И начинали грести вместе, я – правым веслом, он – левым. В те дни мы так много вещей делали вместе. Его отец слишком часто был нетерпелив, когда имел с ним дело. Генри никогда не обладал богатым воображением, и он считал, что спорт – единственный способ развития для мальчика. Спорт – это для Джеральда-то! Так что мой сын был всегда ближе ко мне, чем к отцу.
Я позволила себе спросить Нину:
– Почему вы не хотите, чтобы он женился на Кейт Салуэй? Разве он не нуждается больше, чем в чем-либо другом, именно в такой жене, как Кейт?
Она посмотрела на меня с нескрываемым ужасом.
– Жениться на этой ужасной девице! Вы не знаете ее так хорошо, как я. На какие хитрости она способна – она и этот ее братец! Если бы от меня зависело…
– Бабушка считает ее вполне подходящей партией, – заметила я.
Тетя Нина вздернула подбородок.
– Пожалуй, вам пора уразуметь, какую бесчувственность проявляет ваша бабушка во всем, что касается других. Она никогда не отличалась способностью понимать или принимать близко к сердцу чувства других людей. Не говоря уж о том, что Кейт Салуэй недостойна моего сына, я не хочу, чтобы он столкнулся с интимной стороной брака. Если она не может, то я то могу себе представить, какие он испытает страдания. Я держала его на руках, когда он был младенцем, я ухаживала за ним, когда он был маленьким ребенком. Я хорошо знаю уродство, которое он прячет от всего мира.
Она отвернулась от меня с каким-то жалким достоинством и, не говоря больше ни слова, покинула лодочную станцию, – женщина, готовая всегда обмануть прежде всего себя самое. Ни одна девушка никогда не будет достаточно хороша, чтобы сын Нины Горэм мог на ней жениться, потому что она сама все никак не могла перерезать некую серебряную пуповину, все еще соединявшую его с ней. Поразительно, что сам Джеральд давным-давно ее не разрубил.
Я снова выглянула из окна и увидела, что Крис добрался до берега и привязал свою лодку к одной из деревянных свай причала. Пересекая каменистый пляж, он помахал мне рукой и исчез в нижнем помещении лодочной станции. Спустя мгновение он появился, приподняв дверцу в полу и затем аккуратно закрыв ее за собой.
– Я увидел вас и потому подплыл к берегу, – сказал он. – Рыба все равно не клюет.
Сегодня на нем была выцветшая синяя рубашка и синие джинсы, которые он закатал до колен. Его вихор стоял торчком, а на носу, казалось, появилось множество новых веснушек. Он стоял, широко расставив босые ноги, и изучал меня своим задумчивым взором, так не соответствовавшим его возрасту.
– Как сейчас Кейт – в порядке? – спросил он.
– Думаю, да, – ответила я. – У нас с ней была хорошая встреча.
– Вы не сказали ей, что я…
– А мне нечего было рассказывать. – И тут мне пришла в голову одна мысль, которой я сейчас же поделилась с ним.
– Крис, не проводишь ли ты меня в оранжерею тети Фрици? Может быть, ты войдешь туда вместе со мной и расскажешь о некоторых ее растениях и птицах? Тогда я смогу быть уверенной, что уже никогда больше не буду бояться этого места.
Он кивнул, явно довольный.
– Конечно, я пойду с вами. Знаете, я иногда помогаю тете Фрици за ними ухаживать. Хотите, пойдем сейчас?
Время показалось мне вполне подходящим, потому что единственное, что мне оставалось, – это чем-то заполнить часы до возвращения Уэйна или до того момента, когда меня вызовет к себе бабушка. Совершенно неожиданно время потянулось медленно, минуты двигались одна за другой черепашьим шагом – и все потому, что очень многого я просто не в состоянии была сделать одна. Неприятно было чувствовать себя беспомощной, неспособной ускорить ход событий. Тогда я не имела представления о том, как скоро наступит момент, когда минуты как бы ринутся вскачь, торопя события, которые мне всегда будет хотеться позабыть. Мне и в голову не приходило, какие чудовищные воспоминания шевелились в мозгу Фрици, толкнув ее к катастрофическим действиям.
Вместе с Крисом мы покинули лодочную станцию и прошли между соснами к петляющей лесной дорожке. Продвигались мы не слишком быстро, так как у Криса была манера вдруг кидаться то вправо, то влево, дабы внимательно изучать все, что попадалось ему на глаза, – была ли то кора дерева или какая-нибудь дырка в земле. В некоторых отношениях жизнь в Силверхилле, очевидно, доставляла много радости любому мальчугану. Но он был слишком одинок, у него не было товарищей одного с ним возраста.
Когда наша тропинка достигла аллеи и мы пересекли ее, чтобы самым коротким путем пройти через лужайку перед Силверхиллом, я увидела дом, сверкавший в лучах утреннего солнца как платина. Его центральная башня и высокие окна казались совсем не такими настороженными и зловещими, как вечером. Страх у меня вызывал не сам дом, а населявшие его люди и почти неразрешимые проблемы, над которыми еще предстояло поломать голову. Когда бабушка будет готова к нашему свиданию, она меня позовет, и я должна каким-то образом набраться сил, чтобы иметь с ней дело и постоять за тетю Фрици. Каким образом этого добиться, я не имела ни малейшего представления. И, кроме всего прочего, оставался еще Уэйн. Мне не удалось побыть одной на лодочной станции и отыскать в себе источник новых сил в воспоминаниях о том, что произошло там не далее как сегодня утром. С той радостной минуты, когда он меня поцеловал, когда мы случайно встретились в галерее, в нем совершилась какая-то потрясающая перемена. Непоколебимый человек, повернувший прочь от меня свою машину, не был тем же самым человеком, с которым я столкнулась в галерее.
Пока мы поднимались вверх по склону холма, Крис начал говорить, и, отодвинув в сторону свои тревожные мысли, я стала слушать.
– Как бы мне хотелось увидеть Силверхилл таким, каким он был много лет назад, когда березы росли на большом расстоянии от дома, вон там, возле лесной опушки, – сказал он.
Я бросила на него быстрый взгляд и убедилась, что его юное личико было очень серьезным.
– Вот эта группа берез. Росла далеко от дома. Как это могло быть? – спросила я.
– Дядя Джеральд говорит, что, когда он был маленьким мальчиком, они росли там, – сообщил мне Крис. – Он говорит, что по ночам они бродят и иногда забывают, где их настоящее место, и вот в результате они подходят к дому все ближе и ближе. Он говорит, что они так давно ведут наблюдение за нами, что позабыли, что сами всего лишь деревья. Они воображают, что они – люди. Чего им хочется – так это проникнуть прямо в комнату для приема гостей и обвиться вокруг нас. Так он говорит.
Я облегченно рассмеялась. На какие-то мгновения он меня поразил.
– А тебе нравятся такие рассказы, а, Крис?
– Ясное дело! – улыбнулся он в ответ. – Мне нравится, когда меня пугают. Правда, не всегда. У дяди Джеральда в запасе куча таких историй. Кейт не любит, когда он начинает выдумывать таки штуки, но, по-моему, это очень интересно и приятно. Конечно, когда находишься в безопасном месте и твердо знаешь, что ничего такого на самом деле произойти не может. И все-таки я несколько раз выбирался тайком наружу, чтобы проверить, можно ли увидеть своими глазами, как деревья передвигаются.
– Ну и как, удалось увидеть хоть раз?
Мы подошли к подъездной аллее в том месте, где она подходила к самому парадному, и Крис привел меня по траве к маленькой рощице белых берез. Это были высокие, красивые деревья с прямыми, стройными стволами, совсем непохожие на искореженные серые березки, что растут в лесу, и все-таки впечатление было такое, словно вся рощица как бы под напором ветра наклонилась в сторону дома.
Обдумывая мой вопрос, Крис стоял, скрестив на груди руки и пристально глядя на деревья.
– Я не уверен. Иногда мне кажется, они и в самом деле движутся. Но ведь, может быть, их просто клонит ветер. Пока что они еще не подошли настолько близко, чтобы коснуться дома, но я думаю, когда дует ветер, они пытаются это сделать. Дядя Джеральд говорит, что, когда они наконец ударятся ветвями в наши окна, со старым порядком жизни в Силверхилле будет покончено. Как только березы смогут прикасаться к дому, они заберут его себе. Поэтому я всегда слежу, не начинается ли штормовой ветер. Возможно, он начнется сегодня вечером.
Я содрогнулась от внезапного страха. Он улыбнулся мне доброй улыбкой.
– Вам нечего бояться. Я буду около вас, если начнется гроза. По-моему, пока что она переместилась по ту сторону горы. Видите там вон желтую дымку, а иногда слышатся раскаты грома.
– Значит, я могу на тебя рассчитывать? – сказала я. Он засмеялся в ответ, явно довольный моей зависимости от него.
– Пошли! – крикнул он, и мы бросились бежать. Мы вместе пробежали вокруг дома, через калитку в белом заборе и вдоль дорожки, ведущей к галерее. В углу сада стоял на коленях Элден и копал землю. Крис остановился около него.
– Вы похоронили Дилли? – спросил он.
Элден нахмурился.
– Больные птицы годятся хоть на что-то – хорошая подкормка для цветов.
Мне не понравилось, как он посмотрел на меня, и я с радостью устремилась вслед за Крисом, который торопливо поднимался по ступенькам черного хода. Из галереи он сразу же прошел в оранжерею, распахнул одну за другой две двери и ввел меня в царство утреннего света и тепла. Днем, как я выяснила, тут становилось так тепло, что поднимался пар. Неудивительно, что тете Фрици так часто бывало холодно в других помещениях. Яркий солнечный свет освещал все куполообразное строение, птицы весело распевали слаженным хором. От зеленых растений шел пар. Они были противоестественно неподвижны: сюда не допускалось не единого дуновения ветерка, который мог бы тронуть листья и вызвать их шелест. "Эти растения, – подумала я про себя, – похожи на обжор, которые только и делают, что кормятся и жиреют, не имея возможности хоть когда-нибудь помахать ветвями на ветру".
Мне здесь не нравилось. Я ощущала смутную тревогу, но прежнего бессмысленного ужаса уже не было.
Крис поманил к себе макао и представил его мне по всей форме.
– Вы знаете, Джимми тут своего рода сторожевой пес. Потому-то тетя Фрици и оставляет его на свободе. Если происходит какой-нибудь беспорядок или если какая-нибудь из других птиц нуждается в помощи, Джимми поднимает крик и тем самым ставит нас в известность: что-то случилось. Он иной раз и правда может напугать, когда что-нибудь его возбуждает и он чувствует, что надо звать на помощь. Иногда он кричит: "Караул! Убивают!" – и это действительно звучит страшно. Но теперь он уже с вами знаком и не станет нападать, как он проделал сегодня утром. Смотрите, я сейчас вам покажу.
Крис посадил Джимми мне на плечо, где мне вовсе не хотелось его видеть, и начал ласково успокаивать.
– Караул! Убивают! – пронзительно крикнула птица мне прямо в ухо, и я подскочила чуть не на целый фут. Но Крис был суровым наставником и не отпустил меня. Он успокаивал попугая до тех пор, пока тот не сказал ему: "Крис – хороший мальчик, Крис – хороший мальчик". После чего Джимми продолжал спокойно сидеть на моем плече, нравилось мне это или нет.
Так втроем мы обошли всю оранжерею. Мне удалось сделать вид, что пот, выступивший у меня на лбу, был вызван исключительно влажно-знойной атмосферой. Иногда попугай потирал свой клюв о мое ухо или чистил его о мое плечо после того, как Крис угощал его чем-нибудь. По-видимому, все это должно было возыметь терапевтическое действие. Благодаря тому, что я знала причину своего страха, мне удалось далеко продвинуться за это утро.
Главной целью того, чем я занималась сейчас, было убить время. Мне надо увидеться с Уэйном, мне надо с ним поговорить. Вот что было сейчас для меня самым важным.
Продолжая убивать время, я пообедала с тетей Фрици и Крисом на их половине дома. После сна она была свежа, и голова у нее была такой же ясной, как и во время нашего недавнего разговора у нее в комнате. О прошлом она упомянула один-единственный раз.
Когда Крис пошел в кухню попросить для себя еще один сандвич, она сказала мне шепотом:
– Я почти все вспомнила. Все события восстанавливаются в памяти очень четко, но есть еще и отдельные провалы. Мне больно вспоминать, и все-таки я думаю, мне это пойдет на пользу. Я не могу принудить себя что-либо вспомнить – все должно всплыть само по себе. Если я смогу вспомнить все, ведь не возникнет даже вопроса о том, чтобы услать меня куда-то, ведь так, Малли?
– Конечно! – ответила я ей с уверенностью, которой на самом деле вовсе не ощущала. По-видимому, именно воспоминания тети Фрици представляли угрозу для обитателей Силверхилла. Я все больше и больше приходила к выводу, что трюк с птичкой преследовал двоякую цель – напугать меня, чтобы я поскорее убралась восвояси, и убедить бабушку Джулию в том, что ее старшая дочь окончательно спятила. Но почему ее воспоминания могли кого-то пугать? Не потому ли, что смерть Диа на лестнице заключала в себе более серьезную тайну, чем та, что открылась моей матери?
Крис вернулся с огромным многоярусным сандвичем, и больше до конца ланча мы о личных делах не говорили.
Часы Силверхилла медленно отсчитывали минуту за минутой, а я все ждала. Так прошла остальная часть дня. Я ждала, когда снова увижусь с Уэйном Мартином. Ждала приглашения к бабушке. Наступило время обеда, но ни того, ни другого я не дождалась, Единственное, что сбылось, это пророчество Криса насчет возвращения грозы. Небо рано потемнело, и занавеси перед заглядывавшими в комнату березами задернули. Время от времени из-за горы до нас доходило рокотание грома, а над темнеющей горной вершиной небо иногда озаряли молнии. Пламя свечей на обеденном столе колебалось и чадило под ветром, проникавшим сквозь открытые окна и шевелившим занавеси.
Девушка-служанка, приехавшая из города, ушла раньше обычного. И мы сели обедать на полчаса раньше, чем всегда. Кейт помогала носить еду из кухни и убирать посуду.
Войдя в столовую, я убедилась, что бабушка Джулия вышла к обеду. Она опять была в своем длинном темно-красном платье, в ушах у нее были рубиновые серьги, а на правой руке ярко сверкал рубиновый перстень. На левой руке, как всегда, были бриллиантовые кольца – подарок Диа. Она была спокойна, элегантна и исполнена холодного самообладания, как если бы на протяжении дня ей не пришлось решать трудные проблемы. По сути дела, у нее был вид женщины, одержавшей верх над всеми трудностями, и уже одно это начало вызывать у меня растущую тревогу.
Не успели мы усесться за стол, как в комнату вошел Элден Салуэй. Бабушка, по всей видимости, посылала за ним, потому что он смыл с рук грязь, пригладил свои светлые волосы мокрой расческой, а потому имел более презентабельный вид, чем обычно.
– Элден пришел, миссис Джулия, – сказала Кейт, появившись чуть впереди него с подносом, на котором стояли чашки с холодным бульоном консоме.
Элден подошел к торцовой части стола и остановился возле бабушкиного кресла, окинув каждого из нас по очереди дерзким взглядом. Я знала, что Джеральд и тетя Нина терпеть его не могут, но бабушку как будто не трогала его неотесанность, которую она считала типичной чертой жителей Новой Англии.
– Элден, – сказала бабушка, – я хочу, чтобы вы проследили за машиной доктора Мартина. Я хочу знать, когда он появится. Он уходил рассерженный и поэтому может попытаться проскользнуть мимо моей двери, не заходя ко мне. Пожалуйста, передайте ему, что я хочу немедленно его видеть.
– Я передам, – сказал Элден, и в голосе его послышалось нескрываемое удовольствие, которое мне не понравилось. Он прямо-таки купался в семейных неурядицах.
Когда он повернулся, чтобы уйти, бабушка его остановила.
– Пожалуйста, подождите секунду. И ты тоже, Кейт. Поставь эти чашки на буфет и выслушай меня. Я хочу, чтобы вы оба выслушали, что я имею вам сообщить. – На какое-то мгновение ее лиловато-голубые глаза задержались на мне, но потом она перевела взгляд. – Уэйн позвонил мне сегодня днем и сообщил, что он предварительно договорился насчет места для Арвиллы в Шелби. Там есть лечебница, где согласны ее принять, пока мы не переведем ее в более подходящее заведение. Само собой разумеется, ей должен быть обеспечен надлежащий медицинский уход, и об этом я позабочусь. Уэйн отвезет ее в город послезавтра.
Ее слова были встречены удивленным молчанием. Я пришла в такой ужас, так была потрясена этим окончательным предательством Уэйна в отношении тети Фрици, что у меня словно язык отнялся. Наверное, никто из присутствующих за столом не ожидал, что бабушка Джулия предпримет столь оперативные действия. Кейт издала какие-то горестные восклицания, которые тут же и подавила, а тетя Нина начала вертеть в руках ложку, кивая в знак одобрения. Но Джеральд уже недовольно затряс головой.
– Послезавтра может оказаться недостаточно скоро, – заявил он. – Если Фрици учует, что ее ждет, один Бог знает, что она может натворить.
– Я думаю, с этим мы справимся, – сказала бабушка. – Хорошо, Элден…
– А как насчет птиц?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Я позволила себе спросить Нину:
– Почему вы не хотите, чтобы он женился на Кейт Салуэй? Разве он не нуждается больше, чем в чем-либо другом, именно в такой жене, как Кейт?
Она посмотрела на меня с нескрываемым ужасом.
– Жениться на этой ужасной девице! Вы не знаете ее так хорошо, как я. На какие хитрости она способна – она и этот ее братец! Если бы от меня зависело…
– Бабушка считает ее вполне подходящей партией, – заметила я.
Тетя Нина вздернула подбородок.
– Пожалуй, вам пора уразуметь, какую бесчувственность проявляет ваша бабушка во всем, что касается других. Она никогда не отличалась способностью понимать или принимать близко к сердцу чувства других людей. Не говоря уж о том, что Кейт Салуэй недостойна моего сына, я не хочу, чтобы он столкнулся с интимной стороной брака. Если она не может, то я то могу себе представить, какие он испытает страдания. Я держала его на руках, когда он был младенцем, я ухаживала за ним, когда он был маленьким ребенком. Я хорошо знаю уродство, которое он прячет от всего мира.
Она отвернулась от меня с каким-то жалким достоинством и, не говоря больше ни слова, покинула лодочную станцию, – женщина, готовая всегда обмануть прежде всего себя самое. Ни одна девушка никогда не будет достаточно хороша, чтобы сын Нины Горэм мог на ней жениться, потому что она сама все никак не могла перерезать некую серебряную пуповину, все еще соединявшую его с ней. Поразительно, что сам Джеральд давным-давно ее не разрубил.
Я снова выглянула из окна и увидела, что Крис добрался до берега и привязал свою лодку к одной из деревянных свай причала. Пересекая каменистый пляж, он помахал мне рукой и исчез в нижнем помещении лодочной станции. Спустя мгновение он появился, приподняв дверцу в полу и затем аккуратно закрыв ее за собой.
– Я увидел вас и потому подплыл к берегу, – сказал он. – Рыба все равно не клюет.
Сегодня на нем была выцветшая синяя рубашка и синие джинсы, которые он закатал до колен. Его вихор стоял торчком, а на носу, казалось, появилось множество новых веснушек. Он стоял, широко расставив босые ноги, и изучал меня своим задумчивым взором, так не соответствовавшим его возрасту.
– Как сейчас Кейт – в порядке? – спросил он.
– Думаю, да, – ответила я. – У нас с ней была хорошая встреча.
– Вы не сказали ей, что я…
– А мне нечего было рассказывать. – И тут мне пришла в голову одна мысль, которой я сейчас же поделилась с ним.
– Крис, не проводишь ли ты меня в оранжерею тети Фрици? Может быть, ты войдешь туда вместе со мной и расскажешь о некоторых ее растениях и птицах? Тогда я смогу быть уверенной, что уже никогда больше не буду бояться этого места.
Он кивнул, явно довольный.
– Конечно, я пойду с вами. Знаете, я иногда помогаю тете Фрици за ними ухаживать. Хотите, пойдем сейчас?
Время показалось мне вполне подходящим, потому что единственное, что мне оставалось, – это чем-то заполнить часы до возвращения Уэйна или до того момента, когда меня вызовет к себе бабушка. Совершенно неожиданно время потянулось медленно, минуты двигались одна за другой черепашьим шагом – и все потому, что очень многого я просто не в состоянии была сделать одна. Неприятно было чувствовать себя беспомощной, неспособной ускорить ход событий. Тогда я не имела представления о том, как скоро наступит момент, когда минуты как бы ринутся вскачь, торопя события, которые мне всегда будет хотеться позабыть. Мне и в голову не приходило, какие чудовищные воспоминания шевелились в мозгу Фрици, толкнув ее к катастрофическим действиям.
Вместе с Крисом мы покинули лодочную станцию и прошли между соснами к петляющей лесной дорожке. Продвигались мы не слишком быстро, так как у Криса была манера вдруг кидаться то вправо, то влево, дабы внимательно изучать все, что попадалось ему на глаза, – была ли то кора дерева или какая-нибудь дырка в земле. В некоторых отношениях жизнь в Силверхилле, очевидно, доставляла много радости любому мальчугану. Но он был слишком одинок, у него не было товарищей одного с ним возраста.
Когда наша тропинка достигла аллеи и мы пересекли ее, чтобы самым коротким путем пройти через лужайку перед Силверхиллом, я увидела дом, сверкавший в лучах утреннего солнца как платина. Его центральная башня и высокие окна казались совсем не такими настороженными и зловещими, как вечером. Страх у меня вызывал не сам дом, а населявшие его люди и почти неразрешимые проблемы, над которыми еще предстояло поломать голову. Когда бабушка будет готова к нашему свиданию, она меня позовет, и я должна каким-то образом набраться сил, чтобы иметь с ней дело и постоять за тетю Фрици. Каким образом этого добиться, я не имела ни малейшего представления. И, кроме всего прочего, оставался еще Уэйн. Мне не удалось побыть одной на лодочной станции и отыскать в себе источник новых сил в воспоминаниях о том, что произошло там не далее как сегодня утром. С той радостной минуты, когда он меня поцеловал, когда мы случайно встретились в галерее, в нем совершилась какая-то потрясающая перемена. Непоколебимый человек, повернувший прочь от меня свою машину, не был тем же самым человеком, с которым я столкнулась в галерее.
Пока мы поднимались вверх по склону холма, Крис начал говорить, и, отодвинув в сторону свои тревожные мысли, я стала слушать.
– Как бы мне хотелось увидеть Силверхилл таким, каким он был много лет назад, когда березы росли на большом расстоянии от дома, вон там, возле лесной опушки, – сказал он.
Я бросила на него быстрый взгляд и убедилась, что его юное личико было очень серьезным.
– Вот эта группа берез. Росла далеко от дома. Как это могло быть? – спросила я.
– Дядя Джеральд говорит, что, когда он был маленьким мальчиком, они росли там, – сообщил мне Крис. – Он говорит, что по ночам они бродят и иногда забывают, где их настоящее место, и вот в результате они подходят к дому все ближе и ближе. Он говорит, что они так давно ведут наблюдение за нами, что позабыли, что сами всего лишь деревья. Они воображают, что они – люди. Чего им хочется – так это проникнуть прямо в комнату для приема гостей и обвиться вокруг нас. Так он говорит.
Я облегченно рассмеялась. На какие-то мгновения он меня поразил.
– А тебе нравятся такие рассказы, а, Крис?
– Ясное дело! – улыбнулся он в ответ. – Мне нравится, когда меня пугают. Правда, не всегда. У дяди Джеральда в запасе куча таких историй. Кейт не любит, когда он начинает выдумывать таки штуки, но, по-моему, это очень интересно и приятно. Конечно, когда находишься в безопасном месте и твердо знаешь, что ничего такого на самом деле произойти не может. И все-таки я несколько раз выбирался тайком наружу, чтобы проверить, можно ли увидеть своими глазами, как деревья передвигаются.
– Ну и как, удалось увидеть хоть раз?
Мы подошли к подъездной аллее в том месте, где она подходила к самому парадному, и Крис привел меня по траве к маленькой рощице белых берез. Это были высокие, красивые деревья с прямыми, стройными стволами, совсем непохожие на искореженные серые березки, что растут в лесу, и все-таки впечатление было такое, словно вся рощица как бы под напором ветра наклонилась в сторону дома.
Обдумывая мой вопрос, Крис стоял, скрестив на груди руки и пристально глядя на деревья.
– Я не уверен. Иногда мне кажется, они и в самом деле движутся. Но ведь, может быть, их просто клонит ветер. Пока что они еще не подошли настолько близко, чтобы коснуться дома, но я думаю, когда дует ветер, они пытаются это сделать. Дядя Джеральд говорит, что, когда они наконец ударятся ветвями в наши окна, со старым порядком жизни в Силверхилле будет покончено. Как только березы смогут прикасаться к дому, они заберут его себе. Поэтому я всегда слежу, не начинается ли штормовой ветер. Возможно, он начнется сегодня вечером.
Я содрогнулась от внезапного страха. Он улыбнулся мне доброй улыбкой.
– Вам нечего бояться. Я буду около вас, если начнется гроза. По-моему, пока что она переместилась по ту сторону горы. Видите там вон желтую дымку, а иногда слышатся раскаты грома.
– Значит, я могу на тебя рассчитывать? – сказала я. Он засмеялся в ответ, явно довольный моей зависимости от него.
– Пошли! – крикнул он, и мы бросились бежать. Мы вместе пробежали вокруг дома, через калитку в белом заборе и вдоль дорожки, ведущей к галерее. В углу сада стоял на коленях Элден и копал землю. Крис остановился около него.
– Вы похоронили Дилли? – спросил он.
Элден нахмурился.
– Больные птицы годятся хоть на что-то – хорошая подкормка для цветов.
Мне не понравилось, как он посмотрел на меня, и я с радостью устремилась вслед за Крисом, который торопливо поднимался по ступенькам черного хода. Из галереи он сразу же прошел в оранжерею, распахнул одну за другой две двери и ввел меня в царство утреннего света и тепла. Днем, как я выяснила, тут становилось так тепло, что поднимался пар. Неудивительно, что тете Фрици так часто бывало холодно в других помещениях. Яркий солнечный свет освещал все куполообразное строение, птицы весело распевали слаженным хором. От зеленых растений шел пар. Они были противоестественно неподвижны: сюда не допускалось не единого дуновения ветерка, который мог бы тронуть листья и вызвать их шелест. "Эти растения, – подумала я про себя, – похожи на обжор, которые только и делают, что кормятся и жиреют, не имея возможности хоть когда-нибудь помахать ветвями на ветру".
Мне здесь не нравилось. Я ощущала смутную тревогу, но прежнего бессмысленного ужаса уже не было.
Крис поманил к себе макао и представил его мне по всей форме.
– Вы знаете, Джимми тут своего рода сторожевой пес. Потому-то тетя Фрици и оставляет его на свободе. Если происходит какой-нибудь беспорядок или если какая-нибудь из других птиц нуждается в помощи, Джимми поднимает крик и тем самым ставит нас в известность: что-то случилось. Он иной раз и правда может напугать, когда что-нибудь его возбуждает и он чувствует, что надо звать на помощь. Иногда он кричит: "Караул! Убивают!" – и это действительно звучит страшно. Но теперь он уже с вами знаком и не станет нападать, как он проделал сегодня утром. Смотрите, я сейчас вам покажу.
Крис посадил Джимми мне на плечо, где мне вовсе не хотелось его видеть, и начал ласково успокаивать.
– Караул! Убивают! – пронзительно крикнула птица мне прямо в ухо, и я подскочила чуть не на целый фут. Но Крис был суровым наставником и не отпустил меня. Он успокаивал попугая до тех пор, пока тот не сказал ему: "Крис – хороший мальчик, Крис – хороший мальчик". После чего Джимми продолжал спокойно сидеть на моем плече, нравилось мне это или нет.
Так втроем мы обошли всю оранжерею. Мне удалось сделать вид, что пот, выступивший у меня на лбу, был вызван исключительно влажно-знойной атмосферой. Иногда попугай потирал свой клюв о мое ухо или чистил его о мое плечо после того, как Крис угощал его чем-нибудь. По-видимому, все это должно было возыметь терапевтическое действие. Благодаря тому, что я знала причину своего страха, мне удалось далеко продвинуться за это утро.
Главной целью того, чем я занималась сейчас, было убить время. Мне надо увидеться с Уэйном, мне надо с ним поговорить. Вот что было сейчас для меня самым важным.
Продолжая убивать время, я пообедала с тетей Фрици и Крисом на их половине дома. После сна она была свежа, и голова у нее была такой же ясной, как и во время нашего недавнего разговора у нее в комнате. О прошлом она упомянула один-единственный раз.
Когда Крис пошел в кухню попросить для себя еще один сандвич, она сказала мне шепотом:
– Я почти все вспомнила. Все события восстанавливаются в памяти очень четко, но есть еще и отдельные провалы. Мне больно вспоминать, и все-таки я думаю, мне это пойдет на пользу. Я не могу принудить себя что-либо вспомнить – все должно всплыть само по себе. Если я смогу вспомнить все, ведь не возникнет даже вопроса о том, чтобы услать меня куда-то, ведь так, Малли?
– Конечно! – ответила я ей с уверенностью, которой на самом деле вовсе не ощущала. По-видимому, именно воспоминания тети Фрици представляли угрозу для обитателей Силверхилла. Я все больше и больше приходила к выводу, что трюк с птичкой преследовал двоякую цель – напугать меня, чтобы я поскорее убралась восвояси, и убедить бабушку Джулию в том, что ее старшая дочь окончательно спятила. Но почему ее воспоминания могли кого-то пугать? Не потому ли, что смерть Диа на лестнице заключала в себе более серьезную тайну, чем та, что открылась моей матери?
Крис вернулся с огромным многоярусным сандвичем, и больше до конца ланча мы о личных делах не говорили.
Часы Силверхилла медленно отсчитывали минуту за минутой, а я все ждала. Так прошла остальная часть дня. Я ждала, когда снова увижусь с Уэйном Мартином. Ждала приглашения к бабушке. Наступило время обеда, но ни того, ни другого я не дождалась, Единственное, что сбылось, это пророчество Криса насчет возвращения грозы. Небо рано потемнело, и занавеси перед заглядывавшими в комнату березами задернули. Время от времени из-за горы до нас доходило рокотание грома, а над темнеющей горной вершиной небо иногда озаряли молнии. Пламя свечей на обеденном столе колебалось и чадило под ветром, проникавшим сквозь открытые окна и шевелившим занавеси.
Девушка-служанка, приехавшая из города, ушла раньше обычного. И мы сели обедать на полчаса раньше, чем всегда. Кейт помогала носить еду из кухни и убирать посуду.
Войдя в столовую, я убедилась, что бабушка Джулия вышла к обеду. Она опять была в своем длинном темно-красном платье, в ушах у нее были рубиновые серьги, а на правой руке ярко сверкал рубиновый перстень. На левой руке, как всегда, были бриллиантовые кольца – подарок Диа. Она была спокойна, элегантна и исполнена холодного самообладания, как если бы на протяжении дня ей не пришлось решать трудные проблемы. По сути дела, у нее был вид женщины, одержавшей верх над всеми трудностями, и уже одно это начало вызывать у меня растущую тревогу.
Не успели мы усесться за стол, как в комнату вошел Элден Салуэй. Бабушка, по всей видимости, посылала за ним, потому что он смыл с рук грязь, пригладил свои светлые волосы мокрой расческой, а потому имел более презентабельный вид, чем обычно.
– Элден пришел, миссис Джулия, – сказала Кейт, появившись чуть впереди него с подносом, на котором стояли чашки с холодным бульоном консоме.
Элден подошел к торцовой части стола и остановился возле бабушкиного кресла, окинув каждого из нас по очереди дерзким взглядом. Я знала, что Джеральд и тетя Нина терпеть его не могут, но бабушку как будто не трогала его неотесанность, которую она считала типичной чертой жителей Новой Англии.
– Элден, – сказала бабушка, – я хочу, чтобы вы проследили за машиной доктора Мартина. Я хочу знать, когда он появится. Он уходил рассерженный и поэтому может попытаться проскользнуть мимо моей двери, не заходя ко мне. Пожалуйста, передайте ему, что я хочу немедленно его видеть.
– Я передам, – сказал Элден, и в голосе его послышалось нескрываемое удовольствие, которое мне не понравилось. Он прямо-таки купался в семейных неурядицах.
Когда он повернулся, чтобы уйти, бабушка его остановила.
– Пожалуйста, подождите секунду. И ты тоже, Кейт. Поставь эти чашки на буфет и выслушай меня. Я хочу, чтобы вы оба выслушали, что я имею вам сообщить. – На какое-то мгновение ее лиловато-голубые глаза задержались на мне, но потом она перевела взгляд. – Уэйн позвонил мне сегодня днем и сообщил, что он предварительно договорился насчет места для Арвиллы в Шелби. Там есть лечебница, где согласны ее принять, пока мы не переведем ее в более подходящее заведение. Само собой разумеется, ей должен быть обеспечен надлежащий медицинский уход, и об этом я позабочусь. Уэйн отвезет ее в город послезавтра.
Ее слова были встречены удивленным молчанием. Я пришла в такой ужас, так была потрясена этим окончательным предательством Уэйна в отношении тети Фрици, что у меня словно язык отнялся. Наверное, никто из присутствующих за столом не ожидал, что бабушка Джулия предпримет столь оперативные действия. Кейт издала какие-то горестные восклицания, которые тут же и подавила, а тетя Нина начала вертеть в руках ложку, кивая в знак одобрения. Но Джеральд уже недовольно затряс головой.
– Послезавтра может оказаться недостаточно скоро, – заявил он. – Если Фрици учует, что ее ждет, один Бог знает, что она может натворить.
– Я думаю, с этим мы справимся, – сказала бабушка. – Хорошо, Элден…
– А как насчет птиц?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28