— Вот единственный непреложный факт во всем этом паршивом деле. Глава 27 В тот же день и по тому же поводу созвал совещание президент республики. Оно состоялось в Елисейском дворце. Слева от хозяина кабинета за столом уселся невозмутимый Вэллат — начальник канцелярии, а по правую руку тяжело опустился на стул министр внутренних дел — вид у него был такой, будто он готов немедленно перейти от обороны к наступлению и наоборот. За ним поместились Вавр и Баум. Рядом с Вэллатом расположился бедолага Дюпарк — начальник созданной лично президентом группы по борьбе с террористами. Он не отрывал взгляда от поверхности стола, будто видел там нечто весьма интересное. А возле него лысый старый генерал делал какие-то пометки на листке бумаги — левой рукой он так крепко прижимал этот листок к столу, будто полагал, что кто-то только и ждет момента, чтобы выхватить у него эту ценную запись. Военный министр, сославшись на заранее назначенную и неотложную официальную встречу, блистательно отсутствовал.Собравшиеся готовились к неприятностям и нервничали.— Что мне тут рассказывают? — президент произнес эти слова так, будто они стоили ему величайших усилий. — Бог весть какие люди украли из наших арсеналов ядерное оружие и тут же скрылись, исчезли, испарились… Ку-ку… — Он провел рукой снизу вверх, показывая, как именно исчезли злоумышленники. — Может быть, я вас неправильно понял, мой генерал, ведь такого быть не может!Генерал заерзал на стуле.— Именно так и случилось, господин президент, и мы прилагаем все силы, чтобы найти и вернуть пропажу. Дело поручено военной службе безопасности, они уже действуют. Раскрытие этого преступления — вопрос времени.— Которое вряд ли наступит, — мрачно заключил президент.— Я приму все меры. — На реплику Дюпарка никто не отозвался.— Скажите, генерал, а могут эти люди раздобыть где-нибудь подходящий детонатор?— Нет, детонаторы для этого вида боеголовок изготавливаются специально. Так что в настоящий момент пустить в ход оружие они не могут.— Трудно поверить, будто воры, действовавшие столь ловко, упустили из виду важнейшую, даже, я бы сказал, решающую деталь, — это произнес Вэллат своим глухим, утробным голосом.— Может, детонаторы были в той же упаковке? — предположил президент.— Думаю, нет, — в голосе генерала не было уверенности. — Во всяком случае, мне доложили, что все детонаторы на месте.— Значит, следует ожидать, что они предпримут попытку их украсть.— Мы примем…— …все необходимые меры. Да-да, конечно, — об этих мерах мне все время твердят. Откровенно говоря, это уже приелось, — президент повернулся к министру внутренних дел. — Гастон, это дело не должно попасть в газеты!— Сделаю все, что смогу.— Конечно, достоин сожаления сам факт, что похищено ядерное оружие, но если он станет достоянием широкой публики, то придется пожалеть во много раз больше. Политические последствия подобных слухов намного превысят значение самой кражи и причинят неисчислимый вред всей мировой политике.Наступило молчание. Президенту с его места не было видно, зато другие заметили, что при этих словах Баум улыбнулся с таким ироническим выражением, как будто политические процессы вовсе и не заслуживают серьезного к себе отношения.Генерал, которому не случалось прежде присутствовать на подобных совещаниях, высунулся вперед, пренебрегая показаниями невидимого светофора, о котором знали все остальные:— Главное — как можно скорее вернуть похищенное, — брякнул он. — А то скажут, что мы, мол, нерасторопны. — Он сделал паузу, рассчитывая, видимо, на наибольший эффект. — А уж армию-то никак нельзя обвинить в нерасторопности.— Да где уж там — особенно если дело касается хранения оружия!— При чем тут армия? — завелся старый вояка. — Инцидент произошел во время транспортировки — ответственность должен взять на себя господин Вавр, здесь присутствующий, а заодно и комитет по атомной энергии.— А вы руки умываете?— Нет, нет, господин президент, я просто…Кулак президента с грохотом опустился на стол:— Да вы что, не понимаете, что ли, что случилось? Болтаете тут всякую чушь насчет возвращения пропажи — да черт с ней! Думать надо, как сделать так, чтобы слухи не поползли! Вы представляете, с чем столкнется французское правительство на ассамблее ООН? Какую выгоду для себя извлекут американцы? А русские! Что русские скажут — об этом вы задумались хоть на минуту?Снова наступило молчание, поскольку ни один из присутствовавших не мог вообразить, что скажут русские.— А скажут они вот что. Не было никакой кражи, это, мол, просто с нашей стороны маневр, чтобы передать атомное оружие в чьи-то руки, а уж чьи именно — это они сами придумают, у них не заржавеет. Можете не сомневаться — раструбят новость на весь мир. — Президент передохнул и продолжал снова, так же громко: — А уж чего и вовсе не избежать, так это истерики Израиля. Вот подарочек!— С прессой я улажу, — заторопился министр.— И немедленно — прямо сейчас этим займитесь.— Я бы хотел, чтобы расследование поручили нам, господин президент, — сказал Вавр мягко. — Контрразведка умеет хранить секреты.— Тем, кто принимал участие в рейсе, лучше всего сказать, что украденное оружие уже нашли, — высказался министр. — Пусть выкинут всю эту историю из головы.— Контрразведка берется за дело. Дюпарк оказывает ей посильную помощь. Армии тут делать нечего, генерал, как и полиции — разве что Вавру понадобятся какие-нибудь данные. — Президент вздохнул, перевел свой тяжелый взгляд на Вавра и Баума, и оба толстяка, на чьи головы свалилась малоприятная работа, невольно подтянулись на своих стульях. — Может, господа, вы нам уже сейчас назовете похитителей, а?Вавр и Баум в унисон отрицательно покачали головами.— Не хотелось бы, господин президент, — спокойно ответил Вавр. — Есть кое-какие соображения, но, не имея доказательств, боюсь ввести вас в заблуждение.— Арабы, итальянцы? Может, немцы эти безумные?— Не хочу зря говорить.— Отчитываться вы должны каждый день, — президент снял очки, что послужило сигналом к окончанию беседы.— Как насчет идей, Альфред? — Вавр и Баум шагали по улице Фобур Сент-Оноре к себе в контору.— Идеи-то есть, Жорж, только я тоже не хотел бы вводить начальство в заблуждение, голову ему морочить.— Ты этому своему Жалю взбучку хорошую дал?— Сегодня утром.— Ну и что он говорит?— Считает, что раз вся процедура шла по правилам, документы в порядке, подписи на месте, охрана была в полном составе, то и обсуждать нечего. Я ему говорю: ну да, все организовано блестяще, только как быть с этим пустячком — что боеголовку сперли? Отвечает, что это, конечно, прискорбно, но он ни при чем. И в толк не возьмет, почему так вышло.— Господи, и много у нас таких уродов?— Хватает. Я этим делом сам займусь.— Есть хоть какие-то нити?— Да. Но пока молчу. Воры знали, что именно, когда и по какой дороге повезут. Приглядимся повнимательнее ко всем, кто участвовал в перевозке.— Думаешь, это «Шатила»?В молчании они пересекли площадь Бово — из ворот президентского дворца как раз выезжала машина министра внутренних дел, часовые взяли под козырек.— «Шатила» или кто другой — но наш старый приятель Вэллат высказал дельное замечание.— Насчет детонатора?— Ну да. Я думаю, никто впредь на них не покусится.— Конечно, потому что у них уже есть.— Для армейских соврать — раз плюнуть. Они только одно и умеют защищать — собственную честь, как они ее понимают. Хоть всемирный потоп разразись — они только о чести думают.В самом дурном настроении приятели разошлись по своим кабинетам. Баум прежде всего позвонил Бен Тову — разговор получился мучительным, а ведь он еще ничего не сказал о детонаторах. Потом связался с Обанью, предупредил, что скоро явится.На столе у него накопилась целая гора бумаг. Он просмотрел их и в самом низу обнаружил вчерашний отчет Леона — ему было поручено наблюдать за советником сирийского посольства по имени Мустафа Келу.«…следовал за субъектом до дома № 14 по улице Ламартин. Он вошел в дом, поднялся лифтом на третий этаж — здесь две квартиры, одну из которых занимает Клод Савари, вторая пуста. Вышел примерно через сорок минут. На улице Ламартин затерялся в толпе — был час пик, много народу и машин».Баум долго сидел над этим листком, вперив неподвижный взгляд в пустую серую стену напротив, пытаясь увязать прочитанное с тем, что уже знал, и все вместе — с делом, которым предстояло заняться. Оторвал его от раздумий телефонный звонок.— Господин Баум, это Ковач. — У говорившего был восточноевропейский акцент, слова он произносил тщательно, в глуховатом голосе странным образом сочетались угодливость и наглость.— Чем могу служить?— Хотелось бы повидаться, господин Баум. Посидеть вдвоем, вспомнить старое доброе время, общих друзей… — В слащавой речи даже реверанс прозвучал.— Хотите от меня что-то получить?— Вообще-то да.— Кафе «Ротонда», приду к семи.— Прекрасно. Надеюсь, вы окажете мне честь быть моим гостем, — поужинаем вместе.— Вы очень любезны.— Это для меня большое удовольствие.Однако вечером, за накрытым столом Ковач предпочел не распространяться насчет старых добрых времен, а развлекал гостя анекдотами и сплетнями. Только когда подали бренди, он придвинулся к Бауму и доверительно коснулся его руки. Лицо его при этом стало серьезным, голос прозвучал деловито:— Есть любопытная информация.— О чем это?— Интересует вас тактическое ядерное оружие — а именно то, что пропало в Обани?— Впервые слышу.— Понятно. Не хотите, чтобы я знал, что вы знаете, тем не менее, я продолжу…— Сделайте милость. Всегда любопытно послушать, о чем люди говорят.— Насколько я в курсе, господин Баум, то, что похищено в Обани, морем уйдет из Марселя.— Когда?— Не знаю — в такие подробности меня не посвятили. Но уверен, что очень скоро. Может быть даже, что уже ушло.— Кто вам сказал?— Один приятель.— Я бы хотел задать вам сугубо технический вопрос.Ковач предостерегающе поднял руку, ногти у него были тщательно наманикюрены:— Не стоит — пожалуйста, не надо. Я пришел поговорить с вами, поскольку наши общие друзья решили, что эта беседа обоюдно полезна. Никто не заинтересован в ядерной катастрофе, правда ведь? Разве что какой-нибудь безумец. Итак, груз отправится из Марселя, пункт назначения — Израиль. Вот и все, что я знаю. Можете распорядиться этими сведениями, как вам угодно, при условии, что никто не узнает, от кого они получены.— Вы не против, если я вас покину? — спросил Баум. — Многое можно успеть еще сегодня.— Согласен с вами.— Благодарю за прекрасный ужин. — Баум залпом допил свой бренди и чуть ли не бегом устремился к выходу. Добравшись на такси до работы, он позвонил сначала в Марсель, потом домой Бен Тову.— Неприятные новости, приятель.— Что ж делать — выкладывай!— Оружие, по нашему мнению, будет отправлено морем из Марселя. Все наши попытки…— Да ясно, не трать время. Какое судно? Под чьим флагом?— Ничего пока не знаю, но сам лично этим занимаюсь. Сделаю все возможное.— Я тебе верю.— По крайней мере тебе теперь есть чем заняться: проверяйте все суда, приходящие из Марселя.— Они могут сделать заход в другой порт и прийти оттуда — тогда ничего мы не найдем. Они могут подойти к любому берегу и переправить груз на лодке. А то зайти в Ларнаку или любой ближний порт и доставить бомбу самолетом. Черт их знает, что они придумают…— Ты прав — но за кораблями из Марселя все же последи.— Само собой.— Вот что еще — информацию я получил от платного агента.— Думаешь, в их группе есть чужой?— Есть кормушка, где меня прикармливают время от времени такими сведениями, которые хозяева кормушки считает нужным мне сообщить. Отсюда я и узнал насчет Марселя — стало быть, эти люди знают о делах группы больше, чем мы с тобой. Странно, правда?Бен Тов ответил не сразу:— Спасибо, это очень важно — то, что ты сказал. Будь уверен — сохраню все в тайне. Провокацией тут не пахнет, как думаешь?— Нет, это не провокация.— А может, американцы задали нам загадку?— Не они — это точно.— Ну ладно… — Бен Тов снова помедлил, видимо, обдумывая следующий вопрос, но вместо этого сказал «шалом» и повесил трубку.
Совещание комитета обороны в Иерусалиме было ничуть не приятнее для его участников чем то, что состоялось накануне в Елисейском дворце в Париже. Мемуне, услышав от Бен Това новость, погрузился в долгие и тягостные размышления относительно того, следует ли предавать ее гласности. С одной стороны — сколько беспокойства, сколько он услышит злобных и яростных выпадов в свой адрес — и все, возможно, зря, поскольку еще не установлено, что именно «Шатила» учинила весь этот переполох. Французы и сами могут найти вора — лучше, пожалуй, не высовываться пока с этой новостью. С другой стороны — что, если и впрямь «Шатила» раздобыла ядерное оружие? Французы проворонили, и атомная бомба того и глади окажется в Иерусалиме? Тут уж не сошлешься, что счел новость незначительной — дескать, всего-навсего пустые хлопоты, ложная тревога, о которой комитету обороны лучше не докладывать… Мемуне отлично знал политиков, которые сразу начнут кричать, что если бы им вовремя сказали, то они бы сумели принять меры и все бы обошлось отличнейшим образом. Так что, пожалуй, лучше уж чуточку забежать вперед, чем отстать. Лучше отделаться легким испугом и начальственной выволочкой в случае, если тревога действительно ложная, чем расхлебывать жуткую кашу, которая заварится, если дело обернется плохо. Все утро он прикидывал так и эдак, кляня свою несчастную судьбу и тот факт, что заседание комитета назначено именно на сегодня. Единственное, что он сумел придумать, чтобы хоть отчасти отвести от себя удар, — это пригласить на совещание Бен Това. Гнев начальства падет не на него одного — это справедливо.А уж гнев разразился по высшей фишке. Началось с министра обороны, который давно точил зуб на разведку и решил свести старые счеты прямо тут же, на совещании:— «Моссад» допустил непростительную ошибку, — заявил он, как только услышал о происшедшем.— Так ведь похищение произошло на французской территории. Как мы могли его предотвратить, господин министр? — Мемуне старался, чтобы его возражение прозвучало как можно мягче, но помимо его воли в голосе проступило раздражение.— С каких это пор, — обрушился на него министр, — считается, будто Израиль следует защищать только на его собственной земле?— Французы с нами не сотрудничают — комитету известна их антиизраильская тенденция.— Представьте, политику Франции я тоже немного знаю.— Из-за политических разногласий с этой страной нам трудно установить контакты с их разведкой.— Ну и что? — Министр уступать не желал. — Правительство слишком уж снисходительно к «Моссаду», оказывает им всяческую поддержку, даже военные самолеты предоставляет. Вплоть до того, что позволяет вмешиваться в процесс мирного урегулирования!Он продолжал развивать эту мысль, не замечая, на свою беду, как меняется выражение лица премьер-министра:— Оказывается, все эти меры против группы «Шатила», о которых было столько шуму, — пустая трата времени, сил и денег, да еще во вред нашей политике, — закончил он, с торжеством оглядев присутствующих. — Все это крайне неудовлетворительно!— Должен напомнить тебе, Эли, — возразил премьер, — что именно я санкционировал спасение агента «Моссада» с помощью военной авиации. Как я сказал тебе тогда, с моей точки зрения это было необходимо. Так что твое неудовольствие принимаю на свой счет. Продолжай, я внимательно слушаю.— Может быть, перейти к следующему вопросу? — рискнул вмешаться секретарь. — Надо решить, что делать в связи с событием, происшедшим во Франции.— Мы готовы выслушать ваше мнение, — премьер-министр обратился к Мемуне, чье настроение несколько повысилось от неудачи предыдущего оратора. Он почувствовал, что настал подходящий момент, чтобы подставить Бен Това.— Мой коллега даст самый полный отчет, — сказал он.— Иной раз кажется, будто Бен Тов и есть шеф разведки, — голос премьера был исполнен недоброжелательства. — Ну да ладно, начинайте.— Мой агент доставил информацию, — начал Бен Тов. — Я хотел бы прежде всего поблагодарить господина премьер-министра за содействие. Что касается ценности сведений — она пока не установлена, но это — единственное, что у нас есть. Повторяю: единственное. Мы сотрудничаем с французской контрразведкой — там есть друзья, которые стремятся нам помочь, но пока им ничего не удалось добиться.— Вы сами решили, будто похищение совершено группой «Шатила»? — спросил премьер. Бен Тов обвел глазами стол — установилось напряженное молчание. Только Мемуне — куда ему понять значение происходящей драмы! — шелестел своими бумажками. Премьер, задрав голову, пристально глядел прямо в лицо Бен Тову.— Я уверен, — произнес Бен Тов жестко, — что «Шатила» уже практически имеет атомную бомбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36