Маленький черный радиопередатчик лежит у него на коленях.
Постель оголена до матраса. На тиковой обивке — клонящийся на сторону бумажный холмик. Правительственные документы.
Та бумага, которую Хененгард читает в данный момент, задержала его внимание более чем на час. Внизу виднеется линия цифр и звездочек, я заметил и слово: «МОДЕРНИЗИРОВАННЫЙ». Но не уверен, правильно ли прочитал, потому что нахожусь слишком далеко и ни он, ни я не желаем менять свои позиции.
У меня тоже есть что почитать: последние отчеты лаборатории о состоянии Кэсси и совершенно новая статья, которую мне всунул Хененгард. Пять печатных страниц — рассуждения профессора У. У. Зимберга по вопросу о мошенничестве с пенсиями, написанные строгим юридическим языком со множеством вычеркнутых черным маркером слов.
Мой взгляд вновь обратился к телеэкрану. На мониторе никакого движения, только медленное падение капель подсахаренной воды в пластиковой трубке. Я исследовал маленький бесцветный мир от края до края. В тысячный раз...
Постельное белье и решетка кровати, пятно темных волос и пухлая щечка. Счетчик аппарата для внутривенного вливания с вводными и выходными трубками и запорами...
Я уловил движение на другой стороне комнаты, но не обернулся. Хененгард вынул ручку и что-то вычеркнул.
В соответствии с документами, которые он показал Майло в кабинете заместителя начальника, в ту ночь, когда искромсали Дон Херберт, он находился в Вашингтоне, округ Колумбия. Когда мы на рассвете ехали в больницу, Майло сказал мне, что проверил эти данные.
— На кого именно он работает? — поинтересовался я.
— Подробностей не знаю, но это какой-то вид секретной оперативной службы, возможно, связанной с министерством финансов.
— Секретный агент? Думаешь, он знаком с нашим приятелем-полковником?
— Сам размышлял на эту тему. Он очень быстро обнаружил, что я занимаюсь компьютерными играми. После того как мы вышли от заместителя начальника; я упомянул имя полковника и в ответ получил недоуменный взгляд; но меня не удивило бы, если они оба бывают на одних и тех же приемах. Скажу тебе одно, Алекс, этот тип не просто оперативный агент, у него за спиной настоящая опора.
— Опора и мотивировка, — добавил я. — Четыре с половиной года, чтобы расплатиться за своего отца. Как, ты думаешь, он смог добыть бюджет в миллион долларов?
— Кто знает? Возможно, поцеловал нужный зад, проткнул нужную спину. Или, может быть, речь шла о заклании быка для нужной персоны. Что бы там ни было, он шустрый парнишка.
— И хороший артист — так близко подобраться к Джонсу и Пламбу.
— Так что в один прекрасный день он выдвинет свою кандидатуру в президенты. Ты знаешь, что превысил скорость на двадцать миль?
— Если я нарвусь на штраф, ведь ты сможешь замять это дело, правда? Ты опять настоящий полицейский.
— Ага.
— Как это тебе удалось?
— Никак. Когда я пришел к заместителю начальника, Хененгард был уже там. Он сразу же вцепился в меня, потребовал, чтобы я объяснил, почему слежу за ним. Я подумал и решил сказать правду — а что мне оставалось делать? Притвориться, что меня не так-то легко напугать и дать департаменту возможность упомянуть меня в сводке за неправильное использование рабочего времени и оборудования? Потом вдруг он начинает засыпать меня вопросами о семье Джонсов. Все это время заместитель начальника сидит за своим столом и не произносит ни единого слова, и я подумал: вот теперь все, начинай думать о частном предприятии. Но, как только я закончил, Хененгард поблагодарил меня за сотрудничество и сказал: это безобразие, что при современном состоянии преступности парень с таким опытом, как у меня, сидит перед экраном, вместо того чтобы заниматься настоящим делом. Заместитель начальника выглядел так, как будто только что втянул через соломинку свиное дерьмо, но помалкивал. Хененгард спросил, могут ли меня подключить к его расследованию — осуществлять связь лос-анджелесского департамента полиции с федеральной службой. Заместитель начальника весь скорчился и сказал: конечно, в планах департамента всегда стоял вопрос о возвращении меня обратно на активную службу. Мы вышли из офиса вместе с Хененгардом, и, как только оказались наедине, он заявил, что ему плевать на меня лично, но вот-вот должно разразиться дело Джонсов, которое он ведет, и мне лучше не становиться поперек дороги, когда он будет готов нанести смертельный удар.
— Смертельный удар? Ничего себе.
— Добрая душа, должно быть, не носит натуральные меха... Потом он добавил: «Вероятно, мы сможем заключить сделку. Не сорвите мое дело, и я помогу вам». И он рассказал, что от Стефани ему известно о Кэсси, но он ничего не делал потому, что не было достаточных доказательств, может быть, теперь они появились.
— Отчего же вдруг так внезапно?
— Возможно, оттого, что он подошел достаточно близко, чтобы накрыть дедушку, и не возражал бы погубить всю семью. Меня также не удивит, если на каком-то уровне сознания он доволен, что Кэсси страдает, — проклятие семьи Джонсов. Он действительно ненавидит их, Алекс... С другой стороны, чего бы мы достигли без него? Поэтому давай используем все, что можем с него взять, и посмотрим, что из этого выйдет. Как тебе мой костюм?
— Классно, Бен Кейси.
— Ага. Сделай фотографию. Когда все закончится.
* * *
Движение на экране.
Опять ничего.
Моя шея затекла. Не отрывая взгляда от монитора, я переменил положение.
Хененгард продолжал заниматься своим «домашним заданием». Прошло уже несколько часов с тех пор, как он последний раз обратил на меня внимание.
Время текло до жестокости медленно.
Опять движение.
Что-то затенило один угол экрана. Верхний правый.
Затем долгое время опять ничего.
Затем...
— Эй! — проговорил я.
Хененгард взглянул поверх своей бумаги. Ему было скучно.
Тень росла. Светлела.
Приобрела форму. Белая, но пока неясная.
Морская звезда... человеческая рука.
Что-то зажато между большим и указательным пальцами.
Хененгард выпрямился.
— Начинайте! — воскликнул я. — Вот же она!
Он улыбнулся.
Рука на экране продвигалась вперед. Становилась больше. Большая, белая...
— Давайте же! — не унимался я.
Хененгард отложил свои бумаги.
Рука дернулась... ткнулась во что-то.
Казалось, что Хененгард любуется этой картиной.
Он посмотрел на меня так, будто я прервал потрясающий сон.
Предмет, зажатый между пальцами, что-то нащупывал.
Улыбка Хененгарда растянулась под его маленькими усиками.
— Будь ты проклят! — проворчал я.
Он взял маленький черный радиопередатчик и поднес его ко рту.
— Цель появилась.
Рука находилась уже у счетчика аппарата для внутривенного вливания. Предмет, зажатый между пальцами, нащупывал резиновое входное отверстие.
Предмет с острым концом.
Белый цилиндр, очень похожий на ручку. Сверхтонкая игла.
Она ткнулась в резину, как птица, клюющая червяка.
Погрузилась...
— Давай! — скомандовал по радио Хененгард.
Только позже я понял, что он пропустил команду «Приготовиться!».
32
Он кинулся к двери, но я рванул задвижку и выскочил первым. Годы бега трусцой и занятия на тренажере в конце концов принесли пользу.
Дверь палаты 505W уже была распахнута.
Кэсси лежала на спине в своей кроватке и дышала через рот.
Сон после припадка.
Закутана до самой шеи. Трубки аппарата внутривенного вливания вились из-под одеяла.
Синди тоже спала — она лежала на животе, одна рука свисала с кровати.
Майло стоял около стойки аппарата. Зеленый хирургический костюм висел на нем, как мешок. Больничный пропуск был приколот к рубашке. «М. Б. Стерджис, доктор медицины». Лицо на фото было сердитым, похожим на медвежье.
Настоящее его лицо было лицом полицейского-стоика. Одной рукой он обхватывал кисть Чипа Джонса. Другой заламывал руку Чипа за спину. Тот вскрикнул от боли.
Майло не обратил на это внимания и зачитал мужчине его права.
Чип был одет в спортивный костюм цвета верблюжьей шерсти, коричневые замшевые кроссовки с кожаными косыми полосами. От захвата Майло его спина выгнулась, глаза расширились и сверкали — в них был ужас.
Именно этот страх вызвал у меня желание убить его.
Я подбежал к кровати и проверил счетчик аппарата. Запечатан суперклеем Крейзи. Это была идея Стефани.
Ничего из того, что находилось в колбе аппарата, не попадало в кровь Кэсси. Изобретательно, но не без риска. Несколькими секундами позже Чип почувствовал бы нагнетание давления в шприце. И понял бы все.
Майло уже надел на него наручники. Чип начал было плакать, но перестал.
Хененгард облизнул губы и сказал:
— Ты засыпался, младший.
Я не видел, когда он вошел.
Чип уставился на Хененгарда. Его рот все еще был открыт. Бородка дрожала. Он что-то уронил на пол. Белый цилиндр с тончайшей иглой. Цилиндр прокатился по ковру и остановился. Чип поднял ногу и пытался наступить на него.
Майло отдернул его. Хененгард натянул хирургическую перчатку и подобрал цилиндр.
Помахал им перед лицом Чипа.
Чип издал звук, похожий на хныканье, Хененгард ответил неприличным жестом.
Я подошел к Синди и потолкал ее. Она повернулась на другой бок, но не проснулась. Я потряс ее за плечи, но разбудить не смог. Затем потряс сильнее и позвал. Безрезультатно.
На полу, вблизи ее свисающей руки, стояла чашка с недопитым кофе.
— Какое снотворное ты ей дал? — спросил я Чипа.
Он не ответил. Я повторил вопрос, но он продолжал смотреть в пол.
Сегодня в его серьге был изумруд.
— Что ты ей дал? — добивался я ответа, набирая номер телефона.
Чип надулся.
Ответила оператор, я попросил соединить меня с реанимацией.
Чип наблюдал за всем происходящим широко открытыми глазами.
Хененгард опять двинулся к нему. Майло остановил охранника взглядом и сказал:
— Если она в опасности и ты не скажешь нам об этом, ты только усложнишь свое положение.
Чип прокашлялся, как будто готовясь к важному объявлению, но так ничего и не сказал.
Я направился к кровати Кэсси.
— Хорошо, — продолжал Майло. — Пошли в тюрьму. — Он подтолкнул Чипа вперед. — Предоставим возможность определить это лаборатории.
— Возможно, диазепам... валиум, — проговорил Чип. — Но я ей его не давал.
— Сколько? — спросил я.
— Она обычно принимает по сорок миллиграммов. Майло посмотрел на Меня.
— Скорее всего, не смертельно, — ответил я на его взгляд. — Но для человека ее комплекции это тяжелая доза.
— Нет, — заявил Чип. — Она привыкла.
— Я в этом уверен, — согласился я, сплетая пальцы, чтобы удержать свои руки.
— Не будьте дураками, — сказал Чип. — Обыщите меня, и посмотрим, найдете ли вы хоть какие-нибудь лекарства.
— У тебя их нет, потому что ты все дал ей, — отозвался Хененгард.
Чип ухитрился рассмеяться, хотя глаза его были испуганными.
— Давайте, начинайте.
Хененгард прощупал его, вывернул карманы и нашел только кошелек и ключи.
Чип взглянул на него, тряхнул головой, отбрасывая волосы с глаз, и улыбнулся.
— Что тебе так смешно, младший?
— Вы делаете большую ошибку, — проговорил Чип. — Если бы я не был жертвой, мне бы было по-настоящему жаль вас.
Хененгард улыбнулся:
— В самом деле?
— Да, именно так.
— Младший считает, что все это очень забавно, джентльмены. — Хененгард резко повернулся к Чипу: — Что, мать твою, ты думаешь, здесь происходит? Ты считаешь, что один из папиных адвокатов сможет выручить тебя? Мы засняли тебя на видео, когда ты пытался убить собственного ребенка, — все, начиная с подготовки шприца до попытки ввести его. Хочешь узнать, где находится камера?
Чип продолжал улыбаться, но в его глазах появилась паника. Он заморгал, прищурился, обежал взглядом комнату. Внезапно он закрыл глаза и уронил голову на грудь, бормоча что-то невнятное.
— Что такое? — спросил Хененгард. — Что ты хочешь сказать?
— Обсуждение закончено.
Хененгард подошел ближе:
— Попытка убийства — это не просто какая-то паршивенькая одиннадцатая статья. Какой подонок сделал бы подобное по отношению к своему отпрыску?
Чип продолжал стоять с опущенной головой.
— Ну что ж, — подытожил Хененгард, — ты всегда можешь начать новый проект, на этот раз для тюремных адвокатов. Эти буйволы с максимальным сроком наверняка полюбят твою ученую задницу.
Чип не пошевелился. Его тело обмякло, и Майло приходилось делать усилия, чтобы поддержать его.
С кроватки донесся звук. Кэсси изменила позу. Чип посмотрел на нее. Она вновь шевельнулась, но не пробудилась.
Ужасающее выражение появилось на его лице — разочарование из-за неоконченной работы.
Такого количества ненависти хватило бы, чтобы разжечь войну.
Мы все заметили этот взгляд. Комната стала слишком тесной.
Хененгард покраснел и раздулся, как жаба.
— Желаю счастья в оставшейся жизни, дерьмо, — прошипел он и вышел из комнаты.
Когда дверь за ним закрылась, Чип издал сдавленный смешок, но тот прозвучал искусственно.
Майло толкнул его к выходу. Они скрылись из вида как раз перед появлением Стефани и группы неотложной помощи.
33
Я наблюдал, как спит Кэсси. Стефани ушла с группой реанимации, но вернулась через полчаса.
— Как дела у Синди? — спросил я.
— Вероятно, будет ужаснейшая головная боль, но она выживет.
— Возможно, потребуется детоксикация, — вымолвил я, понижая голос до шепота. — Чип сказал, что она привыкла принимать снотворное. Хотя отрицал, что давал ей таблетки, настойчиво упирал на то, что у него при себе не было никаких лекарств. Но я уверен, что он сунул их в кофе. И делал это множество раз вплоть до вчерашнего вечера. Каждый раз, когда я приходил сюда, у него в руках была чашечка кофе.
Стефани покачала головой, села на кровать и сняла с шеи стетоскоп. Согрев диск дыханием, прижала его к груди Кэсси и стала прослушивать.
Когда она закончила осмотр, я спросил:
— В организме Кэсси есть наркотик?
— Нет, только низкое содержание сахара. — Ее шепот был очень тихим. Она подняла свободную руку Кэсси и пощупала пульс. — Хороший и регулярный. — Она опустила ручку девочки.
Посидела некоторое время, затем подоткнула одеяло вокруг шеи Кэсси и прикоснулась к ее мягкой щечке. Портьеры были распахнуты. Я видел, как усталый взгляд женщины устремился в ночь.
— В этом нет никакого смысла, — вздохнула она. — Почему он применил инсулин сразу после того, как ты нашел шприц? Если только Синди не рассказала ему об этом. Неужели они были так мало связаны друг с другом?
— Я уверен, что она все рассказала, и именно поэтому он так и поступил. Он специально подложил туда коробку, чтобы я ее нашел. Специально перезвонил, чтобы знать наверняка, что я приду, и постарался устроить так, что сам он в это время будет отсутствовать. Разыгрывал обеспокоенного папочку, а на самом деле выяснял точное время визита. Потому что знал, что к настоящему моменту мы должны будем подозревать синдром Мюнхгаузена, и надеялся, что я начну высматривать, обнаружу капсулы и заподозрю Синди. Именно так я и поступил. Что могло быть логичнее: это ведь были образцы лекарств ее тети. Она ведет хозяйство, поэтому естественнее всего предположить, что именно она и спрятала их там. Кроме того, она мать — это с самого начала и подтасовывало карты против нее. Когда мы беседовали с ним в первый раз, он подчеркнул, что у них традиционная семья и растить детей — ее дело.
— Указывал на нее пальцем с самого начала. — Стефани с недоверием покачала головой. — Разыграно, как по нотам...
— Да, тщательно. И, если бы я не нашел капсулы во время вчерашнего визита, у него было бы множество других возможностей, чтобы подставить жену.
— Что за чудовище, — проговорила Стефани.
— Дьявол, одетый в костюм для пробежки трусцой.
Стеф обхватила себя руками.
— Какая доза была в инсуджекте? — спросил я.
Она посмотрела на Кэсси и понизила голос до шепота:
— Более чем достаточно.
— Значит, сегодняшняя ночь должна была стать заключительной главой? У Кэсси смертельный приступ, Синди дремлет тут же, и мы все подозреваем ее. Если бы мы не поймали Чипа, он, возможно, спрятал бы шприц в ее сумочку или в какое-нибудь другое место, как орудие убийства, уличающее ее в преступлении. А валиум в ее организме добавил бы красок к виновности: попытка самоубийства. Раскаяние в убийстве своего младенца или просто неуравновешенность. — Стефани потерла глаза. Оперлась головой на руку. — Какой невероятный мерзавец... Как он пробрался в больницу, минуя охрану?
— Твой друг Билл сказал, что Чип не входил в больницу через парадный вход. Вероятно, воспользовался одним из ключей отца и вошел через заднюю дверь. Возможно, через грузовой отсек. В это время там никого не бывает. Нам известно, благодаря камере в коридоре, что он поднялся по лестнице и, прежде чем войти в «палаты Чэппи», подождал, пока сестра пятого отделения не вышла в заднюю комнату. Наверное, проделал то же самое и тогда, когда у Кэсси здесь, в больнице, случился первый припадок. Генеральная репетиция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Постель оголена до матраса. На тиковой обивке — клонящийся на сторону бумажный холмик. Правительственные документы.
Та бумага, которую Хененгард читает в данный момент, задержала его внимание более чем на час. Внизу виднеется линия цифр и звездочек, я заметил и слово: «МОДЕРНИЗИРОВАННЫЙ». Но не уверен, правильно ли прочитал, потому что нахожусь слишком далеко и ни он, ни я не желаем менять свои позиции.
У меня тоже есть что почитать: последние отчеты лаборатории о состоянии Кэсси и совершенно новая статья, которую мне всунул Хененгард. Пять печатных страниц — рассуждения профессора У. У. Зимберга по вопросу о мошенничестве с пенсиями, написанные строгим юридическим языком со множеством вычеркнутых черным маркером слов.
Мой взгляд вновь обратился к телеэкрану. На мониторе никакого движения, только медленное падение капель подсахаренной воды в пластиковой трубке. Я исследовал маленький бесцветный мир от края до края. В тысячный раз...
Постельное белье и решетка кровати, пятно темных волос и пухлая щечка. Счетчик аппарата для внутривенного вливания с вводными и выходными трубками и запорами...
Я уловил движение на другой стороне комнаты, но не обернулся. Хененгард вынул ручку и что-то вычеркнул.
В соответствии с документами, которые он показал Майло в кабинете заместителя начальника, в ту ночь, когда искромсали Дон Херберт, он находился в Вашингтоне, округ Колумбия. Когда мы на рассвете ехали в больницу, Майло сказал мне, что проверил эти данные.
— На кого именно он работает? — поинтересовался я.
— Подробностей не знаю, но это какой-то вид секретной оперативной службы, возможно, связанной с министерством финансов.
— Секретный агент? Думаешь, он знаком с нашим приятелем-полковником?
— Сам размышлял на эту тему. Он очень быстро обнаружил, что я занимаюсь компьютерными играми. После того как мы вышли от заместителя начальника; я упомянул имя полковника и в ответ получил недоуменный взгляд; но меня не удивило бы, если они оба бывают на одних и тех же приемах. Скажу тебе одно, Алекс, этот тип не просто оперативный агент, у него за спиной настоящая опора.
— Опора и мотивировка, — добавил я. — Четыре с половиной года, чтобы расплатиться за своего отца. Как, ты думаешь, он смог добыть бюджет в миллион долларов?
— Кто знает? Возможно, поцеловал нужный зад, проткнул нужную спину. Или, может быть, речь шла о заклании быка для нужной персоны. Что бы там ни было, он шустрый парнишка.
— И хороший артист — так близко подобраться к Джонсу и Пламбу.
— Так что в один прекрасный день он выдвинет свою кандидатуру в президенты. Ты знаешь, что превысил скорость на двадцать миль?
— Если я нарвусь на штраф, ведь ты сможешь замять это дело, правда? Ты опять настоящий полицейский.
— Ага.
— Как это тебе удалось?
— Никак. Когда я пришел к заместителю начальника, Хененгард был уже там. Он сразу же вцепился в меня, потребовал, чтобы я объяснил, почему слежу за ним. Я подумал и решил сказать правду — а что мне оставалось делать? Притвориться, что меня не так-то легко напугать и дать департаменту возможность упомянуть меня в сводке за неправильное использование рабочего времени и оборудования? Потом вдруг он начинает засыпать меня вопросами о семье Джонсов. Все это время заместитель начальника сидит за своим столом и не произносит ни единого слова, и я подумал: вот теперь все, начинай думать о частном предприятии. Но, как только я закончил, Хененгард поблагодарил меня за сотрудничество и сказал: это безобразие, что при современном состоянии преступности парень с таким опытом, как у меня, сидит перед экраном, вместо того чтобы заниматься настоящим делом. Заместитель начальника выглядел так, как будто только что втянул через соломинку свиное дерьмо, но помалкивал. Хененгард спросил, могут ли меня подключить к его расследованию — осуществлять связь лос-анджелесского департамента полиции с федеральной службой. Заместитель начальника весь скорчился и сказал: конечно, в планах департамента всегда стоял вопрос о возвращении меня обратно на активную службу. Мы вышли из офиса вместе с Хененгардом, и, как только оказались наедине, он заявил, что ему плевать на меня лично, но вот-вот должно разразиться дело Джонсов, которое он ведет, и мне лучше не становиться поперек дороги, когда он будет готов нанести смертельный удар.
— Смертельный удар? Ничего себе.
— Добрая душа, должно быть, не носит натуральные меха... Потом он добавил: «Вероятно, мы сможем заключить сделку. Не сорвите мое дело, и я помогу вам». И он рассказал, что от Стефани ему известно о Кэсси, но он ничего не делал потому, что не было достаточных доказательств, может быть, теперь они появились.
— Отчего же вдруг так внезапно?
— Возможно, оттого, что он подошел достаточно близко, чтобы накрыть дедушку, и не возражал бы погубить всю семью. Меня также не удивит, если на каком-то уровне сознания он доволен, что Кэсси страдает, — проклятие семьи Джонсов. Он действительно ненавидит их, Алекс... С другой стороны, чего бы мы достигли без него? Поэтому давай используем все, что можем с него взять, и посмотрим, что из этого выйдет. Как тебе мой костюм?
— Классно, Бен Кейси.
— Ага. Сделай фотографию. Когда все закончится.
* * *
Движение на экране.
Опять ничего.
Моя шея затекла. Не отрывая взгляда от монитора, я переменил положение.
Хененгард продолжал заниматься своим «домашним заданием». Прошло уже несколько часов с тех пор, как он последний раз обратил на меня внимание.
Время текло до жестокости медленно.
Опять движение.
Что-то затенило один угол экрана. Верхний правый.
Затем долгое время опять ничего.
Затем...
— Эй! — проговорил я.
Хененгард взглянул поверх своей бумаги. Ему было скучно.
Тень росла. Светлела.
Приобрела форму. Белая, но пока неясная.
Морская звезда... человеческая рука.
Что-то зажато между большим и указательным пальцами.
Хененгард выпрямился.
— Начинайте! — воскликнул я. — Вот же она!
Он улыбнулся.
Рука на экране продвигалась вперед. Становилась больше. Большая, белая...
— Давайте же! — не унимался я.
Хененгард отложил свои бумаги.
Рука дернулась... ткнулась во что-то.
Казалось, что Хененгард любуется этой картиной.
Он посмотрел на меня так, будто я прервал потрясающий сон.
Предмет, зажатый между пальцами, что-то нащупывал.
Улыбка Хененгарда растянулась под его маленькими усиками.
— Будь ты проклят! — проворчал я.
Он взял маленький черный радиопередатчик и поднес его ко рту.
— Цель появилась.
Рука находилась уже у счетчика аппарата для внутривенного вливания. Предмет, зажатый между пальцами, нащупывал резиновое входное отверстие.
Предмет с острым концом.
Белый цилиндр, очень похожий на ручку. Сверхтонкая игла.
Она ткнулась в резину, как птица, клюющая червяка.
Погрузилась...
— Давай! — скомандовал по радио Хененгард.
Только позже я понял, что он пропустил команду «Приготовиться!».
32
Он кинулся к двери, но я рванул задвижку и выскочил первым. Годы бега трусцой и занятия на тренажере в конце концов принесли пользу.
Дверь палаты 505W уже была распахнута.
Кэсси лежала на спине в своей кроватке и дышала через рот.
Сон после припадка.
Закутана до самой шеи. Трубки аппарата внутривенного вливания вились из-под одеяла.
Синди тоже спала — она лежала на животе, одна рука свисала с кровати.
Майло стоял около стойки аппарата. Зеленый хирургический костюм висел на нем, как мешок. Больничный пропуск был приколот к рубашке. «М. Б. Стерджис, доктор медицины». Лицо на фото было сердитым, похожим на медвежье.
Настоящее его лицо было лицом полицейского-стоика. Одной рукой он обхватывал кисть Чипа Джонса. Другой заламывал руку Чипа за спину. Тот вскрикнул от боли.
Майло не обратил на это внимания и зачитал мужчине его права.
Чип был одет в спортивный костюм цвета верблюжьей шерсти, коричневые замшевые кроссовки с кожаными косыми полосами. От захвата Майло его спина выгнулась, глаза расширились и сверкали — в них был ужас.
Именно этот страх вызвал у меня желание убить его.
Я подбежал к кровати и проверил счетчик аппарата. Запечатан суперклеем Крейзи. Это была идея Стефани.
Ничего из того, что находилось в колбе аппарата, не попадало в кровь Кэсси. Изобретательно, но не без риска. Несколькими секундами позже Чип почувствовал бы нагнетание давления в шприце. И понял бы все.
Майло уже надел на него наручники. Чип начал было плакать, но перестал.
Хененгард облизнул губы и сказал:
— Ты засыпался, младший.
Я не видел, когда он вошел.
Чип уставился на Хененгарда. Его рот все еще был открыт. Бородка дрожала. Он что-то уронил на пол. Белый цилиндр с тончайшей иглой. Цилиндр прокатился по ковру и остановился. Чип поднял ногу и пытался наступить на него.
Майло отдернул его. Хененгард натянул хирургическую перчатку и подобрал цилиндр.
Помахал им перед лицом Чипа.
Чип издал звук, похожий на хныканье, Хененгард ответил неприличным жестом.
Я подошел к Синди и потолкал ее. Она повернулась на другой бок, но не проснулась. Я потряс ее за плечи, но разбудить не смог. Затем потряс сильнее и позвал. Безрезультатно.
На полу, вблизи ее свисающей руки, стояла чашка с недопитым кофе.
— Какое снотворное ты ей дал? — спросил я Чипа.
Он не ответил. Я повторил вопрос, но он продолжал смотреть в пол.
Сегодня в его серьге был изумруд.
— Что ты ей дал? — добивался я ответа, набирая номер телефона.
Чип надулся.
Ответила оператор, я попросил соединить меня с реанимацией.
Чип наблюдал за всем происходящим широко открытыми глазами.
Хененгард опять двинулся к нему. Майло остановил охранника взглядом и сказал:
— Если она в опасности и ты не скажешь нам об этом, ты только усложнишь свое положение.
Чип прокашлялся, как будто готовясь к важному объявлению, но так ничего и не сказал.
Я направился к кровати Кэсси.
— Хорошо, — продолжал Майло. — Пошли в тюрьму. — Он подтолкнул Чипа вперед. — Предоставим возможность определить это лаборатории.
— Возможно, диазепам... валиум, — проговорил Чип. — Но я ей его не давал.
— Сколько? — спросил я.
— Она обычно принимает по сорок миллиграммов. Майло посмотрел на Меня.
— Скорее всего, не смертельно, — ответил я на его взгляд. — Но для человека ее комплекции это тяжелая доза.
— Нет, — заявил Чип. — Она привыкла.
— Я в этом уверен, — согласился я, сплетая пальцы, чтобы удержать свои руки.
— Не будьте дураками, — сказал Чип. — Обыщите меня, и посмотрим, найдете ли вы хоть какие-нибудь лекарства.
— У тебя их нет, потому что ты все дал ей, — отозвался Хененгард.
Чип ухитрился рассмеяться, хотя глаза его были испуганными.
— Давайте, начинайте.
Хененгард прощупал его, вывернул карманы и нашел только кошелек и ключи.
Чип взглянул на него, тряхнул головой, отбрасывая волосы с глаз, и улыбнулся.
— Что тебе так смешно, младший?
— Вы делаете большую ошибку, — проговорил Чип. — Если бы я не был жертвой, мне бы было по-настоящему жаль вас.
Хененгард улыбнулся:
— В самом деле?
— Да, именно так.
— Младший считает, что все это очень забавно, джентльмены. — Хененгард резко повернулся к Чипу: — Что, мать твою, ты думаешь, здесь происходит? Ты считаешь, что один из папиных адвокатов сможет выручить тебя? Мы засняли тебя на видео, когда ты пытался убить собственного ребенка, — все, начиная с подготовки шприца до попытки ввести его. Хочешь узнать, где находится камера?
Чип продолжал улыбаться, но в его глазах появилась паника. Он заморгал, прищурился, обежал взглядом комнату. Внезапно он закрыл глаза и уронил голову на грудь, бормоча что-то невнятное.
— Что такое? — спросил Хененгард. — Что ты хочешь сказать?
— Обсуждение закончено.
Хененгард подошел ближе:
— Попытка убийства — это не просто какая-то паршивенькая одиннадцатая статья. Какой подонок сделал бы подобное по отношению к своему отпрыску?
Чип продолжал стоять с опущенной головой.
— Ну что ж, — подытожил Хененгард, — ты всегда можешь начать новый проект, на этот раз для тюремных адвокатов. Эти буйволы с максимальным сроком наверняка полюбят твою ученую задницу.
Чип не пошевелился. Его тело обмякло, и Майло приходилось делать усилия, чтобы поддержать его.
С кроватки донесся звук. Кэсси изменила позу. Чип посмотрел на нее. Она вновь шевельнулась, но не пробудилась.
Ужасающее выражение появилось на его лице — разочарование из-за неоконченной работы.
Такого количества ненависти хватило бы, чтобы разжечь войну.
Мы все заметили этот взгляд. Комната стала слишком тесной.
Хененгард покраснел и раздулся, как жаба.
— Желаю счастья в оставшейся жизни, дерьмо, — прошипел он и вышел из комнаты.
Когда дверь за ним закрылась, Чип издал сдавленный смешок, но тот прозвучал искусственно.
Майло толкнул его к выходу. Они скрылись из вида как раз перед появлением Стефани и группы неотложной помощи.
33
Я наблюдал, как спит Кэсси. Стефани ушла с группой реанимации, но вернулась через полчаса.
— Как дела у Синди? — спросил я.
— Вероятно, будет ужаснейшая головная боль, но она выживет.
— Возможно, потребуется детоксикация, — вымолвил я, понижая голос до шепота. — Чип сказал, что она привыкла принимать снотворное. Хотя отрицал, что давал ей таблетки, настойчиво упирал на то, что у него при себе не было никаких лекарств. Но я уверен, что он сунул их в кофе. И делал это множество раз вплоть до вчерашнего вечера. Каждый раз, когда я приходил сюда, у него в руках была чашечка кофе.
Стефани покачала головой, села на кровать и сняла с шеи стетоскоп. Согрев диск дыханием, прижала его к груди Кэсси и стала прослушивать.
Когда она закончила осмотр, я спросил:
— В организме Кэсси есть наркотик?
— Нет, только низкое содержание сахара. — Ее шепот был очень тихим. Она подняла свободную руку Кэсси и пощупала пульс. — Хороший и регулярный. — Она опустила ручку девочки.
Посидела некоторое время, затем подоткнула одеяло вокруг шеи Кэсси и прикоснулась к ее мягкой щечке. Портьеры были распахнуты. Я видел, как усталый взгляд женщины устремился в ночь.
— В этом нет никакого смысла, — вздохнула она. — Почему он применил инсулин сразу после того, как ты нашел шприц? Если только Синди не рассказала ему об этом. Неужели они были так мало связаны друг с другом?
— Я уверен, что она все рассказала, и именно поэтому он так и поступил. Он специально подложил туда коробку, чтобы я ее нашел. Специально перезвонил, чтобы знать наверняка, что я приду, и постарался устроить так, что сам он в это время будет отсутствовать. Разыгрывал обеспокоенного папочку, а на самом деле выяснял точное время визита. Потому что знал, что к настоящему моменту мы должны будем подозревать синдром Мюнхгаузена, и надеялся, что я начну высматривать, обнаружу капсулы и заподозрю Синди. Именно так я и поступил. Что могло быть логичнее: это ведь были образцы лекарств ее тети. Она ведет хозяйство, поэтому естественнее всего предположить, что именно она и спрятала их там. Кроме того, она мать — это с самого начала и подтасовывало карты против нее. Когда мы беседовали с ним в первый раз, он подчеркнул, что у них традиционная семья и растить детей — ее дело.
— Указывал на нее пальцем с самого начала. — Стефани с недоверием покачала головой. — Разыграно, как по нотам...
— Да, тщательно. И, если бы я не нашел капсулы во время вчерашнего визита, у него было бы множество других возможностей, чтобы подставить жену.
— Что за чудовище, — проговорила Стефани.
— Дьявол, одетый в костюм для пробежки трусцой.
Стеф обхватила себя руками.
— Какая доза была в инсуджекте? — спросил я.
Она посмотрела на Кэсси и понизила голос до шепота:
— Более чем достаточно.
— Значит, сегодняшняя ночь должна была стать заключительной главой? У Кэсси смертельный приступ, Синди дремлет тут же, и мы все подозреваем ее. Если бы мы не поймали Чипа, он, возможно, спрятал бы шприц в ее сумочку или в какое-нибудь другое место, как орудие убийства, уличающее ее в преступлении. А валиум в ее организме добавил бы красок к виновности: попытка самоубийства. Раскаяние в убийстве своего младенца или просто неуравновешенность. — Стефани потерла глаза. Оперлась головой на руку. — Какой невероятный мерзавец... Как он пробрался в больницу, минуя охрану?
— Твой друг Билл сказал, что Чип не входил в больницу через парадный вход. Вероятно, воспользовался одним из ключей отца и вошел через заднюю дверь. Возможно, через грузовой отсек. В это время там никого не бывает. Нам известно, благодаря камере в коридоре, что он поднялся по лестнице и, прежде чем войти в «палаты Чэппи», подождал, пока сестра пятого отделения не вышла в заднюю комнату. Наверное, проделал то же самое и тогда, когда у Кэсси здесь, в больнице, случился первый припадок. Генеральная репетиция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50