— А, этот… — отозвалась Красный Винил.
— Ты знаешь его?
— Он плохой? Со мной он никогда не был плохим.
— Мне он не нравился, — заметила одна из темнокожих.
— Он за тобой никогда и не приезжал, — возразила Красный Винил.
— Чего он хотел? — спросила Петра.
— Чё он сделал? — настаивала Красный Винил. Петра улыбнулась.
— Вам не стоит улыбаться, — сказала Красный Винил. — Это как-то странно.
Петра отвела женщину в сторону, записала ее имя, несомненно, вымышленное и напечатанное на явно фальшивом удостоверении личности с калифорнийской печатью.
Алексис Галлант, проживает якобы в Вестчестере.
Все, что Галлант могла — или хотела — сказать ей, ограничивалось тем, что А. Гордон Шулль был почти регулярным клиентом с обычными сексуальными наклонностями. Один-три раза в месяц — оральный секс, никаких извращений, никаких сложностей.
— Он отнимает многовато времени, но «дело большое». Если бы все были такими, как он, мне жилось бы легче. — Петра с сомнением покачала головой. — Что? — возмутилась Галлант. — Вы мне ничего не говорите, а я знаю только одно: ему нравится, когда его угощают наркотиком.
— Что насчет девушки, которую убили недалеко отсюда некоторое время назад?
— Шанин? Это был альфонс.
— По словам моих коллег, она ладила со своим альфонсом.
— У ваших коллег головы растут из задниц. И это все, что я могу сказать.
— Смотри сама, Алексис. Но мистер «кадиллак» — плохой человек.
— Это вы так говорите.
— Почему ты упрямишься, Алексис? Женщина что-то пробормотала. —Что?
— Зарабатывать на жизнь нелегко.
— Это уж точно, — согласилась Петра.
48
Шталь проследил за «кадиллаком» до улицы, на которой нашли машину Кевина Драммонда. А. Гордон Шулль остановился, но двигатель не заглушал. Он вышел из машины, поднял руки и потянулся.
Шталь услышал нечто отвратительное.
Шулль выл на луну.
При этом он потрясал кулаком. Выступал как звезда в собственном частном кинофильме. Шталь хладнокровно держал руки на руле. Их всего двое, это так легко… Но он сидел на месте. Шулль тряхнул головой, как мокрый пес, вернулся в «кадиллак» и проехал еще пять кварталов к автоматической камере хранения, которая работала круглосуточно. Но Шулль лишь снизил скорость, минуя ее. Шталь записал адрес. «Кадиллак» между тем набрал скорость, промчался еще полмили и въехал на боковую улицу, отчего Шталю снова пришлось выключить фары. Они выехали на бульвар Говарда Хьюза, где Шулль опять изменил направление. Поехал назад в город.
Добравшись до Вениса, Шулль снова поехал по Роуз на запад.
Эта скотина объезжала памятные места. Что же он вспоминал?
Опять на аллею? Не замочил ли Шулль и там кого-нибудь?
Но в этот раз, не доезжая до конца дороги, «кадиллак» сделал резкий поворот направо в боковую улицу Ренни. Темный массив одноэтажных бунгало и маленьких домиков.
Шулль ездил туда и обратно, туда и обратно.
Шталь хотел последовать за ним, но на узкой тихой улице это было рискованно. Он остался на Роуз, вблизи от перекрестка, чтобы следить за фарами Шулля. За задними габаритными фонарями.
Туда и обратно.
В ушах Шталя стоял вой Шулля. Этот негодяй возомнил себя большим кровожадным хищником.
49
Элисон ждала меня возле своей приемной.
Черный костюм, оранжевый шарф, волосы собраны в пучок.
Не успел я выйти, чтобы открыть ей дверцу, как она уже села в машину. Прежде чем погасла внутренняя лампочка, я увидел, что ее костюм на самом деле темно-зеленый.
— Превосходный цвет.
— Черный изумруд. Я рада, что он тебе понравился. Купила его специально для сегодняшнего вечера. — Она чмокнула меня в щеку. — Хочешь есть? Я умираю с голоду.
Столовая отеля «Бель-Эйр» — одно из тех мест, которое бывает заполнено людьми до отказа, но вместе с тем остается тихим. Ирландский кофе — Элисон, джин и тоник — мне. В дополнение к этому суп в горшочках, салат, жаркое из молодого барашка, дуврская камбала и бутылочка пиногриджио Настоящий официант, а не смазливый человечек, ожидающий очередного шанса хорошо заработать. Я узнал его. Это один из сальвадорских пареньков, убиравших посуду со столов. Он добился повышения по службе усердием.
Мы уже перешли к десерту, когда он подошел к столику.
— Извините, доктор, вас просят к телефону. — Кто?
— Ваша служба секретарей-телефонисток.
Я воспользовался телефоном бара. Оператор сообщила:
— Это Джун, простите, что беспокою вас, но этот человек продолжает настойчиво звонить, утверждает, будто это срочно. Он, похоже, очень взволнован, так что я решила…
Это тот самый звонок, который я игнорировал, сидя в машине.
— Детектив Стуржис?
— Нет, какой-то мистер Тим Плачетте. Я правильно сделала?
— Конечно, соедините.
— Где она? — спросил Тим.
— Робин?
— А кто же еще?
Говорил он громко, почти кричал, а его приятный голос утратил свою обычную мягкость.
— Я ничего не знаю, Тим.
— Не ври мне, Алекс…
— Я слышал, что Робин в Сан-Франциско с тобой.
— Лучше говори мне правду.
— Я обедаю, Тим. И повешу трубку…
— Нет! — закричал он. — Пожалуйста… Я глубоко вздохнул.
— Извини, я предположил… что это вполне логично.
— Что предположил?
— Что Робин с тобой. Она уехала сегодня утром… мы сильно повздорили. Я подумал, Робин убежала к тебе. Где же она?
— Если бы я знал, то сказал бы тебе, Тим.
— Если ты спросил бы, по какому поводу мы поссорились, я не смог бы ответить тебе. В какой-то момент у нас все было хорошо, а потом… это моя вина: слишком занятый, я уделял ей мало внимания; это чертово шоу.
— Уверен, у вас все наладится, Тим.
— У тебя не наладилось.
Я пропустил это мимо ушей.
— Извини, — повторил он. — Я настоящий кретин. Робин так разозлилась на меня, что я решил, будто она вернулась, потому… Дело в том, что она до сих пор думает о тебе, Алекс. Я с этим как-то мирился, хотя это нелегко…
— Тебе не о чем беспокоиться, я сейчас обедаю с другой женщиной. Я встречаюсь с ней довольно давно.
— С психологом. Робин говорила мне. Она часто упоминает о тебе, как бы между прочим… я готов смириться с этим, если дело только во времени… Я действительно люблю ее, Алекс.
— Она прекрасная женщина.
— Да, да… черт побери. Если Робин не с тобой, то где же? Ее самолет прилетел в пять часов, я подождал полтора часа, позвонил, но ответа не последовало. Снова позвонил, продолжал звонить…
— Попробуй позвонить ее подружке Дебби в Сан-Диего. — Уже звонил, но она тоже ничего не знает о Робин.
— Возможно, ей нужно побыть одной, — предположил я, охваченный тревогой.
— Я знаю, я знаю… о'кей, я не перестану искать ее. Алекс, спасибо тебе. Прости, что я такой дебил. Мне не следовало думать, что…
— Пусть это не беспокоит тебя. Легко сказать.
Когда я вернулся за столик, Элисон сказала:
— У тебя такой вид, словно ты только что занимался тяжелым больным.
— Думаю, так оно есть.
— Что-то такое, о чем ты можешь рассказать?
В голове у меня был полный сумбур, но я считал неправильным ничего не рассказать ей. И я рассказал о звонке Тима.
— Хорошо, что ты успокоил его.
— Да, я такой. Мать Тереза в штанах. Элисон показала мне меню десертов.
— Выбирай, что понравится.
— А ты не оставил места для десерта?
— Нет, просто я не очень разборчив.
— Тогда… что-нибудь с шоколадом или без него?
— Что угодно.
— Знаешь, а я уже наелась.
— Нет, давай все-таки съедим десерт.
— Не хочу, уже поздно.
— Это я испортил все.
— Отнюдь нет, беби.
— С шоколадом, — сказал я. Она похлопала себя по животику:
— Я правда уже наелась. Пожалуйста, попроси счет. А потом мы поедем в Венис.
— Что?
— Ты взволнован. Я уверена, что ничего не случилось. Просто она, наверное, не хочет поднимать трубку. Но давай убедимся в этом и облегчим твои душевные муки. — Я с удивлением посмотрел на Элисон. — Все в порядке.
— Просто свидание.
— Некоторое время это было чем-то большим, нежели просто свидание.
Мы уехали из отеля. Элисон, умная и проницательная, догадалась, что я обеспокоен, но я не рассказал ей всего. Ничего о назойливых, причиняющих боль мыслях, вызванных звонком Тима.
Чайна и Беби-Бой — две жертвы, чьи заказы выполняла Робин.
Это проникновение со взломом в квартиру. Взяли только дешевые электрические инструменты. Если не считать инструменты Беби-Боя.
Шулль мнил себя музыкантом, так что подобные трофеи были бы для него идеальными.
А Робин только что обрела известность: краткий биографический очерк о ней поместили в «Гитаристе». Этот журнал, специально предназначенный для гитаристов, был именно таким изданием, которое Шулль, возомнивший себя человеком посвященным, вероятно,читал.
Я помчался в Венис.
Элисон включила радио, приглушила музыку и сделала вид, что слушает, оставив меня наедине со своими мыслями.
Я вспомнил, что говорил мне Шулль во время нашей беседы.
«Ваше имя почему-то кажется мне знакомым».
Вскоре после этого я спросил Шулля, не заметил ли он изменений в стиле письменных работ Кевина Драммонда.
«В каком смысле?»
«Он, похоже, эволюционировал от простого стиля к многословному и претенциозному».
Тогда я ничего не понял, но ведь это было ударом по монументальному «я» самого Шулля. И ему это не понравилось.
Однако его спокойная улыбка означала, что он считает все это чепухой.
«О, напротив, то немногое, что я наблюдал в развитии Кевина, свидетельствовало о совершенствовании».
После этого Шулль распрощался со мной.
Патологически ревнивый психопат, а я нанес ему удар прямо в лицо.
«Ваше имя почему-то кажется мне знакомым». Время от времени я пописывал научные статьи. Так, кое-что о детективных романах. Некоторые психопаты подражали тому, о чем повествовали детективные истории. Поступал ли так Шулль? Достаточно ли цепкая у него память, чтобы удержать мое имя?
Потом до меня дошло. Компакт-диск Беби-Боя. Этой пластинкой Шулль вполне мог пользоваться для отслеживания своих будущих жертв.
Я представил себе, как он неоднократно прослушивает этот диск. Сосредоточенно изучает приложенные к звукозаписи разъяснения. Упивается деталями.
Майло, случайный слушатель, встретил имя Робин — да и мое тоже — в надписях на упаковке, сделанных мелким шрифтом. Шулль-то уж наверняка заметил бы их.
Беби-Бой благодарил «прекрасную леди от гитар» за то, что содержит его инструменты в порядке.
Благодарил «доктора Алекса Делавэра за то, что тот делает эту леди счастливой».
Фотографии Робин в журнале. Лестные отзывы.
Восходящая звезда.
Все это я рассказал Элисон.
— Слишком бурная фантазия, правда?
— Дело жутковатое, верно. Давай позвоним ей сейчас. Может быть, она дома и этим все закончится.
Я позвонил по сотовому. Ответа не последовало. Потом позвонил Майло по его служебному телефону. Отсутствует. Автоответчик дал номер его сотового.
Потом я вспомнил: он в Портер-Ранч у судьи, надеется, что тот подпишет заявку на получение ордера на обыск.
Я позвонил в полицейский участок Голливуда. Петры тоже не было. Номера ее мобильника я не знал.
— Прибавь скорость, — посоветовала Элисон.
Улица, на которой жила Робин, была тихой и темной. Обитатели маленьких домиков поужинали и легли спать. Множество запаркованных машин, пахнет соленой водой океана.
— Вон, — сказал я. — Ее пикап на подъездной дорожке. Ты права. Робин не поднимает трубку. В окнах свет, кажется, все в порядке.
— Если хочешь проверить, там ли она, не стесняйся.
— Что это? Сестринская солидарность?
— Едва ли. Ведь я не знаю ее. Я даже не знаю, понравится ли она мне. Это сугубо твое дело, дорогой. Если что-нибудь и задержит тебя сегодня ночью, то мне хотелось бы, чтобы это была я.
— Ты подождешь?
— Разумеется. — Элисон широко улыбнулась. — Или выйду и пощеголяю своими туфельками «джимми» и своим «ух ты» цвета черного изумруда. — Пока я искал место для парковки, она добавила: — Бьюсь об заклад, что Робин хороша собой.
— Я предпочел бы говорить о тебе.
— Это означает, что она в самом деле хороша. Ну ладно.
— Элисон…
— Да, да, — засмеялась она. — Вон там есть место — за «кадиллаком».
Я начал говорить ей что-то, но до сих пор не могу вспомнить, что именно.
Мои слова прервал пронзительный крик.
50
Я оставил свою «севилью» посреди дороги, во втором ряду, заблокировав «кадиллак». Выпрыгнул из машины и помчался к дому Робин по тропинке. Крик не смолкал. Он стал еще громче, когда я достиг двери.
— Нет, нет… остановитесь! Кто вы такой, кто вы такой… остановитесь, остановитесь!
Я надавил дверь плечом, но она так легко распахнулась, что я потерял равновесие, упал, удержался на руках, вскочил и побежал дальше.
В доме было темно, лишь треугольник света падал на пол из холла слева.
Мастерская.
Вопли… Я ворвался внутрь и чуть не спотыкнулся о тело мужчины, распростертое на полу. Весь в черном, лежит ничком в луже крови.
Робин сидит скорчившись в конце мастерской у стены и держит перед собой руки, словно защищаясь.
Увидев меня, она показала налево. Из-за двери вышел мужчина в черном и приблизился к ней, размахивая ножом. Большим кухонным ножом Робин. Я узнал его, поскольку сам купил этот набор ножей.
Она пронзительно кричала, а мужчина все приближался. На лице — маска, как у горнолыжника, дальше — черный свитер и нейлоновые брюки.
На свитере ярлычок «Бенеттон». Это все, что обычно замечают люд и.
Что-то во взгляде Робин заставило его обернуться. За полсекунды он принял решение и ринулся ко мне.
Я отскочил, а Робин бросилась к своему рабочему столу, схватила что-то обеими руками и накинулась на него. Это была стамеска. Робин промахнулась, не удержала инструмент, и он упал.
Преступник смотрел на него, но не так долго, чтобы мне удалось воспользоваться этим. Он снова сосредоточил внимание на мне. Размахивал ножом. Я уворачивался от коротких дуговых движений. Робин схватила что-то еще.
Я взглянул на оружие. Слишком далеко от верстака. В нескольких футах от нее на подставках стояла пара гитар, еще не побывавших в ремонте… Робин опять закричала и невольно откинула голову назад. Он увидел, что она держит в руке молоток. Двинулся на Робин, но, передумав, вернулся ко мне. Потом снова к ней. Ко мне. К ней.
Он был хуже хищника — нападал на тех, кто слабее.
Преступник устремился к Робин. Побежал, выставив вперед руку с ножом.
Робин бросила в него молоток, опять промахнулась, упала на пол и покатилась под верстак. Он присел, сунул руку под верстак, ухватил ее за запястье, взмахнул ножом, промахнулся и выпустил руку Робин.
Она скользнула под среднюю часть верстака.
Мне удалось схватить негодяя за свободную руку. Он попытался отбросить меня, но не смог, повернулся и притянул меня к себе.
Лицом к лицу.
Обхватил руками.
Я вырвался, схватил одну из гитар — «Страт» мексиканского производства, недорогую, с массивным ясеневым корпусом. Размахнулся ею как битой и ударил мужчину плашмя по лицу.
Колени у него подкосились, и он повалился на спину. Нож полетел в мою сторону, но я уклонился, и нож покатился по полу.
Мужчина лежал не двигаясь. Одна нога подвернулась.
В прорезях маски для глаз показалось что-то белое. Он дышал быстро и размеренно.
Я сдернул с него маску, почувствовав при этом, как мне мешают усы. На лице Гордона Шулля застыло такое выражение, словно по нему проехала газонокосилка.
Слабенький голосок позади меня спросил:
— Кто это?
Робин тряслась, зубы у нее стучали. Мне хотелось прижать ее к себе, но сделать этого я не смог. Шулль задвигался и застонал. Сейчас я сосредоточил все внимание на нем.
Я нашел нож. Увидев пятна крови на лезвии, я взглянул на раненого, о которого споткнулся при входе.
Кевин Драммонд? Так здесь два игрока?
Как это Робин удалось одолеть его?
Грудь его не двигалась. Лужа крови стала шире.
— О Боже, мы должны помочь ему!
Меня это удивило, и я посоветовал Робин вызвать полицию. Она убежала, а я осмотрел Драммонда. Темные волосы, маски нет. Пульс на шее едва прощупывается. Я осторожно повернул его голову.
Это не Драммонд. Это Эрик Шталь.
Крови под ним было много. Кожа уже приобрела серовато-зеленоватый оттенок. Я сдернул с себя пиджак и осторожно подложил его под рану. Признаков дыхания видно не было, но пульс еще прощупывался.
— Держись, Эрик, — сказал я. — Ты в полном порядке. Никогда не знаешь, что они слышат.
В нескольких футах поодаль опять заворочался Шулль. Его согнутая нога подрагивала. Когда в двери показалась Элисон, я быстро встал.
— Вон тот плохой человек, а это полицейский. Робин звонит в полицию, посмотри, всели с ней в порядке.
— Она разговаривает с ними. С ней все в порядке.
Элисон вошла осторожно, пытаясь не наступить в кровь своими темно-зелеными туфельками. В руке у нее — маленький хромированный друг. Спокойно и решительно она оценила происходящее. Не испугана. Раздосадована.
Шулль застонал и согнул правую руку. Открыл глаза. Элисон мгновенно оказалась возле него. Шулль попытался ударить ее, но пальцы не сжимались в кулак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42