обеих ног. Их лидер, Ито, худой человек в очках, лежал на опрокинутом стуле у открытого кафе, пистолет выпал из безжизненных пальцев. Третий товарищ, Нагано, остановился и потратил драгоценные секунды, рассматривая павших, и только после этого решил стрелять в полицейских — их было двое — скрывавшихся за опрокинутым столом рядом с телом Ито. Нагано поднял пистолет и получил пули в голову и грудь.
Слабые защищаются, сильные нападают — так писал Сунь Цзы.
Виктор подскочил к двум женщинам бедуинкам в цветастых халатах, замерших от страха на корточках рядом с лавчонкой, махнул пистолетом, показывая, что они должны подняться, а когда женщины не подчинились, пинками заставил их встать между ним и полицейскими. По всей улице остановилось движение, на тротуаре люди лежали лицом вниз. Виктор, обхватив одну из женщин за шею, пользовался ею как щитом, а другой женщине приставил пистолет к боку. Втроем они начали пятиться от полицейских, которые ничего не могли сделать.
Виктор подумал было выйти на проезжую часть и двигаться дальше под прикрытием осликов, машин и велосипедов, но решил, что полицейские сделают то же самое, поэтому остался на тротуаре, тянул женщин за собой, держа пистолет наготове, не обращая внимания на женщин, которые ругали его на арабском и плакали — а когда оба полицейских оставили свое укрытие и пошли в его сторону, Виктор крепче ухватил одну женщину и выстрелил другой в голову.
Полицейские замерли. Как и рассчитывал Виктор.
Все так же пятясь, он добрался до боковой улочки, где стояли с работающими двигателями мотоциклы, увлекая за собой последнюю заложницу; дуло пистолета он держал у ее шеи и смотрел, как водители выскакивают из стоящих впереди машин и убегают. Впервые в жизни он ощущал, что же это такое — власть, которую дает ствол. Ему очень понравилось.
* * *
Дебют Виктора как террориста заслужил высочайшие оценки во всех революционных группах, ведущих народную войну, а также в КГБ. Лидеры японской КА сразу же приказали ему принять участие в нескольких международных операциях в Европе и Азии. Не скоро он вернулся в Японию.
За это время он и члены КА вместе с ПФОП угнали и взорвали японские пассажирские самолеты в Маниле и Карачи. В Маниле телевизионные камеры запечатлели, как Виктор убивает выстрелом пилота и бросает тело на взлетную полосу. Во время захвата японского посольства в Кувейте Виктор задушил жену посла из Шри-Ланка; чтобы спасти других в посольстве, кувейтские власти выполнили требования КА и предоставили деньги и самолет до Дамаска.
В Западной Германии Виктор и КА работали совместно с бандой Баадера-Мейнхофф, они подложили бомбы в штаб американских войск — погибли трое офицеров, двадцать пять солдат и гражданских лиц были ранены. Эта акция являлась возмездием за бомбардировки американцами Северного Вьетнама. Если европейские товарищи ненавидели американский империализм, то японцы ненавидели его еще больше. Северные вьетнамцы были их азиатскими братьями, и КА хотела не только ухода Америки из Вьетнама, но также и ликвидации американских баз поддержки в Японии.
В Риме Виктор и члены КА объединились с Красными Бригадами в попытке похитить японского бизнесмена и получить за него выкуп. Они протаранили его машину, но когда бизнесмен пытался убежать, Виктор был вынужден его застрелить. Другие похищения японских и европейских бизнесменов прошли более удачно, и революционеры получили миллионы долларов выкупа. Марксизм был религией Виктора, и он всего себя отдавал народной войне с капитализмом.
После каждой операции он находил убежище в палестинских учебных лагерях в Ливии, Ливане, Сирии, Ираке, Северном и Южном Йемене. Он использовал это время, чтобы выздоравливать от ран, знакомиться с новым оружием, запоминать новые коды, совершенствоваться в языках. В лагеря приезжали революционеры со всего света, Виктор учил их бою без оружия. А в своей палатке, один, читал Сунь Цзы. Часто вспоминал о своей бабушке. И тысячи раз мысленно расправлялся с Андо. Его нельзя было беспокоить в такие часы. Он плакал.
Для товарищей из КА, обучавшихся с палестинцами на Среднем Востоке, Виктор был героем. Для товарищей в Японии он был мифической фигурой. Все гордились его победами в борьбе против капитализма. Слава демона была их славой.
Примером для подражания была его преданность делу социализма. Преданность бабушке тоже вызывала большую симпатию. Со временем она и сама стала социалистической героиней — главным образом потому, вероятно, что была жертвой капитализма. Товарищи из КА снабжали Виктора информацией о банкире Андо. Когда бы Виктор ни решил его уничтожить, палестинские и европейские революционеры будут готовы помочь. Виктору достаточно попросить.
Он улыбался и спокойно благодарил тех, кто предлагал помощь в столь важном для него деле. Жизнь укрепляется дружбой, и всегда приятно, если товарищи тебя любят. Но правда выглядела немного сложнее: Виктора слишком боялись, чтобы его игнорировать.
* * *
Камакура, Япония
Июнь 1975
У Юнэо Андо за последние несколько минут изменилось дыхание, стало поверхностным и затрудненным. Астма. Не смертельно, но и ничего хорошего в ней нет.
Даже свежий воздух сада не помогал. Андо вытащил из кармана маленький ингалятор и сунул наконечник в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Что же до Виктора Полтавы, то козлом отпущения он оказался очень удобным. В ордере, выписанном на его арест, Полтава обвинялся в убийстве Чибы и некоего Кимуры — эту пару хулиганов полиция настойчиво относила к числу студентов Токийского университета. За исключением Полтавы, никого больше в чем-либо криминальном не обвинили. Японские капиталисты, как заметил Федоров, всегда считаются выше всяких подозрений. Когда богатый человек гадит в штаны, мир называет это медом.
Преследуя Фудзио Чибу, Полтава нашел также время, чтобы убить троих полицейских — такой подвиг не мог не вызвать восхищения. Судя по всему, он мог бы стать первоклассным наемным убийцей. Федоров отметил это особо — КГБ такие люди всегда нужны.
Сейчас Полтава находился в Ираке, в учебном лагере террористов, который содержал ПФОП с помощью КГБ. ПФОП (Палестинский фронт освобождения Палестины) обучал, снаряжал и финансировал японскую Красную Армию, которая тайно вывезла Полтаву из Японии на борту северокорейского грузового судна. В настоящее время он выздоравливал от ран и, надо полагать, был благодарен Красной Армии за спасение. Сообщалось также, что его знакомят с марксистско-ленинской системой мышления и он уже проявил интерес.
В дальнейшем Федорову сообщали, что Полтава уверовал в необходимости классовой борьбы: только так общество может перейти от буржуазной демократии к социализму. Проще говоря, Полтава хотел убить не только господина Андо, но всех Андо в мире. Вот уж отомстит за бабушку.
Инструкторы КГБ в иракском лагере восторженно хвалили молодого человека. Он являл собою редкость — прирожденного убийцу, такой талант не часто встречается. Если умело им управлять, Полтава мог принести большую пользу КГБ.
Федоров с удивлением узнал, что Полтава много читает, особенно книги по истории, марксистской философии, боевым искусствам. Он очень увлекся «Искусством войны» Сунь Цзы, Федоров тоже любил эту книгу и перечитывал ее два раза в год. Маленькой книжечке Цзы уже две тысячи пятьсот лет, в ней излагается рациональный подход к планированию и проведению военных операций. Если Виктор Полтава интересуется такой книгой, он явно не дурак, чего нельзя было сказать о его покойном отце.
Михаил Федоров хихикнул, думая о том, как мог бы старший Полтава проходить боевую подготовку, которую проходил сейчас его сын. Пропойца не продержался бы и двух минут, а у сына получалось превосходно. Шесть месяцев Виктора учили террористическим методам, рядом занимались революционеры из десятка стран. Виктор получал удовольствие от каждой минуты.
Каждое утро до завтрака он пробегал шесть миль. Затем не меньше четырех часов физической подготовки, включая рукопашный бой с северокорейскими инструкторами. Федоров по личному опыту знал, что люди они вовсе не мягкие и не добросердечные. Им нравилось отправлять новобранцев в полевой госпиталь. Виктор, однако же, устроил большой сюрприз: одного уложил в госпиталь с переломом черепа, другому серьезно повредил почку. Прекрасные способности проявились у него к оружию — пистолеты и револьверы, автоматы, гранаты, а предпочитал он нож с небольшим лезвием. Полтава, можно сказать, нашел свое призвание в жизни. Нечто вроде идеала, который оправдывал развившуюся в нем жестокость.
Офицерам КГБ в иракском лагере Виктор нравился. Они хвалили его достижения, бывало, дарили что-нибудь. Идеологию он усваивал охотно. Почему такое внимание к мальчишке? Да потому что подружиться с новым талантом нужно еще до того как он станет звездой на международной террористической сцене.
КГБ переправил его на самолете в Москву, пройти небольшой курс обучения в Университете Патриса Лумумбы. Его старались держать подальше от ГРУ, военной разведки, с которой КГБ всегда соперничал, но из этого ничего не получилось. ГРУ употребило свое влияние в партийных инстанциях, и его представители получили возможность поговорить с Виктором. Они тоже польстили Виктору — тем, что предложили показательный бой со спецназом.
Никто не сказал ему, что приглашение было в действительности испытанием — соответствует ли этот парень своей репутации? Но спецназу — а это самые ударные войска в России — тоже приходилось думать о своей репутации, и люди, выбранные для встречи с Виктором, даже мысли не допускали, что их победит какой-то полукровка. Однако Виктор вырубил двоих и сломал плечо третьему, прежде чем испытание прекратили. КГБ был очень доволен.
Федоров встретился с ним и нашел Виктора интересным, хотя и страшноватым молодым человеком. Мыслящим быстро и логично. Чересчур много энергии, но при этом весьма скрытен. Во взглядах жестковат, неподатлив. Пороков нет, вроде бы, что очень удивило Федорова в крепком парне. Виктор не интересовался девушками, мальчиками, алкоголем или наркотиками. Буквально вещь в себе, этот полукровка.
Федоров и он вместе поднимали гири, вместе обедали, стреляли по мишеням, обсуждали «Искусство войны» Сунь Цзы. Для Федорова писания китайского философа были просвещенным и проницательным подходом к военной тактике. Ну а Виктор, человек более практичный, расценивал книгу как руководство к действию, помогающее ему быть жестоким и безжалостным.
В КГБ считали, что путешествие Виктора в Москву — первый этап в формировании его по нужному образцу. Ему, совершенному чужаку, ни русскому, ни японцу, они давали возможность найти наконец свое место, стать частью большого целого, стать, более того, своим. Может ли он отказаться от такой чести? Поговаривали даже о том, что нужно сделать полковника Федорова его контролем: он использовал отца, почему бы не сделать то же и с сыном?
Федоров, однако, от этой возможности отказался, сказавшись чрезмерно занятым. Он не сможет должным образом руководить столь уникальной личностью как Виктор, лучше приставить к нему другого товарища, располагающего достаточным временем. А по правде-то Федоров просто не хотел иметь с Виктором Полтавой ничего общего. Он считал этого полукровку сумасшедшим, ум его исковеркан, душа мертва. И управлять Виктором будет нелегко. Проще идти по натянутой проволоке в бурю, чем заниматься этим демоном, как его называли. Да еще карьеру себе испортишь.
Федоров выполнил свой долг и высказал все эти соображения начальникам, прозванным в среде офицеров Иконами за надменность — хотя заранее знал, как они отреагируют. Он не обманулся. Они его слова проигнорировали. Слишком их увлекла идея направлять путь следующего воистину совершенного убийцы. Полтава свершит великие дела, на это предположение были поставлены карьеры в КГБ: Иконы собирались подняться к вершинам славы на спине Виктора. Слепой Федоров, что ли? Не видит всех возможностей?
А видел Федоров тщеславных стариков, близоруких кретинов, которые не разглядят социопата, даже если он помочится им в суп. Молодой Виктор — это же тикающая бомба, кинжал, обладающий волей и хитростью. Нельзя просто игнорировать его садизм, настойчиво повторял Федоров. К тому же еще говорят, что он носит с собой волосы бабушки — и ее сердце, заключенное в золотую оболочку…
Но Иконы слышать ничего такого не желали. Федоров, говорили они, уже не способен воспринимать новые идеи, новые методы, новых людей. Возможно, будет лучше, если молодым человеком займется кто-то другой. Ближе к нему по возрасту.
Скажи правду и убегай, есть такая югославская поговорка. Ничего большего Федоров сделать не мог. Постоянно противодействовать молодому Полтаве было опасно. Это означало бы открыто критиковать Иконы — занятие только для дурака. Критику Иконы называли изменой, а за измену полагалась или смертная казнь, или в лучшем случае лагерь. Федоров был гордый человек и с трудом перенес то, что от его мнения отмахнулись. Но он наткнулся на кирпичную стену и теперь мог лишь отойти, вежливо кланяясь.
Досаду свою Федоров унес в спортзал, где поднимал гири до полного изнеможения — еле дополз потом до сауны. А после сауны велел шоферу отвезти его на Ленинские горки, откуда видна вся Москва. Пока ехали, Федоров на заднем сиденье «Волги» пил водку из бутылки и думал о том, как обошлись с ним Иконы. Чем больше он об этом думал, тем шире расплывалась по его лицу улыбка.
Когда приехали на Ленинские горки, улыбка приклеилась уже намертво. Федоров оставил шофера в машине и пошел прогуляться. Он успел немного опьянеть и, не обращая внимания на иностранных и русских туристов, напевал любимую мелодию из Бенни Гудмана. Погуляв, на эскалаторе поднялся на вершину холма. Долго смотрел на реку, город…
Он глубоко дышал, наполняя легкие прохладным сухим воздухом. Гнев утих. А улыбка оставалась на месте, потому что он знал: Иконы сами себя перехитрили в том, что касается Виктора Полтавы, и в конечном-то счете не Федоров получит по сусалам. Он выживет, ибо к демону отношения теперь не имеет. А Иконы из-за Виктора Полтавы окажутся в дерьме с ног до головы, это лишь вопрос времени. Они еще вспомнят тот день, когда отвергли советы Федорова…
* * *
Первую свою акцию с японской Красной Армией Виктор провел в Израиле. Г-на Андо он не забыл, но с местью приходилось подождать. Следовало отплатить иракцам и ПФОП за обучение, оружие и убежище, предоставленные Виктору и КА. И отплатить не деньгами, а вооруженной пропагандой. Арабы хотели чем-нибудь кровавым заявить о себе, привлечь внимание к их делу — разрушению Израиля. Значит, напасть можно было на любого, кто против палестинцев или поддерживает сионизм.
Виктор и трое товарищей из КА несколько недель проходили специальное обучение в лагере ПФОП в Ливане, затем получили фальшивые паспорта и вылетели в Афины. Оттуда они въехали в Израиль как туристы, смешавшись с толпами, которые стремились на религиозные празднества. Чартерный автобус довез их из аэропорта до узких, мощеных булыжником улиц Западного Иерусалима, где они поселились в маленьком отеле недалеко от Виа Долороза, Пути Скорби — этот путь прошел Иисус с крестом.
В отеле палестинцы из Иордана и Ливана вручили им полуавтоматические пистолеты и гранаты. Получили они и дальнейшие детали о цели, о пути отхода в Сирию.
Во второй половине дня Виктор и его товарищи из КА покинули отель, каждый нес футляр от камеры. На Виа Долороза они смешались с толпой: отцы-францисканцы вели пилигримов по следам Иисуса. На дороге Аль-Вад террористы повернули налево и приблизились к группе туристов, садящихся в чартерный автобус. В нескольких шагах от автобуса террористы открыли свои футляры, вытащили пистолеты и открыли огонь в упор. Акция эта была ответом палестинцев на решение Франции продать Израилю самолеты-истребители.
Виктор и другие методично опустошали обоймы в охваченных паникой французов, которые с криками пытались разбежаться. Пока товарищи перезаряжали, Виктор и террорист с детским лицом, Осами, начали бросать гранаты в разбитые окна автобуса. Затем они все побежали по дороге Аль-Вад в сторону боковой улочки, где их ждали четыре человека на мотоциклах.
С появлением вдали террористов мотоциклы развернулись, взревев как одна машина. Рев мотоциклов поглотил грохот взорвавшихся в эти мгновения гранат. Ни Виктор, ни его товарищи не обернулись.
Виктор, вставлявший на бегу полную обойму в свой пистолет, был впереди всех. Однако выстрелы сзади заставили его посмотреть через плечо — он увидел Осами, извивающегося на земле, у него текла кровь из обеих ног. Их лидер, Ито, худой человек в очках, лежал на опрокинутом стуле у открытого кафе, пистолет выпал из безжизненных пальцев. Третий товарищ, Нагано, остановился и потратил драгоценные секунды, рассматривая павших, и только после этого решил стрелять в полицейских — их было двое — скрывавшихся за опрокинутым столом рядом с телом Ито. Нагано поднял пистолет и получил пули в голову и грудь.
Слабые защищаются, сильные нападают — так писал Сунь Цзы.
Виктор подскочил к двум женщинам бедуинкам в цветастых халатах, замерших от страха на корточках рядом с лавчонкой, махнул пистолетом, показывая, что они должны подняться, а когда женщины не подчинились, пинками заставил их встать между ним и полицейскими. По всей улице остановилось движение, на тротуаре люди лежали лицом вниз. Виктор, обхватив одну из женщин за шею, пользовался ею как щитом, а другой женщине приставил пистолет к боку. Втроем они начали пятиться от полицейских, которые ничего не могли сделать.
Виктор подумал было выйти на проезжую часть и двигаться дальше под прикрытием осликов, машин и велосипедов, но решил, что полицейские сделают то же самое, поэтому остался на тротуаре, тянул женщин за собой, держа пистолет наготове, не обращая внимания на женщин, которые ругали его на арабском и плакали — а когда оба полицейских оставили свое укрытие и пошли в его сторону, Виктор крепче ухватил одну женщину и выстрелил другой в голову.
Полицейские замерли. Как и рассчитывал Виктор.
Все так же пятясь, он добрался до боковой улочки, где стояли с работающими двигателями мотоциклы, увлекая за собой последнюю заложницу; дуло пистолета он держал у ее шеи и смотрел, как водители выскакивают из стоящих впереди машин и убегают. Впервые в жизни он ощущал, что же это такое — власть, которую дает ствол. Ему очень понравилось.
* * *
Дебют Виктора как террориста заслужил высочайшие оценки во всех революционных группах, ведущих народную войну, а также в КГБ. Лидеры японской КА сразу же приказали ему принять участие в нескольких международных операциях в Европе и Азии. Не скоро он вернулся в Японию.
За это время он и члены КА вместе с ПФОП угнали и взорвали японские пассажирские самолеты в Маниле и Карачи. В Маниле телевизионные камеры запечатлели, как Виктор убивает выстрелом пилота и бросает тело на взлетную полосу. Во время захвата японского посольства в Кувейте Виктор задушил жену посла из Шри-Ланка; чтобы спасти других в посольстве, кувейтские власти выполнили требования КА и предоставили деньги и самолет до Дамаска.
В Западной Германии Виктор и КА работали совместно с бандой Баадера-Мейнхофф, они подложили бомбы в штаб американских войск — погибли трое офицеров, двадцать пять солдат и гражданских лиц были ранены. Эта акция являлась возмездием за бомбардировки американцами Северного Вьетнама. Если европейские товарищи ненавидели американский империализм, то японцы ненавидели его еще больше. Северные вьетнамцы были их азиатскими братьями, и КА хотела не только ухода Америки из Вьетнама, но также и ликвидации американских баз поддержки в Японии.
В Риме Виктор и члены КА объединились с Красными Бригадами в попытке похитить японского бизнесмена и получить за него выкуп. Они протаранили его машину, но когда бизнесмен пытался убежать, Виктор был вынужден его застрелить. Другие похищения японских и европейских бизнесменов прошли более удачно, и революционеры получили миллионы долларов выкупа. Марксизм был религией Виктора, и он всего себя отдавал народной войне с капитализмом.
После каждой операции он находил убежище в палестинских учебных лагерях в Ливии, Ливане, Сирии, Ираке, Северном и Южном Йемене. Он использовал это время, чтобы выздоравливать от ран, знакомиться с новым оружием, запоминать новые коды, совершенствоваться в языках. В лагеря приезжали революционеры со всего света, Виктор учил их бою без оружия. А в своей палатке, один, читал Сунь Цзы. Часто вспоминал о своей бабушке. И тысячи раз мысленно расправлялся с Андо. Его нельзя было беспокоить в такие часы. Он плакал.
Для товарищей из КА, обучавшихся с палестинцами на Среднем Востоке, Виктор был героем. Для товарищей в Японии он был мифической фигурой. Все гордились его победами в борьбе против капитализма. Слава демона была их славой.
Примером для подражания была его преданность делу социализма. Преданность бабушке тоже вызывала большую симпатию. Со временем она и сама стала социалистической героиней — главным образом потому, вероятно, что была жертвой капитализма. Товарищи из КА снабжали Виктора информацией о банкире Андо. Когда бы Виктор ни решил его уничтожить, палестинские и европейские революционеры будут готовы помочь. Виктору достаточно попросить.
Он улыбался и спокойно благодарил тех, кто предлагал помощь в столь важном для него деле. Жизнь укрепляется дружбой, и всегда приятно, если товарищи тебя любят. Но правда выглядела немного сложнее: Виктора слишком боялись, чтобы его игнорировать.
* * *
Камакура, Япония
Июнь 1975
У Юнэо Андо за последние несколько минут изменилось дыхание, стало поверхностным и затрудненным. Астма. Не смертельно, но и ничего хорошего в ней нет.
Даже свежий воздух сада не помогал. Андо вытащил из кармана маленький ингалятор и сунул наконечник в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55